Полосатый сиваоанец повернулся к Ухуре. Она напряглась, готовясь уклониться от удара, но вместо этого он что-то сказал. Это снова был современный язык сиваоанцев, и лейтенант не поняла. Она сказала ему это на старом языке.

Тот сделал жест приветствия и дружелюбно ответил:

– Я – Ветреный Путь в-Тралланс. Ты не поняла меня, Звездная Свобода, однако твой товарищ говорил на нашем языке хорошо.

– Капитан Кирк использовал универсальный переводчик, сэр. Это облегчит задачу. С вашего разрешения? – Ухура включила свой универсальный переводчик снова.

– Сейчас вы понимаете меня? – спросил он.

– Да, – сказала Ухура. – Как я пыталась сказать Несчастью, мы надеемся, что ваши люди смогут помочь вашим родственникам…

Ветреный Путь отдернул одно ухо назад, у Заката это значило бы жест презрения, затем он спросил:

– Вы пришли издалека?

Обескураженная внезапной сменой темы разговора, Ухура ответила:

– Нет. Как объяснил вам капитан Кирк, мы пришли с корабля «Энтерпрайз», который в настоящее время находится на орбите вашего мира…

– Вы и ваши друзья можете оказать нам честь и остаться под нашей защитой до тех пор, пока кто-нибудь не придет за вами. Вы поговорите с Жестким Хвостом, – твердо сказал он, прежде чем Ухура смогла повторить свою мольбу о помощи. – Я расскажу ей, как это случилось.

Какой-то момент было не о чем говорить.

– Спасибо, – сказала Ухура, копаясь в своей памяти в поисках чего-нибудь более традиционного. Но прежде чем она смогла хоть что-то вспомнить, Ветреный Путь уже ушел. Ничего другого не оставалось, как со всеми срочными вопросами подождать прихода Жесткого Хвоста. Встревоженная своей неудачей, Ухура возвратилась к капитану Кирку и Споку, чтобы сделать полный доклад о том немногом, что она узнала.

Джеймс Кирк понял только последние несколько слов разговора, но вид Ухуры ясно сказал ему, что она не нашла решения срочных как для йауанцев, так и для Федерации вопросов. Не то чтобы он всерьез ожидал этого, но надежда всегда жива, и в отчаянном положении становится еще сильнее.

По крайней мере, похоже, что сиваоанцы приняли их как гостей. Это было определенно полезным. И прием казался настолько любезным, что лагерь возобновил свою обычную деятельность, или, скорее, настолько обычную, насколько она может быть в то время, как все сиваоанцы хотели ближе рассмотреть странных посетителей.

Когда Ухура вернулась к команде, все оказались окружены тесным кольцом любопытных которые смотрели на астронавтов во все глаза. Хвосты и усы, казалось, от возбуждения находились в постоянном движении. С деревьев, окружавших поляну, слезли еще около десятка сиваоанцев, когти и хвосты которых также использовались для лазанья по деревьям, как отметил про себя Кирк.

– Капитан, мне очень жаль, – начала Ухура. Она выключила свой универсальный переводчик, чтобы соблюсти конфиденциальность разговора.

– Потому что вы не сделали все по книжке? – подсказал Кирк. – Но не существует «книги» для первого контакта. То, что могло сработать, срабатывает. Вы все сделали хорошо, Ухура.

– Действительно, – подтвердил Спок. – Похоже, что ваши человеческие качества оказали солидную помощь.

Кирк воспринял бы такое от вулканца как несомненный комплимент, у Боунза ушло бы минут двадцать на то, чтобы переварить такого рода признание. Ухура же казалась еще более настроенной.

– Это не помогло, мистер Спок, – печально сказала она. – Они не слушали. У нас все еще нет возможности помочь Закату и Кристине и всем другим. Он просто сменил тему разговора и ушел!

– Не горюйте, лейтенант, – отозвался вулканец, – поиск Трои занял у Генриха Шлимана большую часть его жизни. А он не мог воспользоваться консультациями у местных жителей.

«Кажется, Спок наконец-то осознал пользу от рассказов про Генриха Шлимана», – с удовольствием заметил про себя Кирк. Вслух же он сказал:

– Да, Ухура, дайте нам несколько дней. Мы и так опережаем график.

Лейтенант печально покачала головой.

«Это ее не утешает, – подумал капитан поскольку речь идет о Закате и Кристине» Кирк был полностью согласен с ее чувствами, но он также понимал, насколько сложна задача, которую они перед собой поставили.

Ухура продолжила:

– Я выбрала для разговора Несчастье… – она указала на сиваоанку в «маске», стоявшую теперь вызывающе близко от них, и замолчала.

И тогда Кирк закончил за нее:

– Потому что она похожа на Закат, да? Продолжайте.

Он внимательно слушал, пока Найета делала подробный доклад о разговоре на Древнем Языке.

– … мне очень жаль, но я не могу объяснить остальное, – призналась она. – Мистер Спок прав, говоря об изменениях в языке. Я едва ли поняла хоть одно слово из тех, что Ветреный Путь в-Тралланс сказал Несчастью.

Если бы они были собратьями Закат, я бы сказала, что Ветреный Путь наказал Несчастье, как ребенка. Видели ли вы когда-нибудь, чтобы взрослый рассердился на то, что сделал ребенок, но не на самого ребенка?

– Да, – сказал Кирк – Я понимаю, – Но Несчастье не ребенок, капитан. И она была сердита по-другому, так сердита, так расстроена, как будто это ее покровитель и она знает это.

– Классовое различие, мистер Спок?

– Возможно, капитан. Хотя мы знаем очень мало об их культуре.

– Тогда давайте начнем учиться… – Кирк посмотрел на Ухуру. – Если все остальные будут действовать так же хорошо, как и вы, лейтенант, мы получим ответы на все вопросы.

Он хмуро посмотрел на свой универсальный переводчик.

– О-о, – сказала Эван Вилсон. Она стояла лицом к лицу с сиваоанкой, обе рассматривали друг друга с нескрываемым интересом. – Я бы хотела такое разноцветное пальто! – Голос доктора был переполнен восторгом, и в нем не слышалось зависти Ее собеседница была примерно того же роста, что и Эван, хотя уши прибавляли ей роста. Шкура сиваоанки была белой, с наляпанными по всей площади тела желтыми и черными пятнами, Лицо также большей частью было окрашено в белый цвет, но черное пятно книзу от носа (как будто бы к ее лицу прикоснулись вымазанным в саже пальцем) придавало ей странный, несколько клоунский вид. Все это необыкновенно сочеталось с великолепной грацией ее движений.

Вилсон скопировала приветственный жест, который она видела у Ухуры, и сиваоанка добродушно ответила на него. Как будто бы раскололся лед недоверия, другой сиваоанец подошел к Чехову и сделал тот-же жест.

– Ну, мистер Чехов, – сказал Кирк, – вы что, не собираетесь поздороваться?

– Я чувствую себя глупо, капитан, – сказал Чехов, с опаской поглядывая на сиваоанца.

– Тогда почему бы вам не поприветствовать Спока сердечным рукопожатием?

– Сэр! – Чехов ужаснулся от этого предложения. – Это было бы грубо… мистер Спок вулканец!

– Точно, мистер Чехов. Так не будьте грубым с нашими хозяевами, сказав так, Кирк тут же показал пример. Чехов глянул на капитана, как собака на кость, но протянул руки для демонстрации когтей.

Сиваоанка с пятном на носу все еще смотрела, округлив глаза, на Вилсон.

– Тебе… тебе понравилась моя шкура? – спросила она, как будто никогда такого не слышала.

– Я думаю, она прекрасна! – сказала Вилсон.

– В сравнении с вашей, конечно! – послышался голос из толпы, и сиваоанка с пятном на носу повернулась и зашипела в этом направлении, ее хвост задергался.

Эван Вилсон несколько нахмурилась, бросив взгляд в ту же сторону, затем снова повернулась к собеседнице. Подняв свой рукав, она протянула для ознакомления свою руку.

– Все правильно, – сказала она, – я тоже любопытна, как и ты. Если хочешь дотронуться, – дотронься.

Доктор взглянула на Спока, на которого сиваоанцы взирали с таким же любопытством, и добавила:

– Пожалуйста, не трогайте мистера Спока. Мистер Спок – вулканец, вы можете отметить это по форме его ушей, а, тронув вулканца, вы можете его обидеть.

Тот, который стоял ближе всех к Споку, начал изучать его уши, и Вилсон отвела за уши свои волосы, чтобы продемонстрировать разницу.

Затем она снова подставила руку. Сиваоанка с пятнистым носом нерешительно потянулась рукой и дотронулась до обнаженной руки Вилсон. Ее уши вздрогнули, и она молниеносно отдернула руку.

– Нет меха! – сказала она, откровенно расстроившись.

– Посмотри внимательнее, – посоветовала Вилсон. – Я согласна, что он скуден по сравнению с твоим, но это нормально для человека. У мистера Чехова его немножко больше.

Она подозвала Чехова и сказала слегка ощетинившейся сиваоанке:

– У нас принято представляться. Могу я спросить твое имя? Это вежливо в вашем мире?

Один из толпы, стоящей рядом, – Кирк заметил, что это был тот же, кто сделал едкое замечание по поводу костюма Вилсон, – выкрикнул:

– Конечно. Просто она не любит свое имя. – Она – Яркое Пятно в-Тралланс.

Яркое Пятно зашипела на него во второй раз и сказала:

– Когда-нибудь ты будешь звать меня по-другому, Вызывающий Бурю.

Когда у меня будет свое имя… – она хлестнула хвостом как бы в подтверждение своих слов.

Эван Вилсон задумчиво посмотрела на нее.

– Я не спрашивала у него твое имя, – сказала она, подумав – Я спросила тебя, как ты хочешь, чтобы я тебя называла?

Снова уши сиваоанки резко дернулись назад. Кирк подумал, что это, должно быть, их выражение изумления, и точно: на лице Яркого Пятна отразилось изумление.

– Ты будешь звать меня Яркое Пятно, – Сиваоанка навострила уши и с достоинством добавила:

– Когда у меня будет свое имя, я скажу тебе первой.

– Спасибо, – сказала Вилсон серьезным тоном. Кирк не мог сказать почему, но он чувствовал, что доктору только что сделали комплимент, и она ответила в подобающей манере.

– Ты будешь называть меня Эван Вилсон. А это-мистер Чехов. Вашу руку, Павел, пожалуйста, если вы не против.

– Конечно, – Чехов, похоже, потерял чувство неловкости. Он закатал рукав, чтобы показать жесткие черные волосы на своем предплечье. Яркое Пятно изучила уши Чехова и сравнила их с ушами Вилсон, затем нерешительно дотронулась до его руки.

На этот раз она не отдернула руку немедленно, ее рука оставалась на руке Чехова, чтобы почувствовать его «мех» и кожу под ним.

– Мех такой, как у меня на ладони! – произнесла она. – Его недостаточно.

– Достаточно для человека, – сказал Кирк, улыбаясь. Яркое Пятно, надо полагать, не приняла его улыбку за угрожающее выражение.

– Но вам ведь должно быть, холодно ночью?

– Мы носим одежду.

Яркое Пятно посмотрела на него непонимающе, это было очевидно: ведь ее язык не содержал даже такого понятия.

Вилсон дернула за его рукав и сказала:

– Капитан имеет в виду искусственный мех. Потрогайте это. У нас разные виды костюмов для разных погодных условий и температур.

Яркое Пятно проверила уши капитана, затем осторожно пощупала рукав.

Структура ткани очень удивила ее, но когда осмотр был завершен, казалось, что она почувствовала облегчение, а может быть, ей стало просто их жаль из-за таких очевидных недостатков.

– Это тоже искусственный? – она показала на волосы Эван кончиком своего хвоста. Вилсон наклонила голову вперед.

– Нет, это такое же мое, как у тебя твоя шерсть. Потрогай, но не очень сильно тяни. Они растут на голове.

После некоторого раздумья Яркое Пятно нашла наконец в себе мужество потянуть. Вилсон вскрикнула. Один из взрослых сиваоанцев, выглядевший очень элегантным, с черным мехом, заметил:

– Кричит, как будто бы ты дернула ее за хвост, Яркое Пятно.

– У нее нет хвоста! – сказала Яркое Пятно. Ее собственный вдруг вытянулся вперед, она посмотрела сначала на него, потом на Вилсон. – Как вам это удается?!

– Не знаю даже, как ответить. У меня никогда не было хвоста, поэтому я даже не знала бы, что с ним делать, если бы с помощью волшебства получила такой. Что ты делаешь со своим, Яркое Пятно?

– Она сует его куда попало, – вставил Вызывающий Бурю, и Яркое Пятно снова повернулась в его направлении и ощетинилась Вилсон спросила:

– Это такое выражение, Яркое Пятно? Все еще сердито поглядывая на Вызывающего Бурю, Яркое Пятно ответила:

– Это то, что делают малыши, когда хотят узнать о чем-нибудь.

– А, – поняла Вилсон, – ты любопытная!

– Это не то, что он имел в виду.

– Я могу понять, – сказала Вилсон. – И я симпатизирую… Люди всегда говорят мне, что у меня длинный нос, – она тронула кончик своего носа, – и что я всегда сую его, куда не следует.

Яркое Пятно изучила нос Вилсон, затем носы других членов высадившейся партии.

– Но у вас у всех длинные носы! – запротестовала она.

– Правильно, – улыбнулась Вилсон, – но именно я спросила о твоем хвосте!

Яркое Пятно скрутила свой хвост спиралью. Но она оказалась не единственной, все сиваоанцы вокруг них закручивали хвосты штопором, и Джеймс Кирк не смог сдержать ухмылку.

Вилсон одарила свою новую знакомую взглядом, полным восхищения…

– Впечатляюще, – покачала она головой, Глядя, как свернулся хвост, Вилсон спросила об этом. Яркое Пятно объяснила:

– Так я делаю, когда довольна. Когда я рассержена… – она посмотрела сердито на Вызывающего Бурю, – Если я немного рассержена, могу сделать так, – она резко махнула самым кончиком своего хвоста. – А если я очень сердита, могу сделать так, – она снова посмотрела на Вызывающего Бурю, очевидно, ей требовалась мотивация, чтобы продемонстрировать это и на этот раз весь ее хвост дважды хлестнул о землю. – А как вы делаете это без хвоста?

– Если немножко сердита… – Вилсон тоже посмотрела на Вызывающего Бурю, затем согнула руки в локтях, раздула ноздри и топнула ногой о землю.

Если я очень сердита, то кричу. Но я этого делать не буду, потому что не хочу испугать самых маленьких, и к тому же, это трудно сделать, когда я на самом деле не рассержена. Мистер Спок же, как вулканец, по их философии, не делает ни того, ни другого.

Несколько сиваоанцев дернули ушами назад, и один или два хвоста выпрямились. Сиваоанец с черным мехом спросил:

– Вы имеете в виду, что он не предупреждает?

– Нет, – энергично замотала головой Вилсон, – я имею виду, что он не бывает сердит. Ни немножко, ни очень, ни вообще.

– Почему нет? – Яркое Пятно обратилась прямо к Споку.

– Гнев сам по себе не логичен и не служит достижению цели, – сказал Спок.

Расширенные до предела глаза Яркого Пятна говорили о том, что она еще долго будет переваривать услышанное. Она снова проверила его уши, чтобы убедиться, что обратилась по адресу.

– Я думаю, что все-таки завидую вашим хвостам, – продолжила Вилсон, потому что теперь я увидела, как они полезны. Вы можете сообщить о ваших чувствах другому, даже если он находится далеко.

– Когда я хочу быть хорошей, – продолжила Яркое Пятно, – То я делаю так! – Хвост осторожно скользнул вперед и обвил тесным кольцом запястье Вилсон.

– Цепкий! – с удивлением отметил Кирк. Он никогда не получал такого впечатления, наблюдая за Быстроножкой, и ни Маккой, ни Ухура не напоминали ему об этом.

– Приятно, – сказала Вилсон. – Могу я потрогать?

– Дальний Дым? – спросила Яркое Пятно элегантного черного сиваоанца.

Дальний Дым дернул усами вперед, что, очевидно, было знаком одобрения, так как Яркое Пятно тут же сказала Вилсон:

– Да.

Эван погладила кончик хвоста.

– Мягкий, – сказала она, – вы все такие мягкие?

На этот вопрос ответил Дальний Дым:

– Мех грубеет по мере того, как мы становимся старше. Яркое Пятно молода.

– Достаточно взрослая, чтобы идти! – парировала Яркое Пятно резко и вызывающе.

Дальний Дым подошел поближе и обмотал кончик хвоста вокруг руки Вилсон, чуть выше хвоста Яркого Пятна.

– Меня зовут Дальний Дым в-Тралланс, Эван Вилсон. Ты можешь дотронуться, – сказал он.

Вилсон дотронулась, сравнивая ощущение от обоих при поглаживании.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду. У Яркого Пятна мех мягче, чем у тебя, но для чувствительности моей кожи твой мех тоже очень мягок, Дальний Дым.

Дальний Дым самодовольно ухмыльнулся.

«Вот оно, Эван, – отметил про себя Кирк, – скажи ему, как молодо он выглядит для своих лет. Я редко видел миры, где это не является комплиментом»

Вилсон улыбнулась Яркому Пятну.

– Мой ужасно скудный мех дает мне преимущество, я могу чувствовать, как мягок твой хвост, всей своей кожей, а не только ладонью.

Яркое Пятно удивилась:

– Действительно?

– Действительно. Так что ты можешь перестать жалеть меня. Я подозреваю, что наши преимущества и неудобства примерно равны, разве что за исключением хвоста. И должна признать, что не вижу никаких преимуществ в том, чтобы не иметь хвоста.

– Может быть, – отозвался Дальний Дым, преимущество в том, что никто не может дернуть за него.

– Мысль понятна, – Вилсон хихикнула. – Это, должно быть, действительно, довольно неприятно.

– Так и есть, – сказала Яркое Пятно раздраженно и посмотрела на Вызывающего Бурю, ее хвост, закрученный вокруг запястья Вилсон, дернулся.

«Похоже, это была давнишняя обида», – подумал Кирк.

– Что ты делаешь, когда хочешь быть приятной? – вопрос задал Дальний Дым, и, наверно, частично это было сделано, чтобы отвлечь Яркое Пятно.

– Я пожимаю руки, – быстро ответила Вил сон, – или, в этом случае, хвосты, – она нежно взяла кончик хвоста Яркого Пятна и легонько сжала его.

– Пожатие делается не для того, чтобы причинить боль, а для того, чтобы показать, что мне хорошо, и ты мне нравишься. Когда у меня в отношении кого-то очень хорошие чувства, я обнимаюсь.

Универсальный переводчик снова потерпел неудачу, этого понятия также не было в словаре сиваоанцев.

– Я покажу вам, – сказала Вилсон, – но вы должны дать мне возможность сделать это. Я не хочу дернуть вас за хвосты, даже случайно, – она успокаивающе погладила каждый хвост, когда сиваоанцы убрали их прочь.

Никто не знал, чего ожидать, и Дальний Дым разрешил Яркому Пятну стоять только за пределами досягаемости Вилсон.

Боясь, что она не заметит озабоченность Дальнего Дыма, Джеймс Кирк сказал:

– Доктор Вилсон…

Она обернулась и наклонила голову в сторону, ее глаза озорно сияли.

– Обнимемся, капитан? – предложила она, полностью озадачив его. – Для демонстративных целей, конечно.

– Конечно, – согласился он и тут же пожалел о своем ответе. Это прозвучало так, как будто демонстрация была единственным поводом, по которому он мог обнять Эван Вилсон… но он мог придумать с десяток гораздо более приятных причин, чтобы обнять ее. Он надеялся, что позже она напомнит ему о его предложении, сделанном от неожиданности.

Улыбаясь, она обняла его вокруг талии и сжала со всей силой, на которую была способна. Его первым открытием было то, что она еще меньше, чем ему раньше казалось, вторым – то, что она трясла его. Он очень нежно обнял ее за плечи и напомнил себе о всех, более приятных поводах. Минутой позже он скорее почувствовал, чем увидел, что все смотрели на них:

Сиваоанцы, люди и вулканец… Он отпустил ее.

– Спасибо, капитан, – сказала она.

– К вашим услугам, доктор Вилсон, – ответил он.

Она покраснела и вновь повернулась к Дальнему Дыму.

– Это объятия, – сказала она. – Могу я обнять тебя, Дальний Дым?

– Необычно, – сказал Дальний Дым. – Это действительно кажется нежным жестом. У нас это была бы поза для драки, но у вас нет когтей и зубов, о которых стоило бы говорить, так что ваша поза не является угрожающей. Да, пожалуйста…

Эван Вилсон осторожно обхватила руками его торс и крепко обняла, Дальний Дым держал свои руки поднятыми, подальше от ее тела. Она откинула голову назад, но не смогла заглянуть ему в глаза в таком положении.

– Дальний Дым? С тобой все в порядке?

– Да, – сказал он, затем нерешительно добавил:

– Я бы хотел поэкспериментировать… могу я тебя также обнять? Я обещаю на древнем языке убрать свои когти и свои зубы держать подальше от твоего горла.

– Я не понимаю твоего древнего языка, но я принимаю твое слово. Нужны двое, чтобы получились нормальные объятия, я была бы разочарована, если бы ты, по крайней мере, не попробовал.

Он все еще не решался.

– Ты кажешься очень хрупкой. Ты мне сразу скажешь, если я сделаю что-нибудь слишком грубо. В этом нет ничего постыдного.

– Мы, люди и вулканцы, прочнее, чем кажемся, но я тебе сразу скажу, если почувствую, что ты можешь что-то сломать мне.

Дальний Дым очень осторожно обхватил ее руками, так что полностью покрыл доктора.

– Боже мой, – сказал Чехов с благоговением. – Если бы я не видел, как она играет со Снарл… – его голос умолк.

«Играет!» – подумал Кирк и с невольным юмором добавил:

– Боже мой, как он прав! – Он не мог отвести глаза. И хотя напрягшиеся нервы Кирка толкали его на то, чтобы предпринять что-нибудь для защиты Вилсон, Дальний Дым держал свое слово: его когти оставались задвинутыми, а рот был плотно сжат.

– Вот так, – говорила Вилсон. – Теперь сожми.

Кирк мог видеть, как Вилсон снова сжала объятия. Дальний Дым сжал ее, но тут же мгновенно ослабил захват.

– Попробуй еще, – сказала Вилсон, – немного сильнее. – Дальний Дым послушался и снова мгновенно расслабил руки.

– Безупречно, – похвалила Вилсон. – Теперь еще раз, с чувством… и задержи немного дольше.

В этот раз их руки сжались в объятии одновременно, и Кирк смог заметить выражение лица Вилсон, полускрытого мехом. Она улыбалась, как маленький ребенок, которому подарили лучшую в мире игрушку.

Они разъединились, и Эван Вилсон счастливо засмеялась. С таким же настроением Дальний Дым обмотал кончик хвоста вокруг ее запястья. Кирк не только почувствовал, как спало его нервное напряжение, но также понял, что и сам улыбается. «И это, – подумал он, – одна из причин, по которой я присоединился к Звездному Флоту, чтобы увидеть такие моменты».

Что-то обвилось вокруг его правого запястья. Удивленный силой змеиного захвата, Кирк посмотрел на свою руку. Это был хвост Яркого Пятна.

– Привет, Яркое Пятно, – сказал он. – Меня зовут капитан Кирк.

Он погладил кончик хвоста. Эван Вилсон произнесла:

– Это то, что я называю удачным экспериментом.

Соглашаясь, Дальний Дым повел усами вперед и затем, приняв серьезный вид, убрал их назад.

– Не экспериментируйте с очень молодыми, Эван Вилсон, или с Ярким Пятном… даже если она достаточно взрослая, чтобы идти.

Яркое Пятно немного поникла. Кирк подумал и снова погладил кончик ее хвоста.

– Почему? – спросил он, и сиваоанка оживилась, поглядывая на капитана.

– Рефлексы, капитан, – ответила Вилсон. – Я чувствовала, как Дальний Дым боролся с собой. Яркому Пятну нужны рефлексы, чтобы выжить в этом обществе, она не может бороться со своими инстинктами.

– Дальний Дым не может обнять мистера Спока тоже, – сказала Яркое Пятно, – мистер Спок – вулканец. – Она посмотрела на Кирка в поисках подтверждения, Кирк кивнул и, на тот случай, если его жест не поняли, добавил:

– Да, это именно так, Яркое Пятно. Яркое Пятно была довольна собой.

Дальний Дым повернулся к Вилсон и сказал:

– Вы и ваша команда будете есть с нами. Вас слишком много, чтобы поселиться с нами в палатке, но в-Тралланс помогут вам построить вашу собственную крышу… Пойдем, Яркое Пятно.

Яркое Пятно любезно пожала руку Кирка хвостом и быстренько дернула, прежде чем снять петлю. Джеймс Кирк усмехнулся ей.

– Да, Яркое Пятно, я иду… – своей команде он сказал:

– Нас пригласили на ленч. Ну что, пошли?

Спок, как заметил капитан, смотрел на Вилсон взглядом, который он обычно берег для вычислительного комплекса.

– Мистер Спок?

Он не получил никаких объяснений. Бросив последний взгляд на Вилсон, Спок только сказал:

– Иду капитан.