Белинда перестала плакать и взглянула на него.
      - Мы будем помогать друг другу. Твоя мама очень расстроилась бы, узнав, что мы с тобой ссоримся.
      Она молчала. Бенедикт подошел к ней и опустился на колени.
      - Расскажи мне правду, - сказал он. - Расскажи мне все. Я не буду на тебя сердиться, потому что у тебя была какая-то причина, чтобы так поступить. Ты ведь любишь Ребекку, правда?
      Она с готовностью закивала.
      - Ты не хочешь, чтобы она была несчастной?
      Она помотала головой, а потом сказала:
      - Это потому что...
      - Ну, ну?
      - Я ради нее.
      - Ради Ребекки?
      Белинда опять закивала:
      - Она собиралась выйти за него замуж. А я не хотела. Я хотела, чтобы они поженились с Оливером.
      Мы бы все жили вместе. Так для нее было бы лучше.. - - Понимаю. Значит, ты сделала это, решив, что так будет лучше для Ребекки? Знаешь ли, ты еще не в том возрасте, чтобы решать за других.
      - Я знала, что будет замечательно, если мы сможем жить все вместе. А что вы теперь сделаете со мной?
      Я подошла к ней и взяла за руки.
      - Ты меня ненавидишь? - спросила она.
      Я отрицательно покачала головой.
      - Он ведь уехал в Австралию, правда?
      - Да.
      - А ты не хотела, чтобы он уезжал. Значит, ты меня ненавидишь.
      - Нет. Теперь я все понимаю. Но ты поступила очень нехорошо. Никогда нельзя делать таких вещей.
      - Это была просто игра.
      - Игра, которая принесла горе многим людям.
      - Но я хотела, чтобы тебе было хорошо.
      - Ты же знала, что так делать нельзя?
      Она опять заплакала.
      - Но теперь, когда все известно, ты почувствовала себя лучше, сказала я. - Все пойдет по-старому.
      - Прости меня, Ребекка. Знаешь, как хорошо было бы, если бы Оливер женился на тебе. А теперь мы с ним, не видимся.
      - Зато здесь мистер Марнер. Он нравится тебе, Правда?
      - Он уедет обратно в Австралию.
      - Возможно, это произойдет не так уж скоро. - Я повернулась к Бенедикту. - Я отведу ее к Ли и расскажу о том, что выяснилось.
      Белинда порывисто обняла меня за шею. """
      - Я делала это для тебя, - сказала она.
      - Как и для себя. Я понимаю.
      - И для Люси. Она его любила.
      - Я все понимаю. Вот теперь мы постараемся забыть об этом. Только пообещай мне никогда больше не делать ничего подобного.
      Она замотала головой и прижалась ко мне.
      - Пойдем, - сказала я.
      Выходя из комнаты, она не "глядела на Бенедикта.
      Я отвела ее к Ли.
      - У нас небольшие неприятности, - сказала я, - Думаю, Белинде хочется побыть с тобой. Она все тебе расскажет. Я приду попозже.
      Ли всегда все понимала. Она крепко обняла Белинду.
      Я вернулась в кабинет Бенедикта. Он ждал меня.
      - Как вы догадались? - спросила я.
      - Это странный ребенок, Я знаю, что она - моя дочь, но она не напоминает ни свою мать, ни меня. Как будто ее подменили. Порой я наблюдал за детьми из окна этой комнаты. Люси мне нравится больше. К Белинде я испытываю чувство неприязни.
      - Вы игнорируете ее.
      - Я и сам понимаю. Я никак не могу забыть. Если бы она вела себя по-другому...
      - Это просто ужасно - заставить ребенка чувствовать, что он - причина смерти матери. Я понимаю, что такие вещи время от времени случаются, но их не должно быть.
      - Да, я виноват. Но есть в ней что-то.., отталкивающее. Селеста рассказывала мне, что она переоделась в платье твоей матери и изображала привидение.
      Это говорит о странных причудах ее натуры.
      - Все потому, что вы поддерживаете в ней чувство вины.
      - Я сделал слишком много ошибок. Но Белинда тоже хороша. Украсть ключ из стола миссис Эмери, чтобы раздобыть одежду матери! Это не какая-то минутная причуда. Это было тщательно спланировано.
      Она знала, что ее поступок вызовет потрясение, и я предполагаю, что это только одно из ее хорошо обдуманных деяний. Она хитра.
      - Достаточно умна, чтобы обмануть всех нас.
      - Вы были готовы поддаться на обман.
      - Это оттого, что она еще так мала. Я ни за что бы не подумала, что ей известна старая история про убийцу.
      - Ее сбивают с толку разные глупцы. Взять хотя бы эту служанку. Можно представить, что она там приплела. Или девочка, чей отец пострадал на шахте.
      Ее все время интересуют какие-то несчастья, легенды.
      Эта похотливая Мэдж развратит умы детей. Всего они не поймут, но услышанного будет достаточно, чтобы дать такой девочке, как Белинда, материал, необходимый для ее затей.
      - У меня голова идет кругом от этого.
      - Но теперь ты понимаешь, почему я попросил тебя сразу отправить письмо Патрику? Я не хотел, чтобы ты написала ему позже, когда правда раскроется. Я хотел, чтобы ты доказала свою веру в него, глубину своих чувств...
      - Я просто не знаю, что ответить. Конечно, я счастлива, хотя...
      - Что ж, по крайней мере, появился какой-то просвет. Я тоже счастлив. Поверь, меня очень беспокоил твой печальный вид. - Он взял меня за руки и крепко сжал их.
      - Не знаю, что и сказать... - начала я.
      - Тогда помолчи. Мы еще поговорим... Позже мы о многом поговорим...
      "ДЬЯВОЛЬСКАЯ КОРОНА"
      Ощущение приподнятости странно смешивалось с ужасными предчувствиями. Над нашим притихшим домом как будто нависло зловещее облако, которое не собиралось исчезать, пока не выяснится, что произошло с Селестой. Однако мои взаимоотношения с отчимом чудесно изменились, и то, как он сумел уладить мои дела, наполняло меня нежностью и восхищением.
      Всегда находившийся на периферии моей жизни, Бенедикт переместился в ее центр. Он смел все препятствия на моем пути к счастью. В нем всегда чувствовалась сила, но при этом он оказался и очень проницательным: узнав о случившемся, он тут же угадал правду и умело раскрыл ее.
      Мне хотелось как-то отблагодарить его.
      Я написала Патрику о случившемся и, по совету Бенедикта, постаралась подчеркнуть, что первое письмо я написала еще до того, как тайное сделалось явным.
      Потом я написала бабушке с дедушкой, Пенкарронам и Морвенне с Джастином. Я сообщила им о всем происшедшем. Я знала, что у всех это вызовет радость.
      Мы вновь сможем быть вместе в согласии. Я просила их не очень сердиться на Белинду, ведь она - всего лишь ребенок и для нее стало настоящей трагедией то, что она потеряла мать, даже не успев узнать ее. Мы должны постараться войти в ее положение.
      "Я говорила об этом с Бенедиктом, - написала я. - Он стремится сделать все, чтобы наша семейная жизнь стала счастливой. В данный момент, конечно, он ужасно обеспокоен этой таинственной историей, гнетущей нас всех. Но я убеждена, что вскоре все выяснится.
      Хотела бы я знать, сколько времени мое Письмо будет добираться до Патрика и когда я получу ответ, ведь письму предстоял неблизкий путь - на другой край света.
      А пока нужно было ждать. Я не могла даже подумать о том, что Патрик не вернется ко мне. Впрочем, он тоже не мог поверить, что я сочту его виновным в таком чудовищном преступлении. Конечно, он был глубоко оскорблен этим. Неужели эта рана останется незаживающей?
      Бабушка с дедушкой ответили мне радостным письмом. Как хорошо они все понимали! Они даже проявили некоторое сострадание к Белинде, вопреки ее разрушительному воздействию на нашу жизнь.
      "Мы должны помнить о том, что она всего лишь дитя, - писала бабушка, и совершила все это, думая о твоем и о своем счастье. В простоте своей и невинности она решила, что может играть роль Господа Бога, изменяя наши судьбы. Как дорого это обошлось бедному Патрику! Будем надеяться, что скоро он вернется домой и вы обретете счастьем.
      И все это благодаря Бенедикту! Если бы не он, я не написала бы Патрику письмо. Только он мог заставить Белинду сознаться, Как мне хотелось помочь ему!
      Некоторое время меня мучили угрызения совести, потому что я не рассказала о том случае, когда видела Селесту и Оливера Джерсона выходящими из "Судьи-вешателя". Имело ли это какое-нибудь значение?
      Как знать? В подобных случаях любая мелочь может оказаться важной. Кто знает, какой кусочек головоломки необходим для того, чтобы завершить картину?
      Я не могла заставить себя рассказать Бенедикту про Оливера Джерсона. Он ненавидел этого человека и прогнал, когда тот попытался шантажировать его.
      Возможно, Оливер Джерсон несет ответственность за некоторые газетные публикации. Я хорошо представляла, с каким удовольствием он поставляет порочащую информацию. Безусловно, он был рад доставить Бенедикту неприятности.
      Мне не верилось в смерть Селесты. Однажды утром я проснулась оттого, что увиденный мною сон показался мне вещим. Во сне я видела злобное лицо Оливера Джерсона и слышала его голос: "Не думайте, что это сойдет с рук".
      У меня сложилось твердое убеждение, что Оливер Джерсон мог бы многое пояснить.
      Ради Бенедикта он не шевельнул бы пальцем. А ради меня? Он всегда был любезен и предупредителен со мной. Конечно, он считал меня хорошей партией и собирался получить долю в предприятии моего отчима, женившись на мне. Таковы были мотивы его поведения. Многие девушки были бы счастливы получить от него предложение.
      Но был ли он таким уж плохим? Бенедикт тоже женился на своей первой жене ради золотого рудника.
      Взрослея, начинаешь понимать, что людские характеры состоят из множества разных граней.
      Оливер Джерсон был очень добр к детям, с удовольствием играл с ними. И Люси, и Белинда обожали его, но Белинда проявляла свои эмоции более горячо.
      Она и любила и ненавидела со всей страстью. Для Люси он был милым мистером Джерсоном, в то время как Белинда обожествляла его.
      Если бы я могла повидаться с ним.., но каким образом? Я не знала, где он живет. Он Как-то связан с этими клубами и должен занимать там значительный пост.
      Я слышала названия некоторых клубов: "Зеленая лампа", "Желтая канарейка", "Шарада" и "Дьявольская корона".
      Нетрудно было бы выяснить, где расположены эти клубы. Я знала, что все он и находятся в лондонском Уэст-Энде. Как только эта идея пришла мне в голову, я решила осуществить ее.
      Давно я не чувствовала себя такой счастливой. Я верила, что скоро придет известие от Патрика.., и за это мне следовало благодарить Бенедикта. Именно он заставил меня совершить правильный поступок, затем доказал, что лучше всего для меня - знать правду. Он дал мне возможность вновь стать счастливой, и теперь я стремилась помочь ему.
      Вполне вероятно, что Оливер Джерсон знает, где находится Селеста. Мне даже пришло в голову, что она могла бежать вместе с ним. Возможно, они выехали за границу. Я должна попытаться выяснить это.
      Кто-нибудь из его клубных приятелей наверняка все знает.
      Я решила поехать в Лондон. У меня был предлог: надо было встретиться с Морвенной, которая очень обрадовалась, что нам удалось установить истину и очистить ее сына от подозрений.
      Обычно дети осаждали меня просьбами взять их с собой. Люси и сейчас была не прочь поехать, но я сказала ей, что буду очень занята и вскоре вернусь.
      Белинда же не выразила никакого желания сопровождать меня. После своего памятного признания она была очень подавлена.
      Ли сказала мне, что я могу без колебаний оставить детей. После того как открылась правда, Белинде явно стало легче.
      - Ее это очень тяготило, мисс Ребекка, - сказала Ли, добавив в защиту своей любимицы:
      - Она ведь хотела, как лучше.
      - Да, - ответила я. - Благими намерениями вымощена дорога в ад.
      - Бедная крошка! Это все ее отец. Вы представляете, как это ранило ее. И именно он все из нее выудил. Она его боится.
      - В данном случае это оказалось полезным.
      - Не беспокойтесь, мисс Ребекка. Я присмотрю за ней, пока вас нет.
      - Я уверена в этом, Ли.
      Она улыбнулась, и я припомнила слова миссис Эмери, которая описывала изменения, происшедшие с Ли. Бедняжка стала выглядеть гораздо лучше. Как все-таки влияет на детей отношение к ним родителей!
      Взять хотя бы Белинду: ведь она вела себя так именно потому, что обижалась на равнодушие отца. А Ли? Что за жизнь была у нее в этом сияющем чистотой доме под присмотром благочестивой миссис Полгенни?
      Неудивительно, что она стала скрытной, замкнутой, Но теперь, судя по всему, она изменилась. Теперь на ее лице появлялась улыбка не только при виде Белинды.
      Морвенна обрадовалась, узнав, что я собираюсь погостить у них недельку-другую. И вот я покинула Мэйнорли и отправилась в Лондон.
      Родители Патрика тепло встретили меня, и вся натянутость отношений, существовавшая в течение последних месяцев, мгновенно исчезла, Морвенна поцеловала меня и сказала:
      - Спасибо за твои письма, а особенно за то, которое ты послала Патрику...
      Я улыбнулась. Да, я была в огромном долгу перед Бенедиктом.
      - Мы надеемся, что он скоро вернется, - добавила Морвенна.
      Это было похоже на счастливое воссоединение семьи.
      Целый вечер мы говорили о Патрике. Австралия показалась ему интересной, но Морвенна предполагала, что он скучает по Корнуоллу.
      - Мой отец так рад его скорому возвращению домой, - сказала она.
      - А он сообщил, что возвращается?
      - Для ответного письма еще рано, но он вернется.., непременно вернется.
      Я молилась, чтобы он вернулся и простил мне мои сомнения. Иногда я с тревогой думала о том, что слишком глубоко его ранила и если даже раны затянутся, то все равно останутся шрамы.
      Мы старались не говорить об исчезновении Селесты и об ужасном положении, в котором оказался Бенедикт. Однако тема эта все равно витала в воздухе.
      Морвенна спросила меня:
      - Ты, конечно, захочешь сделать кое-какие покупки, пока гостишь у нас?
      - Разумеется.
      - Я бы очень хотела сопровождать тебя, но не смогу. Я назначила несколько встреч.
      - Я все понимаю и прекрасно справлюсь сама.
      Интересно, что бы они сказали, узнав о том, что завтра я намереваюсь посетить "Желтую канарейку"?
      Утро следующего дня я провела с Морвенной.
      Джастин ушел в свою контору, где он занимался поставками олова в различные части страны и на континент.
      Во второй половине дня Морвенна, извинившись, отправилась по своим делам. Я заверила ее, что со мной все будет в порядке.
      День был ясный, солнечный, и, как только Морвенна покинула дом, я вышла, остановила кеб и попросила доставить меня в "Желтую канарейку". Кебмен был немало удивлен, услышав такую просьбу от респектабельной молодой дамы.
      Мы подъехали к зданию, расположенному на довольно узкой боковой улице. На стене возле двери была изображена желтая канарейка, из чего я сделала вывод, что попала по нужному адресу.
      Я вышла из кеба, подошла к двери и позвонила в колокольчик. Через несколько секунд дверь приоткрылась, и на меня уставилась пара глаз.
      - Да? - спросил мужской голос.
      - Могу ли я поговорить с управляющим? - спросила я.
      - Мы закрыты.
      - Я знаю. Мне нужно задать ему несколько вопросов.
      - Вы из прессы?
      - Нет. Я друг мистера Оливера Джерсона.
      Похоже, это произвело на него впечатление. После паузы он сказал:
      - Я могу сообщить ему, что вы заходили.
      - А когда он будет здесь?
      - Я не знаю. Подождите немножко.
      Он открыл дверь, и я вошла в небольшую темную прихожую. Рядом оказалась лестница.
      - Мистер Джерсон знал, что вы придете?
      - Нет. Но я должна связаться с ним. Это важно.
      Несколько секунд мужчина оценивающе рассматривал меня.
      - Я скажу вам, - решился наконец он. - Мистер Джерсон должен быть в "Зеленой лампе". Да, вернее всего, он там.
      - "Зеленая лампа"? Где это?
      - В нескольких кварталах отсюда. Все клубы расположены поблизости друг от друга. Это район клубов, знаете ли. Я объясню вам, как туда добраться.
      Это очень просто. Когда выйдете, поверните направо и идите до конца улицы, там перейдете через дорогу и увидите Лоури-стрит. "Зеленая лампа", по правой стороне. Вы не ошибаетесь. Там снаружи зеленая лампа.
      - Как у вас - желтая канарейка.
      - Совершенно верно. Скорее всего, в такое время вы застанете его там.
      Поблагодарив его, я вышла на улицу. Он дал мне точные указания, и найти "Зеленую лампу" не составило труда.
      Дверь была открыта, и я вошла. Тут была такая же темноватая прихожая с лестницей. Из боковой двери вышла женщина.
      - Добрый день, - сказала я.
      - Добрый день. Чем могу служить?
      - Я ищу мистера Оливера Джерсона. Он здесь?
      - Простите, как вас зовут?
      - Мисс Мэндвилл.
      - Позвольте спросить, по какому вы вопросу?
      - Я по личному делу.
      Она подозрительно осмотрела меня:
      - Боюсь, его здесь нет.
      У меня упало настроение:
      - А не могли бы вы сообщить мне адрес, по которому его можно отыскать?
      - Ну, этого я сделать не могу, но, если вы оставите свои имя и адрес, я дам ему знать.
      - Я остановилась у друзей и, вероятно, не смогу надолго задержаться в Лондоне. Скажите ему, пожалуйста, что это очень важно.
      В этот момент я услышала возглас:
      - О, Господи! Какой сюрприз, Ребекка!
      По лестнице спускался Оливер Джерсон.
      - Все в порядке, Эмили, - сказал он девушке, - Эта молодая леди - мой друг.
      - Ах, как я рада, что нашла вас! - воскликнула я.
      - Я обрадовался не меньше, услышав, что вы ищете меня.
      - Я решила, что вы продолжаете заниматься Клубами.
      - Да, когда здесь появились новые владельцы, они попросили меня остаться и заняться вопросами управления. Я согласился с некоторыми условиями. Но здесь неподходящее место для молодой дамы. Тут за углом есть чайная. Давайте посидим там, и вы расскажете, чему я обязан удовольствию видеть вас.
      Он вывел меня из "Зеленой лампы", и мы пошли по улице. По пути он успел сообщить, что я все такая же красавица и даже стала еще прекрасней. Это была привычная для Джерсона болтовня, в которую я не верила. Впрочем, следовало признать, что слушала я его не без удовольствия и, как всегда, разговаривать с ним было легко.
      Мы перешли дорогу, и за углом обнаружилась небольшая чайная. Столики здесь были расположены поодаль друг от друга. Посетителей уже обслуживали, хотя их было немного.
      - Добрый день, мистер Джерсон. Столик для двоих?
      - Только не на самом виду, Марианна.
      - Понимаю, сэр.
      Она лукаво улыбнулась и пристально, но дружелюбно поглядела на меня. Нам был отведен столик в нише, немного в стороне от остальных.
      - Великолепно, - сказал Оливер, - А теперь принеси нам чаю и вашего превосходного ячменного печенья.
      Она взглянула на него почти с нежностью, и, я подумала, что он может быть шантажистом или жуликом, но он умеет делать людей счастливыми.
      Когда чай был подан, девушка получила от Джерсона ласковую улыбку, и я заметила, что она обслуживает его так, будто это доставляет ей особое удовольствие.
      - Расскажите мне теперь, в чем дело, - попросил он.
      - Вам известно что-нибудь о Седеете Лэнсдон?
      Его губы скривились в улыбке.
      - Я знаю, что она наделала переполоху. Это ни для кого не секрет. Бедный мистер Лэнсдон! Нельзя не пожалеть его. Несомненно, он оказался в очень неприятном положении.
      - Вы ненавидите его?
      Джерсон пожал плечами:
      - Он раздражает меня.
      - Он сильно пострадал из-за этого.
      - Это не принесет ему особого вреда, вот увидите. Он вновь воспрянет.
      - Но он потерял шансы стать членом кабинета.
      - Что ж, он проигрывал на выборах.., из-за своей первой жены, пережил это и вновь оказался на коне.
      Все это - неотъемлемая часть жизни, по крайней мере, жизни такого человека, как он. Он падает и вновь встает. Способность подниматься после падения - черта сильных людей.
      - Вас, кажется, радуют неприятности мистера Лэнсдона. Я надеялась хотя бы на некоторое сострадание.
      - Боюсь, не все так добры, как вы.
      - Вам известно что-нибудь об исчезновении Селесты Лэнсдон?
      - Почему мне должно быть об этом известно?
      - Я видела вас вместе. Вы выходили из "Судьи-вешателя".
      - Я вас не видел. А жаль.
      - Я знаю, что вы общались с ней.
      - Бедная женщина! Лэнсдон очень дурно относился к ней, правда? Он не обращал на нее внимания. Она была несчастна. Нельзя слишком долго испытывать терпение людей. И какой из этого получился скандал!
      Особенно если принять во внимание его прошлое. К счастью для себя, он вовремя выбрался из этих дел с клубами.
      - Но вы продолжаете ими заниматься.
      - Дорогая моя Ребекка, я не собираюсь становиться членом кабинета министров. Я живу своей собственной скромной жизнью и до тех пор, пока не нарушу закон, могу быть совершенно спокоен.
      - При условии, что не будете увлекаться мелким шантажом?
      На мгновение, он опешил, а я продолжила:
      - Случайно я кое-что услышала. Вы предполагали жениться на мне в обмен на какое-то партнерство. Вы помните это?
      - Тот, кто подслушивает, не всегда получает полное представление о предмете. Женитьба на вас не была необходимым-условием, но я подумал, что семейные связи с Бенедиктом Лэнсдоном могут иметь особое преимущество, тем более когда речь идет о самой очаровательной из дам, которых мне доводилось встречать.
      - Вы расточаете слишком много комплиментов.
      - Они искренни. Вы мне очень нравитесь. К тому же у вас сильный характер. Вы способны отправиться даже в ночной клуб... Это не место для молодой дамы.
      - Я понимаю. Однако вы должны знать, что Бенедикт страдал и продолжает сильно страдать.
      - Да, вероятно, ему нелегко. Но отчего это так вас волнует? Насколько я понимаю, вы к нему испытываете не самые нежные чувства.
      - Положение изменилось. Он многое сделал для меня. Я хочу помочь ему, если смогу.
      - Многое.., для вас?
      - Да, он помог мне уладить конфликт "между мной и человеком, за которого я надеюсь выйти замуж.
      - И этот счастливчик...
      Я сделала нетерпеливое движение, и Джерсон продолжил:
      - Я имел в виду, что он самый счастливый человек на земле. Это Патрик Картрайт?
      - Да.
      - И Лэнсдон совершил подобное чудо? Какая ему польза от этого?
      - Никакой. Вы ничего не понимаете. Он не может заставить себя забыть о прошлом.., о смерти моей матери. Мы с ним...
      - Все это очень трогательно, - сказал Джерсон с оттенком цинизма.
      Я поднялась:
      - Я вижу, этот разговор бесполезен.
      - Но это не так. Послушайте, я и в самом деле хочу, помочь вам.
      - Вы говорите серьезно?
      - От всего сердца.
      - Вы всегда исключительно предупредительны.
      Только не знаю, насколько вам можно доверять.
      - Поверьте, я готов сделать все, чтобы помочь вам. - Он посмотрел на меня так открыто, что я действительно начала верить ему. - Расскажите мне о Патрике, - попросил он.
      К своему удивлению, я выложила ему все о случившемся в Корнуолле, о той роли, которую сыграла Белинда, пытавшаяся перекроить наши жизни и вполне преуспевшая бы, если бы не вмешательство Бенедикта.
      - Вот это ребенок! В общем-то, из-за вас она и совершила этот чудовищный поступок.
      - У нее, конечно, богатое воображение, но меня поражает то, что она зашла так далеко.., пусть даже ради меня.
      У меня вдруг мелькнула догадка;
      - А не она ли случайно помогла вас раздобыть ключ от запертой комнаты?
      Джерсон улыбнулся, но промолчал.
      - Конечно она! - воскликнула я. - И почему я раньше не подумала об этом? Она украла ключ у миссис Эмери, не так ли?
      Он продолжал молча улыбаться.
      - И принесла этот ключ вам. Вы сделали с него дубликат. А потом она вернула ключ в комнату миссис Эмери.
      - Звучит правдоподобно, а?
      - Как вы могли так поступить! Использовать ребенка для своих махинаций!
      - До чего же велика преданность этого; юного существа... Видите ли, мне нужно было взглянуть в те бумаги, удостовериться кое в каких фактах.
      - И вы выяснили, что ведутся переговоры по поводу "Дьявольской короны".
      - Вы очень умны. Нет необходимости что-то рассказывать вам, потому что вы уже все знаете. О да, мисс Белинда была готова для меня на все.
      - Ее чувства весьма поверхностны, - не без злорадства заметила я. Сейчас она перенесла их на другого гостя. Это австралиец, который ведает золотым рудником. Своими рассказами об Австралии он полностью вытеснил ваш светлый образ.
      - Что ж, наверное, это к лучшему. А Бенедикт, значит, докопался до сути? Зачем?
      - Ради того, чтобы видеть меня счастливой.
      - Значит, он начинает жизнь с новой страницы?
      - Все мы время от времени начинаем жизнь заново. И это хорошо. Возможно, помогая людям, можно выиграть больше, чем делая мелкие пакости. Так вы поможете мне?
      - Вы считаете, что я замешан в этом?
      - Я сама слышала, как вы обещали отомстить Бенедикту.
      - Знаете, моя зависимость от него кончилась.
      - И вы получили удовлетворение, узнав, что для него не нашлось места в кабинете министров.
      - Он очень расстроился?
      - Вы же сами сказали, что он умеет выносить удары судьбы. Так произошло и на этот раз. Но он изменился. Если бы нашелся ответ на эту загадку... возможно, он был бы счастлив.
      - При условии, что это будет подходящий ответ.
      Я слышал, что в районе усадьбы велись какие-то земляные работы.
      Я кивнула:
      - Кому-то показались, что там недавно копали землю, и это навело на некоторые соображения...
      - Но ничего не нашли?
      - Нет. Я не верю в то, что она мертва. Ах, если бы она вернулась!
      - Вы думаете, что, произойди это, они могли бы жить счастливо?
      - Думаю, если бы они постарались... Да, это вероятно. Я уже говорила вам, что он изменился.
      Оливер взял мою руку, лежавшую на столе, и пожал ее.
      - Вы очень милая девушка, Ребекка, - сказал он. - Я был бы счастлив, если бы все пошло в соответствии с моим планом.
      - Я никогда не вышла бы за вас замуж. У меня всегда был...
      - Счастливчик Патрик.
      - По-моему, пока ему не слишком-то везет. Когда он вернется, все пойдет по-другому.
      - Я завидую ему все больше и больше. Вы знаете, мне действительно хотелось бы помочь вам.
      - Теперь вы понимаете, почему я старалась разыскать вас. Я подумала, что раз вы встречались с Селестой, то можете что-то знать о ней.
      - Где вы остановились?
      - У Картрайтов.
      - В доме родителей счастливчика Патрика? Я знаю этот дом. И долго вы здесь пробудете?
      - Не более недели.
      - Вы приехали в Лондон, чтобы навести справки.
      Вы хотите разгадать тайну исчезновения Селесты ради Бенедикта, потому что он оказался к вам так добр. Он начал новую жизнь и теперь станет любящим отцом и отчимом. И все вы станете одной счастливой семьей.
      - Пожалуйста, не смейтесь надо мной.
      - Я и не смеюсь. Я исполнен благоговения. Это ведь много для вас значит, не правда ли?
      - Очень много.
      - Мне кажется, с вашей стороны было чрезвычайно благородно отправиться в это странствование с целью расследования. Я сделаю все возможное, чтобы помочь вам.
      - Каким образом? Вы считаете, что это возможно?
      - Как знать?
      - Пожалуй, мне пора идти, - сказала я.
      - Вы расстроены?
      - У меня была слабая надежда. Мне подумалось, что Селеста, быть может, что-то говорила вам.
      Джерсон оторвал взгляд от чашки и улыбнулся мне.
      - Благодарю вас за чай и за то, что вы выслушали меня, - сказала я.
      - Сейчас я рассчитаюсь с Марианной, а потом я провожу вас домой. - Он выдержал паузу и, улыбнувшись, сказал:
      - Не волнуйтесь. Я не буду нарушать запрет и не попытаюсь проникнуть в дом.
      Мы вышли на улицу и вскоре поймали кеб.
      - Боюсь, вы несколько разочарованы мной, - сказал Джерсон. - Как бы мне хотелось оказаться полезным вам!
      - Если бы вы могли, то помогли бы мне, - ответила я.
      Значит, вы считаете меня не таким уж жуликом?
      Нет.
      А шантаж? Поиск обходных путей...
      Я убедилась, что многие люди, не вполне честные в одном, могут быть весьма достойными в другом.
      - Какой прекрасный взгляд на человеческую натуру! Хотелось бы, чтобы вы сохранили его.
      Некоторое время мы ехали молча, а затем он сказал:
      - Вот вы уже и приехали. Я останусь в кебе.
      Думаю, что вы не желаете афишировать нашу встречу.
      - Просто...
      Он поднял руку:
      - Я все понимаю. Я благоразумно исчезаю.
      - Вы очень милы и предусмотрительны.
      Он взял мою руку и поцеловал ее.
      - До свидания, милая Ребекка.
      Я вошла в дом.
      ***
      Через два дня я получила от Оливера Джерсона письмо. Его доставил посыльный, бросивший конверт в почтовый ящик. К счастью, я была одна, так что мне не пришлось давать объяснений по поводу этой переписки. Джерсон просил меня встретиться с ним в три часа дня в "Дьявольской короне". Предполагаемое место встречи несколько пугало меня, но я подавила это чувство, надеясь услышать что-либо о Седеете.
      Я приехала туда в условленное время и несколько боязливо подошла к дому.
      Расположенный неподалеку от "Желтой канарейки" и "Зеленой лампы", он не слишком отличался от них. Это было высокое обшарпанное здание, на стене которого был намалеван знак - дьявол с раздвоенными копытами и рогами, увенчанный короной.
      Я заметила большой бронзовый дверной молоток с каким-то украшением. Приглядевшись, я поняла, что это голова дьявола с короной. Я постучала, и через несколько секунд дверь открыл Оливер Джерсон.
      - Я знал, что вы будете точны, - сказал он, - Проходите.
      Я вошла в небольшую комнату, лишенную какой бы то ни было мебели. Джерсон открыл дверь и провел меня в другую комнату. Как и первая, она была пуста.
      Я стала побаиваться. Почувствовав это, он сказал:
      - У меня были причины пригласить вас сюда. К сожалению, здесь не слишком красиво, правда? Дом практически пуст. Мы лишь недавно вступили в права владения и собираемся полностью все переделать.