Глава тридцать девятая

Наконец я вышла из оцепенения и побежала за Лео, но он был уже далеко, на полпути к дому, и не оглядывался назад. Дождь намочил тропинку, я поскользнулась и чуть не упала, но не замедлила бег, и увидела, как Лео входит в боковую дверь. Я стряхнула капли дождя с волос и, задыхаясь, вбежала следом. Однако когда я достигла холла, дверь библиотеки уже закрылась за ним. Зверь укрылся в своем логове.

За все годы семейной жизни я только дважды решалась потревожить там Лео без приглашения – но сегодня я не колебалась. Открыв дверь, я увидела, что он сидит, сгорбившись в кресле и глядя в пустой камин. Наверное, он слышал, как я вошла, но даже не оглянулся. Закрыв за собой дверь, я подошла к Лео и встала перед ним.

– Ты ошибся, Лео – я была именно в таком отчаянии.

– Что? – поднял он голову.

– Если бы ты спросил меня сам, я ответила бы «да». Мгновение он рассматривал меня, затем отвернулся.

– Я не верю тебе.

– Это правда.

Он потряс своей большой головой.

– Ты закричала «Нет!» Когда ты поняла, что это был я, то выкрикнула «Нет!».

Я задержала дыхание – нужно было успокоиться, чтобы объяснить, убедить.

– Лео, я выкрикнула «Нет!» не потому что это был ты, а потому, что это был не он. Ведь я ждала его. Мне даже послышались его шаги – на самом деле это были шаги мистера Уоллиса, но я подумала, что это шаги Фрэнка. Я воображала, что сзади меня стоит Фрэнк, что это он женится на мне – и когда услышала вместо его голоса твой, то, конечно, закричала «Нет!»

– Когда услышала мой голос, – горько сказал Лео. Он не верил мне, он не понимал меня.

– Лео, – попыталась я снова, – если бы я заранее знала, что это ты, если бы ты сам спросил меня, я ответила бы «да». Я носила внебрачного ребенка, я отчаянно желала, чтобы он был законным, ты это знаешь.

По легкому движению плеч Лео я поняла, что он это знал. Он отмахнулся от меня, но я продолжала убеждать его. Все его тело снова напряглось, он упрямо ответил:

– Но я слышал твое «Нет!», я слышал тебя, – это было упорство отчаяния.

Я продолжала ласково и терпеливо объяснять ему:

– Это в первое мгновение, когда я ожидала, что услышу голос Фрэнка. Но затем, когда мою руку вложили в твою, я почувствовала волосы, волосы на твоей руке, и поняла, что это ты. И поэтому я ответила «да», я уже знала, что вокруг меня происходит.

Лео молчал. Затем он медленно выговорил:

– Но знать – это еще не соглашаться. Когда я услышала это, все стало очень просто.

– Тогда я соглашаюсь сейчас, – тихо сказала я. – Дай руку.

Опустившись на колени у кресла Лео, я взяла его руку, покрытую черными волосами, в свои руки и сказала:

– Я, Эми, беру тебя, Леонидас Артур Гектор, в законные венчанные мужья. Я буду с тобой отныне и впредь, в радости и горести, в богатстве и бедности, в здоровье и болезни. Я буду любить, и лелеять тебя, почитать тебя, повиноваться тебе до смертного часа. Клянусь тебе в этом. – Я склонилась к его руке и прижалась щекой к черной шерсти на ее тыльной стороне.

Я почувствовала щекой, что Лео задрожал всем телом. Он не переставал дрожать, пока я не подняла голову. Его искривленное плечо было неуклюже согнуто, чтобы было удобнее смотреть вниз на меня. Я улыбнулась ему, но он не улыбнулся в ответ, а просто продолжал смотреть мне в глаза.

– А теперь поцелуй свою невесту, Лео, – радостно сказала я.

Медленно, неохотно, он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку, но я повернула голову, и наши губы встретились, а я обняла его. Губы Лео были мягкими, теплыми и нежными, я некоторое время прижималась к ним, затем отстранилась и сказала:

– Вот теперь, мой Лео, мы женаты по-настоящему, – отпустив его, я встала на ноги, Лео тоже встал. Он выглядел так, словно только что проснулся, поэтому я заторопилась: – Смотри, дождь прошел, над кедром появился кусочек голубого неба. По-моему, к чаю появится солнце. А сейчас мы пойдем и полюбуемся твоими розами.

Наконец Лео заговорил:

– Твоими розами, – поправил он меня. – Я дарю их тебе, и все остальное тоже.

– Нашими розами, Лео, – решительно сказала я. – Идем, однако.

До конца дня я чувствовала себя очень спокойной. Я все еще любила Фрэнка, с этим ничего не поделаешь, но я любила Фрэнка и до рождения Флоры – но все же это не остановило бы меня от замужества с Джо Демпстером, если бы он согласился взять меня в жены. И тем более это не остановило бы меня от замужества с Лео. Если бы он пришел и сделал мне предложение, я была бы изумлена, смущена, напугана – но все равно согласилась бы выйти за него замуж, ради своего нерожденного ребенка. А, поженившись, мы мало-помалу привыкли бы жить вместе, точь в точь, как и сейчас.

Нет, проблема была не в самой женитьбе, а в том, как она получилась. Лео был прав – ему следовало бы спросить меня самому. Вместо этого ошибка доктора дала мне надежду, оживила драгоценнейшую мечту – и возмущение ее потерей не позволяло мне задать себе жизненно важный вопрос, вплоть до сегодняшнего дня. Затем я поправила себя – мне мешало не возмущение потерей, а сама мечта. Мне хотелось верить в свою мечту, хотелось верить, что если бы Фрэнк был свободен, то пришел бы спасти меня. Только известие о девушке из Пеннингса, заставило меня наконец взглянуть в лицо правде о прошлом.

Я ошибалась, считая, что прошлое не изменишь. Конечно, случившееся, не переделаешь – не так, как в калейдоскопе Флоры, где кусочки цветного стекла можно вытряхнуть и заменить новыми – но калейдоскоп прошлого тоже можно повернуть и увидеть случившееся под новым углом. Те же самые кусочки стекла будут выглядеть по-другому, если взглянуть на их иначе. Я хотела видеть только один узор, – в котором Фрэнк пришел бы меня спасти, если бы имел возможность. Словно Клитии, мне хотелось верить, что мой солнечный бог совершенен. Даже прощая ему провинности, я внушала себе, что он непогрешим, но такое самовнушение держалось только на том, что я внушала себе еще одно – будто во всем виноват мой муж, который был человеком с изъянами.

Я заулыбалась, потому что Лео, конечно, был с изъянами, как и все мы – но это не отвратит меня от любви к нему, потому что он был так достоин любви и так нуждался в ней. И теперь я могла дать ему любовь свободно и добровольно.

Когда я пришла в детскую, Лео уже был там и сидел на диване. К одной его руке прижималась темная головка, к другой – светлая, сам он читал дочерям сказку на ночь. Я остановилась на мгновение, глядя, на эту светлую головку, у которой все-таки было имя, вопреки моему греховному безрассудству. Волна чистой, незапятнанной благодарности охватила меня, когда я поняла великодушие того дара, который сделал мне Лео.

Лео, как обычно, дожидался меня перед ужином в холле. Этим вечером он тщательно оделся – высокий воротничок, жесткий галстук-бабочка, белый накрахмаленный жилет – все сияло, сверкало белизной, тогда как фрак и зауженные брюки были черны как ночь. Он выглядел просто великолепно. Я взглянула на его сильное, рельефное лицо и улыбнулась. Однако Лео, не улыбнулся в ответ.

– Пойдем, Эми? – спросил он. Еще до того, как он расправил салфетку, я догадалась, что у него на уме. Мое сердце упало. Неужели к нему вернулись сомнения? Неужели я так и не убедила его?

Когда мистер Тимс оставил нас наедине с супом, Лео сказал:

– Эми, ты и представить не можешь, какую тяжесть сняла сегодня с моих плеч, – он не поднимал на меня взгляда. – Но... – я видела, с каким трудом даются ему слова. Наконец, он запинаясь выговорил: – Но... брак существует для рождения детей...

Я постаралась скрыть волнение в голосе:

– Да, Лео, так говорится в книге псалмов.

– Я... Плевал я на книгу псалмов, я забочусь о тебе, – мое волнение затихло, ведь Лео беспокоился за меня. Затем до меня дошло, что он пытается сказать больше: – Я забочусь о твоих желаниях, поэтому... если этой ночью ты хочешь... – после этих слов мое волнение вспыхнуло словно пламя. Лео тихо сказал: – Я вижу ответ на твоем лице.

– Пожалуйста...

– Тогда я попытаюсь.

Улыбнувшись, я наклонилась вперед, взгляд Лео упал на мою грудь и задержался там. Я засмеялась от радости и сказала ему:

– Это будет хорошо и правильно, – как раз сегодня, в день нашей свадьбы.

И наконец лицо Лео запылало влечением. Больше мы почти не разговаривали, Лео только сказал мистеру Тимсу после десерта:

– Мы с ее светлостью сегодня будем пить кофе в этой комнате.

Я кивнула в знак согласия. Лео залпом выпил обжигающий кофе и поднялся на ноги.

– Давай прогуляемся немного в парке, – предложил он.

– Тогда я позову Неллу, – ответила я. Я не успела выпить свой кофе, но Лео, не заметил этого, а мне было все равно.

Мы гуляли бок о бок по темным тропинкам. Солнце еще не зашло, но постепенно тени в парке становились длиннее, а воздух прохладнее. Я задумалась о следующем годе, о том, что, возможно, в это время я уже буду держать на руках младенца, а перед этим будут спокойные месяцы вынашивания жизни в чреве. Так много было смертей, так много людей погибло за последние годы, и я хотела выносить новую жизнь. Это было вовремя.

Когда мы подошли к фонтану и «Розе Гарланд», Лео начал спускаться вниз, а я задержалась, чтобы поглядеть на окружающие меня розы в разгаре цветения. Он остановился и оглянулся, дожидаясь меня. Из-за того, что он, был на несколько ступенек ниже, я смогла заглянуть ему в глаза и увидела, что они полны желания – и неуверенности.

– Все будет хорошо, Лео, не бойся, – подбодрила я его.

– Возможно... ребенка не будет... – запинаясь, сказал он. – Женщины не всегда зачинают... когда им этого хочется.

Я улыбнулась ему, затем взяла его руку и крепко прижала к своему животу.

– Оно готово, мое чрево готово для семени.

Лео вздрогнул всем телом и отдернул руку, словно мой живот обжег ее.

– Нам пора идти в постель, мой Лео, – решительно сказала я. – Нелла! – она оглянулась, удивившись, что ее обычная прогулка оказалась такой короткой, нехотя повернулась и затрусила рядом с нами. Ни Лео, ни я не разговаривали, пока не вернулись в дом, все мои мысли и чувства были только о том, что должно было произойти.

Мы пошли прямо наверх.

– Не задерживайся, Лео, – сказала я у своей двери. – Я буду ждать тебя.

Повернув ручку, я вошла внутрь и быстро разделась, но не успела надеть ночную рубашку, как услышала стук в дверь гардеробной. Я натянула рубашку, завязала пояс и позвала:

– Входи!

Лео был еще полностью одет. Когда я подошла к нему, он отпрянул:

– Нет, Эми, извини – я не могу. Я не могу дать тебе то, что тебе хочется. – Его плечи были опущены, все прежнее мужское желание, влечение, возбуждение исчезло, выметенное страхом. Его серые глаза безнадежно смотрели на меня. – Я поглядел в зеркало и увидел – себя.

– Доктор Маттеус сказал, что уверен... – напомнила я.

– Я знаю, и мой рассудок верит его словам, но тело отказывается верить. Я не могу этого сделать. Я слишком уродлив.

Слишком уродлив. Но моя Роза, моя совершенная Роза, спящая наверху в детской, доказывала, что Лео ошибается. Поэтому я заговорила с ним ласково, как с испуганным животным, да он и вправду походил на огромного, печального медведя.

– Не бойся, мой Лео, я помогу тебе.

– Но ты не сможешь...

– Очень даже смогу, – я говорила спокойно и уверенно.

– Я даже не могу заставить себя раздеться, – беспомощно пробормотал он.

– Тогда я тебя раздену. Садись, – он ошеломленно огляделся вокруг, а я принесла ему крепкий стул с прямой спинкой, на который вставала, когда мне нужно было что-нибудь достать с верхней полки шкафа – Лео был крупным, тяжелым мужчиной. – Вот, садись сюда.

– Но, Эми...

– Ты просто сиди. Тебе не нужно больше ничего делать.

Лео сел, его руки бессильно повисли по сторонам стула. Я подошла ближе и стала снимать его галстук-бабочку. Бросив галстук на пол, я приказала:

– А теперь наклони голову, я расстегну кнопку сзади. Лео послушно наклонился вперед, а я склонилась над ним, моя грудь задела его лицо. Когда кнопка была расстегнута, я осторожно, но уверенно наклонила его голову набок, чтобы снять остальное. Высокий белый воротничок полетел на пол вслед за галстуком, и я увидела темную поросль волос на шее Лео. Мое дыхание участилось, я стала расстегивать кнопки его белого накрахмаленного жилета. Я быстро сняла жилет и стала возиться с мелкими пуговками рубашки, но на третьей не могла удержаться – откинула полы и приласкала теплые волосы на груди Лео. Гладя и лаская их, я заглянула ему в глаза, которые были так близко, и сказала:

– Мне так нравятся эти волосы, мой Лео, – я нежно поцеловала его в кончик носа, и мои пальцы заторопились – четвертая, пятая, шестая, седьмая пуговица – пока, наконец, все эти шелковистые волосы не показались на свет. Я зарылась в них лицом, целуя, лаская Лео, чувствуя быстрый стук его сердца под своими губами.

Я собиралась снять его пиджак, но рука Лео остановила меня. Тогда мои пальцы потянулись к его подтяжкам, расстегнули их, а затем двинулись к пуговицам его брюк.

– Эми... – протестующе пробормотал Лео, но я не собиралась позволить ему остановить меня сейчас. – Эми, это бесполезно, я не могу заставить свой...

Я приложила палец к его губам.

– Тс-с, этим вечером он не твой. Твой член, он – мой, и сделает все, что я скажу ему, а ты просто смотри и жди. Но сначала нам нужно снять твои брюки. Встань.

Он послушно встал, а я стала стягивать с него черные вечерние брюки вместе с висящими на них подтяжками. Скоро все это свалилось на пол, вместе с подштанниками. Покрытые черными волосами ноги Лео были крепкими, словно два молодых дубка.

– Мои туфли...

– Я разую тебя, – улыбнулась я. – Носки не снимай – ночь холодная, лучше держать ноги в тепле. А теперь садись опять. – Лео сел, а я опустилась перед ним на колени. – Не бойся, у тебя все получится, – ласково заверила его я, но он все еще боялся. Я понимала, что не должна торопить его. Сначала я просто стояла на коленях и гладила шелковые завитки волос на плоском животе Лео, но затем подвинулась поближе к члену, чтобы легонько приласкать его. Он уже стал полнее и слегка распрямился, словно признал меня еще до того, как я прикоснулась к нему. – Не пугайся, мой Лео, я не сделаю ему больно, – говоря это, я опустила пальцы в теплое гнездо волос, осторожно раздвинула их и стала поглаживать член – и, наконец, он ответил мне, словно цветок, поднимающий головку к солнцу. Между моими ласкающими пальцами произошло чудо – обещание новой жизни лежало в моей ладони, нежное, как шелк, и крепкое, как дуб. И оно ожило для меня.

Я наклонилась и поцеловала пухлую головку, а она подскочила от удовольствия и возбуждения у меня в руке. Я еще раз поцеловала ее, затем развязала пояс и взобралась на колени к Лео.

– Держи меня, Лео. Я помогу тебе ввести его внутрь, – и Лео удерживал меня, пока я бережно вводила его наполненный член между своими бедрами, в теплое радушие своего лона. Наконец моя голова оказалась напротив головы Лео, и я улыбнулась, глядя в его серые глаза: – Видишь, все прекрасно? – он смотрел на меня так, словно не мог поверить в это, а я поцеловала его в кончик носа и придвинулась поближе, так, чтобы мы полностью соединились. Я чувствовала в себе член Лео, теплый и полный обещания, и потянула его в себя, сжимая так крепко, как только могла – и услышала стон наслаждения Лео. Я медленно расслабилась, отодвинулась чуть-чуть, и, наконец, бедра Лео шевельнулись, снова заводя член глубоко в меня. Я засмеялась и сжала его покрепче, и снова засмеялась, увидев удовольствие на лице Лео.

Теперь мы ритмично двигались вверх-вниз на стуле, словно танцевали. Я чувствовала, что толчки Лео становятся все сильнее и сильнее, делаясь настолько сильными, что на мгновение я даже испугалась, но затем прогнала страх и отдалась силе извержения его семени. Когда он давал мне этот дар, которого я так желала, мы крепко обнялись, а я прижалась ртом к его рту, чувствуя, что все мое тело вспыхнуло огнем, неугасимым жаром – и закричала от остроты этого наслаждения. Когда все кончилось, я поникла на грудь Лео и обессиленно укрылась в его надежных руках.

После этого мы оба очень застеснялись. Я слезла с Лео, и быстро запахнулась поплотнее в ночную рубашку. Лео повернулся ко мне спиной и поспешно стал собирать одежду с пола. Он уже уходил, когда я окликнула:

– Лео?

– Да? – ответил, он не оглядываясь.

– Ты придешь ко мне приласкаться? Все еще не глядя на меня, он ответил:

– Да – если можно, – и торопливо скрылся в дверях гардеробной.

Пока его не было, я надела пеньюар и поправила волосы, затем выключила свет и легла в постель. Лео пришел в пижаме и улегся рядом со мной. Сначала мы лежали, не прикасаясь, друг к другу, но затем я повернулась к нему, а он – ко мне, и мы обнялись. Не разжимая объятий, мы заснули.

Глава сороковая

Я проснулась очень рано. Лео уже оставил меня – я не заметила, когда он ушел, но подушка была еще примята там, где лежала его голова. Я свернулась в гнездышке постели – сонная и довольная.

Как обычно, с утра я сразу же пошла в детскую. Я сидела у окна с Розой на коленях и Флорой рядом, когда входная дверь открылась. Флора закричала: «Папа!» и побежала к Лео. Роза стала вырываться из моих рук, поэтому я поставила ее на пол, взяла за руку, и мы вместе пошли к нему. Лео наклонился, чтобы поприветствовать дочерей, затем, покраснев, взглянул на меня.

– Доброе утро, Эми.

– Доброе утро, Лео, – покраснела я в ответ. Мы не знали, что сказать друг другу, поэтому все внимание обратили на детей.

Позже я спустилась в кабинет имения, а Лео пошел в теплицы. Я вывела детей погулять, чтобы они повидались с ним после обеда, а затем он уехал в Солсбери, на массаж руки. Он был очень тихим, когда вернулся, но когда я предложила ему попить чай в моей гостиной, он сразу же согласился. После того, как детей увели наверх, Лео остался со мной, а я села шить. Я рассказала ему об урожае, о распоряжениях, сделанных нами к началу сбора урожая, о том, что из-за плохой погоды, все приготовления задержались. Лео слушал, делая незначительные замечания, но говорил так мало, что вскоре я и сама замолчала, подумав, что он ищет удобный момент, чтобы уйти. Вместо этого Лео взял одну из подаренных мне книг о розах и начал перелистывать. Я исподтишка посматривала на него, пока он читал, изучала его темные с сединой волосы, всегда немного лохматые из-за курчавости, резкие черты его лица, такие строгие, пока их не смягчала улыбка, его волевую челюсть, кустистые брови – все это так много значило для меня сегодня. И вдруг я подумала, что, может быть, уже ношу его сына.

За ужином мы говорили только о детях и розах. Я не поднимала глаз с тарелки, но все же замечала, что Лео посматривает на меня. Когда он встал, чтобы после ужина открыть передо мной дверь, я сказала:

– Лео?

Он быстро повернулся ко мне. – Да?

– Ты хочешь сегодня снова прийти ко мне?

– Я... я... – Лео восстановил контроль над речью. – Да, Эми, пожалуйста, если можно, – затем он нерешительно добавил: – А можно я приду к тебе пить кофе?

– Да, конечно.

Когда мы попили кофе, снова пошел дождь, но я надела макинтош и галоши, и мы, позвав Неллу, вместе пошли в розовый парк. Вернувшись, мы сразу же ушли наверх.

Лео пришел в мою спальню в ночном белье и не стал возражать, когда я твердо сказала:

– Теперь можно больше не беспокоиться об этой перчаточке.

– Это будет все равно, что запирать стойло, когда конь уже выскочил оттуда, – покраснел Лео.

– А по-моему, этот конь вскочил внутрь, а вовсе не выскочил, – смеясь, взглянула я на него из-под ресниц.

Лицо Лео покраснело еще гуще, но он тоже засмеялся. Однако, когда я подняла покрывало, он сказал:

– Я не уверен, получится ли у меня...

– Тогда мы просто приласкаемся. Иди сюда, – он послушно забрался ко мне.

Конечно, это было больше, гораздо больше, чем ласка, хотя и похоже на ласку, но глубже, ближе, теплее. Я не почувствовала обжигающий жар, как прошлой ночью, но все-таки была так довольна, что воскликнула:

– Это было так приятно – спасибо, Лео, – потянувшись к нему, я поцеловала его так же, как и прошлой ночью, ухватив его губы приоткрытым ртом. Он тоже открыл рот, наши языки соприкоснулись и стали ласкать друг дружку. Я целовала Лео, пока не задохнулась, а затем, отстранившись, улеглась у его груди и сказала: – Знаешь, до сих пор я не догадывалась, что женщины получают удовольствие от этого. Я думала, что это нравится только мужчинам.

– Я тоже до сих пор не испытывал такого удовольствия, – тихо ответил Лео. Я расцвела от гордости. Затем он осторожно спросил: – Тебе действительно понравилось заниматься со мной любовью? Или ты только хотела доставить мне удовольствие?

– Мне это и вправду понравилось. – Лео все еще казался встревоженным, поэтому я добавила: – Мне это так понравилось, что я занялась бы этим еще разок, прямо сейчас.

Я почувствовала, что Лео затрясся от сдерживаемого смеха.

– Знаешь, Эми, – сказал он, – я чувствую совершенно то же самое!

Какое-то время его слова доходили до меня.

– Сейчас? – спросила я.

– Через несколько минут, я думаю. Но, Эми... можно, сначала я потрогаю тебя?

Я подумала – но ведь ты уже трогаешь меня, – но затем поняла, что он имел в виду.

– Конечно, можно, – я завернула кверху свою ночную рубашку. Сначала Лео гладил мою спину и живот, но потом мне захотелось, чтобы он погладил меня ниже. Я сама себе не верила – неужели я действительно хочу, чтобы мужчина прикасался к моим самым потайным местам. Но ведь это был Лео, мой муж – и он любил меня. Лежа рядом с ним, я чувствовала его любовь в каждом прикосновении пальцев. Я взяла его руки, направила вниз и ощутила их теплоту, согревающую все мое тело. Через некоторое время я нащупала член Лео, потянула его к себе, в себя – и мы снова занялись любовью.

Потом, поцеловав Лео, я сказала:

– Во второй раз было даже лучше, чем в первый. Спасибо, Лео, большое спасибо, – и я заснула в его объятиях.

Лео приходил ко мне в спальню каждую ночь. Каждый раз он неуверенно останавливался у моей постели: «Не знаю, что у меня получится», – а я отвечала: «Ну, тогда только приласкаемся». Но всегда, между нами происходило большее, чем ласка.

После этого он ждал моего поцелуя, а затем засыпал. Я лежала рядом с Лео, согретая и довольная, вспоминая взволнованное предвкушение на его лице, возникающее каждый раз, когда я приглашала его к себе, возгласы удовольствия, когда я удерживала его в себе, последний непроизвольный стон наслаждения, когда он отдавал мне свой дар любви. Воспоминание этих мгновений вызывало у меня особенное чувство, потому что у Лео, не было других женщин – женщин, которые бы могли дать ему то, что давала я, других женщин, от которых он хотел бы этого. Их не было и раньше, кроме ее, но она не любила его, не хотела его – значит, у него была только я. «Любовный акт не должен совершаться без взаимного доверия и привязанности... а только в браке». А я была женой Лео и любила его. Бывали вечера, когда это особенное, драгоценное чувство было таким сильным, что я не могла сдержать его. Я тянулась к Лео, целовала его снова и снова, говоря своими поцелуями, что я здесь, рядом с ним. Поцелуи говорили и о том, что если Лео пожелает совершить любовный акт, то я здесь и хочу этого. Часто он тоже этого хотел, и мы занимались любовью, от души и безоглядно.

Как-то я так быстро заснула после этого, что распростерлась прямо на Лео, его член остался в моем лоне – и наутро мы проснулись оттого, что вновь начали заниматься любовью, почти не сознавая этого. Должна сказать, что Лео удивился этому, но я просунула руки под его крепкие ягодицы и притянула его поближе. Когда мы закончили, я поцеловала его и сказала:

– Приятный способ пожелать друг другу доброго утра, Лео. Но тебе пора уходить, потому что ко мне вот-вот войдет Берта с чаем, – он ушел, все еще удивляясь, а за завтраком поглядывал на меня украдкой, словно не мог поверить в случившееся.

Днем мы мало разговаривали друг с другом – говорили о детях, о розах, о том, что из-за непогоды задерживается уборка урожая. Лео все еще ездил в Солсбери трижды в неделю, а я занималась делами в кабинете имения, но каждое утро мы теперь завтракали вместе, а Лео больше не пропускал обед.

Недели две спустя, после обеда, я сказала Лео:

– Мне нужно сходить на домашнюю ферму, взять счета за прошлый месяц. Мистер Селби должен был забрать их у Арнотта, но погода помешала. Если их не взять сейчас, из-за сбора урожая это затянется на недели, – я встала, чтобы уйти, но Лео захотел пойти со мной.

В этот день не было дождя. У зарослей орешника мы свернули с тропинки на проселочную дорогу. Было очень грязно, и мне пришлось выбрать путь рядом с колеей. Когда я, догнала ушедшего вперед Лео, то спросила:

– Можно взять тебя под руку, Лео?

– Конечно.

Я взяла его под руку и прижалась к нему поближе.

– Ты больше не хромаешь, – заметила я, пока он приноравливался идти со мной в ногу.

– Да, моя нога уже выздоровела. Рукой я тоже снова владею полностью.

– Да, как удачно... – я прервалась. – Смотри, вон Персей – уверена, ждет своих корочек. – Бык поднял свою огромную голову и потрусил к ограде. – Я не забыла, старина Перси, вот они, – я взобралась на перекладину ограды и покормила его, затем погладила его массивный лоб. – Ты хороший мальчик, Перси, – повернувшись к Лео, я объяснила: – Он каждой новой телке сделал теленка. Мы очень им довольны. – Я почесала Перси в его любимом местечке за ушами. – Хорошо поработал, старина?

– Сомневаюсь, – голос Лео прозвучал несколько странно, – что он считает это работой.

– Но ведь быков держат для этого. Тот джерсейский бык, – лентяй. Он не очень-то лезет к телкам. Но здесь Перси, он за этим следит. Он делает свое дело как надо – правда, красавчик мой? – я снова похлопала быка, а он махнул хвостом в ответ. Я оглянулась и увидела, что Лео смотрит на меня с очень странным выражением во взгляде. Увидев это, я не могла сдержаться, будто на меня что-то нашло. Я потянулась к Лео, обняла его за шею и прошептала в самое ухо: – Ты тоже делаешь свое дело как надо.

Я почувствовала, что тело Лео затряслось, и на мгновение испугалась, не рассердила ли его, но затем поняла, что он смеется.

– Эми! Как ты могла!

Я уткнулась ему в ухо и поцеловала. Лео обнял меня.

– Добрый день, мой лорд, моя леди, – послышался голос.

Лео отпустил меня так поспешно, что мне пришлось ухватиться за рог Перси, чтобы удержать равновесие.

– Я увидел, что вы шли сюда, и решил подойти поздороваться, – сказал мистер Арнотт. – Ваша леди всегда останавливается здесь, чтобы сказать словечко этому быку. Она, приучила его есть с руки, сумела.

– Да, Арнотт, она это умеет, – сказал Лео. – Кажется, погода улучшается?

Мистер Арнотт хмыкнул:

– Ухудшается, я бы сказал. А ведь в июне все было так хорошо! Думали, что дела наконец-то пошли на лад после тяжелой зимы. Я как раз хотел спросить вашу леди, появятся ли здесь обещанные солдаты – иначе мы затянем с уборкой.

Мы с мистером Арноттом стали обсуждать приготовления к уборке урожая, а Лео наблюдал за нами, облокотившись на верхнюю перекладину изгороди. Перси слушал вместе с ним. Когда мы закончили разговор, Перси фыркнул и потрусил к телкам.

– Он хороший бык, мой лорд, – одобрительно сказал мистер Арнотт, глядя ему вслед.

–Да, жена сказала мне.

– Всех коров обеспечил телятами, не то, что этот молодой джерсейский, – он покачал головой: – Ох уж эта молодежь, нет в ней силенок.

Лицо Лео приняло забавное выражение.

– Я как раз рассказывала об этом его светлости, – сказала я. – Мистер Арнотт, у вас уже готовы счета?

– Да, моя леди, почти, – уклончиво взглянул он.

– «Почти» не означает «готовы», – твердо сказала я. – А теперь покажите мне, какие, у вас есть, а я помогу вам разобраться с остальными. Я хочу взять их с собой сегодня.

Мистер Арнотт взглянул на Лео.

– Она настоящий рабовладелец – ваша леди.

– Если вы предпочитаете разбираться со счетами сами, мистер Арнотт... – отпарировала я.

– Нет-нет...

Когда забрала счета, то напоследок обратилась к нему, потому что нашла способ обойти его необязательность:

– Если в будущем вы возьмете на себя труд сразу же складывать счета в этот ящичек, который я поставила для вас, то конце концов все получится быстрее. Кроме того, это будет и аккуратнее.

Мистер Арнотт оглянулся и подмигнул Лео:

– Легче сделать, что велено, чем каждый месяц слушать придирки, а, мой лорд?

– Гораздо легче, Арнотт, – засмеялся Лео. – Я понял то же самое.

– Я не придираюсь к тебе, – возмущенно сказала я, когда мы шли назад.

– Не всегда.

– Вообще никогда!

– А как насчет того, когда Маттеус велел мне лежать в постели?

– Это другое дело – тогда к тебе было необходимо придираться, – Лео засмеялся, а я добавила: – Кроме того, это было правильно, потому что сейчас ты снова бодр и здоров.

Смех Лео затих.

– Да, я уже поправился, так считают и врачи. Завтра я возвращаюсь во Францию.

Я повисла на руке Лео, вынудив его остановиться.

– Назад? Назад во Францию?

– Нет-нет, сначала на более легкую работу, в Англии.

– Почему ты ничего мне не сказал?

– Я собирался сказать этим вечером. Я все еще не могла поверить в это.

– Но я думала, что ты останешься дома, по крайней мере, до конца сбора урожая...