- А теперь дочерей! - и едва из шара донеслась возня и чей-то возмущённый детский вопль, как Император с трудом загасил нежную улыбку. - Дети мои, принцессы крови - вы остаётесь на хозяйстве, пока папа и мама воспитывают всяких злодеев. Организуйте пристанища спасённым эльфам, поддерживайте порядок - и попробуйте найти ещё одну группу для атаки на наших врагов.
      Хрустальный шар вдруг просиял резкими алмазными сполохами и отозвался голосом старшей дочери. Так мол и так, мы всё поняли и ради этого дела даже помирились.
      - Но голову демона, папка, ты нам притащишь? Над камином в детской опочивальне повесим…
      Нет, не улыбнуться тут всё-таки было невозможно. И пообещав малолетним августейшим смутьянкам не только голову демона, но и его хвост, Император распрощался. Развивший бурную деятельность сэр Дизли уже подогнал полсотни телег и кое-как сколоченный отряд солдат. Потому пришлось уделить и им некоторое внимание - похоже, пришла пора самому возглавить импровизированную группу. Так… сэр Терри - вернее, уже барон Терри - плюс магик с хрустальным шаром да вчерашний сержант а ныне дворянин… а что? Вполне ударная сила.
      И заскучавшая в ножнах Рубиновая Шпага повелителя с шорохом поползла из ножен.
      - Ну что, господа, проверим себя на прочность?
      И они проверили. Стряхнули пыль с мастерства, которое не ржавеет и не пропивается. Воистину, это оказался тот день, которым стоило гордиться и который можно будет потом смело вспоминать в старости перед камином, держа в руке нагретую склянку вина. Собранный с бору по сосенке отряд оказался вполне неплох - справа от Его Величества орудовал сосредоточенный Терри, и отменно прикрывал своего Императора от неистовствующих теней.
      А слева орудовал щербатой и изъеденной демоническим огнём секирой бывший сержант, и судя по всему, нынче всерьёз вознамерился из просто дворян прорубить себе дорогу в полновесные рыцари.
      Словно огненная река вонзилась в замершую от такой наглости паутину и прожигала себе путь в глубину. Сзади солдаты добивали остатки демонов, коих язык не смог бы не только описать, но и назвать, и проворно грузила на телеги замершие в зачарованном сне тела перворождённых. В общем, штурм и натиск!
      Но это всё были так, полумеры. Ну сколько можно спасти этих остроухих? Да, каждая жизнь бесценна - а всё же, если засранец Арриол не опомнится и не спохватится, находясь сейчас чёрт знает где, главное сделано не будет… Император смахнул с располосованной чьей-то шипастой клешнёй щеки кровь.
      - Господин полковник, на связь! - дворцовый магик из-за его спины, поднатужившись, бросил огненный шар в скопище шепеляво причитающих теней и тем самым дал повелителю передышку.
      Оказалось, три неугомонные принцессы развили бурную деятельность. Вся столица превратилась в большой импровизированный госпиталь, где размещали выкраденных из-под власти теней эльфов. Мало того, девчонки сообразили вернуть отправленную в опалу одну из лучших целительниц и подключить ту к основной, так сказать, деятельности. Диагноз той хоть и не внушал оптимизма, но и не разочаровывал - перворождённых никак невозможно вырвать из объятий зачарованного сна, однако возможно некоторое время поддерживать их жизнь.
      - Па, мы тут сколотили отряд гномов из кузнецов, да гильдию Строителей растрясли, выгребли всех оттуда бородачей. Возглавить может посланник степняков со своим шаманом и посол святых братьев - но все они хотят услышать лично твоё слово! - голос старшей дочери едва пробивался сквозь забивающий хрустальный шар вопли демонов, но всё же, отец улыбнулся. Ещё один отряд, ещё несколько сотен спасённых - спасибо, дочери!
      - Ахмет-оглы, у меня нет награды, достойной того подвига, который ты совершишь сегодня. Но хочешь ли ты в свой последний час, перед смертью рассмеяться безносой в лицо и сказать - да, я не зря прожил свою жизнь?
      Ответ знатного кочевника хоть и последовал не сразу, но оказался именно тем, который ожидался от человека, задумывающегося иной раз не только о дне сегодняшнем, но и о будущем.
      - Император-бей, я понял. Мои воины сегодня покроют себя неувядаемой славой… и да хранит тебя Степная Кобылица.
      Посол из Царства Света оказался куда менее сговорчивым. Но и Император, прорубивший нынче целую огненную просеку в паутине и сонмах отчаянно защищавших каждую пядь пространства демонов, сегодня не знал преград.
      - Ваше преосвященство, это и есть те самые силы, к борьбе с которыми вы готовились всю жизнь. Я бился с ними, и я заверяю вас в том - неужто вы откажете себе в удовольствии хорошенько наступить на хвост… не будем поминать кому? Пусть даже не лично повелителям, но хотя бы слугам, чтоб их хозяевам рожи в аду перекосоротило… минутку!
      На некоторое время Его Величеству пришлось отвлечься - бешеная контратака демонов едва не опрокинула захлёбывающегося от ярости Терри. Молодой волшебник орудовал мечом как тень бога войны и поливал магией как яростная летняя гроза, но того оказалось мало. И лишь пришедший на помощь Император сумел своей силой перевесить чашу весов да убедить госпожу Победу милостивее отнестись к живым, нежели к теням.
      На что это походило? На кошмарный сон. На безумную мясорубку, после которой оставалось единственное желание - проблеваться хорошенько да забыться поскорее в чьих-нибудь спасительных объятиях. Неприличный, непристойный, извращённый - какие тут слова ещё можно подобрать? Однако, сжигающие самих себя в безумии схватки люди победили. И финальный удар возглавляемых окровавленным Дизли копейщиков окончательно опрокинул атаку завывающих и скрежещущих теней, которые вдруг возникали из небытия, обретали объём, плоть и кровь - лишь с тем, чтобы вцепиться в чью-нибудь глотку.
      - Там совсем жарко? - и едва Император, чьё прокушенное бедро кое-как перевязал собственным оторванным рукавом гном с напрочь отгоревшей бородой, подтвердил, как посол Царства Света решился.
      Хоть и несовместимо то с дипломатическим статусом, хоть и никак невозможно влезть в драку - а всё же, бывает иногда, когда надо. Надо! Наступить на горло самому себе, пинком под зад послать все законы и уложения туда, где им самое место. И надрать задницу всяким-разным.
      Уж не надо упоминать, кому? Ведь все наши большие и малые победы есть ничто иное, как победы над самими собою. Над своими страхами и сомнениями, над предрассудками да нерешительностью…
      - Мы выступаем, ваше величество - а там, будь что будет! - и эти слова весьма укрепили веру морщащегося от боли Императора не столько в человечество, сколько в будущее.
      Неизвестно, каким оно будет, это будущее. Но оно всё же наступит. Будет - и это самое главное…
 
       Часть какая-то там. Смерть это ещё не конец.
 
       - Жадность, зависть, похоть! - три слова сорвались с потрескавшихся и пересохших от волнения губ.
       Молодой рыцарь стоял на самом краю колышащегося нереальностью болота. Вернее, это было не болото, а… да кто его знает, как оно называлось на самом деле? Бескрайнее, раскинувшееся невесть где и неизвестно когда место, бездонное и липкое как кошмар. Тени, бесплотные и гнусные, бесконечное время ворочались в этом сонмище призраков. Грызлись, сосокуплялись и завывали в своём мерзком и отвратительном подобии жизни. Так было, так есть, и так вечно будет.
       Но три слова уже сорвались из уст Арриола, стоящего над краем этой бездны человеческой души, обозначили троих, кому надлежало…
       Три тени, три могучих демона столбами вертящегося тёмного пламени возникли перед ним. Рванулись, взвыли от нетерпеливой ярости - и всё же поникли укрощёнными перед этой волей.
       - Отныне надлежит вам быть тремя самыми могучими из демонов. Будете сильнее своих собратьев - но за то станете верно и преданно служить мне.
       Словно три неутомимых в своей неистовой силе скакуна, отныне они оказывались обречены нести на себе дерзкую человеческую душу. Они могли унести её куда угодно - да только, нахлёстывала их её беспощадная воля, указывала надлежащий путь.
       Первой отозвалась Похоть, и от одного вида её сладкой улыбки хотелось сделать что-нибудь хорошее. Полюбить кого-нибудь, например. Много-много раз… Во вспышке пламени ступила она из небытия на истерзанную, курящуюся ядом землю.
       - Я с тобой, малыш - и клянусь адом, ты сделал хороший выбор!
       Зависть и Жадность переглянулись - и странно оказывалось видеть, как они пожали плечами.
       - В тебе нет ничего общего с нами. Но пожалуй, стоит всё же попробовать. Утереть нос остальным? Да, это стоящее дело… Хех, приказывай, повелитель - пришла пора великих дел!
 
      Неисповедимы пути человеческой души - да и не только человеческой. Иной раз так завьётся прихотливая тропочка, что только впору подивиться. А всё же, ведёт она куда-то, и любопытство идёт вслед за нею. Что же там, за поворотом? Посмотрим-посмотрим…
      В тот час, когда притомившееся за день солнце лениво почёсывало бока о макушки дальнего леса и подумывало завалиться за них да подремать - после хорошей работы оно не грех - в тот час всякие странности и начались. Вернее, не то чтобы начались… продолжились - а забегая вперёд, добавим, что вовсе на том и не окончились.
      Началось всё с того, что серьёзный аж до бледности Болек предложил своё копьё воина эльфке. При виде гоблина, на полном серьёзе ставшего перед перворождённой на одно колено и положившего в пыль под её ногами своё верное оружие, окружающие не раз старательно проморгались, протёрли глаза да ещё и ущипнули себя прилежно. Да вот только, зрелище от того не изменилось - зелёный гоблин с побледневшими от волнения и решимости ушками преклонился перед Хэлль и затаив дыхание, ждал своей участи.
      Говоря между нами, у той изрядно трещала голова после орковской терапии. Хоть она и поспала немного под присмотром Клёна, но коварное и сладкое эльфийское вино ещё не выветрилось из её прелестной и вовсе не слегка ветреной головки. Однако, таковое происшествие, когда гоблинский оболтус вдруг преклоняет пред тобой колено и вслух называет Тёмной Госпожой, кого угодно выведет из меланхолии.
      Хэлль беспомощно оглянулась. Арриол стоял в сторонке, обнимая таким чудным образом прибывшую светлую магичку, и радостный румянец ещё блуждал на её щеках. Ревновать эльфка даже не подумала - и не только потому, что таковое было просто ниже её достоинства. Но что-то такое за сердце всё же легонько ущипнуло… однако парень легонько дёрнул плечом - решай сама.
      - Послушай, Болек, - эльфка осторожно облизнула пересохшие губы. - Если сир рыцарь позволит, я и дальше пойду за ним. Невзирая на… маменьку. И служба мне это прежде всего служба ему.
      Чтоб у этих перворождённых уши в трубочку свернулись! Опять эта эльфя смешала в кучу грешное с праведным да упаковала в одно кучу смыслов - но Болек понял. Уж служба такому рыцарю неплохо мозги прочищает.
      - Я знаю, госпожа - потому и верю вам, - против ожидания, глаза у гоблина вовсе не выглядели как у побитого пса. Напротив, серьёзный до невозможности Болек не отвёл взгляда, и Хэлль с тихим негодованием признала - в глубине души она уже всё для себя решила.
      С тихим шорохом шепчущейся с ветром листвы, с терпкими ароматами напоенных зноем степных трав, выплелись в шорохе невыпавшего дождя слова древнего языка. Дальними зарницами на тёмных облаках вспыхнули неведомые письмена, с тем чтобы сладкой капелькой майского мёда растечься по кончику язычка…
      - Спасибо, Госпожа, - расчувствовавшийся гоблин размазал по чумазым щекам слёзы и первым делом приложился облобызать эльфячью ручку.
      Рассердиться на это зелёное чудо Хэлль решительно не нашла в себе никаких сил. Улыбнулась печально, взъерошила гоблину волосы и приказала для начала вымыться. Тот просиял, от избытка чувств подпрыгнул на месте и с гиканьем помчался к озеру.
      - Эй, водяницы! Госпожа приказала постирать меня! - да уж, судя по сразу поднявшейся вокруг Болека весёлой суматохе, процедура там наметилась серьёзная…
      Но когда это было, чтоб один брат лез поперёд другого и становился главнее? Да ни в жисть! И Лёлек, залихватски хряпнув для храбрости ковшик ключевой воды, утёр рот и бухнулся в пыль перед Селеной.
      - О моя Светлая Госпожа… - он едва не задохнулся от избытка чувств. И такой восторг светился на этой неприкаянной физиономии, так сияли надеждой эти гоблинские глаза, что от хохота чуть не покатился даже степенный Тролль.
      Надёжные и такие уютные объятия Арриола нехотя распахнулись, и обомлевшая Селена неожиданно для себя оказалась одна-на-один с коленопреклонённым гоблином. Вот это влипла, тысяча морских чертей…
      - Бывают решения, которые можешь принять только ты, - шепнул ей парень, и юная волшебница легонько поёжилась.
      - Я же никак не древнего рода, - жалобно она попыталась ещё отнекиваться, но отвертеться ей всё-таки не дали. Рыбацкая принцесса, кстати, было ещё не самым обидным прозвищем, прозвучавшим сегодня в её сторону…
      Медленно и торжественно слетали с губ слова древней клятвы Морских Королей, которую в рыбацком посёлке знал каждый - уж передаваемые из поколения в поколение сказания о старых временах там знали наизусть. А когда Селена один раз запнулась от нехватки воздуха, водяница от озера подсказала ей… и вот настал тот миг, когда Лёлек тоже стал не просто наёмником, а солдатом на службе госпожи.
      И тоже оказался допущен к ручке, хоть и с ворчанием.
      - Понял-понял, - просиявший гоблин от избытка чувств кувыркнулся и тоже вприпрыжку помчался к озеру.
      Селена задумчиво повертела в руках оставленное солдатом дрянное кривоватое копьё, покосилась на почти такое же в руке эльфки, и вздохнула.
      - Гном, сделаешь ему настоящее? Я добавлю в оружие кое-чего… во что мне твоя работа обойдётся? - да и Хэлль, кстати, поддержала просьбу и тоже заказала копьё для Болека.
      Однако бородачи, когда надо, соображают не хуже нас, да и речь умеют вести как надо. Оттого Лоин в весьма велеречивых выражениях ответствовал, что почтёт за честь сработать оружие под руководством прелестных дам. Заодно и поучиться кое-чему - ведь обе госпожи добавят туда чего-нибудь волшебного? В общем, ухмыляющийся в бороду гном едва не получил по шее за чересчур длинные и подхалимские речи, и отправился подбирать железо да дерево.
      - Кстати, заодно секиру Троллю сделай - боевую, а не для дерева, - заметил Арриол.
      Стоит признать, что делать всяким подозрительным троллям оружие гному и в кошмарном сне не привиделось бы - о чём он прямо и заявил. Вражины ведь, лютые… после орочьей дубины и без того совесть мучает…
      Полирующий кирасу своего рыцаря Урук поднял голову. Нахмурился поначалу, явно хотел сказать что-то резкое. Но потом только скорчил зверскую рожу, что при его орочьей физиономии было совсем, между нами говоря, нетрудно - и продолжил своё занятие. И лишь потом в испуганно замершей тишине расслышалось его ворчание по поводу того, что ни черта один гном так и не понял.
      Шрокен, протирающий за своей стойкой вчера купленные новенькие кружки, мимолётно покачал головой.
      - Куда катится мир… сорвиголова-орк думает, прежде чем сказать! Воистину, мы все тут потихоньку с ума сходим.
      Арриол уминал свой ужин - как ни странно, однако аппетит у него не испортился. Наверное, опять Жадность хулиганит…
      - Не бурчи, Лоин - а чтоб к утру всё было. Копья гоблинам, секира Троллю, а в наказание за несообразительность сделаешь ещё и полсотни зачарованных стрел для Хэлль.
      Странно было видеть, как глаза Тролля медленно зажглись болотными огоньками, и здоровяк поднял голову.
      - Позвенеть однажды оружьем в Эльвенхейме? Ради такого можно и головой рискнуть. Только скажи, сир рыцарь - стоит оно того, спасать этих остроухих?
      Вновь воцарилась тишина - да такая, что в ней оглушительно звонко стукало взволнованное сердечко эльфки. А опустивший в раздумьях голову рыцарь прямо-таки чувствовал на себе обжигающие, исполненные надежды, сомнения и осторожности взгляды.
      - Наверное, и впрямь я тогда сотворил дурное. И выпустил на свет силы из неназываемого. Знаете… есть такие, против которых обязан биться любой - будь то светлый эльф или болотный тролль. Да и в конце концов, когда это мы отказывались от хорошей драки?
      - Каков план, сир рыцарь? - орк последний раз протёр рукавом сияющую тёмную сталь. Он дохнул на неё, полюбовался на свою физиономию и с довольной ухмылкой отложил в сторону.
      План опять оказался прост - высадиться посреди Эльвенхейма, поубивать немного всё, что станет набрасываться. Следом запрыгивает Хэлль и показывает дорогу главной башне клана Осенней Вьюги. И придётся прорубаться на то самое место, где… а там видно будет.
      Естественно, немедля прозвучали два вопроса - а если эта эльфя прямо там и уснёт? А как отсюда попасть за тридесять земель да сразу в столицу злокозненных остроухих?
      И тут же прозвучал ещё один, взволнованный и даже чуть задыхающийся:
      - Арри, ты пощадишь мою мать и мой клан?
      Надо признать, Арриол не без труда выдержал взгляд зелёных глаз. Но он не отвернулся, и даже чуть улыбнулся в ответ - и от того эльфка почувствовала, как замершее было сердце неуверенно трепыхнулось напуганным воробышком и кое-как принялось отсчитывать мгновения опять.
      - Завтра всё и узнаете - что, как и почему…
 
      Утреннее, ещё розовое спросонья солнце нехотя осмотрело залитую серебристым маревом огромную страну. Поморщилось светило - уж больно мерзкое зрелище оказывалось даже с этой высоты - и совсем уж было собралось загородиться от этого вида какой-нибудь тучкой.
      Однако, оно не успело. Чуть полуночнее центра отравленного пространства вспухла яркая до нестерпимости искорка. Вот она неуверенно моргнула, словно смутившись своей дерзости перед огненным взором небесного божества. Но почти сразу выправилась, засияла крохотной острой точкой - и лопнула, разбежалась во все стороны могучими и неудержимыми волнами…
      - Мой Император, все посты докладывают - есть засечка! - дежурящий на хрустальном шаре магик не удержался, и в его голосе проскользнула звенящая нотка гордости. - Эльвенхейм, и через пару минут отдача дойдёт сюда.
      - Отменно! Давай прикроем на всякий случай, - через силу ковыряющийся в котелке с походным завтраком Император вскочил.
      Даже и приглядываться не было нужды, чтобы заметить - каких усилий молодому повелителю огромной Империи стоило сохранить сдержанность. Тем более, что рядом Терри и Дизли свистели и орали от радости. Однако почти тотчас же молодой волшебник присоединил свои усилия к возводящему магические щиты повелителю.
      Дизли рукой подал сигнал сбор, и возбуждённо переговаривающиеся солдаты подтянулись поближе. Сюда же подогнали незапряжённых ещё коней, походный лазарет и прочие, сопровождающие армию службы, коими она неудержимо обрастает подобно снежному кому.
      И когда над испуганно сгрудившейся вокруг Императора и Терри кучкой людей и гномов замерцали призрачными сполохами магические щиты, земля под ногами зазвенела. Отделаться от ощущения, будто где-то там завыл огромный стеклянный колокол, было невозможно.
      Незримая буря налетела с полуночи, отчего по закрывающим отряд слоям магии стегнули с ясного неба молнии - и тут же стекли в изрытую землю уже безвредными ручейками. Отчего-то жар и холод поочерёдно хлестали по лицам, проникая через кое-как, наспех выстроенную защиту.
      Но мало кто замечал то - все взгляды оказывались устремлены в ту сторону, где толстый, надменно выпяченный вал паутинной гнили вдруг налился серостью, словно подтаявший по весне сугроб. Вот он ещё потемнел, перекосился - и беззвучно лопнул, растекаясь на ветерке быстро тающими дымными хлопьями.
      Не сразу, не вдруг чутко прислушивающийся Император и его молодой помощник обменялись взглядами и согласно кивнули. Несколько жестов, пара-тройка скупых слов - и защита, последний раз вспыхнув на прощание, исчезла.
      - А тихо-то как… с той стороны. Словно с кладбища, - невесело пошутил Дизли, на всякий случай своим телом прикрывая Императора от неведомо чего.
      Но, обошлось. Налетел порыв ветерка, взъерошил пропотелые от волнения волосы - и замершая было жизнь вновь пошла своим чередом…
 
      - В каком ухе звенит? - Арриол сидел на корточках, старательно не обращая внимание на ноющую свежей раной щёку, и заглядывал в уходящий, казалось, до самого Дна Миров пролом на том самом месте.
      Курился оттуда едкий дымок, доносились вопли обожжённых демонов - однако главное было сделано. Слово, одно-единственное нужное и подходящее слово было произнесено. И тотчас же словно чья-то рука рывком разодрала серебристые лохмы паутины да разметала их в ярости. Лишённые укрытия, тени оказались беззащитны перед всевидящим небесным оком солнцеликого Риллона - и спасибо за ясную погоду! Хорошо горела нечисть - наверняка бессмертные не удержались, втихомолку помогли…
      - Да вовсе не звенит, - мрачная и закопчённая Хэлль прислушалась и указала в ту сторону лицом. - Кукушка. Похоже, мир просыпается.
      Она покосилась через плечо, где в колчане сиротливо болтались две единственные оставшиеся белооперённые стрелы, и покачала головой.
      - Так отчего я не свалилась, как мои соплеменники… - она запнулась - нет-нет, а взгляд вычленял то в переулке, то на пороге жилища чьё-нибудь ещё не пробудившееся от зачарованного сна тело.
      Селена на пробу швырнула в бездну ещё одно заклинание. Прислушалась, и неодобрительно покачала головой.
      - Сюда бы некромансера или святого рыцаря - с нечистью у них выходит лучше всех, - и посмотрела на эльфку. - А потому, сестра, что мы все трое умерли здесь, чтобы воплотиться там. Понимаешь, мы уже не принадлежим этому миру, и его правила и законы для нас не обязательны. А солдаты наши и вовсе нездешние.
      Волшебница оглянулась.
      - Кстати, где они?
      Арриол вздохнул и ответил, что отпустил на квадранс - пограбить Башню Королей. И в самом деле, в ещё недавно цветущем, а сейчас спящем городе вскоре раздался топот, гиканье и улюлюкающий свист, и из-за угла показались все четверо. Причём, здоровенный Тролль без видимых усилий нёс на плече выдранный с корнем изящный королевский трон. Остальные тащили туго набитые, и судя по всему, весьма тяжёлые мешки. А Урук вдобавок хозяйственно прихватил здоровенный кусок варварски отломанных серебряных перил - как позже сказала Хэлль, с галереи над королевской трапезной. Да и судя по весьма хитрым и шкодливым физиономиям, солдаты обязательно напроказили ещё чего-нибудь.
      - Вот, ваша милость - ещё королевой эльфячьей вонявкает! - Тролль осклабился в довольной ухмылке. - А что вы думаете? Поставим в верхней зале Листа, и будет ваша милость в нём сидеть да суд чинить, или мысли умные думать.
      - Мародёры, - Арриол против воли ухмыльнулся. - Ладно, как сувенир на память, годится. Корону и прочие регалии, так понимаю, тоже упёрли?
      - Никак не можно оставлять, ваша милость. Пусть выкупают, раз уж мы эльфячью столицу на меч взяли, - Тролль со вздохом пока опустил свою ношу на запорошенные пылью каменные плиты. - А так, по мелочам кой-чего прихватили - на сувениры, да и в доказательство.
      Что-там ещё такое, и весьма хитрое, виднелось в глазах здоровяка, но разгадывать загадки было не время. Молодой рыцарь со вздохом поднялся на уставшие ноги.
      А всё-таки верно он предположил, что зачаровавший зеркало в корчме чёрный колдун и тот дворянин в чёрном плаще, который принёс меч и кленовое семечко - один и тот же человек! И час назад своими руками зашвырнул в глубину испуганно трепыхнувшегося изображения верещащего с перепугу Болека. Или Лёлека? Синяки-то им эльфка свела… а, неважно - зато гоблин пролетел на ту сторонукак намыленный. Следом полетел его братец, вцепившийся в своё новое копьё как воробышек в ветку.
      Остальные попрыгали с разбегу сами, а последним, как и подобает полководцу, на поле боя прибыл сир рыцарь.
      Поначалу туговато пришлось. Хоть основные силы теней и оказались оттянуты к границам, где их неутомимо грызли отряды людей и гномов, но и в самом Эльвенхейме осталось немало.
      И жгли, и рубили, и кололи их - пока из глубины похолодевшей души не всплыло одно-единственное, то самое, нужное слово.
      - Laisi! - это ведь на староэльфийском жизнь. По преданию, в далёкие времена именно этим словом даровали прощение, именно так короли возвращали свободу победившему на арене гладиатору. И именно это слово самым первым слышал только что появившийся на свет младенец из уст принимающей роды целительницы.
      Жизнь - и отпрянули в ужасе орды теней. Лопнула закрывающая их от света паутина, разлетелась гнилой соломой на ветру… и только дым вонючий остался.
      Вот и всё, собственно… почти.
      - Надеюсь, Арри, ты там недолго? - поинтересовалась эльфийка, осторожно убирая своей силой царапину на щеке молодого рыцаря. - А то мы со светлой сестрой туда на пару нагрянем.
      Нет уж, не нужно такое! Если эти две нахалки заявятся в неназываемое, да ещё и в неподходящем настроении - оттуда же все демоны в ужасе удерут, поджав хвосты и с перепугу портя воздух. Оно нам надо, чтоб такая пакость разбежалась по всем мирам? Вот то-то же…
      Арриол хмуро смотрел в провал. Хочется или не хочется - на самом-то деле совсем не хочется - а всё-таки что-то подсказывало ему, что надо отправляться туда. Иначе не закроется эта трещина между реальностями, так и будет зиять кошмарной раной. Он вздохнул и легонько обнял обеих девиц за плечи.
      - Как только я… пойду, эта дрянь должна закрыться. А вас в моё отсутствие, похоже, выбросит обратно. Домой, - при этих словах рыцаря солдаты разом насторожились и с переменившимися чумазыми физиономиями ухватились покрепче за награбленное барахло. - В общем, ждите меня - есть тут ещё одно дело. И пока оно не завершено, не будет мне покоя…
      Вообще, это донельзя приятное ощущение, когда две девчонки отнюдь не страхолюдного обличья одновременно чмокают тебя в обе щёки! Арриол улыбнулся, и опять вытащил из ножен блистающий резкими алмазными сполохами меч.
      - Что ж, пора…
 
       Одинокий рыцарь брёл по неведомой бездне уже из последних сил, и затруднённая, ковыляющая походка едва несла его вперёд. Из отгрызенной почти по локоть левой руки, кое-как перетянутой кожаным ремешком, на дымящуюся и обугленную землю капала кровь. Воронёные, мрачно-щеголеватые доспехи оказались поцарапаны и смяты. Но меч всё так же блистал в руке, а воля или долг неуклонно вели его на подгибающихся ногах к своей неведомой цели.
      Да, да, да - всё оно так и было, прилежно записанное Вечным Летописцем на скрижалях истории. Однако, произошло и ещё кое-что, о чём не ведали ни порхающие над пергаментом вечности зачарованные гусиные перья, ни бессонно присматривающий за ними хозяин с внимательными и усталыми глазами. Бывают досадные мелочи, неведомые никому, воистину тайные…
      В тот час, когда красавец-Эльвенхейм неуверенно раскрывал глаза навстречу лучам долгожданного солнца, действительно началась эта страшная и поучительная, но оставшаяся во многом неизвестной эскапада. Кто знает - быть может, Тёмная Госпожа одним лишь движением чуть нахмурившейся бровки вытерла нечто не понравившееся ей. Кто знает?
      Возможно, что нечто не понравилось как раз её Светлой сестре, и одно лишь эхо её бродивших неведомыми тропами мыслей изменило ход истории. Но даже самые искушённые в диспутах философы не смогли бы дать ответ - а является ли вообще истиной нечто тайное, так никогда и не ставшее явным?
      В самом деле - реально ли, например, падение камня в пустыне, если того никто не видел? Всё одно, как будто того и вовсе не случалось.
      А всё же, это произошло.
       Могучи демоны. Бессмертны они и непобедимы. Но всё же, возможно, возможно заключить с ними сделку, заплатив быть может куда большим нежели хотелось. Не раз впоследствии приклянёшь себя, задавив так и рвущийся из губ бессильный вой - но поздно, поздно…
       - Жадность, зависть, похоть! - три слова сорвались с потрескавшихся и пересохших от волнения губ.
       Молодой рыцарь стоял на самом краю колышащегося нереальностью болота. Вернее, это было не болото, а… да кто его знает, как оно называлось на самом деле? Бескрайнее, раскинувшееся невесть где и неизвестно когда место, бездонное и липкое как кошмар. Тени, бесплотные и гнусные, бесконечное время ворочались в этом сонмище призраков. Грызлись, сосокуплялись и завывали в своём мерзком и отвратительном подобии жизни. Так было, так есть, и так вечно будет.
       Но три слова уже сорвались из уст Арриола, стоящего над краем этой бездны человеческой души, обозначили троих, кому надлежало…
       Три тени, три могучих демона столбами вертящегося тёмного пламени возникли перед ним. Рванулись, взвыли от нетерпеливой ярости - и всё же поникли укрощёнными перед этой волей.
       - Отныне надлежит вам быть тремя самыми могучими из демонов. Будете сильнее своих собратьев - но за то станете верно и преданно служить мне.
       Словно три неутомимых в своей неистовой силе скакуна, отныне они оказывались обречены нести на себе дерзкую человеческую душу. Они могли унести её куда угодно - да только, нахлёстывала их её беспощадная воля, указывала надлежащий путь.
       Первой отозвалась Похоть, и от одного вида её сладкой улыбки хотелось сделать что-нибудь хорошее. Полюбить кого-нибудь, например. Много-много раз… Во вспышке пламени ступила она из небытия на истерзанный, курящийся ядом серый камень.
       - Я с тобой, малыш - и клянусь адом, ты сделал хороший выбор!
       Зависть и Жадность переглянулись - и странно оказывалось видеть, как они пожали плечами.
       - В тебе нет ничего общего с нами. Но пожалуй, стоит всё же попробовать. Утереть нос остальным? Да, это стоящее дело… Хех, приказывай, повелитель - пришла пора великих дел!
       Но прежде, демоны стали требовать платы. На что она им, и без того всемогущим? Кто знает… три тени слились на миг в одну - и вот эта-то бесформенная жуткая тварь с жадным рыанием отхватила пошатнувшемуся рыцарю левую руку чуть не до локтя.