Повеситься в раю

– Мне нужно время. Я беру тайм-аут!

– Мне с тобой скучно! Ты очень нерешителен! Тайм-аут – это твоё желание, а не моё. Я не буду сегодня с тобой трахаться. Пока! – Она встала из-за стола и пошла.

Дмитрий видел, что Станислав колеблется.

– Пока, Дима! – мимоходом поцеловала она Дмитрия.

– Ты домой? – как бы невзначай спросил Станислав.

– Нет, дорогой, не угадал!

– У Вас жена, наверно, совсем не такая, – начал разговор Станислав, когда Эллочка ушла, – наверно, разумная женщина?

– Да, – Дмитрий покивал головой, – до смертной скуки!

Станислав криво усмехнулся.

– Мы оба неловко себя чувствуем. Эллочка поставила нас в такое положение своими сексуальными фантазиями: А давайте выпьем на брудершафт и перейдём на «ты»!

– Да! – согласился Дмитрий. – У нас есть хороший повод для брудершафта!

Оба рассмеялись и выпили на брудершафт.

– Я думаю, Дима, что мы будем друзьями!

– А я думал, что мы уже друзья. На «вы» – я просто привык так обращаться, мне так удобно.

– Я тоже так думал! Наверно, я излишне церемонный, нерешительный, как говорит Эллочка. Мне нужно всё по порядку! Сначала выпить на брудершафт. Потом я спросил бы, нравится ли тебе Эллочка. Это я сейчас понял, что во мне заложен этот план. Как компьютерная программа. От этой дряни мне нужно избавляться! Что спрашивать, нравится ли тебе Эллочка? Это же очевидно!

– Очевидно! И я бы тебе ответил: мне кажется, что мы с Эллочкой вообще родственные души, только я мужчина, а она женщина. Опять ты не доверяешь жизни, Станислав!

– Ты прав! Я сейчас позвоню Эллочке и скажу ей, что нам ужасно скучно и что мы с тобой её с нетерпением ждём!

– С большим нетерпением!

– С огромным нетерпением!

Станислав, предвкушая эффект от своих слов, стал звонить Эллочке. Но её мобильный телефон оказался отключенным. Он сделал несколько попыток.

– Сколько раз я просил её не отключать мобильный! Это какая-то абсолютная безответственность!

– Не отвечать по мобильному телефону в такой ситуации – это безответственность! – согласился Дмитрий.

– Где её искать? Она поехала с кем-то трахаться! – нервно произнёс Станислав.

– Ты ревнуешь?

– Нет! – Станислав успокоился. – А, наверно, да! Как в юные годы, с первой женой.

– Значит, ты и ко мне тоже должен ревновать.

– Нет! К тебе нет. Я знал, что она мне изменяет. Такой уж у неё характер! И меня это не волновало. Если она получает удовольствие, то почему бы и нет? Немножко… как бы это сказать? Боишься, чтобы её не унизили, не оскорбили, как какую-нибудь проститутку. А к тебе какая может быть ревность? Ты восхищаешься Эллочкой и как-то трепетно к ней относишься. К тому же у нас всё открыто! А тебе тоже приходится ревновать свою жену?

– Нет, Станислав, моя жена очень домашняя и очень стережёт семейный очаг. Мне кажется, ей о других мужчинах и подумать страшно! Ведь это какая опасность для семейного очага! – Дмитрий улыбнулся, что-то себе представив. – Если я предложу ей заниматься любовью вчетвером, это будет для неё жутким стрессом! И трахаться она, наверно, будет с большим ужасом!

ЖЕНЩИНА С КОСОЙ

«Красота спасёт мир, – вспомнил Рабинович известное изречение. – Так вот когда она его спасает!»

Рабинович находился посреди огромного пространства. Вверху стояли нежно-сиреневые облака, среди небес изумительных оттенков света, спокойствия и тишины. Душа была наполнена невыразимой радостью и покоем.

Повернувшись, он увидел женщину изумительной красоты.

– Боже мой! – с восхищением воскликнул Рабинович. – Какая чудная женщина! Я сейчас умру!

Женщина слегка удивилась.

– Идём! – сказала она и пошла. Её чудесные волосы были заплетены в длинную косу, почти до самых пят.

– Какие у вас замечательные волосы! – восхитился Рабинович. – Ни разу в жизни таких не видал! Кто вы, прекрасная незнакомка?

– Смерть! – бросила через плечо женщина.

– С косой? Ах, вот в чём дело! У вас коса из волос, а вовсе не та, которой косят! А вы знаете, на земле вас представляют совершенно иначе, и с косой путаница происходит! А куда мы идём?

Смерть промолчала.

– Простите, не могли бы вы ответить на мой вопрос? Я спросил: «Куда мы идём?»

– Идём! – бросила смерть через плечо.

– Что значит «идём»?! – возмутился Рабинович.

Смерть как-то плыла над поверхностью, а Рабинович шёл за ней ускоренным шагом.

– Я вам не пешка какая-нибудь! И, между прочим, у людей принято смотреть друг другу в лицо, когда они разговаривают! Правда, у моей жены такая же отвратительная манера – разговаривать с человеком, а смотреть в другую сторону. Я с этим хамством больше мириться не намерен, ни там, ни здесь! Я возвращаюсь обратно!

Рабинович остановился.

– Если знаешь, куда идти, так иди сам! – обиделась женщина. – А ко мне больше не приходи!

В это мгновение он провалился в какую-то кромешную тьму. И падение было ужасным! Так плохо ему ещё никогда не было. Он ощутил себя лежащим на каком-то жутко холодном полу. Во рту и горле было абсолютно сухо, голова была ватная, и в то же время малейшее движение вызывало пронзительную тошнотворную боль. Но холод! Жуткий холод заставлял дрожать всё тело. Онемевшие руки и ноги с трудом ощущались и плохо двигались. От холода не было никакого спасения!

«Я умираю, – подумал Рабинович, но холод доставлял адские страдания, и мысль заработала снова. – Как? Я опять умираю? Какая странная процедура! Я вспомнил! Я сказал, что это – хамство, и провалился в ад. Мелкие чиновники везде чинят произвол! Вот так, в аду, без всякого суда! Вот он какой, ад. Ад – это холод!»

Чудовищный, адский холод заставлял двигаться и искать спасения. Нос был разбит при падении, похоже, о какую-то металлическую конструкцию. Освободившись от ткани, сковывающей движения, Рабинович обнаружил на себе майку и сваливающиеся трусы без подтяжек. Он встал на ноги и вдруг услышал за стеной страшное завывание какого-то агрегата.

«Да это же холодильник! Адский холодильник!»

Человек, продрогший насквозь, не может думать – он действует! Различив полосу света, он пробрался к ней и отворил дверь, затем ползком добрался до следующей и оказался на территории больницы.

Был теплый летний вечер, или ночь. Рядом с дверью Рабинович прочёл вывеску: «Патологоанатомическое отделение. Морг».

Он был в длинной майке, чуть ли не до колен, трусы были потеряны безвозвратно. Нос был разбит. К большому пальцу правой ноги была привязана пластиковая бирка, которую замёрзшими руками отвязать невозможно.

Какая-то женщина подошла к автомобилю и открыла дверцу.

– Умоляю, воды! – бросился к ней Рабинович.

Ему повезло! Женщиной оказалась Эллочка. От её смеха Рабинович тут же пришёл в себя и понял, что он живой!

В три часа ночи в квартире Рабиновича, на кухне, в очень тесном кругу сидели и пили горячий свежезаваренный чай: сам Мойша, его жена – Сара, Эллочка, Михаил Иосифович, всё семейство Рабиновичей, за исключением совсем маленьких внуков, и соседи. Эллочка почти непрерывно хохотала, у всех было весёлое, приподнятое настроение.

– Коса – это вовсе не то, чем косят сено, – пояснял Мойша. Он всё ещё дрожал, хотя был укутан в тёплую одежду с ног до головы. – Коса – это то, во что заплетают волосы. Но как мне всё-таки быть? Она обиделась! Как я теперь умру?

– Ну о чём ты беспокоишься?! Вспомни! Ты мне днём говорил, что в жизни проблем нет! – напомнил Михаил Иосифович.

– Правильно! Так я про жизнь и не говорю! Какие в жизни проблемы?! Смешно! Вот со смертью мне не повезло, может быть, это всё вот из-за этой бирочки! – Мойша показал всем пластиковую бирку, снятую с ноги, на которой фломастером было написано: «№ 13» – Если бы не этот номер, может быть, всё было бы хорошо.

– Конечно! – согласилась Сара. – И ты бы с нами здесь сейчас не сидел!

ГЛАВА ПЯТАЯ. ВТОРОЙ БАНКОВСКИЙ ДЕНЬ

В ГОСТЯХ У ВЕТЕРИНАРА

В жизни человека случается день,

который пережить невозможно.

Станислав видел много каких-то снов. Ещё вечером, ложась в постель, он начал фантазировать на сексуальные темы, представлять различные сексуальные сцены. Он вспоминал и реальные сцены вечеринок с проститутками, виделись ему и какие-то сауны, и свинг-клубы. Но везде! Везде, во всех сценах, из всех женщин он видел одну только Эллочку! Он пытался представлять других женщин, но каждая из них в конечном итоге оказывалась Эллочкой.

Эллочка трахалась со всеми и в разных позах, но только не со Станиславом. Станислав находился рядом и смотрел. Какая-то тревога мешала Станиславу принимать участие в сексе. Все кругом трахались и трахались, а Станислав чувствовал тревогу, от которой у него пропадала всякая эрекция.

«Я импотент!» – мелькнула тревожная мысль. Вот Эллочка в позе наездницы на каком-то мужчине, какие-то возбуждённые мужчины стоят вокруг, гладят её тело. Станислав пытается поцеловать Эллочку в губы, но плохо получается – Эллочка движется.

– Ах, дорогой! Это такой чудесный подарочек! – говорит Эллочка, продолжая трахаться.

Станислав просыпался и, вновь засыпая, представлял себе, как Эллочка поочерёдно трахается со всеми его знакомыми. Это уже происходит втайне от Станислава, и все вокруг знают, что Станислав импотент. И снова Эллочка в какой-то сауне среди любвеобильных мужчин. Станислав, стесняясь своей наготы, стыдливо прячется за чьи-то спины.

Было утро. Станислав лежал, накрыв голову одеялом, повернувшись лицом к стене. Сны исчезли, но тревога усилилась. Станиславу казалось, что он не спал всю ночь. И вот теперь начинался новый день, и Станислав чувствовал, что это страшный день, и просыпаться и вступать в этот день ему не хотелось. Он уже чувствовал себя больным и разбитым.

– Станислав, ты пойдёшь завтракать?

– Нет, Дима, я ещё посплю.

И Станислав снова пытается заснуть. Он звонит в дверь своей квартиры. Перед ним мужчина на голову выше Станислава, это его бывший телохранитель. Он теперь живёт с Эллочкой. Он молча выставляет Станиславу два больших чемодана с вещами Станислава. Из квартиры доносится голос Эллочки, она весело с кем-то треплется по телефону. Станислав берёт чемоданы. Они очень тяжёлые. Ноги подгибаются, Станислав теряет равновесие и просыпается.

Проснувшись, Станислав почувствовал, что он весь в поту, дрожали руки и ноги.

«Что это за чушь?! Почему мне снится такая чушь? И почему мне вдруг снится, что я лишился потенции? Откуда такая тревога и столько всего отвратительного? Чего я лишился?»

«Деньги! У меня украли деньги!» – Это воскликнул отец Станислава. И Станислав ярко и во всех подробностях вспомнил тот эпизод из своего детства. Они ходили с отцом на рынок покупать для Станислава подержанный велосипед. Был яркий солнечный день! Они успели посмотреть два или три велосипеда, а потом отец обнаружил, что денег у него уже нет!

Станислав похолодел и сжался в комок, было как тогда – неприятно и гадко. О своих деньгах он не подумал. Какое-то время он старался не дышать, чтобы окончательно не приходить в себя.

«Я лишился всех своих денег!!!» – Эта мысль подбросила его с постели. Оттого, что Станислав резко встал, у него закружилась голова, потемнело и замелькало в глазах. Он чуть было не потерял сознание и снова лёг на подушку.

«Я доверил все свои активы человеку, с которым был знаком от силы три дня! Я сумасшедший! Я сошёл с ума! Мне нужна какая-то помощь. Вот как приходит в голову затмение. Я финансист. Кто лучше меня знает, что деньги никому нельзя доверять?! Я лично отдал все свои деньги в руки чужого человека. Официально, через нотариуса. Как я мог это сделать?!»

Когда Дмитрий пришёл из столовой, Станислав уже почти не сомневался, что никаких денег у него нет. Нужно было выбрать правильную тактику действий. Решить, что делать.

– Что с тобой? Ты заболел? – Дмитрий потрогал лоб Станислава. – Да у тебя температура!

– Я, наверно, вчера простудился. Но это неважно! Всё пройдёт. Дима, не оставляй здесь меня одного. Побудь со мной до конца срока – семь банковских дней. Иначе я сойду с ума!

– Ах, вот в чём дело! – засмеялся Дмитрий. – А я-то сразу не догадался. Вот откуда у тебя температура! Это ты так переживаешь за свои деньги?

– Дима! Как можно не думать о деньгах?

– Что сильнее денег? Можно думать или разговаривать на сексуальные темы.

– Вот этого не надо! Это я уже пробовал! Получается кошмар! Пойду лучше прогуляюсь по отделению. И вообще, я ни в чём не сомневаюсь!

– Да, помню! «Усомнитесь на миг – потеряете всё!»

Прогулявшись и выпив чашечку кофе в «номере люкс», Станислав несколько взбодрился. Перед ним на журнальном столике лежал его мобильный телефон. Единственным человеком, которому сейчас можно было позвонить, была главбух Марья Ивановна.

Она была главбухом у Станислава ещё при первой его жене. И потом она была всегда рядом со Станиславом. И какие бы высокие должности в его структурах она ни занимала, она всегда называла себя главбухом.

«Жены приходят и уходят, а главбух остаётся», – шутил Станислав.

– Приветствую, Марья Ивановна! Как твои дела?

– День добрый! Ну что, все активы переведены на разные счета в оффшорные зоны. Сижу, голову ломаю, как быть с платежами, но вроде бы пока всё выходит. Управляющий – голова светлая. А что-нибудь не так?

– Нет-нет! Всё так! Я не о делах хотел спросить. Как сама-то поживаешь?

– Да какие мои дела! Муж запил опять, а так всё нормально.

– Ну, славно! Жди, где-нибудь через недельку появлюсь!

Станислав выключил мобильный.

«Все активы переведены на разные счета в оффшорные зоны. Вот оно и случилось! Я нищий!» Станислав думал об особенности человеческой психики – отрицать очень неприятную реальность, невзирая на самые очевидные факты.

Как пятнадцатилетняя собака, которую хозяин ведёт к ветеринару, чтобы усыпить. С одной стороны, она откуда-то всё уже знает и чувствует; с другой стороны – не верит до самого последнего момента.

Однажды приятель Станислава попросил его сходить вместе с ним к ветеринару. Ему нужно было усыпить старую собаку. Собака уже не могла себя контролировать и мочилась везде и всюду. Приятель беседовал с ней всю дорогу:

– Сейчас мы идём в гости, нам там дадут очень вкусную косточку!

Он тащил с собой какую-то кость в кармане пиджака, в целлофановом пакете, и на

обратном пути очень сокрушался оттого, что в конце концов забыл угостить этой косточкой собаку.

– Вот и я сегодня в гостях у ветеринара, – произнёс Станислав.

«Итак, – рассуждал Станислав, – если это заранее спланированная акция, то денег своих я всё равно уже не увижу! Всё бесполезно! К тому же все мои действия, очевидно, под контролем. Единственный выход – никто не должен знать, что меня так обманули. Нужно делать вид, что так и должно быть, иначе надо мной будет смеяться весь мир! Все мои миллионы коту под хвост! Такого, наверно, ещё никогда не было. И после этого всякий бизнес будет для меня закрыт. Никто после этого не захочет иметь со мной никаких дел. Нужно продержаться семь банковских дней. А вдруг Иисус не обманывает? Надежда идиота! Лохи никогда не верят, что их обманули. И всё-таки!

Дима напомнил мне: «Усомнитесь на миг – потеряете всё!» Конечно, не сомневаться! Это единственная надежда! В конце концов, я ведь могу и застрелиться! А что? Это тоже блестящий выход! Надо не сомневаться!

– Верую, господи! – почему-то вслух произнёс Станислав, и слёзы покатились из его глаз.

Станислав шел по коридору. Проходя мимо двух больных, он наполовину проговорил, наполовину пропел:

– Лю-ди! Я схожу с ума-а! – Просто так, чтобы услышать свой голос.

– Всё нормально, брат! – ответили ему. – Все мы здесь немножко того! Так и должно быть!

«Надо разговаривать!» – решил Станислав и пошёл в палату, к Дмитрию.

ЖЕНЩИНА В БЕЛОМ ПЛАЩЕ

«Значит, я выхожу отсюда через шесть банковских дней. Всё определилось само собой, как всегда. Я ничего не решаю сам», – размышлял Дмитрий.

Сюда Дмитрий попал, потому что родственники так решили. А Дмитрий не стал возражать, ему было всё равно. Да, отсюда он не ходит в казино и не проигрывает деньги.

«Все всегда решают за меня. Я ничего не делаю сам – со мной всё только происходит! Я всё время жду чего-то. Всю жизнь я чего-то жду! Ну вот, был здесь Иисус, и что? Что-то изменилось? Я остался тем, кем был. И опять я чего-то жду! Чего ещё можно ждать?! Что мне нужно, чтобы не ждать, а жить как-то самому? Это только если со стороны посмотреть, то может показаться, что я как-то активно кручусь в жизни. Но это только то, что случается вокруг. Мне предлагают, а я выбираю, соглашаюсь или не соглашаюсь. И нет ничего такого, чего бы я захотел и нашёл бы это сам».

Дмитрий подошёл к окну. В стороне от асфальтовой дорожки, у скамейки, стояла довольно-таки молодая женщина в белом плаще и грустно смотрела на окна. Она чего-то ждала.

– Слишком много грусти в глазах у этой женщины. Куда столько одной! – вслух произнёс Дмитрий.

Ему показалось, что женщина стала смотреть на него.

«Ты тоже чего-то ждёшь, – мысленно обратился к ней Дмитрий, – тебя кто-то обманул. Ждать ничего не надо, то, чего ждёшь, не случается никогда! Если всю жизнь будешь ждать чего-то неопределённого, то получишь пустоту жизни. Много-много пустоты! И делай с ней что хочешь! Что ты с ней будешь делать?»

– Станислав! – обратился Дмитрий к вошедшему Станиславу. – Посмотри, какая грустная женщина. У меня всегда сердце разрывается, когда я вижу таких грустных женщин.

Станислав подошёл к окну, внимательно посмотрел и с ужасом отскочил от окна.

– Дима! Это она! Это она! – Станислав весь затрясся.

– Кто она?

– Это та женщина, которую я кинул на двадцать тысяч баксов, а она покончила жизнь самоубийством!

– Ты кинул женщину на двадцать тысяч баксов?

Станислав измождёно сидел на кровати, обхватив голову руками.

– Это было несколько лет назад. Я тогда потерял все деньги, у меня не было ничего. Мне нужно было выкарабкаться! Обязательно! Всеми силами! Возникли такие обстоятельства, и я подсунул ей «куклу» в двадцать тысяч долларов. Всё прошло очень удачно, а через день я прочел в газете, что молодая женщина в белом плаще бросилась с моста и разбилась насмерть, а при ней нашли эту «куклу» в двадцать тысяч.

– Но, может быть, это не она, если та разбилась?

– Это она, Дима! Я же помню! Такие вещи не забываются! Я кинул её, теперь на её месте я сам.

– А почему бы тебе не вернуть эти деньги, если это, конечно, она?

– Правда? Так просто? Я сейчас!

Станислав позвал охранника и отправил его за деньгами.

– Странно! Все вопросы я привык решать деньгами, а сейчас мне такая мысль даже в голову не пришла. Почему? Спасибо, Дима, что ты мне подсказал. Я верну ей в три раза больше. Как проценты и компенсация морального ущерба.

– Во сколько ты оценил самоубийство?

– Это жестокий вопрос.

– Прости, Станислав! Это у меня такой дурацкий юмор. Я, наверно, буду шутить и на том свете. Но это же не она! Та, которая прыгнула с моста, она сейчас не может стоять здесь – это другая женщина! И ты платишь деньги просто за то, чтобы успокоиться!

– Но, это она! Я же тебе говорю точно – это она!

– Если это она, то она не кончала жизнь самоубийством! Жива и здорова! А с моста бросилась другая женщина!

– Тоже в белом плаще?

– Мало ли в Москве белых плащей! Или что по-твоему, она воскресла?

– Нет. Это он её воскресил. Я знаю!

Дмитрий и Станислав смотрели, как охранник подходит к женщине и протягивает ей конверт с деньгами. Женщина что-то ответила, покачала головой и отвернулась в сторону. Телохранитель повернулся к окну и развёл руками.

– Не берёт! Она хочет моего самоубийства!

– Он ей что-нибудь не так сказал. Сейчас я отдам ей деньги.

Дмитрию было очевидно, что эта женщина просто похожа на ту, с которой когда-то имел дело Станислав. Ему было очень смешно, но он сдерживал свой смех. Женщина почему-то посмотрела на Дмитрия ненавидящим взглядом.

– Девушка! – обратился к ней Дмитрий. – Здесь лежит один очень богатый человек. Он очень больной и нервный. У меня к вам просьба: вы не могли бы куда-нибудь уйти и здесь не стоять. Здесь в конверте очень большие деньги – это вам!

– Вы думаете, что всё покупается и продаётся! – В женщине звучала обида, которой Дмитрий никак не ожидал. – Скоты!

Дмитрий получил пощёчину, а женщина ушла. Он посмотрел на окно. Станислав был бледен.

СУД НАД ОЛИГАРХОМ

– Может быть, нужна какая-нибудь помощь? – Это обеспокоенные телохранители подошли к Дмитрию. – Станислав сегодня какой-то не в себе.

– Нет, всё нормально. Это что-то вроде жесткого тренинга. Ему это нужно! Вы знаете, что такое психотренинг?

– Ещё бы! – успокоились телохранители. – Мы ещё не такие тренинги проходили!

В телевизионном холле шёл суд над Станиславом.

– Теперь мы попросим второго потерпевшего рассказать суть дела, – торжественно произнёс Дядя Ваня. – Потерпевший, что вы можете рассказать по сути дела?

– Я ничего не могу рассказать, я ничего не помню.

Потерпевшим был больной, переведённый вчера из другого отделения, где лежат люди, потерявшие память. Больной лежал в том отделении несколько лет, и вот после встречи с Иисусом начал что-то вспоминать. Полчаса назад его увидел Станислав и опознал в нём своего бывшего партнёра по бизнесу, которого Станислав тоже когда-то кинул.

– Расскажите то, что помните, – попросил Дядя Ваня.

– Я был на Севере, не помню зачем. Меня ударили по голове, ограбили и избили. Но у меня остался маленький телефон с голубым экраном.

– Помню! – воскликнул Станислав. – Это же твой мобильный! Ты отдал за него пятьсот пятьдесят баксов!

– Я променял его на килограмм картошки и смог добраться до Москвы в пустом вагоне. Я грелся у костров и ел сырую картошку. В Москве я попал в подземный переход. Там были стеклянные витрины и много-много чудесных цветов! Крупные розы и хризантемы! Красные, белые и какие-то ещё! Там было очень светло! От голода у меня кружилась голова, но я стоял и смотрел. Это были изумительные цветы! Я плакал от радости. Но чем больше я смотрел на цветы, тем больше всё забывал. Я понимал, что, глядя на них, теряю память, не нужно мне было на них смотреть, но они были так прекрасны! Когда меня выгнали оттуда, я уже не помнил ничего.

– Нельзя смотреть на срезанные цветы!

– Какие маглы садисты!

– Они же живые!

– Изверги! Цветы страдают, а маглы на них любуются!

– Зачем срезать! Захотел посмотреть – приди, посмотри!

Дядя Ваня поднял руку, и шум прекратился.

– Маглы! Что с них взять! Это их традиция – любоваться страданиями. Есть свидетели?

– Я свидетель!

– Слово предоставляется свидетелю!

– Стою я в коридоре, так просто болтаюсь, от нечего делать. Смотрю, идёт Станислав, то есть подсудимый, весь бледный и дрожит. Увидел он новенького и говорит: «Федя! Ты ли это?» Тот пожимает плечами и говорит: «Не знаю!», то есть не знает, как его зовут. А тот ему говорит: «А я, Фёдор, всё потерял, что имел. Теперь я такой же нищий, как и ты. Это – говорит – меня Бог наказал за то, что я тебя тогда кинул!»

– Она там! – раздался чей-то крик. – Пришла снова эта женщина в белом плаще, опять стоит!

Некоторые больные задвигали стульями, собираясь идти смотреть, но их Дядя Ваня остановил и, обращаясь к Станиславу, изрёк следующее:

– Сам брал ты у неё эти деньги – сам и верни, без посредников. А если простит тебя женщина, значит, простит и Бог.

– А зачем ей деньги на том свете? – не выдержал кто-то из больных. – Там и обменников нет.

– Не за деньгами она пришла, – ответил Дядя Ваня. – Такой женщине как бы ни были нужны деньги, она всегда ищет чего-то другого.

Все больные отделения припали к окнам. Станислав стоял на коленях перед женщиной в белом плаще. Из окон была видна его спина. Женщина смотрела на него с презрением и изредка что-то говорила. Потом она молча взяла протянутый пакет и, не сказав ни слова и не оборачиваясь, ушла.

– Это наш олигарх! – сказал кто-то, – У магла покойница никогда бы не взяла деньги!

СВЕТКА

К Дмитрию пришла жена. Станислав в это время обессиленный лежал на кровати, но, услышав, что к Дмитрию пришла жена, всё-таки поднялся.

– Дима! Иди в «номер люкс», – предложил Станислав, – там вас никто не побеспокоит, я сейчас предупрежу об этом.

– В «люкс»? Ну, хорошо, Станислав, спасибо!

Сев в кресло, Светка всё оглядывалась по сторонам.

– Какие здесь роскошные апартаменты!

– Это Станислав снимает, и это вся его обстановка.

– Какое всё дорогое и шикарное!

– Эспрессо будешь? – спросил Дмитрий.

– Даже эспрессо!

– Я сделаю!

Пока Дмитрий делал эспрессо, Светка молчала.

«Это не молчаливое взаимопонимание, а совсем наоборот – полное непонимание друг друга. Возможно даже, она считает меня психически больным, оттого что я проигрываю в казино. А если бы выигрывал, то так бы не считала! Успех – критерий нормальности! Но какие у нас формальные отношения! Где уж тут духовная близость! Что я ей могу рассказать про Иисуса и всех остальных? Ничего!!!»

Светка принесла сногсшибательную новость:

– Дорогой! Тебя приглашают в Голландию! На два месяца! Предлагают готовить программу концертов русской музыки на фестивале пива!

– А кто приглашает?

– Вот факсы! Какой-то известный импресарио и продюсер.

Пока Светка возбуждённо говорила, всё время доставая из сумочки какие-то бумаги, Дмитрий смотрел на неё и чувствовал горечь, то ли от кофе, то ли от жизни.

«Мы просто вместе проводим жизнь: за одним столом и в одной постели! Мне и в голову не придёт поговорить с ней о том, что меня действительно волнует. Может быть, мы и любим друг друга, но только так, как любят непрочитанные книги. Обидно».

Дмитрий вспомнил волнующий момент – мистическое представление!

«С Альфредом, Самураем и Эллочкой мы стали близки в один момент! Без всяких условий, с абсолютным принятием друг друга. Может быть, это нам только кажется? А что тогда реальность в отношениях между людьми? Сколько лет мы прожили вместе со Светкой, и что мы, стали близкими людьми?! Ничего похожего! В одном случае – один захватывающий момент; в другом случае – бездарные годы, прожитые вместе. Какой поразительный контраст! Симпатичная жена. Милая боязливая Светка!»

– С Владимиром Карловичем я уже обо всём договорилась – он готов тебя выписать хоть завтра. Ну, что ты молчишь? Ты поедешь?

– Да, конечно! Почему бы не поехать?! Только я буду выписываться вместе со Станиславом через шесть банковских дней.

– Как раз через неделю будет готова твоя виза. Мы без тебя уже отдали документы, ты же ведь всё равно согласен?

– Да, конечно!

Светка облегчённо вздохнула и сразу же засобиралась. А Дмитрий скучающе взглянул на диван, на котором трахаются Эллочка со Станиславом и который теперь был любезно предоставлен для него со Светкой.

«Если я сейчас ей это предложу, то она обидится, надует губки, как ребёнок. Она будет чувствовать себя не в своей тарелке, но согласится, чтобы только не обидеть меня. И, конечно, будет чувствовать себя несчастной. Как можно трахать несчастного человека?!

Никакого азарта, никакого интереса! Так мне тоже не интересно!»

– Какой был замечательный кофе! Спасибо!

– Приходи ещё, если понравился!

– И я так рада, что ты поедешь в Голландию! Ты проводишь меня?

– Да, конечно!

«Может быть, я и в казино начал ходить, потому что там азарт, а в постели со Светкой его нет? Должен же быть в жизни какой-то азарт!»

БЫВШИЙ ПАРТНЁР

Станислав и Дмитрий сидели в кабинете у Владимира Карловича.

– Ясно, что потеря памяти у него началась с травмы головы. Возможно, сразу же после того, как его избили. Он уже тогда, судя по его рассказу, вёл себя неадекватно. А что касается цветов, то это его фантазия! Раньше он был совершенно безнадёжен, но с ним встречался Иисус, и это на него очень благотворно повлияло. Но вы сами понимаете, что делать какой-либо прогноз на будущее сейчас никто не возьмётся.

– Фёдор – он мой бывший партнёр, и он мне очень дорог!

– Фёдор? Но его зовут не Фёдор!

То, что это не Фёдор, а совершенно другой человек, выяснилось быстро. У него были документы, были и родственники, его навещавшие. Станислав был обескуражен.

Придя в палату, Станислав позвонил своему начальнику службы безопасности. Новый управляющий отправил его в отпуск на три недели, и у него оставался час времени до выезда в аэропорт. Станислав попросил узнать, где настоящий Фёдор и что с ним. Через полчаса начальник службы безопасности перезвонил. Оказалось, что настоящий Фёдор по-прежнему живёт в Москве и занимается мелким бизнесом, и довольно успешно.

Станислав записал номер его мобильного телефона и долго сидел над ним, не решаясь позвонить.

– Фёдор! Это ты?

– А, Станислав! Что это ты вдруг вспомнил обо мне?

– Фёдор! Я снова стал нищим, я потерял всё!

– Досадно.

– Почему ты не скажешь, что это Бог меня наказал? Почему ты не требовал, чтобы я вернул тебе твои деньги?

– Во-первых, ты же знаешь, что я не злобный! А деньги? Ну, Бог тебе судья!

– Ты был самым лучшим моим партнёром по бизнесу и самым надёжным. Такого партнёра у меня больше не было и, наверно, никогда уже не будет.

– Трудно будет, звони. Чем-нибудь помогу.

– Спасибо, Федя!

Дмитрий сидел напротив Станислава.

– Зачем я звонил, Дима? Ты всё слышал. Можно ли жить после таких телефонных звонков?

Дмитрий пожал плечами, и Станислав, глядя на него, улыбнулся, в первый раз за сегодняшний день.