— Ну и почему вы привели меня сюда?

— Я знал, что вам захочется это увидеть. Когда я рассказал вам ту историю, вы были очень заинтересованы.

— Какую историю?

— О нашем дьявольском предке. Говорят, что это апартаменты, в которых его держали, когда порочные Веррингеры пытались заставить его жениться на дочери. Они называются Логовом дьявола.

— Очень интересно, — сказала я. — И это все, что вы хотели мне показать?

— Мне многое нужно вам показать.

— В таком случае, я уверена, что мисс Барстон тоже будет интересно. Не следует ли пригласить и ее?

— Вы же не хотите испортить ей удовольствие от великолепных рисунков? Эти комнаты используются только в определенных случаях. Хотите, я вам об этом расскажу?

—Да.

— Говорят, что в них есть некое качество… аура… Возможно, вы можете ее ощутить.

Я оглядела комнату. Что я действительно ощущала, так это изолированность, а решетки на окнах спальни создавали в ней довольно зловещую атмосферу.

— Говорят, в этих комнатах осталось нечто, усиливающее влечение полов… нечто, оставленное дьяволом, когда он оказал нам честь.

Я засмеялась, чтобы скрыть неловкость. Меня смущал такой поворот разговора, и, как я догадывалась, он ведет к чему-то, что одновременно настораживало и волновало меня. Что-то отличало его от всех, кого я раньше знала, и эта непостижимая особенность его меня тревожила, она же и зачаровывала.

— История уходит в прошлое, — продолжал он. — Говорили, что если бездетная пара будет спать здесь, им гарантировано… потомство. Такой неординарный персонаж, как дьявол, не мог прожить где-то даже короткое время, ничего не оставив после себя, не так ли?

— Ну, я полагаю, если верить в такого рода вещи, это покажется очень интересным.

— Вы поверили бы, не так ли?

— Нет.

— А как же незнакомец из леса? Видите, в какой-то момент у нас у всех бывают странные, необъяснимые происшествия. Миссис Кил всегда поднимается сюда со слугами, когда тс убирают. Она говорит, глупым девчонкам всякое мерещится. Одна из них уверяла, что видела дьявола и он заставил ее лечь с ним в постель. Оказалось, что она развлекалась с одним из конюхов, а поскольку он не хотел иметь потом ничего общего с последствиями, дьявол показался подходящей заменой.

— Вот видите, люди используют легенды так, как им удобно.

— Мы с братом иногда поднимались сюда. Однажды остались на ночь… просто чтобы показать, что нам не страшно. Потом он стал спорить, что я не смогу спать здесь один.

— И вы, конечно, это сделали и увидели дьявола.

— Да и нет. Я пришел, но его сатанинское величество не соизволил явиться той ночью.

— Я уверена, мисс Барстон была бы очень рада это увидеть. Не спуститься ли нам к ней?

— Я дал миссис Кил инструкции в отношении мисс Барстон.

— Здесь, кажется, больше не на что смотреть, — сказала я. — Если бы не легенда, это были бы обычные комнаты.

— Я хочу, чтобы вы гораздо больше увидели.

— Ну так покажите.

— Это скорее проблема понимания. Вы знаете, как сильно вы меня привлекаете.

— Я заметила, что вы склонны довольно часто появляться.

— Как же еще я мог бы заставить вас осознать, какой я прекрасный парень?

— Вам нет необходимости так часто появляться лично, чтобы меня об этом информировать. Я постоянно о вас слышу. Как мы уже раньше отметили, вы — основная тема разговоров в округе. Но то, что вы подстерегаете меня и устраиваете встречи вроде этой — только так я могу это назвать, — довольно стеснительно. Вам и впрямь следует понять, что я не одна из ваших миссис Мартиндейл или мисс Лайонс…

— Милостивые Небеса! — произнес он. — Это такая давняя история.

— Можете быть уверены, что когда она произошла, это было должным образом обсуждено.

— Очевидно, речь идет о Хильде Лайонс. Хорошенькая малышка, но не собеседник.

— Она была учительницей, как я понимаю. Понятно, что ей недоставало чар кого-нибудь вроде миссис Мартиндейл.

— Не обязательно. Например, возьмите мисс Грант.

— Как раз ее будущее меня интересует больше всего.

— И меня, — сказал он вдруг совершенно серьезно. Я встала, но он оказался рядом и обхватил меня одной рукой.

— Пожалуйста… не прикасайтесь ко мне.

Он взял меня за плечи и повернул лицом к себе.

— У вас трепещут губы, — сказал он. — Они выдают вас.

Потом он поцеловал меня. Я испугалась, что он просто раздавит меня — такими страстными были его объятия. Я сопротивлялась.

— Вы невыносимы… — задыхаясь, сказала я.

— Что довольно приятно, а?

— Прошу вас, не нужно использовать со мной эту тактику.

— Я знаю, что вы не миссис Мартиндейл или мисс Лайонс. Вы гораздо привлекательнее… гораздо более страстная… гораздо желаннее, чем любая из них.

— Ваши бывшие любовницы не представляют для меня интереса.

— Вы не всегда говорите правду, не так ли? Я думал, учителям не полагается кривить душой. Скажу вам кое-что. Они вас чрезвычайно интересуют.

— Вы всегда указываете людям, что им следует думать, что делать?

— Всегда.

— Но не в данном случае.

— Я понимаю, что мне придется усердно над этим поработать.

— И не получить никаких результатов. Я немедленно иду вниз. И, пожалуйста, не приглашайте меня больше под ложными предлогами. Я не приду. Можете мстить как угодно. Я не приду. Не заманивайте меня.

— В таком случае мне придется взмолиться.

— Ничто не заставит меня снова прийти сюда.

— Не давайте поспешных клятв, Корделия, потому что вы такая женщина, которой будет ненавистно их нарушать. Идите сюда и садитесь. Даю слово, что не буду целовать вас, или прикасаться к вам, или делать что бы то ни было, что могло бы оскорбить вас, пока мы разговариваем.

— Пожалуйста, говорите, что вам нужно, и говорите быстро.

— Вы очень привлекательная девушка. Вы обладаете всеми необходимыми для общества качествами. В конце концов разве вы не провели — сколько лет? — в этой школе в Швейцарии? Возможно, это что-то и дало. Не знаю. Я полагаю, что эта твердость характера, это неуклонное желание поступать правильно были у вас всегда. Что сделала школа, так это превратила вас в молодую леди, чье присутствие украсит любые круги.

— Ну и?

— Даже дом вроде этого.

— В самом деле! — с сарказмом сказала я.

— Именно.

— В таком случае я воистину польщена, и на этом распрощаюсь.

— Я еще не закончил, а как вас научили в этом великолепном заведении, название которого на сей момент выскочило из моей памяти, молодые леди не уходят, пока хозяин дома с ними разговаривает. Они остаются и слушают и делают вид, что оживлены; в сущности они делают вид, что внимательно слушают, даже если их мысли где-то далеко. Это верно?

— Да.

— В таком случае следуйте правилам школы. Я мог бы даже жениться на вас.

— В самом деле, сэр? Ваша снисходительность меня ошеломляет. Но мне пришлось бы отклонить ваше предложение.

— Почему?

— Казалось бы, это очевидно, а вежливые молодые леди никогда не говорят о неприятном.

— Взгляните на этот дом. Вы были бы в своей стихии. В конце концов, в чем состоит задача Шаффенбрюккена, если не в том, чтобы готовить вас к тому, чтобы занять место во главе стола какого-нибудь богатого мужчины?

— Вы все-таки вспомнили название. Я рада. Это на самом деле цель Шаффенбрюккена, но среди учениц всегда есть белые вороны, которых ждет иная судьба.

— Вы имеете в виду преподавание в школе?

— В некоторых случаях да.

— Не глупите, Корделия. Не будете же вы всю жизнь учить девчонок, верно? Или вы собираетесь стать второй мисс Хетерингтон?

— Мисс Хетерингтон истинная леди. Если бы я была такой же, полагаю, я считала бы, что преуспела.

— Чепуха. В глубине души вы вовсе не школьная крыса. Не думайте, что я не знаю женщин.

— Я полагаю, вы многое о них знаете… физически. Очень мало об их мыслях, я думаю. Несомненно, вы не производите впечатления, что много знаете обо мне.

— Вы бы удивились. В настоящий момент вы девственная учительница… чопорная, цепляющаяся за условности, совершенно ничего не знающая о мире. Моя дорогая Корделия, под личиной этой учительницы спрятана страстная женщина, жаждущая вырваться… к жизни.

Я засмеялась, и он засмеялся вместе со мной, но с притворным упреком сказал:

— Вы находите меня забавным?

— Очень. И я знаю, что ваш ко мне интерес направлен к одной цели.

— Вы правы.

— И цель эта — соблазнить. У вас отработаны формулы? Эта для Марсии Мартиндейл. Эта для мисс Лайонс. Теперь Корделия Грант. Какой номер для нее?

— Вы очень циничны. Неужели вы не верите, что я могу испытывать какие-то глубокие чувства?

— Нет.

— Моя дорогая девочка, я в восторге от вас, вы знаете. В самом деле, я бы женился на вас.

— Не действуете ли вы несколько поспешно? Учительница без гроша за душой…

— Я не нуждаюсь в деньгах.

— Я тоже. Я довольна тем, что имею. Так что видите, бесполезно заманивать меня сюда в вашей сатанинской манере и показывать мне все те богатства, которые могли бы быть моими.

— Всем нравится богатство.

— С деньгами можно многое сделать, это так. Но в данном случае подумайте о цене, которую пришлось бы заплатить, чтобы стать леди Веррингер и украшать ваши залы. Вы!

— Вы неубедительны. Вы же дрожите от возбуждения, думая о такой перспективе.

— Это не возбуждение, — возразила я. — Это ярость. Я поднялась, но он крепко ухватил меня за руку и вынудил сесть.

— Вам известна моя проблема. Мне нужен наследник. Сын…

— Об этом я тоже слышала.

— Я хочу сына. Я бы женился на вас, если бы вы родили мне сына.

Я уставилась на него, не веря собственным ушам, потом сказала:

— О… Теперь я понимаю. Вы желаете доказательства, прежде чем свяжете себя словом. Как предусмотрительно! Другие люди женятся и надеются на рождение детей, но этот путь не для Веррингеров. Я права? — я расхохоталась. — Это помимо моей воли, — продолжала я. — Я просто представила ваших избранниц… содержащихся в Грачином Стане, пока они не покажут, на что способны. Вроде гарема или пьесы периода Возрождения. Вообразите только…

Он пытался не засмеяться, но не удержался, и мы оба посмеялись. Я сказала:

— Это будет чрезвычайно забавно. В настоящее время у вас там лишь одна. Очень скромно. Я представляю их на разных этапах. Кто же произведет на свет мальчика и получит приз? Бедная Марсия. У нее всего лишь девочка. Какая жалость!

Я воспользовалась случаем и устремилась к двери. Он оказался там раньше меня и прислонился к ней спиной, лицом ко мне. Он сказал:

— Корделия, я хочу вас. Я все больше влюбляюсь с каждой новой встречей. Это для меня важно.

— Мне хотелось бы присоединиться к мисс Барстон.

Он отошел в сторону, и я попыталась открыть дверь. Она была заперта.

Я повернулась к нему; он улыбался, и я подумала: «Да они и в самом деле сыновья дьявола». Теперь я была действительно испугана, потому что видела решимость в его лице, и знала, что он способен даже… на это.

— Ну, — сказал он насмешливо. — Теперь что?

— Вы отопрете эту дверь, — сказала я, стараясь говорить твердо, но, боюсь, несколько неубедительно.

— Нет, мисс Грант, не отопру.

— Сейчас же выпустите меня отсюда.

— Нет, мисс Грант.

— Вы заманили меня сюда.

— Вы добровольно пришли сюда с моей экономкой.

— Кто она… своего рода сводня?

— Она подчиняется моим желаниям, чего я жду от всех своих слуг. Теперь вы не так спокойны, верно, Корделия? Не чувствую ли я мурашек предвкушения? Я покажу вам, кем вам предназначено быть. Мы извлечем эту чудесную страстную женщину. Мы позволим ей отбросить в сторону чопорную учительницу.

— Вы тотчас выпустите меня отсюда.

Он покачал головой.

— Я так давно хочу вас, хочу вас… взаимно желающую.

— Желающую? Вы полагаете…

— Когда вы узнаете, какой счастливой я могу вас сделать, да. Но вы довольно упрямы, не так ли? Этот фасад школьной воспитательницы очень внушителен. Я начал понимать, что должен помочь вам прорваться.

С дрожью в руках я взглянула на приколотые к блузке часы.

— Всегда время! — сказал он. — Какое нам дело до времени в подобных случаях?

— Мне пора уходить.

— Еще нет.

— Неужели вы не понимаете…

— Я понимаю одно. Это наваждение. Я хочу вас, и раз уж вы настолько упрямы, что отворачиваетесь от того, что лучше всего для вас, мне придется настоять на том, чтобы привести вас в чувство.

— Я вас ненавижу, — сказала я. — Неужели вы этого не видите? Вы ждете, что любая женщина бросится к вам в объятия. Но не эта. А если вы посмеете ко мне прикоснуться, вы поступите как преступник, и я позабочусь о том, чтобы вы понесли за это наказание.

— Сколько огня! — поддразнил он. — Какая ярость! Корделия, мы с вами любим друг друга…

— С моей стороны ненависть, — прошипела я.

— Если вы будете сопротивляться… сопротивляйтесь. Но вы скоро увидите, насколько я сильнее вас. Ну же, позвольте снять ваше пальто. Вы раскраснелись, похоже, вам жарко. Моя дорогая, любимая Корделия, вы будете так счастливы… Мы оба будем.

Он силой снимал с меня пальто. Я ударила его ногой, и он засмеялся.

— Неужели вы действительно на это способны? — заикаясь, проговорила я. — Я не одна из ваших служанок, знаете ли, или из ваших арендаторов, которые боятся пойти против вас. Моя семья отомстит за это, и я тоже. Изнасилование карается законом, Джейсон Веррингер, это верно даже для людей вроде вас.

Он взял меня за плечи и засмеялся, глядя на меня.

— Я буду утверждать, что вы пришли сюда по доброй воле, что вы провоцировали меня, обольщали меня — и это правда.

— Вы дьявол.

— Я предупреждал вас о своем великом предке.

Внезапно захватив его врасплох, я вырвалась и подбежала к окну. На этом окне решетки не было. Он был совсем близко, и в отчаянии я голыми руками ударила по стеклу.

Стекло разбилось. Кровь потекла в рукава, забрызгивая корсаж платья.

— О Бог мой! — воскликнул он, придя в себя. — О Корделия, — почти грустно продолжал он. — Вы так сильно меня ненавидите?

Я была сбита с толку. Мои эмоции были так перепутаны, что я не понимала, что именно чувствовала. Я боялась его, да, но в то же время я хотела быть с ним. Я отказывалась допускать эту мысль, но я знала, что половина меня хотела, чтобы он отнес меня в комнату с зарешеченным окном. И, однако же, я совершила эту тщетную попытку освободиться, разбив окно. Я была поставлена лицом к лицу с фактом, что не знаю себя.

Он смотрел на мои кровоточащие руки, и его настроение снова изменилось. Теперь он был сплошная нежность. Он сказал:

— О Корделия, моя дорогая Корделия!

И на несколько мгновений прижал меня к себе. Я отстранилась. Я чувствовала, что по щекам у меня текут слезы. Мне хотелось, чтобы он крепко обнимал меня и говорил, что в каком-то отношении знает меня лучше, чем я сама. Я не та практичная учительница, которую я изображаю. Во мне есть часть, которая жаждет вырваться на свободу.

Он взял меня за руки.

— Ими нужно заняться немедленно, — сказал он.

Он обнял меня одной рукой и провел к двери, вынул из кармана ключ и отпер ее.

Мы спустились вниз. Миссис Кил вышла из библиотеки, за ней следом мисс Барстон.

Мисс Барстон сказала:

— Мы опоздаем, мисс Грант. Ох…

Она увидела мои раны.

— Произошел несчастный случай, — сказал Джейсон Веррингер. — Мисс Грант порезала об окно руки. Миссис Кил, принесите что-нибудь… повязки… У вас есть какой-то лосьон.

— Да, сэр Джейсон.

Я села на стул. Я сознавала, что мисс Барстон внимательно изучает меня. Джейсон был вполне спокоен. Я была потрясена, и злость по отношению к нему снова вернулась.

— Вы и правда странно выглядите, мисс Грант, — сказала мисс Барстон. — Вы сильно порезались…

— Не думаю, что все так страшно, как выглядит, — сказал Джейсон. — Когда кровь смоют, мы увидим, какой вред был нанесен. Порезы не кажутся очень глубокими. Главное — промыть раны. Миссис Кил хорошо разбирается в таких делах. На кухне подобные случаи происходят часто, и она всегда с ними справляется. Как вы себя чувствуете, мисс Грант? А, вы уже лучше выглядите. Миссис Кил не будет медлить.

Он повернулся к мисс Барстон.

— Я показывал мисс Грант апартаменты, что связаны с нашими семейными легендами… Мы говорили, что вам было бы интересно их посмотреть. И тут случилось это. Я пошлю кого-нибудь к мисс Хетерингтон сказать, что вы немного задержитесь. Тогда вы сможете подождать и вернуться в карете с мисс Грант. После случившегося мисс Грант наверняка будет чувствовать себя несколько шатко. Один из грумов может захватить с собой ваших лошадей, когда отправится с посланием к мисс Хетерингтон.

Как четко он все объяснил и с какой легкостью ему удалось придать случившемуся нормальный вид! Я восхищалась им, одновременно оплакивая мастерство, с которым он выручал нас из неловкого положения. Несомненно, у него большой опыт. Я ненавидела его за его предложение и за попытку взять меня силой и в сущности была поражена тем, что он так быстро оставил свои намерения при виде крови. Я ненавижу его, горячо уверяла я себя… Слишком горячо.

Я была совершенно потрясена происшедшим и не могла заставить себя говорить о нем. На вопросы отвечала как можно короче. Сэр Джейсон показывал мне какие-то апартаменты, я неловко взмахнула руками и разбила стекло, порезавшись при этом. Не знаю, было ли оно особенно ценным. Да, должно быть я взмахнула руками довольно сильно. Нет, сэр Джейсон не казался рассерженным. Он был очень озабочен вредом, который я себе причинила. Его экономка перевязала мне раны, предварительно хорошенько промыв их и что-то приложив; затем сэр Джейсон отправил нас обратно в своей карете.

Дейзи смотрела на меня вопросительно, но не стала допытываться. Думаю, она подозревала, что если станет расспрашивать, может выплыть что-нибудь неприятное, и мудро решила оставить это дело в покое.

Меня освободили на день от уроков.

— Такого рода вещи несколько встряхивают, — сказала Дейзи.

Я лежала одна в своей комнате и вспоминала все происшедшее. Этот человек — чудовище, это ясно. Я не должна больше никогда оставаться с ним наедине. Я спасла себя от того, что называется «участью хуже смерти». Эта фраза всегда смешила меня, но теперь я смотрела на нее несколько более трезво. Мое воображение не давало мне покоя. Я продолжала думать о том, что произошло бы, если бы я не пробила руками стекло. Я страшилась того, что могло произойти… страшилась ли?

Что он сказал о чопорной учительнице? Являюсь ли я таковой? Полагаю, что до некоторой степени да. Я представила себя через много лет — седая, держащаяся с достоинством, как мисс Хетерингтон… и такая же компетентная. В этом я могла быть уверена, хотя у меня и бывали глупые моменты. Неужели Дейзи когда-нибудь…

Один на один со своими мыслями иногда я могу быть честной. Он прав. За школьной учительницей есть другая женщина. Он знал, что она там, и сделал все, что мог, чтобы высвободить ее. И однако же его остановил вид крови из царапин, он стал заботливым, нежным… О, как глупо. Я пытаюсь его оправдать.

Прекрати о нем думать, увещевала я себя. И никогда больше не давай ему такой возможности.

Это произошло через три дня после несчастного случая. Благодаря быстрой обработке и лосьону, который мне дала миссис Кил, мои раны заживали. Я стала спокойнее, лучше владела собой, говоря, что поддалась глупым чувствам оттого, что была потрясена.

Теперь я видела его таким, каким он был — высокомерным, чувственным волокитой, который считает, что любая приглянувшаяся ему женщина — законная добыча.

Только не эта, твердо говорила я себе.

Я отправилась в город и зашла на почту за марками. Миссис Бэддикомб кого-то обслуживала, но выразила удовольствие при виде меня.

Она закончила обслуживать клиента и подождала, пока не звякнул колокольчик над дверью, когда он ушел.

— Ну, мисс Грант, приятно вас видеть. Как руки? Я слышала о вашем происшествии. Паршиво, верно?

Я слегка покраснела. Неужто эта женщина все знает?

— Они заживают, — сказала я. — Это была ерунда.

— А с девушками все в порядке? Новость слышали?

— Новость? Какую новость?

— Она убралась… пропала… совсем укатила.

— Кто это может быть?

— Эта миссис Мартиндейл, конечно.

— Куда она уехала?

— Вот это мне хотелось бы знать.

— Полагаю, она часто посещает Лондон.

— Ну, на этот раз она убралась насовсем.

— Как вы можете знать?

— Дом закрыт, и миссис Кил из Холла отправила туда слуг сделать уборку. Джеральд Кавердейл собирается въехать. Его домик мал теперь, когда он женат и с двумя детьми. Говорят, он давно на него заглядывался. Это может только значить, что она насовсем уехала.

— Но как вы можете в этом быть уверены?

— Только сегодня утром у меня тут была девушка, которая у Кавердейлов работает. Она говорит, сэр Джейсон сказал им, что могут переезжать, когда хотят. Интересно, что же случилось с ней… этой миссис Мартиндейл.

— Не думаю, что она могла просто так уехать.

Миссис Бэддикомб пожала плечами.

— Кто знает. Быстро от нее отделались.

В маленьких излишне любопытных глазках миссис Бэддикомб загорелось подозрение, и я почувствовала, что не могу оставаться в ее лавке. Мне хотелось уйти прочь, чтобы обдумать то, что она сказала. На что она намекала?

Спокойно и быстро я сказала:

— Полагаю, мы узнаем в положенный срок. Мне просто нужно несколько марок, будьте любезны, миссис Бэддикомб. Я должна быстро возвращаться.

Я вышла на солнечный свет. Меня вдруг охватил страх. Почему? Уж конечно, если Марсия Мартиндейл захотела поспешно уехать, это не должно меня беспокоить.

Мисс Хетерингтон созвала конференцию, чтобы обсудить то, что получило пышное название «Бал-маскарад» Она всем нам напомнила, что времени осталось мало и что было бы эффектнее всего, если бы он состоялся в канун середины лета. Это оставляло нам для подготовки всего около месяца, совсем немного, но ей не нравилось, чтобы такого рода вещи длились слишком долго, потому что они мешают работе школы, как мы недавно убедились с «Золушкой».

— У нас есть кое-какие костюмы, — сказала она. — Те, что мы использовали на предыдущих маскарадах, и сэр Джейсон обещал одолжить нам еще. Естественно, у нас должны быть монахи… и некоторые старшие девочки могут взять эти роли. Девочки помладше в рясах будут выглядеть нелепо. У нас состоится обычное представление в трех актах. Начало, ведущее к Ликвидации; елизаветинская эпоха и возрождение; сегодняшний день со школой. Все девушки могут принять участие в исполнении школьной песни и других номерах. Если будет тепло и сухо, можно провести это под открытым небом. Ожидается полнолуние, и это идеально. Развалины — чудесная сцена. Я надеюсь и молюсь, чтобы было не слишком влажно. Иначе придется все проводить в трапезной, или, может быть, сэр Джейсон предложит нам Бальный зал в Холле. Это действительно очень бы подошло, но придется подождать, чтобы он предложил. Мистер Крау, вы могли бы взяться за работу над песнями. Их должно быть достаточно много. Мисс Экклз, вы могли бы заняться оформлением, и, конечно, мисс Грант выберет отрывки для декламации и будет направлять актеров. Мисс Паркер, я думаю, что в финальной части они могли бы исполнить несколько привлекательных физических упражнений, а также станцевать несколько народных танцев, не так ли, мистер Бэтхерст? Вечер должен быть интересным, и, если он окажется успешным, мы повторили бы самые яркие места непосредственно перед каникулами, когда приедут родители. Немногие из них захотят приехать в середине семестра, даже для того, чтобы посмотреть, как выступают их отпрыски. Главное приняться за дело незамедлительно. Вопросы есть?

Несколько вопросов было, и после этого в школе больше не говорили ни о чем, кроме маскарада. Я бросилась в подготовку с жаром, пытаясь забыть те тревожные, но стимулирующие минуты в Логове дьявола. Я знала, что он был на грани того, чтобы обойтись со мной варварски, и продолжала поражаться тому, как вид травмы оказал на него такой немедленный эффект и пробудил те крохи порядочности, которые в нем были. Возможно, он до того момента действительно думал, что я хочу, чтобы он схватил меня и овладел мною, как он угрожал сделать. Возможно, я и хотела. Однако я сделала этот жест отчаяния, почти не раздумывая, поскольку мне невозможно было бы спастись через окно.

Я не могла этого забыть. Оно было в моих снах.

А теперь Марсия Мартиндейл уехала. Что бы это могло значить?

Он заехал в школу и удалился с мисс Хетерингтон в ее кабинет. Вызвали нас с Эйлин Экклз. Я, насколько возможно, избегала смотреть на него. Он спросил о моих руках, и я сказала, что они быстро заживают. Мы поговорили о маскараде, и я, надеюсь, была совершенно холодна и уж конечно держалась отчужденно. Он пытался заставить меня взглянуть на него, и каждый раз создавалось впечатление, что он умоляет о прощении.

Дейзи пошла проводить его до ворот, и в следующие дни я не выезжала на верховые прогулки одна. Я боялась встретить его и постоянно напоминала себе, что никогда больше не должна оставаться с ним наедине.

От Терезы я узнала, что новая горничная Эльза большинством девушек признана «очень компанейской». Она была не такой, как остальные. Никогда не жаловалась на неприбранные спальни и, когда узнала, что мисс Хетерингтон собирается сделать проверку, поспешила в комнату Шарлотты и привела ее в порядок.

Казалось, эта троица ей особенно нравилась, и она вечно сплетничала с Фионой, Юджини и Шарлоттой. Я была удивлена, поскольку Шарлотта была не из тех, кто болтает со слугами, но, очевидно, Эльза даже ее завоевала.

— Я хорошо помню Эльзу, — сказала я Терезе. — Она была такой же и в Шаффенбрюккене, очень популярной среди девушек.

Слухи появились, должно быть, через неделю после отъезда Марсии Мартиндейл. Миссис Бэддикомб, как я уверена, продолжала свои комментарии по поводу странной ситуации, а когда один из рассыльных булочника, который привез товар на почту, сказал ей, что ехал мимо Грачиного Стана и видел в дверях леди с ребенком на руках, миссис Бэддикомб вознамерилась сделать ситуацию как можно более драматичной.

Женщина, которую посыльный увидел, вероятно, была миссис Кавердейл, у которой был маленький ребенок, и было вполне естественно, что она стояла в дверях со своим малышом на руках.

Однако миссис Бэддикомб не была намерена принимать такое простое объяснение.

— Бедняга Том! Его прямо как громом поразило. Говорит, волосы дыбом встали. Ее окружал туманный свет, а руки она держала так, словно звала на помощь.

— Надеюсь, она не уронила ребенка, — сказала я. — И почему же Том не пошел ей помочь или хотя бы узнать, чего она хочет?

— Как же, Господь с вами, мисс Грант, разве вы никогда не сталкивались лицом к лицу с тем, что неестественно?

— Нет, — созналась я.

— Кабы встречались, так поняли бы. Бедняга Том, он просто подхлестнул лошадь и убрался как можно быстрее.

— Но Кавердейлы уже въехали, не так ли?

— Вот и нет. И уж может теперь и не захотят, вовсе.

— Миссис Бэддикомб, что вы хотите сказать?

— Ну, она же и правда довольно внезапно уехала, верно?

— Миссис Бэддикомб, — серьезно сказала я. — Вам следовало бы быть осторожнее.

Она выпрямилась и с подозрением взглянула на меня.

— Осторожнее? Мне? Разве я не всегда осторожна?

— Хотела бы я знать, на что вы намекаете.

— Ясно, как нос на лице, мисс. Она приезжает сюда… а потом больше не нужна… она исчезает.

— Не нужна?

Миссис Бэддикомб хмыкнула.

— Я умею читать между строк, — сказала она.

— И сочинять сценарий, — сердито добавила я. Она тупо уставилась на меня.

— До свидания, миссис Бэддикомб, — сказала я.

Меня трясло, когда я остановилась за дверью лавки. Я думала о том, как глупо поступила. Теперь я отрезана от информации, которую она могла предложить; и хотя половина ее могла быть фальшивой, мне хотелось знать, о чем говорят.

Вся глубина моей глупости стала очевидной, когда Эйлин Экклз встретила меня в согревательной и сказала:

— Вас вовлекают в драмы Колби, Корделия. Сивилла с почты шепнула мне, что вы «втюрились» в сэра Джейсона Веррингера, а она уже давно знает, что он на вас глаз положил, и не смешно ли, что бедная миссис Мартиндейл, надежды которой так высоко летали, словно по колдовству исчезает, когда больше не нужна.

— Какая чушь! — сказала я, отчаянно покраснев.

— Беда такого рода разговоров в том, что зачастую в них есть элемент правды. Я точно думаю, что сладострастный сэр Джей положил на вас глаз, и нет сомнений в том, что одно время миссис Мартиндейл была его очень близким другом. Так-то. На сей тончайшей основе миссис Б. ткет свои фантазии. Чепуха, да, но основанная на некоторых фактах, и D этом есть опасность.

— Вы предупреждаете меня? — спросила я. Она склонила голову набок и посмотрела на меня с напускной серьезностью.

— Вам лучше знать, чего вы хотите, — сказала она. — Все, что я могу сказать, у него своеобразная репутация. Были слухи о смерти его жены. Теперь пошли слухи об исчезновении, как они это называют, его подружки. Слухи липнут к нему, а в нашей профессии слухи могут погубить карьеру. Я бы советовала… но полагаю, вы не хуже меня знаете, что совет — это нечто, что дается бесплатно и принимается, только если совпадает с наклонностями рецепиента. Я бы держалась от него подальше, а после летних каникул слухи могут заглохнуть.

Я с любовью взглянула на Эйлин. Она была хорошим другом и разумной женщиной. Мне хотелось сказать ей, что я не нуждаюсь в предупреждениях. Я решила никогда больше не оставаться с Джейсоном Веррингером наедине.

Мисс Хетерингтон вызвала меня в свой кабинет. Она была так встревожена, что не могла полностью это скрыть и не дотягивала до своего обычно невозмутимого образа.