Рорик помолчал некоторое время и сказал тоном потише:
      – Впрочем, сейчас это не самое важное. Это было очень важно раньше, до того, как… – запнулся на мгновение, моргнул и продолжил: – Тебе следует знать еще одно. Мы – я имею в виду нашу колонию на Танатосе – на краю гибели. К сожалению, мы не знаем, что именно нам угрожает. Я не стану сейчас говорить подробно, в вашем языке недостаточно слов и понятий, чтобы все объяснить. Но очень вероятно, что эта угроза самым прямым образом связана с предметом моих поисков. До начала поиска моя уверенность в этом была не столь высока, но сейчас… я получил достаточно подтверждений. Мне необходимо ее увидеть, я не могу предвидеть результатов этой встречи, но я должен сделать… – Рорик замолчал (Семену показалось, что шавелар подбирает наиболее подходящее слово), – я должен сделать шаг навстречу судьбе.
      Семен выдохнул. Многое становилось ясным. Кстати…
      – А… А если у вас и людей может быть потомство, то почему бы вам не начать… э-э-э… делать это потомство? Я же так понял, что этот ваш Фэй… эта… мутация проявится в последующих поколениях? Пусть не сразу, но ведь это увеличит численность, нет?
      Рорик опять прижал уши:
      – Неблагоприятный вариант. Неизбежна потеря контроля над распространением комплексов Фэй. Генотип Фэй-ансодержит специальный механизм наследования, фактически построенный на базе генетического вируса, – в первых поколениях смешанной пары проявление Фэй в потомстве крайне маловероятно, но возрастает для следующих поколений экспоненциально. При отсутствии контроля распростране-ния, совершенно неосуществимого в наших условиях, ориентировочно через полторы сотни поколений 95 процентов всего взаимоконтактирующего населения приобретет тот или иной набор комплексов Фэй даже при условии минимальной инбридности. Само по себе это не фатально, но это приведет к неминуемым социальным потрясениям и, несомненно, уничтожит нашу культуру, тот набор знаний, традиций и установлений, что называется словом «цивилизация».
      Семен почувствовал усталость. И раздражение.
      – А от меня-то вам, тьфу тебе, что надо?
      Рорик допил свою воду, поднялся:
      – Мне, Семен Викторович, надо одно. Когда тебе придет время сделать выбор, сделай его правильно, – и пошел к выходу из кафешки.
      – Э! – крикнул вслед Семен. – Погоди! Мне до портала дойти надо, но нельзя, чтобы менты меня заметили.
      Рорик, не оборачиваясь, махнул рукой в сторону Семена – тонкая пульсирующая нить протянулась от него к Семену, померцала секунду и погасла. Рорик толкнул дверь и вышел.
      – Етить-кудрить. – Семен покачал головой. – А я, типа, знаю, что это такое? И что, меня теперь никто не увидит или как?
      Подошел к стойке, постоял некоторое время. Продавщица скучала за кассой и никакого внимания на Семена не обращала. Семен тихонько кашлянул. Продавщица вздрогнула, подняла глаза, посмотрела недоуменно прямо сквозь Семена, покрутила головой, заглянула за спину, пожала плечами и заскучала дальше. Семен тихонько улыбнулся и пошел к выходу.
      На улицах города наблюдалось нездоровое оживление. Где-то далеко выли сирены, периодически расшугивая мирных автолюбителей, пролетали машины с синими полосами на бортах. Гаишники на перекрестках тормозили всех подряд, чего-то пристально выглядывали в салонах, создавая на вечерних улицах совершенно нетипичные для Твери километровые пробки. Семен даже удивился немного: пусть с учетом устроенной Кириллом перестрелки шуму все равно было многовато. Подумал и решил, что, наверное, кто-нибудь опознал его, Семена, вот и поднялся кавардак. Интересно, а сколько эта невидимость на нем продержится? Вот щас как слезет прямо посреди улицы. Поежился и пошел быстрее, старательно обходя прохожих, которые постоянно порывались пройти прямо сквозь него.
      Опасался зря – невидимость без сбоев продержалась до самого ВНИИГСКВТ. Семен напугал вахтершу, проявившись прямо из воздуха посреди проходной – была у сторожевой нити, кроме отпугивания случайных посетителей, еще и такая функция – снимать всякого рода невидимости. Вахтерша выронила газету и, скрывая испуг, заворчала на Семена: «Мельтешат тут всякие-разные, нет, чтобы по-людски пройти…»
      Семен улыбнулся, извинился, поднялся на второй этаж и пошел в сторону портала. Но немного не дошел – его привлек разговор за углом. Коридор в этом месте расширялся, превращаясь в небольшой зал с окнами во двор института. И там, у окон, кто-то только что упомянул его фамилию. Семен замер и, сам не понимая, зачем так делает, тихонько подкрался к углу и прислушался.
      – Ищут, Геннадий Артемович, – сказал негромкий голос. – Мы уже выяснили все, что произошло. Чистая случайность. Мы проследили его путь до конца, и мы бы его уже взяли, если бы не этот чертов шавелар.
      Второй голос, грубоватый и отрывистый, видимо, принадлежащий этому самому Геннадию Артемовичу, от души выругался.
      – Я не уверен, что мы можем ему что-то противопоставить. – Первый голос помялся и добавил: – Он Самойлова уделал меньше чем за минуту, да еще и роту ментов походя обезвредил… А Самойлов был один из лучших. Да что Самойлов – Лацис, и тот облажался.
      – Что?! – удивленно воскликнул собеседник. – Лацис? Здесь? Откуда?
      Голос первого сочился теперь неприкрытым сарказмом:
      – От верблюда. Из столицы примчался, чтобы самолично решить все наши проблемы. С которыми мы сами не можем справиться в силу недалекого ума. А тут – на ловца и зверь бежит. То есть это Лацис так думал, что он – ловец, а вышло-то наоборот… – Послышался вздох, и голос с горечью продолжил: – Великий Лацис облажался. А кто у нас есть круче – да нет никого… Может, мы еще раз обратимся к помощи нашего потустороннего союзника?
      Послышалось раздраженное «хе!», и второй голос ответил:
      – Сам думай, что говоришь. Зачем? Чтобы еще один город в пепел превратить? (Семен замер, весь превратившись в слух.) И где гарантия, что они на этот раз его накроют? Нет уж, хватит с нас одного раза. Тем более что, попомни мои слова, нам еще за ту помощь счет предъявят, не раз еще пожалеем, что связались с этим… этим… Анекдот помнишь? «За такие деньги квартиру можете не называть, хватит подъезда»… вот именно. Так что действуем по намеченному плану – Астраханцева нейтрализовать немедленно. Совершенно незачем, чтобы он под ногами путался («Ах, вот даже как!» – подумал Семен). Свиридову… ты знаешь мое мнение.
      – Знаю, но извините, Геннадий Артемович, без согласования с советом я никаких действий предпринимать не стану.
      – Ну и дурак, – сказал второй, впрочем, без особой злости. – Допрыгаетесь вы со своим миндальничаньем. Сам же сказал, что мы перед котом – ноль без палочки. Ну как он сюда припрется? А он припрется, рано или поздно, удивляюсь еще, почему он до сих пор этого не сделал. Что тогда? Вы ж его не остановите. А если он ее заберет, тогда всему конец. Условия соглашения с Сахаотом ты знаешь не хуже меня. По-моему, шлепнуть ее, пока она у нас, и дело с концом. Если не хочешь руки марать, я это и сам могу сделать.
      – Вот когда припрется, тогда и шлепнем. – Первый голос звучал уважительно, но непреклонно. – Это во-первых. А во-вторых, я не собираюсь ее здесь долго держать. Лацис собирался сразу по приезде ею заняться, но, по причине недавних событий, задерживается – обещался сегодня к вечеру быть.
      – Лацис – это хорошо, – удовлетворенно отозвался второй, – он тут порядок наведет. То, что он, как ты говоришь, «облажался», еще ничего не значит – впредь умнее будет. Он-то, наверное, думал наскоком все проблемы решить. А…
      Но тут со стороны лестницы послышался громкий разговор и шаги нескольких поднимающихся людей.
      – Похоже, мои ребята вернулись из ментовки, – сказал первый голос. – Надо бы послушать, может, чего нового расскажут.
      И разговор на этом прервался. Семен же, оказавшийся меж двух огней, заметался. Оставались секунды, прежде чем его увидят поднимающиеся по лестнице. Пройти по коридору тоже было никак нельзя. Семен неслышно метнулся к ближайшей двери, толкнул ее – заперто, следующая – заперто. Начиная паниковать, Семен быстро осмотрелся. Рядом была всего еще одна дверь, но – с кодовым замком. С ней даже и пытаться не стоило, но в памяти вдруг всплыло: слепящее солнце, горячий песок, замерший в оцепенении пятиметровый ящер. «Пяаахтьт-тес-сят три тф-фе'атсс-сать».
      Что ж, других вариантов все равно не было. 5312 – быстро набрал Семен и с замершим сердцем потянул вниз ручку. И она подалась! Семен, еще не веря своей удаче, проскользнул внутрь комнаты, тихонько, придерживая язычок замка, чтобы не щелкнул, закрыл за собой дверь. Прислушался. Звуки шагов и громкого разговора приблизились к двери и, не задерживаясь, прошли дальше. Семен облегченно выдохнул, обернулся, приваливаясь к двери, и замер – он был в комнате не один. У окна стояла невысокая девушка с короткой стрижкой и недоуменно за ним наблюдала. Семен сглотнул, улыбнулся и прижал палец к губам: «Тсс».
      – А я вас знаю, – сказала вдруг девушка негромким голосом. – Вы в кутузке напротив меня сидели. И сбежали с этим… волчонком.
      Но Семен тоже вспомнил, где ее видел.
      – Да, – сказал он полушепотом, кивнув. – Извините. Я вас тогда действительно за проститутку принял.
      – Ерунда, – ответила девушка. – А вот дверь вы зря закрыли. Она изнутри не открывается. По-моему, вы не из тех. Вы кто такой?
      «Из каких – тех?» – удивился про себя Семен, но вслух сказал:
      – Семен. Астраханцев.
      Девушка улыбнулась, сразу став ослепительно прекрасной:
      – Очень приятно. Свиридова Алита. Но я не об этом.
      – У вас улыбка очень красивая, – сказал Семен, тоже улыбаясь. «Свиридова, – подумал он, – сдается мне, та самая, о которой говорили в коридоре… и которую хочет забрать шавелар… что ж это получается?» Семен посерьезнел, «Вот оно, похоже. То самое, о чем сукин кот говорил. И какой же выбор я должен сделать, интересно?»
      – А вообще это долгая история, не думаю, что у нас есть на нее время. Говоря вкратце, мы оба находимся сейчас в очень неприятной ситуации. Меня собираются «нейтрализовать», сразу, как найдут, уж не знаю, что под этим подразумевается, а насчет вас – мнения разделились. Кто-то хочет вас убить немедленно, а кто-то пока не хочет. Они спорили тут в коридоре.
      Алита побледнела, подошла к Семену.
      – Зачем? – спросила они недоумевающим шепотом.
      – Затем, что вы, видимо, чужая. Инопланетянка. И при этом очень важная, чуть ли не принцесса.
      – Дурацкая шутка, – ответила Алита, бросив на Семена осуждающий взгляд.
      Семен молчал.
      – Вы серьезно? – Алита пристально всматривалась в его лицо, словно надеясь прочитать там ответ. – Бред!
      – За что купил, за то продаю. – Семен пожал плечами. – Мне один… ваш соотечественник рассказал. Вас похитили семнадцать лет назад и привезли сюда, на Землю.
      – Бред, – повторила Алита, но уже не так уверенно.
      – Теперь он вас ищет, чтобы вернуть, а те, кто вас похитил, они наши, то есть с Земли, не хотят, чтобы он вас нашел.
      – Бред, – едва слышно сказала Алита жалобным голосом. – Скажите; что вы пошутили.
      Семен открыл рот, чтобы ответить, но тут услышал за дверью шаги. Кто-то подошел и остановился у двери. Защелкали нажимаемые кнопки замка. «Сделайте так, чтобы он зашел», – одними губами произнес Семен, хватая увесистую табуретку и становясь у косяка. Лязгнул замок, потом дверь открылась.
      – Что-нибудь нужно, Алита Ивановна? – поинтересовался мужской голос.
      Семен замер, не дыша.
      – Да, – сказала Алита, зажав левую ладонь пальцами другой руки, – я порезалась. Посмотрите, пожалуйста.
      «Молодец!» – мысленно воскликнул Семен и, как только голова вошедшего показалась из-за двери, со всей силы обрушил на нее табуретку. Мужчина молча рухнул на пол. Алита тихонько вскрикнула. Семен быстро затащил упавшего внутрь комнаты, осторожно выглянул наружу – никого. Обернулся, поманил Алиту:
      – Пошли.
      К счастью, никто им не встретился ни в коридоре, ни на лестнице, ни в холле. Семен спокойно попрощался с вахтершей, открыв тяжелую дверь, пропустил Алиту и вышел наружу, в темноту зимнего вечера. Семен обрадовался вечерней темноте, как приятному подарку – принимая во внимание скупое освещение тверских улиц, можно было особо не опасаться, что его опознают из проезжающей машины.
      – Куда пойдем? – негромко поинтересовалась Алита. – Может, к Ольге – подруга моя?
      – Нет, – Семен отрицательно покачал головой, – твоих подруг они в первую очередь проверят. Есть у меня идея, но давай отойдем пока.
      Прошли пару кварталов, вышли на улицу пооживленнее. Семен порылся по карманам, выругался. Обернулся к Алите:
      – Ручка с бумажкой есть?
      – Есть, – Алита полезла в сумочку, достала блокнотик, вырвала лист, – а зачем?
      Семен вздохнул:
      – Надо на такси ехать, а у меня денег ни копейки.
      Алита непонимающе нахмурилась:
      – У меня есть деньги. А ручка с бумагой при чем?
      Семен улыбнулся:
      – Черт. Не сообразил. С бумажкой нельзя. Водитель потом может в ментовку пойти и привести их прямо к нам. Поехали за деньги.
      Семен вышел к проезжей части и протянул руку в международном жесте. Почти сразу же затормозила невзрачная «шестерка». Семен открыл дверцу, приглашающе махнул Алите рукой.
      – Я все равно ничего не поняла, – пробормотала та, засовывая ручку с бумажкой обратно в сумочку и садясь в машину.
      – Линейная, два, – сказал Семен водителю. Ему хорошо запомнилось, что замок в квартире некоей учительницы по литературе не был английским и Кирилл, выходя, просто плотно прикрыл дверь. Правда, номер дома и квартиры он не запомнил, но собирался сориентироваться на месте.
 

* * *

 
      Ожидания не подвели: стоило Семену дойти по Линейной до девятиэтажек, как он сразу вспомнил, которая ему нужна. Они поднялись на второй этаж, и Семен толкнул знакомую дверь. Дверь открылась, он прошел внутрь, обернулся: Алита неловко мялась у входа.
      – Не бойся. – Семен сам не заметил, как перешел на «ты». Процитировал Кирилла: «Малина чистая. Я про эту квартиру случайно узнал».
      Алита внимательно посмотрела на Семена:
      – Сначала ты мне все расскажешь.
      Семен кивнул. Алита вздохнула, зашла внутрь и прошла в квартиру. Семен облегченно закрыл дверь на замок, зашел в кухню.
      – Чаю будешь? – спросил он громко, наполняя чайник. Ответа не последовало. Семен поставил чайник на плиту, прислушался и крикнул еще раз: – Алита! Чай тебе делать?
      Нет ответа. Семен встревожился и прошел в зал. Дубленка валялась на полу, а Алита, приоткрыв рот, лежала на диване и безмятежно спала. Семен улыбнулся, вышел и прикрыл дверь зала.
      Пошел в кухню, закурил. Будущее выглядело туманным и безрадостным… «Обложили», – тоскливо подумал Семен. Институт, бывший надежным прибежищем и защитой, превратился в ловушку. Знакомых, таких, которым можно довериться, у него не было, и что делать дальше – идей не было тоже. «Ладно, – решил Семен, – утро вечера мудренее». Стащил свитер, тот зацепился за нагрудный карман рубашки, и Семен вдруг вспомнил, что означала привычная тяжесть на груди, на которую он давно перестал обращать внимание, – Вадик. Если кто и может помочь, то только он. Правда, он собирался появиться здесь только через неделю, и то не факт. Насколько Семен знал подобных людей, Вадик запросто мог передумать еще раз и решить, что его помощь здесь на фиг не нужна. Семен вздохнул, махнул рукой и пошел в спальню.
      Проснулся Семен от запаха чего-то жареного и сразу вспомнил, что за весь вчерашний день ел только один раз – позавтракал вместе с Вадиком утром, еще в Тайге. Семен потянулся, надел рубашку и, облизываясь, направился к кухне, откуда неслись шкворчащие звуки и аппетитные запахи.
      – Доброе утро, – сказал он, заходя.
      Алита обернулась от плиты:
      – Доброе. Ничего, что я тут расхозяйничалась? Уж больно кушать хочется.
      – Мне тоже, – ответил Семен. – И потом, это все равно не моя квартира.
      – А, – отозвалась Алита. – В холодильнике почти все испортилось, я выбросила. Но яйца вроде еще нормальные, колбасу копченую я пожарила. Ты какую яичницу любишь? Глазунью или вперемешку?
      – Без разницы, – отозвался Семен, – лишь бы побыстрее.
      Алита засмеялась, положила на стол перед Семеном доску, поставила сверху благоухающую сковородку с жареной картошкой и яичницей. Села напротив. Посмотрели друг на друга, потом на сковородку, потом… потом было только мелькание вилок и чавканье.
      – Уф, – сказал Семен, откидываясь и протягивая руку за сигаретами.
      – Не кури здесь, – сказала Алита, – пожалуйста. И… ты обещал мне все рассказать.
      Семен вздохнул:
      – Чаю хоть можно?
      – Чаю? Чаю можно. – Алита поднялась.
      Семен еще раз вздохнул:
      – Все началось с того, что я в автобусе увидел эльфа…
 

* * *

 
      – Н-да, – сказала Алита, – люблю фантастику. Спрашивать у тебя, правда ли все это, я так понимаю, бессмысленно.
      Семен жадно пил остывший чай – в горле порядком пересохло.
      – И что дальше собираешься делать?
      Семен пожал плечами:
      – Честно говоря, я не знаю. У меня практически нет вариантов… Вот разве только Вадик. Можно недельку пожить тут, а потом, когда он сюда перейдет, посоветоваться с ним. Неплохо бы Рорика как-нибудь найти, но как его найдешь? Если по улицам шарахаться, так нас самих заметут. Так что я не знаю… Может, ты чего предложишь?
      Алита вздохнула:
      – Ну и ситуация, блин. Даже и не знаю, подумать надо. С этим твоим эльфом мне пока встречаться точно не хочется. Блин! Знаешь, я во все это до конца так и не поверила… – Она задумалась, рассеянно рисуя пальцем на столе замысловатые фигуры. – Есть у меня один знакомый в Иркутске… точнее, отец одного знакомого, немаленький человек, кстати… Тут телефон есть?
      – Есть, – отозвался Семен, – в коридоре на тумбочке. А этот… твой знакомый… если он тебе хорошо знаком, то его слушать могут? И этот звонок мигом вычислят.
      Алита засмеялась, вставая из-за стола:
      – Не-е, вот кого-кого, а на него в последнюю очередь подумают, чтобы меня найти. Не, не беспокойся. Да он меня и не помнит наверняка, мы из Иркутска лет семь назад съехали, я тогда еще ребенком была. Я навру ему чего-нибудь.
      Алита вышла в коридор, и вскоре оттуда донеслось удивленное восклицание.
      – Чего там? – спросил Семен.
      – Тут… пистолет лежит, – ответил встревоженный голос. – Тяжелый… похоже, настоящий.
      – Это, наверное, Кирилл оставил, – отозвался Семен. – Не трогай, он заряжен может быть. А вообще хорошо, что он его тут оставил – вдруг пригодится.
      – Пусть уж лучше не пригождается, – возразила Алита под звуки набираемого номера.
      – Пусть, – согласился Семен, выходя в коридор и подбирая с полки у телефона пистолет. – Только пусть уж лучше он будет и не пригодится, чем наоборот.
      Но Алите, видимо, как раз ответили по телефону, поэтому она ничего не сказала – только кивнула, послушала трубку, попросила Петра Михайловича, послушала еще и с извинением положила трубку. Раздраженно полистала маленькую записную книжку.
      – Облом, – сказала она. – А больше пока в голову ничего не приходит. Ну что, брат Робинзон, воспользуемся планом «Б»?
      – А? – не понял Семен.
      Алита махнула рукой:
      – Не обращай внимания. Будем сидеть и ждать, пока этот твой Вадик не заявится. Или пока чего-нибудь новое не придумаем.
      Семен только плечами пожал и ушел в ванную – курить. Вернувшись через десять минут, обнаружил Алиту придирчиво изучающей корешки книг в библиотеке, Семен за все прошедшее время так и не успел рассмотреть квартирку, поэтому тоже заинтересовался. Тем более что библиотека была обширная – три шкафа с книгами занимали всю стену в зале, кроме этого, как помнил Семен, еще один книжный шкаф стоял в спальне. Алита, заметив интерес Семена, скептически хмыкнула:
      – Не понимаю, как такое можно читать? Тысяча книг, а читать нечего. Хоть бы детективчик какой завалящий. И телевизора нету. Это же со скуки сдохнуть можно. Бедные школьники, чему их может обучить человек, живущий в таком… таком ските?
      Семен тоже уже успел оценить состав книжных шкафов.
      – И чем же тебя не устраивает эта сокровищница мировой литературы? – язвительно поинтересовался он. – Как же это «читать нечего»? Допустим даже, что полное собрание сочинений Достоевского ты знаешь наизусть, но вот здесь наверняка найдется много незнакомого даже для такой начитанной девушки. – Семен достал с полки книгу «История русского драматического театра. Том 7» и протянул Алите. Та фыркнула:
      – Ой, блин, нашелся эрудит. Сам-то Достоевского хоть что-нибудь читал?
      Семен открыл рот.
      – «Преступление и наказание» не считается.
      Семен закрыл рот, обескураженно засмеялся и кивнул:
      – Да я и из него-то ничего не помню, по совести говоря.
      – Типичный случай. Мало кто помнит. Это все советские школьные министры виноваты. Это ж надо придумать – взваливать на детишек такую массу. «Преступление и наказание» следует читать первый раз лет в тридцать, второй – лет в сорок.
      Семен искоса взглянул на Алиту:
      – Ты неплохо сохранилась для своих лет, надо заметить.
      Алита рассмеялась:
      – Это мне моя учительница по литературе говорила. Одна из. И дала нам вместо «Преступления и наказания» «Идиота», чем меня и подставила, когда я в другую школу пошла. Там училка была типа этой, – Алита обвела рукой вокруг, – и, когда я выдала ей фразу про тридцать и сорок лет, возненавидела меня лютой ненавистью. Единственная четверка в аттестате у меня из-за нее, вот я и запомнила. До сих пор на эту дуру злюсь, представляешь? Такая неприятная тетка была, мы ее, помнится, Жабой прозывали…
      Семен засмеялся.
      – Ты чего? – не поняла Алита. – Чего смешного?
      – Я сразу не сказал. Забыл. А сейчас вспомнил. Кирилл свою училку, ну в чьей квартире мы сейчас сидим, тоже Жабой называл. Может, это та самая?
      Алита замерла.
      – Не, – сказала она неуверенно, – это вроде в другом городе было, в Волгограде, кажись… – Она нехорошо прищурилась. – Тебе ее фотографий здесь не попадалось? Вдруг и в самом деле она? Отомщу!
      Семен хмыкнул:
      – А ты злопамятная, я посмотрю.
      – Ага, – Алита хищно оскалилась, – еще как. О… ну надо же, Брюсов есть, случайно попал, наверно. – Схватила с полки томик и плюхнулась с ним на диван. Семен посмотрел на нее, вздохнул, взял первую попавшуюся книгу с полки и пошел в спальню.
      Семена хватило на пять абзацев, после чего он в раздражении захлопнул томик и пошел искать чего поинтереснее. Потом еще. И еще. Когда он пришел раз в пятый, Алита оторвала взгляд от книги и скептически взглянула на Семена:
      – Просвещаешься? Давай-давай. Лучше поздно, чем никогда.
      Семен раздраженно засунул книгу в шкаф и пошел в кухню за сигаретами. Но пачка оказалась пустой. Огорченно вздохнув, он пошел в прихожую, надел куртку, пошарил в кармане и замер. Во-первых, денег у него не было, во-вторых… Во-вторых, не стоило ему появляться на улице. Семен снял куртку и зашел в зал.
      – Слышь, Алита, – неуверенно начал он тактические действия, – а что мы на обед будем есть?
      – Ты ж час назад кушал, – рассеянно отозвалась та, не отрывая взгляда от книги.
      – Ну пусть не сейчас, но все равно… Ты ж говорила, что продуктов нет. Надо будет в магазин сходить, наверное.
      – Хрен тебе, а не сигареты, – сказала Алита, перелистывая страницу. – Бросай курить, вставай на лыжи.
      – Черт! – сказал Семен и пошел ставить чайник. Хоть какое-то развлечение.
      Алита отправилась в магазин часа через три и пропала надолго. Семен некоторое время ждал спокойно, потом начал беспокоиться. Когда поздним вечером, спустя шесть с половиной часов после ухода, наконец, раздался условный стук, Семен уже места не находил и встретил Алиту раздраженно-укоризненным:
      – Ну где ты так долго?
      Алита в ответ хмыкнула и вручила Семену блок LM. Семен умолк и удалился в ванную.
      – Погоди, – крикнула Алита, – не воняй там, я сначала руки помою!
      Семен затушил сигарету в струе воды, отнес бычок в туалет и выкинул в унитаз. Пошел в зал.
      – Блин! – встретила его Алита. – Слушай, курил бы ты на балконе, что ли? Не продохнуть же в ванной от твоего дыма.
      Семен вздохнул:
      – Я же говорил…
      – Да помню, помню, – перебила Алита. – Нельзя, потому что соседи могут заметить, что в пустой квартире кто-то появился, и в милицию стукануть. Это я так – брюзжу. Недовольство выражаю, чтобы ты не думал, что все хорошо. Мог бы уж потерпеть недельку без курева, а? И легкие здоровее были бы.
      – Да я и так до последнего сдерживаюсь, – раскаянным голосом отозвался Семен. – Но ты учти, что, во-первых, я и так до этого три месяца не курил, во-вторых, нервничаю я сейчас, а в-третьих, делать совершенно нечего. Ну как тут не курить? Тебе хорошо – обложилась своими тетрадками,…слушай, а что это у тебя за тетрадки?
      – Конспекты… – рассеянно отозвалась Алита. – У меня вообще-то сессия вот-вот начнется, надо подучить. Фантастика фантастикой, но учение все же свет… а неученых – тьма.
      – Не понял, – насторожился Семен. – Как это конспекты? Откуда?
      – Да ладно тебе, – ответила Алита примирительным тоном, откидывая челку со лба. – Я и так, как Мата Хари какая-то, пробиралась через соседний подъезд по крыше и потом полчаса у двери прислушивалась.
      – Домой ходила, – закипая, сказал Семен утвердительно. – Я ж говорил… Я специально говорил – не ходи ни к кому знакомым, не ходи домой! Им же не обязательно все время тебя караулить, они могли заклинание в комнате оставить, чтобы оно к тебе прицепилось! Ты что, не понимаешь, что все это серьезно?! Что они могут тебя убить и, скорее всего, уже хотят это сделать?
      – Ой, не зуди, – Алита сморщилась, – заклинания-заговоры, блин, Ночной Дозор какой-то. Все равно у меня денег почти не оставалось, иначе на какие шиши я бы тебе сигареты купила хотя бы? Ты, кстати, мне за них еще даже спасибо не сказал.
      – Да разве в сигаретах дело, я б и без них прожил, дело же в другом…
      – Без них бы, говоришь, прожил? – задумчиво поинтересовалась Алита. – Как меня травить, так ты без них жить не можешь…
      Семен посмотрел на Алиту укоризненным взором, но ничего не добился и лишь махнул раздраженно рукой.
      На следующее утро Семен встал в восьмом часу и поднялся на чердак. Алита на предложение Семена «куда-нибудь перебраться» только хмыкнула скептически, да Семен и сам понимал, что и перебираться некуда, а если Алиту действительно пометили, то их найдут, куда бы они ни подались. Но сидеть просто так и ожидать, пока незваные гости начнут выносить дверь, Семен тоже не мог, поэтому решил покараулить с утра пораньше, справедливо рассудив, что их преследователи тоже люди, и если уж не пришли сразу вслед за Алитой еще вчера, то наверняка выйдут на работу не раньше утра. Он так и не решил, что будет делать, если вдруг двор заполнят милицейские или еще какие подозрительные машины, хоть и думал об этом часа четыре, пока мерз на чердаке. Но, к счастью, ничего делать не понадобилось, и, к обеду окончательно замерзнув, Семен спустился в квартиру, напугав на девятом этаже какую-то бабку.
      Им повезло. Семен не догадывался, но преследователям пришло в голову развесить на них ловушки только вчерашним вечером, и аккурат в то время, когда он сидел на чердаке, двое незаметных людей в квартире Алиты как раз занимались установкой того самого заклинания.
      – Замерз, бедолага, – встретила Семена Алита сочувственным тоном, – пойдем погреешься. Я вчера коньячку купила. Помирать, так с выпивкой. И обед почти готов.
      Семен сразу оттаял и заулыбался. Алита странно посмотрела на него искоса.
      – Как не со мной все происходит, – пожаловалась она. – Ну разве может вся эта ерунда быть правдой? Магия какая-то, параллельные миры, инопланетяне, по Земле шляющиеся, прочая бредень. Ну как в это поверить нормальному человеку? – Алита помолчала. – Да хоть бы и нормальному нечеловеку. Нет, – быстро добавила она, бросив на Семена короткий взгляд, – я не думаю, что ты врешь, но поверить во все это… извини.
      – Я понимаю, – сказал Семен, – это ты извини. Я же вижу, что тебе непросто приходится…
      Помолчали, глядя друг на друга.
      – Кхм, – Алита прокашлялась, – пошли, что ли, кушать? Обед стынет…
 

* * *

 
      Семену снился замечательный сон про детство, когда он, в первый и последний раз, поехал с семьей на море. Ожившая, помолодевшая и радостная мама, теплые волны, белый песок. Семен краем сознания чувствовал, что все это ему только снится, и спешил насладиться этим теплым и светлым сном. Но тут его немилосердно ткнули в бок и чей-то голос проорал в самое ухо:
      – Ночной дозорррр! Всем выйти из сумрака!
      Семен, жалостно сморщившись, попытался ухватить краешек сновидения, но тщетно – оно ускользнуло, как мелкий сухой песок сквозь пальцы, оставив ощущение светлой печали. Семен мрачно открыл глаза.
      – Черт, – пробормотал он, – мне такой сон снился… Разве так можно?
      – Про баб небось, – прокомментировала Алита. – Тем более не фиг валяться. Вам звонок. Междугородный.
      – Чего? – не понял Семен, пытаясь сообразить, кто может звонить сейчас и сюда – ему? И насколько это плохо.
      – Вадик твой проклюнулся. Предупреждать надо! Я чуть не родила со страху, когда эта фигня затряслась и начала током дергаться. Ладно, вспомнила, ты что-то там говорил. Иди принимай вызов. Этот настырный Вадик уже час без перерыва долбится.
      Семен поднялся и, отчаянно зевая и потирая глаза кулаками, отправился в кухню.
      – Ну наконец-то! – На пластинке проявилось встревоженное лицо Вадика. – Я уж думал, приключилось чего. Ты чего молчал?
      – Спал, – буркнул Семен.
      – А… ну извини, – без малейшего раскаяния отозвался Вадик. – Я в Москве, короче. Точнее, в Подмосковье – в Щедрине. Это во-первых. А во-вторых, я тут пошуршал маленько… Короче, дела тут у вас затеваются некислые, у меня аж мозги греются, как подумаю, какие дела. Встретиться надо, вот что я думаю. Ты где сейчас? И как там у тебя обстоит? Нормалек?