31

Приключения Феламоры

Феламора двигалась сквозь лес по склону холма в сторону поляны с палаткой. Она чувствовала: там могло остаться что-то, что она проглядела. Ее очень занимало Зеркало, и потому она почти не обратила внимания на своенравную выходку Магреты. Феламора не сомневалась, что очень скоро, повинуясь чувству долга, та к ней вернется. Время перевалило уже за полдень, когда Феламора обнаружила поляну. Услышав звуки чьих-то голосов, она остановилась. Воспользовавшись своими чарами, чтобы стать как можно более незаметной, и прячась за деревьями, она прокралась к поляне, на которой почти сразу же появился отряд аркимов. Она узнала их предводителя, хорошо знакомого ей с давних времен, это был Тензор.

Он приблизился к травянистому холмику и, качая головой, осмотрел остатки палатки Караны и ее растоптанные вещи. Затем он подошел к речке, стараясь не наступать на следы, и некоторое время стоял на берегу, глядя на воду. Потом он подал знак аркимам, которые в ожидании его приказаний собрались в кучку на опушке. В тот же миг они рассыпались по поляне, внимательно изучая все, что было у них под ногами. Моросивший с утра дождик начал усиливаться.

Через несколько минут один из аркимов негромко окликнул остальных, подняв в каждой руке по белому предмету. Этот арким находился на противоположной стороне поляны, и сквозь пелену дождя Феламоре было не видно, что именно у него в руках. До нее также не донеслись его слова. Аркимы столпились вокруг своего товарища, внимательно рассматривая его находку, но уже через минуту они потеряли к ней интерес, бросили белые предметы на землю и возобновили свои поиски.

Тензор и еще один не очень высокий арким стояли и разговаривали на опушке. Потом его собеседник показал куда-то в лес, и они, пристально разглядывая землю, а иногда даже опускаясь на колени, чтобы повнимательнее рассмотреть следы, удалились в чащу, благодаря чему и не разделили печальную участь остальных своих спутников.

Стоило им скрыться из виду, как из-за деревьев на край поляны стали бесшумно выскальзывать вельмы, осыпая аркимов градом стрел. Три аркима упали замертво, даже не успев вскрикнуть, уже после первого залпа. За второй тучей стрел, унесшей жизнь еще одного аркима, вельмы высыпали на поляну. Высокая красивая аркимка сама бросилась навстречу вельмам и была тут же изрублена на куски. Трое оставшихся в живых аркимов, поняв, что им не выстоять в схватке с десятью вельмами, яростно обороняясь, отступили к деревьям и скрылись в лесу, сразив при этом двух из нападавших. Несколько вельмов бросилось следом за аркимами, а другие остались на поляне. Феламора, ощущая собственное бессилие, наблюдала за этой бойней, длившейся менее минуты.

Вскоре из леса выбежала крупная вельмиха, что-то крикнула своим товарищам, и они все вместе помчались в лес. Поляна опустела.

Феламора поднялась на цыпочки, глядя поверх кустов, изо всех сил напрягая свои очень тонкие чувства. Так что последовавшее нападение стало для нее полной неожиданностью. Кто-то схватил ее железной хваткой за горло, а под ребра ей уперлось острие ножа. Ее горло сжимали до тех пор, пока она не начала задыхаться.

Феламора тихонько вскрикнула и повисла было на державшей ее за горло руке, пытаясь вывернуться, но ей снова ткнули ножом под ребра и заставили встать на ноги. Потом ей быстро и туго связали за спиной руки и швырнули на землю, лицом в мокрые листья. Некоторое время она лежала неподвижно, судорожно глотая воздух под собственным плащом, накрывшим ей голову, а затем приподнялась и неуклюже перевернулась на спину, чтобы посмотреть, в чьих руках она оказалась. Это был Тензор. Сначала она даже не испугалась, ведь когда-то они были союзниками!

Около минуты Тензор пристально рассматривал ее, стараясь понять, кто она такая, пока ему не удалось рассеять ее чары и узреть ее истинное обличье.

– Кого я вижу! – медленно проговорил он. – Да это же Феламора! Так, значит, ты еще жива? А что тут делаешь?

– Я могу спросить тебя о том же самом, – ответила Феламора, с трудом вставая. – Развяжи меня.

Но Тензор даже не пошевелился, продолжая разглядывать ее сквозь щелки прищуренных глаз. До него постепенно качало доходить истинное положение вещей. Очевидно, Карана похитила Зеркало совсем не для Мендарка! Не зря же тот сетовал, что его старый друг Тензор ему не верит! У Феламоры были основания желать заполучить Зеркало, и если бы он, Тензор, знал, что она жива, он в первую очередь заподозрил бы именно ее. Да, наверняка за Зеркалом охотится не Мендарк, а Феламора! Тензор пришел в ярость: Зеркало снова ускользнуло у него из рук, а виновата в этом была Феламора, которую устраивало уничтожение аркимов. Вот она и спряталась здесь за деревьями, со злорадством наблюдая за тем, как другие выполняют за нее грязную работу.

– Это все ты! – прорычал он наконец, вновь страдая от уязвленной очередным поражением гордыни. – Я все понял! Это все твои проделки! Ты своими феллемскими штучками заставила Карану предать нас. Это из-за тебя Карана похитила Зеркало! Из-за тебя вельмы убили наших братьев и преследуют нас, как свирепые псы! – Он повернулся к оставшимся в живых аркимам: – Свяжите ее покрепче и заткните ей рот. Отвезите ее в Шазмак и караульте, пока я не вернусь. Блаз, ты переправишься с ними через реку и расскажешь остальным в Нарне, что тут произошло. Я же пойду туда, куда завели вельмов Еннис и Тель. Встретимся на Гарре, в двух лигах выше по течению от Нарна. Ждите меня там на закате или на рассвете. – Затем он обратился к Феламоре: – Мы будем держать тебя в Шазмаке, пока к нам не вернется наше Зеркало. Когда оно снова окажется у нас, мы тебя отпустим.

Когда Феламора, понявшая, что эта случайная встреча разрушила все ее планы, наконец заговорила, от злости в ее голосе вздрогнул даже Тензор:

– Я не подбивала Карану предавать вас. Я приказала Магрете отправиться в Фиц Горго в одиночку. Карана выдала Иггуру, кто я такая, точно так же как предала вас. И не нужно обвинять меня в нападении вельмов. Мне, как и тебе, больно видеть, как проливается бесценная кровь аркимов... Но предупреждаю тебя, – продолжала она ледяным голосом, – судьба аркимов висит на волоске. Настал черед делать выбор. Ты сам можешь этого и не понимать, но тебе придется делать его именно сейчас. Мы должны объединиться в борьбе против вельмов, а не друг с другом. Пленив меня, ты погубишь Шазмак, ибо ничто не сможет заставить меня свернуть с избранного пути.

– Послушай ее, Тензор! – сказал Блез, высокий худой арким с кровавой раной на плече. – Аркимам нужны друзья, а не новые смертельные враги!

Тензор взглянул в глаза Феламоре и увидел в них свой приговор. Мгновение он колебался, но ярость и отчаяние завладели его разумом, и все дальнейшие возражения только укрепляли Тензора в его желании выполнить свое намерение. Он выпрямился во весь рост, и даже Феламора поразилась его величественной стати.

– Мы – аркимы! Твоя дружба помогла бы нам, но мы можем обойтись и без нее. А ведь ты была в состоянии спасти наших братьев! – добавил он с горечью. – Уведите ее. Обращайтесь с ней хорошо, но караульте день и ночь. Остерегайтесь ее штучек. Ни в коем случае не развязывайте ее!

Аркимы схватили Феламору, которая какое-то время сопротивлялась им, несмотря на свои путы. Она смерила Тензора взглядом, полным безумной злости, и тот попятился, неожиданно осознав, что ее воля, гордость и сила ничем не уступали его собственным и теперь ему предстояла схватка не на жизнь, а на смерть с новым противником.

– Посеешь ветер – пожнешь бурю, – сказала ему Феламора. – Ты снова познаешь ужас, которого не испытывал на протяжении жизни целых пятидесяти человеческих поколений. Твои враги уже готовятся.

От этих слов у всех аркимов мороз побежал по коже. Они еще крепче связали Феламору, заткнули ей рот, завязали глаза и повели ее в сторону лодки. Тензор остался стоять в нерешительности, пытаясь понять, правильно ли он поступил, потом постарался отвлечься от мыслей о Феламоре и пустился по следам вельмов.

Для Феламоры путь в Шазмак превратился в один бесконечный кошмар. Ее тащили с завязанными глазами сквозь колючий кустарник и через ледяные речки. На берегу какой-то реки ее посадили в маленькую лодку, которая со страшной скоростью куда-то помчалась, качаясь и ныряя среди волн. Феламора сидела на дне лодки и ждала, что они вот-вот перевернутся. Наконец под днищем зашуршал песок. Они были на другом берегу. Блез отправился в Нарн, а Феламору в страшной спешке потащили вверх по течению реки. Их маленький отряд шел без остановки, а голос сопровождавшего ее аркима Феламора слышала только тогда, когда он предлагал ей еду или питье.

Затем последовало казавшееся бесконечным путешествие по безмолвным сырым и холодным пещерам, вверх по скользким каменным ступеням и каким-то лестницам, и, наконец, последний стремительный бросок к башням Шазмака, среди которых непрерывно завывал ветер.

Вот и закончился первый день ее заточения в Шазмаке! Феламора была настолько истерзана, что у нее болели даже кости. Она была в отчаянии. Мучаясь бессонницей, почти теряя рассудок, она непрерывно думала о своем положении, о том, как несправедливо обошелся с ней Тензор, и о том, как необходимо ей очутиться на свободе. Как же она позволила аркимам схватить себя, тем более что Зеркало было так близко! Ей обязательно нужно было вырваться на свободу!

Она осмотрелась по сторонам, изучая свою темницу. У нее не было ни малейшей возможности бежать из этой тюрьмы, находящейся в недрах отрезанного от остального мира города. Днем и ночью Феламору охраняли шесть стражников, специально помещенных подальше от нее, чтобы на них не подействовали чары заключенной. Но даже если бы ей и удалось каким-нибудь образом околдовать их, оставались еще неусыпные Стражи Шазмака, на которых ее чары не распространялись. Прошел второй день. Феламора была вне себя от утомления и отчаяния, судорожно стараясь понять, как ей вырваться из темницы. И внезапно ей представилась совершенно неожиданная возможность...

Аркимам приказали обращаться с Феламорой со всей учтивостью, подобающей ее высокому положению. И вот однажды Эммант, оставшийся в Шазмаке после суда над Караной, пришел к Феламоре, чтобы предложить ей книги, с которыми она могла бы скоротать время. Она отказалась от книг, но, увидев мрачного и унылого Эмманта, сразу же поняла, как он мучится, и разгадала, что источником его страданий было его происхождение, его неразделенная страсть к Каране и те унижения, которые он испытал со стороны этой девушки и аркимов.

Она стала расспрашивать Эмманта о Каране, стараясь найти объяснение тому странному впечатлению, которое произвела на нее эта девушка во время их единственной встречи. Но его описание Караны было полно ненависти и обиды. Он говорил о Каране как о подлом и предательском существе.

“Куда ни глянь, эта Карана только и делает, что предает и обманывает всех в подряд, – подумала Феламора. – Они с Эммантом – два сапога пара”. От нее не скрылись недостатки Эмманта: его злая и опасная натура, его коварство, граничащее с безумием, его навязчивые идеи. Она почувствовала, что этот человек может ей пригодиться, и начала пользоваться его слабостями, пытаясь постепенно раздуть в нем ненависть до предела, довести его до отчаяния.

Посреди своего рассказа Эммант произнес нечто поразившее ее как гром среди ясного неба:

– Карана, как и я, помесь. Но в ней еще меньше аркимской крови, чем во мне, только четверть. И почему только эти аркимы...

– Да нет же, в ее жилах течет... – начала было Феламора, но осеклась и замолчала, решив, что Эммант не может знать о том, что в жилах Караны, как она предполагала, течет кровь феллемов. Она почти со страхом ждала его слов. – Что ты говорил?

– Ее бабушка была аркимкой, дальней родственницей Тензора. Ее звали Мантиллой!

– Так, значит, в ней есть аркимская кровь!

Феламора была настолько потрясена, что с трудом пришла в себя. Все оказалось намного хуже, чем она боялась. Похоже, Карана была одной из “троекровников”, людей, в чьих жилах текла кровь всех трех миров. Неудивительно, что Магрету так тянуло к ней! Так, значит, Карана – троекровница, игра природы! Карана... никому не известная, никому не подчиняющаяся и наделенная подлой и предательской натурой! Не зря она, Феламора, так опасалась Караны! А ведь именно эта девушка, по крайней мере, не так давно, держала в руках Зеркало! Как же случилось, что троекровница, это дикое непредсказуемое создание, эта помесь трех миров, преспокойно разгуливает на свободе?!

У Феламоры замерло сердце: теперь под угрозой оказались все ее планы! Кто знает, на что Карана способна?! Какие перемены и события могут из-за нее начаться! А может, они уже начались?! Ведь Карана в состоянии разрушить весь порядок вещей, который Феламора так долго создавала. Теперь было не время думать о чести или порядочности. Карана слишком опасна, чтобы оставлять ее в живых. А где ей найти лучшего палача, чем этот жалкий Эммант?! С его помощью ей, Феламоре, скорее всего удастся добиться своей цели.

Но сначала Феламора должна во всем убедиться сама, она должна отправиться в Готрим и посмотреть, нет ли у Караны братьев или сестер, столь же опасных, как и она сама. Сделать это теперь еще важнее, чем найти Зеркало!

Феламора решила попытаться уговорить Эмманта освободить ее. Но он не стал бы предавать аркимов ни ради себя, ни ради нее, Феламоры. Разумеется, сама по себе Феламора не представляла для него интереса, но вот если бы она помогла ему заполучить Карану – это совсем другое дело. К тому же своей ненавистью и своей похотью он очень скоро свел бы Карану в гроб. Таким образом, Феламора очутилась бы на свободе и избавилась бы от Караны. А если бы он согласился на это, он стремился бы к своей цели, невзирая ни на что, его не испугали бы ни муки голода, ни смерть.

Эммант же, чувствуя, что Феламора может помочь ему быть с той, кого ему хочется больше всего на свете, снова посетил ее.

– Я расскажу тебе, как ты можешь заполучить эту женщину, – объявила ему Феламора.

У Эмманта загорелись глаза, но лицо сохранило унылое выражение, хотя шрамы, просвечивавшие через его бороду, и побелели.

– Она ни за что не согласится быть со мной. – Я все тебе объясню.

Эммант сидел неподвижно, пристально разглядывая Феламору сквозь прутья решетки, испытывая к ней почти непреодолимую ненависть.

– Ну объясни, – попросил он наконец.

– Карана умеет вступать в мысленный контакт с другими людьми. Это можно использовать, чтобы получить власть над ней самой. Я вижу, что ты тоже способен чувствовать, что происходит у других в головах. Это довольно часто бывает у детей от брака аркимов с жителями Сантенара, – объяснила она, даже не пытаясь скрыть своего презрения. – Я научу тебя, как вступить с ней в мысленную связь, которую она никогда не сумеет разорвать. А потом ты сможешь делать с ней что угодно. Но, конечно, если ты действительно ее любишь...

Эммант начал проявлять нетерпение.

– А что ты хочешь взамен? – спросил он злым голосом. – Я не могу освободить тебя. Тут слишком много стражников. Отсюда тебе будет не выбраться. Я уже об этом думал.

– Ты отправишься в Баннадор и разыщешь около Нарна вельмов. Покажи им тайный путь в Шазмак и объясни, как обезвредить Стражей. Скажи, что Карана с Зеркалом здесь, и они ринутся сюда.

– Я боюсь даже подходить к вельмам!

– Они тебя не тронут, – сказала Феламора, устроив так, чтобы Эммант был не в состоянии заподозрить, какие мысли у нее на этот счет. – Кроме того, что может предпринять горсточка вельмов против целого города аркимов, простоявшего здесь тысячелетия?!

– А как же ты освободишься? – спросил Феламору Эммант, в глубине души надеясь, что вельмы разорвут ее на куски и разрушат Шазмак до основания.

– Я легко справлюсь с ними, – ответила Феламора. – Они ничего со мной не сделают. “Как легко оказалось тебя уговорить, дружок! – с презрением отметила она про себя. – Ты прогнил до мозга костей, и для предательства тебе нужен лишь самый ничтожный повод. Ты готов предать даже своих. Неудивительно, что аркимов так быстро завоевали! Ни один феллем не предал бы ни свой мир, ни свой народ!”

– А как я могу вступить в мысленный контакт с Караной? – спросил Эммант, и Феламора поняла, что он готов на все, что бы она ему ни сказала.

– У тебя есть что-нибудь из ее вещей? Лучше всего что-нибудь такое, что она всегда имела при себе. Может, ты стащил у нее что-нибудь такое?

На кислом лице Эмманта мелькнула злобная усмешка, и не говоря ни слова, а только кивнув головой стражникам снаружи, он удалился. Через некоторое время библиотекарь вернулся, сжимая в одном из своих пудовых кулаков тонкую серебряную цепочку с нефритовым амулетиком.

– Это точно ее амулет? – спросила его Феламора.

– Да, я взял его у нее в комнате всего несколько недель тому назад, когда она в последний раз была в Шазмаке. Я уже пытался колдовать над ним, но у меня ничего не получилось. Может, она защищена от воздействия через этот амулет.

Феламора осмотрела цепочку и нефритовый кулончик.

– Я вижу, что ты тут пытался наколдовать. Любой котенок справился бы с этим намного лучше!

Эммант поджал губы, но ничего не сказал. Хорошо смеется тот, кто смеется последним!

– Он пока побудет у меня. Сейчас уходи! Возвращайся завтра утром!

На следующее утро Эммант появился у Феламоры еще до восхода солнца. Феламора уже не спала. Она отдала ему цепочку с амулетиком.

– Когда ты найдешь Корану, попроси ее это надеть. Ночью я его как следует заколдовала. Сделаешь так, как я сейчас тебе скажу, и между вами возникнет связь, которую она не сможет разорвать. Она подчинится твоей воле.

– И она полюбит меня? Ты мне обещаешь? – хныкающим тоном спросил ее Эммант.

– Если ты поверишь моему слову, я легко тебе это пообещаю, – ответила ему Феламора, а потом тихим голосом объяснила, что в точности он должен делать.

Но Эммант все еще колебался.

– А где же мне ее найти?

– Отправляйся в Нарн и найди там ее подругу по имени Магрета. Раз уж и ты тоже в какой-то степени чувствитель, я тебе ее сейчас покажу! – Феламора мысленно связалась сЭммантом и показала ему, как выглядит Магрета, чтобы тот безошибочно нашел ее. – Она выведет тебя на Карану. Если же она не сумеет помочь тебе, ищи Карану в Туркаде. Иггур уже начал наступление на Игадор, и какое-то время сопротивляться ему сможет только этот город. Поступай с Караной как хочешь, а Зеркало припрячь для меня. Я приду за ним в Туркад.

– Я должен придумать какую-то причину для Магреты, зачем мне нужна Карана, а то она заподозрит недоброе.

– Скажи ей, что у тебя послание к Каране от Тензора, в котором тот просит у нее прощения. Магрете известно, что Тензор когда-то был Каране вместо отца, и она поверит, что тот мог ее простить. Расскажи Магрете, что я в плену в Шазмаке, ко попроси ее здесь не появляться, потому что я освобожусь сама. Скажи ей, что я должна с ней поговорить и пусть она ищет меня в Баннадоре, в городе Тольрим. Иди и не говори, кто ты, потому что Магрета, наверное, слышала о тебе от Караны.

Десять дней Феламора мерила шагами свою темницу, надеясь, что не ошиблась в Магрете и та появится в Шазмаке. Она не сомневалась, что Магрета уже раскаивается в том, что стала противиться ей, Феламоре, что Магрета чувствует себя виноватой и не знает, как быть. “Я ей нужна! – думала о Магрете Феламора. – Я всегда буду ей нужна, и ее чувство долга будет требовать, чтобы она вернулась ко мне. Но подчинится ли она ему?!”

Однажды утром ее разбудил шум схватки, она увидела, что стражники бездействуют, и покинула свою темницу. Приняв чужой облик, она с ужасом наблюдала за тем, что наделала. Свирепые вельмы безжалостно уничтожали аркимов, которые явно были не в состоянии сопротивляться им. Откуда же взялись все эти вельмы в таком количестве?!

Внезапно Феламора поняла, что перед ней уже не вельмы, а кровожадные гаршарды! Значит, Он встрепенулся, ощутив, что Зеркало найдено, что на свободе разгуливает троекровница. Уж Он-то знает, как ею воспользоваться!

32

Триумф вельмов

Нарыдавшись так, что у него кончились слезы, Лиан, испытывая ярость и глубокое горе, начал обыскивать палатку и все вокруг нее. Он поднес руку к пеплу костра, но пепел был уже холодный. “Значит, они появились вскоре после того, как я убежал!” – с горечью подумал Лиан. Карана знала, что они близко! Почему же она взяла с него это обещание?! Почему она прогнала его?! Почему он послушался и ушел?!

До него здесь побывали Магрета с Феламорой, которой предстояло вернуться сюда в одиночку два часа спустя. Возле речки он обнаружил следы сапог – глубокие и узкие. Рядом с ними был отпечаток, оставленный ногой меньшего размера, но все равно не такой маленькой, как у Караны. Судя по этим следам, здесь явно побывало человек пять.

Собранные юношей пожитки Караны имели жалкий вид: котелок по-прежнему лежал там, где Лиан мыл его накануне вечером, но кружка и тарелки были втоптаны в грязь и погнуты. Еда была высыпана из мешка, валявшегося тут же, на землю. Лиан механически собрал еду и сложил обратно в мешок. Сапоги Караны были разрезаны на полосы, от них, скорее всего во время лихорадочных поисков Зеркала, даже оторвали каблуки. Впрочем, остальную ее одежду, кроме пропавшего тяжелого плаща, не тронули. Ее гребень, носки, покрытый запекшейся кровью нож, веревка, баночка с лечебной мазью и осветительный шар были разбросаны по всей поляне. В палатке он нашел испачканный кровью дневник Караны, который каким-то чудом не заметили нападавшие. Ее топорик был воткнут в землю. Лиан подобрал то, что не было безнадежно разломано, и засунул в мешок с едой.

Может, Карану не убили? Лиану очень хотелось на это надеяться. Молсет, пролитая здесь кровь была не ее? Нападение на Карану представлялось ему слишком жестоким, чтобы быть делом рук аркимов. Впрочем, что он знал об аркимах и о том, как они обращаются с отверженными ими предателями! Нет, похоже, это дело рук вельмов, являвшихся ему в ночных кошмарах.

И она знала об их приближении, но не попыталась скрыться. Она, казалось, смирилась со своей участью, словно вельмы сломили ее волю. Если это действительно так, почему это произошло сейчас, а не раньше? Свои последние силы Карана использовала для того, чтобы спасти его от смерти под ножами вельмов.

Оглядевшись, Лиан заметил какой-то белый предмет за упавшим деревом на краю поляны. Это был кусок гипса с руки Караны: вельмы разломали его на две части во время поисков Зеркала. Лиан сел на траву, положив гипс на колени.

Его захлестнула волна отчаяния. Карана безвозвратно пропала. Все, что имело к ней отношение, было погублено и осквернено. Он посмотрел на отпечатавшиеся в гипсе контуры ее руки. Какие у нее были изящные запястья, какие маленькие и нежные руки! Как он скучает по ней! Как он ее любит! Лиан вздрогнул. Раньше он не отдавал себе отчета в своих чувствах к Каране, а теперь у него ее отняли! Почему все так несправедливо?!

Он сидел на траве, понурив голову. Моросил дождь. Одежда Лиана промокла. С волос ему на лицо стекали тоненькие дождевые струйки. Но Лиан этого не замечал. Наконец он задумался о Зеркале. “Я не буду говорить о Зеркале, тем более сегодня”, – сказала ему Карана. Уже тогда его поразили эти слова. Уже тогда она все знала. Она не рассталась бы так просто с Зеркалом! Куда же она его спрятала, что даже обыск, учиненный вельмами, не принес результатов?

Лиан взглянул к себе на колени, где все еще лежал гипс. Нет, все не могло быть так просто! Обыскивающие Карану аркимы заявили на суде в Шазмаке, что заглядывали ей под гипс! Зеркала не могло быть и внутри гипса, потому что Лиан своими глазами видел, как Раэль размешивал его и накладывал на металлические трубки. Лиан взвесил подобранный им кусок гипса в руке и стал более пристально его рассматривать. На гипсе было несколько капель крови. Ее крови! Лиан отбросил в сторону этот кусок. Он ударился о камень и раскололся. На сколе показались концы полых металлических трубок, которые напомнили Лиану о том, как Карана застала его в Шазмаке, когда он рылся в ее вещах. От этого некрасивого поступка Лиан даже теперь залился краской стыда.

Он наклонился и поднял кусок гипса, выломал из него трубку, которую оттирал о колено до тех пор, пока ее покрытая тонким узором поверхность не засверкала. Затем Лиан отыскал вторую трубку, упавшую в мокрые листья, и тоже стал чистить ее, не вполне понимая, зачем он это делает. Потом он рассеянно попытался свинтить обе трубки, но что-то мешало. Он посмотрел и обнаружил внутри одной из трубок что-то темное. С помощью палочки он выковырял из трубки тугой свиток из темного металла. Свиток развернулся сам собой. Теперь перед Лианом лежал лист черного металла размером со страницу книги, обрамленный рамкой, внутри которой находился слой какого-то блестящего материала, напоминавшего собой ртуть. На этой блестящей поверхности юноша увидел отражение своего грязного, заросшего щетиной, усталого лица.

Лиан удивленно смотрел на Зеркало. Ему никогда не приходило в голову, что Зеркало может сворачиваться. Они с Раэлем прекрасно знали, что гипс держится на трубочках, но и думать о них забыли, после того как он был наложен. А вельмы обыскивали Карану впопыхах и в темноте. Карана же наверняка засунула Зеркало в трубку, когда послала Лиана за Раэлем, чтобы тот помог наложить ей на руку гипс.