— Я думаю, надо одобрить данный образец, если у вас нет претензий и принципиальных возражений, — обратился к собравшимся м-р Хаггард. Но, услышав что бедный старикан начал что-то бормотать, все еще находясь в горизонтальном положении, улыбнулся и добавил:

— Я думаю, можно пренебречь мнением пострадавшего. М-ру Жану Чжоу объявить благодарность и выдать денежную премию.

Все дружно захлопали в ладоши, а старикан, так и не встав, горько заплакал.

Наверное, от счастья?

— Что-то вы какие-то квелые сегодня? — м-р Хаггард обвел взглядом зал.

— Всю ночь работали! — эксперты выстроились в шеренгу и встали по стойке «смирно».

— Ну и что вы там с похмела наработали? — м-р Хаггард знал, что эксперты на самом деле работали, он доверял своим сотрудникам и знал, что сейчас увидит результаты.

Манекенщицы начали хоровод между сценой и кулисами, вынося на суд комиссии плоды ночного бдения экспертов.

Сначала вынесли будильники — количеством сто сорок семь с половиной штук, потом пошли чередой платья, смокинги, цилиндры, рюмки, вилки, ножи, шмайссеры, бас-гитары, стиральные доски, пардон, стрингс-оркестры, телефоны, шариковые ручки, зубные щетки, расчески и прочее безобразие, выкопанное Моррисоном в глуби веков.

Манекенщицы взмокли, демонстрируя на себе бюстгальтеры и мужские семейные трусы.

Они старательно показывали свое умение стоять за кухонной плитой и сидеть на унитазе, ездить на велосипеде и читать вслух по слогам книжки. Короче, после такой подготовки и с такими навыками «жить по-старому» их можно было смело отправлять в каменный век, к которому, очевидно, и принадлежали все эти предметы.

Работа была проделана большая и не напрасная.

Ведь вот уже два часа, как в каталогах МДК (проклятые конкуренты!) значились данные «новинки» на продажу (фо сейл!). Но был еще не вечер, и люди все на работе, — по мере показа и утвердительных кивков м-ра Хаггарда в каталоги ХДК (Господи Иисусе, не дай пропасть бедным мусульманам!) мгновенно заносились новые названия.

— Еще пару таких ретро-карнавалов — и я похудею, — сказал толстый эксперт по продовольственным товарам несчастному старикану, наконец-то сумевшему побороть свою слабость и присоединившемуся к обществу.

— Еще пара таких демонстраций, и фирма лишится единственного специалиста по старинному огнестрельному оружию, — старикашка на самом деле был большим специалистом, несмотря на свой невзрачный вид и шерсть в носу.

— Сам виноват! Привык крепко держаться за цевье, вот и получай! — толстяк вытер пот со лба и принялся называть м-ру Хаггарду экзотические блюда, изготовленные под его руководством в процессе похудания.

— Все это хорошо, — изрек м-р Хаггард, закончив принимать образцы, — Но кроме колготок вы не придумали ничего нового. И нас не спасет ретро-волна, так как люди Моррисона тоже не сидят сложа руки. А ведь наша задача не в выколачивании денег у народа — которых у того давно нет, — а в непримиримой борьбе с Моррисоном за рынки сбыта, — И он твердо резюмировал:

— Надо его переплюнуть!

Надо! Не сомневайтесь, переплюнем! — заголосили перепуганные эксперты, а старикашка передернул затвор ППШ.

Чем? — м-р Хаггард презрительно сморщился, — Вашими накладными губами, от которых начали отказываться даже грязные аборигены? У вас не хватает нового мышления!

— Нужно что-то перестроить, но вот что, я вас спрашиваю?

Все угрюмо молчали, и тут из толпы вышел слишком невзрачный субъект, ведавший рекламой и изучением спроса населения. В упор уставившись в не совсем пышный, но в то же время не совсем плоский бюст секретаря, тихо сказал таинственное и загадочное слово:

— ЯРМАРКА!

М-р Хаггард поднял кверху брови:

— Это что, балаган, что ли?

— Именно, ярмарка с балаганом, — отчеканил субъект и победно оглядел собравшихся.

— Ну-ка, ну-ка, поведай нам, що цэ за таке — ярмарка, — от волнения м-р Хаггард начал бачить, як на ридной Оклахомщине, - Только поподробнее, чтоб всем было понятно!

— Как я понимаю нашу главную задачу, — начал излагать дерзкий новатор, — надо обеспечить как можно больше рабочих мест, ведь только так мы обязываем своих сотрудников покупать только наши товары! Но так, чтобы эти рабочие места не были нам в убыток, а то теряется всякий смысл. На сегодняшний день мы исчерпали все резервы в этом трудном деле. Правда, резервы у нас, конечно, есть, но они требуют больших трудозатрат и зависят от реализации новых технико-технологических разработок. И вот тут очень правильно говорил м-р Хаггард о новом мышлении! Мы о чем все время думаем? Как бы что-нибудь новенького придумать. И ломаем себе голову. А ведь сколько у фирмы нас, конструкторов? Тьма! Все зарплату получаем, но и, конечно, в конце концов, разрождаемся всякими непотребными «губами самоопадающими». Наш бред фирма в муках реализует в реальный товар, а через несколько дней он уже никому не нужен, и мы продаем его за бесценок, чем вконец развратили потребителя. Вот таким образом мы уже давно бегаем по кругу, высунув язык, как бешеная собака за своим хвостом в поисках семи миль!

Толпа экспертов замерла и только их глаза, словно маленькие маятники, тикали-глядели то на докладчика, то на м-ра Хаггарда. На докладчика — довольно осмысленно — как на придурка! А на м-ра Хаггарда — с непониманием, — как он может так долго терпеть такие крамольные речи?!

Когда докладчик на секунду замолчал, видимо перезаряжая новую обойму, все обратили свои взоры на м-ра Хаггарда, моля его нанести ответный сокрушительный ракетно-ядерный удар по этому жалкому логову крамолы. М-р Хаггард, однако, не поддался на эту провокацию, посчитав ее (доклад докладчика) разведкой боем, и не стал проявлять свою стратегическую оборонную инициативу, а выпустил ма-аленькую контрольную тактическую ракетку (20 кТн):

— Все это очень интересно, милейший. Но нельзя ли ближе к теме?

— А он нам как раз — по теме — устроил здесь балаган! — подал голос один из экспертов.

Докладчику эта последняя реплика была как вожжа под хвост. Он с галопа перешел на четвертую скорость. То есть, если выразиться просто и доходчиво, без метафор и аллегорий, он во время этой паузы уже успел перезарядить магазин и, передернув затвор, поднес зажженный фитиль (куда следует) и вдарил отборной картечью по пестрому каре неприятеля:

— Вот м-ру Хаггарду интересно. А до вас, идиотов, мои слова не доходят! Вы думать (ловить мышей) разучились, и этим способствуете застою, из которого тщетно пытается вывести вас м-р Хаггард!

Тут уже не выдержал секретарь:

— Вы думаете, что я тоже способствую застою?

— Что вы, что вы! Так я, конечно, не думаю! — докладчик, затеяв такую опасную игру, понял, что наступил кульминационный момент. Все страшно заинтригованы, и пора выкладывать свои козыри (соображения):

— Именно Вы вдохновили меня! И, глядя на Вас, ко мне пришло озарение — как расправиться с этой проблемой и с МДК заодно!

— Может вы, наконец, скажете, что вы там такое придумали? — м-р Хаггард окончательно потерял терпение, так как он мало верил, что из данной ситуации существует какой-либо выход, — А то мы вам сами что-нибудь такое придумаем!

— А я ведь уже сказал, что надо делать.

— ???

— Ярмарку! И, как Вы мне правильно подсказали, с балаганом!

— ???

Оборона неприятеля была окончательно сокрушена. Противник был деморализован, и теперь его можно было брать тепленьким. Теперь, пока он им все не выскажет и не растолкует, его будут слушать с открытым ртом.

— У нас прекрасно отлажено производство и реклама такая, что без мыла в игольное ушко влезет. А в торговле мы стремимся только к одному — установить как можно больше дубликаторов, и все. А ведь торговля — это искусство, это самая древняя профессия, после древнейшей, конечно.

А какая самая древняя профессия на свете? — по долгу службы уточнил секретарь.

— Та, которая входит в группу риска, — уклончиво ответил «эскулап».

— Это война, что ли? — подал голос знаток ударно-спускового дела.

— Война тоже древнее дело, но торговля… — докладчик закатил глаза и зацокал языком, — но торговлю мы забыли незаслуженно! Без дубликаторов нам, конечно, не обойтись. Но они такие громоздкие. А меньше их не сделаешь — и места они занимают много, и земля дорогая, а где можно — они уже стоят, а где невозможно — там стоят дубликаторы Моррисона. Вот так они и стоят рядами, напротив наших — моррисоновские. Покупка превратилась в банальное событие, не приносящее покупателю и нам ничего, кроме облегчения. Как после естественной потребности — нет ни радости, ни удовлетворения. А радость должна быть во всем! Так вот, я и предлагаю устроить ярмарку по продаже нашей продукции, — Как я себе это представляю? — Несколько домиков с прилавками. За прилавками — живой продавец, одетый вызывающе, а на домике и внутри его развешаны и расставлены различные товары, пять-десять наименований, не больше. Внутри домика замаскировать столько же дубликаторов, между домиками поставить лотки с едой и безделушками, пустить по ярмарке лотошников с переносными лотками, пригласить артистов, устроить аттракционы, короче — устроить балаган, как правильно подсказал м-р Хаггард. И народ к нам попрет!

— А что, в этом что-то есть, — м-р Хаггард задумчиво поглядел на секретаря, — этим мы убиваем несколько зайцев одновременно: новые рабочие места, новая форма обслуживания, культурная программа и, под шумок, сбыт залежалого товара. Только вот где устраивать эту ярмарку, и где гарантия, что завтра Моррисон не устроит точно такую же?

— Ярмарку запатентовать как новый вид услуг. В патенте можно оговорить все возможные формы ее проведения. А разместить ярмарку на всех центральных площадях города, ну, и в деревнях — тоже!

— Да кто ж тебе позволит это сделать? — подал голос торговый юрист-консультант фирмы, — Согласно закону от 13 октября двадцать шестого года, запрещается строительство любых сооружений на месте общественных и муниципальных земель. А также — использование их в целях рекламы частными фирмами.

Пока все упорно шевелили извилинами в поисках выхода из этого тупика, старый канонир тихо стал шептать на ухо потомственному гурману:

— Слушай, а что такое заяц и с чем его едят?

— О, едят его в виде рагу со сметаной.

— И что такое деревня?

— А это такое место, где водятся эти зайцы. Мне дед рассказывал, что однажды в голодные годы, когда он чуть было не помер, ему так захотелось отведать рагу из зайца, что он не вытерпел, вышел на деревню и видит — сидит на бугорке заяц, и, как ни в чем не бывало, хвостом виляет. Дед к нему подкрался и как ему шибанет! Тот даже мяукнуть не успел! Вот что такое заяц!

— А, теперь понятно, откуда пошло название «пироги с котятами». Эти зайцы мяукали и виляли хвостами при этом! — главный эксперт по охотничьим ружьям явно сожалел, что ему не довелось поохотиться на такого диковинного зверя в таких заповедных местах, как деревня, — Вот только непонятно, зачем в деревнях устраивать ярмарки, ведь так можно распугать всех зайцев!

— А может, наоборот, они будут собираться на ярмарке. Может у них склонность к музыке? Может они любят хоровое пение? — и оба эксперта притихли, видимо, представив себе этого дикого зверя в виде большой и жирной свиньи с кошачьими усами и собачьим хвостом бубликом.

— А кто вам сказал, что мы будем именно строить ярмарку? — не растерялся апологет комплексной торговли, — Мы ее сделаем разборно-переносной. Подадим заявку на проведение в общественных местах круглогодичных бесплатных шоу-мероприятий. Оговорим, что там не будет никакой рекламы нашей фирмы.

— Как же это без рекламы? — усмехнулся м-р Хаггард.

— А она не нужна будет, — не сдавался знаток общественного мнения, — Ярмарка сама себя будет рекламировать, своим весельем и разнообразием. Тем более что Моррисон не сможет устроить точно такую же. В продаже будут только наши товары — так что все будет олл райт!

— Ну-ка, давайте промоделируем ваше предложение, — предложил м-р Хаггард, и работа закипела.

На экранах стали возникать различные варианты бутафорских замков вперемежку с избушками на курьих ножках, образцы одежды для продавцов.

Вызвали экспертов-фольклористов, которые тут же с экранов начали читать частушки с прибаутками, киношники демонстрировали отрывки из исторических картин, — особенно всем понравилась картина «Огни большого Волги-Волги» с участием голфильмовской суперзвезды Чарли Фон Бывалоффонды.

Когда, наконец, все убедились, что это дело стоящее, м-р Хаггард своей державной дланью подвел окончательную черту:

— Значит, так!

ПРИКАЗЫВАЮ:

— начальнику службы безопасности блокировать всех участников проекта;

— снять в бессрочную аренду все подходящие площади не позднее сегодняшнего вечера (сколько бы нам это ни стоило);

— прочесать в полночь весь город и набрать нужное количество продавцов из бродяг и особ с неопределенным родом занятий, но с определенной внешностью;

— к утру их всех обучить и экипировать;

— одновременно с этим укомплектовать из тех же источников бригады артистов и придать каждой ярмарке отдельный дрессированный зверинец, с постановкой на котловое довольствие и тех и других;

— разработать и изготовить к утру ярмарочное оборудование мобильного базирования, а к концу трудового дня смонтировать его;

— ровно в 00 часов, с началом операции по захвату работников, запатентовать монополию на проведение шоу-ярмарок;

— определить время работы ярмарок с 15:00 до 1 часа ночи;

— руководителем проекта назначить его автора.

— данный приказ распространить на все планеты, имеющие отделения нашей фирмы. Все, исполняйте!

С каждым словом этого приказа на экранах возникали цифры, отражающие сумму расходов по каждому пункту, количество требуемых людей, материалов, и — надо заметить, — что эти цифры были астрономические, особенно когда все перемножилось на количество планет.

Итоговая цифра составила около двадцати процентов капитала ХДК. Так что в случае провала проекта ХДК теряло за одну ночь все свое преимущество перед МДК.

Но когда м-р Хаггард замолчал, а у всех присутствующих перехватило дыхание от такой перспективы, постепенно стали возникать уже другого цвета цифры, отражающие расчетную прибыль за сутки, неделю, месяц и год, которую может получить ХДК от реализации этого проекта.

Вот это на самом деле были ЦИФРЫ!

Короче, к концу года, если сохранить существующую тенденцию роста капитала у МДК, то ХДК превзойдет их валовой продукт производства в пятнадцать раз.

Вот это да!

В наступившей гробовой тишине резко прозвучал негромкий голос м-ра Хаггарда:

— На полигон!

Аэрокар резко снизился и на высоте трех метров завис над морем. В фюзеляже открылся люк, и м-р Хаггард полетел головой вниз, прямо в прозрачную прохладную воду.

— Папка! Папка прилетел! — радостно закричал Томми и начал лупить руками по воде.

Поднялся столб брызг, часть которых попала прямо на миссис Мопсон, восседавшую с зонтом в руке в кресле морского велосипеда.

— Добрый день, м-р Хаггард! — заохала она, смахивая с себя брызги огромным веером, — Вы такой же шалун, как и ваш сын.

— Добрый день, миссис Мопсон! — м-р Хаггард безуспешно отбивался от наседавшего на него Томми. А тот, работая руками и ногами, как старый колесный теплоход, норовил залезть ему на голову. Он, на радостях, наверняка утопил бы собственного папочку, не подоспей вовремя вездесущий секретарь, в который уже раз спасая его.

Она поднырнула под мальчика и схватила его за лодыжки. Тот дико заорал. Она, вынырнув, тоже заорала диким голосом:

— Я медуза Горгона! Сейчас я тебя съем!

М-р Хаггард и миссис Мопсон тоже закричали: она от неожиданности, а он от радости, что оставили в покое его драгоценную голову.

Томми, видя, что двое против него одного, стал карабкаться к миссис Мопсон на велосипед, та ему протянула руку, но тут же сама оказалась в воде. Неизвестно, чем бы это кончилось, не сработай охранная защита, и всех четверых растащили в разные стороны киберы-охранники.

Потом они все лежали на их мягких спинах, приходя в себя и нежась под ласковым солнцем.

— Мы сейчас слетаем на полигон и к вечеру вернемся, — обратился к миссис Мопсон м-р Хаггард.

— Только долго не задерживайтесь, а то мальчика надо переодеть и причесать перед вечерним праздником, — миссис Мопсон даже после этого бандитского налета не утратила своей чопорности, умудрившись сохранить в этой катавасии и зонт, и веер, — И будьте там осторожны, не давайте ребенку в руки оружия, а то он наверняка подстрелит кого-нибудь.

Аэрокар прошил атмосферу планеты и приклеился к рейсовому транспланетному лайнеру.

Полчаса можно было использовать по своему личному усмотрению, пока рейсовик покрывал расстояние между соседними планетами и м-р Хаггард задремал. Секретарь, естественно, стал охранять его сон.

Пилот аэрокара повел Томми знакомиться с устройством лайнера. Через полчаса он еле успел вытащить мальчика из капитанской рубки. Подхватив его на руки, пилот бегом кинулся по коридорам по направлению к их экипажу. Они успели. И, как только упали в кресла, сработала автоматика — захлопнулись створки люка, и кар отделился от чрева рейсовой матки. Томми тут же поудобней устроился в кресле и впился глазами в обзорный экран. К этому времени пилот уже успел развернуть нос суденышка, и весь экран заслонила соседка их родной планеты.

Зрелище было, безусловно, грандиозное!

Скорость, с которой они спускались, была умопомрачительной, и хотя перегрузки компенсировались до приемлемых, а корпус целиком поглощал звук, но вид быстро надвигающейся планеты гипнотизировал, а когда стали проходить облачный слой, бывший довольно неплотным, вид проносящихся мимо облаков привлек внимание даже м-ра Хаггарда, который был поглощен своими мудрыми мыслями.

Планета была расположена ближе к их солнцу и, естественно, климат на ней был жарче. Жить на ней было можно, но для колонизации она не годилась. В связи с этим здесь располагались только производственные комплексы и военные объекты. Здесь же был главный полигон ХДК.

Их уже ждали. На площадке находились человек тридцать пять. Из них просто человек было с десяток, остальные были военные.

Частью это были военпреды, частью — военспецы, состоявшие на службе ХДК.

М-р Хаггард со всеми лично поздоровался за руку и обратился к начальнику полигона:

— Как война между Мустафами? Все еще идет?

— Хорошо идет! — ответил бывший генерал от инфантерии, — Они уже обстреливают столицы друг друга.

— Так. А десанты высаживали?

— Еще нет, было только три космических сражения, после чего высаживать десант им уже не на чем.

— Как настроение у народа?

— Отличное! Каждый клянет другого во всех смертных грехах и клянется Аллахом биться до конца.

— Договор насчет поставок заключили?

— О да! Они будут покупать товары в течение ста лет только у нас.

— Хорошо. А что Моррисон?

— Мы показали по их национальным каналам, как он охотится на кабанов. Особенно им понравилось, как он собственноручно разделывает тушу подстреленной им свиньи и жарит ее на вертеле! Все дружно засмеялись.

— Я всегда говорил, что нужно быть милосердным к божьим тварям! — м-р Хаггард увлекался только подводной охотой, — Им понравилось, что мы им предложили?

— Да, им очень понравилось, что мы не стали им ничего предлагать, а просто, по-братски, спросили что им надо. Они достали наши армейские каталоги и указали на последние модели. Им же невдомек, что сегодня они уже предпоследние!

Военные дружно заржали, и м-р Хаггард про себя удовлетворенно отметил, что им, видно, слишком понравилась новейшая техника, разработанная ХДК. А вернее, им еще больше понравилась их работа у него.

Самый старший по званию обратился к м-ру Хаггарду:

— С завтрашнего дня мы начинаем списывать нынешнюю технику, стоящую на вооружении. Чтобы ускорить получение новейших образцов, передадим этот лом Вам на переплавку за чисто символическую сумму.

Все опять дружно заржали.

— А мы так их переделаем, что отец родной не узнает!

— А вдруг узнаю? — лукаво заявил м-р Хаггард.

— Прошу! — начальник полигона вытянул в сторону правую руку приглашая всех на смотрины.

Тут же из-за горизонта появились три точки.

Подлетев, они мгновенно превратились в боевые машины пехоты (БМП) и бесшумно спланировали перед смотровой площадкой, выстроившись в ряд. В первой все сразу узнали основную БМП Галактических сил Свободного мира. Даже сейчас, зная что она снята с вооружения как устаревшая, они все всё равно были заворожены ее красотой и функциональностью.

Заслуженно нося название «Боевая мощь», она казалась легкой и изящной, несмотря на свои 340 тонн пластика и керамики.

«Да, дизайнеры тогда поработали на славу, — подумал м-р Хаггард, — Не зря же выбрали ее, а не моррисоновскую».

Две других машины были порождением кошмарного сна.

Их отличала друг от друга только форма фюзеляжа: одна была более сплющенная сверху и снизу, а другая была бочкообразная.

Более точно описать их невозможно, так как со всех сторон на них имелись безобразные наросты, из которых торчали всевозможных калибров и мощностей стволы. Или же были прикреплены различной мощности и габаритов ракеты, торпеды, самонаводящиеся бомбы, контейнеры и вовсе непонятные штуки, среди которых можно было иногда различить антенны локаторов.

Покрашены они также были невообразимо. И везде, где только можно, имелись различного размера и длины надписи на широко недоступном, кажется, арабском языке.

Хотя, возможно, это был и не арабский, а китайский язык, мы в этом не компетентны.

Впрочем, это вряд ли был китайский с его легко запоминающимися иероглифами, а явно аравийская вязь, имеющая неповторимую багдадско-тегеранскую гармонию.

— Аппараты покрашены в цвета национальных флагов, а надписи отражают чаяния народа, возложенные на данные милые машинки, — пояснил главный дизайнер ХДК.

— А они, того, смогут взлететь в этом виде? — выразил свой скепсис м-р Хаггард, — Право, о чем я, ведь они сюда своим ходом того, и довольно резво. Но в первоначальном-то виде они, наверное, были мобильнее? Хотя, судя по количеству носителей, одна машина теперь заменяет целую флотилию Галактических крейсеров?!

— Ничуть! — терпеливо пояснил главный конструктор фирмы, — Просто мы вынесли все вооружение наружу, а в освободившееся пространство вмонтировали загон для орлов-десантников. На скорость же и на маневренность аэродинамика конструкции совершенно не влияет, посредством применения силовых полей.

— Ну ладно, вид этих монстров в какой-то мере устрашит темного и суеверного противника, и заодно придаст уверенности не менее темному погонщику этого корабля космической пустыни, — начал рассуждать м-р Хаггард, — Но как, объясните мне, он будет управлять всем этим количеством оружия, если, скорее всего, он до стольких и считать не умеет?

— Нашей машиной сможет управлять даже грудной ребенок, а если очень захотеть, то и любая женщина! — теперь просипел главный акушер, пардон, конструктор, — Единственной мисс, находящейся среди нас, я, конечно, не предлагаю это доказать. Ибо боюсь, что после такого лестного комплимента она выберет мишенью обязательно меня. А вот вашего сыночка я бы попросил немножко поиграть в войну!

Все трое Хаггардов (в данном случае секретарь заменял здесь маму Томми, и, если честно признаться, то и мамочку м-ра Хаггарда) сразу же вспомнили миссис Мопсон, и им всем стало не по себе.

Видя замешательство начальства, главный психиатр-программист киберсистем подал свой компетентный голос:

— Можете нисколечко не беспокоиться. Любое неверное действие ребенка будет блокировано, а стрелять он сможет только в сторону мишени. Так что если он не справится с машиной, то ничего не будет, она даже не сдвинется с места!

М-р Хаггард глянул на секретаря, — та смущенно улыбалась, глянул на сына — тот умоляюще смотрел на отца во все глаза. Тогда м-р Хаггард утвердительно кивнул.

Начальник полигона взял Томми за руку, подвел его к БМП.

— На какой ты хочешь прокатиться?

Мальчик подумал и показал на бочкообразную, казавшуюся самой большой.

Та тут же развернулась к нему бортом, в котором распахнулся люк и выдвинулась лесенка.

Старый генерал подтолкнул Томми к ней и, дождавшись когда он скроется в люке, а тот захлопнется, вернулся к собравшимся.

— Во время испытания мы будем наблюдать за действиями малыша через шаровой экран, — рядом с каждым из присутствующих появилось кресло, — Прошу всех сесть. Во время демонстрации мы будем как бы двигаться за БМП и для достоверности будем испытывать легкие перегрузки.

Как только все уселись, кресла поднялись на высоту пяти метров, а площадка, над которой они находились, отъехала в сторону, и из открывшегося колодца наверх поднялся огромный серый шар.

Его поверхность раскололась на две половинки, которые сомкнулись над висящими в креслах, и шар растаял в воздухе.

БМП, в которой находился вот уже три минуты Томми, по-прежнему стояла рядом со своими братьями.

— А вы уверены, что она будет двигаться? — м-р Хаггард сидел в двухместном кресле с секретарем, который безуспешно пытался утешить его, скрашивая разлуку с сыном.

— Поживем — увидим! — многозначительно произнес начальник полигона, которому явно нравился секретарь.

Еще минут пять все в полной тишине смотрели на неподвижную БМП, как та вдруг с места рванула вверх.

Кресла, соответственно, рванули за ним, а их обитатели судорожно вцепились в подлокотники.

Серая степь полигона быстро уменьшалась до тех пор, пока не начала уменьшаться уже и сама планета, а небо из пепельно-розового не превратилось в антрацитно-черное.

— А ведь мы по-прежнему находимся на полигоне! — весело сказал старый генерал.

«Для тебя весь космос сплошной полигон, старый индюк!» — м-р Хаггард заметил, какими глазами тот смотрел на секретаря, и боролся с сильным желанием запустить в него ботинком.

…Это была не глупая и мелочная ревность, недостойная настоящего мужчины. Просто м-р Хаггард не любил военных. Этому сильно способствовали воспоминания молодости, когда его любимая сбежала от него с плюгавым лейтенантиком.

Правда, он не успел ей сказать, что его фамилия Хаггард, но он подарил свою визитку ее подружке.

На следующий день он встретил того лейтенантика с расцарапанной рожей, а подружка сказала, что ее товарка была не права. Но м-р Хаггард ей возразил, сказав, что как раз даже наоборот, — она очень правильно сделала, что полюбила так крепко этого будущего генерала. А он недостоин ее, и, чтобы не смердеть на этом свете, он пойдет сейчас и утопится. После чего достал из кармана чековую книжку и заказал себе на дом бассейн шампанского и пошел топиться в нем…

Итак, они летели, бороздя просторы Большого театра военных действий. Космос спал сном праведника и не замечал разной мелкой суеты. Не хватало лишь только музыки большого органа, а так все было в порядке.

Но гармонии недолго удалось просуществовать: со всех сторон на БМП с Томмиком посыпались торпеды «космос-космос». Он их в два счета посшибал лазерными пушками. Потом его начали сшибать лазерами, но он их встретил HO минами.

Все эти манипуляции сопровождались спонтанными перемещениями в плоскостях; сидящие в креслах получили редкое удовольствие прокатиться на халяву на «Русских горках» со взрывами и вспышками в придачу.

Десяти минут хватило для того, чтобы м-р Хаггард мог вспомнить и произнести только одно слово — «ма-ма», на что тут же моментально среагировал секретарь и прижался к нему.

М-р Хаггард же упорно прижимался к креслу, видимо, стараясь спрятаться от неминуемого возмездия в виде миссис Мопсон и, видимо, желал укрыться от ответственности перед ней.

В этой мясорубке, от перспективного сумасшествия, ему грозившего, спас его голос старого индюка:

— Можете не беспокоиться, мистер, все торпеды учебные. Так что с вашим ребенком ничего не случится!

— Может, лучи лазеров у вас тоже учебные? — съязвил секретарь, наблюдая, как разлетаются водяные мины кипящими брызгами под воздействием этих, якобы ненастоящих, лучей.

М-р Хаггард тоже рад был бы съязвить, но находившееся в его распоряжении единственное слово «ма-ма» могло быть определенно воспринято военными. Они страдали профессиональной тугоухостью и могли воспринять его как директивное указание: «Мало!» и, сдуру, еще больше добавить Томмику жару.

— Лучи, конечно, настоящие, но минимальной мощности, — любезно осадил зарвавшуюся женщину начальник полигона, — При всем желании они не смогут прожечь даже листа жести, а малыш одет в композиционную многослойную броню с динамической защитой!

— Что ж тогда так кипит вода от вашей минимальной мощности? — мило улыбнулась секретарь, — Или вы открыли новый закон термодинамики?

— Нет, для наглядности мы заменили воду на обыкновенный вульгарный жидкий кислород! — бравому вояке все-таки удалось утереть нос этой сопливой девчонке.

Пока они препирались, Томми успел расправиться с последним предложенным ему тестом, и вокруг наступило относительное затишье.

Его конец ознаменовал запуск маленького контейнера, который смачно взорвался, сымитировав гибель БМП, и должен был ввести в заблуждение коварного противника.

Тут же под шумок малыш выпустил в разные стороны несколько залпов из лазерных пушек и послал туда же парочку дюжин торпед.

«Интересно, зачем он тратит попусту боезапас?» — м-р Хаггард вспомнил, что помимо «Мамы», существует еще рациональное хозяйствование.