6

Вечером на берегу Малой Невки появился мужчина лет пятидесяти, в брезентовых брюках и холщовой рубашке. Худой и невысокий мужчина имел коротко стриженные седые волосы, морщинистое лицо и многодневную небритость. В руках он держал деревянный ящик.

Владелец ящика упругим шагом шел по берету, глядя под ноги и не замечая ничего вокруг. Дойдя до моторной лодки, припаркованной возле мостков, он остановился, погрузил в лодку ящик, открыл замок и сел возле руля. Через несколько секунд заработал мотор, и лодка отчалила от берега.

Над водой стояла прозрачная дымка. Берега парка проплывали мимо, редкие строения скрывались за излучинами. Темные воды реки были неторопливы и спокойны.

Седой мужчина направил свою лодку в сторону Невы. На одной из излучин он неожиданно увидел катер водной милиции.

– Прижмитесь к берегу, – раздался голос из мегафона.

Человек в лодке замер.

– Немедленно прижмитесь к берегу, – повторил мегафон.

– Кто вы такие? – крикнул в ответ мужчина.

– Водная милиция.

– Откуда вас черт принес? – негромко выругался человек в холщовке.

– Повторяю, прижмитесь к берегу.

– Хорошо, хорошо.

Седой мужчина повернул к берегу. Через несколько минут лодка и катер оказались возле деревянного пирса. Из милицейского катера вышел Волков. Пройдя несколько метров, он ступил на борт лодки.

– Здравствуйте, – сказал милиционер.

– Привет.

– Оперуполномоченный Волков Вячеслав Александрович, – представился старший лейтенант.

– Что вам нужно?

Волков сел на деревянное сиденье напротив владельца лодки.

– Вы бы не могли представиться? – сказал оперативник.

– Симонов Аркадий Матвеич.

– Скажите, Аркадий Матвеич, что вы делаете ночью на реке?

– У нас что, комендантский час?

– Вы бы не могли ответить на мой вопрос?

– Могу.

– Тогда отвечайте,

– Катаюсь.

– Вы всегда катаетесь по ночам?

Ухмыльнувшись, Симонов посмотрел на Волкова.

– Я катаюсь там, где хочу, и тогда, когда хочу.

– Аркадий Матвеич, я занимаюсь расследованием ограбления и убийства, совершенного на Фонтанке. Мы проверяем всех, кто имеет отношение к рекам и каналам.

– При чем тут я? – Голос Симонова звучал раздраженно.

– Ваше поведение вызывает подозрение.

Аркадий Матвеич вздохнул:

– Мое поведение всю жизнь вызывает подозрение.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, Вячеслав Александрович, что меня всегда обвиняли черт знает в чем, а теперь, когда я практически перестал общаться с людьми, меня начинают подозревать в убийстве!

– Вас пока никто ни в чем не обвиняет.

– Что же вы в таком случае делаете?

– Свою работу. Что у вас в этом ящике?

– Вот оно что… Вызвал подозрения мой ящик?

– Вы не ответили на мой вопрос.

Симонов придвинул к себе ящик, лежавший на дне лодки, и открыл крышку. Содержимое ящика удивило оперативника. В нем лежали палитра, краски и кисти.

– Это этюдник, – сказал Симонов.

– Вы занимаетесь живописью?

– Всю жизнь.

– Вы профессионал?

– А что вы понимаете под словом «профессионал»?

– Человек, зарабатывающий живописью на жизнь.

– Я не ожидал услышать ничего другого.

– У вас другое мнение?

– Нет у меня никакого мнения. Всю жизнь я пишу картины, но до сих пор мне не удалось ни одной из них продать.

– Сочувствую.

– Однажды я решил, что больше не буду никому показывать свои работы.

– Пишете, так сказать, в стол?

– Да, если хотите.

– Работаете ночью, чтобы никто не мешал?

– Если вы знакомы с историей искусства, то должны знать: многие великие художники писали по ночам.

– Слышал об этом. Но почему вы работаете на моторной лодке?

– Я пришел к этому не сразу. Раньше мотался с этюдником по паркам, по улицам и дворам. Но однажды меня осенило: город лучше всего смотрится со стороны воды.

– Понимаю.

– Взгляд с воды – это, так сказать, взгляд на город изнутри, ведь реки и каналы – вены Петербурга.

– Вы пейзажист?

– Не просто пейзажист, я единственный в городе маринист.

– Вы и сейчас направляетесь на этюды?

– Именно.

– Где будете работать?

– Хочу кинуть якорь неподалеку от Литейного моста.

Волкову пришла в голову неожиданная мысль.

– Вы сможете высадить меня на набережной?

– Пожалуйста.

– Тогда заводите мотор, а я отпущу катер с коллегами.

Дойдя до катера водной милиции и простившись с милиционерами, оперативник вернулся на моторную лодку.

– Можно ехать, – сказал он.

– У вас, я вижу, тоже ночная работа.

– У нас она круглосуточная.

– Кого, вы говорите, убили?

– Одного отдыхавшего. Личность пока не установлена.

– Черт знает что…

Волков закурил.

– Грабители были в пиратских масках, – произнес оперативник.

Моторная лодка миновала парк. По берегам Малой Невки потянулись набережные, вдоль которых рядами теснились дома. Белая ночь пронизывала город серебристым светом. Мир был окутан безмолвием и покоем.

По мере приближения к центру города вдоль берега стали возникать плавучие рестораны, на набережных показались прохожие, и отдаленные звуки музыки наполнили воздух.

– Много работы в летний сезон? – спросил Симонов.

– И в летний много, и в зимний хватает, – уклончиво ответил Волков.

Миновав Тучков и Троицкий, моторная лодка оказалась возле Литейного моста.

– Где вас высадить? – спросил художник.

– Где-нибудь на набережной.

Симонов направил лодку к набережной Робеспьера, к гранитным ступеням, ведущим от воды на тротуар. Достигнув берега, он заглушил мотор.

– Спасибо, Аркадий Матвеич, – сказал оперативник.

– Вы где-то здесь живете?

– Да, неподалеку.

– А я вот обитаю в спальном районе. Там совсем другие пейзажи, сплошные каменные коробки.

Волков встал, чтобы сойти на берег.

– Погодите, Вячеслав Александрович.

– Что?

Симонов извлек из-под деревянного сиденья лодки бутылку.

– Хотите на посошок?

– Нет, спасибо.

– Вы непьющий?

– Пьющий, но на работе не употребляю.

– Насколько я понимаю, ваш рабочий день закончился. У меня и закусить есть чем. – Художник достал полиэтиленовый пакет и вынул из него бутерброды.

Оперативник почувствовал, что не прочь составить компанию новому знакомому.

– Вы умеете уговаривать, – сказал он.

– Садитесь, выпьем по двадцать капель.

Волков вновь опустился на сиденье лодки.

– Держите стакан.

– Спасибо.

Симонов ловким движением наполнил стаканы себе и оперативнику.

– За ваши творческие успехи, – сказал старший лейтенант.

– Будем.

Художник и милиционер выпили и взяли в руки по бутерброду.

Краткая и зыбкая белая ночь подходила к концу.

7

Большая часть полученного за покраску катера гонорара была пропита и проедена Петровичем и Степанычем в тот же день. Обильное возлияние привело к тому, что с утра собутыльники находились в состоянии тяжелого похмелья. Решено было срочно поправить здоровье.

Оставшихся денег хватило на бутылку водки, банку пива и пару пирожков с капустой. Бомжи расположились в Михайловском саду, на излюбленном месте, в траве возле Мойки. Летний день начинал набирать обороты. Вдоль Марсова поля летели машины, по газонам гуляли владельцы собак со своими питомцами.

– Давай быстрее, – поторапливал Петрович, когда бомжи опустились на землю. .

– Сейчас, погоди. – Степаныч извлек из сумки водку и, отвернув крышку, протянул бутылку товарищу.

Петрович сделал жадный глоток.

– Хорошо… – произнес он, отдавая бутылку.

Степаныча не пришлось долго уговаривать. Приложившись к бутылке, бомж поднес к носу рукав пиджака.

– Жаль, закуски маловато, – сказал он.

– А мы, как в том фильме, после первой не закусываем.

Несколько минут бомжи молча сидели, глядя на черную поверхность воды.

– Эх… – произнес Петрович.

– Что вздыхаешь?

– Думаю.

– О чем?

– Не перебраться ли мне куда-нибудь на юг…

– Чего это ты вдруг решил?

– Хочу, чтобы круглый год лето было.

– А я зиму люблю. Придешь на чердак с мороза, хряпнешь граммов двести водки, и все вокруг светлеет.

– Особенно если на чердаке не топят.

– Давай-ка еще по глоточку.

– Давай.

Бомжи приложились к бутылке.

– Жаль, запить нечем, – сказал Степаныч.

– Запивай пивом.

Степаныч открыл пиво и, сделав глоток, протянул банку Петровичу. Мимо сидевших на берегу бомжей медленно проплыл большой прогулочный катер, на палубе которого сидели ярко одетые иностранцы. Среди них был негр в белоснежном костюме.

– Смотри, – сказал Петрович.

– Что?

– Дикарь. – Бомж показал пальцем на афроамериканца.

На противоположном берегу Мойки появился понтон, чистивший дно реки. Ковшом экскаватора он забирал землю и вываливал.ее в идущую следом баржу.

– Что это они там делают? – произнес Степаныч.

– Дно чистят.

– Что там чистить?

– Как что? Каждая собака бутылки пустые бросает.

Понтонщик Антон Чевилихин, улыбчивый мужчина лет тридцати семи, пребывал в приподнятом настроении. Чевилихин обладал высокой фигурой, широкими плечами и крупным лицом, которое украшали черные усы. Вчера понтонщик отправил жену и двоих детей в деревню и сегодняшний вечер собирался провести в холостяцкой компании. Ясная, солнечная погода повышала и без того прекрасное настроение речника.

Ковш за ковшом продвигался понтон по реке. Чего только не было на дне Мойки! В ковш попадались и металлические трубы, и батареи, и кирпичи. Вдруг Чевилихин замер. Во время очередного захвата земли ковш поднял со дна реки что-то необычное. Понтонщик остановил работу и рассмотрел находку. Через мгновение улыбка исчезла с лица мужчины. В ковше находился покрытый водорослями труп.

Страшную находку экскаваторщика увидели и бомжи, сидевшие на берегу.

– Смотри, Петрович, трупак!

– Вижу.

– Откуда он там?

– Ясно откуда, утопленник.

– Неужто в наше время люди в Мойке топятся?

– От такой жизни утопишься.

Чевилихин быстро пришел в себя. Вынув из кармана мобильный телефон, он позвонил в милицию.

Вызов принял сидевший за дежурным пультом майор Чердынцев.

– Двенадцатое отделение.

– Вам звонит водитель речного понтона Антон Чевилихин.

– Слушаю.

– Обнаружил труп на дне Мойки.

– Как обнаружили?

– Чистил дно, ковшом подцепил тело.

– Адрес.

– Угол набережной Мойки и Садовой.

– Оперативная бригада будет у вас через двадцать минут.

Петрович и Степаныч между тем продолжали распивать водку, запивая пивом и закусывая пирожками сv капустой.

– Да, не повезло кому-то, – сказал Петрович, кивая на понтон.

– Не то слово.

– А знаешь, мне анекдот недавно рассказали. Мужик решил повеситься. С работы уволили, жена ушла, дача сгорела.

– Как у нас с тобой.

– Ну, положим, у меня дачи никогда не было.

– Ладно, не отвлекайся.

– Так вот, решил повеситься, пришел на кухню, привязал к крюку веревку, встал на табуретку, вставил голову в петлю.

– Ну?

– Вдруг в последний момент опустил глаза и видит: в углу кухни стоит рюмочка недопитая. Что добру пропадать, думает, надо допить. Вынул голову из петли, спустился и выпил. Потом смотрит – в пепельнице хобарик жирный лежит. Он его взял, размял, закурил. «А жизнь-то, – говорит, – налаживается».

Бомжи захихикали.

– Ну, давай добьем. – Степаныч кивнул на остатки водки.

– Давай.

Собутыльники допили водку с пивом: и доели пирожки. В это время на набережной появился милицейский «уазик».

– Менты подъехали, – сказал Степаныч.

– Пойдем-ка от греха подальше.

Собутыльники покинули место застолья.

Из остановившегося на набережной «уазика» вышли капитан Ларин, старший лейтенант Дукалис и эксперт-криминалист Александр Калинин. Оперативники подошли к курившему на берегу Чевилихину.

– Здравствуйте, – сказал Ларин.

– Здравствуйте.

– Вы звонили нам?

– Да. Меня зовут Антон Чевилихин.

– Капитан Андрей Ларин.

– Старший лейтенант Анатолий Дукалис.

– Эксперт Александр Калинин.

– Пойдемте, покажу вам, – сказал экскаваторщик.

Он подвел оперативников к опущенному на землю ковшу припаркованного к берегу понтона, где лежал труп. Работники органов приступили к осмотру страшной находки. Убитым оказался мужчина средних лет, в темных брюках и цветной рубашке. Тело покойного было покрыто водорослями. Милиционеры перевернули на спину труп и увидели стрелу, торчавшую из груди покойного. Ларин и Дукалис переглянулись.

– Похоже, наш клиент, – сказал капитан.

– Он самый.

Осмотрев убитого, Калинин извлек из нагрудного кармана рубашки стопку визитных карточек. Криминалист протянул ее Ларину.

– Сергей Максимович Лопушанский, – прочитал оперативник. – Фирма «Юста», юридические услуги. Варшавская улица, дом шестьдесят один, офис пятнадцать.

– Телефон есть? – спросил Дукалис.

– Только рабочий.

– Это уже кое-что.

Ларин достал сигареты.

– Вот что, Толян, – сказал он, закуривая, – ты оставайся здесь, а я позвоню и съезжу в эту «Юсту». Встретимся вечером в «конторе».

– Хорошо, Андрей.

Калинин снял золотую цепь с шеи покойного и показал оперативникам.

– Из-за нее он стрелу в грудь получил, – произнес Ларин.

– Лучше бы отдал бандитам, – заметил Дукалис.

8

В шестнадцать часов тридцать минут в кабинете Петренко собрались Соловец, Ларин, Дукалис, Волков и Калинин,

– Давайте по порядку, – сказал Myxoмop. – Что у нас с делом о разбое на Фонтанке?

Слово взял Соловец.

– Последнее время, – сказал майор, – произошло несколько нападений на прогулочные катера в черте города.

– Сколько в общей сложности?

– Четыре.

– Кто их расследовал?

– Наши коллеги из Двадцать четвертого и Сорокового отделений. Положительных результатов, к сожалению, им добиться не удалось. Но в эпизодах, с которыми они имели дело, не было убийства. Сопоставив показания свидетелей, я пришел к выводу, что преступники не собирались никого убивать. Их целью было изъятие денег и ценностей. Однако при оказании потерпевшим сопротивления один из грабителей застрелил его из арбалета.

– Что говорят свидетели?

– Во время ограбления на катере, кроме убитого, были трое, – сказал Соловец. – Это продавщицы салона «Наследие» Валентина Скоробогатова и Екатерина Самойлова, а также катерщик Андрей Боренко. С девушками пострадавший познакомился в клубе незадолго до прогулки по Фонтанке.

– Как они описывают грабителей?

– На преступниках были маски пиратов.

– Маскарад устроили?

– Выходит, так. Свидетели утверждают, что одним из преступников была женщина, возможно, даже девушка. Таким образом, приблизительно понятен состав банды.

Петренко покачал головой:

– Какие еще проведены оперативные мероприятия?

– Я поговорил со Скоробогатовой, Самойловой и Боренко, – сказал Соловец. – Выяснилось, что вокруг этих причалов и катеров полным-полно подозрительных личностей.

– Мне удалось встретиться с двумя постоянными обитателями яхт-клуба, – доложил Волков. – Ничего о пиратах они не слышали.

– Пираты, значит, – произнес подполковник.

– Убийцы, Юрий Саныч, – сказал Соловец.

– Выяснили личность погибшего?

– Сегодня утром в Мойке был обнаружен труп со стрелой в груди. При нем были эти визитки, – сказал Ларин, кладя на стол карточки. – Лопушанский Сергей Максимович. Работал юристом в фирме «Юста». Я поговорил с его сослуживцами, по их словам, Лопушанский вел широкий образ жизни, посещал дорогие рестораны и казино.

– Что показала экспертиза? – Петренко посмотрел на Калинина.

– Смерть наступила в результате попадания арбалетной стрелы в сердце, . – ответил криминалист.

– Что вы намерены предпринять?

– Считаю, надо продолжить поиск свидетелей, – сказал Волков.

– Мне удалось узнать в «Юсте» номер мобильного телефона Лопушанского, – произнес Ларин. – Во время налета среди прочих вещей преступники забрали у убитого трубку.

– Что это нам дает? – спросил Петренко.

– Если преступники пользуются трубкой Лопушанского, мы через телефонную компанию сможем выяснить набранные ими номера.

– Дельная мысль, – согласился подполковник. – Какие еще будут соображения?

– Пока никаких, – ответил Соловец. – Будем работать.

– Хорошо, работайте. Встретимся после выходных.

9

Вечером оперативники засиделись в кафе «Три медведя» на углу Семнадцатой линии и Большого проспекта. Это было демократичное заведение со щадящими ценами и нехитрым ассортиментом. Одну из стен украшала выполненная маслом иллюстрация к сказке «Маша и три медведя». Мохнатый мишка входил в избу, где на кровати спала девочка в красном платке и платье в горошек.

– Наше здоровье, – сказал Дукалис, когда другие тосты иссякли.

Подняв рюмки, милиционеры чокнулись.

– Мужики, – обратился к коллегам Волков, – может, этим летом дружно махнем куда-нибудь в отпуск?

– Куда? – спросил Ларин.

– Ну, скажем, в Крым.

– Почему в Крым?

– У меня там знакомые опера в Ялте. В прошлом году познакомился.

– Да, неплохо бы в Ялту махнуть, – согласился Ларин. – На солнышке погреться.

– Сначала с делами покончить надо, – возразил Соловец.

Дукалис с грустью посмотрел на опустевший графин.

– Может, пивком отполируем? – предложил старший лейтенант.

Оперативники переглянулись.

– Почему бы нет, – сказал Волков.

– Думаю, стоит, – кивнул Ларин.

– Вы пейте, а я воздержусь, – произнес Соловец.

– Почему, Георгич? – спросил Дукалис.

– Мне сегодня еще на дачу ехать. Юля ждет.

– Ну и поедешь на свою дачу.

Соловец с сомнением посмотрел на коллег.

– Ладно, давай по одной кружке, и все.

Дукалис жестом подозвал к столу официантку, девушку лет двадцати пяти, в брюках и обтягивавшей талию блузке. Подойдя к оперативникам, работница кафе открыла блокнот.

– Что-нибудь принести?

– Да, – ответил Дукалис. – Принесите, пожалуйста, четыре кружки пива.

– Темного или светлого?

– Светлого.

– И орешки, – сказал Ларин.

Несколько минут спустя перед оперативниками появились пиво и орешки.

– За твое дачное хозяйство, – произнес Ларин, глядя на Соловца.

– Спасибо. .

Милиционеры чокнулись кружками.

– Эх, хорошо, – отхлебнув пива, выдохнул Дукалис.

– Завидую тебе, Георгич, – сказал Волков.

– Чему ты завидуешь?

– Твоему подсобному хозяйству.

Соловец усмехнулся:

– Зря завидуешь, Слава.

– Приедешь сегодня на дачу, вдохнешь свежий воздух, расслабишься.

– С моей женой не очень-то расслабишься. Завтра с утра начнутся сельхозработы.

Соловец сделал большой глоток.

– Ничего, Георгич, – сказал товарищу Ларин. – На свежем воздухе полезно потрудиться.

– Мужики, – вдруг оживился майор. – Поехали со мной.

– Куда? – спросил Дукалис.

– Как куда? На дачу ко мне.

– Прямо сейчас?

– Ну а когда же еще!

Предложение было неожиданным.

– Я не могу, – сказал Волков, – У меня завтра свидание.

– Успеешь на свое свидание.

– Нет, мужики, в следующий раз.

– У твоей девушки телефон есть?

– Есть.

– Позвони, скажи, что задержишься.

Соловцу не хотелось ехать одному, майор понимал, что жена будет его пилить за то, что он явится на дачу подшофе. Оперативник рассчитывал спрятаться за спины товарищей.

– Поехали, мужики, я вас домашними грибочками угощу. С прошлого года остались.

– Ну если грибочками… – произнес Дукалис.

– Воздухом бы я подышал, – вздохнул Ларин.

Оставалось уговорить Волкова.

– Соглашайся, Слава, – сказал Соловец, – не разрушай компанию.

Волков посмотрел на товарищей:

– Если только до завтра.

– Нет проблем, завтра вечером уедешь, – улыбнулся майор.

Перспектива загородной прогулки вдохнула в компанию новые силы.

– Надо бы затариться, Георгич, – сказал Дукалис.

– Надо, – согласился майор.

– Можно возле вокзала в магазин зайти, – заметил Волков.

– Верно. Там на площади круглосуточный имеется, – кивнул Ларин.

– Так и сделаем, – подытожил Соловец.

Милиционеры допили пиво.

– Может, еще по пятьдесят граммов, – предложил Дукалис, – на ход ноги.

Соловец посмотрел на часы:

– На последнюю электричку опоздаем.

– Где у тебя расписание?

– Я его наизусть помню. С прошлого года. Последняя электричка в двадцать три ноль пять.

Офицеры сверили часы. До отъезда оставалось пятьдесят минут. Дукалис кивнул официантке, находившейся в углу зала.

– Еще пива? – спросила девушка, подойдя к столу.

– Нет, принесите счет, пожалуйста.

Расплатившись, оперативники вышли на улицу и

направились в сторону станции метро. Через полчаса компания оказалась на площади возле Финляндского вокзала.

– Где твой магазин? – спросил Дукалис Ларина.

– Там.

– Пошли, – сказал Соловец,

Милиционеры пересекли площадь и вошли в продолговатое зеленое здание постройки пятидесятых годов прошлого века.

– Мужики, у нас мало времени, – предупредил майор.

– Не волнуйся, Георгич, – успокоил коллегу Дукалис.

– Сколько будем брать? – поинтересовался Волков.

– Давайте с расчетом, что одну раскатаем в электричке, – предложил Ларин.

– Согласен, – сказал Дукалис.

Купив спиртное и закуску, милиционеры направились на вокзал.

– Пошли сразу на платформу, – дал указание Соловец.

Оперативники вышли на платформу, однако обещанного состава на Рощино не обнаружили.

– Ну и где твоя электричка? – спросил Ларин.

– Странно, – произнес Соловец. – Посмотрим расписание в зале.

Офицеры вошли в помещение вокзала.

– Здесь, – сказал майор, показывая на табло расписанием, висевшее на стене.

– Рощино, – прочитал Дукалис. – Десять пятьдесят. – Оперативник посмотрел на часы. – Георгич, последняя ушла десять минут назад.

– Вижу.

– Надо было не рассиживаться в кабаке и в магазине не ковыряться, – сделал вывод Волков.

– Кто знал, что они расписание поменяли? – возразил Соловец.

Оперативники беспомощно оглянулись по сторонам.

– Ну и куда мы теперь? – спросил Дукалис.

– По домам, куда же еще, – ответил Ларин.

– А с этим что делать? – Волков кивнул на зажатую в руке сетку, в которой время от времени позвякивали бутылки.

– Не знаю, – вздохнул Соловец.

– Не выливать же.

– Мужики, пошли в сквер напротив вокзала, там скамейки удобные, – предложил Дукалис.

– Не хватало еще, чтобы нас за распитие на улице привлекли, – возразил Соловец.

– Так мы не все выпьем. Одну раскатаем, остальные на завтра оставим.

– А закусывать чем будем? Не консервы же открывать.

– Я бы и открыл, – сказал Волков.

– Чем?

– У меня перочинный нож.

– Отставить разговоры, – произнес Соловец. – Пошли в буфет, возьмем минералку, чтобы запить, а консервы я завтра на дачу отвезу.

Оперативники отправились в буфет и, взяв двухлитровую бутылку минеральной воды, тронулись в сквер, расположенный напротив вокзала. Устроившись на скамейке, милиционеры пустили по кругу бутылку водки, запивая минеральной водой. Бутылка опустела минут через десять.

– Молодец, Георгич, что нас сюда вытащил, – произнес Дукалис, – а то все кабинет да кабинет.

– Юля ругаться будет, – вздохнул Соловец.

– А может, мы до твоей дачи на попутках доберемся? – неожиданно предложил Волков.

– Ты что, шутишь? – отреагировал майор.

– А что, я в юности часто автостопом путешествовал.

Соловец пожал плечами.

– А ведь Слава прав, – поддержал товарища Ларин. – Сколько до твоей дачи по шоссе?

– Километров пятьдесят…

– Доберемся за сорок минут.

Выпитая водка придала оперативникам уверенности.

– Ладно, поехали, – сказал Соловец. – Если что, пеняйте на себя.

Через полчаса милиционеры добрались до шоссе, ведущего в Рощино.

– Разобьемся по парам? – обратился к товарищам Волков.

– Зачем? – поинтересовался Дукалис.

– Легче ловить будет.

– Погоди-ка, Слава, вон грузовик идет.

Из-за поворота на шоссе вывернул грузовой фургон.

– Тормози его, Толян, – сказал Соловец.

Оперативники перекрыли дорогу машине.

– В чем дело, мужики? – Из кабины высунулась усатая голова водителя.

– Уголовный розыск. – Соловец показал шоферу удостоверение.

– Кто вам нужен?

– В какую сторону вы направляетесь?

– В сторону границы.

– Какой границы?

– Финской, какой же еще?

– Мимо Рощино проезжать будете?

– Буду.

– Подбросьте, пожалуйста.

– На задержание собрались?

– Срочная операция, – уклончиво ответил Соловец.

– Я вообще-то мебель перевожу. Ладно, садитесь в кузов, там место найдется.

– Спасибо, друг.

Выйдя из кабины, шофер открыл кузов, где находились матрацы и диваны. Расположившись на них, компания приняла решение продолжить нехитрое застолье. Минутчерез пятнадцать опустела вторая бутылка.

– Долго нам ехать, Георгич? – поинтересовался Дукалис.

– Через полчаса будем на месте.

Дукалис уютно развалился на упакованном в целлофан диване. В грузовике было душно. Усталость прошедшего дня и выпитая водка давали себя знать. Постепенно глаза оперативника начали слипаться. Старший лейтенант сделал над собой усилие, чтобы не заснуть, но вскоре туманная пелена заволокла его глаза.

Дукалис проснулся оттого, что грузовик резко затормозил. Открыв глаза, оперативник увидел только что проснувшихся товарищей.