Проснувшись утром, Снифф перво-наперво сказал:
      – Завтра она достигнет Земли.
      Комета стала ужасающе огромной. Теперь вокруг нее отчетливо виднелась корона из дрожащих огненных языков. Весь пар улетучился от зноя, и морское дно хорошо просматривалось на многие мили вперед. К берегу оно начало постепенно повышаться. Идти оставалось недалеко. Сегодня даже фрекен Снорк не останавливалась полюбоваться раковинами, а Снифф ни разу не пожаловался, что у него устали ноги.
      Вот вдали завиднелась какая-то полоска, она становилась все шире и шире. Это была опушка леса, настоящие зеленые деревья!
      Через некоторое время путешественники стали различать березы и ели, морское дно круче пошло вверх. Они отбросили ходули и побежали.
      – Теперь-то уж до долины недалеко! – воскликнул Муми-тролль и начал карабкаться вверх по береговой круче.
      Снорк стал насвистывать, а фрекен Снорк торопливо сорвала несколько цветков и пристроила себе за ухо. Затем они пошли напрямик к долине.
      По пути им встретился домовой на велосипеде. Он весь взопрел и раскраснелся (домовой, видите ли, пожизненно обречен носить на себе свою шубу). Багажник велосипеда был завален саквояжами, на руле болтались узлы и пакеты, а за спиной домовой вез в мешке сына.
      – Переезжаешь? – крикнул ему Снифф.
      Домовой слез с велосипеда и поспешно сказал:
      – Все жители Муми-дола снимаются с места. Я не знаю никого, кто хотел бы остаться и дожидаться кометы.
      – А откуда известно, что она ударится о Землю именно там? – спросил Снорк.
      – Так сказал Ондатр, – ответил домовой.
      – Как бы там ни было, папа и мама не съедут, – сказал Муми-тролль. – Да, кстати, мама просила тебе кланяться.
      – Спасибо, спасибо, – сказал домовой. – Передавай привет твоей бедной маме. Возможно, это будет ей последний привет от меня. Но ты можешь не поспеть вовремя…
      – Что ты хочешь сказать? – спросил Муми-тролль.
      – Я хочу сказать, что вам еще остается изрядный кусок пути, – пожал плечами домовой. – И на всякий случай следовало бы попрощаться телеграммой. Я могу отправить за вас телеграмму, если мне попадется по пути почтовое отделение.
      – Тогда уж на художественном бланке, – сказал Муми-тролль.
      – Если успею, – ответил домовой, вскакивая на велосипед. – Да хранит вас покровитель всех троллей!
      И домовой что есть силы покатил дальше, спасаться от кометы.
      Они постояли немного, глядя вслед удаляющемуся родственнику (видите ли, домовой – это тоже тролль, только по домашним делам).
      – Саквояжи! – сказал Снусмумрик. – Узлы! И так спешить по жаре. Бедняга!
      Им встречались толпы беженцев. Большинство шло пешком, но некоторые ехали в тачках или в тележках, а иные даже везли с собой целый дом.
      Все в страхе поглядывали на небо, и почти никто не находил времени остановиться поболтать.
      – Чудно, – сказал Муми-тролль. – Мы направляемся в самое опасное место и боимся меньше, чем те, кто бежит оттуда.
      – Конечно, это оттого, что мы ужасно храбрые, – сказал Снифф.
      – Ты так думаешь? – сказал Муми-тролль. – А мне кажется, это оттого, что мы лучше знаем комету. Мы первые узнали о том, что она летит к Земле. Мы видели, как она росла из малюсенькой точки… Наверное, она страшно одинока. Представьте, как одиноко себя чувствуют те, кого все боятся.
      Фрекен Снорк вложила свою лапу в лапу Муми-тролля и сказала:
      – Ну и пусть. Но пока тебе не страшно, мне тоже не страшно.
      В час завтрака они повстречали какого-то хемуля; он сидел на обочине, держа в охапке альбом с почтовыми марками.
      – Буза, беготня…– бормотал Хемуль себе под нос. – Повсюду шумные толпища, и никто не желает обьяснить, что, собственно, происходит.
      – Добрый день, – сказал Муми-тролль. – Вы, дяденька, случайно не родственник Хемулю в Одиноких Горах? Тому, что с сачком?
      – Он мой двоюродный брат по отцу, – сердито ответил Хемуль. – Осел, каких мало. Но мы с ним больше не родственники: я прекратил с ним всякие отношения.
      – Почему? – спросил Снифф.
      – Он ничем не интересовался, кроме своих тухлых бабочек, – ответил Хемуль. – Ему хоть земля тресни под ногами, он все равно ничего не заметит.
      – Именно это она теперь и намерена сделать, – заметил Снорк. – Точнее говоря, завтра вечером, в восемь часов сорок две минуты.
      – Ась? – переспросил Хемуль. – Так вот, как я уже сказал, тут поднялась ужасная буза. Я целую неделю приводил в порядок свои марки, просмотрел все опечатки и водяные знаки – и что же получается? У меня отнимают стол, за которым я работаю! Из-под меня выдергивают стул! И в конце концов заколачивают весь дом. И вот я сижу здесь, мои марки в полном беспорядке, и никто не желает мне растолковать, в чем дело.
      – Слушай, Хемуль, – медленно и внятно произнес Снусмумрик. – Дело в том, что на нас летит комета, завтра она столкнется с Землей.
      – Столкнется? – переспросил Хемуль. – А это имеет какое-нибудь отношение к коллекционированию марок?
      – Нет, не имеет, – сказал Снусмумрик. – Речь идет о комете, понимаешь? Это такая сумасшедшая звезда с хвостом. Если она грохнется на Землю, от твоих марок мало что останется.
      – Боже упаси! – сказал Хемуль, подбирая юбки. (Ибо хемули всегда ходят в юбках, неизвестно почему. Быть может, они просто никогда не задумывались над тем, как это – носить брюки.) – Что же делать?
      – Пойдем с нами, – сказала фрекен Снорк. – Мы знаем хороший грот, ты спрячешься там со всеми твоими марками.
      И Хемуль пошел с ними на запад, к Муми-долу. Один раз им пришлось вернуться на несколько километров назад и отыскивать драгоценную опечатку, выпавшую у Хемуля из альбома, а один раз он поссорился со Снорком (Снорк-то утверждал, что это был диспут, хотя все отлично слышали, что это ссора), они и сами толком не знали из-за чего. Но в общем и целом все отлично поладили с Хемулем.
      Они давно уже оставили большую дорогу и шли по родным лесам, как вдруг Снифф остановился и повел носом в воздухе.
      – Слышите? – спросил он.
      Откуда-то издалека доносился слабый шелест, что-то вроде пения со свистом. Он приближался, нарастал, гремел, как целый оркестр.
      Фрекен Снорк судорожно схватила Муми-тролля за лапу.
      – Смотрите! – крикнул Снифф.
      Багровое небо внезапно затмила черная туча. Она летела, она снижалась, она пикировала прямо на лес!
      – Да ведь это кузнечики! – воскликнул Снорк. Казалось, будто деревья ожили. Они шевелились и ворошились, они кишмя кишели прыгающими, карабкающимися кузнечиками.
      – Они что, с ума сошли? – прошептала фрекен Снорк.
      – Мы едим! – ответил кузнечик, что был поближе.
      – Мы едим! – протянул другой.
      – Мы едим! – заскрежетали сотни тысяч миллионов кузнечиков, с невероятной быстротой изгрызая листья, траву, цветы.
      – Час от часу не легче, – сказал Хемуль. – Надеюсь, они не едят альбомы с марками?
      – Раньше они никогда так себя не вели, – сказала фрекен Снорк.
      – Это саранча из-за границы, – объяснил Снорк. – Дикая саранча из Египта.
      Жутко было смотреть, как саранча объедает лес. Через некоторое время бедные деревья уже тянули к небу голые ветви, а земля была черна и нага. Уцелел лишь цветок за ухом фрекен Снорк.
      – Кометы обычно всегда вызывают катастрофы, – торжественно изрек Снорк.
      – А что это такое – катастрофа? – спросил Снифф.
      – О, это все, что угодно, ужасное: стаи саранчи, землетрясения, наводнения, ураганы и так далее, – ответил Снорк.
      – Иначе говоря, буза, – сказал Хемуль. – Никогда-то тебя не оставят в покое.
      – Как там, в Египте? – спросил Снифф у кузнечика, что был поближе.
      – Голодно! – ответил кузнечик. – Сильные ветры! Берегитесь сильных ветров, которые летят за нами!
      – Мы поели! – пропели кузнечики.
      Они с шелестом поднялись в воздух; туча снова затмила небо и понеслась над пустым голым лесом, который был теперь даже еще непригляднее, чем зимой.
      Молчаливые и печальные, двинулись путники дальше.
      А Муми-тролль впервые за все время усомнился, поспеют ли они вовремя домой.
      – Сыграй что-нибудь грустное, Снусмумрик, – попросил он. – Сыграй «Трали-вали», у меня сейчас такое настроение.
      – Да ведь гармошка-то неисправна, – возразил Снусмумрик. – Только несколько нот и возвратились.
      – Все равно сыграй, – просил Муми-тролль.
      И Снусмумрик сыграл:
 
Мы кути… мы гуля…
………… трали-ва…
……… пять.
Одиноко…………
……… устали…
……… искать!
 
      – Это звучит ужасно, – сказал Хемуль.
      И они побрели дальше на своих усталых маленьких ножках.
      А в далеком Египте летел через пустыню неистовый смерч на черных крыльях.
      Он грозно ревел, проносясь над землей, он закручивал в воздухе столбы песка, он рос и набирал силу. Скоро он уже ломал деревья, срывал крыши с домов. Он перебрасывался с одного побережья на другое, он летел все дальше на север и так добрался до тех краев, где лежал Муми-дол.
      Снифф, у которого были длинные уши, первым услышал его.
      – Опять саранча, – сказал он. – Только эта опоздала к обеду.
      Все задрали носы и прислушались.
      – Нет, – сказала фрекен Снорк. – Теперь это буря.
      Первые вестники смерча с ревом пронеслись по опустошенному лесу. Они сорвали с Муми-тролля медаль и закинули ее на верхушку сосны, они вихрем завертели Сниффа и чуть не сорвали шляпу со Снусмумрика.
      Хемуль изо всех сил вцепился в свой альбом, и юбки вздулись вокруг него, словно воздушный шар.
      Упираясь и спотыкаясь, они пролетели по ветру через лес прямо на торфяное болото.
      – Во всяком случае, мы летим в нужном направлении! – весело сказал Муми-тролль.
      – Какая досада! – проговорил Снорк. – Такой отличный попутный ветер, а мы не можем им воспользоваться по-настоящему.
      – Вот если б у нас был планер…– сказал Муми-тролль.
      – Или воздушный шар, – сказала фрекен Снорк.
      В эту минуту к ним подлетел маленький гадкий смерчонок, схватил альбом с марками и вихрем закрутил его в воздухе. Бедный Хемуль вскрикнул от ярости и испуга и бросился за своим сокровищем. Ветер раздул его широкие юбки; они захлопали, затрепыхались, и Хемуль, как бумажный змей, воспарил над землей.
      – Идея! – воскликнула фрекен Снорк. – Надо прицепиться к Хемулю и лететь вместе с ним!
      Они нашли его через несколько километров. Он застрял в кусте.
      – Милый Хемуль, – сказал Снорк, – мы тебе ужасно сочувствуем. А ты не одолжишь ли нам на немножко свою юбку? Мы сделаем из нее воздушный шар.
      – Мои марки! – вопил Хемуль. – Моя коллекция, дело моей жизни! Ценная, уникальная, неэаменимая! Самая ценная на свете.
      – Послушай, – сказал Снорк. – Сними на немножко свое платье.
      – Ась? – спросил Хемуль. – Снять платье?
      – Ну да! – хором закричали все. – Мы сделаем из него воздушный шар и спасемся!
      Хемуль прямо-таки побагровел от гнева.
      – Я сижу и горюю, – сказал он. – Из-за всей вашей бузы меня постигло страшное несчастье, а теперь вы еще хотите оставить меня без одежды!
      – Нам нужен парус, – стала объяснять фрекен Снорк. – Мы должны успеть домой раньше кометы. Если ты окажешь нам эту любезность, мы поищем твой альбом с марками… Ну, когда-нибудь потом…
      – Начхать мне на вас и на вашу комету! – сказал Хемуль. – Много вы понимаете в марках!
      Но тут все разом набросились на Хемуля и через голову стащили с него платье. Это было платье с оборками, доставшееся ему в наследство от тетушки. Когда связали рукава, получился отличный воздушный шар.
      Все произошло в последнюю минуту, потому что с горизонта уже налетал смерч. Он имел вид спиралеобразного вращающегося облака, он с ревом крутился над лесом и ломал деревья, как спички.
      – Держись крепче! – крикнул Муми-тролль. Все что есть сил ухватились за оборки платья и для верности связались хвостами. И вот смерч налетел! В мгновение ока их поглотила ревущая, клубящаяся тьма. Платье Хемуля взмыло ввысь и со страшной быстротой понеслось на восток. Немного погодя его уже никто не мог бы увидеть.
      В сумерки смерч выдохся и завязался узелком на самом себе.
      Воздушный шар плавно снизился и застрял в кроне дерева. Шесть ошалелых путешественников медленно расползлись по веткам и долго сидели, приходя в себя. Наконец Муми-тролль произнес:
      – Мы целы или мне только так кажется?
      – Я цел, – ответил Хемуль. – И я раз и навсегда заявляю, что отказываюсь участвовать во всех ваших штуках. Если вам охота бузить, бузите без меня.
      – Мое зеркальце цело, – сказала фрекен Снорк.
      – И шляпа с гармошкой тоже, – сказал Снусмумрик.
      – А мою тетрадь унесло, – мрачно сообщил Снорк. – Ту самую, в которой записано, как спасаться от комет. Как же мы без нее?
      – Где Снифф? – тревожно спросил Муми-тролль.
      – Я здесь! – пропищал из мрака тоненький голосок. – Если только это я, а не какая-нибудь дрянь, подхваченная смерчем…
      – Уж как не ты, – сердито сказал Хемуль. – Попробуй от тебя избавься! А теперь меня интересует вопрос, могу ли я получить обратно свое платье.
      – Пожалуйста, и спасибо за выручку, – сказал Снорк.
      Ворча себе что-то под нос, Хемуль через голову натянул платье.
      – Терпеть не могу мятых оборок, – сказал он.
      Должно быть, сразу после этого они заснули. А проснулись они лишь на другой день в двенадцать утра.

      День седьмого октября был очень тихий и жаркий. Муми-тролль широко зевнул и вдруг громко эахлопнул пасть. Глаза у него сделались совсем круглые и пустые.
      – Сегодня, – сказал он.
      – Комета, – прошептал Снифф.
      Казалось, она заполнила собой все небо и сверкала так ярко, что на нее было боязно взглянуть. Озаренный ее дрожащим светом, лес стоял затаив дыхание и ждал.
      Муравьи заползли в муравейники, птицы попрятались в гнезда, каждая букашка нашла себе норку, ища спасения от кометы.
      – Который час? – спросил Муми-тролль.
      – Десять минут первого, – ответил Снорк. Больше никто ничего не сказал. Они слезли с дерева и пошли прямо на запад. Хемуль шел и без конца брюзжал то из-за погибшего альбома с марками, то из-за помятого платья.
      – Заткнись, – сказал Снорк. – Сегодня у нас есть заботы поважнее.
      – Как по-твоему, она не опередит нас? – шепотом спросила фрекен Снорк.
      – Нет, нет, – ответил Муми-тролль. – Не беспокойся.
      Но он не смел поднять на нее глаз. Лес был тут зеленый и цветущий – саранча облетела стороной эти края. Местность понемногу понижалась, вокруг было полно синих полевых цветов.
      – Хочешь цветок за ухо? – спросил Муми-тролль.
      – Ой нет! – ответила фрекен Снорк. – Я вся как на иголках, где уж тут думать об украшениях.
      В это мгновение до них донесся вопль Сниффа, который бежал впереди всех.
      – Опять, наверное, какая-нибудь буза, – проворчал Хемуль.
      – Эй! Гей! – кричал Снифф. – Скорее сюда! Бегом!
      Он сунул лапы в рот и пронзительно засвистел. Муми-тролль пулей бросился к нему.
      Но что это? Он принюхался. В нос ему пахнул приятный запах свежевыпеченных булок. Лес поредел – и Муми-тролль стал на месте как вкопанный.
      Внизу под ним лежала родная долина. А посреди стоял их голубой дом – такой же голубой, такой же тихий и уютный, как и в тот день, когда он покидал его. А в доме его мама тихо-мирно пекла булки и пряники.
      – Ведь я же говорил, что все будет хорошо! – сказал Муми-тролль.
      – А вон ваш новый мост! – воскликнула фрекен Снорк. – А вон дерево, про которое ты мне говорил. Ах, какой чудесный у вас дом!
      – Еще бы! – гордо сказал Муми-тролль. И они начали спускаться в долину, голодные и полные ожидания.
      Муми-мама стояла на кухне и украшала большой торт светло-желтыми сбитыми сливками и райскими грушами. На стенках торта красовалась надпись из шоколада: «Моему милому Муми-троллю», а на самой верхушке сияла сахарная звезда.
      Муми-мама тихонько насвистывала про себя и нет нет да и выглядывала в окошко.
      Муми-папа беспокойно прохаживался из комнаты в комнату и без конца мешал.
      – Им давно бы пора быть здесь, – говорил он. – Уже половина второго.
      – Будут, будут, – успокаивала его Муми-мама. – Подержи-ка вот, я переставлю торт. Блюдечко вылижет Снифф, он это любит.
      – Только бы он вернулся, – сказал Муми-папа и вздохнул.
      В эту минуту вошел Ондатр и сел на ларь для дров.
      – Ну, как обстоят дела с кометой? – спросил Муми-папа.
      – Она приближается, – сказал Ондатр. – Дети земные могут сетовать и страшиться, философ – никогда!
      – Не хочешь пряничка? – спросила Муми-мамкаа.
      – Мм… пожалуй, можно штучку, – согласился Ондатр и, съев восемь, проговорил: – Кажется, вон там по склону прошел Муми-тролль в весьма пестрой компании.
      – Муми-тролль? – вскрикнула Муми-мама. – Что же ты мне сразу не сказал!
      И она бросилась на веранду, а с веранды в сад.
      А они уже бежали по мосту! Сперва ее любимый сын, потом Снифф, а за ними куча незнакомого народу.
      Муми-тролль бросился в материнские объятия.
      – Родной мой Муми-сын! – сказала Муми-мама. – Я так тебя ждала!
      – А я дрался! – восхищенно заговорил Муми-тролль. – С ядовитым кустом, и я победил! Руки у него так и отлетали – раз-раз! – и под конец остался один пенек!
      – И откуда только смелость взялась! – сказала мама. – А кто эта маленькая девочка?
      – Это сестра Снорка, – ответил Муми-тролль. – Поклонись папе и маме, фрекен Снорк!. Это ее я спасал от ядовитого куста! А это мой лучший друг Снусмумрик. А это Хемуль. Он собирает почтовые марки.
      – В самом деле? – любезно отозвался Муми-папа. – Ну-ну, в молодости я тоже собирал марки. Очень интересное хобби.
      – У меня это не хобби, а профессия, – прошипел Хемуль. Он плохо выспался.
      – Тогда я должен показать вам целый альбом, который принесло вчера ветром, – сказал Муми-папа.
      – Альбом с марками? – оживился Хемуль. – Принесло ветром?
      – Да, да, – подтвердила Муми-мама. – Я выставляла тесто, чтобы оно поднялось, а утром гляжу – в нем полно каких-то противных липких бумажек.
      – «Противных липких бумажек»! – воскликнул Хемуль. – Они целы? Где они? Надеюсь, вы не выбросили их?
      Муми-мама указала на перила веранды. Там аккуратно просушивался целехонький альбом с марками.
      Хемуль издал радостный вопль и бросился на веранду.
      – Во как запрыгал, – сказал Снорк. – Небось не запрыгает так и от самой кометы.
      – Ах да, комета…– озабоченно сказала Муми-мама. – Ондатр рассчитал, что она упадет вечером прямо в наш огород. Так что я не стала пропалывать его.
      – Предлагаю провести по этому поводу собрание, – вылез Снорк. – И, пожалуй, лучше в помещении, если хозяева не возражают.
      – Конечно! Само собой разумеется! – сказал Муми-папа. – Входите, пожалуйста! Все наше – ваше!
      – Вы, надеюсь, не откажетесь от пряников? – сказала Муми-мама, расставляя на столе новый кофейный сервиз с розами и лилиями. – Ах, милые дети, как хорошо, что вы вернулись домой!
      – А вы получили телеграмму от домового? – спросил Снифф.
      – Да, – ответил Муми-папа. – Только буквы в ней стояли как попало, и все больше восклицательные знаки. Домовой, как видно, нервничал, и ему было не до грамматики.
      – Кофе подан! – крикнула в окно Муми-мама.
      Но Хемуль только проворчал в ответ, что ему некогда: он разбирает свои почтовые марки.
      – Итак, – сказал Снорк, – приступим к делу. К сожалению, я утратил свою тетрадь, где записаны правила спасения от комет. Но если спокойно обдумать вопрос, станет совершенно ясно, что пункт первый правил гласит: найти хорошее место, где можно спрятаться.
      – Зачем же начинать все сначала? – сказала сестра. – Разве мы не договорились спрятаться в гроте Муми-тролля?
      – И взять с собой все драгоценности! – крикнул Снифф, крепко сжимая в лапах золотой кинжал. – Кстати сказать, грот мой.
      – Что вы говорите! – воскликнула Муми-мама. – У вас есть грот?
      Тут Муми-тролль и Снифф пустились наперебой рассказывать о том, как они нашли грот, какой он мировой и как хорошо в нем можно спрятаться. Они старались переговорить друг друга, и Снифф опрокинул на скатерть чашку с кофе.
      – Ай-яй-яй, – сказала Муми-мама. – Впрочем, не все ли равно, раз Земля-то погибнет. Садись на коврик и вылизывый блюдечко из-под торта, дружок. Оно на столике для мытья посуды.
      – Пункт второй, – сказал Снорк. – Разделение труда. Надо как можно скорее отнести в грот ценные вещи: ведь уже три часа. Мы с сестрой позаботимся о постельном белье.
      – Прекрасно, – сказала Муми-мама. – Я захвачу банки с вареньем. А Муми-тролль пусть очистит комод.
      И тут началась небывалая беготня, укладывание и переноска вещей.
      Муми-папа складывал все в тачку, а Муми-мама сновала по дому, отыскивая то бечевку, то старые газеты.
      Можно было подумать, тут замышляется бегство за границу или даже что похуже – так они спешили.
      Раз за разом Муми-папа откатывал тачку через лес к берегу моря и вываливал ее на песок. Муми-тролль и Снусмумрик на веревке поднимали пожитки в грот, а остальные тем временем отрывали все, что только можно оторвать в Муми-доме, включая завитушки от шкафа и веревочки от вьюшек.
      – Ничегошеньки-то я тебе не оставлю, вредная комета, – пыхтела Муми-мама, волоча в гору ванну. – Снорк, дорогой, сбегай на огород, вытащи редиску. Всю-всю, даже самую мелкую. А ты, Снифф, отнеси в грот наш торт. Только смотри поосторожней!
      Муми-папа с такой скоростью летел через мост, что тачка так и подпрыгивала.
      – Не мешало бы поторопиться, – сказал он. – Скоро стемнеет, а еще надо заделать потолок в гроте!
      – Сейчас, сию минуту! – отвечала Муми-мама. – Вот только захвачу ракушки с клумб да комнатные розы, что получше…
      – Все это, к сожалению, придется оставить, – сказал папа. – Садись в ванну, дорогая, и я мигом домчу тебя до грота. А где Хемуль?
      – Считает марки, – ответила фрекен Снорк.
      – Эй, Хемуль! – крикнул Снорк. – Прыгай в ванну, а то скоро здесь так трахнет, что от твоих марок ничего не останется!
      – Боже упаси, – сказал Хемуль и прыгнул в тачку с альбомом в охапке.
      И Муми-папа доставил весь воз к гроту.
      Мрачно было на морском берегу. Мертвое и голое, лежало на виду дно моря. Небо было багровое, деревья задыхались от жары. Комета была совсем близко. Огромным, раскаленным добела шаром неслась она прямо к Муми-долу.
      – А где же Ондатр? – испуганно спросила Муми-мама.
      – Он не захотел с нами, – ответил Муми-папа. – Он сказал, бегать туда-сюда унижает его философское достоинство, и я оставил его в покое. Гамак я оставил ему.
      – Так-так, – сказала Муми-мама. – Все философы такие чудаки! Ну-ка, посторонитесь, ребятки, папа поднимет ванну.
      Муми-папа обвязал ванну в полтора оборота, и ее потянули наверх к гроту.
      – Майна! Вира! – покрикивали Муми-тролль, Снифф и Снусмумрик наверху.
      – Вира! Майна! – вторили снизу Муми-папа и снорки, а Муми-мама сидела на берегу и вытирала вспотевший лоб.
      – Такой тяжелый переезд! – вздыхала она.
      А Хемуль забрался в грот, сел в уголке и принялся разбирать свои опечатки.
      – Вечно буза да беготня, – ворчал он про себя. – Ума не приложу, какой бес в них вселился.
      А на берегу становилось все жарче и все темнее, время подвигалось к семи…
      Ванна оказалась слишком велика и не проходила в грот. Снорк хотел провести по этому поводу собрание, но его пресекли – времени было в обрез. Ванну попросту взгромоздили на крышу грота, и очень кстати. Она закрыла дыру в потолке с точностью до четырех сантиметров! Муми-мама постелила для всех на мягком песчаном полу, зажгла керосиновую лампу и завесила вход шерстяным одеялом.
      – Ты думаешь, оно выдержит? – спросил Муми-тролль.
      – Постой-ка, – сказал Снусмумрик и достал из кармана маленькую бутылочку. – Вот немного подземного подсолнечного масла, о котором я говорил. Смажьте одеяло снаружи, и оно выдержит любой жар.
      – А оно не оставит пятен? – с тревогой спросила Муми-мама.
      В эту минуту перед гротом что-то заворошилось, задышало, и из-под краешка одеяла показался сперва нос, потом два блестящих глаза, а потом и весь Ондатр целиком.
      – Ага, дяденька все-таки пришел! – сказал Снифф.
      – Да, что-то жарко стало в гамаке, – ответил Ондатр. – Вот я и подумал, что в гроте-то, пожалуй, прохладнее будет.
      И он с достоинством протопал в угол и уселся там.
      – Теперь мы совсем готовы, – сказал Муми-папа. – Который час?
      – Двадцать пять минут восьмого, – ответил Снорк.
      – Тогда мы еще успеем разъесть торт, – сказала Муми-мама. – Куда ты его поставил, Снифф?
      – Туда куда-то, – ответил Снифф и махнул рукой в угол, где сидел Ондатр.
      – Куда – туда? – спросила Муми-мама. – Я его что-то не вижу. Ты не видел здесь торта, пророк?
      – Вот уж не интересуюсь тортами, – ответил Ондатр, важно оправляя усы. – Я никогда их не вижу, не пробую и даже не дотрагиваюсь до них.
      – Так куда же он делся? – изумленно воскликнула Муми-мама. – Снифф, голубчик, не мог же ты съесть его, пока нес!
      – Еще бы, такой огромный! – невинно заметил Снифф.
      – Значит, ты все-таки куснул от него? – вскипел Муми-тролль.
      – Только самую верхушку, звезду, она была здорово твердая, – сказал Снифф и юркнул под матрац.
      – Фу-ты ну-ты, – сказала Муми-мама и опустилась на стул, вдруг почувствовав себя очень усталой. – Кругом сплошные неприятности.
      Фрекен Снорк критически оглядела Ондатра.
      – А вы не встанете на минутку, дяденька? – сказала она.
      – Зачем? Я сижу себе и сижу, – сказал Ондатр.
      – Вы сидите на нашем торте! – сказала фрекен Снорк.
      Ондатр поспешно вскочил, и – о боже! – какой он имел задний вид! И какой вид имел торт!
      – Вот это уж слишком так слишком! – крикнул Снифф, вылезая из-под матраца. – Наш торт!
      – В мою честь, – мрачно заметил Муми-тролль.
      – Теперь я останусь липкий на всю жизнь! – возмутился Ондатр. – И в этом вы виноваты!
      – Да успокойтесь вы все! – воскликнула Муми-мама. – Неужели вы не понимаете, что это комета заставляет нас так нервничать. Ведь торт-то остался совершенно тот же, он только немножко видоизменился. А ну-ка, подходите ко мне с тарелками, и мы по справедливости разделим его!
      И Муми-мама разрезала видоизмененный торт на девять совершенно равных частей, и каждый получил по куску. Потом она налила в умывальный тазик воды, и Ондатр уселся в него.
      – Вы нарушили мой душевный покой, – сказал он. – В жизни мыслителя просто не должно случаться подобных вещей.
      – Пустяки, – утешала его Муми-мама.
      – Как – пустяки? Я не считаю, что это пустяки! – сказал Ондатр и съел большой кусок торта.
      В гроте становилось все жарче и жарче. Они сидели каждый в своем углу, вздыхали, говорили о том, что всем давно уже было известно, и ждали.
      Вдруг Муми-тролль так и подскочил на месте.
      – Мы забыли про Мартышку! – воскликнул он.
      Муми-мама в ужасе заломила лапы.
      – Ее надо спасти! – продолжал Муми-тролль. – Кто знает, где она живет?