Очарование

«Откуда берётся очарование? Проснулся с уже готовым очарованием, ничего не надо для этого делать – посмотрел на всё вокруг и всем очарован! Совершенно обычные вещи: тень от чашки на столе, узоры мозаики на лестничной клетке, пыль на окне лестничной площадки, которое не протиралось лет восемьдесят, голоса во дворе, тишина в воздухе. Все хорошо!

Сколько лет тишине? Никто не знает. Какой только она не бывает! Тишина в тюремной камере, в больничной палате, на алле парка, в казарме, в плеске морских волн, играющих солнечными лучами, в макушках гигантских сосен перед закатом солнца, в женской улыбке. Всегда тишина имеет привкус и настроение.

Какой привкус имеет очарование – не понятно, но великолепно! Ничего не имеет человек! Всё ему даётся как в дар от кого-то! Пришло очарование неизвестно почему и уйдёт неизвестно куда. Ни за какие деньги его не купишь! Оно случается!»

Константин вышел из подъезда. На него вопросительно посмотрел бродячий пёс. В подъезде живёт пенсионерка, которая всегда кормит бродячих собак, пёс ждал её.

– У тебя тоже ничего нет? – спросил у пса Константин. – Чем мы отличаемся друг от друга? Тем, что у тебя нет денег, и ты не можешь купить себе сосиску в супермаркете! Сочувствую!

Константин посмотрел на свой автомобиль со слегка побитым задом.

«Отдыхай! – решил он. – Когда есть очарование, надо ходить пешком!»

И пошёл к Антонио.

Константину пришлось ещё раз позавтракать, с женой Антонио. Он был с ней уже знаком, её звали Марго.

– Скажи мне, какой ночной клуб ты посещаешь? – спросила она при первой их встрече – И я скажу, кто ты!

– Я не посещаю ночных клубов, – ответил Константин.

– Как? Совсем-совсем?

– Да, совсем никак! – пожал плечами Константин.

– У тебя, наверно, нет денег! – догадалась Марго. – Антонио! Я могу познакомить твоего друга с нашими клубами! Он мне очень симпатичен!

Когда они распрощались с Марго, Антонио объяснил Константину, что Марго была замужем за старшим его братом, потом за средним.

– Теперь, в силу традиции – моя жена! Но всё это чистая формальность!

Антонио рассказал Константину, что они с Марго завсегдатаи нескольких элитных свинг-клубов, закрытых для посторонних. Каждый такой клуб имеет свои правила и ритуалы.

– Почти как масонские ложи! – добавил он. – Но если Марго обещала, она введёт тебя во все клубы!

– Это уж совсем не для меня! – здраво рассудил Константин. – И что это может дать?! Это был бы крутой разворот от самопознания.

– Почему ты считаешь, что секс не подходит для самопознания? – спросила Марго.

– Я так не считаю, – ответил Константин, – но просто секс в чистом виде мне нисколько не интересен. Если нет глубокого понимания друг друга, каких-то тонких отношений, необъяснимого влечения друг к другу, то в нём нет ничего ценного. Какая-то примитивная игра для взрослых! Она даже может быть и плоской, и тупой, и совершенно бессмысленной!

Марго смотрела на Константина широко открытыми глазами.

– А если женщина очень красивая?

– Как в эротических журналах? – пожал плечами Константин. – Они какие-то глянцевые, в них всякая женственность куда-то пропадает странным образом! Остаётся механическая кукла! Вот здесь уж самопознание вовсе ни при чём!

– Конечно, женственность в эротических журналах пропадает, – сказала Марго, – как и в тех женщинах, которые довольствуются чем-то примитивным. Женственность – это тонкая вещь, не всем она доступна. Её нельзя потрогать руками! Это что-то эфемерное.

Слова никогда ничего не значат, если при помощи слов говорят о женственности. Видимо, женственность – вещь более тонкая по сравнению со словами. Словами, самое большее, можно сказать: «Эй! Посмотри!» Теперь была очередь Константина смотреть на Марго широко открытыми глазами.

– Ты потрясающе женственна! – прозрел Константин. – Извини за плоские рассуждения! В твоём присутствии они неуместны!

– Пойдём! Мне почему-то хочется показать тебе эротические картины!

– Я уже собрался! – сказал Антонио.

– А мы пришли смотреть живопись! – ответила Марго.

Марго показывала картины.

«Женственность, сошедшая с полотен картин! – подумал о ней Константин. – Это новый вид общения!»

Разум замолчал, чтобы не портить впечатление. То ли Марго привносила в картины нечто захватывающее, то ли картины акцентировали в ней самой неповторимую женственность и утончённость. Оказывается, бывает и такое. Важно, кто показывает картины! Они о большем могут рассказать!

– Какая потрясающая картина! – Константин засмотрелся на одну из эротических картин, висевшую в комнате. – И как она похожа на одну мою знакомую! Просто поразительно!

– Картина называется «Девушка – Вселенная», – тихим голосом ответил Антонио. – Это картины моего друга, уже ушедшего из этой жизни.

– Потрясающий человек! Очень тонкий художник! Как понимал цвет! И все чувства на поверхности!

– Все чувства на поверхности, – повторил Антонио, – Таким он и был в жизни.

Повстречались потом ещё и с Сергеем, братом Антонио. Лет десять назад Константин покупал в автосалоне новый автомобиль. После того как деньги были внесены в кассу, обаятельная продавщица сказала:

– Теперь вы можете выбрать колёса и диски для вашего автомобиля! У нас огромный выбор отечественных и лучших мировых автошин и дисков!

– А что, колёса не входят в стоимость автомобиля? – осенило Константина.

– Ну, конечно! Все шины и диски различны по своим свойствам, по цене и качеству! Зачем вам приобретать так называемый стандартный комплект? Вы можете сразу выбрать то, что вам нравится! Как показывает мировой опыт, большинству покупателей хотелось сразу на свой вкус приобрести колёса и диски, чтобы их впоследствии не менять! Всё сделано в ваших интересах!

– Но почему меня не предупредили, что колёса не входят в стоимость автомобиля? Как я на нём уеду?

– В наших прайс-листах, с которыми вы ознакомились, подробно расписаны все цены. Наши менеджеры подробно расскажут вам о свойствах интересующих вас дисков и шин! После оплаты выбранные вами колёса бесплатно, в течение нескольких минут будут отбалансированы и установлены на ваш автомобиль!

– А если меня устраивают колёса и диски, которые уже стоят на автомобиле?

– Вам нужно оплатить их стоимость!

Девушка произносила заученные фразы.

– Спорить бесполезно! – мрачно сказал Вадим, приехавший вместе с Константином. – По крайней мере, деньги на колёса у них примерно такие же, как и в других магазинах. Деньги они не вернут, можно не сомневаться, а если и вернут, то не сразу и с потерями.

– Я принципиально ничего не стал бы у них покупать!

– Пока мы будем где-то ездить за колёсами и в шиномонтаж, они ещё что-нибудь заменят в автомобиле! Уезжать нельзя!

Всё у них было продумано. Покупатели, внёсшие деньги и выбиравшие колёса, никак не соприкасались с будущими покупателями, лениво разгуливающими по шикарному автосалону среди любезных менеджеров и продавцов.

– А двигатель и карбюратор я могу выбрать по своему вкусу? – поострил Константин. – Может быть, они тоже не входят в стоимость автомобиля?

Константин не знал, что фактическим владельцем автосалона и автором идеи бесколёсной продажи автомобилей был Сергей Херувимов.

Сейчас он с обаятельной улыбкой жал Константину руку и был с ним не менее любезен, чем продавщица автосалона. Сергей был в хорошем настроении – недавно решился вопрос о его участии в президентских выборах, и деньги на оттяжку пяти процентов голосов были получены. Как потом объяснил Константину Антонио, суммы, сопоставимые с годовым бюджетом нескольких областей. Под полученные деньги в срочном порядке были созданы фракция, партия и смелые социальные программы. Журналисты внезапно стали интересоваться мнением Сергея Херувимова по любому, хотя бы мало-мальски значимому, вопросу. Он собирался ехать на пресс-конференцию и мимоходом задал Антонио естественный вопрос:

– Как я выгляжу?

– Классно! – похвалил Антонио. – Лицо как у юного стриптизёра!

– Скажи ещё что-нибудь хорошенькое!

– Ты духовный урод, но тебя это украшает – народу понравится!

Они сидели в дорогом ресторане, безвкусно декорированном под что-то шикарное. Музыка была чересчур громкой и походила на протухшие двухнедельные макароны, перекаленные в микроволновой печи.

– Здесь очень громко! Этот галдёж из колонки! – поморщился Константин.

Антонио сделал величественный жест, и симпатичная официантка озарила столик угодливой улыбкой.

– Скажите мне, моя прелесть, что за музыку мы слушаем?

– Это евромузыка бизнес-класса! – без запинки ответила девушка.

– Я вижу, вы хорошо в этом разбираетесь! – чмокнул губами Антонио. – Но нам это ни к чему! Нам нужна классика, и потише!

Официантка говорила что-то метрдотелю, и его лицо недоумённо вытягивалось.

– Судя по его лицу, – произнёс Константин, – нам сейчас сделают музыку эконом-класса!

– А ты знаешь, в этом году в Московскую консерваторию недобор на многие отделения?

– Вот это да! Раньше это невозможно было представить! А теперь «успешная музыка для успешных людей».

– Народ измельчал!

Они сидели в не очень-то приятном месте, где должны были встретить неприятного человека. Неприятный человек пришёл. Плотный подвижный мужчина лет пятидесяти пяти. Неприятный. Он и не делал вид, что он какой-то другой. Подойдя к ним, он сказал:

– Это неправильное место, сядем за тот столик! – пошёл и сел.

Константин и Антонио переглянулись, забрали свои бокалы и пошли за ним.

– К сожалению, этот столик забронирован! – сказала официантка. – Не могли бы вы пересесть за соседний столик?!

– Не могли бы! – ответил неприятный человек. – Мы будем здесь сидеть. Нас нужно обслуживать быстро и очень качественно. Предупредите поваров на кухне, чтобы все блюда готовились только из свежих продуктов. Если будет что-нибудь не так, то все вы очень пожалеете об этом. Я предупреждаю только один раз – вы имеете дело с колдуном.

Испуганная официантка ушла шептаться с метрдотелем.

– Я хотел бы вам представиться, меня зовут Антонио!

– А что мне с вами знакомиться! Вы же ничего из себя не представляете! Какой смысл?! Ветер дунул, и вас нет!

Официантка принесла меню:

– Пожалуйста, я приму у вас заказ!

Когда заказы были сделаны, Константин задал вопрос:

– А что же вы собой представляете и зачем вам беседовать с нами, если мы из себя ничего не представляем?

– Если б не зеркало, вы меня никогда бы не увидели. Хотите что-то узнать, так спрашивайте, а болтать языком будете с кем-нибудь другим!

– Как поддерживать жизненный ритм? – спросил Антонио.

– Никогда не отвлекайтесь от своего ритма ни на что постороннее, делайте только то, что соответствует вашему ритму, всегда, в любой ситуации. Если ситуация сильнее вашего ритма – ни в коем случае не бросайте его. Тогда ситуация сама поможет вам его усилить, если бросите, ситуация собьет вас с ритма.

– Что значит не отвлекаться от ритма ни на что постороннее? – спросил Константин.

– Ну и клоун же ты! – ответил колдун, исподлобья взглянув на Константина. – Не знаешь, о чём идёт речь, а туда же, с вопросами!

Константина уже стала несколько раздражать манера его поведения.

– Вот-вот! – сказал колдун. – Ритм у тебя бывает, но недолгий, от задетого самолюбия.

Колдун выпил глоток воды и сделал паузу, что, видимо, соответствовало его ритму.

– Без ритма человек живёт впустую. Для всякого дела можно найти наиболее подходящий ритм. Настраиваться на что-то – это и значит подбирать ритм. Настроился – кто-то отвлёк, ритм пропал, голова занята ещё чем-то другим, и всё пойдёт наперекосяк! Это то, что касается мелких дел. По главному ритму можно судить о человеке.

– Но у каждого человека в течение жизни есть какой-то ритм. Есть и очень целеустремлённые люди.

– Отвратительное невежество! Где вы видите людей? Каждый из вас – это болванка человека! Человек – это тот, кто создал себя сам. Разве вы сами создали свои ритмы?! Не вы их создали, и без вашей помощи они закончатся. Вы болванки! Все ваши целеустремлённые люди без знания себя – люди наполовину. Целеустремлённые значит разумные, а разум направлен только на внешнее. Себя и всё индивидуальное в других можно видеть только внутренним взором. Вы-то кто?! Сидите и слушайте! Я ещё не ответил на вопрос, а вы у меня уже поперёк горла стоите! Будем считать, что вы понимаете, что такое ритм.

Он был сердит и недоволен.

– Отвлечься – значит считать, что в мире есть что-то более важное, чем твой ритм. Вы ведь следите за тем, что происходит в мире, как будто весь мир развалится, если вы не будете этого делать. Отвлекаться – значит обращать внимание на то, что в ваш ритм не входит, поддаваться чужим ритмам.

– Ритмам других людей? – уточнил Константин.

– Необязательно людей – это может быть чашка кофе. Она тоже влияет на ритм, как и музыка, книга, стакан вина, дерево, камень, рубашка на теле. Если ритм хороший, ему ничего не грозит, и некогда озираться по сторонам, он всё заполнит и событиями, и впечатлениями. Если вы сохраняете свой ритм, то это уже ваш мир, вы в нём что-то сможете делать, все вибрации и ритмы влияют друг на друга.

Он рассказывал много странных для Константина вещей, но чувствовалось, что он хорошо всё это знает на практике. В этом не было никаких сомнений.

– А как не отвлекаться от ритма? – спросил Константин.

– Почему бы сразу так не спросить?! Ох, не нравишься ты мне!

Он долго и терпеливо рассказывал о том, как сохранять свой ритм в различных ситуациях. Постепенно они поняли, какие вопросы нужно задавать колдуну, и задавали всё более осмысленные вопросы. Он им отвечал чётко, по-деловому. Так они просидели часа три. Антонио с Константином несколько выдохлись, на что колдун тоже обратил внимание:

– Утомились немножко! Молоко вам ещё из соски сосать!

– У нас есть один знакомый. – И Константин в общих чертах рассказал о Павле. – Имеет ли смысл ему уходить в пещеру навсегда?

– Конечно, если он не умеет сохранять свой ритм, для него это большая удача, повезло дураку!

– Какое сильное дело лучше всего сохраняет ритм?– спросил Антонио.

– Есть дела, когда тебе безразлично, живой ты или неживой, человек или кто-то другой. Такое дело у каждого своё, никто подсказать не сможет, иначе не было бы этого всего, – колдун показал рукой вокруг. – И подсказка – это чужое мнение, а с ритма ничто так не сбивает, как чужое мнение.

– Вот почему у меня всегда было двойственное отношение к книгам! – скривил губы Антонио.

– Ну, делитесь впечатлениями! – он уже оплатил свой счёт. – У вас ещё есть вопросы?

– Нет! Спасибо вам за ваши ответы! – поблагодарил его Антонио.

– Большое спасибо! – сказал Константин.

– «Спасибо!» – передразнил их колдун. – Сопляки!

И ушёл не оглядываясь.

Всего лишь песня

Константин слегка толкнул дверь, она была не заперта и немного приоткрылась. Он прислушался. Это была песня, тихая и неторопливая. Пела богиня.

Среди хаоса незамысловатой жизни тихая песня переворачивала все представления о мире. Не было в мире ничего ценнее этой песни, и как бы люди ни старались, они не смогли бы такую песню создать.

«Наверно, так она поёт у себя в горах или на небесах».

Невольно замирало дыхание и сердце, чтобы лучше расслышать, впитать в свою душу. Непонятно было, бьётся сердце или нет. Не важно! Совсем не важно! Открылся целый мир!

Откуда могла взяться такая мелодия? Из нашей жизни ей уж точно неоткуда взяться. Ритмы сонной природы, издёрганные ритмы цивилизации не шли ни в какое сравнение и казались жалкими и примитивными.

В музыкальное наследие человечества вплелись некоторые мелодии, пришедшие явно не из земных чувств, настроений и ритмов. Часто, авторы этих мелодий неизвестны. Откуда они? Они никак не могли появиться здесь!

Всё, что может человек, в сравнении с этим топорно и примитивно, нет таких ритмов ни в теле, ни в душе.

Она пела не грустно и не весело, совсем иначе. Если бы на месте Константина был выдающийся музыкант с абсолютным музыкальным слухом по земным понятиям, он бы тоже замер и не стал бы даже пытаться что-нибудь понять. Разум должен знать своё место.

Человек в таких случаях может только снять шапку и сказать: «Эх, а вот мы здесь сами не знаем, чем занимаемся!»

Казалось, песня проникала в такие пространства, куда можно будет когда-нибудь прийти и вновь эту песню услышать.

Константин прикрыл дверь. Не то что ему не хотелось подслушивать песню или её прерывать, – он не знал, как можно подойти к Людвике, поздороваться и заговорить. Это было бы преступно обыденно, а ничего другого в голову не приходило. Он медленно спускался по лестнице. Навстречу поднимался Антонио.

– Что? – спросил он.

– Там Людвика поёт.

Антонио понимающе кивнул, они спустились вниз.

– Почему простая песня может изменить всё? – спросил Константин.

– Сталкиваешься с прекрасным, – сказал Антонио, – и тонны разумных рассуждений превращаются в ненужный хлам! Да?

– Интересно, – задумался Константин, – а как же на нас действует всё злобное и отвратительное – заставляет крепче держаться за логику и здравый смысл?

– Если нет ничего другого, более человеческого.

– Но почему у нас обычно нет внутренней глубины? Вернее, обычно мы её никак не чувствуем. Она в обыденной жизни никак не проявляется, как будто её и нет!

– А зачем тебе глубина в обыденной жизни? Когда живёшь, как крот, о внутренней глубине можно забыть. Она сочетается с остротой жизни!

Без накипи

У Антонио когда-то была своя компания. Странно, но сейчас почти никого не найти из той компании неблагополучных подростков, так или иначе увлечённых живописью. Некоторые из них вели очень рискованный образ жизни, и неудивительно, что они куда-то пропали.

Центром этой компании был Адольф, он умер в психиатрической больнице в возрасте 37 лет. Он был художником. Именно в мастерской, доставшейся ему от деда, и собиралась компания, он был её душой и нервами. Астеничного телосложения, с бледным худым лицом, он был намного старше всех, но в душе это был подросток, считавший себя гениальным художником, так и не вошедший в мир взрослых людей.

Адольф не добился ни известности, ни признания. Его картины неэротического характера продавались очень плохо. Три его картины висят в комнате Антонио. Где остальные – неизвестно! Адольф никогда не ориентировался на модные течения, никогда не искал клиентов, ничего не делал на заказ. Его фамилии нет ни в одном каталоге. Он старался не общаться с другими художниками, чтобы избежать какого-либо влияния с их стороны на свою живопись и какой-либо оценки своих картин, что в высшей степени неразумно для того, кто хочет продавать свои картины.

Он писал только то, что его волновало. И во всём, что его волновало, он встречал «неуловимое присутствие духа» и «запретную сторону секса».

– Соня, я напишу твоё разочарование, – говорил он, – это колоссальное чувство. Именно у тебя это колоссальное чувство! Я такого в жизни своей ещё не встречал!

Он писал именно разочарование. В какой форме оно проявлялось, было вопросом второстепенным. Это была живопись искренности, подлинная духовная живопись.

– Форма, которая не дышит чувствами, не достойна человеческого взгляда! – безаппеляционно заявлял Адольф.

Случайные люди в компании не задерживались.

– Не люблю тех, кто «себе на уме» и «толстокожих», – говорил Адольф, – у нас здесь нет ни одного ординарного человека, здесь те, у кого нервы на поверхности.

Здесь находили пристанище подростки, спасающиеся от мира тупости и равнодушия. Обычно в мастерской жили несколько человек одновременно. Юноши и девушки, не столько искавшие «запретных сторон секса», сколько не принимавшие поверхностность человеческих отношений. Кому-то со стороны могло показаться, что мастерская Адольфа – это какой-то притон.

Здесь всё было по-другому. Здесь никто никому не лгал. В этой атмосфере малейшая ложь была бы видна как на ладони. Что бы здесь ни происходило – ни у кого бы язык не повернулся назвать это чем-то неприличным! В сексе тоже ничего неприличного не было. Это было нечто захватывающее дух, радостное и грандиозное! Каждый по-своему начинал понимать, что всё дело – в отношении человека к человеку.

– Если в ваших отношениях есть глубина, то секс не может показаться чем-то пошлым или неприличным. Всё неприличное и всякая мысленная дрянь только в головах у тех, кому достаточно формальных, нечестных отношений. Их удел – животный секс и пошлость.

Формальные и нечестные – для Адольфа это было одно и то же. Глубина в отношениях подразумевала только «вселенскую любовь» и ничем иным, с точки зрения Адольфа, быть не могла.

«Как удавалось Адольфу создавать такую атмосферу? – вспоминал о нём Антонио. – Наверно он действительно был гением».

У него это получалось само. Все старались не тревожить его, когда он работал. Вокруг текла жизнь, кто-то приходил, уходил, пел под гитару, танцевал обнажённым – Адольф почти никогда не отвлекался, он умел удерживать те чувства, которые он изображал на картине, пока не заканчивал какой-то этап работы, принимая при этом неимоверное количество таблеток от головной боли, самых разных, какие только бывают.

Иногда на следующий день, подойдя к своей недописанной картине, он её не узнавал. В первый раз он даже обиделся на всех присутствующих, решив, что его так разыгрывают, но потом сказал, что всё понял.

– Инга, ведь это же ты на картине?! Значит, я писал не только здесь, а где-то ещё! Когда пишешь такую картину, наверно, это должно случаться.

В тот раз он писал картину «Девушка – Вселенная». Закончив картину, он сказал Антонио несколько странную фразу:

– Это самая ценная моя картина. В этот раз мне никто не помогал, я её писал сам от начала до конца.

Когда Антонио впервые увидел Людвику, у него сразу возникло впечатление, что это девушка из их компании, хотя было очевидно – раньше они никогда не встречались.

– Если у двух человек есть глубина в отношениях, то она в них уже не пропадёт. Глубина останется в каждом из них, они всегда смогут быть глубокими, если будут этого хотеть, – говорил Адольф.

«Что он имел в виду под глубиной? Наверно, каждый это чувствовал и понимал по-своему».

Константину позвонила Инга.

– А ты знаешь, как поживает твоя Елена?

– Она мне сегодня звонила, – ответил Константин.

– И что она тебе сказала?

– Ничего особенного. Сказала, чтобы я не забыл получить в химчистке свои брюки.