— Погуляем по лесу? Я думаю, в это время года он довольно красив. Деревья без листвы так прекрасны, вы не находите? Взгляните, какой узор они образуют на фоне неба.

— Да, я всегда так думала. Красивее зимой, чем даже летом. Только вряд ли это можно назвать лесом. Это скорее лесок… просто рощицы, которые тянутся не более четверти мили.

— Тем не менее давайте прогуляемся среди прекрасных деревьев, и вы сможете мне рассказать, почему ваше возвращение домой было не таким, как всегда.

Я все еще колебалась, и он взглянул на меня с легким укором.

— Вы можете мне довериться, — сказал он. — Я сохраню ваши тайны. Ну же, расскажите мне, что вас беспокоит.

— Все было совсем иначе, чем я ожидала. Тетя Пэтти мне даже не намекнула.

— Не намекнула?

— На то, что все не так… как следовало бы. Она… она продала Грантли Мэнор.

— Продала этот красивый дом! А как же процветающее заведение?

— Очевидно, оно не процветало. Я была поражена. Полагаю, свое положение принимаешь как нечто само собой разумеющееся. Не было никаких оснований в чем-то сомневаться. Тетя Пэтти никогда даже намеком не дала понять, что мы становимся беднее.

В лесу, казалось, вдруг похолодало.

Он остановился и нежно взглянул на меня.

— Бедное мое дитя, — сказал он.

— О, все не так плохо. Мы не умрем с голоду. Тетя Пэтти думает, что все это к лучшему. Но все, что происходит, ей всегда кажется к лучшему.

— Расскажите мне об этом… если хотите.

— Не знаю, почему я с вами так разговариваю… возможно из-за впечатления, что вам это интересно. Кажется, вы просто возникаете: сначала в лесу, потом на корабле и теперь… Вы довольно таинственны, знаете ли.

Он засмеялся.

— От этого вам только легче со мной разговаривать.

— Да, я полагаю, это так. Я не хотела появляться в городке, потому что там пришлось бы разговаривать с людьми, которые знают нас много лет.

— Что ж, поговорите тогда со мной.

Так я и рассказала ему, что тете Пэтти пришлось продать Мэнор, поскольку было бы слишком дорого поддерживать его в хорошем состоянии, и что мы переедем отсюда в другое место.

— Что же вы будете делать?

— Не знаю… Кажется, у нас есть маленький дом в центральных графствах. В сущности я пока не слишком много о нем знаю. Тетя Пэтти воспринимает обстоятельства так, что они не кажутся… трагичными, но я вижу, что Вайолит — это ее близкая подруга, которая живет с нами, — очень обеспокоена.

— Я могу себе это представить. Какой для вас ужасный удар! Примите мое глубочайшее сочувствие. Вы были так веселы, когда я увидел вас с подругами в лесу, и мне показалось, что они все вам немного завидовали.

Мы шагали по чахлой траве, а зимнее солнце просвечивало сквозь обнаженные ветви деревьев. В воздухе держался запах сырой земли и листвы, и мне поневоле казалось: из-за того, что он со мной, должно произойти нечто важное.

Я сказала:

— Мы поговорили обо мне. Расскажите о себе.

— Вам это не будет слишком интересно.

— О, будет. У вас такая манера… возникать. Это в самом деле интригует. То, как вы оказались возле нас в лесу…

— Я прогуливался.

— Было так странно, что вы там появились, а потом в поезде и на пароме… а теперь здесь.

— Здесь я потому, что это мне по дороге, и я рассчитывал заглянуть к вам.

— По дороге куда?

— Ко мне домой.

— Значит, вы живете в Англии.

— У меня есть владение в Швейцарии. Полагаю, можно сказать, что мой дом в Англии.

— И сейчас вы на пути туда. А ведь я не знаю даже вашего имени.

— Разве оно никогда не упоминалось?

— Нет. В лесу…

— Тогда я был просто прохожим, не так ли? Было бы не совсем прилично обмениваться визитками.

— Потом на корабле…

— Думаю, вам довольно сильно хотелось спать.

— Давайте покончим с тайной. Как вас зовут?

Он заколебался, и мне показалось, что он не хочет называть себя. Значит, была какая-то причина. Несомненно, он был загадкой.

Затем он вдруг сказал:

— Эдвард Комптон.

— О… так значит вы все-таки англичанин. Я гадала, вполне ли вы таковым являетесь. Где ваш дом?

Он сказал:

— Это Комптон Мэнор.

— О… далеко это отсюда?

— Да. В Суффолке. В маленькой деревушке, о которой вы никогда не слышали.

— В какой деревушке?

— Кростон.

— Да, я никогда о ней не слыхала. Это далеко от Бери Сент-Эдмундз?

— Что ж, это, пожалуй, ближайший городок.

— И вы сейчас туда направляетесь?

— Да, когда оставлю эти края.

— Значит, вы на какое-то время остановитесь в Кантертоне?

— Я собирался…

— Надолго?

Он напряженно посмотрел на меня и сказал:

— Это будет зависеть…

Я почувствовала, что слегка краснею. Он подразумевал, что это зависит от меня. Девушки говорили, что я была той, кем он заинтересовался, и я инстинктивно знала это с нашей самой первой встречи в лесу.

— Должно быть, вы остановились в «Трех Перьях». Это заведение невелико, но у него хорошая репутация в отношении удобств. Надеюсь, вы в этом убедились.

— Мне удобно, — сказал он.

— Вы должны прийти и познакомиться с тетей Пэтти.

— Это доставило бы мне удовольствие.

— Мне уже пора возвращаться. Темнеет так рано.

— Я провожу вас в Мэнор.

Мы вышли из леса и пошли по дороге. Мэнор был перед нами. В уже угасающем свете он выглядел очень красивым.

— Вижу, вы любуетесь им, — сказала я.

— Печально, что вам пришлось его отдать, — ответил он.

— Я еще, право, не привыкла к той мысли, что — как говорит тетя Пэтти — не кирпичи да известка создают дом. Мы все равно не были бы в нем счастливы, все время беспокоясь из-за того, что не можем себе позволить затрат на его содержание, а она говорит, что обновления рано или поздно придется делать, или он рухнет нам на головы.

— Какая досада.

Я остановилась и улыбнулась ему.

— Я оставлю вас здесь, если только вы не хотите войти со мной прямо сейчас.

— Н…нет. Думаю, лучше не надо. Возможно, в следующий раз.

— Завтра. Вы могли бы зайти к чаю. Четыре часа. Для тети Пэтти чай — целый ритуал. Как и любой прием пищи. Приходите ровно к четырем.

— Спасибо, — сказал он.

Потом взял меня за руку и поклонился.

Я вбежала в дом не оглядываясь, возбужденная. Было в нем что-то очень интригующее. Наконец я узнала его имя. Эдвард Комптон из Комптон Мэнора. Я представляла особняк из красного кирпича, сугубо в стиле тюдор, наподобие нашего собственного. Не удивительно, что его заинтересовал Грантли и искренне шокировало то, что мы должны его продать. Ему понятно, что такое расстаться с красивым старым особняком, который долго был вашим домом.

Завтра я снова его увижу. Я напишу всем девушкам и расскажу им об этой волнующей встрече. На пароходе не было времени сказать Лидии, что я его там видела. Сомневаюсь, что она стала бы особенно прислушиваться.

Возможно, со временем я смогу ей рассказать нечто большее. Я была совершенно зачарована этим таинственным незнакомцем.

Вернувшись домой, я застала тетю Пэтти в возбужденном состоянии.

— Я только что получила подтверждение от Дейзи Хетерингтон: она приезжает навестить нас по пути к своему брату на Рождество. Прибывает в конце недели и остановится на пару дней.

Я много раз слышала имя Дейзи Хетерингтон, и всегда оно произносилось с большим уважением. Дейзи Хетерингтон была владелицей одной из самых престижных школ в Англии. Тетя Пэтти только о ней и говорила.

— Тетя Пэтти, — вставила я. — Случилось нечто совершенно необычайное. В Шаффенбрюккене я встретила человека, и он оказался в Кантертоне. Я пригласила его завтра на чай. Это ничего, как вы полагаете?

— Ну конечно, дорогая. Мужчина, ты говоришь? — мысли ее были заняты Дейзи Хетерингтон. — Это будет мило, — рассеянно продолжала она. — Я велела подготовить для Дейзи гобеленовую комнату. Я считаю, что это самая приятная комната в доме.

— Из нее, несомненно, прекрасный вид… но из всех других тоже.

— Она захочет узнать новости о нашем переезде: любит знать все, что происходит в мире школ. Возможно, именно поэтому она добилась такого успеха.

— Тетя Пэтти, это звучит так, словно вы чуточку завидуете, а это так не похоже на вас.

— Только не я, моя дорогая. Я не поменялась бы местами с Дейзи Хетерингтон даже за Академию аббатства Колби. Нет, я довольна. Рада отступить. Уже пора. Есть лишь одно сожаление — ты. Признаюсь, я хотела вручить тебе прекрасное процветающее дело… — Тут она подмигнула. — Но ведь никогда не знаешь, что подвернется. Корделия, мне кажется, тебе будет в этой нашей маленькой деревеньке чересчур спокойно. Ты прошла Шаффенбрюккен и получила хорошую квалификацию. Видишь ли, принадлежащая Дейзи Хетерингтон Академия аббатства Колби для юных леди — если уж давать ей полное название — обладает репутацией, какой никогда не было у нашей. Колби — синоним Шаффенбрюккена… или почти. Я просто подумала…

— Тетя Пэтти, это вы попросили Дейзи Хетерингтон остановиться здесь, или она просила разрешения приехать?

— Ну, я же знаю, как она терпеть не может останавливаться на постоялых дворах. Я сказала, что это ей почти по дороге, так что уж лучше ей остановиться на пару ночей здесь. У меня есть несколько вещей, которые могут ей пригодиться. Есть это бюро с убирающейся крышкой, письменные столы некоторых девушек и книги. Кроме того, она хотела бы познакомиться с тобой. Я ей о тебе так много говорила.

Я уже узнала эти лукавые огоньки в ее глазах: она что-то замышляла.

— Вы просите для меня место в ее школе?

— Ну, не совсем прошу. И в любом случае решать тебе. Это то, о чем тебе самой придется хорошенько подумать, Корделия. Понравится ли тебе деревенская жизнь? Я имею в виду жизнь деревушки, которая сосредоточена вокруг церкви. Это вполне нормально для старых ворон вроде нас с Вайолит, но для молодой девушки, которая получила образование с тем, чтобы его использовать… Что ж, как я уже сказала, тебе решать. Если ты понравишься Дейзи… Я знаю, что ей понравятся твои характеристики. Дейзи — хорошая женщина… немного суровая… немного отчужденная и с очень сильно развитым чувством собственного достоинства… фактически, противоположность твоей тете Пэтти, однако она проницательная деловая женщина, из тех, кто знает, куда идет. Да ты и сама увидишь. Если она тебя примет, со временем ты сможешь получить там очень хороший пост. Я подумывала о партнерстве. Деньги? Что ж, я не без гроша и достаточно хорошо проживу на то, что у меня есть и что я получу за Грантли. За него дают очень хорошую цену. Аббатство Колби разъезжается на рождественские каникулы на неделю раньше нас… вот я и пригласила ее сюда. Идея была в том, чтобы она приехала, когда девушки разъезжаются на Рождество, значит она не сможет критиковать наши методы обучения, что — я уверена — она стала бы делать. Ты будешь ею восхищаться. У нее есть те качества, которых мне недостает.

— Я точно не буду ею за это восхищаться.

— О, будешь. Я не была подходящей личностью для успешного управления школой, Корделия. Давай смотреть фактам в лицо. Ни одна из девушек не испытывает ко мне никакого почтения.

— Они любят вас.

— Бывают случаи, когда уважение важнее. Я вижу свои ошибки… оглядываясь назад. Полагаю, в этом нет ничего хитрого. Но по крайней мере я их признаю, и в этом уже есть, некоторая мудрость. Мой план заключается в следующем, Корделия. У тебя будет выбор… то есть в том случае, если Дейзи будет с нами сотрудничать, чего я намереваюсь добиться. Если она предложит тебе пост в своей школе и если за пять или шесть лет ты завоюешь там доверие… Бедная Дейзи не становится моложе… У меня же будет отложен кое-какой капитал… видишь, к чему я клоню? Вот почему визит Дейзи столь важен. И вот ты здесь, только что из Шаффенбрюккена. Вышло так, что я знаю: у нее там нет никого с этой маркой особого лоска. Если ты ей понравишься — я и не представляю, как могло бы быть иначе — шанс есть. И, Корделия, дорогая моя, мне хотелось бы, чтобы ты очень серьезно подумала о том, чтобы им воспользоваться. Это единственное, что делало поворот в моей жизни приемлемым для меня, и я вижу, что если все получится так, как я планирую, то все происходящее окажется на самом деле благословением.

— Тетя Пэтти, вы старая интриганка. Ну просто предположим, что я ей понравлюсь и она меня возьмет… Тогда я не буду с вами.

— Моя родная, наш маленький домик будет тебя ждать. Школьные каникулы будут для нас красными днями календаря. Дорогая старушка Вай будет особенно начищать бронзу — она фетишизирует эту свою бронзу, — я буду в вихре возбуждения. Только представь наше воссоединение: «Корделия едет домой». В эту пору на будущий год — я так ясно могу это представить. Мы все пойдем на службу с рождественскими гимнами. Пастор милейший человек. В сущности, это очень дружелюбное местечко.

— Ох, тетя Пэтти, — сказала я, — а я-то предвкушала, что буду жить с вами. В конце концов за эти три года я очень мало вас видела.

— Живя в Девоне, ты будешь чаще меня видеть. Не только на Рождество и летом. В трех милях от дома есть станция, а у нас будет небольшая двуколка. Я буду тебя встречать. О, я мечтаю об этом. А если бы ты оказалась в такой школе, как Аббатство Колби, куда — поверь мне — знатные семьи присылают своих дочерей, ты попала бы в подходящую компанию… если ты понимаешь, что я имею в виду. Среди наших родителей был рыцарь-другой, но позволь тебе сказать, у Дейзи Хетерингтон учатся дочери графов и старого герцога.

Мы обе рассмеялись — это всегда было очень легко с тетей Пэтти. Она обладала уникальным даром делать любую ситуацию забавной и терпимой.

Мои мысли перемешались. Я хотела преподавать; на самом деле я чувствовала, что у меня к этому особое призвание; это было то, к чему меня готовили многие годы, но я также чувствовала, что теперешняя ситуация слишком сложна, чтобы я могла ее всю сразу воспринять: переезд из Грантли, перспектива жизни в новом доме с тетей Пэтти и Вайолит, и вдруг предоставляется возможность карьеры в избранной мною профессии с надеждой на получение собственной школы в конце! Однако на первом плане моих дум был Эдвард Комптон, человек с привычкой таинственно появляться в моей жизни, хотя он и начал, наконец, принимать черты того, что я считала естественным обликом.

Раньше он был фантазией, безымянным, и мне не удавалось представить его дома. Теперь я знала. Он был Эдвардом Комптоном из Комптон Мэнора и должен был прийти к нам завтра днем к чаю. Сидя рядом с тетей Пэтти и Вайолит, он сбросит эту ауру фантазии, а мне хотелось, чтобы он это сделал.

Он волновал меня. Он был очень красив: точеное лицо и чарующий облик человека из иной эры, — образ, который несколько поблек после нашей последней встречи. Когда он назвал свое имя — с едва заметным колебанием, так что могло показаться, будто он не хочет его называть, — он стал нормальным человеческим существом. Я не понимала, почему он несколько неохотно мне его сообщил. Возможно, он знал, что нечаянно увидев нас в лесу, а потом меня на палубе, он окружил себя ореолом таинственности и не хотел его разрушать.

Я засмеялась. Я ждала встречи с ним больше, чем могла признаться тете Пэтти; он занимал основное место в моих помыслах, а не приезд Дейзи Хетерингтон, несмотря на то, как этот визит мог повлиять на мое будущее.

На следующий день Эдвард Комптон не появился, и мое разочарование было столь горьким, что я поняла, как глубоко были затронуты мои чувства.

Тетя Пэтти и Вайолит были готовы принять его. Я предполагала, что он придет немного раньше четырех, поскольку в этот час подавали чай, но когда и в половине пятого он не появился, тетя Пэтти сказала, что начнем без него. Так мы и сделали.

Я все время прислушивалась, не пришел ли он, и довольно рассеянно отвечала тете Пэтти и Вайолит, которые непрерывно говорили о визите Дейзи Хетерингтон.

— Возможно, — сказала тетя Пэтти, — его куда-то срочно вызвали.

— Он мог бы послать известие, — сказала Вайолит.

— Может быть, он так и сделал, но оно попало не туда.

— Кто мог бы ошибиться с Грантли Мэнор?

— Всякое могло случиться, — сказала тетя Пэтти. — С ним мог произойти несчастный случай по дороге сюда.

— Разве мы не услышали бы? — спросила я.

— Не обязательно, — возразила тетя Пэтти.

— Возможно, он передумал, — предположила Вайолит.

— Он сам заговорил о визите, — сказала я. — Это было лишь вчера.

— Мужчины! — воскликнула Вайолит, опираясь на свое полное невежество в этом вопросе. — Они иногда очень смешно поступают. Это может быть что угодно… Мужчин никогда не поймешь.

— Объяснение найдется, — сказала тетя Пэтти, намазывая свою меренгу клубничным вареньем и отдаваясь экстазу наслаждения ею. — Знаете, что я вам скажу, — покончив с ней заявила она, — мы можем послать Джима к «Трем Перьям». Если произошел несчастный случай, там будут знать.

Джим работал на конюшне и следил за нашей каретой и лошадьми.

— Не думаете ли, что это похоже на то, что мы слишком заинтересованы? — спросила Вайолит.

— Моя дорогая Вай, мы действительно заинтересованы.

— Да, но поскольку он мужчина…

— С мужчинами несчастья приключаются так же, как и с женщинами, Вайолит, и мне кажется странным, что он не пришел, когда обещал прийти.

Они поговорили немного об Эдварде Комптоне, и я объяснила, как мы с девушками встретили его в лесу и потом по странному совпадению он оказался на пароме через пролив, а вчера здесь, — О, я думаю, его срочно отозвали, — сказала тетя Пэтти. — Он оставил послание, чтобы его доставили, но вы же знаете, какие они там в «Трех Перьях». Милые люди… но могут запамятовать. Помнишь, Вай, когда кто-то из мамаш хотел остаться на ночь и мы забронировали для нее место, миссис Уайт забыла записать. Нам пришлось устраивать ее в школе.

— Я прекрасно это помню, — сказала Вайолит. — И ей это так понравилось, что она осталась еще на день и собиралась приехать в будущем.

— Вот видишь, — сказала тетя Пэтти и продолжала говорить о подготовке к визиту Дейзи Хетерингтон.

Джим вернулся из «Трех Перьев» только час спустя. Никакой мистер Комптон там не останавливался. Все, кто у них жил в настоящий момент, были две пожилые дамы.

Это казалось очень странным. Разве он не сказал, что остановился в «Трех Перьях»… или это я вообразила, что так должно быть?

Я не была уверена. Когда он назвал свое имя, я начала ощущать, что впечатление таинственности рассеивается. Теперь оно снова вернулось.

Было в этом незнакомце из леса нечто необъяснимое.

От Эдварда Комптона не было никаких вестей, и я отправилась в постель озадаченная и разочарованная. В конце концов, это он выразил желание нанести визит. Я была уверена, что произошло что-то неожиданное.

Я провела неспокойную ночь с путаницей снов, в которых он появлялся вперемешку с Дейзи Хетерингтон. В одном кошмаре мне приснилось, что я нахожусь в Академии аббатства Колби, которая почему-то была угрожающим готическим замком, и ищу Эдварда Комптона. Когда я его нашла, он оказался чудовищем — полумужчиной, полуженщиной, смесью с Дейзи Хетерингтон; и я пыталась от него убежать.

Задохнувшись, я села в кровати и поняла, что кричала во сне.

Я лежала тихо, пытаясь успокоить свои мысли.

За столь короткое время так много всего произошло, что не удивительно, если мне снятся тревожные сны. Что же касается Эдварда Комптона, если он решил, что не хочет наносить нам визит и был недостаточно воспитан, чтобы предупредить об этом, то что тут можно сказать. Но я не верила, что это так. Что почти поражало в нем, так это впечатление почти стародавнего рыцарства.

Все это было достаточно таинственно. Вероятно, скоро я найду разгадку. Может быть, уже сейчас его известие на пути ко мне.

Когда я спустилась, завтрак был окончен и девушки направлялись по классам. В такое время, когда каникулы были близко и повсюду царил дух Рождества, уроки всегда несколько поверхностны.

Утром я отправилась в город. Мисс Стокер, хозяйка маленького магазинчика, торговавшего полотном, была на улице, осматривая выставленные салфетки и скатерти, украшенные там и тут ветками остролиста, чтобы привлечь рождественских покупателей.

Она с удовольствием меня поприветствовала и сказала, что очень огорчается из-за нашего отъезда.

— Без школы это местечко уже не будет таким, как раньше, — сказала она. — Школа была здесь так долго. Учтите когда мы узнали, что это будет школа… много лет назад… некоторые из нас были не так уж довольны. Но потом мисс Грант… стала общей любимицей… и все девушки. Было приятно видеть их в городе. Говорю вам, теперь уже не будет так, как прежде.

— Нам будет недоставать вас всех, — сказала я.

— Времена меняются, я всегда говорю. Ничто не стоит на месте подолгу.

— Сейчас в городе не так много людей, — сказала я.

— Ну кому тут быть в это время года?

— Вы бы заметили посторонних, не так ли?

Я выжидательно смотрела на нее. Репутация мисс Стокер утверждала, что ей известно все, что происходит в городке.

— Сестры Брюер снова приехали в «Перья». Они были здесь в прошлом году. Им нравится останавливаться у нас на пути к своим кузенам, куда они каждый год ездят на Рождество. Они знают, что «Перьям» можно доверять. А там уж им как рады! Зимой не слишком много клиентов. Том Карыо говорил мне, что весной, летом и осенью работа идет прилично, а зимой никаких признаков жизни.

— Так что мисс Брюер сейчас единственные клиенты.

— Да. Им повезло, что хоть эти клиенты есть…

Это было двойное подтверждение. Если бы кто-то еще там останавливался, мисс Стокер знала бы.

И тем не менее, когда мне удалось от нее избавиться, я отправилась в «Три Пера» с подобающими сезону поздравлениями семье Карью. Они были мне рады и настояли на том, чтобы я выпила стаканчик сидра.

— Мы были ошеломлены, когда услышали, что мисс Грант продала Мэнор, — сказала миссис Карью. — Настоящий шок, правда, Том?

Том подтвердил:

— Даю слово, верно. Все обалдели, без дураков.

— Это было необходимо, — ответила я, а они вздохнули. Я спросила, как идут дела.

— Ковыляем потихоньку, — сказал Том. — У нас две клиентки… мисс Брюер. Они здесь уже раньше бывали.

— Да, я слышала от мисс Стокер. И только они?

— Да, только они.

Более убедительного ответа не могло быть.

— Ваш Джим, кажется, решил, что у нас может быть ваш друг…

— Мы просто подумали, что он может приехать сюда. Некто мистер Комптон.

— Может, он позже подъедет. Мы могли бы дать ему по-настоящему славную комнату, кабы так.

Вышла я из «Трех Перьев» совершенно безутешной. Я бродила по городу и потом вспомнила «Голову клячи». Ее вряд ли можно было назвать гостиницей, скорее маленькой харчевней, но там была комната или две, которые время от времени сдавались.

Я отправилась в «Голову клячи» и увидела Джо Брэккета, которого немного знала. Он приветствовал меня и сказал, как сожалеет о том, что я уеду. Я перешла прямо к делу и спросила, не снимал ли у него комнату мистер Комптон.

Он покачал головой.

— Только не здесь, мисс Грант. Может, в «Перьях»…

— Нет, — ответила я, — там он тоже не останавливался.

— А вы уверены, что он остановился в этом городке? Не представляю, где еще он мог бы быть. Разве у миссис Шавелл? Она время от времени сдает комнату… просто постель и завтрак. Да она уж неделю как слегла… Один из ее приступов.

Я попрощалась и повернула обратно к Мэнору. Возможно, там ждет весточка, думала я.

Однако сообщения не было.

Во второй половине дня я помогала девушкам украшать общую комнату, а вечером прибыла Дейзи Хетерингтон.

На меня Дейзи Хетерингтон сразу произвела сильное впечатление: худощавая угловатая женщина очень высокого роста. Должно быть, без туфель ее рост был не менее пяти футов десяти дюймов. Я и сама высокая, но рядом с ней казалась себе почти карлицей. У нее были очень ясные голубые как лед глаза и седые волосы, убранные в элегантную прическу. Бледный цвет лица и классические черты придавали ей сходство с мраморной статуей. В ней было что-то каменное, но было и благородство. Образцовая директриса, это я сразу поняла, поскольку немедленно внушает трепет и большое уважение. Она будет требовать самого лучшего, а находящиеся рядом будут это лучшее отдавать, зная, что меньшим она не удовлетворится.

Единственным диссонансом было ее имя. Дейзи [1] ассоциировалось со скромным маленьким цветком, спрятанным в траве. Ей следовало бы иметь королевское имя: Елизавета, Александра, Элеонора или Виктория.

Никто не мог быть меньше похож на тетю Пэтти, которая в ее присутствии становилась еще более круглой, более добродушно-веселой, более фривольно-милой.

Тетя Пэтти прислала в мою комнату одну из горничных, чтобы сообщить о том, что Дейзи Хетерингтон только что прибыла и перед обедом они устроились в гостиной. Не присоединюсь ли я к ним?

Я спустилась. Помню, что на мне было синее бархатное платье с жабо у шеи. Я уложила свои густые прямые каштановые волосы в высокую прическу, чтобы добавить себе роста и, как я надеялась, достоинства. Я чувствовала, что в присутствии мисс Хетерингтон мне понадобится все самоуважение, какое только я сумею призвать, и взглянула на себя в зеркало. Я никоим образом не красавица. Мои светло-карие глаза расставлены немного шире, чем хотелось бы; рот великоват, лоб слишком высок, чтобы быть модным; нос — как говаривала Моник, «любопытный», то есть слегка вздернутый, — добавляет оттенок юмора серьезному во всех других отношениях лицу. Я пыталась понять, почему Эдвард Комптон, казалось, больше интересовался мной, в то время как Моник была хорошенькой, а Лидия чрезвычайно привлекательной. Фрида выглядела несколько сурово, но в ней была трогательная прямота. Я разделяла с ними свежесть юности, однако, несомненно, не была самой привлекательной из четверых. Казалось странным, что Эдвард Комптон выбрал меня. Разумеется, конечно, если наши встречи не были случайными. Случайной была встреча в лесу и на пароходе, но ведь он предпринял усилие, чтобы приехать в Кантертон, и это, вероятно, чтобы увидеться со мной. Но тогда зачем он пообещал прийти к чаю и не явился?

Было только одно объяснение. После встречи в лесу он забыл обо мне, пока не увидел на пароме. В Кантертоне он остановился. Проезжая мимо, вспомнил, что я там живу. Мы встретились нечаянно и, возможно, я вынудила его принять приглашение, поставив в положение, когда было бы невежливо отказаться. Однако он передумал и потихоньку ускользнул.

Я не должна больше думать о нем. Гораздо важнее было произвести хорошее впечатление на Дейзи Хетерингтон.

Я сошла вниз.

Тетя Пэтти выглядела довольной. Она подскочила и, подойдя ко мне, взяла меня под руку.

— Вот и Корделия. Дейзи, это моя племянница Корделия Грант. Корделия, познакомься с мисс Хетерингтон, которая владеет одним из самых лучших школьных заведений в стране.

Мисс Хетерингтон подала мне руку, которая оказалась на удивление теплой. Я ожидала, что она будет холодной… как камень.

— Очень рада с вами познакомиться, — сказала я.

— Рада знакомству, — ответила она. — Ваша тетя так много о вас рассказывала!

— Иди сюда и садись, — сказала тетя Пэтти. — Обед подадут минут через десять. Ну разве не забавно, что мисс Хетерингтон с нами!

Она улыбалась мне, чуть ли не подмигивала. «Забавно» казалось странным словом в связи с мисс Хетерингтон — однако у тети Пэтти вся жизнь попадала в эту категорию.

Я села, отчетливо сознавая, что проницательные голубые глаза смотрят испытывающе, и чувствовала, что отмечается каждая деталь в моей внешности и что все сказанное будет взвешено и использовано как аргумент за или против меня.

— Как вам известно, Корделия только что вернулась из Шаффенбрюккена, — сказала тетя Пэтти.

— Да, насколько я поняла.

— Она была там два года. Мало кто остается дольше.

— Два или три года — обычный срок, — сказала Дейзи. — Должно быть, это был чрезвычайно головокружительный опыт.

Я согласилась.

— Ты должна рассказать мисс Хетерингтон об этом, — сказала тетя Пэтти.

Она сидела в своем кресле, улыбалась и кивала. Ее гордость за меня несколько смущала, и я чувствовала, что должна сделать все возможное, чтобы ее оправдать.

Вот я и говорила о Шаффенбрюккене — о ежедневных занятиях, об уроках, социальной деятельности… обо всем, что могла вспомнить, пока Вайолит, робко кашлянув, не сказала, что нам следовало бы идти обедать.

За рыбой Дейзи Хетерингтон подняла вопрос, который до сих пор обходила.

— Моя дорогая Пэшенс, — сказала она, — надеюсь, вы мудро поступаете, оставляя дело.

— Несомненно, — жизнерадостно сказала тетя Пэтти. — Приходит время, когда женщина хочет уйти от дел. Мое время — сейчас. Нам хочется тихой жизни… всем нам, и это как раз то, что мы получим. Вайолит работала слишком много. Она будет разводить пчел; не так ли, Вайолит?

— У меня к пчелам всегда было особое чувство, — сказала Вайолит, — с тех пор, как кузена Джереми они чуть не зажалили до смерти, когда он столкнулся с пчелиной маткой.

Тетя Пэтти рассмеялась.

— У нее был зуб на кузена Джереми.

— Ничего подобного, Пэтти. Однако ему было поделом. Он все время лез куда не надо. Моя мать всегда говорила: «Не тронь пчелу, она тебя не тронет».

— Пчеловодство может быть интересным хобби, — вставила Дейзи, — но если вы хотите прибыли…

— Все, чего мы хотим, это немножко доброго меда, — сказала тетя Пэтти. — На сотах он восхитителен.

Я знала тетю Пэтти. Она преднамеренно делала беседу фривольно легкой; она была очень обеспокоена тем, как бы Дейзи Хетериштон не поняла, насколько серьезны ее намерения.

— Мы предвкушаем простую жизнь, — продолжала она, — Вайолит, Корделия и я.

Дейзи Хетерингтон взглянула на меня. Я почти ощущала, как она пытается прочесть мои мысли.

— Не найдете ли вы такую жизнь несколько ограниченной, мисс Грант? В вашем возрасте, с вашим образованием и вашим опытом, полученным в Шаффенбрюккене… все это окажется ненужным.

— Шаффенбрюккен не может стать ненужным, — вмешалась тетя Пэтти. — Он остается на всю жизнь. Я всегда сожалела, что не ездила туда, а вы, Дейзи?