Концепция - Живое время

Илья Светозаров

Живое время

Copyright 2010 by Ilya Svetozarov

Cover Design by Ilya Svetozarov

All rights reserved

No part of this book may be reproduced, copied, scanned, stored, or transmitted in any form or by any means, electronic, mechanical, photocopying, recording, or otherwise, including information storage and retrieval systems without express written permission of the author. Please do not participate in encouraging piracy of copyrighted materials in violation with the author’s rights.

Purchase only authorized editions.

Эта книга – часть серии КОНЦЕПЦИЯ, состоящей из 11 книг, которые, я надеюсь, будут интересны самому широкому кругу читателей без возрастных и прочих ограничений. Вера, религия, философия – вот то, о чем я предлагаю поговорить в ходе нашего спокойного и ненавязчивого общения. Со своей стороны, обещаю сделать этот разговор простым, интересным и увлекательным. А главное – предельно информативным.

Книги серии КОНЦЕПЦИЯ:

1. Явная доктрина

2. Живое время

3. Отражение

4. Глобальная жатва

5. Армия Зла

6. Начало

7. Новая религия

8. Солнечный ветер

9. Азбука

10. Простая философия

11. Звездная мистерия

Книги написаны в определенной последовательности, читать их лучше всего именно так, как они написаны, начиная с первой. Можно начать не с первой книги, а с любой другой, а затем вернуться к началу серии и прочесть остальные. В этом случае уже знакомая книга при повторном прочтении принесет намного больше информации.

Если твоя цель – духовное развитие, эти книги должны попасть к тебе исключительно честным путем. Только так они действительно станут твоими и будут полезны для тебя.

Для меня продажа моих книг – единственный источник моего существования и залог появления новых произведений. Если ты уважаешь мой труд, но по каким-то причинам к тебе попала незаконная копия, ты можешь зайти на мой сайт и приобрести эту и любую другую из моих книг законным и честным путем.

Вся информация – на сайте ilyasvetozarov.com

Вступительное слово

Из прошлого в будущее переходит только настоящее.

В последнее время науки и знания, веками остававшиеся лишь уделом избранных, вышли из тени и стали доступны всем. Практики духовного совершенствования и технологии изменения реальности вместо жизненного пути для многих стали забавой и способом обогащения. К священному огню истины из темных углов ринулись искатели приключений. Эзотерика из науки для посвященных превратилась в один из способов развлечься и весело провести время. Каждый "современный" человек, желая не отстать от моды, почитывает "духовную" литературу и находит себя в соответствующих "эзотерических собществах", позволяющих ничего не изменяя в жизни и даже не вставая с дивана, приобщиться к "вечным ценностям", предлагаемым любимой асоциальной сетью. Каждый из современных "умов" стремится "отметиться" в этой теме, пользуясь незнанием и неспособностью людей самостоятельно отличить ложь от правды. Многие неуравновешенные люди уже попали под мощное влияние какой-нибудь секты или новомодного псевдодуховного движения. Другие, не стесняясь, объявляют себя избранными, мессиями, апостолами и так далее, собирая вокруг себя доверчивых поклонников, разрушая их души и тела и зарабатывая на их доверчивости огромные состояния. Традиционные религии вяло, а иногда и вовсе неадекватно реагируют на происходящее. Занятая междоусобными войнами, церковь давно утратила свой авторитет и духовное лидерство.

Да, каждый из тех, кто истинно верит и стремится к знанию, идет к нему тернистыми путями. Отрицательного опыта, как известно, не бывает. Но глупо искать истину, там, где ее нет и быть не может! Преступно низводить великие идеи на балаганный уровень.

У кого-то может сложиться ошибочное впечатление, что я только и занимаюсь тем, что "огульно хаю и хулю" религию, церковь, и другие социальные образования, издеваясь над базовыми для существования общества законами и святыми для верующих понятиями. Конечно же, это не так. Такой цели я никогда не ставил и не ставлю перед собой.

Я не выступаю против Бога, так же, как не выступаю против истинной веры. Я выступаю против Глупости и Невежества, которые наряжаются в святые одежды и обманывают тех, кто доверил им свои сердца и души. Призванные хранить и преумножать священные знания, по своей воле и по воле Божьей избравшие своим жизненным путем служение истине, духовные отцы всеми силами должны оберегать эту истину и собственным жизненным примером утверждать ее, доказывая справедливость оставленных человечеству заповедей.

На протяжении всей истории нашей цивилизации лучшие и самые достойные ее представители по крупице собирали священные знания. Ценой невероятных страданий и лишений, а иногда и ценой собственной жизни каждый из них вносил свою лепту в духовную сокровищницу, делая свой опыт всеобщим достоянием. Ключи от храма, имя которому Истина, в свое время были доверены самым честным, бескорыстным и благородным людям.

Вместо того чтобы передать эти ключи в достойные и чистые руки, служители культа давно потеряли их. А духовную сокровищницу взломали и отдали на поругание праздной толпе. Основная часть святынь, некогда хранившихся здесь, уже распродана. Оставшаяся – ждет тех, кто может больше заплатить. Теперь, за неимением истинных ценностей, "служителям", давно потерявшим моральное право на это звание, не остается ничего другого, кроме как наряжаться в блестящие одежды и разыгрывать дешевые маскарады в пряничных декорациях, покрытых фальшивой позолотой, являя зрителям примитивные и бутафорские "откровения и чудеса".

В то время как церковь удобно устраивается и переустраивается, трусливо сидя в нише, отведенной для нее властью, политики, взобравшиеся на вершину в результате бессовестного обмана собственного народа и чудовищных манипуляций массовым сознанием, тут же осознают себя Божьими избранниками и мессиями, начиная примерять на себя терновые венки и нимбы "спасителей нации". При этом новоявленные отцы и матери народа не перестают торговать святыми для всех, но только не для них, понятиями. Вера, свобода, демократия, независимость, самоопределение – все идет на продажу, лишь бы подольше удержаться на троне и отработать вложенные деньги.

Многочисленные сектанты и прочие сатанисты с Библией в руках в наши дни стали реальной силой и угрозой. Пользуясь невежеством простых людей и деньгами своих заокеанских покровителей, при полном попустительстве со стороны местных "духовных лидеров", они успешно внедряются во все сферы нашей жизни. В том числе – в жизнь политическую, культурную, религиозную и экономическую, где их лобби уже достаточно многочисленное и представительное.

Конечно, есть и светлые моменты. Но на фоне кричащей о себе глупости, скромная мудрость предпочитает хранить молчание.

И если в результате моих трудов мудрости не прибавится, то, может быть, глупости станет хоть немного меньше! Давайте попробуем вместе разобраться в ситуации и отделить зерна от плевел! Прошу прощения у тех, кому эта книга может показаться излишне резкой.

Эзотерическая конференция или "Заряди меня, дерево!"

Как-то раз, ясным солнечным днем, я спокойно, никого не трогая, прогуливался себе и просто дышал свежим воздухом. Вдруг я почему-то обратил внимание на приколотую к дереву разноцветную бумажку, которая радостно сообщала о том, что неподалеку, а именно во дворце культуры судостроителей, проходит уже третья(!) по счету эзотерическая конференция. Бумажка не только сообщала, но и приглашала всех желающих принять участие в данном мероприятии. Я, конечно же, от души порадовался такому росту судостроительной культуры и решил заглянуть на огонек, чтобы самому увидеть это действо. И вы знаете, я не пожалел! Такого "удовольствия" я не получал даже на концерте Жириновского.

Зайдя в зал, я бегло просканировал собравшихся и тут же усомнился: а туда ли я попал? Публика была весьма колоритная и напоминала собрание больных в сумасшедшем доме. На всякий случай я решил уточнить. Я обратился к даме средних лет, которая сновала между рядами с каким-то блокнотиком и очевидно знала толк в происходящем. Да, это была конференция. А дама оказалась ее организатором и сразу спросила меня "не в бровь, а в глаз" к какой школе я принадлежу, так как каждая "школа" сидела в определенном месте зала. Я ответил, что я вольный художник и просто хочу поприсутствовать, и, может быть, как-то приобщиться, если, конечно, можно. Было видно, что на какую-то секунду хозяйка бала задумалась или просто вспомнила, что забыла пригласить масонов. Я тем временем сел в первом ряду, чтобы ничего не пропустить и вдыхать все полной грудью.

На сцене выступал унылого вида гражданин, витиевато излагая свою концепцию и все время глядя куда-то в пол. Суть концепции была в том, что каждому уровню бытия соответствует свой уровень сознания. Всего таких уровней докладчик насчитал девять. Потом он как-то хитро улыбнулся сам себе, поправил очки и тихо добавил, как бы не для всех, а только для тех, кто слушал его внимательно, что, вообще-то этих уровней десять-двенадцать. Нужно сказать, что кроме меня, да еще нескольких случайно забредших сюда человек, его особо никто и не слушал. Представители разнообразных школ никак не могли унять свою радость по поводу долгожданной встречи. Дальше – больше. Оказывается, Бог находится на девятом уровне. Тут я не вытерпел и спросил у этого человека, а на каком уровне находится он сам. Он, скромно потупив глаза, подумал немного и ответил: "На восьмом". При этом видно было, что уровень свой он занизил из свойственной ему скромности. Но мой вопрос, казалось, вдохновил его. Следующие минут десять он сам себе доказывал, что окончательное посвящение приводит к смерти. Вдруг он остановился. Было заметно, что такого финала он сам от себя не ожидал. В его глазах мелькнул неподдельный испуг. Я решил прийти на помощь и наивно спросил: "Так что, может быть нам всем сейчас застрелиться, чтобы не тратить время зря, сразу все познать и попасть на девятый уровень?" Он съежился и замялся. Видно было, что к окончательному прозрению докладчик еще не готов.

Следующим на сцене появился человек в зеленой одежде. Это был любитель деревьев. Он не только их любил, но и заряжался от них. С нескрываемым и каким-то похотливым удовольствием он рассказывал, как это приятно подзарядиться иногда от какого-нибудь молоденького деревца и сожалел, что в зале нет деревьев, иначе он показал бы всем насколько это просто. Я посоветовал ему воспользоваться цветком в горшке, стоявшем на подоконнике. Зеленый человек отказался, сказав, что у него самого энергии больше, чем у этого несчастного цветка. Зал засмеялся и одобрительно зашумел. Хозяйка похлопала в ладоши, призывая к тишине, сказав, что все мы идем к одной истине, только разными путями и поэтому давайте уважать чужие пути, какими бы они ни были… Я едва удержался, чтобы не добавить вслух еще одно слово, которого явно не хватало в конце ее фразы. Затем она подошла ко мне и спросила: раз я такой активный, не хочу ли я выступить. Я уже было согласился, но меня испугали "медиумы", сидящие неподалеку. У них были такие страшные глаза, что я решил не рисковать.

На сцену тем временем, тяжело взбиралась "Великая Мать Мира" с короной на голове и розой в руке… После нее выступали: Верховная Жрица Чего-то, потомственный ведун, ясновидящая в третьем колене и прочие посвященные и просветленные. Мне стало скучно. Вспомнив слова классика о том, что самое интересное происходит обычно не на сцене, а в зале, я решил повнимательнее рассмотреть присутствующих. "Медиумы", с глазами на лбу от бесконечного общения с духами, чувствовали себя крайне неуютно при дневном освещении и поэтому попросили приглушить свет в зале, а лучше – вообще его выключить. Любитель деревьев запротестовал. Его поддержали йоги и буддисты. Единственное, чего здесь не хватало для полноты картины – так это батюшки с крестом на шее, который в конце представления изгнал бы всех бесов, а затем – всех бы благословил на прощанье. Налицо была явная недоработка в сценарии. Хотя одного батюшки, наверное, не хватило бы. Нужен был целый отряд батюшек под командованием какого-нибудь архимандрита. В первый раз в жизни я пожалел, что я не психиатр. Материала хватило бы на сотню диссертаций.

Объявили перерыв. Я пошел побродить по залу и увидел, непонятно каким ветром занесенного сюда, представителя дианетики. Я узнал его по бейджику, галстуку и традиционно растерянному виду. Я подошел к нему и, вспомнив почему-то "великого" Ошо, "как эзотер эзотера" запросто спросил у него: "Кто ты, Путник? И что тебя привело сюда?" Дианетик сконфузился. Видно было, что клиринг и одитинг он еще не прошел либо прошел недобросовестно. Он стал мне неинтересен. Я спросил у проходившей мимо хозяйки, а нормально ли, вообще, устраивать солянки и капустники из представителей столь разных культур. На что она, не задумываясь, ответила: "Глупо быть на пиру, где стол ломится от яств, и довольствоваться одним лишь блюдом". Я по достоинству оценил такую образность. Все синекдохи и экивоки были на месте, хотя и чувствовалось, что, скорее всего, это была домашняя заготовка. Затем я поинтересовался, а будут ли в программе сатанисты. С приношением жертвы, отрезанием чьей-либо головы (у меня даже была кандидатура – один из медиумов, который мрачно смотрел на меня и не сводил с меня глаз с самого моего появления) и обрызгиванием кровью всех желающих. На что она ответила, что следующую конференцию я могу организовать сам и пригласить всех, кого посчитаю нужным. На сцене тем временем суетился какой-то мрачный мужчина. Он расставлял полукругом стулья. Я грешным делом подумал, что сейчас начнутся какие-нибудь "демонические медитации" Ошо, но все оказалось еще хуже.

Началось второе отделение. Мрачный мужчина начал "привязывать" вызванных им специально для этого случая мертвых к живым. В качестве мертвых согласились поучаствовать два йога и один тантрик с длинными засаленными волосами. В роли живых – какой-то неопознанный бородатый учитель со своим другом (очевидно – учеником) и один из медиумов. Но медиуму было отказано в этом счастье. Видимо, он оказался недостаточно жив. Сконфуженный, он сел на место. Его заменила какая-то бабушка, которая до этого все подробно конспектировала. Итак, "живые" должны были попросить прощения у "мертвых" и таким образом решить все свои, а заодно и наши проблемы.

Загробным голосом мужчина начал ворожить. А все эти матери и отцы мира, трижды посвященные и четырежды просветленные, сидели и слушали его с открытыми ртами. Видно было, что счетчик уровней уже пожалел, что не умер в первом отделении. Любитель деревьев зачах окончательно. Он сидел, из последних сил вжавшись в свой стул, обхватив его руками и ногами, и, очевидно, пытаясь вытянуть из засохшего стула хоть какую-то энергию. Вдруг ведущий тихим голосом, чтобы не разрушать свое же шаманство, опрометчиво спросил, нет ли у кого-нибудь вопросов по сути происходящего. Ему, по-видимому, хотелось понять, достаточно ли он контролирует аудиторию и продолжать ли шаманить дальше или уже хватит. Но не тут-то было! Я решил положить конец этому беспределу и нарочито резким и громким голосом спросил, а что делать, если ко мне вдруг привяжется какая-нибудь бабуля, вытащенная этим умельцем с того света, и не захочет потом возвращаться назад. Мой вопрос произвел эффект разорвавшейся бомбы. Очнулись не только "мертвые" на сцене, но и живые в зале. Все как один уставились на меня. Чародей пытался изобразить улыбку и с ненавистью смотрел мне в глаза. В конце концов, он овладел собой и предложил мне покинуть зал или не мешать ему. Я решил, что на сегодня впечатлений достаточно. Ожидалось еще выступление холотропщика со своим дыханием, но я понял, что, если я останусь здесь, хотя бы минут на десять, я не только не вспомню свои прошлые предназначения, но и забуду настоящее.

Воспользовавшись заминкой и придерживая свои бусы, чтобы не звенеть ими, встала и направилась к двери Мать Мира, уже без короны. Я вышел вместе с ней. Мать Мира направилась в сторону туалета, я же – скорей на свежий воздух.

Вечный праздник или На кладбище все спокойно

"Не нужно мудрствовать!" – говорят они и дают наставления премудрые. "Любите ближнего!" – учат они и выгоняют нас на растерзание мира грешного, судя в том, в чем грешны сами и в чем Господь призывал миловать. "Верьте, ибо мы веруем!" – и продают овец своих на съедение зверю. Долго ли ходить будем стадом неразумным за слепым пастырем, в бездну ведущим?

В этой и в некоторых других статьях о православии имена отдельных действующих лиц изменены. Я не хочу, чтобы по-настоящему верующие люди, которые, к счастью, еще остались в церкви, каким-либо образом пострадали от своего церковного начальства.

Говоря о церкви и о Боге, необходимо четко различать эти понятия. Церковь – не есть Бог, это место, где Богу молятся. Казалось бы, это очевидно. Поэтому, когда я описываю церковь в том виде, в котором я ее увидел, это не значит, что я выступаю против Бога. Напротив, я всеми силами стараюсь сделать церковь чище и лучше.

Традиционно христианская церковь определяется как отдельная территория на нашей грешной земле. На этой территории все люди живут по законам, оставленным человечеству Сыном Божьим. Царство Божье на земле – так христиане понимают роль и предназначение своей церкви и, соответственно, ее храмов.

Вера в Бога должна стать для каждого человека основой жизни. Ощущение присутствия Бога во всех наших делах – вот состояние истинно верующего человека. Жизнь в Боге должна быть основной реальностью, такой же насущной необходимостью как дыхание, как прием воды или пищи. Мы же не отправляемся в какое-то специальное место, когда нам просто необходимо сделать очередной вдох или выпить стакан воды. Зачем же тогда мы идем в церковь? Ответ очевиден и парадоксален: потому что мы не верим в Бога по-настоящему! Потому что вера, к сожалению, не стала нашей первой необходимостью, без которой мы не можем прожить ни дня, ни секунды. Нам, как примитивным животным, нужно специальное место для отправления наших естественных духовных потребностей. Регулярно, в основном по "большим" праздникам, чтобы быть "не хуже людей". Иногда, если мы считаем себя "добропорядочными христианами", мы ходим туда раз в неделю, то есть целых четыре раза в месяц! И совсем в редких случаях человек посещает церковь два, а то и три раза в неделю. В этом случае он считает себя практически святым.

Конечно, есть люди, которым необходима помощь и поддержка для становления и укрепления их веры. Эти люди в результате определенных событий в своей жизни поняли, что "все-таки что-то есть", Кроме того, что мы видим в повседневной жизни. И это "что-то", вероятно, и есть Бог. А где же его искать, Бога, если не в церкви? По большому счету, церковь создана именно для таких людей. Людям этим еще придется прийти к пониманию того, что Бог не в церкви по соседству, а в душе каждого из нас. И вот почувствовать это, стать первой ступенькой на пути к истинной вере и призвана церковь. В этом и есть ее святое предназначение.

Но что же представляет собой церковь сегодня? Чем она встречает входящих в нее людей, проверенных прихожан, молящихся давно и усердно, и вновь прибывших?

Очевидно, что церковь должна быть вне политики. Но как же тогда понимать совсем недавние события, когда на главной площади православной столицы, заполненной с одной стороны приверженцами одной политической силы, а с противоположной стороны – другой, "революционной" партии, вдруг появляется "крестный ход" в поддержку существующей власти. Этот "ход" оформлен, как положено: с иконами, православными флагами, и даже со специально откомандированными сюда батюшками. Они идут с важными, проникнутыми "торжественностью момента" лицами, "озаренные" глубоким осознанием священности своей высокой миссии по воссоединению нации. Самое смешное, что через некоторое время с противоположной стороны площади появляется другой, альтернативный, видимо, наспех снаряженный, "ход" и тоже "крестный". Это сторонники другой части "единой и неделимой" православной церкви – церкви отца Филарета. Они, так же, как и первые, твердо убеждены в правоте и святости именно своей миссии. И только преклонный возраст, да, наверное, присутствие милиции сдерживает эти два противоположных "крестных хода" от применения хоругвей в качестве оружия против своих оппонентов и "братьев по вере".

Другой пример, рассказанный одним моим хорошим знакомым, окончившим недавно духовную семинарию при Киево-Печерской Лавре. Во время занятий в класс семинарии входит один из церковных иерархов и рассказывает о том, на чьей стороне Бог на грядущих политических выборах и за кого должен отдать свой голос истинно верующий семинарист, если он хочет, чтобы его карьера в церкви сложилась успешно. Не удивительно, что после такого, даже у тех немногих, кто пришел в семинарию по зову сердца, возникают достаточно серьезные сомнения в правильности выбранного пути. Мой друг мне звонит, и я минут сорок по телефону рассказываю ему о том, как жить дальше и во что верить после таких случаев. Хотя, на самом деле, рассказывать что-либо должен не я ему, а он мне. Ведь я говорю с выпускником духовной семинарии! Ведь завтра он сам будет пастырем, ведущим свою паству по жизни и лечащим сердца и души прихожан!

Да, понятно, что в судьбоносные для страны моменты всякое, мягко говоря, несовершенство всплывает наружу, в какие бы одежды оно ни наряжалось и под какими бы флагами ни плавало до этого. Но как же тогда относиться к тому, что в спокойное и относительно мирное время, а не "в годину суровых испытаний", мэром все той же православной столицы на протяжении нескольких незабываемых лет был сектант. Я случайно увидел его обращение к жителям Киева с поздравлениями по случаю Рождества Христова. Ощущение было такое, как будто я присутствую на процедуре изгнания бесов. Мэра так корежило и крутило, что больно было смотреть на его страдания. Особенно, когда в конце своего обращения он вдруг попытался перекреститься.

Как объяснить, когда представители так называемых неопятидесятников, а по сути – те же сатанисты, только более тонкие и подкожные, отмывая американские деньги, выкупают под Киевом несколько зданий и размещают там "детские дома". В эти дома со всего Киева и области свозят беспризорников, пойманных на улице, кое-как отмывают и одевают их, и за тарелку супа и пирожок покупают бедную детскую душу. Потому что несколько раз в день ребенок вынужден слушать "слово божье" на традиционных шабашах неопятидесятников, которые они называют "служениями" и в конце которых все дружно ловят "святого духа", на самом же деле – входят в глубокий транс и предоставляют свои тела всякой нечисти, носящейся в нижнем астрале. По христианской терминологии – бесам. И все это – на нашей, православной территории, в буквальном смысле под носом у "оплота православной веры" и колыбели православия! И каково же было мое возмущение, когда директор одного из таких заведений с гордостью сообщила мне, что настоятель Киево-Печерской Лавры неофициально поддерживает их продуктами, считая их дело "благим"!

Пытаясь своими силами разобраться в этом вопросе, я наивно отправился в Киево-Печерскую Лавру искать правду. Вообще, с вашего позволения, в дальнейшем я буду именовать это заведение КПЛ, а еще лучше КПЛ ltd или ООО "Колыбель Православия". На мой взгляд, это более точно передает суть того, что сейчас здесь происходит. Как ни печально, но в наши дни церковь более напоминает предприятие по отмыванию денег, а заодно и грехов тех, у кого эти деньги есть. То, что я здесь увидел, я не забуду никогда.

У первого попавшегося мне монаха я поинтересовался, кто занимается работой с детьми в Лавре (тогда мне и в голову не могло прийти, что этим здесь никто не занимается, как, впрочем, и многим другим, чем в моем понимании должны бы здесь заниматься). Монах на меня посмотрел с удивлением и даже с какой-то злостью. Я решил, что оторвал его от какой-то глубокой и непостижимой для меня молитвы. Посмотрев на меня подозрительно, он посоветовал мне обратиться в "Православный центр катехизического просвещения" или что-то вроде того. Должен признаться, меня всегда пугали страшные слова, вроде "катехизического". Но я, тем не менее, решил найти этот центр. Центр просвещения ютился в каком-то полузаплесневелом сыром углу. Догадаться о важности этого места можно было только по табличке. Меня встретила унылого вида женщина в черном платке. Я хотел было уйти, подумав, что может быть я не вовремя зашел. Может быть, здесь кто-то умер, а я тут со своими вопросами дурацкими пристаю. Но женщина сказала, что никто не умер, и мы можем поговорить. Из разговора я узнал, что, оказывается у нашей церкви за время, прошедшее с начала ее "возрождения", то есть с начала 90-х годов, до сих пор нет не то что хотя бы одного православного детского дома, а вообще отсутствует какая-либо официальная концепция и позиция по данному вопросу. Узнав цель моего визита, женщина даже слегка ожила и тут же предложила мне самому разработать такую концепцию! Но сразу же поспешила добавить, что, к сожалению, мне придется сделать это бесплатно, так как финансовое состояние церкви весьма скромное. Я не верил своим органам чувств и все никак не хотел так просто уходить. В конце концов скромная служительница, покопавшись в своем ежедневнике, посоветовала обратиться к одному из священников и примерно объяснила, где его можно найти. Дело в том, что КПЛ занимает огромную территорию, и найти здесь кого-то не так просто.

С отцом Василием мы встретились на первом этаже довольно приличного строения, гораздо приличнее того, где я побывал до этого. На входе в это здание со следами свежего и недешевого ремонта красовалась гордая табличка "Гостиница для паломников" с православными завитушками по бокам. И тут же под ней – еще одна табличка. Чуть поменьше, но не менее гордого вида: "Мест нет!" Батюшки на месте тоже не было, и мне предложили подождать в коридоре. Я в некотором смятении присел на стоявшую здесь скамеечку (не каждый день приходится бывать в гостинице для паломников!). И вот двери номера напротив шумно открылись, и я замер в ожидании. Очень хотелось увидеть настоящего православного паломника! "Паломников" было двое. Причем в глаза сразу бросался их совершенно не паломнический вид. Во всяком случае, я немного не так их представлял. Вышли двое довольно упитанных мужчин в шлепанцах, шортах, с полотенцами через плечо. Примерно так выглядят отдыхающие на какой-нибудь базе отдыха. Не успел я как следует этому удивиться, как из другой двери вышел и проследовал мимо меня еще один паломник. "Крутой монах", иначе его не определишь. Он шел в расстегнутой рясе, широким бодрым шагом, покручивая на пальце цепь с крестом и весело что-то насвистывая. И никакого тебе смирения или хотя бы тени благочестия! Видимо, он вполне был доволен жизнью, в отличие, скажем, от меня, грешного. Наконец, пришел отец Василий. Узнав суть моего визита, он предложил мне зайти к нему в келью, которая находилась на втором этаже этого же здания. Да, это был поистине счастливый день! Я не только побывал в гостинице для паломников, но и увижу сейчас настоящую келью! С этими светлыми мыслями я последовал за ним. Это была не просто келья. Это была евро-келья! Металлопластиковые окна, дорогой ламинат на полу и весьма приличная отделка. Дома у меня было намного скромнее. На столе у батюшки располагался белый ноутбук с надкусанным то ли Евой, то ли Адамом яблоком ("подарок спонсоров" – смущенно пояснил отец Василий) и радиотелефон с автоматической переадресовкой входящих вызовов прямо на мобильный. Тогда я поймал себя на мысли, что сам бы с удовольствием пожил в такой "келье", да еще и в самом центре Киева. Отец Василий заметил мое некоторое удивление и сказал: "Самое главное – не привязываться ко всему этому…". Он еще что-то хотел добавить, но зазвонил мобильный телефон и полностью поглотил батюшку. На прощанье он констатировал, что, к сожалению, мне, по-видимому, не хватает катехизического образования и посоветовал еще раз перечитать Святое Писание. В результате разговора выяснилось также, что "детскими вопросами" занимается отец Филарет. Я поспешил к нему, ведь мой вопрос и был из разряда детских. По дороге я ломал голову над тем, как может отец, расколовший церковь, заниматься еще какими-то вопросами. Но мои опасения оказались напрасны: это был другой отец Филарет. Это давало весьма смутную, но все же надежду.

В здании, в котором жил отец Филарет, полным ходом шел ремонт. У входа работало несколько строителей. Я поднялся на второй этаж. Повсюду был слышен шум основательных ремонтных работ. Я постучал в келью отца Филарета. Дверь открылась, и внушительного вида и такого же размера жующий священник попросил меня немного подождать снаружи, "пока он закончит трапезу". Минут через пятнадцать он дружелюбно пригласил меня пройти к нему. Эта келья была несколько скромнее предыдущей. Чувствовалась разница в служебном положении их обитателей. В результате довольно долгого и пространного (со стороны отца) разговора я узнал, что, оказывается, еще около десяти лет назад на баланс КПЛ местными властями были переданы остатки бывшего правительственного санатория где-то в окрестностях Киева. Специально для устройства там детского дома. Это богатство состояло из нескольких корпусов и немалой территории. На момент передачи территория была в полном запустении, а сами строения – разграблены и разворованы. Но стены еще стояли и стоят до сих пор. Тогда готовность корпусов оценивалась в 70 процентов. Сейчас – около 40. Дело в том, что у церкви "нет средств" поддерживать и охранять все это должным образом, и местные жители продолжают снижать данный процент, откручивая и разворовывая то, что не украли до этого. И вполне понятно, что и речи быть не может о создании какого-либо детского дома, ввиду отсутствия денег. И это в то время, когда залетные "апостолы" по всей стране понастроили свои "дома молитвы" и целый комплекс по переработке детей под боком у Лавры! Их присутствия не хватает только на территории самой Лавры. На остальном пространстве они уже хозяйничают, как у себя дома. Наш увлекательный разговор прервали двое рабочих, которые пришли ставить новые окна в келью отца Филарета.

Когда в мрачном настроении от всего увиденного и услышанного я вышел из этого здания, я решил, пользуясь случаем, прогуляться по Лавре и, может быть хоть как-то успокоиться. Место ведь святое, отмоленное не одним поколением монахов, да и просто по-настоящему верующих людей. Однако территория здесь достаточно большая, местность холмистая, и я решил прийти сюда в другой раз, со свежими силами, чтобы все-таки почувствовать настоящую святость этого места. Прикоснуться к стенам величественных храмов и построек, посетить Пещеры и попытаться вникнуть в истинную суть Православия, и если повезет – понять, что двигало теми, кто стоял у истоков веры.

Итак, мой второй визит в Киево-Печерскую Лавру. На этот раз, я решил взять эту крепость с фасада, то есть зашел с центрального, парадного входа. К основным святыням ведет достаточно длинная дорога, вдоль которой по обе стороны расположены ряды торговцев. Невольно напрашивается сравнение с московским Арбатом. Только торгуют здесь не матрешками и картинками, а символами православной веры. Со всех сторон печально взирают лица бесчисленных православных святых, выставленных на продажу. Самый ходовой товар, конечно же, изображения Иисуса Христа и Пресвятой Богородицы. Где-то на третьем месте по продаваемости находится Святой Николай. Также пользуются спросом кресты. Вообще, нужно сказать, что торговля здесь поставлена на широкую ногу. И неудивительно, ведь КПЛ – довольно раскрученный бренд. Оно и понятно, ведь каждый человек, впервые оказавшийся в Киеве, первым делом (сразу же после прогулки по Крещатику и посещения Майдана Незалежности), направляется именно сюда. Если, конечно у этого человека есть хоть что-то в голове. И уже потом, прикупив здесь по сходной цене какую-нибудь "святыньку", отправляется в супермаркет для удовлетворения уже физического голода, так как голод духовный на тот момент уже удовлетворен.

Товар – самых разных размеров. От довольно больших и дорогих икон и крестов, которые пешком и не унесешь, до самых миниатюрных иконок и крестиков, доступных самым бедным или самым экономным посетителям. Причем, цена прямо пропорционально зависит не от того, что изображено, а от размера изделия. Качество товара тоже – самое разнообразное: от совсем дешевых поделок (подделок), где понять, кого они представляют можно только по стилизованным под старославянскую вязь подписям, до настоящих произведений искусства. Некоторые иконы могут с успехом соперничать даже с теми, что висят в иных храмах. Хотя таких гораздо меньше. Кроме того, в большом ассортименте всякие рушнички и полотенечки с красными надписями вроде "Слава Богу!" и "Бог с вами!", и даже брелки для ключей с изображениями святых. Есть и сезонный товар. Одна из бабушек, к которой я подошел, увидев деревянные пасхальные яйца, несмотря на то, что Пасха давно прошла, пожаловалась мне, что сейчас ее яйца уже никому не нужны. Даже, несмотря на то, что она уже до предела скинула цену. И если я их не куплю, то ей придется заморозить деньги в этих яйцах аж до следующей Пасхи.

Но настоящая торговля начинается по мере приближения к настоящим святыням. "Стометровка" наконец закончилась, и я оказался на достаточно широкой площади. Слева, у внушительного вида стены, в ряд, словно отрезанные головы, были выстроены купола. Выстроены они были по росту, с крупными ценниками на каждом. Я в испуге посмотрел наверх, ожидая увидеть обезглавленную церковь и теряясь в догадках, кто же мог пойти на такое наглое кощунство – отрезать купола и выставить их здесь же на продажу. Но нет, слава Богу, все купола были на своих местах, во всяком случае, те, что были видны. Невдалеке прохаживался монах, видимо, продавец. Когда я посмотрел на него внимательно, мне почему-то подумалось, что с ним при желании можно было бы договориться и о тех куполах, что были наверху. Если в цене сойдемся.

Наконец, миновав все эти ужасы, я направился в сторону пещер. По пути я узнал, что Дальние Пещеры закрыли после того как оттуда не вернулось несколько посетителей. Сейчас работали только Ближние. Меня уже давно звали туда прикрепленные повсюду таблички со стрелками. Вы знаете, мне даже показалось, что я вдруг начал понимать мотивы тех людей, которые их выкопали в свое время. Едва я собрался войти, навстречу выбежала, чуть не сбив меня с ног, какая-то женщина. Судя по канонически повязанному платку и ее одежде, а также по традиционно мрачному виду, это была истинная христианка. Кроме того, у нее были какие-то сумасшедшие глаза: то ли от бесконечных бдений, то ли от того, что в святых пещерах ей вдруг явился не совсем тот, кого она ожидала. Женщина побежала прочь, никого не видя и не слыша на своем пути. На какой-то момент я засомневался, а стоит ли мне туда заходить вообще. Преодолев минутную слабость, я таки решился. Я специально взял с собой фонарик на случай, если будет темновато. Пещеры все-таки. Оказалось, что с фонариками нельзя. Для входа нужно было приобрести свечку. Свечки продавались тут же. На всякий случай взяв пару, я открыл дверь, собираясь войти. Здесь уже собралось несколько желающих. Нужно было дождаться, пока наберется необходимое количество людей, чтобы мы не сами блуждали в потемках, а под предводительством специально обученного монаха-экскурсовода. Через несколько минут нужное количество собралось, и к нам из какой-то боковой дверцы вышел монах. По его лицу было видно, что больше всего на свете ему надоели эти пещеры. А тем более какие-то люди, которым в такую замечательную погоду (а день был действительно солнечный) почему-то вдруг захотелось сюда залезть. Но, по-видимому, в этом и заключалось его послушание – водить нас, праздных греховодников, по святым местам. Монах вздохнул, и мы отправились в путь.

Много было интересного. Особенно поразила меня "рака" с останками Ильи Муромца. Былинный богатырь, оказывается, был ростом около 160 сантиметров. Вместилище его останков было буквально втиснуто между двумя стенами. На наши недоуменные взгляды монах ответил, что это действительно Илья Муромец. Оказывается, в те времена, когда он жил, остальные люди были еще ниже. И рост в метр шестьдесят действительно считался богатырским! Я хотел спросить, где же мощи Добрыни Никитича, и какой тогда рост был у него, но не решился. На одном из поворотов я немного задержался, так как заметил интересную картину. Одна из верующих, испытав, по-видимому, какой-то особый трепет при виде очередных мощей, коих здесь было предостаточно, буквально легла на стекло, которое их закрывало, и начала страстно молиться и причитать, целуя стекло. Тут же из какого-то темного угла появился еще один монах и силой оторвал ее от стекла, гневно прошипев, что трогать руками стекло строго запрещено. Среди людей, шедших вместе со мной, тоже были настоящие верующие. В самом начале они внимательно читали таблички с именами святых подвижников, после этого несколько раз крестились и незаметно для экскурсовода старались хоть чем-то "приложиться" к реликвии. Затем, когда выяснялось, что за тысячу лет подвижников накопилось гораздо больше, чем можно было предположить в начале, эти люди крестились, уже не читая табличек, и не настолько тщательно, а так, чтобы отметиться и не дай Бог, не обидеть чьи-то святые кости. В конце этого незабываемого путешествия, перед выходом стояла бабушка и вырывала из рук смиренных экскурсантов остатки свечек, бросая их в рядом стоящее ведро, уже наполовину ими заполненное. Свой кусок я не отдал. Во-первых, за время экскурсии, даже несмотря на мои непредвиденные остановки, сгорела только половина свечи. Во-вторых, я заплатил за нее деньги и не мог отказать себе в удовольствии придя домой, сжечь ее до конца. А вторую – оставить про запас, в ожидании какого-нибудь торжественного случая. Позже я с удивлением узнал от одного из монахов, что свечки специально делают длиннее, чем нужно для прохождения пещер, чтобы значительная часть оставалась, и свечу можно было переплавить в новую и продать повторно. То есть бабушка стояла здесь не просто так, она была при исполнении. А мы говорим "Восток – дело тонкое"!

Как приятно было вновь оказаться на воле! Я разминался, думая, куда бы еще сходить. В результате я решил, что после такого приключения самое время зайти в какой-нибудь храм. В главный храм вход был платный. Я решил найти храм с бесплатным входом. Недалеко располагалась маленькая, уютненькая с виду церквушка, как раз по мне. Я вошел. В церкви шла служба, и священник хорошо поставленным голосом читал торжественную молитву. Несмотря на это, в левом крыле возле входа шла достаточно бойкая торговля. Причем, народу здесь толпилось больше, чем возле священника. Я вспомнил, что Христос как-то раз уже выгонял менял и торговцев из храма. То ли выгнал не до конца, то ли опять сказывался недостаток моего катехизического образования, но я никак не мог понять, как можно торговать в церкви, да еще во время службы! Иногда, когда батюшка замолкал, разговор продавщицы с очередным покупателем был слышен на весь храм. Акустика хорошая. Причем, те же вещи, которые продавались на улице, здесь стоили на порядок дороже. Я заметил две, стоявшие рядом, совершенно одинаковые иконы, и по размеру, и по содержанию. Но правая икона почему-то раза в два была дороже левой. Я спросил, почему. Хозяйка лавки ответила: "Та, что справа – освященная, а левая – нет". Ломая голову над тем, зачем вообще освящать икону и почему она от этого подорожала, я вышел на улицу.

На обратном пути еще одна картина поразила меня. Под одним из деревьев, прямо на земле сидел старик. Он разительно отличался от всего, увиденного мной ранее. Прежде всего, тем, что от него, казалось, исходило какое-то сияние. Какая-то неподдельная чистота тянула меня к нему словно магнитом. Возле него, прислоненный к дереву, стоял посох. Сам старик был в аккуратной, но весьма небогатой одежде, местами грубо залатанной. У него была длинная седая борода. На земле перед ним был развернут какой-то платочек с едой. Сухими длинными пальцами он брал хлеб и неторопливо жевал его, глядя куда-то вдаль перед собой чистыми серыми глазами. Я остановился как вкопанный. Мне очень хотелось подойти к этому старику. Было такое ощущение, что я встретил самого родного в мире человека, с которым мы не виделись много лет. Но человек этот почему-то не узнает меня. Мне захотелось броситься ему на шею, взять его за плечи и сказать: "Здравствуй, Отец! Неужели ты не узнаешь меня? Это же я!" Поразительно, но казалось, что кроме меня его никто не замечает! Все просто проходили мимо! Я стоял как зачарованный, не смея шевельнуться.

Вдруг позади меня резко скрипнули тормоза. Я в испуге оглянулся. Невдалеке остановился джип. Порш Кайен. Вообще, на территорию Лавры въезд машинам запрещен. У самого входа висит запрещающий знак, который я заметил еще в начале пути. Из машины вышел какой-то важный человек. Вид его говорил о том, что знаки давно уже не для него. То ли это был очень уважаемый грешник, приехавший на очередную исповедь, то ли один из церковных иерархов.

Когда я вновь посмотрел туда, где сидел старик, его уже не было. "Наверное, ушел", – подумал я и тоже направился к выходу.

Всемирный Совет Церквей и гранты на благие дела

В последнее время, отчаянно пытаясь "стать ближе к народу" и реализуя мысль патриарха о том, что не нужно ждать, пока молодежь сама придет в христианство, церковь командирует наиболее толковых и разговорчивых батюшек на различные телевизионные передачи и ток-шоу. Как говорится, "лучше поздно, чем никогда!" Некоторые из этих посланцев уже так примелькались на экране, что их впору приглашать на светские рауты и гламурные вечеринки и объявлять новыми секс-символами страны. Их не хватает разве что в разнообразных светских хрониках и на MTV. Да и здесь эти "бесноватые отцы" наверняка имели бы неоспоримый успех.

Один из таких батюшек на очередном шоу договорился до того, что объявил историю про Гарри Поттера "полезной книгой". Ведь в этом бессмертном произведении, по словам святого отца, речь идет о борьбе со злом. А то, что это с этим злом борется такое же зло, батюшка, похоже, и не разглядел! Мало того, богослов совершенно серьезно порекомендовал эту книгу в воспитательных целях прочитать всем детям, утверждая, что там они найдут много полезного и поучительного! В конце он признался, что и сам с огромным удовольствием ознакомился с необыкновенными приключениями юного мага и чародея. Слушая его, я поймал себя на мысли, что с этим можно отчасти и согласиться, ведь лучшего и более подробного учебника по демонологии и бесовщине, да еще написанного так живо и увлекательно, в наше время просто не найти! А одноименные фильмы будут замечательными к нему иллюстрациями. Чтобы получить такие глубокие знания и "откровения" о жизни темных сил, бедная Джоан наверняка провела не одну черную мессу!

В другой передаче, уже другой батюшка, вольготно развалившись в крутящемся кресле, разглагольствовал о том, в какой одеже нужно и можно ходить в церковь. Его выводы тоже были неутешительны. Оказывается, если кому-нибудь вдруг приспичит прийти в храм Божий в грязной робе или короткой юбчонке – ничего страшного! Вы ведь пришли туда с благими помыслами, а привел вас туда в таком непотребном виде, как ни странно, но сам Господь. И лучше прийти в "срамной мирской одежде", чем вообще не прийти или пройти мимо. Я сразу вспоминаю характерных для каждого православного храма "истинно верующих" бабушек, которые, едва заметив вновь прибывшую жертву, изо всех углов наперегонки бросаются к ней, чтобы собственными руками сорвать с нее шапку (если жертва мужского пола) и водрузить эту же шапку на непокрытую голову другой жертвы (женского пола). Будучи еще неопытным христианином, я сам несколько раз подвергался таким внезапным нападениям.

В своих стремлениях любой ценой выжить в современных условиях православие иногда демонстрирует поразительные случаи лояльности к тем силам, с которыми по идее оно должно жестоко бороться. Эта терпимость порой перерастает в абсолютное пренебрежение собственными принципами и убеждениями. Особенно когда речь идет о больших, да и не только о больших деньгах. Не так давно наша часть православной церкви стала членом международной организации под названием "Всемирный Совет Церквей". Эта организация объединяет представителей различных христианских церквей, в том числе радикально противоположных по своим убеждениям. Причем, являясь "непримиримыми идейными врагами" на остальной территории, здесь эти церкви сосуществуют вполне мирно. Казалось бы, мы можем только порадоваться такому единению. Мы ведь с вами знаем, что Бог один. Но все дело в том, что согласие в эти ряды вносит не что иное, как общая материальная заинтересованность ее членов. Своеобразный "религиозный общак." Какие там разногласия и религиозные принципы, когда речь идет о деньгах!

Чтобы получить "денежку" из этой кассы взаимопомощи необходимо представить на рассмотрение ее руководства грамотно оформленный проект. Средства выдаются исключительно на "благие дела". Кто же определяет "благость" этих дел, – резонно спросите вы. Те же, кто будет рассматривать вопрос о выделении денег! Дальше, я думаю, и так все ясно.

Для начала соискатель должен составить подробнейший бизнес-проект со всеми положенными сметами. Расписать, как и на какие конкретно цели пойдут эти деньги. Причем проект этот должен быть составлен по вполне определенным и строго регламентированным правилам. После нескольких уровней проверки и согласований такого проекта, если принято решение об оказании ему поддержки, к соискателю приезжает комиссар (или эмиссар, – кому как нравится), который должен на месте лично во всем разобраться и проверить на какие цели действительно будут потрачены указанные средства. И только в случае его положительных выводов соискателя вместе с его проектом ставят в длинную очередь из таких же претендентов. Если когда-нибудь придет время и деньги все-таки выделят, то выделят их не все и не сразу. Поступать они будут отдельными траншами. Судьба каждого такого перевода опять же будет отслеживаться специальными представителями этой организации. И не дай Бог, если он заметит, что хотя бы один евро цент израсходован не по назначению! В этом случае, мало того, что вы больше ничего не получите, но и останетесь должны. Вам назначат такой штраф, что мало не покажется.

Мое живое воображение сразу рисует мне такую картину. Я выхожу из Лавры. Как всегда, по обе стороны от выхода сидят нищие. Я выбираю самого несчастного на вид и подхожу к нему. Он уже радостно меня встречает. Но не тут-то было! Просто так меня не возьмешь! Вместо того чтобы дать ему пару пятаков, я ему просто показываю их, затем прячу в карман и говорю: "Хочешь их получить? Составь-ка мне, дружок, к завтрашнему дню бизнес-план и смету своих расходов. А я подумаю, стоит ли тебе их вообще давать!" Не трудно догадаться какими словами ответит мне нищий. Примерно такие же слова не выходили и из моей головы, когда я узнал обо всем этом. А мне даже предлагали поработать в этом направлении! Дело в том, что при "КПЛ ltd" создана специальная структура, которая в том числе занимается соисканием дополнительных средств на постоянно растущие нужды православия. Клерки в рясах и с крестами на шеях сидят за компьютерами и собирают по православным приходам "добрые дела", под которые можно получить и отмыть неплохие гранты.

Для чего я все это так подробно рассказываю? На самом деле это страшная вещь, господа! Оказывается, все принципы и традиции можно забыть, если речь идет о возможности хорошо заработать. Для этого, как выясняется, можно хоть с Дьяволом сесть за один стол переговоров, лишь бы был результат и желательно – финансовый!

В этом "всемирном совете" уже чувствуется явное и зримое присутствие Сатаны. Ведь деньгами, и это не секрет, на земле командует именно он. Как же еще можно поставить под свой контроль все существующие религии, если не с помощью денег! Это именно его стиль. И этот шаг уже сделан. Следующий шаг – абсолютная глобализация и создание единого мирового правительства.

А там уже и до конца света рукой подать!

Мое православное лето

Оглядываясь назад, я с удивлением замечаю: прошлое удаляется от меня намного быстрее, чем приближается будущее. То, что еще вчера было моей жизнью, сегодня становится всего лишь смутным воспоминанием. Я понимаю с пугающей очевидностью: при всей своей условности время действительно неумолимо. Некоторые волнующие периоды собственной биографии поразительным образом спроецировались на историю родной страны, которая на глазах превращается из новейшей в новую, после чего сразу же становится древней. Древность эта становится заметна, стоит лишь немного поговорить с молодежью. Мысли, чувства, люди, события – все, что некогда жгло сердце и волновало душу, обращается в небытие, которое так не хочется называть прахом. Ведь это не только моя судьба, но жизнь целого поколения. Есть время, которого больше нет, это – наше прошлое. Есть место, где прошлое встречается с настоящим, это – наша память. Мы живы благодаря нашему прошлому. Мы продолжаем жить, надеясь на наше будущее.

Не знаю, как у других людей, но у меня обычно получается так: в памяти возникают не события, а определенные чувства и ассоциации, связанные с этими событиями. Все, что можно назвать духовным опытом, в моем хранилище рассортировано именно по чувствам. Вдруг приходит ностальгия. Стоит поддаться ей и открыть свою душу, как вслед за ней возникают ее верные и неизменные спутницы: грусть и тоска. Редко, очень редко, к ним присоединяется радость. Видимо, радость не любит оставаться в прошлом, она во что бы то ни стало стремится попасть в будущее, селится в наших мечтах и ждет своего часа. Когда же этот час приходит, радость не торопится покидать свою уютную обитель и часто предпочитает умереть вместе с нашими мечтами, вместо того чтобы перебраться в нашу скучную действительность. Радость, оставленная в прошлом, становится печалью. Тем не менее мы не оставляем наивных попыток перенести ее без изменения в наше настоящее. Наша память – это граница между воспоминаниями и реальностью. В основе памяти лежит воображение. Воображение – грань между чувствами и разумом, между радужным сном и обыденной явью. Рубеж, на котором эфемерное становится конкретным, абстрактное – настоящим. Понимая это, мы с горечью осознаем: не всегда хорошо, если картины, которые рисует наше воображение, превращаются в действительность. В случае с прошлым это бывает просто невыносимо. Тонкую грань между прошлым и настоящим невозможно преодолеть без потерь. Чем светлее прошлое, тем тяжелее его вспоминать. Чем больше веселья осталось позади, тем больше грусти ожидает нас в будущем. Мудрость – превращение прошлого в настоящее, радостей в печали, чувств – в воспоминания.

Опыт не пропорционален времени, в течение которого он приобретается. Некоторые события так увлекают нас, что мы абсолютно забываем о времени. Мы не ценим его, мы купаемся во времени, пока не утонем в нем. Пережив какое-либо событие, мы выбираемся на берег. Выбравшись, мы пытаемся вспомнить пережитое. И вдруг отчетливо понимаем: того, что мы вспомнили, едва ли хватило бы на десятую часть времени, в течение которого то или иное событие действительно происходило. А куда же делось остальное время? Куда исчезла его незанятая часть? А может быть ее просто не было? Так воспоминание о каком-либо длительном событии укладывается в несколько строк. Не потому что память слаба, а потому что вспомнить действительно нечего. Значит, не стоит и пытаться. Следовательно, все это не имеет ценности. А раз не имеет сейчас, значит, не имело и раньше, тогда, когда происходило. Приходит отчетливое понимание: хочешь, чтобы было что вспомнить, живи по сердцу, не изменяй себе. Хоть и нет его, времени, но пока оно есть, относись к нему бережно. Не убивай время, если не хочешь, чтобы время убило тебя. Смерть – это не конец жизни, это состояние, когда нечего вспомнить.

Слава Богу, я еще жив!

Однажды летом, решив хоть как-то восполнить недостаток своего "катехизического образования", а заодно глубже разобраться в вопросах христианского мировоззрения, я с готовностью принял предложение одного из священников поработать в качестве директора детского православного лагеря, который располагался в заповедной зоне на юге Черноморского побережья. Я сознательно хотел на некоторое время "погрузиться в православие", оказавшись среди монахов и монахинь, которые составляли весь педагогический коллектив и обслуживающий персонал этого лагеря.

Дело еще в том, что мой ищущий разум никак не мог смириться с мыслью о том, что такая фундаментальная религия как христианство не может удовлетворить меня полностью и дать ответы на мои неиссякаемые духовные запросы. Мне требовались веские и серьезные доказательства. Я все еще наивно полагал, что то незавидное положение, в котором оказалось в наши дни православие, потеряв не только роль ведущей религии, но и перестав служить средоточием здравого смысла, каким-то образом связано с его неправильным пониманием. Я думал, что если все расставить по своим местам и привести в надлежащий порядок, для начала хотя бы в собственной голове, то из этой религии еще можно будет сделать что-нибудь более полезное и, как знать, может быть попытаться вернуть ей хотя бы часть утраченных позиций. Такие вот глобальные и наполеоновские планы. А что? "Если ставить цели, так глобальные! Коль решать вопросы, так серьезные!" – вспомнил я подходящую цитату из самого себя и отправился в путь.

И, нужно сказать, я не пожалел о принятом решении! Дорога наша пролегала через небольшой приморский городок. Несмотря на свое богатое историческое прошлое, а в свое время его завоевал сам Суворов, городок этот выглядел бедным и запущенным. Оно и понятно, вы ведь знаете, друзья, как это обычно бывает: завоюешь что-нибудь, а потом и сам не знаешь, что с этим делать! Местные жители всех приезжих называют почему-то "короеды". Я на всякий случай спросил у детей, не собирается ли кто-нибудь из них отведать коры. На что дети ответили, что пока нет, а один, довольно упитанный мальчик добавил, что все зависит от того, чем и как будут кормить в лагере. Из этого милого местечка мы и отправились на катере в сторону заповедной косы. По пути миновав легендарный остров Буян, воспетый самим Пушкиным. Теперь он называется по-другому и здесь находится то ли воинская база, то ли генеральские охотничьи угодья. Во всяком случае, весь остров покрыт нереально пышными и высокими деревьями, а по всему периметру видны наблюдательные пункты и вышки с часовыми.

Прибыв, наконец, на косу, мы по-настоящему обрадовались, но, как выяснилось, преждевременно. Впереди нас ожидало неожиданное и нелегкое испытание. Оказалось, что в ту часть косы, которая была нам нужна, дороги не было. Во всяком случае, в привычном для нас понимании, то есть с аккуратными остановками и маршрутными такси. Вместо этого перед нами была разбитая, состоящая из камней, песка и грязи, с провалами полуметровой глубины, проселочная трасса. Так, наверное, выглядит какая-нибудь таежная просека, оставшаяся от проломившегося через лес пьяного вездехода. Преодолевать это препятствие нам пришлось на огромном и мрачном грузовике с будкой и болтавшимся сзади открытым прицепом. Детей мы поместили в будку, чтобы не вывалились по пути, сами же разместились в прицепе. Наверное, для водителя было обычным делом растерять по дороге двух-трех своих пассажиров. Не зря же он брал деньги в начале поездки! Грузовик несся с такой скоростью, что мы не знали, за что хвататься и что спасать – свои неудавшиеся жизни или сумки, которые летали по всему кузову. Вдоволь наглотавшись адреналина, смешанного с желтой пылью, мы, наконец, остановились. И я понял: как же мало нужно порой человеку для полного счастья! Иногда для этого вполне достаточно просто оказаться на земле, которая не качается и не уходит из-под ног, пытаясь тебя сбросить. Дети были в порядке, хоть и выглядели несколько помятыми. Обтрусив друг друга и постепенно приходя в себя после такого экстрима, мы оглянулись по сторонам.

После столичной пыли и суеты мы оказались словно на необитаемом острове с практически девственной и не тронутой цивилизацией природой. Правда, до моря было далековато, но зато на протяжении сорокаминутного пути можно было полной грудью дышать коктейлем из разнообразных степных трав, время от времени наблюдая нехитрые сценки из жизни различных животных и насекомых, населяющих эти живописные места. Когда же, наконец, появлялось долгожданное море, радости поистине не было предела. И так – каждый раз. Батюшка отправлялся загорать подальше от наших глаз. Оказывается, миряне, такие как я, наш врач и дети, не имели права лицезреть "разоблаченного" и загорающего монаха. Это запрещал устав. Но даже идущий рядом с нами священник был достаточно ярок: огромная соломенная шляпа, летняя льняная ряса, скрывавшая его до самых пят, борода и усы и в довершение всего – зонтик от слишком жаркого солнца и солнцезащитные очки. Со стороны наша процессия, наверное, смотрелась достаточно экстравагантно.

Каждый день начинался и заканчивался обязательными получасовыми "правилами", набором молитв, которые по очереди читали братья и сестры. Кроме того, перед каждым приемом пищи, а также перед походом на море, необходимо было прочитать соответствующие места из Святого Писания. Вообще, в этом лагере, я, наверное, намолился и накрестился на всю оставшуюся жизнь. Креститься следовало вслед за читающим правила монахом или монахиней всякий раз, когда упоминались святые имена. От первого и до последнего дня сестры никак не могли понять, зачем иеромонах пригласил на должность директора именно меня. С их точки зрения я был, ну просто абсолютным безбожником, сплошным отрицательным примером для юных христиан. Зато с детьми у нас было полное взаимопонимание. Кому, если не мне, могли они смело поведать детские истории из своей не всегда благонравной мирской жизни, а также рассказать пару не совсем христианских анекдотов. Нужно сказать, что некоторые из этих историй были довольно смешными, и тогда мы вместе и от души хохотали на все поле, распугивая привыкших к заповедной тишине зверьков и птиц. Хотя пару раз эти самые зверьки проявляли неожиданную агрессивность и кусали какого-нибудь ребенка, не успевшего вовремя отпрыгнуть в сторону. В таких случаях на помощь приходил наш уважаемый Айболит, в миру – хозяин и директор одного из столичных диагностических центров. Наши дети резвились и дурачились вовсю, ничем в этом смысле не отличаясь от своих невоцерквленных сверстников. Несколько раз между особо "горячими парнями" даже случались серьезные потасовки. А однажды самый ретивый и беспокойный малый, забравшись на крышу избушки, в которой мы жили, немного не рассчитал и свалился вниз. Причем свалился так, что захрустел всеми своими костями одновременно. К счастью, и в этот раз все обошлось. Он, как ни в чем ни бывало, удивляясь не меньше остальных такому благополучному приземлению, встал и побежал дальше. И как это ни странно, к величайшей радости и такому же разочарованию нашего доктора, ни одной травмы, ни одной, хотя бы самой незначительной ранки, за все время, слава Богу, не было! За исключением укусов упомянутых зверьков и непуганых заповедных комаров, да еще случая, когда один из малышей, "не щадя живота своего", наелся каких-то волчьих ягод, показавшихся ему вполне аппетитными. Хотя наш доктор подготовился хорошо. На всякий случай он привез с собой столько лекарств, таблеток, мазей, бинтов и прочего медицинского добра, что при желании можно было вылечить не только всех людей, живших на этой косе, но и всех зверей тоже, если бы они в этом нуждались. Видимо, многочисленные молитвы все-таки попадали по адресу и действительно защищали нас и наших юных "непослушников".

Долгими и звездными летними ночами, уложив спать всех желающих, я, отец Алексей, Женя, только что окончивший духовную семинарию, его младший брат Кирилл и брат Александр, в прошлом бывший воином-интернационалистом, беседовали возле ночного костра о жизни и не только. Иногда к нам подходила одна из сестер, но, услышав, "ересь", которую обычно нес в таких случаях директор православного лагеря, она, крестясь и бормоча на ходу, спешила удалиться. Кирюше, как самому младшему, вообще-то полагалось спать. Но, пользуясь "служебным положением" Жениного брата, он любил посидеть вместе с нами, взрослыми, и послушать наши умные речи. Правда, за это он должен был следить за костром, все время подбрасывая в огонь свежие дрова. Его брат Женя то и дело сокрушался по поводу грехопадения мира, в результате которого на свет Божий появилось столько мошкары и комаров. К концу таких бесед обычно оставались только два бодрствующих человека: я и брат Александр. Остальные потихоньку расходились "по домам" или, как Кирюша, засыпали прямо у костра. В одну из таких ночей между мной и Сашей возник настоящий и действительно горячий спор. Мы говорили о перспективах развития христианства в современном мире. Александр утверждал, что христианское мировоззрение обладает собственными неисчерпаемыми внутренними ресурсами и не нуждается в какой-либо интеграции в современные реалии. Я же упорно не соглашался с ним, доказывая, что любая, замкнутая в собственных рамках и лишенная связи с изменяющимся миром система, обречена на вымирание. И христианство здесь не исключение, а яркое тому подтверждение. Кроме того, говорили мы и о бесах, об их многоликости и разнообразных проявлениях в нашей жизни. Следуя логике Александра, бесовщиной можно считать все, что не вписывается в христианские понятия.

Честно говоря, беседа происходила в день (а вернее, в ночь) рождения брата Александра. И мы, с разрешения отца Алексея, позволили себе употребить немного пива. Куплено оно было еще днем, причем на троих, включая батюшку. Но он в последний момент решил отказаться, и нам с Сашей пришлось разделить его порцию. Наверное, именно поэтому дискуссия протекала необычайно оживленно, так что Кирилл несколько раз просыпался, но уходить в дом не хотел и засыпал опять на том же месте. Отец Алексей сначала поддерживал нашу беседу. Он даже вспомнил одну занимательную историю. Как-то раз Лавру решила посетить Алла Пугачева. Монахи, узнав о ее визите, пригласили певицу принять участие в скромной монастырской трапезе. Пугачева с радостью согласилась. Во время трапезы она попросила слова и, встав, поведала всем присутствующим, что по гороскопу друидов она – верба, и поэтому хочет собственными руками посадить это дерево на территории монастыря. Братьев такое откровение несколько смутило, но они все же охотно помогли Примадонне в посильном озеленении своей обители. Рассказав этот случай и видя все возрастающие интонации нашего с Сашей разговора, батюшка в своей длинной рясе, похожий больше на какое-то ночное приведение, чем на монаха, начал нас подбадривать и подзадоривать, прыгая вокруг костра и приговаривая: "А вот и не подеретесь! А вот и не подеретесь!" В конце концов, мы подустали и, отнеся на кровать Кирилла, тоже отправились "почивать". Мы с Александром жили в одной избушке, разделенной на две комнаты. Понятно, что спорить можно было и внутри, но у костра, да под яркими звездами – спорилось значительно веселее!

Уснул я довольно быстро, но вдруг услышал непонятные и страшные в ночи, беспокойные, шаркающие и какие-то суетливые звуки. Я немедленно протрезвел и сел на кровати, пытаясь понять, что происходит и откуда этот шум. Сначала я на сто процентов был уверен, что это явились те самые бесы, о которых говорил Саша. Явились, чтобы лично убедить меня в реальности своего существования. Иначе было трудно объяснить природу столь странных звуков. Я взял фонарик и направил его в сторону предполагаемого источника шума, а именно на пол. Шуршание резко прекратилось. В луче моего фонаря замер небольшой, но весьма характерный и пушистый ежик. Свернувшись колючим шариком и замерев от ужаса, бедняга испугался не меньше моего. Очевидно, он просто заблудился, возвращаясь с ночной прогулки, и по ошибке попал домой не к себе, а к нам. Я осветил ему дорогу к выходу, и он покинул помещение, двигаясь осторожными рывками в сторону выхода. На всякий случай я включил свет. Других бесов, вроде бы, не было, и я спокойно лег досыпать.

Во время одного из летних праздников, если не ошибаюсь, на Святого Илью (одного лета оказалось недостаточно, чтобы разобраться в тонкостях православного календаря, где что ни день, то какой-нибудь праздник) мы отправились на службу в местную церквушку. Рядом с ней находился магазинчик, в котором можно было купить все: от тракторных шин до леденцов и обратно. Здесь мы иногда покупали сладости для наших детей, чтобы отметить кого-нибудь за трудолюбие и хорошую дисциплину. Между магазином и церковью располагался небольшой рынок, в несколько прилавков, где аккуратные деревенские бабули продавали яблоки, молоко и самогон, в последнем случае – стыдливо пряча глаза, при виде приближающегося священника. Кирилл еще с утра убежал в церковь, "готовиться к службе", пропустив завтрак и надев свой лучший выходной наряд. Он мечтал спеть вместе с импровизированным церковным хором. Служба начиналась рано утром, но, несмотря на это, прихожан оказалось вполне достаточно. Местные жители прослышали о том, что на службе будет присутствовать "большой церковный начальник из самой столицы" и, завидев отца Алексея, со всех сторон обступили его, чтобы получить высокое благословение. Настоятель этой церкви, пожилой и степенный батюшка, поклонился иеромонаху и любезно уступил ему место возле алтаря. Видно было, что отец Алексей уже соскучился по этому месту. Он с нескрываемым удовольствием отчитал все, что положено, а удостоенные такой чести прихожане в этот день, по всей видимости, молились с особым вдохновением.

Меня же особенно удивило, что церковь эта, со стороны совершенно обычная, на самом деле оказалась без крыши. Несмотря на это, в будни двери ее всегда были заперты. И я так и не узнал бы этого большого секрета, не побывав внутри. Нужно сказать, что служба на свежем воздухе мне пришлась по душе. Да и молитвы отправлялись непосредственно в небо, без всяких препятствий. Правда, воробьи и голуби, порхавшие (чуть не сказал "под крышей"), в общем, в высоте, иногда слегка отвлекали от происходящего. Особенно, когда правильное Кирюшино контральто резко взмывало ввысь, пронзительно и чисто выделяясь среди старушечьих голосов и, немного задев птиц, устремлялось прямо в небеса. Улучив удобный момент, я поинтересовался у отца Алексея, а куда же, все-таки подевалась крыша. Оказывается, она была деревянной и сгорела еще несколько лет назад, и с тех пор так и не нашлось денег на ее восстановление. Мне, почему-то сразу вспомнилась "келья" отца Василия в Лавре. Я примерно прикинул, что стоимость новой крыши вряд ли превысила бы цену пластиковых окон в этой келье.

В нескольких километрах, слева от нас, на небольшой возвышенности, как я знал, стоял двухэтажный дом другого священника, отца Михаила, который в разное время усыновил в местном детском доме более десятка сирот. Об этом человеке я узнал от своего друга и бывшего одноклассника, отца Вячеслава. Кроме того, я неоднократно читал его дневники в Живом Журнале. У отца Михаила есть собственный блог, куда может зайти любой желающий. Отец Михаил выпустил несколько книг на религиозную тематику и ведет достаточно активную просветительскую деятельность, в том числе в интернете. Славик как-то рассказывал мне историю одного усыновления, услышанную им от самого батюшки. Придя вместе со своей супругой в детский дом за очередным ребенком, в полном церковном облачении, с большим крестом на шее, отец Михаил уже выбрал ребенка и собирался уходить. Как вдруг к нему подходит еще один малыш, запросто залезает на колени, берет в руки крест и, указав пальчиком на фигуру Спасителя, говорит: "А я знаю: это наш Боженька, Иисус Христос. Он любит всех людей и меня тоже!" Естественно, что и отец Михаил, и его супруга, были тронуты до глубины души и, приняв это как Божий знак, усыновили и этого малыша. Сам отец Михаил рассказывал, что планируя очередное усыновление, он никогда заранее не знакомится с личными делами и медицинскими картами детей. Он просто приходит и надеется исключительно на Божью волю и проведение. Естественно, я очень хотел навестить этого выдающегося человека и несколько раз настойчиво предлагал отцу Алексею нанести ему визит. Но, к моему удивлению, всякий раз иеромонах отказывался от моих предложений, сообщив мне, в конце концов, что Киево-Печерская Лавра по каким-то причинам не одобряет деятельности отца Михаила. Большего мне так и не удалось добиться.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.