– Вот туда-то мы и попробуем пробраться, – сказал Кийск Борису. – В багажнике одного из вездеходов я оставил плазменный резак. Надеюсь, чужаки о нем не знают. Если резак все еще на месте, то с его помощью мы сможем проникнуть в любой отсек. На кухне есть что-нибудь, похожее на оружие?

– Откуда? – недоуменно пожал плечами Киванов.

– Не знаю откуда, но, думаю, что-нибудь тебе подберем.

Кийск открыл корпус автоматической хлеборезки и снял с оси круглый нож с остро отточенными, загнутыми зубцами.

– Смотри, какая замечательная вещь, – показал он нож Киванову.

– И что с ней делать? Метать в противника?

Кийск опрокинул один из обеденных столиков, отвинтил ножку из пластикона и примерил на нее нож от хлеборезки. Ножка оказалась чуть толще, чем отверстие в центре ножа. Ножом Кийск немного обстрогал конец пластиконовой палки, поставил ее вертикально и, приставив сверху нож от хлеборезки, заколотил его рукояткой ножа. Дисковый нож сел прочно, но для надежности Кийск расщепил выступающий из отверстия конец пластиконовой палки, вставил в расщеп вилку и зафиксировал ее концом провода, вырванным из той же хлеборезки.

– Ну как? – Кийск для пробы махнул получившимся оружием.

– Выглядит устрашающе, – усмехнулся мрачновато Киванов. – Вылитый неандерталец.

– Сам ты неандерталец. Держи, – Кийск протянул самодельную секиру Киванову.

– А тебе?

– А мне привычнее с ножом, – Кийск вставил нож в ножны. – Жалко, фонарика у нас нет.

– Скоро уже рассветет.

Кийск подтянул ремень, поправил нож, проверил застежки на ботинках и подвернул рукава куртки.

– Ну, пошли что ли?

Киванов положил секиру на плечо.

– Иво, – сказал он вдруг. – У тебя было пятно на куртке.

Теперь куртка Кийска была совершенно чистой. От кровавого пятна на животе не осталось и следа.

Кийск достал платок, который сунул в карман, обтерев им с ножа кровь чужака. На мятом платке не было ни единого пятнышка.

– Вот так, – довольно подмигнул Кийск Борису. – Они действительно не люди. Улетучилась их кровушка, а выходит, и совесть у меня чиста. Не с живыми существами мы сражаемся, а с фантомами.

Перед тем как уйти, Кийск отвел двойника Маклайна на кухню и, заведя ему руки за спину, привязал их к трубе раковины.

Уже выйдя за порог, он снова вернулся.

– Чуть не забыл, – вытащив из кармана очки, Кийск нацепил их чужаку на нос.

Глава 9

Гибель

Заперев дверь за Борисом, Марта села за стол и включила интерком. Индикатор на панели не зажегся. Марта надавила на клавишу еще раз, сильнее, – прибор не реагировал. Внутренняя связь станции не работала. Марта стукнула кулаком по безжизненно молчащей коробке и, уронив голову на руки, беззвучно заплакала.

Она чувствовала себя запертой в мышеловке, всеми покинутой, брошенной на произвол судьбы, непередаваемо одинокой и несчастной. Страх парализовал ее. Ей было страшно оставаться здесь одной, без связи, в жутком безмолвии, нарушаемом только змеиным шипением системы кондиционирования, но не менее пугающей была для нее и мысль о том, чтобы выйти в коридор, где любой встречный человек мог оказаться безжалостным чужаком, монстром, жутким порождением Лабиринта. Марте вдруг вспомнились слипшиеся от крови волосы Качетряна, темная лужа крови вокруг его головы, и она, уже более не сдерживаясь, зарыдала в полный голос.

Она долго, истерично рыдала, давясь слезами, размазывая их ладонями по лицу. Замолкая на мгновение, переводя дыхание, она с животным страхом прислушивалась к ужасающей тишине и вновь заходилась в плаче.

В какое-то мгновение внимание ее привлекло негромкое потрескивание, доносящееся откуда-то сзади, из-за спины. Все еще продолжая всхлипывать, она подняла голову и обернулась.

До стены с большим круглым окном было около полутора метров. Свет в помещении не позволял рассмотреть за стеклом ничего – все тонуло в темно-красном мраке. Но сейчас, прислушавшись, Марта совершенно отчетливо услышала неравномерные щелчки, словно кто-то медленно рвал плотную перфорированную бумагу.

Затаив дыхание, Марта вслушивалась в странные звуки. Она подумала о том, что надо выключить свет и тогда можно будет разглядеть, что происходит за окном, но слабость в коленях и дрожь в низу живота не позволяли ей двинуться с места. Сознание ее превратилось в невероятно спутанный клубок, который крутился одновременно во всех направлениях, наматывая мысли и воспоминания. Клубок становился все больше и плотнее, а голова по мере этого наполнялась тугой, звенящей пустотой, которая давила изнутри на своды черепа. Казалось, еще немного, и швы не выдержат, разойдутся… И тогда наступит покой.

Слезы на глазах Марты высохли. Она смотрела в пустоту, в багровую темноту ночи за окном, забыв о том, где она находится и что с ней происходит. Уголки губ дернулись вверх, изображая блаженную улыбку идиота.

Находясь в состоянии прострации, Марта не видела, как по круглому бронированному стеклу окна ползет тонкая щель с оплавленными краями. Становясь все длиннее, щель пересекла окно по диаметру и описала полуокружность снизу. Нижняя половина стекла упала внутрь помещения. Толстое, тяжелое стекло сначала глухо стукнулось о пол ребром, а затем, качнувшись, упало плашмя, издав громкий, плотный хлопок.

Внезапный резкий звук вывел Марту из погруженности в мир, находящийся за гранью реальности и сознания. Вздрогнув всем телом, она вскочила на ноги и, еще не поняв, что произошло, оказалась в шаге от оконного проема. Взгляд ее напоролся на встречный холодный, безразличный взор серо-стальных глаз. По другую сторону окна стоял двойник Качетряна, а рядом с ним – женщина с необыкновенно знакомым и одновременно бесконечно чужим лицом.

Только сейчас Марта увидела дыру в стекле. Она снова почувствовала отвратительную слабость в коленях. Плотный резиновый обруч сдавил грудь. Но на этот раз каким-то невероятным внутренним усилием ей удалось подавить в себе предательскую слабость. Во всем теле, в каждой его клетке, с каждым новым ударом сердца отдавался крик: «Жить! Жить! Жить!» Рыдать, биться в истерике можно будет потом, а сейчас нужно было спасать себя. Спасать себя самой, потому что некого звать на помощь. Да и остались ли еще люди на станции?

Марта медленно, словно боясь вспугнуть двух чужаков за окном, попятилась назад, к двери, выставив позади себя руку. Мозг, работающий на грани срыва, выдал нужное решение, и Марта точно знала, что ей нужно делать.

Она прижалась спиной к стене, и рука ее поползла вверх вдоль дверного косяка, нащупывая приборный щиток.

Тем временем двойник Качетряна перегнулся через оконную раму, бросил на пол плазменный резак и, подтянувшись на руках, пытался найти опору для занесенной ноги.

Марта дернула вниз рычаг аварийной герметизации отсека, и, закрывая проем окна, сверху упал лист брони. Глухо клацнув, он, как сомкнувшиеся челюсти, перерубил тело чужака пополам. Верхняя половина туловища упала вниз, стукнулась головой о лежащую на полу пластину стекла и съехала по нему лицом. Из обрубка бил фонтан крови, заливая стену под окном. Медленно, с невероятным усилием, чужак приподнял голову и глянул на Марту стекленеющими глазами. Нижняя челюсть его отвалилась вниз, и изо рта выплеснулся пузырящийся поток крови.

В этот момент в помещении погас свет.

Марта пронзительно завизжала. Сознание ее живо нарисовало картину, как в темноте ползет к ней перемазанный в крови обрубок чужака. Она подняла вверх рычаг герметизации, отдернула дверной запор и, оттолкнув дверь в сторону, выбежала в коридор.

Почти сразу же включилось аварийное освещение.

Одновременно с этим Марту обхватили сзади сильные, крепкие руки. Одна закрыла рот, а другая сдавила горло.

* * *

Покачиваясь словно пьяный, Киванов вышел из лаборатории.

Перед глазами плыла серая, мутная пелена, сквозь которую отчетливо проступало лишь перекошенное, залитое кровью лицо чужака с железным штырем, торчащим из глазницы. И запах – омерзительный, тошнотворный запах горящей плоти…

Чтобы справиться с накатившимся приступом тошноты, Киванов остановился и сделал два глубоких вдоха.

Вспомнив о плазменном резаке, оставшемся в лаборатории, он вернулся, поднял его с пола и снова вышел в коридор.

Боже, что за кошмар? Что за жуткий сон? Станция, которая казалась маленьким кусочком Земли – теплым, уютным и безопасным, – теперь была завалена трупами. Люди и какие-то непонятные чужаки блуждают по лабиринту коридоров станции, калеча и убивая друг друга. За что? Кому это надо? Лабиринту? Но что такое Лабиринт? Кто построил его? В чем виноват перед ним я, лично я – Борис Киванов? В чем была вина Качетряна и Маклайна? Что случилось с Палмером, Кийском, Штрайхом? А Марта? Марта сейчас одна, запертая в кабинете убитого Маклайна.

Борис подошел к интеркому, закрепленному на стене, и попытался соединиться с Мартой. Связь не работала. Он дошел до двери кабинета и застучал в нее кулаком.

– Марта! Марта, открой! Это я – Борис!

В конце концов он мог просто вскрыть дверь резаком.

Но дверь открыли изнутри.

Первое, что увидел Киванов, переступив порог, была залитая кровью стена. Потом он увидел дыру в оконном стекле и обрубок верхней половины туловища, лежавший на полу в луже крови с руками, судорожно выброшенными вперед.

Киванов посмотрел на Марту. Он был настолько ошеломлен представшей перед ним жуткой картиной, что не знал, что сказать.

– Чужаки вырезали стекло плазменным резаком, – тихо произнесла Марта. – Я включила систему аварийной герметизации. И вот…

Киванова поразило, что Марта совершенно спокойно, без каких-либо эмоций смотрит на ужасное месиво крови и плоти, от одной только мысли о котором его передергивало и к горлу подкатывал кислый комок тошноты. Для себя он объяснил это потрясением, которое ей пришлось пережить.

Борис обнял Марту за плечи, повернул ее спиной к окну и повел в дальний конец кабинета, где находился ряд стенных шкафов.

– Давай-ка поищем, чем это можно прикрыть.

Он отдал Марте плазменный резак и двумя руками широко распахнул створки шкафа.

Чужак приставил жало резака Киванову к спине и включил его на полную мощность.

Бледно-голубая струя жидкого пламени пробила тело человека насквозь. Вцепившись побелевшими пальцами рук в дверки шкафа, Киванов резко дернулся и прогнулся назад. Колени его подломились, он издал глухой короткий полустон-полухрип и рухнул на пол.

Глава 10

Порыв

Прежде чем открыть ворота, Кийск с Кивановым через окна осмотрели прилегающий к корпусу участок каменистой пустыни.

Внешнее освещение не обеспечивалось системой аварийного энергоснабжения, но красно-бурый ночной мрак уже начал розоветь, и фигуру человека вполне можно было бы различить на фоне предрассветного неба. Но никого видно не было.

– Куда же они все подевались? – удивленно прошептал Кийск. – В прошлый раз набросились на нас целой оравой.

Они подошли к шлюзу. Киванов взял свое оружие наиз-готовку. Кийск отвернул штурвал ручной блокировки, вытащил нож, горячим шепотом произнес: «Внимание!» – и включил дверной привод.

Створки дверей разошлись в стороны. Шлюз был пуст. Киванов и Кийск подошли к открытой наружной двери и осторожно выглянули. Никого.

Держась в тени строений, они, так никого и не встретив, добрались до складского корпуса. Двери шлюза были открыты. Кийск осторожно заглянул внутрь.

Все помещение было ярко освещено. Доносились звуки какого-то движения, то и дело раздавался лязг металла, хлопали двери. Чужаков Кийск увидел только двух. Один, двойник Кийска, стоял возле щитка дверного привода и что-то высматривал в глубине проходов между боксами. Другой чужак, двойник Качетряна, ковырялся в моторе ближайшего к шлюзу вездехода.

Кийск наклонился к уху Киванова:

– Ты снимешь того, который у щитка, и сразу же закроешь дверь. Я беру на себя второго и лезу в багажник за резаком. Дальше действуем по обстоятельствам.

Киванов молча наклонил голову.

– И, главное, помни, что они не люди, – Кийск положил руку Борису на плечо. – Это я говорю для того, чтобы в решающий момент у тебя рука не дрогнула. Ну, удачи нам.

Они одновременно бросились в дверной проем.

Двойник Кийска среагировал слишком поздно, – когда он обернулся, Киванов уже замахивался на него секирой. Одним взмахом своего страшного оружия Борис снес чужаку нижнюю челюсть и сразу же хлопнул ладонью по кнопке дверного привода.

Кийск, подбежав к своему противнику, обхватил его левой рукой за горло и несколько раз ударил ножом в живот. Отбросив чужака в сторону, он побежал к третьему в ряду вездеходу. Обогнув его, Кийск уже открыл крышку багажника, когда выскочивший из прохода чужак навалился на него сзади. Не оборачиваясь, Кийск ударил его пяткой в пах и, упав в багажник, ухватился за рукоятку плазменного резака.

Когда он вылез из багажника, его окружали уже трое чужаков. Не разбираясь в лицах, – где чей двойник, – Кийск ударил большим пальцем по тумблеру включения, вдавил до предела клавишу мощности и повел резак полукругом на уровне груди. Не оглядываясь на корчащиеся и хрипящие тела, он запрыгнул в вездеход.

Киванов тем временем успел уложить еще одного чужака и теперь нервно посматривал то в сторону Кийска, то в проход, по которому к нему бежали пятеро чужаков.

Вездеход снес турникет ограждения гаражной площадки и затормозил у шлюза. Киванов запрыгнул на сиденье рядом с Кийском и секирой, с острых зубцов которой еще капала кровь, указал на приближающихся чужаков.

– Ну тут-то вы, ребята, и попались! – азартно крикнул Кийск и бросил вездеход в проход.

Корпус вездехода едва вписался между боксами. Отлетели в стороны сбитые зеркала и боковые фары. Чужаки, не ожидавшие такого маневра, не успели даже развернуться и побежать. Трое из них были сбиты острым, скошенным бампером и попали под колеса. Двое других, попытавшиеся в последний момент укрыться в боксе, оказались размазаны бортом по стене.

Кийск надавил на тормоз и заглушил двигатель. Минуту он напряженно вслушивался в тишину, воцарившуюся на складе, каждую секунду ожидая нового нападения. Но ни единый звук не нарушал безмолвия.

– Ну и шума мы с тобой наделали, – улыбнувшись, подмигнул Борису Кийск. – Похоже, что, кроме нас, здесь больше никого не осталось.

Прежде чем идти в лабораторный корпус, они вернулись к шлюзу и подготовили вездеход для поездки в горы, полностью заправив его баки горючим, загрузив провизию, самое необходимое снаряжение и различную мелочовку, которая тоже могла пригодиться.

На двери, ведущей в переход к лабораторному корпусу, Кийск предусмотрительно срезал штурвал ручной блокировки, – чтобы вновь не оказаться запертыми.

Они шли по коридорам, заглядывая во все помещения. Первым они нашли тело Маклайна. Чуть позже, в разгромленном командном отсеке – мертвого Качетряна. В кабинете Маклайна они увидели вырезанное оконное стекло и тело Киванова, скорчившееся на полу возле шкафа.

Кийск подошел к окну и провел пальцем по оплавленному краю бронестекла.

– Выходит, что резаки у них, – сказал он. – Надо убираться со станции как можно быстрее. Здесь мы теперь нигде от них не укроемся.

Киванов ничего не ответил. Он стоял возле безжизненного тела своего двойника. Живой смотрел на мертвого как на подписанный самому себе смертный приговор.

Кийск подошел к нему сзади и тронул за плечо.

Киванов указал рукой на труп, лежавший в расплывшейся лужей крови:

– Полно крови, – произнес он деревянным голосом. – Значит, он был настоящим, а я – копия.

– Не говори ерунду. Его убили совсем недавно. – Кийск наклонился, смочил платок в крови и протянул его Киванову. – На, возьми. Потом посмотрим.

Киванов механическим движением сунул платок в карман. Слова Кийска, похоже, не очень его убедили.

В соседней комнате, где они обнаружили труп Марты Ивлевой со свернутой шеей, на них бросился двойник Маклайна, но тут же упал, напоровшись на луч огня из резака Кийска.

– Странно, почему они бросаются на нас с голыми руками? – озадаченно поскреб щетину на щеке Кийск. – Где все резаки?

Резаки обнаружились, когда они дошли до конца радиального коридора корпуса. На небольшой площадке, где коридор сворачивал к шлюзу, стояли двое чужаков, двойники Палмера и Киванова, с резаками наперевес. Обернувшись назад, Кийск увидел движущего на них по коридору двойника Штрайха, также вооруженного резаком.

– Сейчас нас здесь почикают, как капусту, – тихо и мрачно сообщил Киванов.

– В разные стороны и в засаду за дверью, – шепотом произнес Кийск.

Киванов понял, что он задумал: единственное, что они могли предпринять в сложившейся ситуации, – попытаться рассредоточить силы противника.

Взглянув еще раз на чужаков, включенные резаки в руках которых не оставляли никаких сомнений в их твердом намерении покончить с последними оставшимися в живых обитателями станции, Кийск толкнул Киванова в открытую дверь, одним большим прыжком пересек коридор и влетел в комнату по другую его сторону.

Киванов прижался спиной к стене возле двери, занеся секиру для удара. Едва только в комнату из коридора упала тень, он нанес удар в сторону дверного проема. Удар пришелся чужаку в переносицу. Чужак истошно заорал. Зазубренный хлебный нож так глубоко вошел в лицевые кости двойника Палмера, что Киванов, пытаясь вырвать свое оружие, втащил чужака в помещение. Ударом ноги он выбил из рук чужака резак и, дернув секиру в сторону, шарахнул врага о стену. Нож вышел из раны, и чужак рухнул на колени. Киванов сверху нанес добивающий удар.

В то же самое время Кийск, перерезав пополам первого вошедшего в комнату чужака, припал к стене и ждал второго. Вдруг он почувствовал спиной нестерпимый жар и едва успел отпрыгнуть в сторону, – стену, в том месте, где он только что стоял, прошило голубоватое пламя.

Услышав, что Кийск отскочил от дверного проема, двойник Киванова вошел в помещение. Чужак и Кийск стояли друг против друга на расстоянии двух метров. Между ними змеились голубоватые нити огня, парировать удар которых было невозможно. Победить в этой дуэли не имел шансов никто: бросившись друг не друга, они оба оказались бы убитыми.

Чужак не ведал ни сомнений, ни страха, и он первым сделал шаг вперед.

Кийск плотнее обхватил рукоятку резака и попытался еще глубже вдавить клавишу мощности, которая и без того была до предела утоплена в своем гнезде.

Появившийся в дверях Киванов взмахом секиры раскроил своему двойнику череп.

Кийск выключил резак и вытер рукавом пот со лба.

– Что же ты резак не подобрал? – укоризненно спросил он Киванова.

Тот посмотрел на свое оружие и пожал плечами.

– Привык я к этой дубинке.

– Пошли отсюда. Хватит искать приключений.

Они подобрали плазменные резаки чужаков и пошли в сторону складского корпуса.

– Подожди! – остановился неожиданно Кийск. – В живых остались только мы двое. Если погибнем и мы, то некому будет предупредить эсбэшников об опасности. Чужаки смогут выдать себя за нас. А что у них на уме, никому не известно.

– Что ты предлагаешь?

– Подпалить станцию!

– И чужаки выдадут себя за несчастных погорельцев.

– Хотя про эсбэшников и рассказывают анекдоты, но не настолько же они глупы, чтобы не суметь определить, что причина пожара – поджог.

– А система пожаротушения?

– Мы устроим такой фейерверк, что никакая противопожарная система не справится!

Они нашли две двадцатилитровые канистры и прошлись по лабораториям, сливая в них все горючие жидкости, какие попадались на глаза. После этого они пошли по коридорам, разливая эту адскую смесь. Остатки они вылили уже в помещении складского корпуса, возле резервуара с горючим. Взяв на складе два баллона с кислородом, они отнесли их в дальний конец лабораторного корпуса и там открыли.

Кийск сел за руль приготовленного вездехода и подогнал его вплотную к дверям шлюза. Киванов поджег лужицу горючей смеси и, посмотрев, как струя огня побежала по проходу между боксами, бросился к шлюзу. Нажав на кнопку дверного привода, он запрыгнул на сиденье рядом с Кийском.

Едва они выехали из шлюза, как на них набросилась целая свора обезумевших чужаков. Они, как камикадзе, бросались под колеса, лезли на борта, цеплялись за кузов. Киванов со своей стороны довольно легко отбивал атаки чужаков, используя плазменный резак. Кийску приходилось труднее. Держа руль одной рукой, он взял в другую нож и рубил им по пальцам рук, цепляющихся за борт.

Картина происходящего была вдвойне ужаснее от того, что жуткое побоище происходило в полном безмолвии, только под звук надсадно рычащего двигателя. Чужаки, падая искалеченными под колеса машины, не издавали ни крика, ни стона.

Наконец вездеход вырвался из плотного кольца беснующихся чужаков и смог набрать скорость. Озверелая толпа человекоподобных существ осталась позади.

Кийск гнал вездеход в сторону Южных гор.

Позади раздался страшный грохот, и столб рыжего пламени взлетел над развороченной станцией к предрассветному небу.

– Грохнуло, – удовлетворенно произнес Кийск.

– Ты знаешь, Иво, – сказал Киванов. – Я так и не понял, что же здесь произошло? Из-за чего началась эта бойня? Почему разумные существа не смогли договориться друг с другом?

– Где ты увидел разумных существ? Ты называешь разумными тех, что бросались нам под колеса? Двойники – это автоматы, действующие по заданной схеме. Ты наблюдал проявления разума с их стороны? Не больше, чем со стороны посудомоечной машины. Какие-то мифические хозяева, которые послали двойников? Но мы их не видели! Может быть, они такие же машины, только программируемые на более высоком уровне. Возможно, что Лабиринт – это оружие, созданное неизвестной нам цивилизацией, которое производит двойников, кодируя их на убийство пришельцев. Чем не вариант ответа на все вопросы? Разумные стороны всегда могут договориться. Беда в том, что мы столкнулись не с разумом, а с жесткой программой.

– Тогда, может быть, нам, людям, лучше просто убраться с этой планеты?

– Может быть. Я, например, так и сделаю при первой же возможности.

Глава 11

В скалах

День уже полностью вступил в свои права, когда Кийск с Кивановым добрались до подножия Южных гор.

Попетляв по крутым склонам, которые под колесами вездехода осыпались потоками камней, скрывающим все следы, они загнали машину в устье просторной пещеры, невидимой снизу.

– Ты здесь уже бывал? – поинтересовался Кийск, спрыгивая на землю.

– Да, но заходил не очень далеко. Там, – Киванов указал в глубь пещеры, – начинается длинный проход.

– Может быть, у пещеры есть второй выход?

– Не исключено.

– Пойдем посмотрим.

Взяв в руки фонари и плазменные резаки, они вошли под гулкие каменные своды.

Некоторое время они пробирались по узкому, петляющему лазу, пригибаясь все ниже, временами едва не становясь на четвереньки, протискиваясь друг за другом между каменными выступами. Но после очередного поворота потолок пещеры резко ушел вверх, стены раздались в стороны, и проход стал свободным.

Пол между тем приобретал все более заметный уклон вниз. Потянуло затхлой сыростью.

– Мы так спустимся к самому подножию горы, – сказал Кийск.

Не успел он произнести эти слова, как сзади на них накатился глухой, раскатистый рокот, своды пещеры содрогнулись, с потолка посыпались струи песка и мелких камней.

Киванов и Кийск встревоженно переглянулись.

– Обвал, – едва слышно прошептал Киванов.

Они бегом бросились назад и через пару сотен метров, в том месте, где ход сужался, наткнулись на глухую стену каменного завала.

Кийск со злостью швырнул резак на пол.

– Ну надо же было так попасться! Надо же было влезть в эту дыру!

– Здесь резак не поможет, – рассудительно произнес Киванов. – Надо поискать другой выход.

– А если его нет?

– Совершенно верно, другого выхода нет, – вмешался в разговор посторонний голос.

Кийск резко обернулся и осветил фонарем проход пещеры. Сзади никого не было.

– Кто здесь? – крикнул Кийск и, наклонившись, подобрал с земли резак.

– Я, – ответил голос.

Голос был спокойный, даже можно сказать приятный, но какой-то неопределенный: он мог принадлежать одновременно и мужчине, и женщине, взрослому и ребенку. К тому же невозможно было определить, откуда он доносится.

– Где ты? Мы тебя не видим! – прокричал Кийск в пустоту пещеры.

– Я здесь, – ответил голос. – А не видите вы меня потому, что я просто Голос. Разве можно увидеть звук?

– Но голос не может существовать сам по себе.

– Почему же?

– Должен быть какой-то источник звуков.

Голос весело рассмеялся.

– А как насчет улыбки Чеширского кота? – спросил он.

– При чем здесь это? – непонимающе взмахнул рукой Борис.

– Вы полагаете, улыбка без кота существовать может, а голос без тела – нет?

– Но это ведь всего лишь сказка!

– Разве?

– Послушайте, – произнес Кийск, обращаясь одновременно к Борису и голосу, звучащему откуда-то из-под сводов пещеры. – Я, честно говоря, вообще не понимаю, о чем идет речь.

– Голос пытается убедить нас в том, что он реально существует, но не имеет при этом никакого матриального источника, – объяснил суть проблемы Киванов.

– Ну и что? – недоумевающе пожал плечами Кийск. – Я тоже читал книгу про Чеширского кота. По-моему, довольно убедительный образ.

– Но ведь это сказка! – возмущенно всплеснул руками Борис.

– Во-первых, – назидательно произнес голос, – если вы не встречались с чем-то прежде, то это совсем не означает, что данного предмета или явления не существует вовсе, – назидательным тоном произнес он. – Во-вторых, если нечто противоречит привычным для вас понятиям, подумайте о том, не следует ли их пересмотреть.

– Боюсь, что такая возможность нам теперь представится не скоро, – мрачно усмехнулся Кийск. – А, кстати, как ты попал сюда?

– Наблюдал за вами.

– Кто тебя послал?

– Меня никто не может послать, – голос, похоже, обиделся. – Я сам наблюдал за вами.

– Зачем?

– Мне было интересно.

– И давно ты за нами следишь?

– С тех самых пор, как вы влезли в Лабиринт.

– Ты и про Лабиринт знаешь? – удивился Киванов.

– Конечно. Я с самого начала примерно представлял себе, чем закончится ваша встреча с Лабиринтом. Но я даже не предполагал, что вы продержитесь так долго. Сражались вы великолепно! Жаль, но с самого начала вы были обречены на поражение – силы неравные.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что Лабиринт невозможно победить.

– Лабиринт – боевая машина?

Голос снова рассмеялся.

– Вы даже не смогли постичь суть Лабиринта, а вознамерились победить его, – произнес он с укоризной. – Лабиринт – это первооснова всей Вселенной. Он был уже тогда, когда ничего не было, и, когда вновь ничего не станет, останется только один Лабиринт. Он существует вне времени и пространства и, одновременно с этим, пронизывает своими ходами все времена и измерения. Посредством Лабиринта все события в мире связаны между собой, и именно поэтому Вселенная существует. В противном случае, она давно бы уже взорвалась изнутри миллиардами противоречий и конфликтов.

– Нам ничего не известно о Лабиринте.

– Совсем не обязательно, чтобы о нем знали все. Имеет значение только то, что он существует.

– Но почему Лабиринт хотел нас уничтожить?

– Во-первых, не хотел, а практически уничтожил. Не исключено, что обвал, засыпавший вас в этой пещере, тоже устроен Лабиринтом. Во-вторых, конечно же, он боролся не конкретно с Иво Кийском и Борисом Кивановым, а с неким тревожащим его дестабилизирующим фактором.

– Но в чем причина? Какую опасность мы представляем для Лабиринта?

– Не вы и не для Лабиринта. Это я разговариваю с вами как с людьми, а для Лабиринта вы ничто. Для Лабиринта существует только вся Вселенная в целом. Она – его детище, его конечная цель. Ради благополучия Вселенной Лабиринт уничтожает миры, что уж говорить о таких букашках, как вы.

– Пусть так, но что Лабиринт намерен делать после того, как уничтожит нас? Завтра сюда прибудет корабль с Земли. Он тоже обречен на гибель?

– Ни мне, ни кому-либо другому сие неизвестно. Лабиринт – это непостигаемая первопричина того, что в мире уже произошло и чему только еще предстоит случиться. Возможно, его интересует ваша планета, а вы – только как ее представители. Так сказать, маленький лабораторный эксперимент.

– Земле угрожает какая-то опасность?

– Вполне вероятно. Но так же может быть, что сама она представляет какую-то угрозу для Вселенной. На эту тему можно строить любые догадки и предположения, но единственный правильный ответ известен только самому Лабиринту.

– И как его узнать?

– Невозможно. Не стоит и пытаться.

– Хорошо. Отложим пока эту тему. Давайте лучше вместе подумаем, как будем отсюда выбираться.

– Для меня не существует проблемы передвижения в пространстве, – ехидно усмехнулся Голос. – Я могу уйти отсюда в любое время, как только пожелаю.

– А вот меня эта проблема просто заела, – с досадой щелкнул пальцами Кийск. – Ты не мог бы предупредить об опасности наших друзей, когда они прилетят сюда, а заодно и сообщить им, где мы находимся?

– Нет! – резко ответил Голос.

– Почему?

– Не могу – и все тут!

– А ты уверен, что у пещеры нет другого выхода?

– Абсолютно. Зато здесь есть другой вход.

– Вход куда?

– В Лабиринт. Вообще-то это не мое дело, – сами впутались, сами и выбирайтесь. Но мне понравилось, как вы сражались!

– И ты проводишь нас по Лабиринту на поверхность?

– Нет. По Лабиринту вы пойдете одни, и куда он выведет вас, я не знаю.

– А куда можно попасть через Лабиринт?

– Куда угодно. Это непредсказуемо. Но разве у вас есть другой выход?

– Похоже, что нет.

– Ну так что?

Кийск с Кивановым переглянулись.

– Идем? – спросил Кийск.

– А что нам еще остается, – ответил Киванов.

– Ну вот и отлично! – обрадовался Голос. – Положите, пожалуйста, на пол свои фонари и плазменные резаки.

– Мы возьмем их с собой, – сразу же насторожился Кийск.

– В таком случае, мы никуда не идем, – непреклонно заявил Голос. – Вы уже один раз влезли в Лабиринт с плазменными резаками, и, сами видите, что из этого получилось.

– Но фонари?..

– В Лабиринте вам фонари не понадобятся, а до входа я вас провожу.

– Снова ультиматум, – недовольно проворчал Кийск и бросил резак на пол.