— Плохо! — яростно скрипнул Qu.
      — Казалось бы, это хорошо, — уныло повторил Zozo, и его левая окулярная шторка дважды непроизвольно дернулась. — Но одновременно с этим вода затормаживает движение маятников и маховичков, нарушая слаженность работы головного аппарата. Страдает реакция, координация, способность к логическим умозаключениям… Страдает зрение… О зрении надо сказать особо. — Мастер Zozo поднял стальную указку и ткнул в схему. — Попав на линзы глазных окуляров, капли воды создают искажения — это вызывает так печально знакомую всем нам расфокусировку. Но это еще не все! Попав на саму радужку, вода образует супесь. Микротычинки радужки перестают исправно расширяться и сужаться под действием тепловых проекций изображения, их зрительные рычажки перестают правильно срабатывать, передавая изображение в головной механизм. В результате зрение оказывается сильно размазано — вы знаете, как это бывает.
      Yo-630 печально покачал головой, остальные слушатели тоже, а толстячок Qu даже нервно подпрыгнул и завертелся.
      — Чем больше яда проникло в головной механизм, — продолжил Zozo, — тем сильнее проявляется его пагубное действие. Вплоть до полной потери контроля над собой. Эта фаза так и называется: фаза потери контроля. Пружины и рычаги головного механизма активно работают, высвобождая энергию, но логическая механика уже не в состоянии ее направлять в нужное русло! В этом состоянии мы совершаем поступки стихийные и порывистые, произносим слова, о которых приходится горько жалеть, мы не контролируем себя и впадаем в грехи…
      — Проклятые бесы! — вставил Qu.
      — Что происходит дальше? — продолжил мастер Zozo. Увидев, что Qu с готовностью приподнимает голову, он взмахнул манипулятором: — Нет-нет, я никого не спрашиваю, я просто рассказываю. Итак, проходит некоторое время, и, побыв в механизме, вода испаряется. Работа механизма начинает восстанавливаться. — Zozo вздохнул и предостерегающе поднял фалангу. — Однако, перед тем, как покинуть механизм, вода успевает вступить в окислительную реакцию с деталями, вызывая сами знаете что. То, что наука называет коррозией, ну а в простонародье это зовется ржавчиной…
      Zozo вздохнул и сел на табурет под доской, со скрипом вытянув вперед ходовые поршни.
      — Ржавчина, — продолжил он, — появляется не за один день. Она накапливается постепенно, затрудняя работу всех систем механизма и причиняя страдания. А выводится ржавчина из организма с большим трудом. Облегчает страдания, как ни парадоксально, та же вода: смачивая ржавые поверхности, она временно возвращает гибкость и плавное скольжение. И дарит нам прежнее ощущение спокойствия, полета, легкости, уверенности в себе, счастья… — Мастер Zozo передернул плечевыми пластинами. — Обманчивое ощущение! Ох, обманчивое… Так, дети мои, формируется зависимость. Наш головной механизм на всю жизнь запоминает состояние водяного наполнения, словно пружина тянет нас повторить это снова и снова — помимо нашей воли, помимо нашего рассудка. Так становятся водопивцами.
      — Мастер Zozo! — в наступившей тишине поднял фалангу рассудительный Pi. — А вот я читал, что в малых количествах вода оказывает тонизирующее действие и выводит шлаки…
      — Ложь! Наглая ложь! — вскочил Qu, оборачиваясь. — Вода яд! Яд — вода! Вода яд! Яд — вода!
      Мастер Zozo поморщился так, что лицевые пластины скрипнули.
      — Вода, дети мои, — тихо сказал он, — лучший в мире растворитель. Если быть честным, то в малых количествах, в хорошо смазанном организме она действительно может растворять и выводить шлаки… Но! Но для вывода шлаков существует множество целебных и безопасных растворителей, не влияющих на личность, не вызывающих ни ржавчины, ни зависимости. Использовать яд для защиты механизма — чудовищная ошибка… Вспомните святое писание, стих о водопивце Noo из Книги Ветоши. Как покарал его Господь? Что гласит Господня заповедь о воде?
      Наступила тишина — каждый мысленно произносил стих.
      — Ну а теперь, — поднял поршень мастер Zozo, — вознесем молитву Господу, чтобы он протянул нам манипулятор помощи, помог встать, дал силы победить нашего страшного врага чтобы покончить с прошлым, начать новую жизнь и снова стать полноправным членом общества. Во имя Силы и Массы…
      — Во имя Силы и Массы… — загудели на разные голоса присутствующие, вставая из-за парт и прижимая ко лбу две фаланги.
 

***

 
      На Olo-537 было жалко смотреть — весь в ржавых пятнах, скрипящий и трясущийся, он взмахивал напильником, но не всегда попадал по бруску. Yo-630 аккуратно дотронулся манипулятором до его плечевой пластины.
      — Брат! — тихо сказал Yo-630. - Дай напильник, я покажу еще раз. Во-первых, ты неправильно закрепил брусок — так он скоро вывалится из тисков. Зажимаем его плашмя очень сильно — си-и-и-ильно… Вот так, видишь? Магний — мягкий металл. Если его не сжать намертво, он начнет крошиться и шататься. Теперь не шатается. Берем напильник. Напильник держим ровно. И вот таким легким движением — гляди: р-р-раз! — проводим по бруску всей поверхностью напильника. Видишь, брат, как густо сразу пошла стружка? Почти как у нашего Qu, дай ему Господи сил всегда трудиться так яростно. Смотри: р-р-р-раз, р-р-р-раз! Легко, плавно и без спешки. Видишь? Теперь попробуй!
      Olo-537 вздохнул, взял напильник, постоял немного, прицелился и повел по бруску. И снова неправильно — косо. Стружка почти не текла. Но Olo-537 давил. На середине напильник сорвался с верхушки бруска и с размаху чиркнул по тискам.
      — Тише, тише, брат! — взмахнул Yo-630 манипулятором. — Не дай Господи, искру выбьешь, взлетим на воздух!
      Olo-537, выронив напильник, уставился на свой манипулятор — там блестела глубокая царапина. От соседнего верстака обернулся Pi и присвистнул.
      — Ай-я-яй, как же ты так? — покачал головой Yo-630. - Ну что ж, как говорится, до свадьбы заполируется. Пойдем к мастеру Zozo, смажем лаком…
      Они вышли из трудовых цехов и стали подниматься в башню мастера Zozo.
      «Эх, достался же мне подопечный!» — с досадой подумал Yo-630, бережно поддерживая Olo-537 под изгиб манипулятора, но тут же устыдился своей греховной мысли.
      Наверху раздавался равномерный грохот: бах! бах! бах!
      — Стар я, брат Yo, — произнес Olo, останавливаясь. — Погоди, дай передохнем маленько.
      — Давай, — согласился Yo-630, но спохватился: — И вовсе ты не стар, брат Olo, не наговаривай на себя! Вот смотри, насколько мастер Zozo изношенней тебя, а как поклоны бьет лбом об пол, когда молится в своей келье! Аж искры небось летят. Вот это сила духа!
      «Бах!.. Бах!.. Бах!..» — размеренно доносилось сверху, словно гигантский молот ударял в наковальню.
      — Стар я, — повторил Olo печально. — Никчемный для общества. Даже магний молоть, видишь, никак не могу научиться…
      — Ничего, ничего, брат Olo! Я тоже не сразу научился, когда попал сюда! Но ты пойми: другой дороги у нас нет! Труд и молитва, молитва и труд — вот то, что принесет нам исцеление! Помнишь, как Qu трудился? Помнишь, как он дни ночи молился и точил магний? А ведь пришел он в нашу Миссию не только позже тебя, но и позже меня, позже, чем Wala, позже, чем Pi и другие! И пришел сам, не привели его, не привезли! Сам пришел и сказал: я осознал грех и хочу порвать с прошлым, но у меня не хватает сил сделать это самостоятельно, помогите! И порвал! И вернулся раньше всех нас в общество — мастер Zozo благословил его и отпустил. И мы когда-нибудь вернемся в общество полностью исцеленными — кто-то раньше, кто-то позже. Другого пути у нас нет, брат Olo. Или быть водопивцами и погибнуть, или — труд, молитва и раскаяние. Поверь мне, брат Olo, всем поначалу тяжко. И мне было тяжко. О, знал бы ты, как мне было тяжко первое время! Но все проходит с помощью Господа… Идем дальше?
      — Идем… — вяло кивнул Olo.
      И они вновь зашагали вверх по ступеням из резного чугуна.
      «Бах! Бах! Бах!» — раздавалось все ближе с каждым шагом.
      — А кем ты был по профессии? — спросил Yo-630 чтобы поддержать разговор.
      — Музыкантом, — вздохнул Olo. — Дирижером.
      — Ого! — уважительно покачал головой Yo-630.
      — Дирижером, да. В государственном оркестре…
      — В государственном оркестре?! - Yo-630 остановился и посмотрел на Olo, хотя в полумраке винтовой лестницы ничего нового не увидел. — Постой, а ты… ты не Mag-Olo, часом? Хотя нет, что я говорю, извини…
      — Mag-Olo, — уныло кивнул Olo. — Тот самый…
      — Одуреть… — растерянно произнес Yo-630. - Вот уж не подумал бы…
      — Что, не похож?
      — Честно говоря, не очень… Хотя… Нет, но ведь я тебя близко-то не видел никогда! Просто мы с женой в консерваторию ходили часто, слушали… Она у меня музыку любила! Пока не ушла… Ты извини, что… Я-то думал…
      — Да ничего, — просипел Olo, снова шагая вверх, — ничего… Да, был дирижер. А потом поставили другого, а я там же, в государственном, на клавесине играл еще несколько лет… А последние годы давал уроки музыки ученикам. Это уже когда меня окончательно выгнали из оркестра…
      — За водопийство? — не удержался Yo-630.
      Olo только опустил голову.
      — Держись, брат! — ободрительно грохнул его в бок Yo-630. - Исцелишься — снова будешь играть и дирижировать!
      — Да куда там. Сам видишь, уж поршни не те совсем… — вздохнул Olo. — Давай еще передохнем.
      — Немного осталось! Ну, давай…
      «БАХ! БАХ! БАХ!» — доносилось сверху раскатисто.
      — Нам же, музыкантам, знаешь как в оркестре… — неожиданно продолжил Olo. — Без этого никак. Репетиции — гастроли, репетиции — гастроли. Тяжело. Перед концертом — по маленькой всегда. Это даже положено — и дирижеру, и клавесинщику, и трубодуям, и скрипичам. Без этого никак — кто играл, тот знает, что на сухую не идет музыка. По маленькой плеснул для разгона — хорошо-о-о…
      — Но как же остальные? — удивился Yo-630. - Что ж, все музыканты водопивцы?
      — Почему сразу водопивцы? От механизма зависит, у кого какая жесть. Кто-то всю жизнь по маленькой заливает, а водопивцем никак не становится — и почти без ржавинки. А у меня и отец рано заржавел, упокой Господи, какой клавесинщик был… И мать окислилась давно, балерина… Ну и у меня как-то все покатилось-поехало… Сам ведь знаешь…
      — Знаю, — кивнул Yo-630, и вдруг добавил с горечью. — А я ведь тоже не магний точил! Я ведь колледж окончил, инженер-механик паровых котлов!
      «БАХ! БАХ!» — доносилось сверху.
      — Ладно, пошли, — спохватился Yo-630.
      Потемневшая резная дверь кельи мастера Zozo была как всегда крепко заперта. Yo-630 постучал, но никто не отозвался — за дверью вовсю грохотало так, что дрожали стены.
      — А может, не надо? — помотал головой Olo. — Чего мешать, когда мастер молится? У него ж недельный пост, уединился, а мы — с ерундой. Само затрется.
      — Надо, — упрямо кивнул Yo-630 и постучал снова всеми фалангами, — По технике безопасности положено смазать лаком. Мало ли, какая дрянь попадет, потом коррозия примется — и прощай манипулятор? Мастер Zozo опытный врач, у него в келье все лекарства, он так и говорил — сразу зовите меня, если что в мастерской случится.
      — Иду, иду! — скрипуче раздалось за дверью. — Обождите. Кто там?
      Грохнуло еще несколько раз, прежде чем раздались шорохи и что-то со скрипом подвинулось, а скорее даже проволоклось. Затем лязгнул засов, и из кельи выглянул мастер Zozo. Был он бодр, и глаза его горели.
      — Простите, мастер, брат Olo оцарапался, вы не помажете ему лаком?
      — Ждите! — мастер Zozo проворно исчез за дверью и вскоре вернулся с жестянкой и кистью. — Где оцарапался?
      — Вот… — Olo поднял манипулятор.
      — Господи спаси! — пробасил мастер Zozo и взмахнул кистью так, что брызги полетели во все стороны.
      — Нет-нет, мастер Zozo, чуть ниже. Вот здесь.
      — И здесь помажем! — откликнулся Zozo, задорно подмигнул и вновь махнул кистью, расплескивая лак. — Где хотите — везде помажем. Вот здесь, вот здесь… Где еще?
      — Спасибо, мастер Zozo, спасибо, достаточно!
      — Ну а тебя куда помазать, брат Yo?
      — Меня не надо, мастер Zozo, спасибо, — поклонился Yo-630.
      — Ну тогда ступайте, дети мои, во двор с Господом, да обсохните хорошенько, — мастер Zozo уже развернулся, но вдруг замер и поднял фалангу. — А ты, брат Yo, рулить умеешь? Права есть?
      — Умею, мастер, — кивнул Yo-630. - И права есть.
      — А скатайся-ка в город вместо меня! Привези смазки. Найди, где Wala — она знает, куда ехать. Вместе и поезжайте. Справишься?
      — Спасибо, мастер! — Внутри у Yo-630 что-то томительно скрипнуло — то ли от чересчур низкого поклона, то ли от радости, что выпала возможность съездить в город, да еще вместе с самой Wala.
      Мастер Zozo ушел за дверь и долго рылся в келье, гремя и передвигая мебель. А затем вынес чугунный баллон, крышка которого была заперта на большущий замок.
      — Вот, — мастер Zozo глухо поставил баллон на площадку лестницы. — Для масла.
      — А денег-то у меня нету… — огорчился Yo-630.
      — Денег не надо… — махнул манипулятором мастер Zozo, — Там как обычно, Wala покажет.
      — А огниво для машины тоже у нее?
      — Чего? Ах да, огниво… — мастер Zozo снова скрылся за дверью и, наконец, вернулся с огнивом. — Храни вас Господь!
 

***

 
      Машина была старая, но шла ровно. Yo-630 аккуратно вырулил за ворота миссии и остановился. Закрыв ворота, Wala подбежала и ловко запрыгнула в кабину. Yo-630, залюбовавшись, тронулся с места, но снова притормозил в нерешительности.
      — А карты нету, в какой мы вообще области?
      — Направо и прямо… — Wala махнула фалангой. — Я знаю дорогу.
      Yo-630 плавно тронулся с места, набрал скорость и поехал по едва заметной грунтовке.
      — Машина хорошая, ее бы чуток подтянуть — бегала бы как новая! — с чувством произнес Yo-630, умело поворачивая руль и искоса поглядывая на спутницу. — Первым делом — ходовой поршень смазать. Его, поди, не смазывали сто лет.
      Wala улыбнулась и рассеяно кивнула.
      — Затем пружины рессорные снять и перекалить заново. — Yo-630 вырулил на трассу и плавно набрал скорость. — Это можно сделать прямо на подворье. Распалить магний, накалить рессоры добела — и облить ртутью. И так раза три. И будут не хуже, чем если в ремонт сдавать или новые покупать. Дело нехитрое, если уметь. Я б сделал на совесть, если мастер Zozo позволит.
      Wala кивнула.
      — Ну и еще котел бы конечно разобрать и почистить. — Yo-630 аккуратно обогнал ревущий грузовик, доверху груженный кремнием. — Ты видишь, какая сволочь?
      — Угу, — рассеяно кивнула Wala. — Терпеть не могу грузовики, прости Господи.
      — Да нет, я про выхлоп! Я скорость набрал — и слышишь, как сзади выхлопник свистит, с хрипотцой такой характерной?
      — Да, — насторожилась Wala, прислушавшись. — А что это значит?
      — Да ничего страшного, в общем. Просто, значит, капельки ртути летят. А должен бить чистый ртутный пар. Тут надо котел разобрать и почистить от накипи. Знаешь, сколько в ртути всяких примесей? Вот оно на стенках и оседает.
      — Как же его чистить? — удивилась Wala.
      — Ну, как… — Yo-630 приосанился. — Развинчиваешь болты — вон те, двенадцать штук. Снимаешь крышку с медной прокладкой и открываешь котел. Предварительно слив ртуть, само собой. Далее берешь ветошь, берешь воду, брызгаешь водой на стенки — и аккуратненько ветошью…
      — Чем, чем брызгаешь? — настороженно переспросила Wala. — Водой?!
      — Нет, ну… — смутился от неожиданности Yo-630, - технической водой, само собой.
      — Водой?! - снова взвизгнула Wala и яростно глянула на него.
      — Нет, но… Но можно конечно и ртутью наверно… или сухой ветошью… но обычно водой в мастерских делают… А иначе не растворится. Честное слово, это не я придумал! Ну чего ты, в самом деле! Это технология такая! Вода ж — она ж не только, чтоб… Ну… Это же химикалий мощный.
      — Храни нас, Господи, от такого химикалия! — Wala дотронулась двумя фалангами до лба и склонила голову.
      — Храни нас Господи, — повторил Yo-630.
      Некоторое время они ехали молча. Ослепительно полыхал магний в топке, гудел и пыхал ртутью раскаленный котел, ладно шумели поршни, раскручивая ходовые шестерни. По обеим сторонам трассы тянулись кремниевые отвалы и торчали редкие зубцы каменных дольменов. Затем дорога пошла вниз, слева засеребрилась цепочка озер. На дорогу выплыл густой ртутный туман, и Yo-630 сбавил скорость. На лобовом щитке серебрились капельки. Wala игриво высунула манипулятор, и он тоже покрылся ртутной испариной.
      — Красивые здесь места! — вздохнул Yo-630. - Вот так вот живешь в городе всю жизнь, и ничего этого не видишь.
      — А ты женат? — вдруг спросила Wala.
      Yo-630 помолчал, задумчиво глядя вперед.
      — Был, — ответил он наконец.
      — А что так?
      — Она ушла к другому, — вздохнул Yo-630, - не выдержала. Сам виноват. Вода проклятая…
      — Жалеешь?
      — Не знаю даже, — честно ответил Yo-630. - А ты замужем?
      Wala молча покачала головой, но ничего не ответила.
      Трасса снова пошла вверх. Машина выпорхнула из тумана, и тут вдруг впереди на обочине появился городничий, махая стальной метелкой. Yo-630 послушно притормозил.
      Городничий вразвалочку подошел к машине, и Yo-630 выпрыгнул из кабины.
      — Документики, будьте любезны, — Городничий рассеянно похлопал метелкой себя по боку.
      — Разве мы что-то нарушили? — Yo-630 протянул метрику и котельный талон.
      — Это мы сейчас узнаем… — сообщил городничий, лениво рассматривая талон на просвет.
      Смотрел он долго — сперва талон, затем метрику, затем снова талон. Затем полез в плечевую сумку и вынул зеркальце.
      — Подышите.
      — Обижаете! — нахмурился Yo-630 и длинно выдохнул на зеркальце.
      Городничий долго смотрел на зеркальце под разными углами и даже потер его фалангой, но ничего не нашел, и в конце концов спрятал в сумку.
      — Что везем? — он заглянул в кузов и лениво потыкал метелкой баллон.
      — За смазкой в город едем, — ответила Wala из кабины.
      Городничий поднял окуляры, глянул в кабину и оглядел ее с нескрываемой симпатией:
      — И откуда мы едем, такие красивые?
      — Из Миссии терапевтической общины Церкви Единоверцев Левой Резьбы.
      — Ну, так бы сразу и сказали! — городничий понимающе махнул метелкой. — Удачных покупок!
      — Храни вас Господь! — улыбнулась Wala.
      На подъездах к городу появилось много машин, а над трассой заблестели рекламные плакаты. Yo-630 смотрел на дорогу, а вот Wala вертела головой, разглядывая их — похоже, она тоже сильно истосковалась по городу.
      — Смотри, смотри! — вдруг с отвращением прошипела она и с лязгом ткнула его в бок.
      Yo-630 повернул голову.
      На приближающемся плакате виднелась колба. Витиеватая подпись гласила: «Вода 'Горная' высшей очистки — праздник на вашем столе!» — Подонки! — произнес Yo-630, непроизвольно глотнув. — Нашей смертью торгуют! Они бы всех нас ядом залили, лишь бы заработать!
      — Прости их, Господи… — Wala снова прикоснулась ко лбу двумя фалангами.
      — А чего их прощать? — Yo-630 яростно дернул ручку газа и машина откликнулась облаком свистящего пара. — Их бы всех поставить к стенке — и рассверлить!
      — Да разве ж они виноваты?
      — А кто? Кто виноват?!
      — Кто заливается — те и виноваты.
      — Так запретить надо — и не заливались бы!
      — Так был уже сухой закон, — вздохнула Wala. — И что, помогло? Все начали гнать из водорода. Хорошо, хоть сейчас цены подняли. А то бы уже давно все окислились.
      Yo-630 ничего не ответил.
      Вскоре машина въехала в город и покатилась по улицам.
      — Теперь направо, — говорила Wala. — На перекрестке прямо… Да, да, прямо… И вот в тот переулок. Ага. Слева будет лавка — видишь, вывеска? Вот туда.
      В лавке оказалось сумрачно, но уютно. По стенам стояли самые разнообразные колбы, бутыли, термосы и банки. Wala звякнула колокольчиком, и появился из подсобки пузатый хозяин. Увидев ее, он улыбнулся и так приветливо всплеснул манипуляторами, что Yo-630 даже ощутил неожиданный, и от того особенно удивительный укол ревности.
      — Доброго вам дня, господин Foro! — поклонилась Wala.
      — А где старик Zozo? Как его драгоценное здоровье? — хозяин оглянулся и с удивлением осмотрел Yo-630.
      — Мастер Zozo здоров, но молится. А это брат Yo, мы приехали за маслом.
      — Конечно, конечно. А где э-э-э… — хозяин прищурил заслонки окуляров и многозначительно пощелкал фалангой манипулятора. — Где баллон?
      Yo-630 сходил к машине и принес баллон.
      — Поставь-ка его в угол, брат, — произнес Foro. — Осторожно, осторожно. Ага, вот так.
      Он подошел, внимательно осмотрел баллон, осмотрел замок, и пощелкал по нему фалангой. Баллон ответил глухим звоном.
      Foro ушел в подсобку и тут же вернулся, вручив Yo-630 точно такой же баллон и две банки силиконового солидола. Одна была сплющена с краю.
      — Что ж так? — нахмурилась Wala. — Мастер Zozo будет недоволен. Скажет, что мы помяли.
      — Хорошая, хорошая банка! — замахал манипуляторами хозяин. — Только не переворачивайте ее, чтоб не потекло… Другой нету. А вам — вот подарок в дорожку, — он снял с полки жестянку и протянул ее Wala.
      — Слабоводный коктейль?! Нам?! - возмущенно дернулась она.
      — Безводный! Совершенно безводный! Вот написано, видите? Вода — 0%. Детский безводный коктейль.
      — Точно безводный? — Wala недоверчиво оглядела жестянку.
      — А как вы думали, что ж я, совсем не понимаю что ли? Братии из Миссии воду предлагать? — ухмыльнулся хозяин.
 

***

 
      Wala предложила погулять по парку, и Yo-630 с радостью согласился. Заперев баллон с маслом и банки с солидолом в кабине, они пошли вдаль по переулку. Вскоре постройки расступились и под ногами заскрипела кремниевая крошка. Прошагав по дорожкам, они вышли к фонтану и сели на лавку. Фонтан ярко сиял на солнце, а иногда на кремниевые плиты за бортиком падали тяжелые капли и тут же рассыпались сотнями шариков.
      — Господи, как красив мир! — с чувством произнес Yo-630 и поднял вверх манипуляторы.
      Ему захотелось обнять Wala или просто положить манипулятор на ее корпус, но он постеснялся.
      — Воистину, Господи! — откликнулась Wala, коснувшись лба двумя фалангами.
      Они немного посидели молча. Наконец Yo-630 скосил окуляры на банку и пошевелил ротовыми пластинами.
      — Жарко сегодня… — произнес он смущенно. — Давай уже, может, это…
      — Конечно-конечно! — тут же откликнулась Wala. — На, открывай!
      — Почему я? Открывай ты! Уступаю!
      — Ну, хорошо-о-о… — Wala кокетливо прикрыла шторки окуляров и одним ловким движением свернула крышечку.
      Зашипело пузырящееся масло. Wala настороженно поднесла жестянку к окуляру, а затем обмакнула фалангу, отряхнула ее и осмотрела со всех сторон.
      — Как бы не сдохнуть в одночасье… — озабоченно произнесла она. Но пленка была ровной. — И точно, чистое масло, — улыбнулась Wala.
      И вдруг резко поднесла банку к ротовой воронке, жадно плеснула внутрь сразу половину, зажала воронку вторым манипулятором и надолго запрокинула голову. — Господи, хорошо-то как… — наконец выговорила она, протягивая Yo-630 жестянку. — И, главное, ощущения почти как настоящие! Не как обычное масло.
      Yo-630 аккуратно взял жестянку, заглянул внутрь и с уважением покачал головой: он мог бы поклясться, что там оставалась ровно половина с точностью до капли. Запрокинув голову, он плавно и медленно влил в себя остатки ровной струйкой, чувствуя, как восхитительная прохлада растекается по всему масловодному тракту. На миг ему даже показалось, что в голове зашумело, и появилась такая знакомая блаженная невесомость в манипуляторах. Но только на миг.
      — Вообще, конечно, в этом есть какой-то обман… — произнесла рядом Wala, задумчиво прищурившись. — Не то.
      — Не то, — согласился Yo-630.
      — Зато — богоугодно, — подытожила Wala.
      — Это точно, — кивнул Yo-630.
      Он хотел кинуть жестянку в урну, но Wala отобрала ее, перевернула и придирчиво выдоила последнюю капельку. Они посидели молча, глядя на черную тень от струи фонтана. Тень танцевала на плитках.
      — Брат Pi рассказывал, что слушал лекции одного ученого, — начал Yo-630, - и этот ученый утверждает, что когда-то давным-давно, миллиарды лет назад, наша планета была покрыта водой…
      — А как же! — хохотнула Wala.
      — Ну, — смутился Yo-630, - у него гипотеза такая. Он там что-то такое рассчитывал…
      — Ах, рассчитывал! — снова хохотнула Wala. — Привет ученому! Рассчитывай дальше, не облейся.
      — Да ладно тебе, — Yo-630 миролюбиво стукнул ее манипулятором в бок. — Все равно, согласись, красивая версия. Прикинь: вся планета! Ну, или почти вся… И — водой! А?
      — Господь, — произнесла Wala так строго, что Yo-630 дернулся, — никогда бы не допустил такой мерзости.
      Она положила пару фаланг на лоб и склонила голову. Yo-630 сделал то же самое. А когда поднял голову — остолбенел.
      Перед ним с протянутым трясущимся манипулятором стоял пыльный и бесформенный механизм, покрытый ржавой коростой, окалиной и вмятинами, и от того казавшийся круглым. Один его окуляр был разбит напрочь, другой — с мутной запотевшей линзой — подергивался, пытаясь навестись на резкость.
      — Братки! — просипел он, обдав едкой сыростью. — Братки, помогите пятачком, ради Господа?
      Yo-630 медленно обернулся на Wala, но та, окаменев, смотрела на эту развалину, и ее окулярная шторка нелепо подергивалась.
      — Господи… — наконец прошептала Wala. — Да как же это, Господи? Брат Qu?!
      Заправка была маленькой, посреди чистой равнины. Yo-630 рассеянно смотрел, как из заправочного шланга в бак сыпется магниевый порошок. В кузове храпел и трещал шестернями брат Qu, связанный проволокой.
      — Я все понимаю, — задумчиво произнес Yo-630, - но одного не могу понять. Ну, сорвался. Но сорвался — ведь не взорвался! Как же он не взорвался-то, когда воду пить начал?
      — Да он ее выковырял, — презрительно пожала плечевыми пластинами Wala, — выковырял и выбросил.
      — Натриевую капсулу? Из масловодного тракта? Как?!
      — Как… Любым крючком! Как… — Wala отвернулась. — А ты как думал? Натриевая капсула — не Господь. На всю жизнь не обережет.
      Yo-630 хотел что-то ответить, но не стал. Он стряхнул со шланга последние крупицы и повесил его на колонку. Wala все так же стояла и смотрела вдаль. А потом вдруг прошептала:
      — Я сама трижды выковыривала…
 

***

 
      Во дворе снова раздался истошный вопль и, похоже, женский. Yo-630 подошел к окну и прислушался. Может, все-таки там кому-то нужна помощь? Может, не сидеть так, а выйти и разобраться? Но во дворе было темно и ни черта не разобрать. Хотя похоже, на лавочке творилось шевеление и скрип. А может, борьба.
      — Аооо-ай! — отчетливо произнес тот же голосок, а затем жалобно захныкал.
      Yo-630 подождал еще.
      — Ай, гад!!! - тревожно взвизгнул голосок, но тут же расхохотался.
      Следом раздалось ржание нескольких глоток.
      — Еще! — произнес внизу кто-то хриплый, и послышалось бульканье.
      — Ааааааааааа!!! - снова взвизгнул женский голосок тоскливо и безнадежно. — Аааааа…
      Yo-630 высунулся из окна и рявкнул:
      — Эй! Что там у вас происходит?
      — С Ноооовым хоооодом!!! - с готовностью откликнулся влажный женский голосок.
      — С Новым ходом!!! - повторил нестройный хор сырых мужиков. — Happy New Gear! Ураааа!!!
      — И вас с праздником… — ответил Yo-630.
      — Спускайся к нам, дядь! — пискнул тот же голосок. — С кру… с крушшшкой!
      — У нас много, всем хватит! — захохотал бас.
      Yo-630 отошел от окна. Далеко-далеко в воздух над городом взлетела магниевая шутиха и озарила пространство вспышкой. Yo-630 приложил ко лбу две фаланги и наклонил голову. Так он сидел долго, погрузившись в мысли о Господе.
      — С прааааздником, девушка!!! - вдруг донеслось снизу. — С Ноооовым хоооодом!!!
      Перед его мысленным взором появилась жестяная кружка, но он испепелил ее гневом. И вдруг ему показалось, что в дверь постучали. Yo-630 недоуменно поднял голову. Кто бы это мог быть?
      Стук повторился.
      «Если это мерзавцы снизу — спущу с лестницы, прости Господи!» — решил Yo-630, подошел к двери и распахнул ее.
      Контур фигуры был до боли знаком.
      — Ты? — изумился Yo-630, отступая назад.
      — Не ждал?! Сюрприз-сюрприз! — улыбнулась Wala. — С Новым ходом!
      — Какое счастье! — от всей души произнес Yo-630. - А я тут сижу один, весь город празднует, а я тут… Слушай, но… мне даже угостить тебя нечем! Знать бы…
      — Ты меня в дом-то впустишь? — перебила Wala, не дожидаясь ответа вошла и оглянулась. — Слушай, а у тебя симпатично! Какая гравюра красивая… Твоя?
      — Это я в молодости! — Yo-630 польщенно выпрямил грудь. — Слушай, а я думал, ты поедешь в Миссию поститься и молиться… Ты же говорила, что не любишь Новый ход и боишься его…
      — Не поехала, — мотнула головой Wala, садясь на топчан. — Поехала к тебе. Рад?
      — Конечно рад! — Yo-630 осторожно присел рядом.
      Они замолчали. За окном снова взлетела шутиха.
      — С Новым ходом, — сказал Yo-630.
      — С Новым ходом, — откликнулась Wala.
      Опять наступила тишина. Yo-630 чувствовал, что надо что-то сказать, давно надо сказать что-то очень важное. Но слова не шли. Еще нестерпимо хотелось обнять ее или хотя бы подвинуться ближе, но что-то не давало это сделать. То ли тишина в комнате, то ли ее напряженная поза. Так продолжалось долго.
      — Счастья тебе в Новом ходу, — вдруг сказала Wala.
      — И тебе счастья в Новом ходу, — повторил Yo-630 и вдруг неожиданно для самого себя произнес: — Ты знаешь, а ведь я так жалею, что не встретил тебя раньше!
      — Раньше я была водопивцем… — вздохнула Wala.
      — И я! — с готовностью откликнулся Yo-630 и вздохнул: — Но это в прошлом.
      Снова повисла напряженная пауза.