Обруч ликовал, не в силах справиться с обуявшей его радостью: наконец-то (наверняка после того, как он настукал Кубу на Визиря!) его оценили по достоинству! Проводить подобные переговоры испокон веку поручали исключительно авторитетам... Он еще раз мысленно прокрутил предстоящий разговор, зримо представляя, в каких именно словах и выражениях будет убеждать Чанга, что никакого отношения' к смерти его дружбана Банкира Куб не имеет... Да, подобное поручение сулит несомненный рост его авторитета в глазах братвы. Он с удовольствием вспомнил, как в самый последний момент Куб самолично отклонил кандидатуру новенького "выскочки", выдвинутую Визирем для участия в переговорах. И правильно: в ресторане Кнуту просто повезло, хозяин, умница, понял это сразу. Жаль, что в целях перестраховки он выдал ему, Обручу, столь длинные инструкции, усложняющие задание: и прибыть на место за два часа, и двоих боевиков с рацией в кустах укрыть для обеспечения безопасности... Но тут уж ничего не поделаешь, хозяин - барин, капризам шефа придется следовать скрупулезно... Расставляя своих боевиков и снабжая их, дабы ребятки не скучали, банками пива и лещом на закусь, Обруч и не думал, что проделывает это все под надзором готовых выстрелить в любую минуту людей Чанга, успевшего получить нужную "информацию" о якобы готовящемся на него покушении. И он все еще ощущал радость от мысли сдвинувшейся с мертвой точки карьеры в тот миг, когда первым, демонстрируя свое миролюбие, шагнул в сторону замершего на пустынном шоссе чанговского "форда", и автоматные очереди затаившихся за машиной до времени боевиков искромсали тело Обруча, в доли секунды превратив его в кровавое месиво. Его собственные боевики были на этот момент уже минут двадцать как мертвы.
      Ничего, кроме слепой, всепоглощающей ярости спустя сутки после описанной акции Куб не ощущал: не так-то просты оказались авторитеты, воры в законе, чтобы доверчиво проглотить его авантюру... С бешенством вышагивая взад-вперед в успевших опостылеть стенах Ксюшиной спальни, Куб молча переваривал доклад Визиря. Лишь спустя несколько минут он понял, что советник, вопреки этим сведениям, успел приготовить контрход, не зря же царит на его, тоже опостылевшей Кубу, физиономии печать таинственности!
      - Ну?! - Он прекратил наконец свои метания и достал из кармана пачку "Парламента".
      - Придется делать следующий ход, - спокойно проговорил Визирь. Заодно и с Гонгом посчитаемся... Вчера мои ребятки взяли одного мальчонку чанговского - Веника...
      - А это еще за чем?!
      - Сейчас поясню, - позволил себе усмехнуться Визирь.
      Выслушав советника, Куб вынужден был признать, что план и впрямь блестящий. После его осуществления Чангу ни в какую не отмазаться от беспредела в глазах воров.
      И он, и Визирь знали, что выходные Гонг проводит всегда за городом и по любой погоде, хотя бы и по нынешней психованной жарыни, парится в баньке. Вот на выходе из нее и задумал Визирь замочить предателя, а заодно и доставленного на место действа Веника. Разумеется, обставив сцену так, чтобы никаких сомнений ни у кого не осталось: именно Веник, человек Чанга, угробил кубовского ближайшего другана и партнера Гонга... Да, отрицать наличие у Визиря мозгов, так же как и художественность этого замысла, Куб не мог, поскольку последствия этого шага просматривались ясно и отчетливо.
      И хотя все детали предстоящей операции вплоть до позиции киллера, стрелять которому в сучонка Гонга предстояло через заранее проделанную в ограде дыру, обсуждали и уточняли они вдвоем, нервы Кубу отказали. Перепуганная Ксюша так и не решилась показаться на глаза своему мечущемуся от едва сдерживаемой злобы любовнику вплоть до того момента, когда спустя сутки "заговорила" наконец-то его "сотка" и из трубки донесся долгожданный голос Визиря, который произнес всего одну, заранее обусловленную фразу:
      - Привет, Куб! Груз упакован надежно...
      Спустя час Ксюша была призвана пред светлые очи своего грозного любовничка и убедилась, что гроза миновала. Более того, давно уже ее "старичок" не был столь ласков и весел, как в тот вечер. Откуда было Ксюше знать, что Куб сегодня пережил, пожалуй, самый удачный день за весь последний месяц? Помимо сработавшей подставы чанговского человека и благоприятной реакции авторитетов, имя милицейского сексота: пришло сообщение что, менты накрыли антиквариат! А это означало что тщательно оберегаемым, Лакмусом оказался не кто иной, как и без того вызывавший у Куба сомнения Пульт... Вопрос его ликвидации, а следовательно, начала операции "Медь" был, таким образом, предопределён.
      - Звони партнерам, - едва сдерживая ликование, бросил в трубку Куб. Пусть назначают любой удобный им день... Скажем, через недельку...
      ...Куб не знал, что ему на руку сыграла торопливость молодого сыщика Щеголева.
      Он получил сообщение о том, что перекупщики за антиквариатом прибыли, в тот момент, когда Кондратов находился на очередном совещании. Убедившись, что полковника в пределах досягаемости нет, и имея весьма приблизительное представление о дальнейшем маршруте перекупщиков, Щеголев принял решение самостоятельно: брать и их, и продавцов, а главное, дорогие иконы прямо на месте события, в момент передачи товара. Это был как раз тот случай, когда строгая секретность сработала прямо противоположным образом: Щеголев понятия не имел о Лакмусе и вообще о том, каким образом попала к муровцам и фээсбэшникам эта информация... Он и предположить не мог, что расшифровка Пульта из-за задержания любителей антиквариата намечена на сутки позже.
      Поднятые сыщиком по тревоге спецназовцы не знали об этом тем более. Если не считать самого бесценного товара, сбереженного от вывоза за рубеж, дело это было для группы захвата вполне рядовым. Операцию провели в считанные минуты, тем более что ни продавцы, ни перекупщики и не думали оказывать сопротивление... Между тем, полковника Кондратьева на месте не было по-прежнему. И, решив отзвонить ему попозже, сышик с головой окунулся в дела и бумаги, связанные с изъятыми иконами, не забыв позвонить на ТВ: еще бы! Не часто удавалось муровцам за один присест спасти такое количество ценностей! А вот о звонке Кондратову честолюбивый Щеголев вспомнил только поздно вечером, отпозировав перед телекамерами на фоне спасенного народного достояния... Телефоны полковника - ни служебный, ни домашний - не отвечали по-прежнему. Насчитав около десятка длинных гудков, Щеголев с легким сердцем положил трубку, отложив доклад Кондратову до утра: он полагал, что время терпит... Ему и в голову не приходило, что проведенное раньше времени задержание поставило жизнь Пульта на кон.
      А Куб торжествовал: наконец-то фортуна вновь повернулась к нему лицом! Убийство Гонга сделало свое дело - братва отказалась верить Чангу, что его человек самостоятельно подрядился на мокруху. Смерть авторитета не шла ни в какое сравнение со смертью какого-то там никому не интересного Обруча, ударив по карману многих его партнеров.
      Однако, когда чуть ближе к вечеру Кубу доложили о ментовской операции по антиквариату, он всерьез призадумался. То, что Лакмусом оказался Пульт, было однозначно. Однако, убрав еще и его, он рисковал в мгновение ока потерять с таким трудом отвоеванные в глазах братвы позиции. На другой .чаше весов лежала операция "Медь" с нервными и торопливыми зарубежными партнерами, вполне способными растаять в воздухе в любую минуту. Между тем деньги, уже вложенные в нее Кубом, даже для него были большими, к тому же частично взятыми из общака... К середине дня решение было им принято: "чаша" с цветными металлами перетянула. Еще через полчаса к городскому особняку Куба, куда он переместился наконец-то из Ксюшиной спальни, один за другим подъехали два джипа: ближайшие дружбаны, оказавшиеся наконец-то вне подозрений, Бакс и Кремень, приехали сюда по вызову хозяина. Выслушав доклад об их прибытии, Куб довольно потер руки: "Береженого, как говорится, и Бог бережег!.."
      К его удивлению, и Бакс, и Кремень не спешили согласиться с явно подтвердившимися подозрениями в адрес Пульта.
      - О тайнике наверняка знает не он один, - покачал с сомнением головой Кремень. - Ты что, точно знаешь, что среди перекупщиков нет стукачей?
      - И то верно! - Бакс безразлично потянулся и зевнул. - Давай-ка отрядим визиревских ребяток за ним понаблюдать с недельку, а уж после решим, что с ним делать...
      - У вас, мужики, крыша явно съехала! - нервно ухмыльнулся Куб. - До отправки товара у меня в лучшем случае пара дней... Да ясное же дело, что стукач Пульт...
      - Ну и как ты его думаешь убирать? - поинтересовался обстоятельный Кремень.
      - Не как - а когда! - Хозяин злобно глянул на своих гостей. - Мои люди готовы, сейчас и пошлю всех четверых к нему на дачу! Сегодня там один охранник, второй попал в больницу с аппендиксом...
      - Повезло парню, - ухмыльнулся Бакс, - жив останется... Небось Винта своего шлешь? Что ж, этот справится...
      - Так что - не возражаете, или как?
      - Тебе, Куб, виднее. - Кремень поднялся со своего места, давая понять, что вся ответственность с него самого снимается.
      - Ну а ты, Бакс, что скажешь?
      - А какой с меня спрос? - давний дружок равнодушно пожал плечами. Мое дело финансы... Дебет-кредит, сальдо-хренальдо...
      Решение было, таким образом, принято.
      Куб отлично понимал, до какой степени напугал обоих авторитетов своей решимостью. И дабы закрепить эффект, предложил выпить за упокой души пока еще живого Пульта и здоровье присутствующих, достав заветный "Камю", пить который обычно предпочитал в одиночестве.
      - Как видите, вам я доверяю. - Свою мысль он продолжил после первой порции. - Однако сучонок-то был ведь и вашим дружбанчиком, а? Так что не обессудьте - придется вам обоим побыть моими гостями, пока Винт с ребятками не сделают свое благородное дело!
      - Ну ты даешь, Куб! - обиделся Кремень. - Совсем спятил?!
      Бакс оказался куда покладистее и ограничился своей фирменной ухмылкой:
      - Тебе виднее, да и нам спокойнее... Надеюсь, в сортир спуститься пока не запрещено? Или под конвоем поведешь?
      - В верзальню можешь идти. Вот только пейджер свой не забудь на столе оставить!
      - Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие, - ходульной фразой из анекдота Бакс попытался разрядить обстановку. - Впрочем... Случись что хоть мы вне подозрений останемся.
      И, выложив на стол пейджер, он покинул кабинет Куба.
      Ледяной холод в душе - вот что ощущал Бакс, спускаясь в холл первого этажа, где у Куба располагался самый навороченный сортир. Даже сил умолять судьбу оказаться на этот раз благосклонной у него не было. И он почти не испытал
      облегчения, когда увидел, что и без его мольбы парень оказался на месте.
      - Дай-ка закурить, Кнут.
      Удивленный неожиданной просьбой Ильин воззрился на авторитета.
      Протянутая им пачка полетела на пол, и, нагибаясь, чтобы поднять ее, он и услышал то, что услышать уже не надеялся. Или если надеялся, то уж никак не от заматерелого бандюка Бакса: "Молчание - золото..."
      Не дожидаясь, когда обалдевший от изумления Ильин придет в себя, "финансист" Куба в считанные секунды изложил ситуацию:
      - Минут через десять Винт с людьми едут на дачу мочить Пульта, адрес знаешь?.. Рви туда, попробуй опередить. Сообщить Кондратьеву возможности у меня нет.
      Ильин поднялся и направился к выходу.
      Времени у меня не было. Совсем. Единственное, на что его хватило, внаглую, на глазах охраны, вывести из гаража один из кубовских джипов и приказать от имени хозяина открыть ворота: "Давай быстрей, срочное дело!" Никого из них это не удивило: подобное случалось и раньше, Куб часто посылал кого-нибудь из "мальчиков" со срочным поручением. Были ли у меня в запасе даже эти десять минут, о которых упомянул Лакмус?! Никогда в жизни, ни до, ни после, я так отчаянно не молил Бога о зеленом свете на вспыхивающих то и дело впереди светофорах, и с бешенной скоростью летел по улицам, почти сливающимся в пеструю ленту за окнами джипа... Никогда не ощущал я такого отчаяния как в миг, когда уже на подъезде к дачному поселку медленно, но верно, впереди опустился шлагбаум, а вслед за ним вылетела слева резвая зеленая змея электрички... Грохочущая громада перекрыла мне путь, и, не переставая молить Бога об удаче, я набрал "сотку" Кондратова. И тогда Высшие Силы сжалились наконец-то надо мной и Пультом: полковник взял трубку после первого же гудка.
      В тот момент, когда я завершил свой краткий взывающий о помощи доклад, проклятый шлагбаум наконец-то медленно- пополз вверх, а в моем зеркальце заднего вида нарисовался хорошо знакомый зеленый джип: вот и окончились мои десять минут форы, оставив на память считанные секунды!
      ...Я не стал ждать, когда явно расслабившийся охранник Пульта среагирует на мои домогания перед воротами. Забор был не слишком высок, и преодолеть его удалось с первой попытки. И пока из-за угла сауны в конце усадьбы неторопливо сонливо выползал охранник, я подскочил к Пульту, стоявшему на крыльце.
      - Быстро назад, в дом!
      - Что - уже? - Голос Пульта был на удивление равнодушен, словно не о его драгоценной шкуре шла сейчас речь, но размышлять над его реакцией времени уже не осталось: град ударов обрушился на ворота, в общем - то куда более хлипкие, чем можно было ожидать.
      Через краткое мгновение, я уже взлетел на второй этаж, с трудом заставляя действовать с нужной стремительностью подталкиваемого мной толстого, задыхающегося Пульта... Там, внизу, прозвучало почти одновременно два выстрела: предупредить и спасти охранника не удалось.
      Чертыхнувшись, я кинулся к окну: везение пока еще не оставило нас до конца! Охранник Пульта все-таки понял, видимо, в последний момент, что происходит, и жизнь свою отдал не задаром: один из четверых боевиков Куба валялся посреди двора в нелепой позе: мертв или ранен? Главное - теперь их осталось трое против двоих... Нет, против одного: едва глянув на Пульта, я понял это отчетливо: неповоротливый, с явно нездоровым сердцем, привыкший за долгие годы к барской жизни Пульт в счет уже не шел. Значит, один. Один против совсем нехилых троих боевиков Куба. Поскольку Кондратову с его подмогой добираться сюда по самым оптимистическим подсчетам не менее часа... Дурак ты был, Ильин, когда согласился участвовать в этой проклятой истории! И что не сиделось в вонючей, зато тишайшей твоей ментовке? У меня, заступившего в тот день на самое обычное внутреннее дежурство в доме Куба, был при себе один-единственный "Макаров" с восемью патронами. Все дальнейшие события слились опять в одну, лихорадочную нервотрёпку из которой память выхватила и закрепила считанные эпизоды.
      ...Вот первым же прицельным выстрелом я достигаю прекрасного результата. Застреленный
      мной во время пробежки к крыльцу особняка Винт. - Самый меткий стрелок, хрипит и падает, исчезая из зоны видимости. Я зацепил его на границе полосы прострела...
      ...Вот я слышу треск выбиваемой внизу двери - это оставшимся двоим удалось-таки прорваться к дому. Они уже на пути ко второму этажу, но винтовая лестница закрывает им обзор...
      ...Вот в сантиметре от моей головы в щелки разлетается косяк, но пуля чудом минует меня, а мой выстрел навскидку, вслепую, порождает полный звериной ярости и боли вопль внизу...
      ...Вот я в бешенстве отталкиваю безвольно замершего посреди комнаты, бесполезного Пульта в дальний угол, которого уже не достигают закатные лучи солнца, вот... Да, запах гари, потянувшийся снизу: оставшемуся невредимым боевику пришла все же в голову мысль поджечь дом, выкурить нас отсюда... В ту минуту или чуть позже послышались милицейские сирены, и я тут же решил, что именно послышались, поскольку вся эта бойня заняла не более десятка минут...
      К тому моменту, как боевик начал отстреливаться от местных ментов, направленных сюда, как выяснилось позже, Кондратовым, у меня оставалась ровно одна пуля. Спустя еще минуту у последнего из оставшихся в живых кубовских боевиков тоже кончились патроны.
      ...После того как я отказался покинуть дом до прибытия Кондратова и местные ребятки покорно согласились подождать развязки внизу, я сосредоточился наконец на главной причине, а заодно и цели случившегося.
      Пульт по-прежнему сидел в углу - там, куда я "запечатал" его во время перестрелки. Все с тем же хмурым и отсутствующим выражением лица. Вглядываясь в расшифрованного агента, я ничего не мог поделать со стремительно овладевавшим мной раздражением: каковы бы ни были его, может и впрямь великие, заслуги, он вел себя так, словно это не за его бриллиантовую шкуру я только что рисковал поздороваться раньше времени с архангелами!
      Нехотя он перевел на меня взгляд маленьких немигающих глазок:
      - Осторожный ты, Кнут... Или как тебя там? Боишься, что свои же менты с гореча подстрелят? - Такие случаи бывали. Зачем рисковать? - Вот и я думаю, пора завершать свою карьеру. Уйду на покой. Поживу на Карибах или в старушке - Европе, где меня не знают. Неподдельная тоска в голосе усталого и больного старика больно резанула мне по сердцу. На мгновение представил себе дальнейшую жизнь этого старого, глубоко одинокого человека. Бывшего агента, так к не посмевшего обзавестись ни женой, ни детьми, наверняка давным-давно похоронившего последнего близкого ему человека... Даже от родных могил теперь он будет отлучен навсегда.
      Больше, вплоть до прибытия Кондратова, мы не перекинулись ни единым словом.
      Мы даже не попрощались когда Пульта, уложенного на носилки под видом трупа, выносили из особняка, хранившего все эти годы тайну его вселенского одиночества...
      Кондратов сообщил мне, что совсем не напрасно организовали муровцы фальшивую кремацию Пульта: единственным человеком, поинтересовавшимся временем "похорон", оказался Куб, желавший еще раз убедиться в том, что его враг действительно мертв...
      Несмотря на все меры, принятые к тому, чтобы провал акции "Медь" выглядел случайным, Бакс нервничал. Точно также беспокоился и Визирь, прекрасно понимая, что впавший в беспредельную ярость, от очередной неудачи Куб, как только ему удастся и собрать нужную для возврата в общак сумму, в первую очередь разберется с ближайшим окружением. Методы разборки, близкие сердцу авторитета, ему, Визирю, были известны лучше всех, и он не ошибался. Решение опередить и убрать Куба было единственным, которое напрашивалось в этой ситуации. И сделать это следовало как можно скорее.
      Единственным его вариантом, был Десантник - тот самый бывший армейский, единственный уцелевший подельник Мухи и прапора. Парень где-то скрывался и надо было его точно вычислить.
      Связи среди милицейских чиновников и в уголовном мире не подвели Визиря и на этот раз. Уже на следующий день он знал где скрывается Десантник.
      Стоянов не подвел его и на этот раз: спустя всего несколько часов Лакмус знал два адреса, по которым мог находиться Десантник.
      переодевшись в старую, ставшую узковатой ментовскую форму Визирь направился с опасным визитом на безликую, застроенную многоэтажками столичную окраину. Представившись участковым, вошёл в квартиру, приветливо улыбаясь бледной от волнения хозяйке. Одного взгляда на ее лицо Визирю хватило, чтобы понять: он попал в цель! Где-то в глубинах запаршивленной хрущевки таится цель и одновременно спасение - Десантник, зовущийся в миру Костей Хмаровым...
      Отбросив сомнения, Визирь вошел в комнату и, по собственной инициативе развернувшись к стене, поднял руки:
      - Константин, выходи! Я знаю, что ты здесь, есть разговор! Я к тебе без оружия и без подвоха...
      Последующие мгновения тянулись мучительно долго. Наконец за спиной Визиря послышался легкий шорох и в затылок ему уперлось холодное твердое дуло...
      - Шире ноги, мент!
      Повинуясь хриплому шепоту, он спокойно подчинился приказу и дал себя обыскать.
      - Ну и сколько у тебя там, за дверью? - Десантник продолжал хрипеть, даже убедившись, что "мент" и впрямь явился без оружия.
      - Никого, Костя, - стараясь сохранять спокойствие, ответил Визирь. Говорю же, разговор есть... Если еще помнишь своих подельников, Муху с прапором, - заинтересуешься...
      Десантник помнил. И через минуту они с Визирем уже сидели за накрытым потертой клеенкой столом, напряженно вглядываясь друг в друга.
      - Почему я должен верить, что их заказал Куб? - выслушав Визиря, Константин покачал головой. - А может, ты, ментяра, просто моими руками его убрать хочешь!
      - Хочу! - покладисто согласился "мент". - А то, что заказчик твоих убиенных дружков Куб, докажу в минуту...
      Выслушивая перечисление выполненных им совместно с погибшими подельниками заказов, все нити которых и впрямь вели к Кубу, Десантник чувствовал, как взмокает его спина: ему и в голову не приходило, что ментам известно все...
      - ...Короче, Константин, даю тебе единственный шанс, - ухмыльнулся Визирь. - Доказать тут юридически ничего не возможно, а потому этот подонок Куб и остается ненаказуемым. Он даже от последнего дела с цветными металлами открутился. А теперь скажи: могу я, как честный мент, с этим смириться?..
      - Допустим, ты не только мент, но еще и действительно честный... криво ухмыльнулся Десантник. - Так что же ты мне в таком случае предлагаешь ввиду этой своей честности взамен? Свободу?
      - Нет, этого я тебе, Костя, обещать не могу. А вот два часа форы после выполнения задания дать вполне могу...
      Десантник с тоской поглядел в давно не мытое окно. Визирь замер в ожидании.
      Но его расчет оказался верен: крякнув, Десантник ударил кулаком по столу:
      - Есть у меня одно условие: Нинку, хозяйку квартиры, чтоб и пальцем не трогали. Не в курсе она, ясно?
      - Ну, это и в моих интересах, она ж видела меня, а мне в таких обстоятельствах перед начальством светиться не в масть... Собирайся! Времени на подготовку, считай, нет. Слушай внимательно: Куб в данный момент отдыхает за городом...
      ...Куб находился на своей самой ближней к столице даче уже вторые сутки после провала операции "Медь". Именно сюда через пару часов и должны были привезти ту самую сумму, раздобытую ценой почти неправдоподобных усилий, которая решала его взаимоотношения с братвой. Еще несколько часов и у него наконец появится возможность перевести дух, а следовательно, разобраться до конца, раз и навсегда, с Визирем, Баксом и Кремнем... В первую очередь с Визирем, лучше остальных знавшим каждый его, Куба, шаг, и весь по пунктам путь, завершившийся провалом. Плеснув очередную порцию "Камю" из бутыли, сделанной в виде хрустального лебедя, Куб, мечущийся по своему кабинету, расположенному на втором этаже особняка, в очередной раз подошел к окну. Отсюда хорошо просматривалась, несмотря на высоченный бетонный забор, не только подъездная дорога, но и часть шоссе, по которому должна была прибыть машина с деньгами. Справа и вдалеке от усадьбы виднелись верхушки леса, уже потемневшие в последних лучах заката. Вблизи ограды росла одна-единственная здоровенная сосна, вершина которой задумчиво колыхалась где-то почти в облаках, розовато-белых, похожих на непомерную порцию клубничного мороженого...
      Мысль насчет клубничного мороженого была последней в жизни Куба, автоматически заглядевшегося на облака и не обратившего внимания на качнувшуюся против ветра одну из ветвей сосны. Зайчик от оптического прицела ослепил Куба одновременно с пулей Десантника, вошедшей точнехонько в середину лба авторитета - как и положено, если тебя заказывают профессиональному киллеру.
      Лонжа не подвела: Константин знал, что проклятый "мент" таится где-то рядом, в кустах, готовый замочить его сразу после выполнения заказа. И, слетая вниз, даже не подумал дрогнуть и выпустить тонкую, но необычайно крепкую веревку, когда пуля Визиря просвистела сантиметрах в двадцати над его головой. Впрочем, на особый успех Визирь и сам не рассчитывал: метким стрелком он не был никогда. Оттого и подстраховался, прострелив колеса машины Десантника и укрепив бомбу под сиденьем своей собственной... Кроме как на ней из довольно пустынного места, где находилась загородная резиденция убитого Куба, добираться отсюда Десантнику было не на чем. Визирю даже не нужно было специально загонять зверя в ловушку: на пути сюда он открыто следовал за киллером, демонстрируя ему слежку, практически на глазах Константина приткнул в кустах свою "девятку", которой решил пожертвовать. Услышав звук заведенного мотора (Десантник обнаружил простреленные колеса как раз в запланированное им время), Визирь глянул на часы: до взрыва ровно три минуты. И спокойно направился к шоссе. Ожидаемый грохот взорвавшейся "девятки" заставил его немного поморщиться: похоже, далеко Десантнику отъехать по каким-то причинам не удалось.
      Визирь не стал задумываться, почему звук взрыва оказался сильнее ожидаемого. И напрасно: Десантник не был тупым костоломом и ловушку "мента" разгадал почти сразу. Заведенный и пущенный им вперед на максимальной скорости автомобиль полыхал теперь на глазах у Десантника, залегшего в придорожных кустах. Осторожно развернувшись, уцелевший киллер ухмыльнулся вслед удалявшейся от него по шоссе спине "мента".
      - Живи дальше, сука... - пробормотал он. - Да и я тоже поживу пока... Еще встретимся!
      Бакс задумчиво отодвинул от себя "сотку"-, по которой только что принял от Визиря сообщение о гибели Куба. Радости оттого, что на этот раз опасность пролетела мимо, лишь слегка опалив его своим дыханием, не было. Сколько еще раз придется ему балансировать на краю бездны, которую он сам выбрал когда-то?
      В сущности, особого значения это уже не имело. Выбирать можно было только один раз. Один-единственный. И он это сделал давным-давно. И шел избранным путем не первый десяток лет. Сворачивать с него Лакмус-Бакс не собирался.