Таков краткий пересказ данного концерта в стиле «хэви-металл».

И пусть тот, кто видел это грандиозное зрелище, теперь посмеет сказать, что поп-музыка не несет в себе никакого духовного богатства и не связана корнями с исторической правдой нашей жизни!

Шум боя на сцене постепенно стал спадать, в связи с перекуром, когда из-под потолка, в перекресте прожекторов в центр зала опустилась новая певица.

Ее нельзя было назвать худой, по сравнению с уже выступившей певицей, и одета она была непонятно.

Зато на лице четко и явственно различалась святая ложь.

— Сейчас она споет древнюю песню о бренном существовании человека в мире техники, — подсказал м-р Моррисон.

Зазвучала спокойная музыка, и певица запела вкрадчиво:

Пусть все остается как есть на самом деле.

Не нужно иллюзий — они надоели,

Не надо бравады — естественным лучше,

Все равно растворимся в человеческой гуще!

Ведь мы — как кино, как немые картины,

Живые машины,

Живые машины…

Тут же со всех концов сцены начали двигаться толпы роботов и инопланетных существ, которых изображали брейкеры.

Любера опять приготовились к обороне.

«Все-таки с красными Моррисон не договорился, — решил м-р Хаггард, — Слишком уж агрессивны у него эти подмосковные гавроши».

А певица продолжала петь уже сильным голосом:

Вот что-то сработало внутри головы,

И вот мы в кого-то уже влюблены!

Программа решает, что делать тебе,

Спасибо, Создатель, твоей голове!

Брейкеры подхватили припев и, не переставая дрыгаться-вертеться в конвульсиях, повторили его металлическими голосами, явно пропущенными через вокодеры.

А певица продолжала петь уже в железном ритме, извиваясь всем телом в лучах лазеров:

Мы думаем-мыслим, мечтаем порой,

А он наблюдает всегда за тобой.

И что б ты не сделал, чего б не достиг,

Ты выполнишь волю Его в этот миг!

Ведь мы словно сеть,

Как куски паутины,

Живые машины,

Живые машины!

Мы молимся Богу, мы тонем в вине,

Мы ищем смысл жизни в мирской пустоте,

Целуем любимых и бьем их подчас,

И все по программе, заложенной в нас.

Стремимся постичь мудрых истин вершины,

А ведь мы всего-навсего -

Живые машины!

И опять все запели припев и повторили его три раза.

Правда, под конец он плавно «затух», поскольку любера успели за это время всех разогнать, так что петь больше было некому.

— Я теперь знаю, почему вышла замуж за тебя, милый! — миссис Хаггард вытерла слезу и повернулась к мужу, — Так было предначертано свыше!

«Так решили твои родители, когда поняли, что ХДК и без приданого проглотит их паршивую фирму-ширму!» — подумал м-р Хаггард, но мило улыбнулся своей избраннице.

— А сейчас — танцы всех времен и народов! — бодро объявил м-р Моррисон.

Тут же на сцену выпрыгнули орды танцоров в разнообразных национальных костюмах и начали плясать каждый свое: кто «Сиртаки», кто «Лезгинку», а кто «Казачок». Гости внизу так же начали отплясывать интернациональный танец «С похмела — пополам», а м-р Моррисон пригласил миссис Хаггард на вальс.

Миссис Моррисон и м-р Хаггард дружно начали хлопать в ладоши им в такт, и всем было очень весело, и было еще несколько номеров, после чего начался третий раунд матча — обещанная викторина с вручением настоящих предметов старины в качестве подарков.

Первый «вопрос» появился крупным планом на экране (это было изображение велосипеда), и нужно было ответить — что это такое и для чего предназначено?

Названия не знал никто. А вот об области его применения была высказана масса предположений. В частности было сказано, что это — орудие пыток, стереофоническая прялка, автодрезина на монорельсовой дороге, и так далее. Однако приз получил тот, кто утверждал и настаивал на своем: перед нами основное средство передвижения мотопехоты во время третьей мировой войны.

Победитель был награжден древней электрокофемолкой.

Он ее долго и победно тряс над головой, потом, — видно начитавшись рыцарских романов, подумал, что обрел наконец свою чашу Грааля, — налил в нее вино и стал пить из нее, пока не переполнился счастьем.

Далее на опознание была представлена книга с интригующей надписью на обложке — «Азбука».

Тут были высказаны предположения, что это: упаковка для блока видеокассет, противотанковая мина, коробка конфет и подарочный кирпич. Но победителем оказался тот, кто сказал, что это — «Пластырь для малограмотных слоев населения», за что и был награжден данным «талмудом».

Третьим номером (мой самый любимый размер) был выставлен на всеобщее обозрение бюстгальтер.

Опять сказали, что это орудие пыток, древние стереонаушники, фуражка для двуглавов с Сигмы-7 и прочая ерунда. В этом конкурсе победителя не нашлось, и для просвещения масс предмет продемонстрировали участникам в действии.

Тут же «заплечных дел мастер», видевший во всех показанных ранее предметах орудия пыток, стал протестовать, утверждая, что он угадал правильно, но с ним не стали спорить, а подарили ему этот лифчик, сказав, что он может проверить его в действии на своей жене, которая сидела тут же, рядом с ним — огромной бабище (а злосчастный бюстгальтер был первого номера). Она за это наградила его, повторно, звонкой оплеухой и обещанием дома повысить ему квалификацию, показав несколько новых методов и приемов в его любимом деле и хобби.

Одним словом, викторина проходила очень весело. Гости познакомились еще с некоторыми диковинными и невиданными вещами, например, с телефоном, шариковой ручкой, зубной щеткой, мужскими «семейными» трусами, газовой плитой, унитазом и расческой.

После чего раздали несколько поощрительных призов, один из которых достался знатоку пыток, увидевшему во всех вышеназванных предметах свои любимые «игрушки».

После викторины объявили последний номер программы — Сюрприз! Для участия в финале всем предложили разделиться на группы по сорок человек, с равным количеством мужчин и женщин.

Хаггарды и Моррисоны присоединились к первой группе, состоявшей из их собственных секретарей, а также из наиболее уважаемых гостей с их подругами.

— Итак, что же вы нам готовите? — м-р Хаггард старался быть равнодушным, что, впрочем, не требовало от него особых усилий. После сегодняшнего «бедного» впечатлениями дня его восприятие действительности порядочно притупилось, а принятый в течение вечера внутрь (и наружно) алкоголь уже перестал действовать, уступив место наступавшему похмелью, опаснее коего ничего на свете нет, что могут подтвердить несчастные, страдающие этой почти не излечивающейся болезнью, — Нападение давешней сборной команды бандитов?

— Нет, что вы, они давно уже расформированы, а мы вам предлагаем безобидный и увлекательный аттракцион. Он доставит вам, как мы надеемся, удовольствие.

М-р Моррисон улыбнулся и нажал на пульте монитора, за которым сидел, какую-то кнопку.

На экране появилась трехмерная схема, очень похожая на клубок спутанных ниток.

— Ага, нам надо угадать, что это такое. За это мы получим в награду еще один бюстгальтер! — сострил м-р Хаггард и обнял свою жену, — Мы из него сделаем чепчики не хуже вашей панамки, м-р Моррисон!

М-р Моррисон вежливо улыбнулся «шутке» и начал:

— Завтра во всех районах столицы, во всех остальных городах нашей благословенной планеты, на других планетах, где есть отделения нашей фирмы, мы открываем новый аттракцион под названием «Гравитационный лабиринт», или сокращенно — «ГраЛ», — Чтобы подчеркнуть значимость такого события, оратор снял с себя панамку и прижал ее к груди, — Мы много работали, чтобы воплотить в жизнь эту прекрасную задумку, и вот теперь это осуществилось! Сегодня вы будете первыми посетителями увлекательного чуда инженерной мысли!

— А это не опасно? — хотя миссис Хаггард ничего на свете не боялась, кроме, разумеется, старости, ей, однако, надо было поддерживать почетное звание «слабого пола».

Моррисон обернулся в сторону Миссис Хаггард:

— В этом и было главное препятствие для реализации этой заманчивой идеи. И пока не было найдено технического решения, обеспечивающего полнейшую безопасность клиента, мы не решались выпустить «ГраЛ» в эксплуатацию, — м-р Моррисон вернул себе на голову панамку обеими руками, будто бы решаясь: «выпускать клиента или не выпускать».

— Как вы видите на схеме, этот запутанный лабиринт состоит из труб, имеющих разветвления и тупики. Трубы сделаны из гравигенного материала, и, если поместить вовнутрь какой-либо предмет, он будет висеть по центру трубы. Если же перед предметом будет участок повышенной гравитации, и он будет двигаться от этого предмета, то оный последует за ним! — Моррисон победно вскинул кверху свой куцый подбородок.

«Наверное, Моррисону по ошибке подсунули отрывок из лекции по горному делу, — подумал м-р Хаггард и изобразил на лице явную заинтересованность, — Уже лет двести на всех нормально развитых планетах так устроены трубопроводы для сыпучих грузов».

Но самое главное в том, — продолжал потомственный горняк, — что гравигенный материал стенок трубы удалось изготовить эластичным!

«А теперь он читает инструкцию об устройстве боевого скафандра», — м-р Хаггард сразу протрезвел и подумал, что Моррисон ради прибыли пошел на рассекречивание стратегической технологии. Это же конфликт с военным ведомством, что было очень смелым шагом. И это мог себе позлить только слишком независимый человек, — «Значит, у него за пазухой что-то есть, а что — мы не знаем».

Моррисон запустил руку за шиворот своей рубахи и достал оттуда большой металлический предмет, поднял его над головой и начал им трясти.

— Вот он, символический ключ от нового аттракциона. Я вручаю его моей дорогой гостье, миссис Хаггард! — и, кланяясь, он передал ей свой дар.

«Дорогая, тресни его по башке этой железякой!» — подумал м-р Хаггард, и, улыбнувшись, сказал своей жене:

— Этот ключ мы повесим в Розовом зале, между чучелом нашей бывшей кошки и бластером моего отца, посредством которого эта кошка перешла в разряд бывших! — Он повернулся к м-ру Моррисону, — Так когда же мы увидим, как двигаются предметы в вашем лабиринте, нам больно не терпится это увидеть?

— Вы опять ничего не поняли, мои дорогие друзья! — м-р Моррисон похлопал м-ра Хаггарда по плечу и снисходительно улыбнулся:

— Не предметы, а мы с вами будем двигаться. И не просто двигаться, а летать с опьяняющей скоростью. И чтобы было веселей, мы устроим игру в пятнашки. Прошу вас в индивидуальные кабинки — снимите лишнюю одежду. Она может помешать и стеснить нас в этом увлекательном деле!

В кабине м-ру Хаггарду объяснили с экрана и, заодно, показали, как надо управлять своим полетом в «ГраЛе».

Это было очень просто.

Достаточно вытянуть ноги — и ты летишь, поджать — останавливаешься, если подожмешь одну ногу — сделаешь поворот.

Потом объяснили правила игры в «пятнашки».

Они оказались также простыми: надо было догнать впереди летящего и не дать догнать себя.

Для этого на запястья м-ра Хаггарда манипуляторы надели баллоны с несмывающейся краской: стоило сжать кулак, как струя ударяла метров на пять.

Чтобы владелец струи в полете не измазался собственной краской (правило плевка против ветра) ее сделали парамагнитной, и через десять метров от хозяина она прилипала к стенкам лабиринта.

На баллонах имелся автоматический счетчик попаданий в цель.

Попадания же противника фиксировались на собственном теле, так что аттракцион предстоял азартный!

«Вот это настоящее свинство со стороны Моррисона, — м-р Хаггард трезво оценил, что его ждет, когда он выйдет из „ГраЛа“ весь исполосованный и разноцветный, — Они тут не раз наверняка тренировались. Ну, мы посмотрим! — м-р Хаггард с благодарностью вспомнил своего тренера, заставлявшего его каждый день выполнять тренировочный комплекс космического десантника, — Я им живым не дамся!».

По общему сигналу кабинки, всех участников догонялок вытолкнули в лабиринт.

М-р Хаггард быстро набрал скорость и полетел по тускло светящемуся туннелю, плавно делая виражи на поворотах.

Через две минуты его занесло в тупик и стукнуло о стенку, и он имел возможность убедиться, что Моррисон не обманул, и она на самом деле эластичная.

Когда он вылетал из тупика, его на развилке обогнала молодая девушка.

М-р Хаггард «рванул, как на пятьсот», но проказница, видимо, прекрасно освоилась здесь, и вскоре м-р Хаггард думал лишь о том, как бы не потерять ее из вида. Но через некоторое время юная «валькирия» сбавила темп, видимо, стараясь сохранить у клиента остаток сил для более целесообразного их приложения. Сократив расстояние до прицельного, м-р Хаггард с удовольствием всадил в нее хороший заряд краски. Струя пришлась, естественно, в заднюю часть ее фюзеляжа, на что она ответила решительным увеличением скорости. Но как только м-р Хаггард поднажал, безобразница поджала ноги и резко остановилась: м-р Хаггард врезался в свежеокрашенное место и, его счастье, что оно оказалось мягким.

Часть краски, соответственно, перенеслась ему на голову и руки, которыми м-р Хаггард инстинктивно схватился за препятствие. Как ни странно, препятствие не вырывалось, и наоборот, — игриво захихикало.

Это и был его просчет!

М-р Хаггард сразу понял, что его завлекают, и не только в новую игру, но и в грязную провокацию.

Он медленно разжал руки, легонько подтолкнул «хихикалу» вперед и смачно всадил с обеих рук добрую порцию краски прямо в «печатный станок».

Но пока он возился с этой «обольстительницей», к нему сзади подкрался здоровенный, весь покрытый волосами и татуировками, телохранитель Моррисона. Он схватил его за пояс обеими руками и гнусно засопел.

М-р Хаггард заученно ударил негодяя ребрами ладоней в область ушных раковин, чем вызвал резкое изменение силы звука, вырывавшегося из зловонной глотки нахала, которую он тут же заткнул двойным ударом обеих ног, и пустился наутек.

Вот когда пригодились каждодневные тренировки!

Волосатый «Непотреб» был раза в два моложе, здоровей, сильней. К тому же — ему два раза сделали «больно», да еще — долг службы и знание лабиринта.

Но м-р Хаггард тоже хотел жить незапятнанным. При первой же возможности он резко затормозил, а когда из-за поворота появилась оскаленная и алчущая пасть, он усердно наполнил ее первоклассным красителем. Теперь его уже больше не преследовали, видимо, переваривая случившееся.

Но на этом злоключения м-ра Хаггарда не кончились.

Летя в среднем темпе и приходя в себя от только что пережитого, он увидел, как впереди вроде бы что-то мелькнуло, и машинально прибавил ходу

Это его и спасло.

Когда он пролетал — уже на полной скорости над этим местом, ему в след брызнула краска.

М-р Хаггард долетел до первого поворота и развернулся.

Опять в том же месте что-то мелькнуло.

Он рванул туда, долетев, резко затормозил, одновременно сжав кулаки, направил их в сторону затаившегося противника и минуты две умывал его.

После этого к м-ру Хаггарду больше уже никто не приставал.

М-р Хаггард еще около получаса летал по лабиринту и время от времени в тупиках видел копошащиеся разноцветные тела.

Он подумал, что «ГраЛ», скорее всего, будет пользоваться популярностью.

Но это его не очень огорчило. Ведь через месяц, ну, через два, когда к «ГраЛу» уже успеют привыкнуть, его фирма должна выставить на рынок свой аттракцион — подводный гравилабиринт.

Задержка произошла ввиду большей, чем у «ГраЛа», стоимости сооружений, а также из-за доводки миниатюрных накладных жабер.

Зато их произведение будет, конечно, шедевром по сравнению с этой моррисоновской серостью. Там будут плавать рыбки, на которых можно будет поохотиться, там можно порезвиться и отдохнуть, рассматривая подводные диковины.

К тому же, вода ласкает и стимулирует кожу лучше встречного ветра. И энергетические затраты минимальные, так что ходить туда можно целыми семьями.

А на безводных планетах такой лабиринт будет подарком судьбы (вернее, ХДК).

Да, что и говорить, ХДК — солидная фирма. Временное поражение она спокойно переживет. И, все равно, своего не упустит. А играть в пятнашки и под водой можно!

Прозвучал мелодичный гонг, и не менее мелодичный голос возвестил об окончании игры.

М-ра Хаггарда тут же подхватило и понесло с бешеной силой, несмотря на его сопротивление. Но он зря волновался — несло его к выходу, как и всех остальных участников «пятнашек».

Вскоре они все очутились на открытой площадке и дружно начали друг над другом потешаться.

М-ра Моррисона в начале игры постигла, видимо, такая же «судьба», как и м-ра Хаггарда. У обеих руки были покрыты собственной краской: у Моррисона — зеленой, а у Хаггарда — красной. Но, в отличие от м-ра Хаггарда, м-р Моррисон вымазал себе не лысину, а живот и лицо.

И тот, и другой прецедент вызвал бурю восторгов и восклицаний типа «он всегда в дело с головой окунается!» или «он никогда не падал лицом в грязь!»

Рядом с м-ром Моррисоном стояли оба его телохранителя и нервно ржали. После головомойки, устроенной м-ром Хаггардом, они были похожи на великих вождей «краснорожих».

М-р Хаггард, оказывается, подло скрывал ото всех свой божий дар маляра-виртуоза — у обоих «Монтесум» даже зубы были красными!

Остальные игроки были окрашены типовым методом — мужчины наиболее интенсивно сверху и спереди, а женщины — соответственно наоборот.

На огромном табло под потолком высветились результаты игры, определявшие победителей. Первое место — по количеству набранных очков и минимальной окрашенности — занял м-р Хаггард.

Второе — миссис Моррисон.

Два последних места разделили миссис Хаггард и жена одного генерала.

Они обе были вымазаны с ног до головы во все цвета радуги.

М-р Хаггард подумал, что и здесь его «Хавронья» отличилась, правда, успокаивало то, что бывают чушки еще хуже, — которых не может исправить даже армейская дисциплина. Впрочем, может, она их и порождает?

Когда все отмылись, переоделись и, думая, что карнавал подошел к концу, собрались разъезжаться, м-р Моррисон весело их остановил.

Оказывается, у него есть еще один сюрприз, и поэтому он попросил всех следовать за ним.

Площадка, на которой находились гости, стала подниматься и очутилась чуть в стороне — над гигантским клубком «ГраЛа».

И тут-то все увидели, что снаружи трубы лабиринта — прозрачные, и все происходящее внутри них с новой группой было видно как на ладони.

К тому же перед каждым зрителем был монитор, позволявший подробно разглядеть каждый промах «пятнавшихся».

— М-р Моррисон, я надеюсь, что из нашей игры получится прекрасный рекламный ролик для вашего аттракциона! — громко сказал м-р Хаггард, а про себя тихо подумал: «И для меня — тоже, и если моя „Пифия“ немножко перестаралась, то пусть все видят, с кем мне приходится иметь дело почти ежедневно. И пусть трепещут!»

Музей располагался в нижней части огромного здания учебного центра им. Джона Хаггарда, занимая огромную площадь.

Он был гордостью и любимым детищем фирмы.

Сюда водили детей с десяти лет для ознакомления с историей триумфа свободного мира, а заодно и с триумфом ХДК.

Сегодня сыну м-ра Хаггарда, Томми, как раз исполнилось десять лет, и по традиции вместе с мальчиком музей должен был посетить сам м-р Хаггард.

К этому событию давно готовились, и оно должно было быть полностью показано по всем каналам стереовидения.

Было решено, что они присоединятся к обычной школьной экскурсии и за все ее время м-р Хаггард не произнесет ни одного слова для тех миллиардов людей, что будут лицезреть его. Все должно быть скромно — и это создаст величие!

Тем более что после вчерашнего безобразия такая игра на контрасте будет беспроигрышной.

Ранним утром, пока личный экипаж м-ра Хаггарда покрывал расстояние от его загородной виллы до музея, а малыш, сидевший рядом с настоящим живым водителем, наслаждался бреющим полетом, представляя себя летчиком-перехватчиком из старого вестерна, которого послали по секретному заданию выследить и уничтожить логово кровожадных краснокожих, — м-р Хаггард сидел в кресле в середине салона аэрокара и слушал доклады служб о проделанной работе за истекшие сутки по выяснению характера загадочных капиталовложений проклятых конкурентов. Обстановка прояснялась, хотя четкого и конкретного ответа не было получено.

Военные новых дополнительных заказов МДК не давали, а все старые были известны. Значит, «собачий нюх» опять не подвел!

В подпольном бизнесе, где интересы фирм были четко разграничены, никаких даже косвенных данных о новой сфере деятельности МДК не имелось. МДК по-прежнему занималась худо-бедно космическим пиратством и торговлю живым товаром и контрабанду инопланетных зверушек, которыми занималась ХДК, не затрагивала. Кстати, именно эта сфера деятельности имела единственную точку соприкосновения между конкурентами.

Пираты продавали пленных торговцам, а торговцы снабжали пиратов информацией, наводя их на свой потенциально новый товар, когда этот товар себя еще оным не считал.

Это разграничение сфер влияния с первого взгляда могло показаться искусственным и неестественным. Но это с первого взгляда.

На самом деле эта интеграция, при имевшихся тогда средствах связи и полнейшей идентификации средств доставки, позволяла многие годы без сбоев функционировать системе "пират — торговец". И это делалось при полной невозможности доказать существование данной связи. Один разбойничал, а другой — торговал. Хотя применительно к данному случаю оба рода занятий по своим целям были идентичны.

М-р Хаггард с самого начала знал, что данный порядок нарушать невыгодно ни тем, ни другим. Поэтому, давая указание проверить МДК в этой области кооперации, заранее знал, какой будет получен ответ. И он его получил. Здесь все было мило и тихо. Как после налетов на далекие бедные планеты пиратов и торговцев в разгромленных поселениях и опустошенных сейфах наступала первозданная тишина.

Самое интересное, что военный космический флот, призванный приходить на помощь всем слабым и беззащитным, не только не мешал данной деятельности, но даже поощрял ее, имея немалые выгоды от этих «невинных проказ».

Делалось это так.

Когда после распродажи на борту пиратского или торгового звездолета оставались лишь одни молодые и здоровые мужчины, патрульный крейсер галактических сил свободного мира засекал их, начинал преследовать, успешно догонял и брал на абордаж.

После того как счастливые пленники оказывались на борту крейсера, производилась имитация уничтожения пиратского судна, и в итоге — все были счастливы.

— пленные, потому что их «ослобонили от неминучей гибели»;

— военные, потому что получили новый набор рекрутов и полный комплект учебных тревог, максимально приближенных к боевым;

— торговцы, то бишь пираты, потому что выгодно обменяли (читай — продали за кругленькую сумму) груз, который надо кормить, — на груз, который кормит сам (первоклассное топливо, да еще по дешевке);

— политические обозреватели стереовидения (щелкоперы и бумагомараки, пардон, пустобрехи и телемакаки), потому что есть о чем сообщать;

— обыватель, потому что видно, как расходуют его честно отданные денежки, и что родная армия на страже;

— а все вместе — потому что так прекрасна милая свободная отчизна (дер Фатерлянд, натюрлих!), которая способна обеспечить порядок и процветание всем и вся!

Аминь!

…Третья группа данных не давала прямого ответа на усиление связей МДК с красными, а даже наоборот, косвенная информация указывала на то, что марксисты с большим удовольствием торгуют с ХДК, и это — настораживало. С идеологической точки зрения разницы между ХДК и МДК не было ни малейшей, а коммунисты так просто ничего не делают. Значит, им что-то известно. И это подтверждает, что забеспокоились они — не зря.

Оставалась четвертая группа — исследования и освоения Магелланова Облака — самой ближайшей галактики к Млечному Пути.

Но здесь, как ни обидно, ничего нового узнать было нельзя, так как обе фирмы стали недавно заниматься этим делом, а объем и количество экспедиций могла установить только служба безопасности вооруженных сил. К ним был послан секретный запрос, и ответ должен был быть получен лишь к концу следующего дня.

Так что м-р Хаггард мог спокойно открывать с сыном музейные сокровища, пока открываются потайные клапаны в службе, созданной для их закрытия.

Экскурсовод был точной копией секретаря.

«Видно, их сюда после меня направляют, — подумал м-р Хаггард, — На один день, а потом мы их выдаем замуж за лучших офицеров звездного флота. За что получаем богатое приданое в виде самих офицеров, ведь девочек готовят на славу и на всю жизнь».

— Папа, посмотри, какая красивая тетя! — Томми дернул отца за рукав, — Она из стереовизора?

— Да, сынок! — ласково потрепал его по голове м-р Хаггард и улыбнулся загадочно и сурово, зная, что со всех сторон их снимают, — Только не забывай, как себя сегодня надо вести. Если выдержишь это серьезное испытание, то получишь подводный глиссер с ультразвуковой пушкой.

— Папа, а почему эта тетя не может стать моей воспитательницей вместо миссис Мопсон? — никак не отреагировав на обещанный глиссер, вопрошал малыш.

— Потерпи, сынок. Еще пару-другую лет, и такие тети обязательно будут тебя воспитывать, — М-р Хаггард уже прикидывал, что у секретаря-экскурсовода, прежде чем ему отбыть в звездное плавание во славу ХДК, скоро появится еще один рабочий день в фирме, — Слушай внимательно, что эта тетя будет сейчас нам рассказывать, это будет очень интересно. Если тебе что-нибудь будет непонятно, то задавай вопросы, только сначала подними кверху указательный палец. И не забудь, что нас снимают и транслируют. Помни, что все твои промахи первой заметит не эта тетя, а миссис Мопсон!

Упоминание о миссис Мопсон сразу подействовало на мальчика, так как он ее боялся больше рыбьего жира и великой традиции «мыть руки перед едой». А объяснялось это очень просто — ребенок рос здоровым и подвижным, к радости отца и огромному огорчению миссис Мопсон.

Только не подумайте, что она была тайным агентом Моррисона, засланным извести единственного отпрыска Хаггардов (Моррисон мог только помечтать о таком суперагенте!)

Миссис Мопсон была самым известным и коварным резидентом той самой страшной и кошмарной империи, которая наводила ужас на всех созданных Богом тварей в этом мире (особенно на маленьких здоровых крошек) — империи «Старых Перечниц», самой любимой пыткой которых было заставлять всех маленьких детей умываться и запрещать им делать именно то, что в данный момент больше всего хочется делать — жизнерадостно резвиться

Кстати, м-р Хаггард и не подозревал, какого страшного и коварного экзекутора он приставил к сыну.

Его самого в детстве воспитывал мужчина, отставной звездный пират, персональный пенсионер фирмы, инвалид всех групп и великий знаток тонкостей «фольклора» всех планет, где есть или был когда-нибудь «фольклор».

Мисс экскурсовод, в отличие от своей бывшей секретарской формы, была одета в строгий черный костюм, состоящий из приталенного жакета, белоснежного жабо и узкой, чуть ниже колен, длинной юбки с высоким разрезом сбоку, и туфли на телескопической шпильке.

Для пущей строгости на ее носу возлежали огромные овальные очки, а на затылке — волосы, убранные в пучок. Все это делало образ очаровательной девушки в глазах детишек таким строгим и весьма сексуальным — в глазах наиболее угнетенной половины их родителей. Вдобавок, она хорошо смотрелась на фоне пестро и разнообразно одетых сорванцов, что создавало завершенную композицию, которую и лицезрела в данный момент по стереовидению половина всего мира. Другая же половина данную передачу, естественно, не смотрела.

Ведь у красных, конечно, нет таких красивых девушек и жизнерадостных детей. Поэтому смотреть им на это неинтересно, а может и завидно!

Как, впрочем, у них нет еще, конечно, и м-ра Хаггарда, по той самой причине, что он есть здесь и ему тут пока лучше, чем если бы он был там.

В центре зала под потолком висел громадный кубический стереовизор с четырьмя экранами. И на каждый экран транслировался портрет Джона Хаггарда Основателя.

В свое время стереовизионщики заставили его сидеть неподвижно перед камерами в течение получаса. Потом запись смонтировали в бесконечное кольцо, и теперь с экранов на посетителей смотрел живой м-р Хаггард Основатель и всем улыбался своей доброй отеческой улыбкой.

У него так мило топорщились огромные, пшеничные с проседью усы, он время от времени дружески всем подмигивал, так что создавалась полнейшая иллюзия того, что он чуточку стесняется своего величия и просит немножко прощения у всех за содеянные великие дела.

Конечно, никто не может устоять перед его обаянием и очарованием. И, конечно, все ему сразу прощается, и все возгорают к нему любовью и полнейшим доверием.

К нему, и к его фирме.

Если б в этом зале смогли оказаться и увидеть его портрет все те, кого он своей деятельностью разорил, ограбил и убил, то они, без сомнения, великодушно простили бы его и крепко полюбили. Ведь этот милый, добрый старик, если что и мог сделать в своей жизни чуточку плохого, то это он уже сделал. И конечно, не для себя, а для всеобщего блага и процветания, и если у вас есть какие-либо затруднения или проблемы, то разве они идут в сравнение с тем всеобщим счастьем, установившимся в этом прекрасном и единственно свободном мире — мире м-ра Хаггарда!

— Дети, вот перед вами дедушка Хаггард, он изобрел дубликатор. Вы, конечно, знаете, что такое дубликатор? — очаровательный Ментор улыбнулся малышам, пораженным величием зала.

В этот момент дедушка Джон заговорщически подмигнул им и еще больше расплылся в благоговении.