Терминатор (№3) - Терминатор III

– А для особых посетителей, – сказал Билли и посмотрел на Айзэка трезвыми глазами, – я могу предложить совершенно отдельный ассортимент товаров, предназначенных для уничтожения вредителей.

И, сославшись на то, что его что-то сегодня не забирает, Чак Спрингфилд покинул гостеприимный дом Айзэка Ньютона.

На следующее утро Айзэк поехал на кладбище Всепрощения, где покоились убитые бандитами женщины из клана Билли Бонса, и обнаружил на могильном камне, установленном около тридцати лет назад, сто пятьдесят четыре зарубки. Он покачал головой, но никогда ничего не сказал об этом Билли Бонсу.

* * *

Подъехав к сельскохозяйственной цитадели Чака Спрингфилда, Айзэк посигналил, и через полминуты увидел в открывшейся двери силуэт старого друга. Он вышел из машины, и мужчины пожали друг другу руки.

– Вас интересует порошок от тараканов? – спросил бывший Билли Бонс.

– Нет, вазелин для долгоносиков, – ответствовал Ньютон.

Оба расхохотались и вошли внутрь.

Билли подвёл Айзэка к стойке и вынул из-под неё початую бутылку виски.

– Не возражаешь? – спросил Билли.

– Я? А ну, дай сюда бутылку! – возмутился Айзэк, но бутылку ему не дали, а дали стакан со льдом и налили в него виски.

Они были ровесниками, обоим было по пятьдесят восемь, но выглядели они молодо и бодро. И не только выглядели. Они на самом деле были крепкими обветренными ребятами, повидавшими многое.

– Ну что? – спросил Билли, когда они пропустили по первой и закурили. – Держу пари на доллар за то, что ты пришёл за особым ассортиментом!

– Годится! Ставлю доллар, – ответил Айзэк.

И спорщики ударили по рукам.

– Ну, говори, за чем пришёл? – ехидно поинтересовался Билли.

– За особым ассортиментом. Гони доллар! – ответил Айзэк.

Билли выпучил глаза, затем оба снова заржали, как два выпускника, и налили по второй.

Когда Билли провёл Айзэка в подвал, а затем, нажав какую-то тайную кнопку, заставил стену отъехать в сторону, Ньютон присвистнул. В открывшемся ярко освещённом помещении был целый арсенал. На стеллажах были аккуратно разложены разнообразные орудия истребления. Пистолеты, автоматы, винтовки, лёгкие и тяжёлые пулемёты, базуки, мины, ящики с патронами и взрывчаткой, военная электроника – чего здесь только не было. Всё это находилось в идеальном состоянии, о чём говорили матово поблёскивающая смазка на воронёном металле и полное отсутствие пыли.

Айзэк почесал в затылке, посмотрел на довольного произведённым впечатлением Билли и поинтересовался:

– Ты что, готовишь нападение на Лас-Вегас?

Билли изобразил смущение разоблачённого школьника и, ковыряя пол носком ботинка, жалобно ответил:

– Только не говори никому, пожалуйста.

Они опять засмеялись, и Айзэк, указав на арсенал стаканом с виски, спросил:

– Существует ли у вас система скидок для оптовых покупателей?

– О, да, сэр, конечно, – подобострастно сгибаясь в пояснице, ответил Билли Бонс. – Что вы желаете приобрести?

– Надо составить список. Пошли наверх, добавим!

И приятели отправились в офис.

Через десять минут список был готов и, взглянув на него, Билли прищурился, прикидывая что-то, затем подошёл к стене и нажал кнопку. Загудел электромотор, и стальная штора стала подниматься, открывая въезд с улицы в торговый зал.

– Загоняй телегу. Будем грузить.

Айзек заехал в магазин и опустившийся за ним железный занавес скрыл от любопытных глаз незаконные махинации двух бывших полицейских.

ГЛАВА 21

11 июля 2029 года, в среду, Сара Коннор проснулась оттого, что маленькое и тёплое существо копошилось в постели рядом с ней. Существо что-то напевало шёпотом, потому что знало – бабушка Сара ещё спит, и никому ведь не нравится, когда его будят. Не открывая глаз, Сара улыбнулась и протянула руку в сторону копошения.

Оттуда раздался радостный возглас маленькой девочки:

– Ага, бабушка Сара проснулась! Бабушка, мы пойдём сегодня на качели?

– Конечно, пойдём, – улыбнувшись с закрытыми глазами, ответила Сара. – Но сначала мы пойдём в душ, потом завтракать, потом одеваться, а уж потом…

– Не хочу завтракать, хочу на качели!

– Молчи, несчастная! – грозно произнесла Сара и, потянувшись, открыла глаза.

– Качели, качели, качели! – запела девочка и начала скакать по бабушке.

Начинался яркий и радостный летний день. Один из тысяч, прошедших с тех пор, когда, как надеялась Сара, всё кончилось. Сейчас ей было шестьдесят четыре, но выглядела она максимум на сорок лет. Она была всё так же стройна и подвижна, только глаза смотрели будто из другого мира. Она часто вспоминала минувшее и грусть накрывала её своей тенью. Зная, что жить прошлым нельзя, она, тем не менее, часто вспоминала Кайла, вспоминала Дайсона, который оказался достаточно сильным человеком, и, конечно же, Тариссу Дайсон. Тем более, что для этого имелись совершенно особые причины.

Сара подружилась с этой милой чернокожей женщиной и часто виделась с ней после того, как закончился кошмар. К несчастью, эта дружба продлилась недолго. Какой-то подонок, нуждавшийся в очередной порции героина, наставил на неё пистолет и потребовал денег. Когда испуганная Тарисса полезла в сумочку, нервы грабителя не выдержали и он сдуру нажал на спуск. Пуля попала Тариссе прямо в сердце, и её дети, Дэнни и Блайт, остались сиротами. Конечно же, государство проявило заботу о двух маленьких беззащитных гражданах, и приют «Надежда» распахнул перед ними двери и кошелёк. Но и Сара не забывала о малышах Дайсона, и стала для них почти что приёмной матерью. Они называли её мамой Сарой, радовались, когда она вместе с Джоном забирала их из приюта на целый день, и не отходили от неё ни на шаг.

Это продолжалось до тех пор, пока Дэнни и Блайт не вступили в тот возраст, когда стены приюта стали для них тесны. Тогда Сара помогла им снять небольшую квартирку на Байярд Роуд. Дэнни вскоре уехал в Детройт завоёвывать «Дженерал Моторз», а Блайт училась в колледже и приходила к Коннорам почти каждый день. Материнское сердце чувствовало, что это неспроста, и, когда двадцатисемилетний Джон Коннор объявил матери, что отныне он связывает свою судьбу с мисс Блайт Дайсон, Сара ничуть не удивилась. Блайт к тому времени исполнился двадцать один год.

Несколько лет она никак не могла забеременеть, но потом всё встало на свои места, и вот теперь Сара сидела на скамеечке в парке и, как и положено бабушке, пасла свою пятилетнюю внучку Тариссу. Это имя было выбрано в память о погибшей так нелепо вдове Майкла Дайсона.

Тот день 20 августа 1997 года, когда она не находила себе места и с тоской, страхом и надеждой смотрела на небо, давно прошёл. Конечно, события тридцатидвухлетней давности не стёрлись в её памяти. Она помнила всё. Она любила Кайла Риза до сих пор. И в её голове не укладывалось, что если «Скайнет» не было, если не свирепствовала ядерная зима, если не было Сопротивления, то не было и Кайла. Того Кайла, который пришёл в её мир из ада, созданного системой «Скайнет», призванной охранять одних глупцов от других, и решившей, что лучше и тех и других просто уничтожить. Иногда, грустно усмехаясь, она думала о том, что родила сына от духа святого.

Парадоксы времени непознаваемы. И лучше не думать об этом слишком сильно, а то могут наступить парадоксы сознания. И она не позволяла тоске по несбыточному заполнять душу бессильной и бесплодной мечтой. Она была действительно сильной женщиной. То, что ей довелось пережить, не разрушило её, а преобразовалось в несгибаемый стержень, который был основой и опорой её силы и уверенности. Она знала, что где-то живёт человек по имени Кайл Риз, но это был не тот, кто подарил ей любовь, надежду и сына. Она даже наняла частного детектива, чтобы найти его, но, одумавшись, отменила заказ. Правда, через несколько лет она встретила Кайла случайно, когда зашла в аптеку купить лекарство для заболевшего Джона.

Он стоял у прилавка и любезничал с продавщицей, упаковывавшей заказ. В глазах у Сары потемнело, ноги стали слабыми и неспособными сделать несколько шагов в сторону. Она стояла неподвижно и, не отрывая глаз, смотрела на этого человека. Он почувствовал её взгляд и повернулся.

Видимо, у Сары было что-то с лицом, потому что Риз нахмурился, сделал движение в её сторону и спросил:

– У вас всё в порядке?

Сара заморгала, стряхивая полуобморочное состояние, и, криво улыбнувшись, сделала неопределённый жест рукой. Видимо, он должен был означать, что беспокоиться не о чём, но Риза это не убедило. Он шагнул к ней и протянул руку, чтобы поддержать эту женщину на случай, если она вдруг решит потерять сознание. Сара хотела отстраниться, но Кайл уже осторожно взял её за локоть и подвёл к прилавку.

– Что с вами? – спросил он. – Я доктор. Если вы не можете вести машину, я отвезу вас куда надо. Или, может быть, вызвать скорую?

Звук его голоса, так похожий на голос того, другого Кайла, привёл Сару в чувство. Наваждение прошло.

– Благодарю вас, всё уже прошло. Это было просто лёгкое головокружение. Иногда, особенно в такие жаркие дни, как сегодняшний, со мной это бывает, – ответила Сара.

Самообладание вернулось к ней, и она, не удержавшись, добавила из озорства:

– Всего доброго, мистер Риз, не беспокойтесь. Всё в порядке. Я чувствую себя хорошо.

И, вильнув хвостом, вышла из аптеки.

Сев в машину, она прислонилась лбом к рулевому колесу и замерла на несколько минут. Да, это был не тот человек. То есть, биологически это был Кайл Риз, но до превращения, изменившего его совершенно. В нём не было ни отзвуков пережитого, ни боли и страдания, спрятанных в глубине существа. Да и вообще этот Кайл Риз, которому не довелось биться с ордами металлических чудовищ, излучал благополучие, и, видимо, никогда ничего не опасался. Разве что неурочного визита неулыбчивых мужчин из налоговой инспекции. Сара вздохнула и завела двигатель.

Оставшийся у прилавка аптеки Кайл Риз озабоченно нахмурился, пытаясь вспомнить, откуда эта симпатичная леди может знать его имя, но не вспомнил, и решив, что всякое бывает, повернулся к прилавку, чтобы продолжить прерванный разговор. Молоденькая продавщица кокетничала изо всех сил. Ей нравился доктор Риз. Она хихикала, строила глазки, делала восхищённое лицо, когда Кайл Риз говорил самые обыкновенные вещи, в общем, старалась поймать доктора в женские сети, и, надо сказать, небезуспешно. Они договорились поужинать вместе и было совершенно ясно, какое блюдо ждёт их на сладкое.

Доктор Риз был когда-то женат, но, как выяснилось позже, та женщина, на которой он женился, была ему не нужна. Да и он ей тоже. Они женились просто под влиянием инстинкта, который был обоими ошибочно принят за любовь до гроба. Детей в этом браке не было, что облегчило бракоразводный процесс. Четыре года супружеской жизни обошлись ему в 150 тысяч долларов, в которые жена оценила его свободу и свою пропавшую молодость. Адвокат Риза, разведённый со своей женой уже давно, сказал ему после завершения процесса, происходившего по иронии судьбы 4 июля, в День Независимости, что бывает и хуже. А ещё сказал, что когда-нибудь потом, когда Риз успокоится и забудет всю эту бодягу, он расскажет ему несколько поучительных историй из своей адвокатской практики, касающихся разводящихся жён.

И они отправились в ближайший бар и пропили там всю наличность, которая у них была. В этот вечер водители грузовиков и прочие рэднэки пили за их счёт. Все были довольны и пьяны, как тараканы, облитые пивом. Разговоры в баре вертелись вокруг женитьбы, развода и прочих вещей, касающихся брака. В баре в этот день было на удивление много бывших мужей, сбросивших ненавистное иго неполноценных существ, в своё время помыкавших ими и вообще портивших им жизнь. Время от времени кто-нибудь из них громогласно провозглашал тост за мужскую свободу и весь бар отвечал ему дружным рёвом. Владелец бара, классический рыжий ирландец с оригинальной фамилией О'Лири, не отставал от остальных пьяниц, и, когда у двух свободных белых мужчин кончились карманные деньги, решительно объявил пьяным голосом, что вечеринка не окончена и теперь выпивка за счёт заведения.

Услышав это, из задней двери высунулась его жена, но, почуяв, что сегодня мужской день и ей лучше не показываться, скрылась. Она решила, что разговор о неполноценности кое-кого благоразумнее перенести на завтрашнее утро, воспользовавшись тем, что после сегодняшнего мистер О'Лири будет тихим и больным. Вот тут-то она и ошиблась. Дружная компания членов общества настоящих мужчин веселилась до семи часов утра, а когда все расползлись, мистер О'Лири принял ещё полстаканчика и, качаясь, отправился на второй этаж, где располагалось его семейное гнездо. Он чувствовал себя прекрасно. Его супруга, не спавшая всю ночь и слушавшая крики и вопли разошедшихся женоненавистников, вышла из спальни и опрометчиво преградила ему путь, уперев руки в бока.

Но она не успела произнести даже первых слов обдуманного ею за ночь ядовитого монолога. Мистер О'Лири, чья рыжая ирландская родословная уходила в глубину веков, дал ей в глаз и уверенно проследовал в спальню, где рухнул на кровать, не раздеваясь, и тут же захрапел так, будто его душили и резали ему горло одновременно. Кампания за эмансипацию позорно провалилась. Миссис О'Лири примачивала глаз в ванной и шёпотом произносила слова, которые обычно можно услышать в порту, в школе или в полицейском участке.

А Кайл Риз со своим адвокатом, поддерживая друг друга и пьяными языками произнося слова любви и дружбы, отправились в рискованное путешествие от стойки бара до адвокатской машины, стоявшей в двадцати ярдах от бара. По дороге у адвоката пошла носом кровь, и оба измазались ею, как два людоеда. Наконец кровотечение прекратилось, и приятели, благополучно найдя двери машины, залезли внутрь и вырубились.

Разбудили их через несколько часов полицейские, наткнувшиеся на стоявший рядом с баром старины О'Лири «Линкольн» с распахнутыми дверями и двумя окровавленными трупами внутри. Трупы сопели, храпели и воняли. Так закончился для Кайла Риза День Его Собственной Независимости.

Это было много лет назад, ещё до того, как Риз купил себе дом на Дилл Драйв, более приличествующий его положению преуспевающего специалиста по координации нарушений осанки. Его клиентуру в основном составляли женщины, чей позвоночник был ослаблен постоянным сидением на диванах, в креслах и в автомобилях. Страждущих дам доктор принимал дома. Он по опыту знал, что пациенты гораздо лучше чувствуют себя в домашней обстановке дорогого трехэтажного частного дома, подчёркивающего ранг лекаря, чем в казённом офисе где-нибудь на Мэйфилд Роуд.

Сегодня вечером ему представилась редкая возможность исследовать интересный случай врождённого отсутствия каких-либо нарушений. Осанка у продавщицы из аптеки была безукоризненная. Риз отметил профессиональным взглядом полное отсутствие привычного зажима спинных мышц, гибкость позвоночника, особенно в области талии, и лёгкость вращательных движений таза, которая говорила об идеальном состоянии межпозвоночных дисков и эластичности соответствующих мышц.

Исследование обещало быть интересным.

ГЛАВА 22

День, начавшийся с качелей и закончившийся походом в океанариум, где Тарисса восторженно визжала, когда дельфины обдавали её брызгами, быстро превращался в синий калифорнийский вечер.

Сара медленно ехала по тенистой Ричмонд Роуд. На заднем сиденьи спала уставшая Тарисса Коннор и, вероятно, видела во сне мокрых и гладких дельфинов. Сара вдруг вспомнила о встрече в аптеке и в который раз подумала о том, что в другом мире, в другом августе другого 1997 года обычный парень, любящий футбол и пиво «Miller», превратился в солдата, свалившегося из будущего в её жизнь и в её мир, и изменившего и то и другое. Испытания и ужас, огнём ядерной войны очистившие его душу, к счастью, не выжгли её, как нередко случалось с некоторыми солдатами генерала Коннора. Те сами становились роботами, имеющими только одну цель – уничтожать врагов. Это страшное превращение миновало Кайла. Обретя твёрдость, смелость, бесстрашие, заглянув в бездонные глаза смерти, он не потерял способность быть любящим, нежным и верным. Такого Кайла Сара знала, любила и помнила.

Спокойный и уверенный в себе преуспевающий врач, которого Сара встретила в аптеке, был совершенно иным. Возможно, он был бы хорошим отцом, мужем и любовником. Кто может знать, кроме близких людей… А она – девушка из третьесортной харчевни – на что она могла рассчитывать? Наверное, вышла бы замуж, нарожала детей, как положено, и, успокоившись, начала бы долгий, ничем особенным не отмеченный, благополучный путь на уютное местное кладбище.

А точнее – сгорела бы в плутониевом аду за компанию с тремя миллиардами других землян.

Она помнила всё, что говорил ей Кайл. Каждое слово, каждую минуту, проведённую с ним. Почти всё. Но она забыла девиз генерала Коннора, существовавшего в другом времени, в другой вселенной, в жестоком мире, гибнущем в борьбе за выживание. Этот девиз повторяли все, кто вместе с Коннором противостоял безжалостному уничтожению жизни на Земле.

«До конца ещё далеко даже тогда, когда уже всё кончено».

* * *

Когда Сара подъехала к дому, было около семи часов вечера.

Открыв заднюю дверь машины, она осторожно вытащила так и не проснувшуюся Тариссу и отнесла её в дом. Уложив девочку в детской, Сара подошла к бару и налила себе немного лёгкого вина. Она включила телевизор, уселась перед ним на диван, и только вытянула уставшие за день ноги, как раздался телефонный звонок. Но звонил почему-то не её домашний аппарат, а карманный селлфон.

Сара сняла с пояса трубку, поднесла её к уху и услышала знакомый голос Ньютона:

– Сара? Это Айзэк. Немедленно уходи из дома. Своих отправь подальше. Я позвоню тебе позже.

Раздались короткие гудки. Сара отключила аппарат и задумалась. Что-то было не так. Но Айзэк никогда не побеспокоил бы её таким решительным образом без достаточно серьёзной причины.

Значит, надо действовать.

Её движения были энергичны и быстры. Быстро закидав в баул необходимые тряпки, она сунула в карман бумажник, огляделась и прошла в детскую. Мягко замедлившись около детской кроватки, Сара плавным движением подняла на руки спящую Тариссу. На мгновение черты лица Сары смягчились и в них проглянула любящая заботливая женщина. Но это была лишь тень, мелькнувшая и пропавшая.

Она быстро вышла на улицу, опять устроила девочку на заднем сиденьи, и, сев за руль, направила машину прочь от дома.

Сейчас она точно знала, что ей следует делать.

Первое – предупредить Джона. Второе – номер в отёле под чужим именем. Третье – ждать звонка от Айзэка.

Блайт уже третий день была в командировке в Коламбусе и должна была вернуться не раньше, чем через неделю, и беспокоиться о ней было пока что рано. Держа руль одной рукой, Сара вытащила из кармана куртки селлфон и набрала номер домашнего телефона Джона. Никто не брал трубку. Сара выругалась и набрала номер его селлфона. Было занято. Она уже отъехала от дома на пару миль и наконец выбралась на хайвэй. Влившись в поток машин, она проехала миль десять и, увидев справа знакомую всей Америке вывеску «Холидэй Инн», свернула в первый же выезд с магистрали.

Подъехав к отелю, представлявшему из себя длинный двухэтажный барак, Сара нашла место для парковки и остановила машину. Повесив баул на плечо, она взяла Тариссу на руки и вошла внутрь. За стойкой восседал пожилой джентльмен, который посмотрел на Сару поверх очков и умильно улыбнулся, взглянув на сладко спящую девочку.

– Я бы хотела получить номер, – сказала Сара.

– Как вы будете платить? – поинтересовался портье. – Наличные, чек, карточка?

Сара тут же сообразила, что нельзя оставлять никаких следов, по которым можно было бы вычислить её местонахождение, и ответила:

– Я предпочитаю старый добрый кэш.

– Как вам угодно, – сказал портье и начал заполнять бланк. – Ваше имя?

– Сара Коннор, – автоматически ответила Сара и тут же прокляла свой длинный язык. Нужно было назваться Бетси Смит или ещё как-нибудь, но только не называть своего настоящего имени. Она попыталась уговорить себя, что это только на несколько часов, и это почти удалось.

Продолжая писать, портье поинтересовался:

– Дочка?

– Внучка.

Он удивлённо поднял голову от стола и воззрился на Сару:

– Быть того не может! Ни за что бы не поверил!

Сара изобразила жеманство, а сама подумала:

«Ну давай, пиши быстрей, старый осёл! Быстрей!»

Наконец формальности были завершены, Сара получила ключ и, продолжая держать девочку на руках, потащилась в свой номер. Он был на втором этаже, и из окна была видна стоянка и её автомобиль на ней. Сара машинально подумала, что это удобная позиция. А ещё она подумала о том, как быстро вернулась в состояние постоянной тревоги и мобилизации всех сил. Будто и не было этих тридцати лет спокойной и размеренной жизни. Войдя в номер, Сара уложила спящую девочку на кровать, закрыла дверь на ключ и сняла телефонную трубку, но, остановившись, положила её и достала из куртки селлфон.

Домашний телефон Джона не отвечал. Она набрала номер его селлфона, но в трубке снова были короткие гудки.

Взглянув на девочку, мирно спящую после такого большого дня, Сара вздохнула, подошла к бару и достала из него фляжку бренди. Налив себе в широкий и низкий стакан, она включила телевизор и устало опустилась на диван. Найдя канал «Фокс Ньюс», Сара сделала глоток приятно обжигающего напитка и, не слыша того, что рассказывали дикторы, уставилась на экран ничего не видящими глазами. Она с беспокойством думала о звонке Айзэка. Что же это могло быть? Почему Айзэк не объяснил ничего? И вообще, долго ли ей ждать обещанного звонка?

Сара старалась убедить себя в том, что это какая-то случайность, пусть даже и не совсем приятная. Она представила себе картину того, что это всего лишь два грабителя направляются к её дому, а Айзэк лежит со сломанной ногой и не может приехать и защитить её сам. Поэтому и позвонил. Эта наивная попытка объяснить всё простыми и обычными категориями не помогла, и Сара продолжала чувствовать себя, как на иголках.

Она встряхнула головой и заставила себя сосредоточиться на теленовостях. На экране неприятный, как геморрой, тележурналист закончил свой репортаж восклицанием «Доколе!», и появилась заставка, на которой было написано «Резня в Даркхоул». Сара равнодушно смотрела на горы окровавленных тел в тюремном дворе, на разгромленные помещения в корпусе «А», и думала о том, что так им, бешеным псам, и надо. Она уже собралась переключиться на другой канал, но, увидев следующий кадр, оцепенела. Рослый мужчина, пересёкший поле брани, подошёл к тюремной стене и обернулся. Это лицо Сара не смогла бы забыть никогда. Даже если бы ей сделали лоботомию.

«Нет, – подумала она, – только не это»

Но, судя по всему, это было именно то, чего она желала бы меньше всего на свете. И это могло означать только одно – до конца ещё далеко. И Сара почувствовала, как из дали прошедших десятилетий на неё со скоростью света летит чёрная стена, отделяющая этот мир от созданного «Скайнет» варианта действительности. Эта стена клубилась взрывами, водоворотами крови и смерчами, несущими прах миллиардов сгоревших людей. На ней появлялись и исчезали искажённые образы Кайла Риза, безжалостного робота Т-800, маленького Джона, убегающего от ртутного убийцы и многое другое, что вполне могло бы служить достойным украшением бреда параноика в фазе обострения болезни. Налетевший мрак окутал её чёрной мглой, и Сара почувствовала, как с неё начинает осыпаться слой приобретённого ею за последние тридцать лет благополучия. Оказывается, изменения, произошедшие с ней за эти годы, были поверхностным и непрочными. И когда вихрь судьбы унёс последние клочки этой иллюзии, Сара почувствовала, что всё вернулось.

Посреди гостиничного номера, насторожённо прислушиваясь ко всему, стояла Сара Коннор. Солдат Сара Коннор. Та, которая бинтовала рану Кайла под мостом, та, которая не испугалась жидкометаллического монстра, готового убить её в заводском цеху, та, которая была безжалостна к своим мучителям в Пескадерской клинике. Отчаяние от невозможности предупредить сына, которому, возможно, угрожает смертельная опасность, охватило Сару. Древний инстинкт матери и ярость испуганного животного охватили Сару с такой силой, что по её скальпу побежали мурашки.

Она бросилась к телефону и набрала номер Айзэка. Трубку сняли почти сразу.

– Айзэк, это я! Закажи повтор вечерних «Фокс Ньюс». Я еду к Джону.

Сара бросила трубку и застыла, глядя на спящую Тариссу.

Она приняла решение и теперь всё стало проще. Действие лучше ожидания. Позвонив портье, она попросила его прислать в номер горничную. Когда та вошла в номер, Сара сказала:

– Мне необходимо покинуть мотель на несколько часов. К сожалению, я не могу взять с собой ребёнка. Не могла бы я попросить вас поухаживать за девочкой, пока меня не будет?

Горничная улыбнулась и ответила:

– О, да, конечно! Такие услуги входят в прейскурант отеля.

– Вот и хорошо, – облегчённо вздохнула Сара. – Подождите минуточку, пожалуйста.

Она подошла к спящей Тариссе и осторожно потормошила её. Девочка открыла сонные глаза и посмотрела на Сару.

– Риса, послушай, что я тебе скажу. Мне нужно уехать, но я скоро вернусь. Пока меня не будет, за тобой посмотрит эта тётя.

Тарисса перевела взгляд на горничную и спросила:

– А как тебя зовут?

Та подошла к девочке, присела рядом с ней и, взяв за руку, ответила:

– Меня зовут Тина, и я самая главная горничная в этом отёле. Меня боится даже кофейный автомат на первом этаже.

Тарисса засмеялась, а Тина спросила:

– Это ничего, что мы тебя разбудили?

– Ничего. А ты дельфинов любишь?

– Конечно, люблю. Риса, давай, ты поспишь ещё немного, а потом мы будем ужинать. Ладно?

– Ладно, – ответила Тарисса и закрыла глаза.

Обе женщины вышли из номера и Тина осторожно затворила дверь.

– Я не знаю, как благодарить вас, – сказала Сара, еле удерживаясь от того, чтобы броситься к выходу бегом.

– Не стоит благодарности, – ответила горничная и подмигнула Саре, – женщины должны понимать друг друга.

– Спасибо, – Сара через силу улыбнулась, – я должна бежать.

И пошла по коридору, стараясь, чтобы это не было похоже на бегство.

Подходя к машине, она подумала, что горничная решила, будто Саре нужно было оставить ребёнка на время тайного свидания. Ну что ж, это не так плохо. Это значит, что в свои шестьдесят четыре года она выглядит, как женщина, могущая иметь любовника.

Она отбросила эту маленькую женскую мысль, пришедшую совсем не вовремя, и села за руль.

«Боже мой, – подумала она, – у меня ведь нет даже пистолета!»

Сара завела машину. Она ехала к Джону.

По дороге с ней происходило что-то ужасное. Воображение рисовало картины непоправимого, от которых отчаяние захватывало всё её существо. Одновременно с этим она ощущала маниакальную ярость, удивительным образом соседствовавшую с диким страхом. Она не понимала, почему до сих пор не сошла с ума.

Подъехав к дому Джона, Сара увидела стоящий напротив него белый открытый «Корвет». Соображая, кому он может принадлежать, она припарковалась рядом и вышла из машины. Дом Джона был погружён в темноту. Сара старательно убеждала себя в том, что «Корвет» оставлен гостями соседей напротив. У них горел свет и звучала музыка. Пытаясь ступать бесшумно, Сара поднялась на крыльцо и тронула ручку двери. Ручка подалась, и дверь беззвучно отворилась. Сара чувствовала себя, как человек, медленно поднимающийся на эшафот, где его ждёт хладнокровный палач.

Она шагнула внутрь и осторожно закрыла за собой дверь. В доме было абсолютно тихо. Сара стояла без движения и почти не дышала. Она прислушивалась. Так прошло около минуты. Ничего не произошло. Тогда она осторожно протянула руку к стене и нащупала выключатель. Некоторое время она не могла заставить себя нажать на него, потому что боялась того, что могла увидеть. Наконец, стиснув зубы, она резко ткнула клавишу и в гостиной зажёгся свет. Трупов и крови на полу не было, зато у окна неподвижно стоял рослый мужчина и, не мигая, смотрел на Сару. Когда она увидела его лицо, напряжение последнего часа и впечатление от увиденного превысили предел выносливости Сары, и мир в её глазах померк.

ГЛАВА 23

Сара открыла глаза и обнаружила себя лежащей на диване в тёмной комнате. У окна неподвижно стоял крупный мужчина и его силуэт чётко выделялся в свете уличного фонаря. Сара пошевелилась, и мужчина произнёс:

– Нас не должно быть видно. Я переставил машины дальше от дома.

Сара знала этот голос. Если Терминатор не убил её сразу, значит…

– Сколько времени я была без сознания? – обеспокоенно спросила она.

– Шесть минут двадцать две секунды, – тут же ответил робот.

Сара встала с дивана и подошла к нему.

– Кто послал тебя сюда? – уже зная ответ, спросила Сара и вся напряглась, боясь ошибиться.

– Генерал Джон Коннор, – ответил Терминатор. – Я должен сохранить его жизнь в ином мире и времени. Но при хронопортации произошёл сбой, и по неизвестным мне причинам я прибыл на одиннадцать тысяч семьсот двадцать три дня позже. Джон Коннор всё ещё жив и я должен выполнить задание, поскольку оно не было отменено.

– Разве ты не был здесь в 1997 году? – спросила Сара.

– Нет. Через двадцать три минуты после активации я прибыл в это время и в это пространство.

Мозг Сары работал так, что на голове, наверное, можно было жарить яичницу.

– Ты был послан охранять мальчика по имени Джон Коннор, которому двенадцать лет?

– Да. Но сейчас это мужчина в возрасте сорока четырех лет. Я идентифицировал его по фотографиям в альбоме. Тебя я опознал по фотографии, которую показал мне генерал Коннор. В ряду приоритетов ты находишься на втором месте.