Законы исчезновения

Она, видно, исполняла роль рабочего и — по совместительству — обеденного стола. На плите высились стопки распечаток и были разложены диаграммы, схемы, диски и кубики компьютерной памяти, всевозможные карандаши и маркеры. Небольшой участок поверхности стола был зарезервирован под угощение ожидавшегося гостя — там в круге света, очерченном небольшой настольной лампой, дымился кофейник, на подносе высилась горка сандвичей. Наличествовали также пара чашек, сахарница, молочник и разные мелочи, необходимые для выполнения обряда: пить кофе.
      Том долго и тщательно мыл руки под ледяной водой, струящейся из старомодного крана над раковиной в углу пещеры, и тем принудил Кончу последовать его примеру. Подал ей бумажное полотенце и наполнил ее чашку.
      — Садитесь, мисс Фарга.
      Он вежливо пододвинул Кончите довольно неудобный, но крепко сработанный стул. Сам уселся так, чтобы лучше видеть лицо собеседницы. Двух одинаковых стульев в комнате не было, а кофейные чашки, украшавшие стол, явно не состояли в чересчур уж близком родстве друг с другом. Зато сам кофе был приготоштен отменно. Об этом можно было догадаться уже по одному его аромату. Том подождал, пока гостья пригубит дымящийся напиток, и спросил:
      — Мне кажется, что у вас есть что рассказать мне, мисс?

* * *

      Свой рассказ Конча отрепетировала, многократно повторив его и старику Пэлу, и своей новой подруге Каэре. И еще раз перебрала его по косточкам за время долгого пути от становища Лоскутного Племени до красного камня, меченного Птичьим глазом. Так что запнуться ей пришлось не больше чем пару раз. Том не прерывал ее лишними вопросами. Уточнил два-три неясных момента и только. Конче это понравилось.
      — Вот, собственно, и все, — закончила она, отставив в сторону опустевшую — второй раз за время их разговора — чашку. — Для меня самой много есть непонятного в том, что произошло... Например, как получилось, что «нырнули» мы с Форрестом в проклятый сундук с разницей в несколько часов, а «вынырнули» — с разницей в несколько суток...
      Том мягко улыбнулся.
      — Вам, мисс, видно, не часто приходилось иметь дело с Порталами. Тем более с кочующими...
      — Вообще никогда! — Конча возмущенно вздернула угловатые плечи. — Ни с кочующими, ни с какими другими! Я вообще не верила, что они существуют — эти Порталы Предтеч. Хоть я и насмотрелась в жизни всякой чертовщины, с магическим барахлом связанной, в это — не верила! Пока Форрест меня не убедил.
      — Такие эффекты в работе Порталов — не диво, — вздохнул Том. — Ведь, когда пара космических кораблей совершает подпространственный переход и стартовавший позже оказывается в «точке выхода» на неделю раньше своего напарника, этому никто не удивляется... Физики могут спорить до хрипоты, но нам с вами, мисс, надо сосредоточиться на другом...
      Он поднялся, подошел к холодильнику и достал графин с ледяной водой. Извлек плотно подогнанную хрустальную пробку, поставил на стол стаканы (одинаковые, что удивительно), налил пошедшей мелкими пузырьками водички себе и предложил Кончите.
      — Здешняя минералка, мисс. Очень прочищает голову... Не бойтесь простудиться — вы ведь смелы необыкновенно. Вот так, с голыми руками, нырнуть в чужой мир, о котором и знали-то только по рассказам...
      Конча хлебнула тихо шипящую воду и не нашла в ней ничего необычного. Особого просветления в ее голове не наступило. Наоборот, несмотря на только что выпитый крепкий кофе, ее вновь потянуло в сон.
      — Я, по-моему, ясно объяснила вам, что мне некуда было бежать с того чердака... — пожала она плечами. — Только сюда. Мое положение было безвыходным...
      — В этом я с вами не спорю, мисс... Единственное, что я хочу сказать... У меня создалось такое впечатление, что вы шли, так сказать, навстречу событиям. Вы знали, что перед вами — ловушка. И смело в нее шагнули.
      Конча молча побалтывала кофейную гущу на дне чашки.
      — Хотя...
      Том неожиданно выпрямился в кресле, и Конча вдруг заметила, что он довольно молод.
      — Хотя, мисс, в свое время я и все мы — Пятеро — оказались примерно в такой же ситуации. И вовсе не только по воле Судьбы. Это был выбор каждого из нас. Так что можете рассчитывать на наше понимание в этом вопросе...
      Он наклонился поближе к лицу Кончиты.
      — А теперь я хотел бы понять — какую цель вы поставили перед собой сейчас, мисс? Когда чуть-чуть осмотрелись в этом чужом для вас Мире? И когда поняли, что все мосты за вами сожжены? Какую помощь я могу предложить вам?
      Теперь выпрямилась уже Кончита. Выпрямилась и напряглась, словно ей предстояло выполнить очень сложное гимнастическое упражнение на конкурсе, где ей не нужно было ни третье место, ни второе — только первое!
      — Мне ничего здесь не нужно, господин Роббинс, — звонко выговорила она. — Прежде всего я хочу найти путь отсюда. И, как только найду его, уйду немедленно. Точнее... Уйду по нему, как только встречусь со своим другом, о котором говорила вам. С Форрестом Дю Тамплем. Мне кажется... Мне кажется, что он тоже не по своей воле тут. Он такой же беглец, как я. Только он еще и обманутый беглец...
      — Вы думаете, что его друг... Что Кристофер Денджерфилд его обманывал? Это очень интересно. Почему вы думаете так?
      Кончита задумчиво смотрела куда-то сквозь него, подбирая слова, чтобы выразить точнее какую-то очень непростую мысль.
      — Знаете, Роббинс... Это — детство... В детстве человек очень хорошо понимает других... Взрослых... Все думают, что дети наивны, что их легко обмануть... Это потому, что сами давно позабыли себя в детстве. Никто так остро не чувствует ложь старших, как дети. Они очень многое понимают. Только вот не знают, что делать с этим своим пониманием. Может быть, не со всеми так, но со мной — так! Именно так! Так вот, я Форреста знала, когда еще была ребенком. И часто его видела вместе с Кристофером... Он лжив насквозь, этот Кристофер Денджерфилд! Я не понимаю, чем он так околдовал и его, и Мэри-Энн... Я несколько раз пыталась Форресту это объяснить. Но они были словно зомби. Во всем остальном — люди, а когда речь заходила о Денджерфилде, они становились зомби...
      На минуту в комнате-пещере воцарилась тишина. Роббинс думал, сведя вместе кончики пальцев.
      — Ну что ж... В интуиции вам не откажешь, мисс. И в смелости — тоже. Пожалуй, вы не напрасно завернули в этот наш лабиринт... Осталось только выяснить, какую роль для вас отвел Мир Молний...
      — Я, Кончита Фрага, не собираюсь играть никаких ролей! — сухо отрезала девушка. — Если вы можете помочь мне найти моего друга и выбраться из этого, как вы сказали... лабиринта, то — называйте вашу цену. Если я не смогу ее уплатить, то нам лучше расстаться без лишних разговоров.
      — Не горячитесь, мисс... — Роббинс скупым жестом попридержал вспышку раздражения, охватившего Кончу неожиданно для нее самой. — Вы еще плохо представляете себе ситуацию, в которой находитесь.
      Он улыбнулся — грустно и ободряюще.
      — Ну о какой плате может идти речь? Вы ведь и коня-то своего, и хлеб свой насущный чудом заполучили. Нет, что вы, я не преувеличиваю. Обштопать игроков из Лоскутного Племени в карты — это действительно чудо. Чудо уже само то, что вы проникли в этот Мир. И чудо — то, что вы, проделав дневной переход по Заброшенному тракту, не попали в руки ни одной из разбойных шаек, что шастают здесь. И вообще ни на кого не напоролись. Ни на кого и ни на что. И даже когда к вам подкрался ложный проводник — из Шепчущих, — вы сделали правильный выбор. Вы находите все это игрой случая?
      — Я — везучая! — улыбнулась Конча. — У меня с собой счастливый доллар!
      Ей вдруг захотелось загладить свою неожиданную резкость.
      — Плесните мне еще вашей водицы. Она и вправду проясняет голову, — соврала Кончита.
      Похоже, Роббинс заметил вранье, но ничем не выдал этого и с безукоризненной заботой о гостье, сквозящей во всех его движениях, наполнил ее стакан искрящейся минералкой.
      — Дело в том, мисс, что люди никогда не приходят в Мир Молний сами. Их всегда приводит сюда их Дар. А раскиданные по Обитаемому Космосу остатки цивилизации Предтеч создают носителей таких Даров. Как бы заражают их ими. Или, может быть, наоборот, ставят им диагноз. Как-то находят их.
      — Так вы и меня тогда числите среди Носителей?
      В голосе Кончи прозвучала ирония.
      — Вы в свои юные года немало пообщались с магическим антиквариатом, — продолжал развивать свою мысль Роббинс. — Так что все сходится. Остается поставить вам диагноз. Это — самое сложное.
      Конча снова напряглась.
      — Постойте, постойте! Мне вовсе не нужны никакие диагнозы. Точно так же, как эти ваши Дары! Я знаю, чем такие вещи пахнут!
      Том опять попридержал ее, подняв в воздух сухую, желтоватую ладонь.
      — Слегка притормаживайте на поворотах, мисс. Глотните еще водички... Вот так... Видите ли, мисс... Я мог бы представить вам ситуацию таким образом, что вы восприняли бы необходимость использовать ваш Дар — каким бы он ни был — как плату за выполнение ваших желаний — найти друга и покинуть эти края... И в какой-то степени так оно и есть. Но это — одна сторона вопроса. А правильной постановкой вопроса будет сказать вам правду. Правда же, мисс, состоит в том, что вы явились... Или — точнее сказать — были призваны в этот Мир в такое время, когда всем нам предстоят очень большие испытания... Очередной раз поставлено под удар равновесие сил в этом Мире...
      Он на секунду смолк, приглядываясь к лицу собеседницы. Лицо это было мрачным.
      — Угу... — угрюмо произнесла Конча, обращаясь неведомо к кому.
      Должно быть, к своей судьбе.
      — Я же сказала — я везучая... Ну и что же тут у вас намечается?
      — Об этом чуть позже, — снова успокаивающе улыбнулся Том. — Чуть позже и — много подробнее. В двух словах дела, что затеваются на Сумеречных Землях, не объяснить. Сейчас — поймите главное. Ваш Дар — каков бы он ни был, повторяю, каков бы он ни был — это не просто способ расплатиться за освобождение из здешних мест и за спасение вашего друга. Это еще и единственный для вас шанс выжить. И поэтому, хотя бы вы сами, Кончита Фарга, должны понять, чем наделило вас общение с обломками цивилизации Предтеч. И надо сказать, что вы пришли по адресу. Здесь не много таких, что могут поставить, так сказать, диагноз на ранних стадиях... э-э... болезни.
      Он улыбнулся, давая понять, что именует Дар болезнью лишь в шутку.
      — И я — один из таких... Не рекомендую вам медлить.
      Конча молча взяла со стола отставленную было в сторону чашку с кофейной гущей и снова принялась побалтывать на ее дне четверть глотка коричневой жижи, словно в причудливом узоре капризной суспензии хотела найти ответ на одолевавшие ее вопросы.
      — Ну... — наконец произнесла она. — И какое же испытание я должна пройти? Какие анализы сдать? Сеанс психоанализа по Фрейду? Не будет ли уже слишком для меня на сегодня? Дорога, знаете, была не из легких...
      Том задумчиво поскреб подбородок. Потом нашел глазами на столе небольшой, причудливой формы стеклянный колокольчик и позвонил в него. Одна из полок у стены напротив съехала в сторону. Фигура, появившаяся в открывшемся проеме, сперва испугала Кончу, и лишь секунду спустя она поняла, что видит перед собой вовсе не тень, явившуюся из Племени Шепчуших, а обычного мальчишку лет двенадцати.
      — Слушаю тебя, Меняла, — кротко прочирикал он.
      — Конь мисс? — осведомился Том, строго уставившись на паренька.
      — В ангаре, — доложил тот. — Сначала вел себя беспокойно, но потом мы подружились...
      — Его зовут Чертомет, — уведомила его Конча. — И он любит, когда его с руки кормят хлебом.
      — Угу, — ответил мальчишка. — И не приведи господи, если он попадется на глаза людям сэра Лэнгли... Его увели прямо из конюшни славного сэра...
      — Пусть мисс постелят в нашей малой гостевой, — распорядился Роббинс, пропуская слова мальчишки мимо ушей. — И не забудьте хорошо проветрить помещение. Проследи за этими чучелами...
      — Будет сделано, — бодро заверил его служка. — И... И вы позволите, чтобы Сонни остался у нас на ночь?
      Меняла Душ воззрился на него сурово и раздосадованно.
      — Так он до сих пор здесь?
      Мальчишка издал какой-то неопределенный звук. Том махнул рукой.
      — Не идти же ему через темный лес... Переночует у тебя в комнате. Сам ляжешь на полу, гостя — на лежанку. Все. Исполнять — быстро!
      Потом повернулся к Кончите.
      — Паренек — сирота... Здесь слишком много сирот. Всех в прислугу не возьмешь... Так что ему еще повезло. Впрочем, сейчас не стоит об этом. Вы говорили про психоанализ. Нет, подобной древности я, разумеется, не практикую. Так же как иудаистских и сатанинских обрядов. Я просто немного погуляю в вашем сознании этой ночью. А вам разрешаю погулять в моем. Возможно, после этого мы станем лучше понимать друг друга. А может, наоборот, возненавидим. Но одно я вам обещаю. Мы оба кое-что узнаем о вашем Даре.
      Увидев, как округлились глаза Кончи, он тихо расхохотался.
      — Да нет!... Никакой физической близости. Вы спокойно будете спать одна в хорошо закрытой комнате. Я отдаю вам ключ от нее. Вот видите?
      Он снял с укрепленной у двери доски один из множества ключей, висевших там, и протянул его Кончите.
      — Видите ли... Здесь мы все погружены в среду, переполненную творениями Предтеч. Нанороботы, искусственно созданные клоны микроорганизмов, измененные свойства вещества... Здесь очень много каналов передачи информации, о которых мы не подозреваем. И которые совершенно невозможны в большинстве Обитаемых Миров. В Мире Молний кое-кому доступно и некое подобие телепатии. Это вплотную связано с моим Даром... Я, как видите, пытаюсь хоть как-то разобраться в этом... Пока есть время.
      Он обвел широким жестом свою лабораторию.
      — Вот уж не знал, что мне, юристу по образованию, следователю Федерального Управления Расследований, вдруг когда-нибудь придется заниматься нейрофизиологией в условиях Мира Молний. Магического мира...
      — Вы уверены, что ни у кого из нас не поедет крыша в результате этих ваших изысканий в моих мозгах? — угрюмо осведомилась Конча. — От меня-то что, собственно, требуется для того, чтобы разобраться с этой штукой — с моим Даром?
      Снова Том почесал несуществующую бородку.
      — Я не собирался просить вас ни о чем, кроме вашего согласия на проведение такого... м-м... сеанса. Делу мог бы помочь прием некоторых препаратов — вполне безвредных. Но я боюсь, что вы решите, что вас тут хотят опоить или отравить...
      — Вы это могли сделать уже десять раз... — Конча обреченно махнула рукой. — Ладно. Если это облегчит вам работу... И к тому же — безвредно... Давайте сюда ваши пилюли. В конце концов — счастливый доллар со мной.
      — Это не совсем пилюли, — сообщил Роббинс, доставая из холодильника объемистый флакон и заряженный разовый пневматический шприц. — Сможете сделать себе инъекцию? Перед тем как ложиться спать. Лучше — в предплечье. Вот так. Но прежде выпейте вот это.
      Он кивнул на флакон.
      — На вкус — гадость, конечно. Но там — в холодильнике — найдете чем запить...
      Он снова потряс в воздухе колокольчиком.
      Полка опять съехала в сторону, и шустрый служка торопливо обрисовался в просвете открывшейся за ней двери.
      — Там все готово, господин Меняла, — бодро доложил он. Том с некоторым недоверием посмотрел на него и сардонически гмыкнул.
      — Проводишь мисс до гостевой комнаты. Покажешь — где душ и все прочее...
      — Когда разбудить мисс?
      Том нахмурился.
      — Пусть мисс хорошенько выспится. Завтра у нее тяжелый день. И у нас всех тоже.

* * *

      Малая гостевая комната напоминала своим убранством несколько увеличившееся купе рельсового поезда — из тех, что до сих пор в ходу на Матушке-Земле. Стены, покрытые пластиком, с однообразным узором, четыре откидные полки-постели — одна из них уже застелена для гостьи. Матовые плафоны на потолке и никелированные ночнички в изголовьях. Пара откидных столиков. На одном из них — несколько журналов многолетней давности. Изданных в различных Мирах Обитаемого Космоса. Рядом лежала трубка блока связи. (Мальчишка, проводивший Кончу в эти апартаменты, предупредил: «Чтобы поговорить с господином Менялой, просто нажмите на „единичку“.) Наличествовал холодильник, а в нем — немереное количество здешней минералки и пара подносов с холодными закусками. За узкой дверцей — душ, умывальник и „удобства“.
      Конча повернула ключ на два оборота, отыскала взглядом металлический стул — слава богу, не прикрученный ни к стене, ни к полу — и вставила его ножку в ручку двери в качестве дополнительной щеколды. Удача удачей, а остеречься все-таки следовало. И счастливый доллар иногда, говорят, подводит...
      Минимально обезопасив свой досуг, она отдала должное душу и под его горячими струями разомлела окончательно. С трудом добрела до постели, вспомнив про наставления Роббинса, нашарила в кучке брошенной на пол одежды шприц и флакон и выполнила все, что следовало: проглотила содержимое флакона и сделала инъекцию в левое предплечье. Солоноватую гадость действительно хотелось запить хотя бы простой водой, но не было уже сил дойти до холодильника. Конча натянула одеяло на голову и провалилась в глубокий сон.

* * *

      Странно. То, что ей удалось потом вспомнить об этом сне, вовсе не было связано с этой ночью и этим временем. И не сон то был, а какое-то странное воспоминание о том, что происходило где-то и когда-то совсем в другой жизни. Так ей, по крайней мере, казалось.
      Она стояла перед непривычной архитектуры — под старину построенным — двухэтажным особняком красного кирпича. Нет, не она... Конечно не она. Стоял перед домом тот, чья память пришла к ней. Поднялся по ступенькам и осторожно нажал кнопку сенсора двери парадного. Потом ему пришлось недолго ждать в приемной, которая больше походила на филиал рабочего кабинета. А потом к нему вышел высокий, прямой старик с рублеными чертами лица. Время выбелило это лицо, но сохранило пригоршню веснушек на носу и щеках...
      А потом вспомнился другой человек — крепко сбитый, с русой бородкой. Он вел его и еще троих спутников через болотистую равнину. И гигантские железные големы перекликались вдали — у затянутого зыбкой пеленой ночного тумана горизонта...
      Затем в памяти всплыло самое яркое воспоминание: на деревянном столе, среди разложенных в беспорядке бумаг стоял продолговатый янтарный ларец и медленно наливался тусклым, красно-оранжевым светом. Низкий, почти неслышный, но мощный гул плыл в воздухе. Причудливый узор, в который складывались рисунки на кубиках, что составляли верхнюю грань ларца, странно притягивал взгляд. Из глубины сознания всплыло странное слово «Джейтест»...
      Конча не удивлялась. Не удивлялась ни постоянно возвращающимся видениям странного, больше на тропические джунгли похожего леса, ни блужданию по пещерам, где в вырубленных нишах ждали своего часа причудливые камни, каждый из которых заключал в себе свою вселенную... Потом пришли воспоминания о друзьях, которых у нее никогда не было. Снова крепко сбитый русый богатырь. Высокий и сутулый тип, так сильно напоминавший ей старика, встретившего в своем доме того, кому принадлежал этот сон. Хрупкая брюнетка с васильковыми глазами. И китаянка, смуглая, с отрешенным взглядом узких глаз. Глаз, в которые можно было провалиться, как в черные бездонные колодцы... Конча не удивлялась этим воспоминаниям. Должно быть, потому, что в эти мгновения — или часы — она и не была Кончитой Фарга.
      Очнулась она в непривычном для нее состоянии — опустошенная и в то же время прекрасно отдохнувшая и полная сил. Интересоваться тем, который час, она не стала. Привела себя в порядок, проглотила нечто, напоминающее заливное из курицы с салатом и запила до отвращения холодной минералкой. Взяла трубку блока связи и нажала на «единичку».

* * *

      — Я не спрашиваю вас, мисс, о том, как вы провели ночь, — предупредительно произнес Том, предлагая Кончите снова занять место за столом.
      Убранство его не слишком изменилось со вчерашнего дня. Все тот же кофейник, только со свежезаваренным кофе, те же, не родные одна другой, кофейные чашки и такие же, что и вчера, сандвичи. Меняла Душ, видно, не склонен был баловать разнообразием блюд ни себя самого, ни своих гостей.
      — Да... Пожалуй, не стоит об этом, — согласилась Конча и сжала в ладонях чашку с обжигающе горячим напитком, стараясь хоть немного согреться.
      Только сейчас она поняла, что порядком замерзла. И проглоченная ею сразу по пробуждении холодная закуска, запитая ледяной шипучкой, отнюдь не способствовала разогреву организма.
      — Так или иначе, но мы кое-что узнали друг о друге, мисс, — улыбнулся Том и отправил в рот разом половину основательных размеров сандвича с ветчиной. — У вас нет ко мне вопросов?
      — Н-не знаю...
      Конча отхлебнула немного кофе.
      — Может, это — только пустой интерес... «Джейтест»... Мне запомнилось это слово... Мне кажется, я слышала его раньше.
      Том кивнул.
      — Так называется Испытание, которое проходили воины Империи Зу. Это дело рук Предтеч. Если у них, конечно, были руки... Естественно, это мы его так называем. В те времена это звучало совершенно иначе. Но смысл примерно таков. Тест. Испытание. Испытание, которое надо пройти на Джее. И так еще можно назвать то устройство... тренажер, с помощью которого группа из пяти разумных существ подвергалась этому Испытанию. Он попал к нам в руки. Я чуть было не сказал: «случайно попал». Но вряд ли это так. Мы — Пятеро — прошли это Испытание. И в обмен на свободу Джейтест каждому из нас дал Дар. Дал и многократно усилил. И с этим мы и пришли сюда.
      — Чтобы завоевать этот Мир? — осторожно спросила Конча.
      Том рассмеялся.
      — Меньше всего мы хотели завоевывать что-то. Просто случилось так, что нам не стало места там, в родном для нас Мире. Мы — такие же беглецы из мира людей, как и вы, Кончита... Мы надеялись найти здесь убежище. А оказалось, что нам предстоит новое Испытание. Еще более сложное, может быть, чем то, через которое мы прошли. С тех пор как нам в руки попала проклятая коробка, нам ничего не остается, как идти вперед и вперед по очень узкой тропинке...
      Конче не надо было объяснять, о какой коробке идет речь. Привидевшийся ей янтарный короб все еще стоял у нее перед глазами.
      — Он и сейчас у вас здесь — этот?..
      Том отрицательно покачал головой.
      — Эта штука осталась на Джее... И, надеюсь, ее еще не скоро найдут. Дай бог — не найдут вообще.
      Конча снова глотнула обжигающий кофе.
      — Наверное, вам неприятны мои вопросы... Потом... Я расспрошу вас обо всем этом как-нибудь потом... Скажите лучше, что вам удалось узнать обо мне. Что-нибудь получилось?
      Том кивнул. Похоже, что ему не очень хотелось говорить Кончите о том, что ему пришлось узнать.
      — Дар у вас есть. Я даже могу предположить — весьма примерно, — в чем он заключается. Но не будем торопиться. Есть способ проявить его. Тогда мы будем знать все точно. Пока что я могу сказать одно. Ваш дар, Кончита, странен.

* * *

      Рус скормил Лорри еще один орешек панги — так здесь называлась какая-то странная разновидность земного орешника, преобразившегося в нечто совсем на себя не похожее.
      Лорри безусловно заслужил это свое излюбленное лакомство. Он терпеливо ожидал вверенного его заботам гостя без малого четыре часа. Ровно столько времени Русу пришлось вести основателъно измотавшую его беседу с очередным интервьюером из числа неназываемых. Разговор их бесконечно перескакивал с пятого на десятое и то и дело начинал ходить по кругу. Беседа, однако, оказалась небесполезной. Невысокий, сухой и желчный человечек, который достался Русу в собеседники в этот раз, к концу их разговора несколько смягчился, видимо отчаявшись поймать Пришлого на лжи. Он неожиданно извлек из пухлой кожаной папки, которую принес с собой и не раскрывал все время их беседы, пачку распечаток. То были портреты.
      — Посмотрите на эти лица внимательнее... — попросил Руса его собеседник. — Постарайтесь вспомнить — не приходилось ли вам встречать кого-нибудь из этих людей? Там — в Обитаемых Мирах...
      Рус старательно перебрал тридцать с лишним разного качества портретов и узнал только одного из людей, запечатленных на них. То был Лорх.
      Собеседник несколько раз переспросил Руса, уверен ли тот, что знает изображенного на листке человека. Убедившись, что Пришлый в своих словах уверен, он со значением переглянулся с молчаливо сидевшим поодаль хозяином. Тот поднялся из-за стола, быстро подошел к своему партнеру и заглянул ему через плечо. Потом с интересом глянул на Руса.
      — Жаль... — задумчиво пробормотал он. — Жаль, что вы раньше ни словом не обмолвились об этом человеке... Впрочем, это не ваша вина. Ему приходится работать в совершенно невероятных обстоятельствах. Пожалуй...
      Тут он снова переглянулся со своим партнером.
      — Пожалуй, на сегодня нам стоит прерваться. Раз уж вам так любы прогулки по здешним окрестностям, то лучше до конца сегодняшнего дня вам предаться этому занятию... Тем более что Лорри уже соскучился по вашему обществу...
      Рус не имел ничего против. Общество его симпатичного соглядатая было для него заметно приятнее, чем вечно ускользающие в неопределенность разговоры с очередным неназываемым. Тем более что относительно ближайших по времени прогулок по окрестностям у Руса были и свои планы.
      С Лорри они стали друзьями. Может быть, тому виной та самая таблетка ароматизированной глюкозы, которой — совершенно бескорыстно — угостил Рус странного зверька сразу после того, как ступил в этот Мир. Для себя Рус так и не решил — был ли и впрямь разумен этот молчаливый соглядатай, приставленный к нему хозяином дома, одиноко стоявшего среди пустынных и безжизненных нагромождений камня. Возможно, Парре и шутил. Человеческую речь Лорри явно понимал, но звуки, которые издавал этот зверек, были на речь похожи лишь весьма отдаленно. Хотя Рус уже стал неплохо разбираться в том, что хотел сказать ему пушистый приятель своим цоканьем и посвистыванием. Вот сейчас Лорри, хотя и принял угощение, к выбору пути, который Рус сделал, поколебавшись немного и прислушавшись к чему-то внутри себя, был настроен неодобрительно. Рус вздохнул — ему не хотелось обижать пушистого симпатягу. Но испробовать возможности своего внутреннего зрения совершенно необходимо. Оно — это зрение, которое он всю жизнь воспринимал как нечто само собой разумеющееся, — в этом Мире неожиданно обострилось, открыло ему новые, совсем незнакомые грани окружавшего его пространства.
      Оно перестало быть подобием координатной сетки, каким представлялось там — на Земле. В нем появились направления, неожиданно возникающие и резко меняющиеся при самых ничтожных поворотах головы или других перемещениях его «внутреннего» взгляда. И еще — в этом странном пространстве существовало какое-то самостоятельное движение. Иногда это были неуловимые, крадущиеся тени. Тени, мгновенно исчезающие из поля зрения, стоило на них сосредоточить внимание...
      А иногда — как вот сейчас — это были течения... Незримые, неощутимые, норовящие увести сознание за собой... Неощутимые, однако то пронзительно ледяные, то усыпляюще-теплые, омывающие душу зыбкими водами сна...
      Лорри предупреждающе сжал его плечо своей тонкой, на редкость сильной ладошкой.
      Рус шагнул следом за холодным течением — в причудливую расщелину меж вплотную сошедшихся скал. Миновал заполненный искрящейся мглой коридор, стиснутый высокими каменными стенами. Пошел вдоль обозначившегося среди камней под ногами ручья... Оглянулся на померещившуюся позади, в сумраке, и тут же исчезнувшую тень — сутулый призрак, сжимавший в сухих птичьих лапках причудливый черный посох. Тряхнул головой, отгоняя морок. Шагнул вперед.
      И вышел в совсем другие места.
      «Переулок... — сказал он себе. — Я только что нашел „переулок“ и прошел им...»
      Горы были теперь далеко. Злые коронные разряды обозначили вершины хребтов совсем не там, где Рус ожидал их увидеть. А внизу — там, на склонах, куда вывел его «переулок», в который он шагнул несколько мгновений тому назад, — высился Лес.
      По шуршащему щебню, по скользкой, непривычно жесткой траве он стал спускаться к Лесу. Лорри снова предупреждающе сжал ладошку.
      Рус огляделся. И заметил — на белом громадном камне на опушке — человеческую фигуру. Человек этот смотрел на него и явно ждал чего-то.

Глава 9
ПАВЕЛ ПОВЕЛЕВАЮЩИЙ ДЕМОНОМ

      Полутьма еще окутывала мир. Кибитки и возы Лоскутного Племени пестрым караваном выкатывались из леса. Караван этот разноцветной змеею начинал извиваться по прихотливым изгибам узкой дороги, карабкающейся в горы.
      На заднем бортике одной из последних кибиток, свесив ноги и не слишком беспокоясь о собственной безопасности, сидели двое. Оба были не молоды и не стары. Один — типичный человек бродячего народа, чернявый и жилистый, — курил свернутую из листа местного дерева самокрутку, второй — рыхловато сложенный, начинающий лысеть, кучерявый блондин — мученически морщился и отгонял ладонью дым, который ветром относило в его круглую, добродушную физиономию. В отличие от наряженного в живописные лохмотья спутника, этот человек был облачен в комбинезон работника охранной службы невероятно далеко отсюда отеля «Звездный Берег». Комбинезон этот, так же как и его хозяин, явно переживал не лучшие времена. Часть его деталей была вообще утрачена. А то, что осталось, остро требовало стирки и ремонта. К Лоскутному Племени кучерявый блондин явно не имел ни малейшего отношения. По крайней мере, до последнего времени. Об этом свидетельствовала и тонкая, но прочная цепочка, которая соединяла его левое запястье с одной из перекладин корпуса кибитки. Что, впрочем, нисколько не мешало пленнику совершенно по-дружески вести беседу со своим спутником.
      — Куда мы теперь повернули? — живо поинтересовался он, выглянув за край брезентового полога кибитки. — А, Марко? В горы подались. Чего вы там потеряли? Одни каменюки кругом...
      — К барону Черри в гости едем, — пояснил его собеседник. — Ты, братец Эйб, еще не знаешь, что тут не одни каменья. Тут такие домики встречаются, что графам да князьям впору в них жить. Вот у Черри как раз такой. И двор широкий. Он всегда наших хорошо принимает — Черри здешних перевалов, считай что хозяин. Передохнем, лошадок приведем в порядок. Заодно и тебя продадим.