История человечества столь удивительна и разнообразна, что всякая ее достопримечательность потрясает наше сознание. Любой драгоценный предмет имеет очень интересную судьбу, порой таинственную и загадочную. История каждой вещи, ее «жизнь» в различных обстоятельствах, ее историческая и художественная ценность могут многое рассказать о культуре той страны, где эта вещь создавалась. А также о культуре тех стран, с которыми ее судьба была связана в дальнейшем.
      Неумолимое время оставляет позади, в прошлом, не только исторические события и явления, но и рукотворную историю человечества – предметы и вещи. В небытие скользнули целые цивилизации, много еще сокрыто в земле затерянных городов, погребенных святилищ, исчезнувших крепостей. Под песками пустынь спят буддийские монастыри и развалины зороастрийских «башен молчания», каменные жертвенники неведомых племен и керамика Ольвии, золото и бронза Согдианы и многое другое. В последние десятилетия археологические раскопки несколько приоткрыли этот песчаный полог, и современное человечество стало счастливым соучастником раскрытия древних волнующих тайн.
      Наша книга – не первая на эту тему, и она не про отважных героев, которые, пройдя через множество трудных испытаний и самых невероятных приключений, достигают цели. Это история самих сокровищ, которые могли бы составить свою «Красную книгу», наподобие той, в которую заносятся редкие растения и животные. Мы разделяем мнение, что клады и сокровища ценны прежде всего не златом, серебром и изумрудами, а их огромным историческим значением, которое не сравнимо с денежными суммами, какими бы баснословными они ни были. Крупнейшие музеи мира по праву гордятся шедеврами древних мастеров.
      Раскопки древних курганов и поиски сокровищ увлекают не только ученых, всецело посвятивших себя служению науке, но и людей случайных, зачастую алчных. Этой страсти были подвержены монархи и монахи, принцы и нищие, расчетливые дельцы и неисправимые романтики.
      Драгоценные камни известны человечеству уже не одно тысячелетие, но до сих пор они продолжают завораживать и своей красотой, и своими необыкновенными свойствами. История многих самоцветов уходит в глубокую древность, поэтому неудивительно, что о драгоценных камнях слагались поэтические сказания и легенды.
      Человек прятал свои (а часто и не свои) богатства и реликвии на необитаемых островах и в дремучих лесах, высоко в горах и глубоко под землей, в роскошных дворцах и ветхих лачугах, в специально устроенных тайниках и в случайно оказавшихся под рукой стульях. Поэтому сокровища ищут везде: золото инков – в горах Эквадора, сокровища пиратов – на дне морей и океанов, святыни древних иудеев – на берегах Мертвого моря, золото тамплиеров – в старинных рыцарских замках…
      Вот, например, перед учеными лежит драгоценный жук-скарабей, который в Древнем Египте почитался как божество; а вот ножны кинжала, покрытые тонкими чеканными рисунками на темы древнегреческих мифов о Геракле, или бронзовые бляхи со сбруи боевого коня… Монеты, статуэтки, украшения и другие творения рук человеческих могут пролить свет на затемненные страницы истории, ответить на многие вопросы. Или же, наоборот, загадать исследователям новые загадки, после чего начинается новый поиск.
      Мы хотели создать книгу о сокровищах и священных реликвиях, которые были созданы в разные времена на разных континентах у разных народов, потому что многие произведения искусства – величайшая редкость, нигде больше нет им подобных.

      Из великого множества легенд и преданий всех народов самую обширную группу составляют сказания о всемирном потопе и Ноевом ковчеге, остановившемся у Араратских гор.
      Арарат состоит из двух конусов, слившихся основаниями, – Большого Арарата (высотой 5165 метров) и Малого Арарата (3925 метров). По преданию, на вершине Малого Арарата звездочеты-волхвы наблюдали за движением небесных светил. В ночь Рождества Христова они увидели пророческую звезду и, спустившись с вершины, пошли в Вифлеем.
      Расстояние между вершинами Большого и Малого Арарата составляет примерно 20 километров, в седловине между ними и остановился ковчег праведного Ноя. Он и сейчас находится там, на высоте немного выше четырех километров, закованный вечными льдами. Если бы ковчег остановился чуть ниже вечных льдов, дерево давно бы уже сгнило и от него ничего бы не осталось. На этой высоте не растут никакие деревья, да и никто несколько тысяч лет назад не стал бы таскать сюда бревна, а между тем многие видели на склонах Араратских гор гигантскую деревянную постройку.
      Ной начал строить ковчег, когда уже был царем адамитов (дошумерского царства), то есть тогда ему было уже около 600 лет. Местом его жительства была «столица допотопных царей Эриду», которая (по свидетельству клинописных текстов) примыкала одной своей стороной к заливу, а другой – к реке Евфрат. В долине Евфрата и строился ковчег. Таким образом, мы можем представить, что корабль этот предназначался для длительного плавания по Иорданскому заливу.
      Ковчег был вместительным, и хотя и не был оснащен мачтами и парусами, был достаточно крепким. Размеры Ноева ковчега в Библии указаны точно.
       «И сказал (Господь) Бог Ною…
       Сделай себе ковчег из дерева гофер; отделения сделай в ковчеге и осмоли его смолою внутри и снаружи.
       И сделай его так: длина ковчега триста локтей; широта его пятьдесят локтей, а высота его тридцать локтей».
      Локоть равняется примерно 0,5 метра, следовательно, размеры ковчега были – 150 х 25 х 15 метров. Согласно Священному писанию, соотношения длины и ширины было 6:1, что обеспечивало ковчегу остойчивость при сильном морском волнении. Современные корабелы подтверждают, что такое судно практически не переворачивается, следовательно, библейский ковчег во всех отношениях подходил для того, чтобы выдержать любые штормы во время потопа.
       «И продолжалось на земле наводнение сорок дней (и сорок ночей), и умножилась вода и подняла ковчег, и он возвысился над землею;
       вода же усиливалась и весьма умножалась на земле, и ковчег плавал по поверхности вод…
       И лишилась жизни всякая плоть, движущаяся по земле, и птицы и скоты, и звери и все гады, ползающие по земле, и все люди;
       все, что имело дыхание духа жизни в ноздрях своих на суше умерло.
       Истребилось всякое существо, которое было на поверхности (всей) земли; от человека до скота, и гадов и птиц небесных, все истребилось с земли, остался только Ной, и что было с ним в ковчеге».
      Тотчас после потопа Ной, выйдя из ковчега, принес Богу благодарственную жертву за свое спасение.
      Ковчег праведного Ноя искали всегда. Первые исторические сведения о поисках его сообщал еще языческий жрец Веров в 475 году до нашей эры. Он говорил, что многие люди еще и раньше этого года достигали вершины Арарата и видели там ковчег, даже приносили частицы его, как реликвии. В «Иудейских древностях» об этом же писал Иосиф Флавий, а в христианские времена о том свидетельствовали Н. Дамаскин и Феофан Антиохийский.
      И все же, несмотря на столь авторитетные свидетельства, связанные с Араратом воспоминания об истории человечества до потопа пришли в Европу только в средние века. Это название было принесено путешественниками, странствовавшими по Азии с миссионерскими или торговыми целями.  До это времени предание о потопе не связывалось в Европе ни с какой конкретной известной горой. И названные в Библии Араратские горы – место выхода Ноя из ковчега – указывались так же неопределенно, как и место рая.
      Рассказы путешественников о виденной ими снежной вершине, которая является библейской Араратской горой, быстро распространились по всей Европе, а потом вернулись на свою родину – в Армению. Из этих рассказов армяне впервые и услышали название Арарата применительно к горе, которую сами всегда называли Масис. С тех пор, то есть со средних веков, тождество библейского Арарата с горой Масис сделалось уже как бы аксиомой, известной всем со школьной скамьи.
      Название «Арарат» объясняют по-разному. Моисей Хоренский утверждал, что оно произошло от слов Арай-Арат («погибель Арата»). Арат I был седьмым армянским царем. Он отказался жениться на ассирийской царице Семирамиде, возбудил этим ее гнев и был убит в 1747 году до нашей эры в сражении с ассирийцами. Другие выводят «Арарат» от названия корабля «Арго», на котором аргонавты приплыли в Колхиду; венецианский путешественник Марко Поло от слова «арк», что по-армянски означает «ковчег», и так далее.
      По верованиям местного населения (курдов, татар, персов, армян и турок) даже попытка взойти на Арарат считается делом дерзким и богопротивным. Ослушников карают как христианский Бог, так и Аллах, который своим могучим дыханием сдувает дерзкого в какую-нибудь пропасть. Но хотя восхождение на Арарат сопряжено с неимоверными трудностями и опасностью для жизни, эту библейскую гору и в прежние времена посещали некоторые смельчаки и ученые.
      Считается, что восхождение лучше всего предпринимать с 1 по 15 августа, но никак не ранее 15 июля, так как раньше этого срока восхождение совершенно невозможно из-за снега, застилающего горную вершину, горных обвалов и частых бурь и гроз.
      У армян существует предание о святом епископе Якове.
       Живший отшельником в одном из араратских ущелий, по случаю возникших в его время споров о потопе, Яков решил сам подняться на Арарат и удостовериться – находится ли там Ноев ковчег. Но всякий раз, когда епископ, утомленный страшной крутизной горы, останавливался на отдых и засыпал, ангел сносил его сонного назад в келью. Несколько раз Яков пытался взойти на гору, но все неудачно. Наконец Господь смилостивился над святителем и послал ему ангела, который явился Якову во сне и сказал: «Яков, Яков! Бог услышал молитвы твои и исполнил твою просьбу: то, что у ног твоих, есть часть от ковчега. Возьми ее и не пытайся идти выше, так угодно Богу». Проснувшись, Яков преклонил колена и увидел доску, будто бы отрубленную от какого-то большого дерева. Он взял ее и отправился со своими спутниками в обратный путь.
      По дороге к Арарату встречается источник святого Якова – небольшой ключ, а точнее сказать, два маленьких водоема, высеченных в камнях. Капля по капле сочится в них из скалы прозрачная, холодная вода.
      Около этого источника сделана из камня четырехугольная загородка, в которой лежит множество всевозможных предметов: цветные лоскутки, огарки восковых свечей, грубые деревянные палочки, обмотанные тряпочками. Есть здесь и выструганные детские колыбельки с лежащими в них деревянными младенцами.
      При первом взгляде на эти вещи можно подумать, что они выброшены за ненадобностью. Но как раз все наоборот: каждая тряпочка или палочка означает что-то свое и указывает на то, что просил у Бога через святителя приходивший сюда паломник. Детские куколки – это усердные молитвы бездетных женщин; мужчины строили здесь игрушечные дворики для овец или верблюдов – кому что нужно.
      Целебная вода этого источника привлекала розовых скворцов, которые истребляли саранчу. Когда где-нибудь в Закавказье появлялся этот страшный бич земледельцев, к источнику святого Якова посылали особую депутацию. Человеку праведному достаточно зачерпнуть этой воды и с особыми обрядами, сохраняя всю дорогу полное молчание, отвезти ее на поле. Прилетевшие розовые скворцы безотлучно летали над сосудом со священной водой и истребляли всех насекомых.
      Научные экспедиции на Арарат начались постоянно с 1829 года, когда профессор физики Дерптского университета Фридрих Паррот со своей группой поднялся (с третьего раза) на Большой Арарат. Первые две его попытки не увенчались успехом, но третья экспедиция добралась, как им тогда казалось, до места остановки ковчега.
      После Ф. Паррота в 1834 году попытку восхождения на Арарат предпринял Спасский-Автономов, причем с весьма оригинальной целью: проверить, действительно ли с вершины Арарата можно среди белого дня видеть звезды, как их будто бы видел один швейцарец, достигший вершины Монблана.
      В 1848 году для исследования снежных обвалов на Арарате была снаряжена турецкая экспедиция, которая и обнаружила торчащий из ледника гигантский каркас из почти черного дерева. Обитатели лежащих у подножия горы поселений потом говорили, что они давно знали о существовании этого сооружения, но не смели к нему приблизиться, потому что в верхнем окне его часто появляется грозный дух.
      Членов экспедиции эти страхи не остановили, и они продолжили свои исследования. Когда турки приблизились к ковчегу, то увидели, что он находится в очень хорошем состоянии, только бока его немного пострадали. Им удалось даже проникнуть внутрь ковчега, три отделения которого были свободными, а остальные забиты льдом. Лето 1848 года выдалось очень теплым, поэтому туркам и удалось не только увидеть ковчег, но и передвигаться в нем.
      Исключительно трудным было восхождение на Арарат экспедиции русского генерала И.И. Ходзько (1850 год). Промоины от дождей и талой воды заставили людей отказаться от лошадей еще в начале пути. Скалы были очень крутые, и приходилось лезть на них, как на стену. Щебень уходил из-под ног, отчего участники экспедиции падали чуть ли не на каждом шагу. Выше начинались снежные поля, и тут надо было быть особенно осторожными, чтобы не свалиться в пропасть или не сорваться вниз по обледенелой круче. Холод и вьюга были такими же, как зимой, хотя был июль и внизу в долине стояла жара.
      А потом И.И. Ходзько со своими спутниками очутились «в середине грозовой тучи, представлявшей электрическую батарею гигантских размеров. Здесь молния зигзагами, по-видимому, не менее сажени шириной в сопровождении сильнейших ударов грома» беспрерывно бороздила воздух и разрушала целые скалы. В палатке, погруженной в глубокую снежную яму, русский генерал прожил на вершине почти целую неделю.
      Во время своих изучений истоков Евфрата в 1893 году поднялся на Арарат архидьякон Несторианской церкви Нурри. Он официально заявил, что видел останки ковчега, что до его передней и задней части добраться можно, а средняя остается подо льдом. Дьякон-энтузиаст образовал общество, которое согласилось финансировать его вторую экспедицию и снабдить ее всеми необходимыми материалами и снаряжением. Но с условием, что, если удастся спустить ковчег с Арарата, он будет доставлен на Чикагскую выставку. Однако турецкое правительство отказалось дать разрешение на вывоз из страны священного ковчега.
      После этого до Первой мировой войны не было официальных сообщений об экспедициях на Арарат, а в августе 1916 года русский авиатор В. Росковицкий, исследуя турецкую границу, оказался под Араратом и увидел в восточной части его вершины замерзшее горное озеро. На краю его находился каркас гигантского корабля. В. Росковицкий доложил о своих наблюдениях начальству, а оно передало сведения авиатора в Москву. Несмотря на войну, император Николай II распорядился отправить на Арарат 150 солдат. Они работали целый месяц, чтобы сделать сколько-нибудь возможным подъем отправленной сюда научной миссии. Ученые обмерили и сфотографировали ковчег и собрали много образцов, которые были отправлены в Петроград. Но, к сожалению, все это погибло (или исчезло!) во время революции.
      После войны было организовано еще несколько экспедиций на Арарат из разных стран, но потом турецкое правительство запретило их под давлением ислама, так как в Коране указана другая гора, где остановился Ноев ковчег.
      В 1955 году, решив действовать без разрешения турецкого правительства, подъем на Арарат вместе со своим 15-летним сыном Габриэлем совершил французский исследователь Ф. Наварра. Ночью, достигнув границы оледенения, они устроили лагерь, чтобы утром вновь отправиться на штурм неприступных ледяных скал. Однако ночью разразилась страшная буря с сильным морозом, и Ф. Наварра с сыном едва не замерзли, занесенные в своем укрытии большим слоем снега. Но все же им удалось добраться до ковчега и даже отпилить от него кусочек шпангоута длиной около 15 сантиметров.
      Через год Ф. Наварра выпустил в свет книгу о своей захватывающей эпопее восхождения на Арарат и снабдил ее многочисленными фотоснимками местности, где подо льдом находится Ноев ковчег, шпангоута и результатами его лабораторных исследований, чертежами, планами и другими материалами.
      А в Эчмиадзине, резиденции армянского католикоса, до сих пор хранится небольшой кусок дерева, являющийся одной из главных реликвий монастыря. Это и есть кусочек обшивки Ноева ковчега, который Господь передал во сне святителю Якову. В монастырь эту священную реликвию передал Григорий Просветитель – родственник святого Якова.

      В конце 1880-х годов по всему миру гремела сенсационная слава Генриха Шлимана, раскопавшего легендарную Трою. Ту Трою, которую считали сказкой не только великие поэты И.В. Гете и Г. Байрон, но и все европейские ученые. Но немецкий археолог доверился античной сказке и победил всех.
      В XIX веке уже мало кто верил, что Троя реально существовала и что ее можно найти. Сам Генрих Шлиман мечтой о Трое загорелся еще в детстве, когда увидел в подаренной отцом на Рождество книге «Всемирная история для детей» картинку с изображением гибели этого славного города. На ней был нарисован Эней, уцелевший троянец царского рода, уносящий из города своего отца Анхиза и ведущий за руку сына Аскания. Юный Шлиман не мог, не хотел верить, что Троя погибла безвозвратно, что ничего не осталось от столь могучего когда-то города – ни разрушенных стен, ни хотя бы камней.
      Завороженный античными поэмами Гомера, Г. Шлиман решил найти следы героев «Илиады» и «Одиссеи». Впервые он посетил «Трою» в 1869 году, с большим трудом получив от турецкого паши фирман на раскопки. По этому фирману Г. Шлиман должен был отдавать половину (по другим данным – две трети) всех найденных вещей Высокой Порте.
      Раскопки он начал на северо-западе Турции – на холме Гиссарлык, у входа в пролив Дарданеллы. С античных времен море отступило здесь на семь километров, и можно было только догадываться, что когда-то здесь располагался портовый город. Расстилавшаяся под Гиссарлыком равнина была неплодородной, работать на ней было трудно, особенно в условиях хронической малярии. Но все же здесь вырос археологический лагерь, куда изо всех европейских городов Г. Шлиману поставляли орудия для раскопок, а со временем даже построили узкоколейку.
      Раскопки продолжались с 1871 по 1890 год, но самым удачным оказался сезон 1873 года, когда были найдены сокровища, названные Г. Шлиманом «кладом Приама».
      Археологи разных стран работают на Гиссарлыкском холме до сих пор. Но последующие их раскопки показали, что Г. Шлиман нашел не гомеровскую Трою, а поселение еще более древнее. Но тогда немецкому археологу казалось, что он ходит по улицам, где некогда ходил царь Приам, сын которого похитил у спартанца Менелая его жену – Прекрасную Елену.
      Сенсационная надпись: «Нашел клад Приама» – появилась в дневнике Г. Шлимана 17 июня 1873 года. В этот день рабочие копали участок близ городской стены у Скейских ворот, где (по Гомеру) Андромаха прощалась с Гектором перед его уходом на бой с Ахиллом. Ранним утром, между восемью и девятью часами, в раскопе что-то блеснуло. Опасаясь со стороны рабочих кражи, Г. Шлиман отпустил их всех, а затем собрал драгоценные вещи и унес их к себе в дом.
      «Клад царя Приама» – более 10 000 вещей – находился в серебряном двуручном сосуде. Помимо 1000 золотых бусин, в него входили шейные гривны, браслеты, серьги, височные кольца, налобная золотая лента и две золотые диадемы. Был здесь и массивный золотой соусник (весом около 600 граммов), который предназначался, вероятно, для ритуальных жертвоприношений.
      Сами бусины были очень разнообразными по форме: это и мелкий бисер, и тонкие трубочки, и бусинки с расплющенными лопастями. Когда берлинский реставратор В. Кукенбург выполнил реконструкцию нагрудной пекторали, у него получилось двадцать роскошных нитей ожерелья, к нижней из которых подвешивались 47 золотых стержней, а в центре располагался один совершенно особый – с тонкими нарезками.
      Найденные в «кладе Приама» серьги, особенно «дольчатые», были выполнены в виде полукольца, свернутого из ряда проволочек (от 2 до 7), на конце сплющенных и прикованных в иглу. Среди колец встречаются крупные массивные экземпляры, с толстой иглой. В уши такие серьги явно не вдевались, и эти вещи ученые впоследствии назвали «височными кольцами». Однако, как их носили, было неясно: то ли в них продевали локоны, то ли ими украшали головной убор. Позднейшие подобные находки в древних могильниках позволили ученым предположить, что кольца привязывались к ушам тонкими шнурами.
      Самые изящные серьги имеют форму корзиночки, к которой снизу прикреплены тонкие цепочки с висящими на них стилизованными фигурками богини. Работа древних мастеров-ювелиров была просто изумительной. В изделиях, лучше всего сохранившихся, корпус серьги был спаян из целого ряда тонких проволочек, а сверху украшен розетками, зернью и филигранью.
      Когда Г. Шлиман показал троянское золото лучшему английскому ювелиру, тот отметил, что такие вещи могли быть изготовлены только с помощью увеличительного стекла. Позднее в последнем кладе были найдены десятки загадочных «линз» из горного хрусталя, и среди них была одна, которая давала двукратное увеличение.
      Кроме золотых вещей, в троянском кладе были найдены кости овец и быков, коз и коров, свиней и лошадей, оленей и зайцев, а также хлебные зерна, горох, бобы и кукуруза. Огромное количество орудий и топоров были каменными, и ни одного из меди. Многочисленные глиняные сосуды были сделаны руками, а частью на гончарном круге. Некоторые из них стояли на трех ножках, другие имели форму животных.
      Сам Генрих Шлиман из троянских находок превыше всего ценил ритуальные топоры-молоты, найденные в 1890 году. Эти молоты-топоры относятся к шедеврам мирового искусства. Совершенство их настолько велико, что некоторые ученые сомневаются в том, что их могли сделать в середине III тысячелетия до нашей эры. Все они хорошо сохранились, лишь один (сделанный из афганского лазурита) был поврежден, так как применялся в древности. В каком конкретно ритуале он участвовал, пока не установлено.
      Красота пропорций этих каменных топоров не могла быть следствием только одаренности мастеров, хотя бы и исключительной. За ними непременно должна была стоять школа с сильными традициями.
      На двух топорах (лазуритовом и жадеитовом) ученые обнаружили следы позолоты, украшавшей декоративные фризы с шишечками. Эти топоры могли быть атрибутами царя или царицы, исполнявшими и жреческие функции.
      Из сокровищ, найденных во время раскопок, Г. Шлиман ничего не отдал Порте, а тайно (с помощью Ф. Калверта) все переправил в Афины. Высокая Порта сочла себя ограбленной и возбудила против Шлимана дело об утайке им сокровищ. В 1874 году в Афинах состоялся суд, который присудил немецкого археолога к уплате денежного штрафа, впрочем, весьма умеренного по тем временам. В дальнейшем отношения с турками у Г. Шлимана наладились, и он еще несколько раз возвращался в Трою.
      Однако судьба сокровищ оставалась нерешенной. Генрих Шлиман хотел подарить их своей любимой Элладе, но греческий парламент не принял его дара. Тогда он стал предлагать свои находки разным музеям Европы: Британскому национальному музею, Лувру, Эрмитажу и другим.
      Убеждая французские власти купить у него клад Трои, Г. Шлиман не уставал повторять, что речь идет об уникальных предметах, к тому же троянского происхождения. «Произнесение одного только этого слова, – говорил он, – тотчас заставит трепетать все сердца и будет каждый год привлекать в Париж миллионы посетителей». И тем не менее никто не захотел принять троянские сокровища, хотя в их числе находились такие шедевры, как две диадемы, одна из которых была сделана из более чем 16 000 звеньев золотой цепи.
      Дело заключалось в том, что Г. Шлиман прослыл великим мистификатором, который компоновал свои клады из вещей различного происхождения. Найденные им предметы не соотносились с археологическим контекстом, одни из них не стыковались с другими… Описание обстоятельств находки «клада Приама» уже при самом его обнаружении вызывало недоумение. Так, например, Софья Шлиман была будто бы свидетельницей этого, но она в те дни находилась в Афинах, где ухаживала за больным отцом. Некоторые даже думали, что Г. Шлиман несколько лет «копил» свои находки, а когда решил, что ничего уже больше не найдет, то и объявил о кладе.
      В конце концов в 1881 году «сокровища царя Приама» благосклонно принял только Берлин. Генрих Шлиман специально подчеркнул, что он подарил их «немецкому народу», и Пруссия в благодарность присвоила ему звание почетного гражданина Берлина. В 1882 году троянский клад перенесли в Берлинский музей древней и древнейшей истории, а перед Второй мировой войной В. Унферзагт (директор музея), предвидя возможность гибели бесценных памятников, упаковал их в чемоданы, которые хранил в бункере в районе Тиргартена.
      При сдаче Берлина троянские вещи были переданы советскому командованию, и в июне 1945 года их отправили в Москву (259 предметов, в том числе и троянский клад) и в Ленинград (414 предметов из бронзы, глины и меди). Правда, в недавно опубликованных воспоминаниях Андрея Белокопытова, который вывозил из поверженного Берлина Пергамский алтарь и «клад Приама», говорится, что сокровища Трои он обнаружил случайно – в невзрачных деревянных ящиках в бункере зенитной башни берлинского зоопарка.
      В Советском Союзе «трофеи» из Берлина хранились в режиме особой секретности, и только в 1993 году правительство России объявило, что сокровища Трои находятся в Москве.

      В области археологии, как пишет немецкий писатель К. Керам, «Шлиман достиг трех вершин». Первой были «сокровища царя Приама», второй стало открытие царских погребений в Микенах.
      В феврале 1876 года Генрих Шлиман устремился в Микены, древнейший город Греции. По договору с греческим правительством все найденные немецким археологом предметы должны будут стать собственностью греческого народа.
      Именно на Микенском акрополе, по предположению ученого, должны были находиться могилы Агамемнона, Эвримедона, Кассандры и других древнегреческих героев. В конце июля Г. Шлиман приступил к раскопкам, а уже 7 августа сосредоточил свое внимание на внутренней части акрополя. Его опытный глаз отметил сразу же своеобразную впадину, находившуюся справа от знаменитых Львиных ворот, и знаменитое скопление щебня.
      Через несколько дней рабочие вскрыли ряд горизонтально стоявших плит, перекрытых такими же хорошо отесанными плитами, которые образовывали «круг». Внутри этого круга, чуть ниже, были найдены надгробные стелы, покрытые древними рельефными изображениями. Эти изображения представляют сражающихся на колесницах людей, сцены охоты и орнаменты различного характера. Странный каменный круг Г. Шлиман принял сначала за скамью, на которой восседали отцы города во время совещаний и судебных заседаний. По предположениям ученых, каменный круг сначала, видимо, служил местом захоронений и только позднее стал местом совещаний.
      В Микенах Г. Шлиман открыл пять знаменитых гробниц, находки из которых своими художественными достоинствами ослепили весь ученый мир. Сам Г. Шлиман писал впоследствии: «Все музеи мира, вместе взятые, не обладают и одной пятой частью этих богатств». Действительно, лишь намного позже, уже в ХХ веке его превзошел знаменитый клад из гробницы египетского фараона Тутанхамона.
      Погребенные в микенских гробницах люди принадлежали к высшим слоям общества, а может быть, были правителями его. Вместе с ними было положено в гробницы много вещей, которые служили им при жизни, но большая часть предметов была сделана специально для погребальной церемонии. Из золота были выполнены диадемы, покрывающие лица усопших маски, нагрудники, наплечники, пояса. Тонкие золотые маски сначала были выдавлены в форме, а потом отчеканены. Одежда усопших была покрыта бесчисленными золотыми пуговицами и другими украшениями.
      Первая гробница была разграблена еще в древности, и все же Г. Шлиман насчитал в ней пятнадцать золотых диадем – по пяти на каждом из трех усопших. Кроме того, в ней были золотые лавровые венки и украшения в виде свастик. На полу гробницы лежало множество ножей из обсидиана, а также куски большой серебряной вазы с устьем, покрытым резьбой и толстым слоем позолоты.
      В другой могиле, где лежали останки трех женщин, Г. Шлиман собрал более 700 тонких золотых бляшек, на которых были выбиты самые разнообразные узоры, спирали, стилизованные цветки, изображения бабочек, медуз, осьминогов, листья растений, звезды… В таком же беспорядке лежали и застежки, сделанные из золота и драгоценных камней, а также множество золотых фигурок: грифоны, львы, олени, пальма с львятами на макушке, лебеди, утки, сфинксы, кузнечики на тонких цепочках… На одном из скелетов была надета золотая корона с 36 золотыми листиками: она украшала голову, уже почти обратившуюся в прах.
      В четвертой гробнице археологическая экспедиция Г. Шлимана обнаружила пять больших медных котлов, один из которых был наполнен золотыми пуговицами (68 золотых пуговиц без орнамента и 118 золотых пуговиц с резным орнаментом). Рядом с котлами лежал ритон – серебряная голова быка (высотой около 50 сантиметров) с крутыми, красиво изогнутыми золотыми рогами и золотой розеткой во лбу. Пасть, глаза и уши этого быка-ритона были покрыты толстым слоем позолоты. Возле этой головы лежали две другие, чуть меньшего размера, – из листового золота.
      Одна из найденных золотых масок изображала овальное молодое лицо с высоким лбом, широкими дугообразными бровями, длинным прямым носом и удивительно маленьким ртом с тонкими губами.
      Но самой замечательной среди всех найденных оказалась одна маска, которая сохранилась гораздо лучше, чем все остальные. Она воспроизводит черты, испокон веков считающиеся эллинскими: узкое лицо, длинный нос, большие глаза, крупный рот с несколько пухловатыми губами… У маски – глаза закрыты, кончики усов чуть закручены кверху, подбородок и щеки закрывает окладистая борода.