На мгновение странное чувство охватило его: словно и не нужен ему этот прибор. Долю секунды, всего лишь долю, ему почудилось, что он каким-то иным зрением видит, точнее, ощущает,какой-то лабиринт — сложную сеть переходов и каких-то дверей, соединяющих... Что с чем соединяющих? Впрочем, оно почти тут же покинуло его — это чувство.
      Под землей возни ему досталось намного больше, чем на ее безнадежно мокрой поверхности. Он начал уже вторую дюжину шурфов, когда наткнулся на то, что, наверное, и искал. Менее чем в двух метрах от стенки туннеля.
      Отбросив зонд, он взялся за кирку, потратил, как ему показалось, вечность на то, чтобы вынуть пару каменных плит из их гнезд, и через несколько минут из толщи обваливающегося пластами известняка перед ним освободилась не тронутая коррозией металлическая поверхность сложного рельефа. Чувствуя, что вымотался вконец, Кайл отступил в глубь скупо освещенного переносным фонарем туннеля и сел на образовавшуюся горку земли.
      И почти сразу сверху, с поверхности, на него обрушился нечеловеческой силы гром. Стены туннеля дрогнули, свет фонаря померк в осыпающейся со сводов каменной мелочи. А с поверхности один за другим неслись новые и новые удары.
      «Бомбят, это бомбят», — сообразил Кайл.

* * *

      — Там все-таки патруль. Смотри. — Марика указала Сухову. — Всего-то пара мужичков...
      У дороги действительно притулился бронетранспортер с далеко заметной эмблемой Ополчения и болтались взад-вперед две фигурки в намокших капюшонах.
      — Ну и не будем лезть на рожон, — умиротворяюще игнорировал агрессивный намек спутницы Павел. — Каньонами пойдем. Там — ни души. Это — как бог свят. Тяжело сторожить степь.
      Он резко сбавил высоту, и вертолетик, арендованный у Альдо, — маленький, словно игрушечный, но легкий в управлении и маневренный, — помчался теперь к северу, почти задевая верхушки высоких трав. Овраги, сначала неглубокие, а потом все глубже и все круче, уже становящиеся балками, ветвями каньона, стали встречаться довольно скоро. Павел нырнул в первый же и повел машину ниже обреза его краев. Сначала внизу, среди разгребаемой ветром от винтов травы, можно было различить спины разбегающихся во все стороны свинграмов и кикуан. Потом туда, на дно, пришла ночь, и стало все трудней и трудней оценить глубину балок. Только склоны становились все круче и все дальше отходили друг от друга.
      А над степью все еще стоял день. Поздний, угасающий, но все еще день. И гром-птицы не убрались с неба. Но что-то тревожило их. Редкие стаи сместили свои круги. В сторону. К западу, к западу.
      «Туман скоро встанет из низин», — подумал Сухов, стараясь выдерживать курс на плато. Сверху, совсем низко, прошли два штурмовика. Но не по их душу. Сейчас уже никому не было дела до трескучей игрушки, по морщинам лика планеты подкрадывающейся к страшному месту. Марика съежилась на своем сиденье. Теперь пробрало и ее.
      Плато встало над ними неожиданно. Все сверкающее в лучах заката после закончившегося дождя. Как всегда, чуждое всему. Как всегда, таинственно-отрешенное и древнее какой-то чужой стариной. И над ним шло побоище. Сражение.

* * *

      Кайл, откопал все-таки погребенный в обрушившейся со сводов туннеля земле фонарь, привел его в чувство и широким лучом осветил осевшую стену.
      Сначала он просто не понял, что видит перед собой. Стена словно стала железной, анодированной. Потом он сообразил, что перед ним открылось ЭТО — то, что он искал. Нагромождение сложных частей, плотно входящих одна в другую. Сочленения сверкающего металла, словно не тронутого временем.
      Он подошел к таинственному устройству вплотную. Прикоснулся к гладким поверхностям, взялся за тяжелые рукояти. Магия древних знаков, впечатанных в металл, затронула что-то внутри его. Холод этой стали пронзил душу.
      «Это не случайно, — подумал Кайл. — ВСЕ ЭТО НЕ СЛУЧАЙНО. Ведь сложи эти знаки в надпись кто другой... Да сколько человек в Мире смогли бы хотя бы понять, что это вообще надпись... ЧТО-ТО ВЕДЕТ МЕНЯ». Он тронул рукояти. Они поддавались легко. Одна, другая... Скрежет оглушил его. Крошащийся камень посыпался на голову, забивая рот. Свет не кончившегося еще дня ударил в глаза.
      Почти в километре выше стрелок штурмового вертолета увидел, как примерно посередине между двумя чудными башнями, там, внизу, вздыбился мокрый песчаник. Взорвался бесшумными фонтанами. И из открывшегося котлована стремительным разворотом, словно наводимый невидимой силой, вынырнул, снова вжался в свое основание и косо уставился в небо громадный, с храмом сравнимый размерами, сверкающий белым огнем СТВОЛ.
      И глаза того, кто еще в полутора километрах выше описывал круг над плато, над храмами, над боевыми вертолетами, кружащимися в карусели, тоже увидели это.

* * *

      Пытаясь сориентироваться, Сухов через плечо бросил взгляд назад. Звезда, торопливо уходящая за горизонт, на мгновение красными пятнами поплыла у него перед глазами. И он чуть не влип.
      Гибели избежать ему удалось поистине чудом. Прямо в лоб вертолету, вынырнув из-за края каньона, со стороны плато, косо, оставляя за собой дымный шлейф, прошел пылающий штурмовик. Там, за спиной, упал в каньон. Грохнулся в склон. С ревом превратился в столб пламени.
      Вертолет крутануло. Бросило к земле. Под лопастями винтов затрещали срубаемые ветки корявых, к степи приплюснутых деревьев. А потом машину повело вверх, задрало боком, закрутило.
      Павел каким-то чудом выровнял аппарат как раз вровень с обрезом плато. И тут над ними в небо взмахнул Дракон.
      Он был именно таким, каким его уже несколько раз показали по «Ти-Ви». И все равно поражал воображение — весь из хитроумно набранного металла, из входящих друг в друга сочленений и агрегатов. Из сверкающих и вороненых деталей, каждая из которых складывалась из сотен других, не менее сложных. Даже отливающие цветами опаленного пламенем ада металла его крылья — асимметричные, числом то ли семь, то ли девять — сложены были гипнотически замысловатой мозаикой лезвий-перьев, каждое из которых было с авиалайнер размером и, видно, не проще того устроено. Казалось, ни одной одинаковой части не было в этой жуткой махине.
      Потом Павлу вспоминалось, что все это в считанные доли секунды вошло в него, заполнило мозг. Но, скорее всего, это была просто иллюзия памяти.

* * *

      Дракон гигантской — в километры — аркой выгнулся над плато, над перевалом, над грядой Шепчущих гор. И арка эта стала менять свой изгиб, вытягиваться, становиться чем-то вроде исполинского копья, целящегося во что-то там, на плато. Или на перевале. Но прежде, чем копье это извергло струю белого пламени, другое пламя, слепящее и жестокое, ударило из конца в конец по плато, под ним.
      Павел, как всегда в таких случаях, запоздало закрыл руками глаза, приготовившись к тому, что ударная волна сомнет вертолетик в кучу обломков. Но их всего лишь тряхнуло, как на ухабе. Склон горы, в который ушел заряд, засиял медленно угасающим пятном раскаленного гранита. Темнеющая на глазах лава потекла по нему. Огненными углями полетели вниз, срывая по пути новые и новые лавинки, раскаленные камни.
      Пытаясь хоть что-то рассмотреть через плавающие в глазах оранжево-белые пятна, Сухов на малой высоте пополз над плато. Прежде чем зрение мало-мальски вернулось к нему, где-то за спиной дохнул пламенем Дракон, и тут Павел, шестым чувством угадав предстоящее, успел защитить глаза: еще раз полыхнуло огненной плазмой откуда-то снизу. На этот раз — не впустую. Рев Дракона разорвал уши, громовым эхом отозвался в горах.
      Посмотрев вверх, Павел только охнул: пылающее чудище закладывало в небе новый вираж. Казалось, прямо на них. И тут Сухов окончательно ослеп: снизу снова ударило белое пламя. Третий раз. Все, что он успел увидеть, — это как металлическая птица стала от проглоченного огня белым беспощадным солнцем. Занимающим полнеба. Угловатым и разваливающимся в клочья.
      «Сейчас ЭТО рухнет на всех нас — и все! — подумал Павел. — Глупо как-то вышло...»
      Но Бог Войны был милостив к ним: громада Дракона не сокрушила крошечный вертолет, не смяла в пыль Поле Девяти Лун. Гигантской декорацией она ушла за близкий горизонт перевала. И ослепительное зарево рвануло оттуда. Земля дрогнула. До горизонта встали над степью гейзеры пыли. Тяжело оседая, посыпались стены каньонов. Плато под ними дрожало. Рассыпались каменные стелы и нефы храмов. Марево каменной крошки кипело вокруг них. Еще раз или два полыхнуло и ударило громом. А потом стало тихо.
      Только еле слышно жужжали винты над головой. Только жалобно подвывала от ужаса Марика. Скула у нее была не на шутку рассечена. Да и Павлу здорово досталось за эти считанные секунды. Когда и обо что он в кровь стесал колено, он так и не смог понять. Носом он, судя по пятнам крови, вписался в панель управления. Руки и ребра были, по крайней мере, в общем-то целы. На затылке назревала здоровая шишка. Сам удивляясь тому, что что-то еще видит, и тому, что Звезда все так еще и стоит над горизонтом — совсем не яркая теперь, — он понял вдруг, что там, внизу, со сверкающего металла какой-то непонятной громадной зенитки спускается фигурка человека.
      Кайл.

* * *

      Вертолет завис над ним и неуклюже, но достаточно осторожно приземлился в десятке метров слева. Павел и Марика, непохожие на себя, вымазанные в крови, вмиг осунувшиеся, кинулись к нему.
      Кайл даже не пошел — пошкандыбал им навстречу. Правая рука его висела плетью, копоть покрывала лицо и обгорелые лохмотья, в которые превратилась одежда.
      — Х-ходу отсюда, — только и произнес он, свалившись на руки Павла. — Смотрите: сейчас тут будут эти. — Уцелевшей рукой он показал на набухающие в небе силуэты штурмовых геликоптеров.
      — Ну ты дал! — восхищенно гудел Сухов, торопливо поднимая вертолет. — Дракошу завалил. Откуда там этот огнемет чертов?
      — Нашел... Согласно инструкции... Н-нашел м-меч и дал бой. Ужасу своей земли. На Поле Девяти Лун... У тебя кровь, Марика, — несколько бессвязно отозвался обрабатываемый комплектом первой помощи Кайл. — Г-где эта штука?
      Марика лихо надавила на спуск инъектора с обезболивающим.
      — Какая? «Джейтест», что ли? — сразу не понял вопроса Павел. — Не изволь волноваться — у Марики дома, на сохранении. От греха подальше забрала. Чтоб ни меня, ни тебя в коробочке этой копаться больше не потянуло. Кое-что о ней ты еще услышишь. Но только не греши бога ради ты на эти камушки. Это же надо, чтобы все так наложилось... Станешь еще себя считать посвященным в Воины Зу.
      — Нет, — сухо ответил Кайл. — Н-не стану. «Джейтест» еще не окончен.

* * *

      Никто так и не заметил, когда наконец зашла Звезда. В степи по-прежнему было светло. Но не от ярких и торопливых лун, которые уже пустились в свои вечные перегонки по небу. Там, за первым горным кряжем, что-то продолжало гореть и взрываться, и трепещущее, неровное, но порою ослепительно яркое зарево подсвечивало грозовые облака, плывущие вслед за вертолетом.
      Авиация не стала их тревожить. Минуты две параллельным курсом шел геликоптер Ополчения. По радио запросил, не требуется ли помощь, и отвалил. Но из виду маленький вертолетик, побывавший на плато СРАЗУ ПОСЛЕ, явно не упускали.
      — Вот что... — Павел попытался почесать разбитый нос и скривился. — Вы, друзья, понимаете, что теперь из нас с вами душу напрочь вынут.
      — Это за что? — решительно спросила Марика.
      — А за то, что уж больно вовремя оказались именно на том самом месте. Никому ведь и никогда не докажем, что все это — случайное совпадение.
      — А и не было ничего случайного, — сказал притихший было Кайл. — Мне кажется, что даже то, что именно мы нашли этот... это...
      — Так вот, — морщась, как от клизмы, остановил его Сухов. — Есть такое мнение, что нам с вами стоит помолчать про вот эту как раз потеху... с кубиками...
      Все приумолкли. Потом снова сбивчиво, но очень уверенно заговорил Кайл:
      — Нельзя... никому... Эт-ту ш-штуку з-зарыть надо к чертовой матери!! В море выбросить!
      — Co штукой-то этой — после разберемся, — снова притормозил его Сухов. — Пусть пока у Марики помаринуется. На чердаке или еще где-нибудь там. Нам сейчас надо придумать, что врать-то будем. С чего понесло нас всех хором к Дракоше на свидание.
      — Журналисты нас со свету сживут, — размечталась девушка.
      Кайл фыркнул:
      — Журналисты, Марика, — это сущая ерунда по сравнению с господами в погонах. Они в холодном поту просыпаются при мысли, что кто-то может разбудить еще одну этакую птичку.
      Павел с легким сожалением окинул взором своих собеседников:
      — Кто в холодном поту вскакивает, а кто только и мечтает такую, извините, вещь у себя в клетке содержать. Там одних технологий понапихано — за сто лет не разберешь. Ведь даже ВВС планеты ни хрена ей не причинили.
      — Ну, это еще не аргумент, — пожал плечами Кайл. — ВВС наши — говно. Это всякий знает. Старье из старья. Какое вооружение может быть на планете, где испокон веку никто ни с кем воевать и не думал? А в общем, ты прав. Комплекс на эту птичку будет зариться. И из нас кишки тянуть.
      — Вот-вот. Поэтому не стоит им голову морочить еще и нашим коробочком. Скажем так: на основании каких-нибудь... гм... соображений у тебя возникла мысль, что на плато захоронено некое древние орудие из арсенала Империи. Ну и когда объявился Дракон...
      — Это ничем не подтверждается. Никаких же документов... Текстов...
      — Ерунда, я подкину. Этой ночью накопаю в своем архиве. Черт, он у меня там — в Нью-Челси. Ну ладно, свяжусь по сети, да и у тебя в бумагах пороюсь, с твоего позволения. Теперь ты, Марика. Ты гни свою линию на чистый энтузиазм.

* * *

      Сухов пригнал машину прямо к гаражу Альдо. Встречал их аж сам хозяин.
      — В жизни не дал бы тебе машину, гробокопатель чертов, — благодушно сказал он, убедившись, что машина, вообще говоря, не пострадала. — В жизни не дал бы, если б знал, что ты намылился ТУДА.
      — Откуда дровишки? В смысле — откуда ты знаешь, куда меня носило? — поинтересовался Павел, доставая из бумажника электронную кредитную карточку.
      — Да «Ти-Ви» крутило что-то вроде прямого репортажа. И мой «колибри» — на первом плане. У меня так ползадницы и отвалилось. Парню, — он присмотрелся к Кайлу, — кажется, лучше пообщаться с врачом.
      — Сейчас сделаем. А ты, выходит, мне еще пузырь должен за рекламу.
      — Делаю скидку — двадцать процентов, — серьезно ответил Альдо. — Двадцать пять. Давай сюда карту. Что было-то ТАМ?
      Сохраняя загадочный вид, Павел помог друзьям усесться в свой флаер, оставленный тут же, у Альдо, и тронул его в направлении дома Кайла. Там их ждали.
      У ворот стоял приземистый правительственный кар, а прибывший на нем моложавый, коротко стриженный блондин с военной выправкой мирно беседовал с Васецки-старшим.
      Увидев прибывших, он извинился перед собеседником и, улыбаясь, направился к ним навстречу.
      — Рад видеть вас живыми, — сказал он, переводя внимательный взгляд с одного члена лихой тройки на другого. — Простите, что не даю вам даже в себя прийти с дороги. Надеюсь, не отниму много времени. Разрешите представиться: лейтенант Стырный. Госбезопасность Республики Джей.

* * *

      Отец был, пожалуй, единственным, кто не задавал Кайлу никаких вопросов. Проводив порядком притомившегося за четыре часа дотошного «собеседования» лейтенанта до дверей, он эту дверь решительно захлопнул перед носом двух десятков представителей здешних масс-медиа, уже слетевшихся к месту обитания новой знаменитости. Потом достал из холодильника и поставил на стол остатки запасов пива. А перед сыном положил мелко исписанную тетрадь — единственную память о его, Кайла, матери. Дневник времен Катаклизма, который они вели вместе. Раньше он никогда не давал его сыну. Считал, что те времена судьба намертво отсекла от теперешней жизни. Но теперь, видно, изменил свою точку зрения.

* * *

      — Ваш пропуск! — Капрал сунул нос в документ и отдал Кайлу честь. — Доцента Васецки велено пропускать в любое время.
      — Эти двое со мной, — как можно более уверенно сказал Кайл, используя до конца возможности, предоставляемые ему как национальному герою регионального значения.
      Возражений не последовало. Оставшиеся километра три их больше не беспокоили. Плато было безлюдно.
      — Всех отсюда унесло, — констатировала Марика, окидывая взором безрадостный пейзаж. — А я думала, что сюда прямо паломничество начнется.
      — Получилось наоборот, — отозвался, разминая затекшие после долгой езды ноги, Павел. — Слух прошел, что поганое это место. У Девяти храмов и без того плохая слава была. Типа «пойдешь — не вернешься». Слушай, Кайл, ты уверен, что про «Джейтест» наши дорогие «органы» так-таки и не догадываются?
      — Я была нема как могила! — патетически воскликнула Марика. — В смысле — всякую чушь молола им два часа подряд. Но про коробку — ни слова.
      — Нет, я тоже ничего им не сказал про... коробку, — морщась, сказал Кайл, — и про все с ней связанное. Нагородил, извиняюсь за каламбур, с три короба. Про вдохновение и про наитие. Не знаю — поверили или нет. Хотя — чему тут вообще верить? Повезли туда пушку смотреть. Но без особого успеха, ребята. Там, видно, в ней был механизм какой-то для самоуничтожения. Так что еще раз перекреститесь, что мы вовремя смылись. Но они все-таки все оттуда выгребли.
      — Две недели ковырялись, — подтвердил Павел. — Нашего брата археолога и на пушечный выстрел не подпускали. Теперь все на Дракона переключились. На то, что от него осталось. Всю долину за перевалом просеивают через мелкое сито.
      — И — хоть бы строчку о том, что наковыряли, — с возмущением примерной ученицы добавила Марика.
      — Официальная версия — неизвестное устройство полностью уничтожено при падении. Серия ядерных взрывов. — Кайл дернул здоровым плечом.
      — Чушь все это. — Сухов смахнул пыль с поверхности массивной тумбы. — И про гнездо — ни слова. Про разлом, из которого вышел Дракон. Все оцеплено, все забито саперами. Они археологам оставят только собственное дерьмо. — Он помолчал и добавил: — Как бы не добавил: они тут жучков разных.
      — Здесь — вряд ли, — сказал Кайл. — Они ведь не могут заранее додуматься до всех маршрутов наших передвижений.
      — Еще как могут, — не одобрил его легкомыслия Павел. — Я недаром подстраховался — флаер прокатный взял. И эту вот штучку. — Он достал из кармана плоскую коробку. — Глушит любую электронику на полкилометра. Ох и ямищу выбрали. — Он кивнул в сторону котлована, вырытого меж храмами — там, где из-под земли поднялась в ТОТ день плазменная пушка из арсенала Империи Зу.
      — Они еще и три тысячи шурфов заделали, — не без уважения к мартышкиному труду военных добавил Кайл.
      Друзья сдвинули ржавую створку ворот и вошли в храм Желтой Луны. Некоторое время Павел и Марика вертели головами, осматривая древнее, заполненное янтарной мглой помещение.
      — Да, крепко строили древние, — с уважением сказала девушка. — Ведь тряхнуло так, что летело все к чертовой матери. Реки русла поменяли, а тут... Стоит храм, и хоть бы хны.
      — Здесь ничего не происходит случайно, — как-то отрешенно пробормотал Кайл.
      Он прошел в глубь зала — к противоположной стене — и вошел в зал поменьше — четыре таких по углам обрамляли главное помещение. Там он остановился у довольно удобной каменной тумбы. Друзья подошли к нему, с опаской посматривая на уходящие в подпотолочную тьму своды.
      — Ну, доставай вещь, — кивнул Павел Марике.

* * *

      — Вот что получилось. — Павел разложил на каменных плитах листы распечатки. — Первое, что приходило в голову, это что «Джейтест» — какое-то устройство переработки и хранения информации на основе нанотехнологий Древних Империй. Предположение вовсе не беспочвенное. От времен Великих Войн сохранилась просто чертова уйма остатков разного рода устройств, сложно организованных даже на субатомном уровне, — кристаллические в основном устройства. Техника мономолекулярных слоев и все такое. Никаких признаков таких структур в «Джейтесте» обнаружить не удалось.
      — Так что же, — после небольшой паузы спросила Марика, — просто кубики?
      — Просто кубики, — задумчиво подтвердил Сухов. — Но тут оказалось одно свое «но».
      — Значит, все-таки... — начал Кайл, но закончить мысль ему не дали.
      — Вот послушайте и решайте сами. — Павел поскреб в затылке. — Сначала они... Ну, ребята, которые возились с этой штукой... Они сначала решили, что она — эта штука — излучает. Слабенько так — в диапазоне СВЧ. Но когда ее попытались заэкранировать, излучение не заглохло, а, наоборот, стало резко расти. И потом... начались еще какие-то побочные эффекты. Они не очень хотят об этом говорить, но настоятельно советуют подобных вещей не повторять.
      — Так ларец излучает или не излучает все-таки? — с досадой спросил Кайл.
      — Его облучают, — медленно и внятно ответил Сухов. — Откуда-то со стороны. Узким, направленным лучом. Причем направление, с которого приходит этот луч, очень часто меняется. Им так и не удалось однозначно взять пеленг. К тому же луч сложно модулирован, и похоже, не по одной несущей частоте. А сам ларец очень сложно рассеивает это излучение. Причем характер рассеивания сильно зависит от взаимного расположения элементов внутри этой вот коробки. Когда интенсивность облучающего луча резко возрастает, возникают пьезоэффекты — звук. И световые явления. Это, собственно, все, что пока удалось узнать.
      — То есть он все-таки может повлиять... — попытался как-то сформулировать свою мысль Кайл. — Значит, наверное, какое-то устройство может зарегистрировать... Ну, воспринять положение этих чертовых кубиков как команду?
      — Ну, мне такой термин подсказали... — Павел почесал нос. — «Пассивный управляющий элемент». Я, правда, в это не верю. Дело в том, что простейшая прикидка показывает, что для того, чтобы улавливать эти отражения... Эти пассивные сигналы... Для этого необходимы километровых размеров антенны. Огромные мощности. Где все это? Где? Голая степь кругом. И дикие горы.
      Они помолчали.
      — А все-таки в этом что-то есть. Ведь все это может быть запрятано. Замаскировано. Или иметь такой вид, что мы просто не понимаем истинного назначения всех этих... штук. Вот мы думаем, что храмы эти для каких-то культовых целей служили. А ведь это вообще-то довольно гипотетично. Здесь... Может, вообще Джей — это особая планета.Может... когда я думаю про... про Древние Империи, иногда мне кажется, что Джей — это и не планета вообще.
      Павел снова почесал нос. Вообще-то ему не чужда была эта мысль, только как-то примитивно выходило все у Кайла.
      — Ч-черт, — сказала Марика. — Так что, может, я это и напрасно все-таки...
      — Что напрасно? — тревожно поднял на нее взгляд Кайл.
      — Да я тут попробовала... Но потом поставила камушки на место. Как было.
      — О Господи, час от часу нелегче, — тихо, но зло сказал Кайл.
      — Но ведь, как я понимаю, ничего так и не произошло? — внимательно глядя в глаза девушки, полуутвердительно произнес Павел.
      — Ну, сначала совсем ничего. Кубики как кубики. Так их расставишь или иначе... Я и в темноте попробовала, и на свету. Никакого толку.
      —  А тебе бы хотелось, чтобы обязательно вышел какой-нибудь толк?! — спросил ее Кайл совсем уж дурным голосом.
      — Понимаешь, — оправдательно заморгала своими невероятными ресницами Марика, — я совсем никак не могла поверить в то, что ЭТО — ЭТО.
      Она проделала руками ряд неопределенных движений, которые должны были связать в сознании собеседников плоский коробок «Джейтеста» и груду металла, громоздящуюся там, за гребнем хребта.
      — А потом, — добавила она скромно, — потом я вспомнила про эти медальоны.
      —  Ты про них все-таки все помнила, — все тем же нехорошим голосом констатировал Кайл. — И ты пошла.
      — Так я еще тогда... Когда землю затрясло... Когда мы из подземелья полезли, я этот черепок не успела на место положить. Ну, я и подумала, что это тоже играет какую-то роль. Я его снова нашла у себя в вещах... и надела... Накинула... и...
      — И набрала новую комбинацию, — сухо докончил Кайл. — На «Джейтесте». И что случилось?
      Марика тяжело вздохнула:
      — Как в тот раз. Эта штука засветилась, и возник звук.
      — А потом? — совсем уж страшным голосом спросил Сухов.
      — А потом — ничего. Светиться эта штука перестала. И гудеть. И все.
      —  Ты уверена? — голос Павла звучал устрашающе.
      — Да, вроде уверена.
      — Так, — откашлялся Кайл, — а потом ты...
      — А потом я поставила все кубики на место. Как они были. После того как ты...
      — И — ничего? — все так же сурово продолжал допытываться Павел.
      — А н-ничего и не должно было быть. Ведь теперь — не моя очередь. И потом, эта комбинация уже была. Хотя...
      — А что написал тебе «Джейтест»? — тихо спросил Кайл. — Ты не запомнила?
      — Я же не умею читать... это.
      Сухов, тихо чертыхнувшись, отошел от стола. Кайл прикусил губу.
      — Но я зарисовала, — растерянно утешила их Марика. — Вот.
      Из сумочки на каменную тумбу вывалились связка ключей, набор косметики, зажигалка, микрокалькулятор, пачка сигарет, помада, записная книжка, потрепанная, но не сдающая свои позиции, кошелек с мелочью, куча кредитных карточек, уйма фломастеров и других пишущих приспособлений и, наконец, свернутый в трубочку листок мелованной бумаги. Его Марика торжественно развернула и продемонстрировала друзьям.
      Все трое склонились над зарисовкой. Сухов ожесточенно тер нос, Кайл скреб в затылке.
      — Вообще-то текст проще, чем в тот раз, — несколько самонадеянно заявил Кайл, но удостоился строгого взгляда старшего товарища и скромно засопел.
      — С виду — действительно просто, — произнес наконец Сухов. — Но понять можно. «Тебе надо быть послушным, чтобы истинных Двоих спасти от ложных Пятерых».
      — По-моему, в таком контексте — не «послушным», а «внимательным», — дерзко вставил Кайл.
      Как ни странно, Павел возражать не стал.
      — Итак, Марика, будь внимательна. Или послушна, — с очень малой долей иронии сказал он.
      Девушку передернуло.
      — Не шути так, — неожиданно зло огрызнулась она и повернулась к Кайлу — то ли вызывающе, то ли в ожидании помощи и утешения.
      — Наверное, у этой штуки завод кончился все-таки, — постарался тот смягчить неожиданную вспышку. — Раз на тебя не набросился никакой монстр. Спустимся к воде, ребята. Надо хоть отмыться, и вообще...

* * *

      На берегу то ли небольшой речушки, то ли громадного ручья они задержались. Тихо было здесь, тихо и спокойно. Как-то без особых дискуссий они сошлись на том, что торопиться в город незачем. Слишком блаженная тишина стояла над этим уже осенним миром. Слишком долгая зима предстояла впереди — где-то совсем близко. Отмыв дорожную пыль, Павел соорудил из подручных материалов костерок, и только тогда все сообразили, что готовить-то или подогревать на нем нечего.
      Сухов вооружился срезанной веткой кустарника и умудрился из обнаруженных в рюкзаках вещей сделать подобие лески и крючок. После чего замер над потоком в позе роденовского мыслителя.
      Кайл, кряхтя, поднялся с подстеленного брезента и сообщил, что с голоду помирать не собирается в ожидании улова, а собирается сгонять до лесного поселка за перевалом — это не больше сорока километров — и там закупить что-нибудь съестное на всю компанию.
      Глубоко оскорбленный недоверием к его рыбацким способностям, Павел не удостоил победителя Дракона никакой реакции и продолжал картинно выситься над хрустальными струями, спиной к честной компании.
      Марика, всплеснув руками, заявила, что с покалеченной рукой за руль Кайлу садиться не след и что смотаться за провиантом сможет она и сама. Демонстрируя свою правоту, Васецки уверенно шевельнул локтем и тут же скособочился, бесшумно матерясь. Потом пробормотал что-то про автопилот, но в конце концов сел на подходящий пенек и безнадежно махнул здоровой рукой.

* * *

      До флаера Марике пришлось карабкаться по довольно крутому склону. Просто удивительно, как они не заметили этой крутизны, спускаясь к воде. Она потеряла довольно много времени, пробираясь через частый лесок «противолодочным зигзагом», и даже не особенно удивилась, увидев, что Кайл все-таки устроился за рулем. Видно, обогнал ее по прямой.
      — Упрямый ты, Васецки, — сказала она чуть польщенно и забралась на заднее сиденье.
      Кайл как ни в чем не бывало тронул аппарат. На автоматику он переключаться не стал, видимо, назло своему же малодушию, допущенному пять минут назад. Марика иронически улыбнулась в зеркало заднего вида и стала смотреть на полетевший за окном — назад и назад — пейзаж. По одну сторону от них, сливаясь в серую полосу, скользила стена скал, по другую зеленым пестрым месивом уносился вдаль лесок.
      Вот он окончился. Открылся вид на речку. Стал виден костерок и две фигуры — одна у самой воды, другая — подальше, на пне.
      Две...

Глава 3
ПРЯТКИ