Слушай дальше. Нашел я там блок инсталляции! То есть алгоритм, по которому черная пена расползается по клеткам, заседает внутри и соединяется в сеть. У меня, так я понял, инсталляция давно закончена — не осталось свободной клеточки, ну, может, кроме того случайного микроба. Кстати, почему его пена не тронула?

Поковырял я механизм инсталляции. Ну, “поковырял” — конечно, громко сказано. Запросил его схему. И схему мне выдали. Идея там простая — черная пена запоминает генетический код. И сравнивает его. Те клетки, у которых код совпадает, — обустраивает под себя, остальные не трогает. Ну, в общем-то, согласись, разумно. А то бы через рукопожатие передавалось как инфекция — страшно подумать.

И дальше нашел я блок, собственно, работы. Работа у этой пены двух типов — организм мутанта обеспечивать, превращения выполнять. Ну и на психику давить. Потому что как только пена выстраивает информационную сеть, то тут находит психику и начинает в нее врастать. Теперь ты понимаешь, что это там в виде мачты мне изобразили, когда я визуализацию своей психики потребовал?

Стал я разбираться, что в психику внедряется. Запросил схему — и увидел в ней все те же генеральские три пункта — добиваться власти над окружающими. А если добиться вершин власти не удалось, то превращаться в вышестоящих — это второй пункт. Но вот третий пункт в корне отличался. Вместо того чтобы находить остальных мутантов и убивать их — и впрямь, что за глупость? — там стояло, наоборот, четкое указание находить мутантов и координировать свои действия. И еще был четвертый пункт, вот тут уж я поразился. После того, как вершина власти будет захвачена и контакт с остальными мутантами установлен — ни более ни менее, как найти мощный электромагнитный приемо-передатчик, направить его в определенную точку неба — тут давались просто картины звездного неба безо всяких названий и координат, типа чтоб я на голом инстинкте целился. А дальше? Дальше подключить любой участок тела к микрофону или чему-нибудь и предоставить возможность системе клеток поговорить. С небом…

Вот, думаю, это уже многое объясняет. И о чем мы собираемся говорить с небом? И как? И кто будет говорить — моя психика или все-таки сеть моих клеток? Оказалось, что говорить собираются сами клетки и для этой цели существует программка, которая подключает тело к электромагнитным цепям. Модем, короче, встроенный у меня, прикинь! Интересно, думаю, но ведь система клеток тела — это же не интеллект? Какую она беседу собирается вести? Оказалось, ничего сложного — есть встроенный список простейших команд для передачи. Передать сигнал успешного завершения миссии, запросить помощь, запросить распоряжений, запросить встречу, запросить новую психологическую программу для внедрения — и еще что-то в этом духе.

Вот скотина, думаю! Ну, ты у меня получишь миссию! Ладно, бросил я пока возиться с психикой, стал снова изучать программу пены в клетке. Тут уже проще. Блок инсталляции — внедрения в клетке хозяина, как я уже говорил. Блок работы с телом хозяина — выполнение превращений организма, и все такое. Блок давления на психику — это мы уже разобрали. Все, больше нет.

Стал я ковырять блок инсталляции. Почему, спросишь ты, именно его? Да потому, что любой компьютерщик знает: если существует механизм инсталляции, то наверняка где-то есть и деинсталляция.

И нашел я ее! Только сначала даже не ее нашел, а штуку куда похуже — механизм экстренного уничтожения организма на случай провала миссии. В каждой клетке сидит, дай только команду! Вот, думаю, они и есть — те самые грабли, которых я опасался… Стал я аккуратненько это дело ковырять. Выяснилось, что ключей для запуска самоуничтожения просто куча расставлена. Например, клеточные. Если черная пена почувствует, что клетку изучают извне — там какие-то у нее свои признаки на этот счет, — то вот тебе и первый механизм самоуничтожения.

Я так понимаю, если бы мой отрубленный палец попал под микроскоп генералу и стали бы его изучать — он бы самоуничтожился. Наверняка так не раз и бывало. Другое дело, мне непонятно, как это при такой суровой внешней защите мне позволяют самому изнутри ковырять что угодно? Надо же, целый внутренний микроскоп устроили, чтобы в каждую клетку организма был доступ! Какой могучий инструмент по самодиагностике! Послушный и понятливый при этом! Будто специально для меня!

Но тут я вспомнил, что модем встроенный позволяет в меня загрузить дополнительные программы, так вот это, наверно, для них все сделано. Инструмент, видать, на будущее предназначен. Загрузят в мутанта новую программу действия — он им и воспользуется. Непонятно только, как же это я так запросто получил эту возможность? На этот счет, я тебе сразу скажу, у меня до сих пор никаких гипотез нет. Видно, я просто в такой момент попал, когда мой организм и чужая психика уже срослись, но не до конца. А тут я влез со своими глупостями, типа в голове полазить надо срочно…

Но это ладно, ты дальше слушай. Один механизм самоуничтожения, как я сказал, это на случай внедрения в клетку. А второй — на случай внедрения в психику. Если кто-то попытается что-то выяснить, поковырять закрытые области памяти и все такое прочее! Нет, ты прикинь! Значит, они рассчитывали на тот случай, что сам человек получит возможность в голову к себе пробраться! Или окружающие начнут на него давить, под гипнозом сведения выкачивать или как там… И просто чудо, что у меня и в первый раз, и во все последующие сработал инстинкт хакера — не сносить ничего и не лезть куда не надо, пока толком не выяснил, как работает и чем защищено! Теперь-то я уж понимаю, что если бы я тот ключ взял и открыл запертые дни памяти… Все, кранты хомячку. Не знаю, как это выглядело бы внешне — наверно, разорвало бы в клочья. Или просто рассыпался на клетки — осталась бы такая серая горка… И лужа. Человек-то, говорят, на девяносто пять процентов из воды состоит…

И главное, теперь-то я понимаю, что ломать защиты в психике — дело гиблое. Надо ломать программу в клетках, в ней вся мерзость. Только вот как? Ну, значит, бросил я ковырять механизм самоуничтожения, копаюсь дальше и нахожу натурально деинсталляцию! То есть запустить ее — и организм вернется в нормальное состояние, черная пена клетки освободит, и буду дальше жить, как жил! Значит, и такое предусмотрено!

Сейчас бы сказать тебе, мол, первым моим желанием было сразу же это запустить, чтобы все нормально стало… Но нет, конечно, не возникло у меня такого желания. Потому что раз такая штуковина есть, то я ее в любой момент запущу. Просто порадовался, что существует.

Ну и последнее, что я обнаружил, — это отдельный сложный блок. Даже не знаю, как назвать, скорее — переинсталляции. Что он делает — я понял, для чего он мне поставлен в базовом комплекте мутанта — это я тоже понял, мало ли какое задание придет организму от небесных хозяев, мало ли во что переделать организм потребуется? Короче, смысл в том, что вот эту черную пену во всех клетках можно перепрограммировать. То есть переконопатить ее программы — и запустить. И тогда по всему организму, по каждой клетке с моим генокодом пройдет новая волна инсталляции.

Я еще раз внимательно все изучил — и рискнул. Правда, сомнения были, сколько это времени может занять? Еще полгода? Или раз у меня все клетки соединены теперь в одну сеть, то процесс займет секунду? Все равно другого выхода я не видел.

Долго я ковырялся, долго ползал по схемам и изучал, чего будет и как… Но рискнул. Из новой программы черной пены я выкинул блок самоуничтожения. И еще рядом с ним был какой-то блок типа блока повиновения, или веления, или звучания — но тут уж я разбираться не стал, интуитивно понял, что и его надо отключить. По-моему, это команда дистанционного уничтожения была. И черт с ней. Затем я отключил систему парализации организма. То есть убрал из черной пены точки, реагирующие с этим веществом. Ну вот, вроде и все для начала. Остальное я трогать не стал. А, ну-ка, отключил подавление психики. Чтоб даже не пыталась мне на мозги капать.

Тут надо сделать отступление. Ты себе не представляешь, какой это кайф работать с такой системой, что у меня там внутри! Мне бы на компьютер такой отладчик, который понимает мысленные приказы с полуслова и вертит информацией как угодно — просчитывает, обсчитывает и мне представляет в самой немыслимой форме, какую только ни попрошу! Удобно — это не то слово.

И дал я команду начать процесс! Сначала ничего не произошло. Потом чувствую — отрубаются все чувства, падаю куда-то… Прихожу в себя — а я сижу снова в кабинете генерала, в кресле. И опять вокруг меня толпа, какой-то новенький прибор прикатили на металлической тележке и разворачивают его из полиэтилена.

— Всем привет! — говорю. — Я вернулся.

И чувствую — что-то непривычное в голосе. Потом вспомнил — да ведь это ж мой голос! Никак я снова собой стал, а не Климом? И точно, оборачиваюсь к зеркалу — точно, я, собственной персоной. В том же халатике белом. А вот генерала нет нигде.

— Так, — говорю, — черти! Зовите генерала. Сматывайте свой прибор. Разговор есть у меня к нему важный и срочный!

Но тут выходит вперед кадр усатый со злыми глазками, вытаскивает булавку из кармана, шикает на меня;

— Ну-ка замолчи и сядь, а то сам знаешь, чего будет!

— Генерала, — говорю, — позови. С тобой не разговариваю, с генералом разговаривать буду. Он человек понимающий и обаятельный, с ним у нас все разговоры.

— Генерала нет, уехал по делам — что он, тебя будет трое суток ждать?

Трое суток! Обалдеть!

— Значит, — говорю, — по телефону меня с ним свяжите.

И что этот усатый мне на это заявляет?

— Пока, — говорит, — будешь слушаться меня. Я здесь распоряжаюсь, понял? Так что сел спокойно и выполняй только то, что я тебе буду говорить!

Ну, разве с нами, мутантами, так можно? Да и вообще с людьми разве ж так разговаривают, если чего-то хотят от них добиться? Не, так разговаривают, когда повыпендриваться хотят и силу показать. Ну а на это у нас свой ответ… И я встаю с кресла.

Тут все техники от прибора на тележке отскакивают, один вынимает рацию и чего-то туда говорит, усатый тип выхватывает булавку и в мою сторону направляет — как рапиру. Мушкетер, понимаешь… А еще двое чертей достают авторучки. То есть это мне сначала показалось, что авторучки. Но я так присмотрелся — не, наверняка устройство, чтобы булавками парализующими стрелять. Ну и чего мне с ними делать? Я специально уже выяснял, не умею ли я гипнозом там каким-нибудь пользоваться или телекинезом там всяким — нет, не умею. Придется врукопашную.

Я смотрю вокруг — у двери народу слишком много. Окно задраено — стеклопакеты крепкие. Что остается? Правильно, зеркало. Что это никакое не зеркало, я уже давно понял — мне в инфракрасном спектре видно, что за ним комната. Причем, пока мы с генералом общались (не помню, говорил тебе или нет), там сидели три человека в этой комнате, смотрели на нас, наблюдали. А сейчас там никого почему-то. И окно в той комнате приоткрыто.

Так что я иду прямо к зеркалу. Усатый загораживает мне дорогу, но я иду прямо на него. Он отскакивает и передо мной начинает размахивать булавкой. Ну, точно мушкетер!

Я протягиваю ладонь — и он впивает в нее свою булавку. И смотрит испуганно — а вдруг не подействует? Мне и самому вдруг стало не по себе — а вдруг подействует? Но ничего нет, не работает булавка больше. Отпихиваю я его — и он отлетает к стене. Я подхожу к зеркалу, но тут за спиной раздаются щелчки, и мне в спину впиваются еще две булавки. Неприятно. Но что поделаешь? Я даже их вынимать не стал, просто размахнулся и кулаком со всей дури ломанул по зеркалу. Стекло — на куски, даже не стекло это было, а пластик толстенный. Шагнул я в комнатку — и к окну. И вниз из окошка собираюсь шлепнуться. Как Клим падал с крыши. Раз у него получилось, то и у меня должно получиться. Вот только халат жалко, испачкается, порвется. Поэтому я снимаю халатик, выкидываю сначала его в окошко, а затем сам прыгаю.

Получилось. Шлепнулся — в размазню полную. Но встал, отряхнулся. Халат поднял, отряхнул, надел и пошел. Благо я уже знал, куда идти, все уже продумал.

Прошел я через дворик, через проходную — никто меня останавливать не стал, даже стрелять не стали, просто разбежались. Видно, команда им такая была дана. Вошел я на территорию внешней воинской части и пошел к дальнему двухэтажному зданию, рядом с которым, помню, еще в первый раз видел мачту полосатую, а на мачте — локатор. В здание тоже вошел без помех, только навстречу мне дежурный кинулся. Ну, я руку вперед выбросил — метра на три, — схватил его автомат и вырвал из рук. Он убежать хотел, но я его поймал и потребовал немедленно меня провести в рубку локатора. И по лицу его перекошенному понял, что, конечно, не удалось тайну сделать и вся воинская часть уже знает, что у них рядом в институте возятся с ужасными мутантами…

На всякий случай я принял облик генерала, и вовремя — выскочили из-за поворота на лестницу два солдата с автоматами. Но стрелять не стали. Только глаза переводят — с меня на дежурного. Генерал в халате босиком — это, наверно, сильно для них выглядит, посильнее, чем Лев Толстой за плугом.

— Все нормально! — рявкаю я голосом генерала и толкаю вперед дежурного. — Освободите проход, мутант под контролем!

Дежурный только рот открыл, да и не сказал ничего, закрыл обратно. А чего тут скажешь? Тут уж лучше промолчать.

И вот поднимаемся мы на второй этаж, я распахиваю дверь — там комнатка накуренная, вся стена в приборах, и сидит встревоженный радист. Встревоженный понятно почему, уже тревогу объявили.

— Мутант под контролем! — говорю. — Включить радар!

— Радар включен… — испуганно говорит радист.

— Навести радар на точку в зените! — приказываю я.

— Как? — удивляется радист. — Какие координаты?

Тут я на миг задумался, зашел к себе вовнутрь и потребовал пересчитать точку на земные координаты. Времени это заняло немало, я постоянно у радиста уточнял, где чего находится, — а он-то в звездах не петрит совершенно. А я в этих зенитах, полюсах и геостационарных орбитах тоже не петрю. Но вроде выяснил я, куда мне нужно свистеть.

Навел он радар, а у меня организм уже словно чует, куда подключаться. Подошел я к стенке с приборами, приложил ладонь, чувствую — от ладони внутрь приборов сам по себе щуп полез типа электрода. И сам нащупал точку, куда подключиться. И я почувствовал — вот уж не знаю как, — что поймал нужную частоту.

Но вот дальше я взял дело в свои руки. И послал на небо такую команду — запросил помощь и встречу. И получил ответ. И мой модем расшифровал его как вопрос о месте и времени встречи. И я ответил: через три часа — там, на восемьдесят первом километре. Потому что почувствовал, что надо именно там и те, на небе, прекрасно знают это место.

И тут мне в спину ударяет автоматная очередь! Чертовски неприятно, насквозь. Аппаратура передо мной вдребезги, гарь пороховая, грохот дикий! Я разворачиваюсь, вытягиваю руку на несколько метров и выхватываю автомат — стрелял один из тех, что нам на лестнице встретился.

Расталкиваю их всех, разбрасываю, как мешки с соло мой, и выскакиваю на улицу. Теперь у меня остается только одно дело, которое я должен успеть сделать. А дальше — дальше уже наплевать. Но это я должен сделать. Только вот как добраться до города? Пешком, собакой или по воздуху птицей — я эту мысли отбросил. Не солидно, долго. Надо машину ловить, вот только где ее поймать? Оглядываюсь — и вижу, стоит неплохая автомашина у ворот на стоянке. Вот только водить я ее умею. Да и там, наверно, ключи зажигания всякие нужны, да? Надо брать заложника, что ли… Как здорово у Клима получалось машины останавливать… Оглядываюсь — нет заложников. Вообще никого нет, ни одной живой души — все попрятались. Ну ладно, думаю, черт с вами, мне бы выбраться на дорогу, там найду попутку.

И иду к воротам на выход. Смотрю издалека — там мне уже заранее ворота открывают. Потом гляжу — нет, не мне. Приехал автофургон генеральский. Вот, думаю, удача!

Подбегаю к воротам и рукой машу, приветливо так, чтоб не пугались. Потом вспомнил, что я в образе генерала — перевоплотился, стал самим собой.

Выходит из фургона генерал собственной персоной. Я ему снова рукой машу, он подходит, берет меня за локоть вежливо, отводит с дороги. И кивает фургону, мол, заезжайте.

— Матвеев, ну что такое? — говорит укоризненно. — Что опять за выходки, обо всем же договорились с тобой, как с человеком!

— С тобой-то мы договорились, а вот люди твои некультурно себя ведут. Генерал, ты ж умный человек, верно?

— Так точно, — говорит генерал. — Не жалуюсь.

— В общем, — говорю, — разобрался я окончательно, что это и как. Объясню все позже, хоть рапорт в письменном виде напишу, хоть как. Важно вот что — пойми, что я больше не опасный мутант.

— Все так говорят, — кивает генерал. — А где доказательства? Поступили сигналы, что ты сбежал, устроил тут снова погром…

— Погром я не устраивал!

— А зеркало кто разбил? Пушкин?

— Виноват, — говорю. — Зеркало компенсирую с зарплаты.

— На локатор рвался? Сообщение на небо передавал?

— Это, — говорю, — было сообщение какое надо!

— Кому надо?

— Нам. Землянам, Я все расскажу! Но после.

— Ну и чего ты теперь собираешься делать?

— С четвертым мутантом поговорить.

— Мы его вычислили, кстати, — кивает генерал. И у меня прямо сердце так падает — в пятки.

— Что такое? — спрашивает генерал, видно, заметил мое лицо вытянувшееся. — Нравится девочка?

— И вы с ней… Как с Дато…

— Нет, мы пока ее не трогали. Просто вычислили.

— Мне надо срочно с ней поговорить!

— Ага… — кивает генерал. — Ага…

— Что — ага? — взрываюсь я. — Что — ага? Ты думаешь, я программу стандартную выполняю?

— А что мне еще думать?

— Ну, в общем, логично. Чего тебе еще думать? Очередной мутант вышел на очередной этап развития. Совершенно невменяем, пытается найти и уничтожить остальных мутантов… Я бы тоже так подумал.

— А что, это не так? — Генерал смотрит на меня внимательно.

И я понимаю — ни черта он меня не боится! Даже несмотря на то, что булавки его не работают. То ли он еще что-то припас из оружия, то ли — вот на что надеяться хочется! — все-таки видит во мне человека?

— Генерал, — говорю, — скажи честно, ты человека во мне видишь?

— Вижу, вижу, не волнуйся. Рассказывай. Все, что хочешь рассказать, — рассказывай, я пойму.

— Тогда слушай. Я — хакер. Понимаешь? Профессиональный. Хоть и молодой.

— Я в курсе, — говорит генерал. — Мы собирали на тебя досье. Профессиональный — это ты громко сказал. Любитель, из молодых. Но довольно умелый, как мне доложили.

— Так вот! Я взломал эту программу, которая в организме сидит. Обманул защиты, обошел, все изучил, обезвредил и перестроил! Я теперь не опасен, меня не надо бояться!

— Я это уже слышал, — говорит генерал. — Пойдем кабинет потолкуем, чего на улице стоять?

— Не пойду я в кабинет! Не время! Ты слушай главное — все ты правильно говорил. Только нет у мутантов такой задачи — друг друга убивать, есть задача — найти и установить контакт.

— Это кто тебе сказал?

— Это я в программе своей нашел. Третий пункт. Первый — карьеру строить, второй — убивать и перевоплощаться, третий — наладить общение с остальными мутантами, четвертый — передать сигнал на небо.

— Это то, что ты сделал? — быстро спрашивает генерал.

— Не совсем то, что надо было. Я запросил встречу.

— Встречу? С кем?

— Вот это я и хочу узнать.

— А должен был что передать?

— А должен был… — я запинаюсь, — должен был передать, что миссия выполнена, управление планетой захвачено.

Генерал молчит, и по его глазам непонятно — верит он мне или нет.

— Хорошая военная идея… — медленно говорит генерал. — Баран-провокатор…

— Что?

— Знаешь, кто такой баран-провокатор? Стадо овец всегда боится идти на бойню, словно чувствуют. И никакими силами их не загонишь. Тогда опытные чабаны выпускают специально обученного вожака — барана-провокатора, который и ведет стадо на бойню. За вожаком овцы идти не боятся. Нормальная практика.

— А самого барана оставляют в живых?

— Разумеется. — Генерал хитро глядит на меня. — Ты тоже думаешь уцелеть?

— О себе я сейчас вообще не думаю — говорю честно.

— О девчонке думаешь, — кивает генерал. — По глазам вижу. Волнуешься за нее.

— Не важно, — говорю. — Какое твое дело?

— Значит, баран-провокатор… — вновь задумчиво продолжает генерал. — Хорошая идея. Вовсю уже опробованная Только дальнее наблюдение, — кивает генерал, вынимает маленькую рацию и начинает отдавать команды, потом поворачивается ко мне. — Когда ты там условился?

— О черт… — говорю. — Через три часа… И мы тут уже полчаса треплемся!

Мы бежим к фургону. Но из фургона выходят трое и хмуро преграждают нам путь.

— Сокол? — спрашивает один из них у генерала.

— Днепр, Днепр, — кивает генерал. — Не волнуйся. Едем обратно. Только быстро!

— Пароли… — ухмыляюсь я.

— А ты как думал? — кивает генерал. — Знаешь, сколько нынче фальшивых генералов разгуливает?

— Слабоватые пароли, подобрать легко. И зачем вам пароли — я же рядом стою, видно, что раз мутант рядом, то…

— А кто тебя знает, может, ты и двоиться можешь? Не умеешь пока?

— Не знаю.

— А вот телепортация? Телепатия? Мысли читать?

— Сильно сомневаюсь, — говорю.

Фургон выруливает на шоссейку и бодро несется вперед. Не помню, о чем мы там говорили по дороге, но вскоре приезжаем к тому самому дому, где Инка живет. Ну, не к самому дому, а поблизости, чтоб из окон фургона видно не было,

— Ну иди, — говорит генерал. — Она дома.

— А как вы ее вычислили-то? — спрашиваю.

— Иди, потом расскажу. И будь очень осторожен,

— Почему осторожен?

— Потому что она мутант.

Я не стал отвечать ничего, вышел из фургона и почапал по двору. Тут на меня, конечно, внимание обратили. Ну еще бы — на улице осень, вечер, ветер, дождь прошел недавно, вон лужи какие. А из фургона выходит человек в помятом халате босиком. Но мне уже это было до лампочки.

Подхожу к подъезду, замешкался у домофона, но тут дверь открывается и выходит тетка с болонкой. Болонка как меня увидела нос к носу — так глаза выпучила, тявкнула и понеслась прочь, хозяйка за ней.

Поднимаюсь я на Инкин этаж, поднес руку к кнопке звонка, да призадумался. Снял халат, а сам плащ отрастил себе и подобие ботинок — ну, так, для культурности. И только тогда позвонил.

За дверью послышались шаги, щелкнул замок, и дверь распахнулась. И одновременно слышу радостный голос:

— Привет! Проходи, проходи… — На пороге стоит Инка в вечернем платье и туфлях на высоком каблуке, лицо ее медленно меняется. — Ты? Опять? — говорит она тускло.

— Халатик отдать, — говорю. — И пару слов сказать, я тут узнал кое-что.

— А ну убирайся отсюда! — говорит Инка и пытается захлопнуть дверь, но я подставляю ботинок.

Кстати, больно, это ж не ботинок, а все-таки нога моя.

— Инка! — говорю. — Да погоди ж ты! Я скажу пару слов и уйду! Этот ежик…

— Заходи! — вдруг кивает Инка и приоткрывает дверь. Но только я ногу убираю, она меня как долбанет по ботинку! Причем мне даже показалось, что у нее на туфлях колючки. В общем, ногу я отдернул, и дверь она захлопнула. Стою как дурак с халатиком перед дверью, думаю, как просочиться вовнутрь. Через замочную скважину? Да ну ее, психопатку, еще кипятком обольет или еще чего-нибудь. Через окно? Да и что толку, если она не хочет со мной разговаривать?

И тут вижу, слева шип от ежика торчит в дверном косяке. Ну, который от Инки отломался, и я его в косяк тогда воткнул зачем-то. Странно, не расползся шип за это время. И к Инке обратно не приполз. Интересно, что это у нее отломалось на самом деле? Ноготь?

И тут мне в голову приходит идея… Ведь это все-таки ее родные клетки… Беру я этот шип, задумчиво прикусываю зубами на манер зубочистки и поднимаюсь по лестнице на половину пролета, к мусоропроводу. Сажусь к противоположной стене поудобнее, спиной прислоняюсь. И логинюсь… пардон, подключаюсь ко внутреннему миру своему. И там даю команду — проанализировать этот шип на предмет, чего это такое вообще. Сначала не удалось, не нашла система шипа. Пришлось выйти, в ладонь его вонзить до крови и снова попробовать.

Нашелся шип! Проанализировала его моя система и выдала, как я и ожидал, результат. Честно говоря, сомнения были — а вдруг в ее клетках сработает самоуничтожение, все-таки их анализируют на клеточном уровне. Но нет, не сработало. Видно, своим можно. Короче, обнаружила моя система клетки с встроенной мутантской программой, но чужим генокодом. И сразу предложила на выбор: уничтожить, переделать под свои или избавиться от них, вытолкнуть прочь из организма. Видать, ситуация штатная, предусмотренная.

Нет, думаю, погоди со своими предложениями. У нас только работа начинается. Для начала потребовал я эти клетки еще раз внимательно проанализировать на предмет содержащейся программы, насколько от программы моих клеток отличается. На всякий случай. Откуда я знаю, вдруг у мутантов программы разные? Но нет, все в точности как у меня. А генокод Инкин, разумеется. Вот его-то я и попросил извлечь.

Дальше пришлось повозиться. Хотя я помнил, что время во внутреннем мире летит быстро, как не знаю что, и надо торопиться. В общем, сконструировал я клетку-вирус. На базе тех же самых мутантских клеток. Только с Инкиным генокодом…

Идея простая. Все то же самое, что я у себя сделал, — переинсталлировать все клетки организма с другой программой. А программа простая — как только все Инкины клетки переинсталлируются новой программой, сразу же запустить полную деинсталляцию — вообще очистить ее клетки от черной пены.

Сделал я такую клетку-вирус, велел ее размножить пару тысяч раз и стал думать — чего с ними делать дальше? Задуть их в квартиру через замочную скважину? А будет ли результат? Ладно, думаю, по обстоятельствам, разместил их пока у себя на нижней губе, чтоб поблизости были. И возвращаюсь в реальный мир.

А тут в реальном мире та-а-кие перемены! Первым делом слышу где-то на верхнем этаже истошный лай болонки, приглушенный дверью. Затем чувствую вонь едкую химическую. Открываю глаза — стоит давешняя хозяйка болонки и сует мне под нос нашатырный спирт. А рядом стоит Инка и смотрит так участливо, что прямо сердце радуется. А в руках у нее большое яблоко. И она мне его протягивает.

— Жри, — говорит, — быстрее, это от голода. Сейчас тебе пельменей еще приволоку, только они сырые.

— Сырых? — ужасается хозяйка болонки.

— Он же у нас сыроед, Марина Павловна, — говорит Инка. — Религия у него такая.

— Что ж за религия? — удивляется тетка.

— А вот такая религия — не варить пищу на огне. Только в сыром виде, свято соблюдая традиции предков. Дарвинизм называется.

— Вот потому и обмороки! — говорит тетка. — До могилы себя доведет!

— Спасибо вам, Марина Павловна, что нашли его и меня вызвали. Я уж сама разберусь.

— Да не за что. — Тетка поворачивается, чтобы уйти, но все-таки спрашивает: — А может, “скорую”?…

— Я сама, Марина Павловна, я сама. Спасибо вам большое! И тетка уходит, тщательно завинчивая на ходу флакончик нашатыря.

А Инка протягивает мне яблоко.

— Жри! — говорит требовательно. — А то снова отрубишься, и чего мне с тобой делать? Я этот фокус знаю, — со мной тоже бывали обмороки.

Я медленно поднимаюсь.

— Спасибо, — говорю, — Инка. Спасла ты меня.

— В кого ты хотел превратиться-то?

— Не помню уже. В ангела, наверно, чтоб к окошку подлететь и халатик тебе все-таки отдать,

— Так это ты из-за халатика? — удивляется Инка. — Я ж сказала, оставь себе.

— Неудобно.

— Конечно, неудобно, он же не твоего размера…

— Да нет, неудобно чужую вещь брать, получается как бы украл.

— Ладно, — смягчается Инка. — Давай халатик и жри яблоко. Сейчас пельменей вынесу. В дом не приглашаю, за мной вот-вот друг заедет.

— Да мне в дом и не надо. — И халатик ей протягиваю. — И не волнуйся, я уйду, и больше ты меня никогда не увидишь.

— Странный ты, — говорит Инка. — Ну уж извини, раньше надо было ко мне клеиться, на юге.

— А я чего?

— А ты тормозил. Так что теперь только в другой жизни.

— А этот… друг…

— Этот друг для меня очень важный друг.

— Важный для тебя или для твоей карьеры?

— Опять начинается? Извини, тебе действительно пора, — хмурится Инка, и взгляд ее становится колючим.

— Ухожу, — говорю. — Ухожу. Понимаю. И пельменей мне не надо. Вот яблоко возьму. Спасибо. Спасибо, что спасла меня, А то бы умер тут, у мусоропровода. Спасибо тебе! Можно на прощание поцелую в знак благодарности?

— Только в щечку! — строго говорит Инка и поворачивается в профиль.

И тут я ее хвать — и целую прямо в губы! Она сначала попыталась отстраниться, но потом по ее телу проходит вдруг волна, и она обмякает у меня на руках…

Вдруг слышу где-то поблизости окрик:

— Эй! Эй!

Поворачиваюсь — стоит дядька немолодой, усатый, в строгом костюме, при галстуке, глазки маленькие, противные, а на голове такие редкие волосы, будто их на голую лысину откуда-нибудь со спины пересадили. И вижу — у него глаза круглыми становятся и смотрит он не на меня, а рядом со мной, на Инку.

Я оборачиваюсь снова к ней — и вижу, висит она у меня на руках, в себя приходит, недоуменно ресницами хлопает. Но главное не в этом, лицо ее стало вполне человеческим — исчезла белизна бумажная, появился прозрачный детский пушок на верхней губе, крошечные морщинки около глаз. Честное слово, насколько она стала хорошо и естественно смотреться, когда перестала выглядеть как фотография из глянцевого журнала!

— Инна! — говорит дядька. — Это ты? В парике?

Тут я замечаю, что у нее все-таки длинные волосы. Не такие, как на юге, но и не ежик на голове. Вот, значит, что делает женщина, как только получает возможность управлять своим организмом! Пока я с клыками и когтями экспериментировал, она, выходит, над своей внешностью поработала, сделала какую хочет. Кстати, теперь я смотрю — у нее и грудь стала побольше. Что за идиотская идея грудь уменьшать? Но главное не в этом, главное — значит, сработала моя затея и стала Инка нормальным человеком!