Наше досье

Чтобы достичь западного уровня жизни, население России нужно сократить на 85%.

Только 5% экономически активного населения в России относятся к категории специалистов высшей квалификации. Остальным можно сказать: спасибо, все свободны.

Замечательно утопические предположения о возможности прыжка России в постиндустриальную стадию развития разбиваются о реальную действительность. Министерство труда и социального развития РФ предупреждает о резком падении уровня квалификации рабочей силы в России и производительности труда.

По сведениям Минтруда, только пять процентов экономически активного населения в России относятся к категории специалистов высшей квалификации. В ФРГ этот показатель составляет сейчас 56 процентов, а в США — 43 процента. Ситуация на российском рынке труда характеризуется чрезмерным уровнем занятости. В период с 1990 по 1998 год объем ВВП сократился в России на 42,5 процента, в то время как численность занятых уменьшилась только на 15 процентов. Эти данные указывают на значительное падение производительности труда в стране.

Можно возразить, что огромное количество людей из сферы производства перешло в сферу предпринимательской деятельности и в сектор услуг. Многие считают это одним из признаков постиндустриальной стадии развития. Однако в сферу каких именно услуг перешли эти люди, каким именно предпринимательством они занялись? В России в подавляющем большинстве случаев речь идет о торговом и посредническом бизнесе. Вот там и надо искать большую часть людей, выпавших из производства, а отнюдь не среди ученых, программистов, микробиологов, специалистов по высоким технологиям. Эти отрасли ощущают острейший кадровый голод.

Квалификация падает, потребительские настроения растут. Этот процесс начался отнюдь не с началом перестройки. Корни его лежат в советском времени, когда и расцвел культ халявного безделья на базе некой якобы имевшей место исключительности по классовому признаку. Тогда же начала развиваться и революция потребительских запросов, не обоснованных реальным трудовым вкладом. Но именно в 90-х годах эти настроения получили идеологическую опору и достигли наивысшего развития.

В социуме благодаря образам массовой культуры складывается ложное впечатление о том, что какие-то безумные химики со вздыбленными волосами, замороченные программисты и подпольные хакеры могут обеспечить процветание страны. Рассуждая о Западе, следует трезво отдавать себе отчет в том, что его постиндустриальное устройство возможно лишь благодаря наличию остального индустриального и доиндустриального мира, откуда берется сырье и энергия, куда переносятся производства, где существуют огромные массы дешевой (гораздо более дешевой, чем в России) рабочей силы.

Между прочим, и издержки производства там куда ниже российских. Постиндустриальный Запад де-факто управляет миром и, как и любой хозяин или даже управляющий, получает за это самые большие деньги. Это несомненный успех западной цивилизации. У России таких возможностей нет и в ближайшей исторической перспективе не предвидится. И уж что точно не грозит России, так это скачок в постиндустриальную эпоху через разруху и бездорожье.

Точнее говоря, подобный скачок теоретически возможен в одном случае — если количество населения страны сократится как раз до тех пяти процентов, которые имеют высокую квалификацию, плюс тех, кто занимается добычей, переработкой и транспортировкой экспортного сырья (пока оно будет оставаться), а также тех, кто будет управлять этими людьми и обслуживать инфраструктуру. Вряд ли речь здесь может идти более чем о 15 процентах населения. Остальным следует в очередной раз сказать «извините». Причем в их числе будут и те, кто сейчас считает себя чуть ли не солью новой российской земли.

Трудно сказать, осознают ли это авторы теорий подобного «скачка». Важно, чтобы это осознавали те, кому эти теории адресованы. В первую очередь речь идет о власти, так как политическая подоплека появления этих разговоров очевидна. Российское руководство, осознавая наличие целого ряда очень серьезных, почти неразрешимых проблем, активно ищет выход. В том числе речь идет и о публичных сигналах для общества в предвыборный период. Власть интуитивно дистанцируется от неудач прошлых лет, пытаясь выглядеть оптимистично, и таинственно намекает на то, что она этот выход знает. Обслуживающий интеллектуальный аппарат тут же предлагает различные варианты, один другого интереснее. Вполне в соответствии с псевдонациональной, лубочной традицией выход предлагается чудесный — лихо скакнуть от лопающихся труб и переполненных сортиров в мир белых халатов, компьютеров и космической связи. Предпосылки для этого якобы имеются. Тем, кто попроще, предлагается помечтать о том, как Россия в скором времени станет делать топливо из воды и завалит им весь мир, или о домах, стоящих копейки и собирающихся за три минуты. Однако мифы имеют свойство рассеиваться.

Сергей Михеев, обозреватель «Политком.ру».

Такой строй уже нельзя назвать капитализмом. Это что-то совсем иное, что-то из мира мрачной фантастики. Действительно, ведь исчезает массовый платежеспособный потребитель, какой был в привычном нам мире.

Такой прогноз кажется мрачным, но он все ближе к реальности. Современный турбокапитализм с его ВТО и полной свободой уничтожает рабочие места на Западе. Мартин и Шуманн в уже цитированной книге приводят пример прозрения некогда одного из самых ярых адептов неограниченного капитализма и безудержного повышения эффективности производства, главного экономиста банка «Морган Стэнли» Стивена Роуча. В 1996 году тот публично сравнил реструктуризацию американской экономики, сокращение реальной зарплаты и массовые увольнения рабочих с примитивной подсечно-огневой системой земледелия, при которой варварски вырубались и выжигались леса. «Истощение почвы» неизбежно.

Прозревший Роуч понимает: изменен сам тип развития западного мира. Теперь его господа хотят не приращивать общее богатство, а оставить его на прежнем уровне, но лишить большинство живущих доступа к нему. Они не хотят создавать ничего действительно нового в науке и технике, предпочитая экономить.

Теперь понятно, от какого «счастья» хранил всю планету Советский Союз, наша дорогая «империя зла». Будь он сегодня на карте мира — и фермонтский сценарий развития человечества никогда не мог появиться. Равно, впрочем, как не могло случиться и 11 сентября 2001 года. Теперь понятно, что разрушение Берлинской стены и Беловежская пуща открыли дорогу не к свету — они выпустили наружу силы ада.

Но нашей рабоче-крестьянской империи больше нет, и аристократия западного мира неутомимо толкает историю именно в сторону раскола мира на 20 процентов «чистых» и 80 процентов «нечистых». Парадоксально, но именно капитаны западного капитализма становятся могильщиками последнего, создавая нечто новое. Что это?

Это — Вечный рейх.

Именно этим словом мы в книгах «Третий проект» (Сергей Кугушев и Максим Калашников) и «Гнев орка» (Максим Калашников и Юрий Крупнов) назвали тот строй, который должен родиться в результате окончательного решения «русского вопроса», в результате завершения глобализации и окончания Пятой мировой войны, начавшейся в сентябре 2001 года. Это — строй власти 20 процентов «рентабельного» населения (расы господ) над 80 процентами рабов.

Как все эти авторы и считали, Пятую мировую ведут не США, не сионисты и не масоны, а нечто гораздо более страшное — новое сообщество человеческих мутантов, носителей духа «добывания трофеев», античеловеков. Мы, используя термин еврейского банкира Жака Аттали, считаем их новыми кочевниками, космополитической сетью игроков с историей. Это — крупнейшие финансовые спекулянты и владельцы массмедиа, которые делают своей силовой базой Соединенные Штаты. Сам Аттали, создавая термин «новые кочевники», всецело их поддерживает и вообще глядит с восхищением на эту новую расу. Мы же считаем, что с этой нечистью придется вступить в смертельную схватку.

Но уже не одни мы видим новых господ планеты. Уже появляются и другие термины для их описания — глобалы, космократы, мондиалисты. Но, в общем, это — одно и то же и относится к нашим создателям глобального кастового общества, Вечного рейха.

Дело в том, читатель, что в их мировом порядке Россия и русские (смотри «Гнев орка») обречены на уничтожение. А меня, читатель, это совсем не устраивает. Но об этом — после. Давайте продолжим познавать то будущее, в котором русским придется сражаться за свою жизнь.

ОКНО В БУДУЩЕЕ: ДЕЖА-ВЮ ВЕК СПУСТЯ

Есть такой психологический термин — «дежа-вю». Обозначает он явление, с которым каждый из нас не раз сталкивался в жизни. Иной раз, попадая в ту или иную ситуацию, мы вдруг застываем от изумления: нам кажется, что мы когда-то это уже видели, уже переживали такой же момент. Нам кажется, что были те же лица, те же разговоры и точно такая же коллизия. Только где мы это видели — во сне или наяву?

Природы этого явления не знает никто. Может быть, и вправду наша душа может совершать путешествия в будущее. Однако когда я, историк по образованию, наблюдаю коллизии в мире 2000-х годов и тенденции его развития, то испытываю свое «дежа-вю». Такое складывается впечатление, что история вернулась в 1900-е годы…

Как— то в редакцию газеты, в которой работал я, пришел бомжеватого вида еврей с полумавританской внешностью, представлявший очередной «аналитический центр», каких наша интеллигентщина в изобилии наплодила в последние годы. «Мавр» принес статью с каким-то немыслимым заголовком, суть которой сводилась к избитому тезису о том, что в 1917 году проклятый Владимир Ленин увлек Россию куда-то в сторону, с траектории общемирового развития и заставил описать 70-летнюю загогулину. А вот теперь пришел другой Владимир (Путин), который возвращает нас на общечеловеческую магистраль…

Эти взгляды очень распространены. Современный обыватель, в сущности, очень глуп. Он думает, что если бы не 1917-й, то жить России в очень красивом капитализме с человеческим лицом, в стране всеобщего благоденствия.

Но теперь мы уверены, что этот самый красивый, филантропический капитализм возник благодаря двум факторам: победе русских коммунистов и приходу к власти национал-социалистов в Германии. И первое и второе было реакцией на самые гнусные черты капитализма первой трети XX века. И в первом, и во втором случае за революционерами последовали десятки миллионов людей. Однако нацизм быстро подавили, и главным фактором отклонения истории от прежней траектории стал Советский Союз. Именно существование СССР заставило капиталистов прекратить расстреливать рабочие демонстрации и поступаться частью прибылей ради обеспечения народа и работой, и хорошими заработками.

Но как только СССР погиб, капитализм очень быстро стал возвращаться к практике начала XX века. Что мы видим сегодня? Те же войны за передел мира, хотя и под новыми предлогами. Опять войны служат быстрому перераспределению богатств в пользу крупного бизнеса. Мы становимся свидетелями той же монополизации бизнеса и захвата корпорациями безраздельного господства над целыми сегментами рынка. Мы снова видим схватку за источники важнейшего сырья. У власти становятся откровенные ставленники большого капитала. Даже разница между богатыми и бедными растет, даже средний класс погибает.

Конечно, все это происходит на более высоком технологическом уровне и в очень изменившемся мире. Таков уж закон отрицания отрицания, выведенный еще Гегелем, его знаменитая спираль развития. Но тем не менее в нынешнем мире опять создаются те же предпосылки, которые в свое время породили мировые войны, сильное коммунистическое движение, национал-социализм и фашизм. Дежа-вю, господа, форменное дежа-вю.

И вот в таком-то мире предстоит жить России завтрашнего дня. Нам нужно готовиться к войнам и потрясениям. Ведь капитализму предстоит не то чтобы умереть — его ждет очень мучительное и кровавое перерождение в нечто совсем иное.

ГЛАВА 4

Фашизм и нацизм как светлое будущее

Когда мы с Сергеем Кугушевым писали «Третий проект», то сделали уязвивший души многих вывод: фашизм и национал-социализм, а также сталинский строй стали прообразами будущего людей в XXI столетии. Просто эти попытки, по нашему разумению, были преждевременными и стояли на неподобающей технологической базе. 1945 год на полвека как бы заморозил историю, но после падения СССР наступила оттепель, и история эта опять понеслась вскачь. К светлому будущему. К нацизму и фашизму. И что люди еще долго станут вспоминать 1950— 1980-е годы как потерянный рай.

В самом деле, читатель, в среде россиянских интеллектуальных уродов принято называть семьдесят лет советской власти отступлением от столбовой дороги развития цивилизации или историческим вывихом. Но, по здравом размышлении, таким вывихом нужно считать историю всего мира во второй части XX века. И Запада тоже. Потому что большинство своей истории человечество жило по законам, совершенно непохожим на то, что было создано в XX веке европейцами и американцами.

Большую часть своей истории люди не знали, что такое «права человека». Большую часть истории они не стеснялись подавлять свободу слова, отправлять на казнь политических оппонентов, расстреливать забастовки работников, объявлять одну религию господствующей, регулировать цены государственными установлениями, вводить диктаторские системы правления, грабить побежденных. Они не давали избирательных прав женщинам и бедным, они бы никогда не поняли, почему непослушных детей нельзя наказывать розгой, а преступников — вешать. Они убивали гомосексуалистов и лесбиянок, презирали пацифистов и «косящих» от армии, считали актеров и певцов париями общества, не любили людей другого цвета кожи и, в общем, делали все то, что во второй половине XX века стало считаться плохим.

И вот теперь XX век действительно кончился. И снова фашизм да нацизм претендуют на роль светлого будущего для всего человечества.

Прошу понять меня правильно: фашизм и национал-социализм — это не одно и то же. Более того, это разные явления. Гитлер вопреки идеологическим штампам никогда не был фашистом и наверняка оскорблялся, когда его так обзывали. Просто советская пропаганда не любила употреблять слово «национал-социализм» из-за второй его части. Получалось, что мы, строители социализма, сражаемся с другими строителями социализма. Хоть они при этом еще и «национал-», однако в бой идут тоже под красным знаменем, хотя и со свастикой. А тут, если покопаться в архивах, можно было найти предложение 1918 года нашивать на рукава и буденовки красноармейцев не пятиконечные звезды, а свастики (не помню уж, кто предлагал, но эскизные рисунки сам видел).

Так чем же фашизм отличается от национал-социализма (нацизма)? Тем, как они делят людей на касты или сорта. (Демократия, кстати, их тоже делит — по толщине кошельков, хотя и не признается в этом.) Итак, для нациста есть высшая раса (его народ), союзные его расе братские народы (например, для Гитлера это британцы, скандинавы, фламандцы и другие носители языков с древнегерманскими корнями, романские народы плюс кельты, иранцы, индусы и финны). И есть низшие расы. В случае Гитлера — это негры, евреи-семиты, славяне (окромя онемеченных чехов и хорватов) и др. С точки зрения нациста, принадлежность к высшим расам сразу же делает человека существом высшего порядка. Самым ранним примером нацизма служит крайний сионизм, экстремальный еврейский национализм, который объявлял единственными людьми на свете евреев, «богоизбранный народ», а всех остальных — гоями.

Так вот, с точки зрения национал-социалиста Гитлера, например, немец, даже самый последний забулдыга, — это высшая раса, и он по определению выше еврея или русского, будь они хоть трижды гениями. Потому как еврей и русский — это люди низших рас.

Национал— социализм существовал в Германии при Гитлере. А еще в Израиле в его классический период, когда запрещались браки между евреями и неевреями, а местные арабы были лишены гражданских прав.

Фашизм же плевать хотел на национальность человека. Он интернационален. Фашизм делит людей на сорта независимо от их крови. Например, классический европейский фашизм возрождал средневековое деление: на священников, воинов, тружеников и рабов. В одной касте воинов (очень уважаемых фашистами) могут оказаться и немец, и еврей, и русский. И в касте священников, и среди рабов.

Нацист смотрит на национальность человека. Фашист — на то, кто перед ним по своему духу и способностям.

Но бывает и такой фашизм, который кладет в основу деления людей на сорта не способность сражаться за идею, а совсем другие качества.

То, что должно родиться в результате глобализации новых кочевников, — это глобальный фашизм. Тот, в котором 20 процентов господ правят 80 процентами быдла. В данном случае в господствующую касту попадает тот, кто безжалостен в конкуренции, кто умеет добывать деньги, не гнушаясь никакими средствами.

Передел мира и расслоение человечества на 20 процентов «чистых» и 80 процентов «нечистых» — это цель Пятой мировой войны, которую Антицивилизация новых кочевников начала в 2001 году. И об этой войне мы написали в «Гневе орка». Какой же мир должен возникнуть после победы врагов рода человеческого?

…Представьте себе планету-сад, мир-заповедник. Почти идеальная экологическая чистота. Раса господ живет в россыпи прекрасных поселений в местах с самым уютным климатом, под сильной охраной. Все эти колонии господ связаны между собой сетью телекоммуникаций, уже Экстранетом, а не примитивным Интернетом. Здесь свободно циркулируют капиталы. Скорее всего, новые кочевники, сосредоточив в своих руках монополию на передовые медицинские знания, психотехнологии и генную инженерию, сделают из себя биологически улучшенную, новую расу. Впервые в истории господа на деле, а не на словах будут биологически отличаться от подвластного населения.

Такой вариант становится единственно возможным для Золотого интернационала неокочевников. Уже в XX веке выяснилось, что даже межпланетные путешествия, не говоря уж о межзвездных перелетах, — это чудовищно дорогая вещь, к тому же весьма неблизкая в перспективе. А это значит, что еще не один век нам придется жить на Земле, ресурсы которой иссякают слишком быстро. Переселение людей в океанские глубины или в громадные города — орбитальные станции — тоже предстало как экстравагантный вариант, нерентабельный и неимоверно дорогой. Стало быть, главари мирового капитализма решили, что в таких условиях лучше немного изменить модель развития своего строя так, чтобы получилась нынешняя глобализация по принципу «20 на 80».

В то же время перед Вечным рейхом встала очень трудная, критическая для него задача: нужно во что бы то ни стало остановить развитие огромной части человечества. Время идет очень быстро, и то, что было верхом технологических чудес в 1945 году, становится обыденностью к концу XX столетия. Уже и не самые развитые страны способны производить ядерные бомбы и баллистические ракеты, используя завезенное из других стран гражданское оборудование. А уж о прогрессе современной биологической науки даже говорить не надо. А что будет дальше? И волосы западных властителей зашевелились на их головах: они ясно увидели перспективу мира, в котором ядерное и бактериологическое оружие есть у сотен владельцев — уже не только государств, но даже религиозных сообществ и подпольных организаций. Особенно из той части человечества, которую обрекают на сокращение, на зачисление в те самые 80 процентов.