- Ещё патроны есть?
      И, получив отрицательный ответ, вздохнул:
      - Жаль, шесть штук - это только для первых трех секунд боя...
      - На шоссе тебе хватило семи... - напомнила Анджела.
      - Я до сих пор не могу поверить в тогдашнюю удачу... - совершенно серьезно признался Боксон. Он спрятал револьвер в карман, потом достал из кармана деньги, отсчитал десять стодолларовых купюр.
      - Это твоя доля, сестренка...
      Потом, подумав самую малость, он прибавил ещё пятьсот долларов:
      - Будем считать, что я купил у тебя оружие... Храни тебя Бог, Анджела Мария Изабелла Альворанте-Санчес!.. Вероятно, больше не увидимся... Пока!..
      Уже в дверях Боксон обернулся:
      - Да, кстати... Если ты меня все-таки обманула, то до моей смерти ты не доживешь!..
      4
      Хосе-Рауль Мартино родился в Гаване. Волею судьбы день его рождения совпал с днем смерти великого шахматиста Капабланки, и отец новорожденного увековечил память кубинского гения, дав сыну его имя. Семейство не бедствовало - старший Мартино владел несколькими туристскими катерами, американские промышленники, вырвавшись из-под надзора постаревших жен, любили выходить в море на рыбалку в компании темпераментных кубинских девчонок. Сотрудничество с боссом кубинской мафии Сантосом Траффиканте приносило фирме дополнительную прибыль - несколько катеров, сохранив внешность прогулочных, были приспособлены для многомильных морских переходов - марихуана с островов Карибского архипелага по качеству ничуть не хуже мексиканской.
      Когда народный социалист Фидель Кастро во главе своих бородачей и с католическим крестом на груди вошел в Гавану, семье Мартино пришлось спешно перебираться в Майами. Казалось, что возвращение домой состоится со дня на день, поэтому жизнь вели неосновательную, в отеле, около телевизора, круглосуточно ждали нужного сообщения... Всего за полтора месяца бездействия отец утратил осторожность и в конце февраля 59-го решил заглянуть на Кубу - у семьи ещё оставался один катер. Этот катер и сгорел от прямого попадания трассирующей крупнокалиберной пули в бензобак, а сумевшего выплыть владельца кастровские пограничники повязали прямо на берегу. Бедняга бесследно исчез за воротами крепости Кабанья; говорили, что тогдашний комендант Кабаньи, аргентинец Эрнесто Гевара Серна по прозвищу Че, любил беседовать с приговоренными к расстрелу, и только после этих бесед приговор приводился в исполнение.
      Семейные деньги кончились катастрофически быстро - мать, бывшая танцовщица из дансинга, оказалась совершенно неприспособленной к самостоятельной жизни, а открыто проявившаяся давняя любовь к умопомрачительным коктейлям на основе настоящего кубинского рома безнадежно усугубила ситуацию. Земляки устроили Хосе-Рауля в авторемонтную мастерскую, и избалованному парню с непривычки пришлось тяжко. Но вскоре среди клиентов мастерской оказался один из давних партнеров отца по бизнесу, Хосе-Рауля сначала пригласили на беседу, потом дали мелкое поручение, потом ещё одно, и вскоре он смог уволиться из мастерской и купить белый шелковый костюм. А летом 66-го его арестовали с пакетом высококачественной марихуаны в багажнике собственного "доджа". Хосе-Рауль Мартино вышел из тюрьмы через три года.
      За время его отсутствия мать окончательно и молниеносно спилась, и однажды, к великому облегчению близких, не поделила дорогу с пятитонным грузовиком. Грузовик в споре победил. На кладбище священник призвал присутствующих помолиться "за безвременно ушедшую сестру нашу" и три пожилые соседки, представитель похоронного бюро и агент страховой компании молча склонили головы. Больше на похороны никто не пришел.
      Хосе-Рауль получил от домовладельца наследство, уместившееся в одном пластиковом пакете - все остальное ушло на оплату долгов или было разворовано собутыльниками. Кубинец подарил содержимое пакета соседке, угостившей его кофе и рассказавшей о последних днях покойной.
      В тот же день он зашел в бар, где целыми днями сидел один из ветеранов подпольного бизнеса - Карлос Ираола. Старик помнил отца Моранто, много лет назад они часто бывали на морской рыбалке, а потом рассказывали разные небылицы бородатому американцу Эрнесто, который впоследствии оказался писателем и даже получил Нобелевскую премию. Карлос Ираола выслушал Хосе-Рауля, и вечером того же дня познакомил его с Эухенио Пелларесом. Предложенное дело сначала так напугало только что отмотавшего срок кубинца, что он попробовал немедленно отказаться, но Пелларес порекомендовал оглянуться вокруг и вспомнить работу в автомастерской. Хосе-Рауль от такой рекомендации сразу поскучнел, потом взглянул в глаза гватемальца, увидел нечто и согласился. Через неделю кубинец получил деньги, арендовал дом в Орландо, купил трехтонный грузовик и начал изучать сеть автомобильных дорог штата Флорида. Ещё через месяц на этом грузовике он и Пелларес проехали по университетским центрам Соединенных Штатов. Гарвард, Йель и Стэнфорд они изучали особенно тщательно - дети богатых родителей учились именно там. Потом Пелларес уехал в Гватемалу и вернулся через три месяца с Хорхе Латтани, у которого в том году был колумбийский паспорт. Хорхе рассказывал Хосе-Раулю о партизанской войне в гватемальских департаментах Сан-Маркос и Петен, о лихом налете на резиденцию замминистра внутренних дел, о многочисленных нападениях на латифундии, о похищении и убийстве западногерманского посла фон Шпрети. Однажды Мартино заметил, что Хорхе с любопытством прислушивается к разговору итальянских официантов в пиццерии, и сделал правильный вывод - сомнительный колумбиец отлично понимает по-итальянски. Ещё до тюрьмы кубинца научили искусству не задавать лишних вопросов, поэтому он не стал уточнять у Хорхе подробности, и о своем открытии никому не рассказал.
      Через некоторое время заработала система, получившая название "Фронт пролетарского освобождения". Хосе-Рауля не привлекали к налетам на банки - для такой малоквалифицированной работы нашлись исполнители попроще: отчаявшиеся мексиканцы-поденщики с калифорнийских плантаций, слабоумные выпускники школ, начитавшиеся всякой глупости о всеобщем коммунистическом братстве, исключенные за неуспеваемость студенты колледжей, наслушавшиеся лекций о насквозь прогнившем капиталистическом обществе. Все эти болваны энергично стреляли в полицейских, подкладывали бомбы в мусорные урны у правительственных офисов, охраняли своих похищенных однокурсников (которых сами и выбирали для похищения, исходя из благосостояния их родителей), героически молчали при арестах, и на суде брали всю вину на себя. Отведенную им роль эти марионетки отплясывали успешно - слухи о мощной революционной группировке не сходили с газетных страниц, и даже самые талантливые детективы и самые пронырливые журналисты не догадывались об истинной цели всех её якобы революционных действий. Вообще, в мире мало кто понимает, что любая революция - это бизнес, не более того!
      ...Уже поздно вечером Боксон оставил прокатный "датсун" в паре кварталов от дома Мартино, достал из багажника канистру с бензином, пошел с ней пешком, стараясь держаться в тени; приблизившись к дому, обошел его вокруг; обратил внимание на грузовик, на единственное светящееся окно; несколько минут, затаив дыхание, прислушивался к происходящему в доме. Слышались только два голоса мужской и женский, играла музыка. Еще через несколько минут Боксон решительно постучал в дверь.
      - Кто там? - спросил недовольный Хосе-Рауль.
      - Сеньору Мартино пакет от сеньоры Альворанте! - по-испански отозвался Боксон.
      Хосе-Рауль щелкнул замком и повалился от удара дверью. В следующее мгновение он смотрел в ствол револьвера.
      - Лежать лицом вниз! - шепотом скомандовал Боксон, и для убедительности своих слов схватил кубинца за волосы и ткнул лицом в пол. Остальные действия Боксона были многократно отработаны на тренировках во взводе полковой разведки: англичанин ловко и бесшумно связал Мартино принесенной бельевой веревкой и упакованный по всем правилам ошеломленный Хосе-Рауль выгнулся дугой - руки были привязаны к ногам, во рту торчал кляп из занавески.
      - Лежи тихо, я сейчас вернусь! - прошептал Боксон и зашел в спальню, откуда звучала мелодия румбы.
      Голая девушка на кровати испуганно вытаращила глаза, Боксон молча показал её револьвер, также за волосы перевернул лицом вниз, связал, заткнул рот салфеткой. Потом перетащил в спальню мычащего Хосе-Рауля, занес в дом оставленную на крыльце канистру, выдернул изо рта Мартино кляп.
      - Деньги в бумажнике, в брюках! - прохрипел кубинец. - Забери все и уходи...
      - Непременно! - ответил Боксон, достал бумажник кубинца, обнаруженную небольшую пачку купюр переложил себе в карман. Подошел к кубинцу и пнул его в живот. Хосе-Рауль взвыл от боли, которая из-за невозможности согнуться была невыносима, на его глазах показались слезы. Боксон подождал немного, потом снова пнул кубинца в живот.
      - Да что тебе надо!? - простонал Хосе-Рауль.
      - Кто такая Анджела Альворанте? - спросил Боксон.
      - Я не знаю! - проговорил кубинец.
      - Мне продолжить? - спросил Боксон.
      - Она журналистка из Майами, работает в газете "Американская свобода"... ответил Мартино.
      - Отлично! - подбодрил его Боксон. - Если ты откажешься отвечать на другие вопросы, то лучше сейчас откуси себе язык и выплюнь на пол - тебя спасет только его отсутствие...
      С этими словами Боксон заткнул ему рот, открыл канистру и начал поливать Хосе-Рауля бензином. В глазах кубинца заметался ужас, он громко замычал, мотая головой. Боксон достал из кармана зажигалку, поднес её к глазам связанного.
      - Если ты не будешь отвечать, то догадайся о последствиях...
      Боксон бросил взгляд на связанную девушку. Её трясло от страха, тело покрылось холодным потом.
      - Где Хорхе Латтани? - спросил Боксон и выдернул изо рта кубинца кляп.
      - Его убили... - прошептал Хосе-Рауль, не отводя глаз от исчерченного кремнем ребристого колесика зажигалки.
      - Где убили?
      - Во Франции...
      - А где Пелларес?
      - Я не знаю...
      - Когда он прибыл из Европы? С кем он приехал?
      - Он не приезжал... Он все ещё там...
      - Но он жив? Или нет?
      - Анджела привезла от него записку, он был ранен, но за последние недели вестей не подавал...
      - Кто командует всеми делами здесь?
      Хосе-Рауль отвечал односложно, Боксону постоянно приходилось уточнять, задавать наводящие вопросы, несколько раз он записывал адреса и все время прислушивался к ночной тишине: не идут ли спасать кубинского гангстера его коллеги.
      Через полтора часа Хосе-Рауль рассказал все. Боксон выдернул кляп изо рта девушки, она запричитала:
      - Я ничего не знаю, я здесь первый раз, не убивайте меня, я сделаю, что захотите, я все умею...
      - Если хочешь жить - молчи! - сказал её Боксон. - А ещё лучше - беги отсюда подальше, в живых тебя не оставят, ты сегодня узнала слишком много...
      Он вытащил связанную девушку из спальни, на маленькой кухне нашел нож, разрезал на девушке одну веревку.
      - Дальше распутывайся сама! Потом оденься и развяжи парня. Пока он не очухался, беги из этого дома...
      Боксон вернулся в спальню. Связанный Хосе-Рауль посмотрел на него с испуганным ожиданием.
      - Тебе никогда не простят разговора со мной, - склонился над ним Боксон. Поэтому немедленно заболей и исчезни куда-нибудь на длительное лечение. Где лежит пистолет?
      - Под матрасом...
      Боксон поднял матрас и взял в руки сверкающее никелировкой оружие. Как обычно - армейский "кольт", калибр 45. "Никакой фантазии!" - сокрушенно подумал Боксон.
      - Где патроны?
      - Коробка под кроватью...
      - Не пытайся меня искать, - снова посоветовал Боксон кубинцу, раскладывая по карманам найденное оружие и боеприпасы, - сейчас же беги из города...
      Когда Боксон выходил из дома, девушка уже распутала себе руки и тупым ножом пилила веревки на ногах. Англичанин на несколько секунд остановил взгляд на её обнаженном теле. "Любой парень из Легиона задержался бы ещё на пять минут..." - подумал он, взглянув на напряженно подрагивающие коричневые соски, усмехнулся и закрыл за собой дверь.
      5
      Он вернулся в Майами к обеду следующего дня, подъехал к дому Анджелы Альворанте, отметил припарковавшйся невдалеке линяло-коричневый "понтиак" с новенькими колесами, подошел к расслабленно сидящим у входа в подвал колумбийцам, спросил по-испански:
      - Парни, за кем следят полицейские вон в том "понтиаке"? За вами или за кем-нибудь ещё?
      Ответа он не дождался - успевшие нюхнуть утреннюю порцию кокаина настоящие колумбийские мужчины, растерявшиеся от неожиданной испанской речи в устах типичного гринго и от заданного совершенно невероятного вопроса, слишком долго собирались с мыслями. Он поднялся на четвертый этаж, постучал в дверь.
      - Что тебе надо? - спросила Анджела из-за дверной цепочки.
      - Только то, что у тебя есть!.. - широко улыбнулся Боксон и достал из-за пояса длинные кусачки. - Ты угостишь меня кофе или мы устроим скандал на весь дом?..
      С этими словами он ловко просунул кусачки в приоткрытый проем и перекусил цепочку. Анджела попыталась захлопнуть дверь, но ещё раньше Боксон предусмотрительно поставил на порог ногу.
      - Не глупи, Анджела, - сказал он, - пора признать свое поражение и приступить к сотрудничеству...
      Боксон отодвинул журналистку от двери, вошел в квартиру, тщательно закрыл замок.
      - Что тебе надо? - повторила она.
      - Правду, Анджела, только правду, - он подошел к ней вплотную, схватил за руку и отработанной подножкой сбил с ног. Она вскрикнула, но он уже затыкал её рот сдернутой со стола салфеткой. Потом, без особых затруднений преодолевая сопротивление, связал - руки к ногам.
      - И да поможет тебе Бог! - сказал он, укладывая Анджелу на кровать, включил стереофон, поставил большую пластинку (что-то из репертуара Джимми Хендрикса), отрегулировал звук. - Нас могут подслушивать, поэтому перестань мычать, и я расскажу тебе интересную историю... Если ты согласна выслушать меня молча, моргни два раза, я вытащу салфетку...
      Полными ненависти глазами она моргнула два раза, Боксон вытащил кляп.
      - Чего ты хочешь? - проговорила Анджела, и Боксон приложил ладонь к её губам:
      - Помолчи, пожалуйста, пока я говорю... Тебе удобно?
      - Нет! Развяжи меня!
      - Рано! По крайней мере - пока! А теперь слушай...
      Боксон спокойно, стараясь не повышать голоса, рассказал Анджеле некоторые подробности создания "Фронта пролетарского освобождения", незначительные детали из жизни команданте Пеллареса, его соратника Хорхе Латтани, а также о других персонажах, прямо или опосредовано связанных с гватемальской революцией, многонациональной американской мафией и гватемальскими же "эскадронами смерти". Всю эту увлекательнейшую информацию ему передал разговорившийся Хосе-Рауль Мартино. Примерно на середине рассказа Анджела начала кричать:
      - Заткнись, ты все врешь!..
      Боксон закрыл её рот ладонью и показал салфетку:
      - Не перебивай меня, ещё не время!..
      Закончив рассказывать, он спросил:
      - Итак, начнем сначала: где Пелларес?
      - Я не знаю, развяжи меня!.. - завизжала она.
      - Сейчас...
      Он снова заткнул ей рот салфеткой, достал нож и одним длинным взмахом разрезал платье сверху донизу.
      - У тебя красивая грудь, - сказал Боксон. Потом он сделал ещё несколько разрезов и лохмотья одежды полетели в угол.
      - Подожди, я сейчас что-нибудь найду... - Боксон легко шлепнул Анджелу по обнаженному заду, отчего она содрогнулась всем телом, огляделся по сторонам, подошел к деревянной табуретке, отвинтил ножку.
      - Вот смотри... - он показал эту деталь мебели Анджеле. - С этим инструментом ты сейчас займешься энергичным сексом. В том числе - анальным. Я буду содействовать изо всех сил, а потом выломаю тебе все зубы и трахну сам. Мне однажды рассказывали, что секс с окровавленной кричащей женщиной невероятно стимулирует интеллектуальную активность...
      (Эти подробности Боксон слышал в Легионе от бывшего американского морского пехотинца Стивена Ларса, сбежавшего из Сайгоне от американской же военной полиции, арестовавшей склонного к садизму соотечественника за преступления против мирных вьетнамских жителей.)
      Он полминуты смотрел в её полные ужаса глаза, потом тихо произнес:
      - Сейчас я достану салфетку и ты ответишь на все мои вопросы... По-моему, тебе уже надоело быть жертвенной пешкой у зажравшегося мафиозных боссов, нет? Только не кричи...
      Он осторожно вынул кляп, укрыл её одеялом и положил под голову подушку.
      - Извини, я пока не могу тебя развязать...
      Из её глаз потекли слезы.
      - Ну, вот!.. Все в порядке, малышка, - он достал платок и начал вытирать ей лицо, - пока я с тобой, тебя никто не обидит...
      - Развяжи меня... - она хлюпнула носом.
      - Только после твоей исповеди... Не бойся, я не падре из конгрегации, интимных вопросов задавать не буду...
      - Я тебе не верю...
      - Я бы тоже не поверил, но как-то уж красиво все складывается... Давай не будем обманывать сами себя...
      За окном раздался длинный автомобильный сигнал, потом какой-то грохот и крики. Боксон осторожно приблизился к окну и захохотал: десятка полтора колумбийцев навалились на коричневый "понтиак" и перевернули его вверх колесами. Изрыгающие страшные проклятия автомобилисты вылезали сквозь окна, размахивая полицейскими жетонами и револьверами. Боксон поставил на стереофон другую пластинку ("Лед Зеппелин-1") и вернулся к Анджеле.
      - Где Пелларес?
      Анджела рассказывала недолго - не успела закончиться одна сторона пластинки.
      - Будем считать, что на этот раз ты не соврала. - Боксон разрезал веревки и начал растирать ей лодыжки. Анджела попыталась ударить его ногой, но он уверенно перехватил движение, и улыбнулся:
      - Не дергайся, со мной тебе не справиться...
      - Обязательно надо было меня связывать, да?.. - обиженно спросила она, заворачиваясь в простыню.
      - А иначе ты бы молчала как камбала в марсельском супе... Не огорчайся, истинные гватемальские кабальеро из "эскадрона смерти" разговаривали бы с тобой иначе... Точнее, они бы совсем с тобой не разговаривали - ну что такого ты могла бы им рассказать, чего они уже не знают?..
      - Дай сигарету... - попросила она.
      - У меня только армейские, - он протянул пачку "Лаки Страйк", щелкнул зажигалкой и выключил стереофон.
      - Что дальше? - спросила она, выдохнув облачко дыма.
      - Я продолжу свои поиски. А тебе рекомендую взять длительную командировку куда-нибудь в Калифорнию. Прятаться среди нелегальных иммигрантов не советую ты красивая, сутенеры будут преследовать тебя день и ночь... Вернись в Лос-Анджелес, по вечерам танцуй румбу и пиши книгу о революции... Реально против тебя ничего нет, так что можешь начать новую жизнь... Наверное, свои возможности ты знаешь гораздо лучше, чем я. А пока завершим одно дело...
      Боксон достал из кармана почтовый конверт.
      - Напиши, пожалуйста, адрес.
      Она встала с кровати, поправила обмотанную вокруг тела простыню, села за письменный стол.
      - Диктуй!
      - Старшему инспектору Клоду Дамерону...
      - Что!?
      - То, что ты услышала! - подтвердил Боксон. - Я пошлю во Францию твою схему, пусть похоронят убиенных богоотступников по христианскому обряду...
      - Да ты сошел с ума, полиция начнет дело об убийстве, ты же единственный подозреваемый!..
      - Если надпись на конверте будет сделана твоей рукой, то при неблагоприятных обстоятельствах ты сможешь ссылаться на факт помощи следствию...
      - А тебе-то какая выгода?..
      - А я позвоню во Францию и попрошу господина старшего инспектора отнестись к этому письму со всей серьёзностью... Таким образом, я тоже буду косвенно причастен к помощи следствию... В конце концов, весной трупы и так найдут, поэтому мы всего лишь перехватим инициативу у случайности...
      Анджела вдруг улыбнулась:
      - Мне понравилось твое выражение: "перехватить инициативу у случайности"...
      - Я дарю его тебе! Когда будешь претендовать на Пулитцеровскую премию, используй это словосочетание в своей книге...
      - Ты считаешь, я могу претендовать?..
      - А иначе и не следует заниматься настоящей журналистикой, проще сочинять некрологи и клепать обзоры из материалов других газет...
      - Не слишком ли ты строг?
      - Ничуть, ибо только стремление к недостижимому совершенству есть источник великих деяний...
      - У кого ты украл эту фразу?
      - Я сочинил её сам... - с грустной улыбкой произнес Боксон. - Год назад, в учебном марше по великой пустыне Сахара... И на эту откровенность меня подвигло созерцание твоего обнаженного тела... Люблю испанский язык, он позволяет ваять необыкновенные лексические конструкции...
      - О, англичанин, да ты, наверное, пишешь стихи!.. - лукаво прищурилась Анджела.
      - Нет, мексиканка, я слишком хорошо знаю свои способности к творчеству и не опущусь до сколачивания беспомощных виршей... Что же до прозы, то о ней надо подумать... Пожалуй, когда-нибудь я напишу мемуары... Если останусь жив...
      Взгляд Боксона упал на календарь на столе.
      - Анджела, обрати внимание - через три дня Рождество! Ты будешь ставить елку?
      - У меня есть маленькая пластмассовая елочка, я ставлю её каждый год...
      - На Рождество пойдешь куда-то в гости, или сама будешь принимать гостей?
      Анджела пожала плечами:
      - Не знаю, наверное, куда-нибудь пойдем с ребятами из редакции... А ты что будешь делать?
      - Тоже не знаю... Надо ещё прожить эти три дня...
      Боксон ушел через несколько минут; на выходе из подъезда кивком попрощался со скучающими колумбийцами (не переставая жевать, они молча кивнули в ответ); сел в "датсун"; посмотрел в зеркало заднего вида на перевернутый коричневый "понтиак" и копошащихся вокруг него полицейских; с места сорвал машину в сторону аэропорта. В аэропорту купил билет на ближайший рейс до Ричмонда, сдал в камеру хранения сумку с оружием, в оставшиеся до вылета два часа отправил письмо, позвонил во Францию (старшего инспектора Дамерона он оторвал от утреннего сна и за десять минут своего монолога одарил стойкой бессонницей), потом позвонил в поместье Трэйтолов. Эдвард был уже дома.
      - Эдди, это Боксон! Как здоровье? У меня тоже неплохо. Слушай, Эдди, я завтра буду в Ричмонде, устрой-ка мне встречу с тем человеком, который финансировал твою европейскую командировку. Эдди, не старайся изобразить непонимание, я все равно тебя не вижу!.. Я позвоню тебе из Ричмонда, договоримся о встрече. Не игнорируй мою просьбу, пожалуйста, я летел в Штаты не для игры в гольф на вирджинских лужайках... До встречи!
      6
      Харальд Шиллерс был одет, как типичный техасский нефтепромышленник ковбойские сапоги ручной работы, великолепный костюм, золотая заколка в галстуке и подчеркнутое уважение к традиции в виде старых серебряных часов в жилетном кармане - часы принадлежали деду, с винчестером в руках отстоявшему свое право на нефтеносный участок в легендарно-сумасшедшие годы нефтяной лихорадки. Ансамбль, разумеется, венчала белая стетсоновская шляпа. Как в кино.
      - Молодой Трэйтол прямо-таки умолял меня о встрече... - вместо приветствия сказал техасец.
      - Я польщен вашим снисхождением, мистер Шиллерс... - с почтительной иронией произнес Боксон. - Не перейти ли сразу к делу?
      - Валяй, я тоже не люблю всю эту болтовню из руководства по этикету!..
      - Принимая участие в поиске гватемальского террориста Эухенио Пеллареса, и обрабатывая полученную по этому делу информацию - как поступившую от мистера Трэйтола, так и из других источников, я заметил несколько противоречий в действиях наших оппонентов. Самое первое из них: Пелларес хотел купить тысячу винтовок для гватемальских партизан и эта, казалось бы, совершенно секретная информация почему-то была известна слишком многим. Но все эти винтовки устаревшего образца и потому в настоящее время цена на них невероятно низка, таким образом, на эту сделку будет израсходовано не более четверти полученного выкупа. К тому же ни один информационный источник не сообщает о вероятном приобретении какого-либо другого военного снаряжения, в том числе и патронов к заказанному оружию. Мой вывод: покупка тысячи винтовок - своеобразная рекламная акция, рассчитанная на неграмотных гватемальских крестьян, задавленных нуждой и беззаконием, и на безмозглых освободителей пролетариата в Соединенных Штатах, ошалевших от сытой и свободной жизни...
      - Сынок, ты всегда говоришь, как адвокат в бракоразводном процессе? перебил Боксона техасец.
      - Нет, мистер Шиллерс, иногда я даже ругаюсь как пьяный чиканос, но сейчас требуется предельная точность формулировок...
      - А простыми человеческими словами ты можешь говорить?
      - Хорошо, мистер Шиллерс, я буду говорить попроще. Официальный текст я напечатал, - Боксон достал из кармана два листа с машинописным текстом, полагаю, вы ознакомитесь с ним во время возвращения в Техас...
      - Отлично, парень, продолжай!.. - Шиллерс спрятал бумаги во внутренний карман пиджака.
      - Второе противоречие. Простите, мистер Шиллерс, но вашу дочь убили хладнокровно и заранее обдуманно... Я могу продолжать или мы сделаем перерыв?..
      - Продолжай, сынок, я смогу тебя выслушать...
      - В одном из похитителей она узнала своего одноклассника Бобби Кренча, сына директора центрально-американского отделения корпорации "Тексас петролеум"...
      - Что!? - ошеломленно воскликнул техасец.
      - Да, сэр, все данные на него я изложил в имеющихся у вас бумагах...
      - Ты понимаешь, что это значит, парень!? - чуть не закричал Шиллерс.
      - Я отлично все понимаю, сэр, но все эти сведения абсолютно не имеют реальной судебной перспективы, поэтому я отдаю их вам, а не государственному служащему Эдварду Трэйтолу. В его департаменте мои бумаги всего лишь подошьют к одному из досье, не более того...
      - Что ты узнал ещё? - мрачно проговорил Шиллерс, в его голосе теперь слышалась ожесточенность и решимость к действию.
      - Все деньги, получаемые от налетов на банки и магазины, а также все выкупы за похищенных людей, присваивались кубинско-гватемальской мафией. Кубинцы организовали этот бизнес в Штатах, гватемальцы организовали систему прикрытия революционной болтовней и поставили дешевых исполнителей. Контакт с главными персонажами Пелларес осуществлял через Карлоса Ираолу, он демонстрирует свой отход от дел, в действительности же принимает в этой афере самое активное участие. Сидящие сегодня в тюрьмах революционеры из "Фронта пролетарского освобождения" - обыкновенные ничтожества, мафия их судьбой уже не интересуется. Возможно, преступники имеют контакты с итальянскими семействами - правая рука Пеллареса, Хорхе Латтани, наполовину итальянец. Был...
      - Что значит - был?..
      - Говорят, он похоронен в лесу на северо-востоке Франции, старший инспектор французской полиции Дамерон уже начал поиски могилы...
      - А Пелларес? Младший Трэйтол мне тоже кое-что рассказал...
      - Пеллареса довезли почти до Парижа, но пуля в желудке вызвала такое несварение, что труп пришлось облить бензином и поджечь... Я сообщил старшему инспектору Дамерону примерный район поиска, думаю, они управятся до нового года...
      - Это ты завалил гватемальцев?
      - Я никогда не признаюсь в этом, а Эдди Трэйтол не может ничего знать наверняка - он был без сознания... - Боксон широко улыбнулся и тут же снова стал серьезным. - Давайте условимся никогда не упоминать об этом, а то французская полиция с крайним подозрением смотрит в мою сторону...
      - Переселяйся в Штаты, у меня есть приятель в иммиграционной службе, гражданство получишь моментально...
      - В этой благословенной стране и без меня слишком много переселенцев...
      - Да уж, и они портят нам жизнь, как могут, а ведь без американцев все эти латинос и макаронники - ничто! Абсолютное ничто!..
      - Совершенно согласен с вами! Не мое дело давать вам советы, но только вы, истинные американцы, сможете противостоять всей этой грязи! Далее. В мой письменный отчет не вошла одна деталь...
      - Какая?
      - Гангстерам было откровенно наплевать, что Стефани узнала своего одноклассника - такое случалось у них и раньше, при аресте этот придурок автоматически становился героем-мучеником. Проблема в другом. Его отец, руководитель вашего центрально-американского отделения Грегор Кренч, перекуплен конкурирующей корпорацией - после разоблачения его сына он мог лишиться своего поста, и тогда потерял бы ценность, как агент...
      - И кому этот сукин сын продался!? - прорычал Шиллерс, он как-то быстро впадал в ярость, но обветренное лицо цвет не меняло - оно и без того было красным.
      - "Даллас ойл корпорейшн"...
      - Они же мелочь по сравнению с нами!..
      - Они активно работают на гватемальском направлении, Центральная Америка перспективный нефтяной район...
      - Сынок, это ты рассказываешь мне?.. - нефтепромышленник снисходительно улыбнулся. Видимо от ярости к радости он умел переходить со скоростью маятника, но даже в радости глаза оставались холодными. Деловыми.
      - Простите, сэр, я действительно выгляжу глупо, но продолжу... Итак, передавая "Даллас ойл" информацию о переговорах "Тексас петролеум" с правительством Гватемалы, Грегор Кренч, в свою очередь, сознательно затягивает эти переговоры. Одновременно кубинцы осторожно скупают акции "Даллас ойл". Когда будет объявлено о получении этой компанией концессии на разработку нефтяных месторождений в Гватемале, её акции взлетят вверх. Это многомиллионная операция...
      - Красиво задумали!.. - процедил сквозь зубы Шиллерс. - "Даллас ойл" нынче внизу списка, концессию им не потянуть, но скачок котировок на пару дней обеспечен... А больше и не надо... Неделю они смогут спокойно играть на повышение...
      - Да, сэр, а следующую неделю их брокеры будут играть на понижение. Примерный уровень прибыли ваши финансисты могут просчитать уже сейчас...
      - Продолжай, парень, мне нравится твой рассказ!
      - Пожалуй, сэр, это - все. Информация, необходимая для осуществления дальнейших действий - адреса, имена, приметы - изложены в отчете. Должен уведомить вас, что копию отчета я должен передать моему работодателю - Эдварду Трэйтолу.