Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Сказания трех миров (№4) - Врата трех миров

ModernLib.Net / Фэнтези / Ирвин Ян / Врата трех миров - Чтение (стр. 17)
Автор: Ирвин Ян
Жанр: Фэнтези
Серия: Сказания трех миров

 

 


– Собирайтесь, – приказал Мендарк. – Мы возвращаемся в Туркад.

Они соорудили носилки для пострадавших – в том числе для Караны, – свернули лагерь и приготовились к отходу. И тут из тумана появился отряд из семерых смертельно уставших человек.

– Что случилось? – вскричала Таллия. – Мы были так близко!

Мендарк всплакнул от радости, выпавшей в эту самую черную из ночей.

– Мы были уверены, что вы больше не вернетесь.

– Где армия?

– Все погибли.

– Значит, все напрасно? – вздохнула Таллия и, рассказав о своей экспедиции, показала кусок бронзы. – Все впустую!


В печальном молчании их отряд пустился в обратный путь через Эллюдорский лес. Из одиннадцати сотен, пришедших сюда, в живых осталось всего сто человек.

Иггур чувствовал себя даже хуже, чем когда Рульк победил его в Катадзе.

Лиан никогда не видел Мендарка в таком прискорбном состоянии. Его репутации был нанесен удар, от которого было уже не оправиться. Все тело Магистра было в кровоподтеках, глаза покраснели и слезились. Он постоянно кашлял, а когда вытирал губы, на платке оставалась кровь.

Девять женщин и шесть мужчин-иллюзионистов смогли пережить столь сильное потрясение, но утратили свой дар.

Карана была похожа на собственную тень. Она все время молчала. Девушку переполняло чувство вины. Лиан шел рядом с ее носилками всю дорогу до Туркада.

– Я видела, как оно начинается, – повторяла она вновь и вновь. – Я видела, как оно начинается!

Во время путешествия девушка не различала дней и ночей, ее все время преследовал кошмар. Один за другим солдаты – цвет армии Иггура – сворачивали налево, когда им следовало повернуть направо, и падали со скалы в пропасть, разбиваясь насмерть. Картинка прокручивалась в сознании Караны снова и снова, и все это время девушка пыталась выкрикнуть предостережение, но какая-то сила не позволяла ей произнести слова вслух.

На второй день путешествия Мендарк опустился на землю рядом с Лианом.

– Ты ужасно выглядишь… – Лиан не закончил фразу, опасаясь, что Магистр накричит на него, как непременно сделал бы прежде. Но Мендарк не сделал этого.

– Я умираю, Лиан, – сказал он, – и это меня страшит.

– Я подумал… – начал Лиан. – Ты живешь так долго… Но, наверно, чем дольше живешь, тем больше хочется жить.

– Ты не так меня понял. Я не боюсь смерти. Но если я умру, кто защитит мир от Рулька?

Лиан инстинктивно бросил взгляд в сторону Иггура. Тот тащился, хромая, с опущенной головой, руки его болтались.

– Когда-то и я так думал, – тихо произнес Мендарк. – Особенно после того, как он одолел транкса. Однако Иггур никогда не оправится после своего нынешнего поражения.

– Но раньше же он находил в себе силы снова подняться, – возразил Лиан.

– Каждый раз, как он терпит поражение, он опускается все ниже. Посмотри, что он сделал со Второй армией. Никто не в силах предсказать, как он себя поведет в ближайший час, на него невозможно положиться.

– Ты сделал…

– Конечно, я делал ужасные вещи. Но всегда ради доли, за которую сражался. Я никогда не обрекал армию на смерть из-за того, что меня бросила любовница! – Мендарк сплюнул кровью на траву и умолк.

27

ГОРЯЩАЯ ГОРА

Покинув заседание, Шанд и Магрета медленно поднялись на самый верх крепости и смотрели теперь на город сквозь желтый туман ста тысяч дымоходных труб.

– У Ялкары было два дара для Элиоры, – сказал Шанд, удостоверившись, что никто не подслушивает. – Зеркало и ее драгоценности из золота: толстая золотая цепочка, замысловатый браслет и диадема. Она всегда их носила.

– А их хватит для того, чтобы сделать флейту? – осторожно поинтересовалась Магрета.

Шанд немного подумал.

– Полагаю, что да. Наверно, она и предназначала золото для этой цели.

– Но ведь право первородства в руках у Феламоры! – От этой мысли Магрете хотелось плакать.

– Нет! То золото – не право первородства. – Магрета резко обернулась:

– Я не понимаю. Что ты говоришь, Шанд?

– Я не знаю, откуда то золото, которое она взяла в Хависсарде. Но право первородства, переданное мне Ялкарой перед тем, как она прошла сквозь врата, было ее собственным золотом, захваченным ею с Аркана. Теперь оно твое.

– Где это золото сейчас?

– После того как у меня забрали Элиору, я выкопал в земле ямку и закопал его, не пометив это место, чтобы никто больше его не нашел. Это было очень давно. Правда, не очень-то далеко. Я спрятал его за Туркадским Морем, возле Горящей Горы – там мы жили вместе с Элиорой, пока ее не похитили.

– Мы можем туда отправиться?

– Конечно.

Магрета пришла в сильное волнение.

– Прямо сейчас? – спросила она.

– Сию минуту! Давай возьмем наши рюкзаки.

Не сказав никому ни слова, они пошли в порт и отыскали там Пендера, который отплывал днем. Они переправились через Туркадское Море в Нилькеранд. Из этого прибрежного городка открывался путь в засушливый край Альмадин.

Почти все путешествие Магрета простояла у поручней, глядя на волны. Ей много раз приходилось плыть по этому морю. Но тогда ее тяготило бремя долга и обязательств. Эта же поездка была настоящими каникулами, и девушка наслаждалась ею.

Из Нилькеранда они поплыли на быстроходном речном боте по широкой реке Альм.

– Это окольный путь, – пояснил Шанд, – но так быстрее: основную часть пути мы проделаем по воде.

Магрете было все равно, как долго они будут ехать: она радовалась каждой минуте.

Когда путешествие по Альму пришло к концу, они два дня шли пешком, пока не добрались до скалистых берегов огромного озера.

– Долгое Озеро, – сказал Шанд, когда они стояли на вершине утеса, глядя на темную воду. – Оно тянется отсюда на юго-запад, так что по воде мы доберемся до цели за несколько дней, вместо того чтобы совершать тяжелый переход, который отнял бы у нас недели.

Ухоженная дорога привела их с Магретой в процветающий город на берегу озера. Тут Шанд нанял рыбачью лодку, и они отправились на юг. Дул порывистый ветер, небеса были свинцового цвета, и ледяные брызги обжигали щеки Магреты. Ей было все равно. Все было просто чудесно!

Наконец они пристали к берегу в городе, окруженном лесом, и не спеша направились к Горящей Горе, черные склоны которой уже виднелись над деревьями. Вскоре они шли по местности, где почва была каменистой и бесплодной. Холм на их пути сменялся холмом. Казалось, дым на этих холмах поднимается из всех щелей между камнями. В воздухе стоял коричневый туман, и сильно пахло гарью.

– Странный запах для вулкана, – заметила Магрета, когда они с Шандом обедали в тени дерева.

– Когда-то давно по никому не известной причине здесь воспламенился пласт угля, – ответил Шанд. – Вероятно, сказалась близость вулкана. И вот холмы здесь горят уже пять тысяч лет. Сейчас огонь находится глубоко под землей, но есть места, где огонь выходит почти на поверхность, земля там такая горячая, что по ней невозможно ходить.


Спустя два дня, в один безлунный вечер, когда Туманность Скорпиона мерцала на холодном ясном небе, Шанд и Магрета увидели разрушенный каменный домик на лугу. За ним простирался темный лес. Это было место древних воспоминаний и великой печали. Путешественники сели на ступеньки крыльца. Взгляд их был устремлен на луг; вдалеке, за деревьями, дымилась Горящая Гора.

– Тысячу лет Горящая Гора была твердыней каронов, – сказал Шанд.

– Каких каронов?

– Кандора и Рулька.

– Почему?

– Это такое же магическое место, как Каркарон. Фактически именно здесь впервые открылся Путь между мирами. Шутдар прибыл сюда с Золотой флейтой, и Рульк последовал за ним. Здесь он построил большую крепость, которой Рульк пользовался как базой для охоты за флейтой. Тысяча двоекровников, в чьих жилах текла кровь каронов, жили в этих местах когда-то…

– Что же случилось?

– Бойня. Майан и его аркимы пришли сюда якобы для перемирия, а затем захватили крепость с помощью предательства. Они перебили почти всех двоекровников, когда те спали, а остальных сожгли заживо. Вся линия двоекровников, в жилах которых текла кровь каронов, была уничтожена. Неудивительно… – Шанд снова остановился.

– Что именно?

– Я начинаю понимать, почему Рульк так помешан на идее выживания. Аркимы попытались уничтожить всю его расу. После того истребления двоекровников он разработал «Дар Рулька», чтобы защитить себя от аркимов.

– Мне кажется, – после долгой паузы сказала Магрета, – что Великого Предателя тоже предали.

– Может быть, и так, – согласился Шанд. – Я могу понять обе стороны. Давай-ка разожжем костер.


Они сидели на крыльце, запивая обед желтым милом, отдававшим гвоздикой.

– Мы прожили здесь несколько лет – твоя мать и я. Тогда эти земли были необитаемы, как и сейчас. Элиора любила тут играть. Видишь вон то древнее дерево с раскидистыми ветвями? Она любила влезать на него и качаться на качелях, которые я для нее сделал. Уже тогда это дерево было старое.

Шанд резко поднялся, даже не вытерев слезы, и повел Магрету к скалистому выступу. Отмерив на глазок расстояние, он вынул из рюкзака лопату и принялся копать землю. Она была твердая, но Шанд упорно трудился. И хотя ему пришлось несколько раз передохнуть, он не позволил внучке помочь себе.

– Это моя задача – вручить тебе золото.

Когда он уже стоял в яме по пояс, лопата наткнулась на что-то твердое. Шанд достал медную шкатулку. Она не была заперта. Петли проржавели, но Шанд легко ее открыл, поддев крышку лезвием лопаты. Он извлек оттуда тяжелый мешочек. Развязал его и печально и церемонно преподнес Магрете право первородства, завещанное когда-то Элиоре, ее матери – толстую цепь, браслет и диадему из красного золота.

– Думаю, этого золота будет достаточно для флейты. Если таков будет твой выбор.

Руки Магреты тряслись, когда она принимала право первородства. Драгоценности в точности совпадали с теми, которые Феламора забрала из Хависсарда. Золото долго носили – оно было гладким, как шелк, в отличие от золота Феламоры: то было шероховатым, словно его ни разу не надели. Магрета осторожно положила драгоценности обратно в мешочек и вернулась на ступеньки. Она сидела на крыльце, размышляя, в то время как Шанд пошел к бухте за водой.

Два гарнитура из золота, почти идентичных. Один из них Ялкара давным-давно захватила с Аркана. Откуда же взялся второй? Как же это понимать?


Они направились в Туркад тем же путем, каким прибыли сюда. Когда они плыли по Долгому Озеру, Магрета попросила:

– Расскажи мне об этих местах.

– Ну что же, слушай. Мы сейчас совсем рядом с одним из самых известных мест в Преданиях – Башней Хьюлинга!

– Там была уничтожена Золотая флейта и образована Непреодолимая Преграда.

– И убита та несчастная девушка-калека, вызвавшая у Лиана любопытство ко всей этой истории. Интересно, что бы с нами было, если бы не Лиан?

Магрета повернулась лицом к побережью. Оно было окутано туманом, но сквозь него все же можно было разглядеть утесы, вздымавшиеся из воды почти вертикально.

– Мне бы хотелось там побывать, – сказала Магрета.

Она подумала, что, уж если ее задача – раскрыть Непреодолимую Преграду и восстановить равновесие между мирами, ей бы лучше своими глазами увидеть то место, где все началось.

Они проплыли еще полчаса. Поднялся ветер, и на воде стало очень холодно. Магрета обрадовалась, когда Шанд, вглядевшись в туман, объявил:

– Это здесь!

Он направил бот к берегу. Киль царапнул о камень, входя в бухту. Перешагнув через нос, Магрета подтянула лодку и привязала ее веревкой к колючему кустарнику, выросшему в расщелине. Она огляделась, недоумевая: как же им забраться вверх, по этим крутым утесам?

– В скале высечены ступени, – угадал ее мысли Шанд.

– Наверно, их высекли очень давно, – предположила Магрета, следуя за Шандом по зигзагообразной тропинке.

– Более трех тысячелетий! – усмехнулся Шанд. Наконец они добрались до плато, гладкого, как стол. Оно сплошь заросло вереском, который колыхался на ветру. Внизу волны с мрачным плеском бились о скалы.

– Это и есть Башня Хьюлинга, – сказал Шанд. – Все, что от нее осталось.

Впереди, на краю утеса, были каменные руины, окруженные бесплодной почвой, на которой не росло ничего, кроме лишайника.

Магрета заметила у тропинки какие-то кусты с серыми листьями и черными ягодами, потянулась, чтобы сорвать одну ягоду. Шанд схватил девушку за руку.

– Они несъедобны? – спросила Магрета.

– Этот куст называется «Молочай убийцы», – ответил Шанд. – И на то есть веские причины.

Они прошли под арку, которая уцелела с давних времен, хотя за ней обрушилась почти вся стена. Впереди была каменная лестница, заваленная обломками песчаника. Комнаты внизу почти не сохранились. Магрета начала взбираться по лестнице.

Она добралась до плоской крыши, обнесенной высоким ограждением. Правда, часть ограждения была разрушена. Через всю крышу проходила широкая трещина: здесь башня раскололась когда-то.

Магрета ощутила царившие в Башне Хьюлинга боль и ужас. Шанд залез на крышу вслед за Магретой и указал на раскрошившийся камень:

– Это то самое место, где стоял Шутдар, когда уничтожил флейту. Пойди сюда – отсюда открывается чудесный вид.

Магрета присоединилась к нему. Вид действительно был великолепный, но мрачный: серое озеро с белыми барашками пены, темные влажные скалы, угрюмый лес.

Шанд указал вниз:

– Вот туда упал Шутдар и умер.

Магрета вообразила, как она сама летит вниз, на скалы, и ей стало не по себе.

– Не нравится мне это место, – сказала Магрета и отвернулась.

– Мне тоже, и все же я возвращаюсь сюда вновь и вновь. То, что случилось здесь, создало Предания прошедших трех тысячелетий.

– И продолжает влиять на историю Сантенара до сих пор, – заметила Магрета. – Закончится ли это когда-нибудь? Мне бы хотелось положить этому конец.

– Возможно, ты это сделаешь. Как знать?

Магрета уже добралась до середины лестницы, как вдруг вскрикнула и отпрянула назад, словно кто-то вцепился ей когтями в ногу.

– В чем дело? – спросил Шанд.

Руки у Магреты тряслись, она стала белой как полотно.

– Мне показалось, что я наступила на что-то ужасное, порочное. – Гладкий, словно стекло, камень под ногами вспыхивал крошечными золотистыми искрами.

– Шутдар действительно был порочен. – Шанд усадил Магрету. – Попробуй вот это! – Он протянул ей фляжку.

Девушка глотнула обжигающую жидкость, как воду, потом слабо улыбнулась.

– Это было ужасное ощущение – как будто меня что-то укололо.

Шанд прошел на то место, где была Магрета, когда вскрикнула.

– Я ничего не чувствую. Но башня пропитана ядом всех тех страшных деяний, которые были сотворены здесь. Наверно, ты на нее настроена, а я – нет.

Магрета сжала золотую цепь на шее, и ей стало лучше.

– Время и пространство здесь очень тонкие, – прошептала она. – Я чувствую вокруг себя Стену Непреодолимой Преграды. И что-то еще. Это похоже на врата, готовые открыться в бездну. – Магрета ощутила смятение: тут были силы, с которыми она не смогла бы справиться. Она ничего не понимала.

– Мы не пойдем по той дороге! – воскликнул Шанд, помогая ей подняться на ноги. – Ты увидела достаточно?

– Мне хватит до конца дней.

Магрета очень медленно и осторожно спускалась с утеса, хотя все ступеньки были надежны. То, что она почувствовала наверху, потрясло ее. Весь мир будет в опасности, если не восстановить равновесие. И внезапно цель жизни Магреты стала гораздо более важной, хотя она все еще понятия не имела, с чего начать.


Их не было в Туркаде более трех недель, и когда они вернулись, то узнали о поспешной атаке в Эллюдоре и ее плачевных последствиях. Карана погрузилась в депрессию, из которой никто не мог ее вывести. Мендарк скорбел о своем безумном поступке – ведь никогда прежде он не совершил ни одного необдуманного шага и всегда все планировал, вплоть до мельчайших деталей. Иггур ушел в себя и озлобился против Караны и Мендарка. Его душевные силы иссякли, и никто не верил, что он сможет стать прежним и обрести былое величие. Дисциплина и боевой дух его армий были подорваны. Теперь его солдаты стали бы легкой добычей для гаршардов.

Только одно радостное событие случилось в результате трагедии в Эллюдоре: Джеви пребывал в ужасе во время отсутствия Таллии, и новости о несчастье сломили барьер внутри него. Таллия и Джеви вновь стали друзьями.

Магрета была даже рада, что Иггуру с Мендарком не удалось заполучить золото в Эллюдорском лесу: оно развратило бы их так же, как Феламору, но не решило бы проблему Сантенара.

Позже было много рассуждений о том, что надо «объединить силы», «сплотиться» (особенно старался Мендарк). Однако Магрета понимала, все дело в том, что у нее есть Зеркало и оно нужно Мендарку. Это ее возмутило: не для того она освободилась от одного тирана, чтобы попасть под ярмо другого. Она не сказала им ни слова о том, что найдено ее право первородства, и хорошенько припрятала золото.

28

УБИЙЦА

Спустя две ночи призрачная фигура проскользнула в крепость и пробралась в комнату, в которой работал Лиан. Элламия заранее все разведала и теперь хорошо ориентировалась на месте. Дверь в комнату была заперта, но Элламия легко справилась с замком.

Закрыв за собой дверь, она излучила из пальцев призрачный свет и принялась за поиски книги Ялкары. Элламия сразу же ее нашла: книга находилась на полке, на самом видном месте. Феламора точно описала ее: странные, полузнакомые, ненавистные иероглифы рвались со страницы, пытаясь добраться до Элламии.

Она резко захлопнула книжку, засунула в мешок и вышла. Одна треть ее работы выполнена – самая легкая. Если повезет, она все закончит сегодня ночью и еще до рассвета выберется из этого города, вонючего, как выгребная яма. Ей не хотелось выполнять принятое решение – ведь это было ужасающее предательство по отношению к Магрете, – но не оставалось другого способа спасти свой народ. Элламия намеревалась перерезать Каране горло в постели, а потом проделать то же самое с Магретой.

После того как она обнаружила записную книжку Ялкары, Элламия вошла в покои Караны и Лиана, пробравшись туда незамеченной: стражник-вельм был отозван несколько дней тому назад, а дверь даже не была заперта. С ножом в руке Элламия кралась по гостиной, но вдруг застыла на месте. В спальне горел свет. Выглянув из-за двери, она увидела, что Лиан читает в кровати. Где же Карана? В ванной? Там не было света, но на всякий случай она проверила. Комната была пуста. Через некоторое время Лиан задул свечу и опустил голову на подушку. Он был один.

Караны тут не было. Элламия злилась. Ей не удастся сегодня закончить работу. Она прокралась обратно в коридор и направилась к комнате Магреты.


Магрета беспокойно шевельнулась во сне. После возвращения с золотом ее ночи были так беспокойны, что утром она чувствовала себя невыспавшейся. Ей хотелось спасти Сантенар, но еще больше хотелось открыть врата в Аркан и соединить Шанда и Ялкару. Каждый раз, когда у ее деда появлялся тоскливый взгляд, ей не терпелось сделать это ради него.

Она просто обязана создать новую Золотую флейту! Таким образом она достигнет собственной цели, раскроет Непреодолимую Преграду и восстановит равновесие между мирами. Но если она так поступит, то тем самым неизбежно вступит в конфликт с Рульком и со своей наследственностью каронов. Эта неразрешимая дилемма мучила ее. Она все еще ощущала тоску и томление при мысли о Рульке. Нет, у этой задачи не было решения.


Магрета повернулась на бок, лицом к окну. Теперь она была идеальной мишенью для Элламии, вошедшей через открытую дверь. Элламия не стала применять иллюзию – Магрета могла бы ее распознать. Она стояла, замерев на месте и пристально глядя на свою жертву. Элламия пыталась определить, не бодрствует ли Магрета. Но та лежала тихо, дыхание было ровным. Элламия вытащила нож, попробовала его кончиком пальца. Лезвие было ужасающе острым.

Элламия начала красться к постели. Ей никогда еще не приходилось убивать. Еще четыре шага. Три. Два.

Магрета вздохнула и подложила под голову руку. Элламия остановилась. Вздох был такой детский, и это напомнило ей, что сделали с Магретой, когда та была ребенком. Она знала и любила эту женщину, которая лежала перед ней в кровати. С каждой секундой Элламии становилось все трудней ее убить.

«Просто сделай это! — сказала она себе. – От этого зависит судьба Таллалама. Ни о чем не думай. Сделай свое дело и уходи». Она приблизилась к Магрете еще на один шаг. Элламию била нервная дрожь. Она опрокинула чашку, которую Магрета оставила у постели.

Магрета резко села. Элламия бросилась к ней, замахиваясь ножом. Но она действовала недостаточно быстро. Магрета, скатившись с другой стороны кровати, швырнула в лицо Элламии покрывало и бросилась к дверям.

– Нет, Элламия! – закричала она.

Элламии стало стыдно, но она, выпутавшись из покрывала, одним прыжком оказалась у двери и снова попыталась нанести удар. И снова промахнулась: благодаря выучке реакция у Магреты была мгновенной. Она схватила Элламию за ногу, крутанула – и та почувствовала, как что-то порвалось у нее внутри. Она начала лягаться, потеряла равновесие и упала прямо на нож.

Нож пронзил ее насквозь. Элламия поднялась на ноги и выскочила из комнаты. Рукоятка ножа торчала у нее из живота.

В коридоре она выдернула нож и зажала рану пальцами. Боль была ужасной. Увидев, что за ней следует Магрета, Элламия применила чары и исчезла. Снаружи дождь смывал ее кровавый след с темных булыжников.

Элламия еле доплелась до своей гостиницы. У себя в комнате она сожгла книжку в камине, размешала пепел и послала Феламоре отчаянное мысленное сообщение. Она передала ей, что книжка уничтожена, но Карана и Магрета уцелели. Потом Элламия рухнула на пол и так лежала, истекая кровью, пока не умерла.


Карана все еще не оправилась после Эллюдора, да и после Каркарона. Каждую ночь ей снились кошмары: она видела армию, марширующую к своей гибели, и была не в силах предотвратить трагедию. Эти кошмары перемежались с прежними снами о Рульке, его машине и пиявке из бездны, пытавшейся просверлить ей ухо, чтобы высосать мозг. Временами ухо болело, и она слышала на него хуже. Однажды Каране приснился хракс – сушеный фрукт, с помощью которого гаршарды связывали свои сознания друг с другом, она проснулась вся в поту, и тело ее жаждало этого наркотика.

Карана совершенно не могла сосредоточиться. Она терзалась днем и ночью, и ей не приносили облегчения разговоры об этом с Лианом или с кем-нибудь еще. Она боялась что-то делать, поскольку в результате каждого ее решения случалась беда. Даже Лиан не мог ей помочь. Она чувствовала себя одинокой и беспомощной.

Утром того дня, когда было совершено нападение на Магрету, Карана вышла побродить по улицам Туркада. Она жаждала вернуться в Готрим. Карана каждый день писала Рахису, желая знать обо всем, что происходит в поместье.

Неудачная экспедиция в Эллюдор, наверно, освободила ее от обязательств: ни Мендарк, ни Иггур не пытались вновь использовать ее талант. Иггур был ужасно зол на Карану и обвинял в несчастье, случившемся в Эллюдоре. А Мендарк, мнение которого всегда было диаметрально противоположным точке зрения его врага, был к ней более дружелюбен, чем когда бы то ни было.

Через какое-то время Карана очутилась в порту – неподалеку от старых причалов. Она все еще не любила Туркад, но немного привыкла к нему. Даже портовый город, который так напугал Карану, когда она впервые побывала здесь ребенком, теперь был для нее всего лишь жалким, грязным и убогим местом.

Карана погуляла по порту, надеясь найти Пендера, но так и не увидела его бота, а люди, у которых она о нем расспрашивала, ничего не слышали о Пендере. Правда, она зашла не в ту часть порта: здесь разгружались большие суда, доставлявшие грузы из Крандора и других отдаленных мест. Пендер должен быть в другой части, куда заходили мелкие боты и речные баржи. Карана приблизительно представляла, где это. Она не решилась бы пойти так далеко, к тому же начался дождь.

Натянув поглубже шапку, Карана повернула назад. В такую погоду Пендер скорее всего сидит в таверне – их на побережье были сотни. Она заглянула в одну из них, но там было темно и отвратительно пахло, а посетители, плевавшие прямо на пол, сердито уставились на нее, недовольные тем, что женщина вторглась в их святая святых.

Остальные кабаки были не лучше. Обойдя несколько подобных заведений, Карана добрела до маленького рынка – с полсотни ларьков. Остановившись возле одного, она купила чай с лимонной цедрой. У другого – большой кусок медовых сот. Отломив маленький кусочек, она отправила его в рот. Воск размягчился, и рот наполнился восхитительным медом. Каране не хотелось возвращаться в свою комнату и в одиночестве пить чай: Лиан наверняка еще в архиве. И она решила пока погулять.

Удалившись от берега, она принялась бродить по узким улочкам. Одно из зданий показалось ей смутно знакомым. Именно здесь Шанд лечил ее после Тайного Совета. На Карану нахлынули воспоминания об ужасном времени. Да, вот на этом перекрестке их допрашивали стражники Иггура. А немного дальше – ступени, по которым они с Шандом удрали в портовый город.

Стоя на верхней ступеньке, она смотрела вниз, на зеленую пенистую воду. Ступени были не такие крутые, как ей тогда казалось, да не так уж много их и было. Начался отлив, и вода отхлынула, обнажив платформу, на которой Карана тогда чуть не утонула. Камни и бревна были покрыты зелеными и розовыми водорослями. Карана помнила каждый шаг того давнего путешествия, и даже свои тогдашние ощущения – внутренний холод, дурноту, одиночество. Сейчас ей было не намного лучше.

И вдруг девушка заметила, что за ней наблюдают два хлюна. Эти хозяева портового города замерли, пристально глядя на нее.

Раньше Карана их боялась. Но тогда, во время войны, само существование Шанда и Караны было под угрозой. С тех пор жизнь города вернулась в свое русло. И вот сейчас Карана приняла решение, неожиданное для нее.

Вытянув руки ладонями к верху, она медленно и отчетливо произнесла:

– Я пришла повидать тельтов! – Она имела в виду маленький робкий народ, который работал на хлюнов. Год назад, когда Каране грозила опасность, они дали ей убежище. Тельты проявили к ней доброту просто потому, что она была их гостьей, пусть и незваной. – Мое имя – Карана, – добавила она.

Хлюны тупо смотрели на нее. Карана понимала, что в портовом городе могут быть тысячи хлюнов, к тому же тогда ее волосы были выкрашены черной краской, и потому ее могли просто не узнать. Как же звали ту молодую женщину, которая была к ней особенно добра?

– Я пришла повидать Клафферу. Меня зовут Карана. Я была здесь с Шандом год тому назад.

По-видимому, эти имена ничего для хлюнов не значили. Приблизившись к Каране, они подхватили девушку под руки и привели ее в зал заседаний, где ее уже допрашивали когда-то. После долгого ожидания Карана предстала перед парой пожилых хлюнов, которые, как и тогда, восседали на стульях из красного кедра. На них были только набедренные повязки.

– Шанд – мой друг, – сказала Карана. – Я Карана Ферн из Баннадора.

На этот раз Карану узнали.

– Я пришла повидать тельтов, – объяснила Карана. – Год назад они укрыли меня.

Старейшины явно были удивлены. Возможно, тельтам никогда не наносили визиты.

– Тельты! – повторила Карана. – Я пришла повидать Клафферу.

Женщина улыбнулась и сделала жест хлюну, который привел сюда Карану. Ее провели по переходам из гниющего темного дерева в комнату, ничем не отличавшуюся от остальных комнат в портовом городе: коробка из сырого дерева, пол которой покрыт водой. На возвышении, находившемся над уровнем прилива, Карана увидела полдюжины бочек и груду медуз.

Сейчас тельты были заняты: они укладывали медуз в бочки. В комнате стояла вонь от испорченных медуз, к которой примешивался сильный запах, исходивший от волос тельтов, смазанных рыбьим жиром. Тельты повернулись и молча смотрели на Карану, не узнавая ее.

– Я Карана, – сказала она. Потом извлекла из кармана чай и медовые соты и протянула угощение тельтам.

Кто-то узнал голос Караны и улыбнулся ей. Это была Клаффера. Отложив инструменты, тельты выкупались в море и пожали руки Каране. Стройный молодой человек, волосы которого блестели от рыбьего жира – Карана вспомнила, что это возлюбленный Клафферы, – затопил плиту и поставил чайник.

Они были гораздо сдержаннее, чем прежде, и все время переглядывались друг с другом. Карана поняла, что тельтов смущает ее одежда: по их понятиям, она была одета очень богато. А когда они ее приютили, на ней была лишь набедренная повязка.

Карана сняла куртку, рубашку, сапоги и носки и, закатав штаны до колен, снова уселась на голые доски.

Тельты засмеялись и дружно зааплодировали.

А потом они пили ее ароматный чай, кружку за кружкой, пока не начало смеркаться. Зажгли пару крошечных лампочек, и Карана указала на бочонок с медузами, давая понять, что будет рада помочь им в работе. Эта идея показалась тельтам весьма забавной.

– Выходной! – объявила Клаффера с веселой улыбкой. Все вместе они уселись на помосте обедать. Еду подавали на единственном деревянном блюде – старом, в черных пятнах. Основой пиршества был пирог из медуз. К нему предлагались пряные и красные маринованные водоросли и моллюски под бобовым соусом. А под конец на столе появились какие-то маленькие коричневые стручки, которые лопались во рту, наполняя его очень сладким сиропом, отдававшим рыбой.

Приятно было посидеть в компании людей, которые ничего от нее не ожидали. Это была восхитительная трапеза, и Карана болтала со своими друзьями о разных вещах, серьезных и пустячных. Теперь ей было легче их понимать, чем когда-то. В конце обеда Каране передали блюдо как почетному гостю. Карана смутилась, не зная, что делать. Потом она поняла, что ей предоставили право вылизать блюдо. Когда она это сделала, тельты снова зааплодировали и отставили блюдо в сторону.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35