- И Дикон вовлечен... я подозреваю, во многие дела.
      - Дикон... - сказала она, коротко рассмеявшись, - он запустил руки во многие пироги.
      - Секретные пироги.., секретные даже для тебя, мама?
      - Раз они секретные, он не мог бы рассказать даже мне, так ведь? И я не вправе была бы просить его об этом.
      - Все это так таинственно! Я знаю, что Дикон - крупный землевладелец и банкир и в какой-то мере связан с политикой, а больше нам знать не дано. Но когда думаешь о том, каким образом он увез тебя из Франции.., да, у него там, должно быть, много связей.
      Она улыбнулась.
      - Мне следует благодарить Бога, Клодина. Если бы это было не так, меня бы сейчас здесь не было.
      Я обняла ее.
      - И я благодарю Бога, дорогая мамочка. Не могу даже подумать об этом. Мир без тебя! Всегда оставайся здесь!
      - Все, что я могу дать тебе, - это быть всегда здесь, любимая.
      Я разжала объятия; ее улыбающиеся губы дрожали.
      Она сказала:
      Так что, Клодина, давай скажем "спасибо" за то, что есть, и не будем влезать в дела, которые не предназначены для наших голов. Теперь я должна идти. Я хочу убедиться, что укладывают именно те вещи, которые нам потребуются.
      - Я могу помочь?
      Она покачала головой.
      Оставшись одна, я вышла в парк. Всякий раз, когда я думала о том, как близка к смерти была моя мать, душевное волнение и ужас переполняли меня и я чувствовала необходимость побыть одной, чтобы успокоиться и удостовериться, что все прошло. Все закончилось, говорила я тогда себе. С ней все в порядке. Мы больше никогда не позволим ей рисковать жизнью. Дикон никогда не допустит этого. Я была благодарна Дикону, моему могущественному отчиму, его любовь к ней была постоянной и сильной; он всегда будет заботиться о ней, и, так как никому не взять над ним верх, она будет в безопасности, пока находится под его защитой.
      Влажный ноябрьский воздух холодил щеки. Было темно. Мне захотелось, чтобы дни поскорее стали длиннее, но эта пора наступит только после Рождества. Мои мысли вернулись к Эндерби, этому странному дому и услышанным мною голосам. Что же это значит? Кто-то скажет, что послышались голоса мне просто потому, что Эндерби был именно таким домом, где это можно было ожидать. Я знала о своей бабушке Сепфоре, которая именно в этом доме полюбила графа, и почти наверняка здесь была зачата моя мама. Этот дом имел большое значение в истории нашей семьи и, возможно, поэтому оказывал на меня такое воздействие. Моя бабушка влюбилась, разорвала свои брачные обязательства и сделала первые шаги навстречу насильственной смерти на площади французского города - и все это началось в Эндерби.
      Но голоса? Я слышала их дважды. Звучали ли они лишь в моей голове? Та девочка сказала, что ничего не слышит. Однако она казалась немного рассеянной, а смех звучал негромко. Надеюсь, Софи решит не в пользу этого дома и найдет где-нибудь другой. Тогда я никогда больше не подойду к нему.
      Пришла пора возвращаться домой. Скоро надо будет переодеваться к обеду. Интересно, Софи присоединится к нам? Пожалуй, она придет, так как захочет поговорить о доме. С другой стороны, она может предпочесть разговор о нем наедине с Жанной. Возможно, утром она изменит свое мнение. Будет ли Эндерби в утреннем свете выглядеть хоть немного менее зловещим? Не всегда одни и те же дома производят на разных людей одинаковое впечатление, как это происходит и с самими людьми. То, что кажется красивым для одних, не обязательно нравится другим; то же самое относится и ко злу: то, что может у одних вызывать желание избежать его, для других неотразимо притягательно.
      Пересекая аллею, обсаженную кустарником, я услышала, как чей-то голос произнес: "Клодина!" - и чья-то рука схватила меня и втянула в тень кустов.
      - Джонатан!
      - Я видел, как ты выходишь из дома, - сказал он.
      - Ну, и чего же ты хочешь?
      - Чего я хочу? Глупый вопрос, не правда ли? Ты знаешь, чего я хочу и хотел всегда. Почему ты сделала это, Клодина? Почему?
      Крепко сжав, он удерживал меня, не давая вырваться и увлекая все глубже и глубже в кустарник.
      - Отпусти меня, Джонатан. Мне нужно идти домой.
      - Сначала ты поговоришь со мной.
      - О чем?
      - Обо всем.., о том положении, в которое я попал по твоей вине.
      - Я не понимаю, о чем ты говоришь.
      Его губы прижались к моим. "Нет, - подумала я. - Я должна уйти. Я боюсь его".
      - Ты вышла замуж за моего брата.
      - Что в этом удивительного? Этот брак был намечен заранее, и, кроме того, я хотела выйти за него.
      - Ты хотела меня.
      - Нет. Вспомни, ты просил меня об этом и я отказала.
      - Это совсем не звучало отказом.
      - Я имею обыкновение говорить то, что думаю.
      - Не всегда, - возразил он. - Думаешь, я не знаю? Ты дрожишь.
      - Потому что ты ведешь себя нелепо. Мне это не нравится, и я хочу пойти домой.
      - Звучит как речь добродетельной матроны.
      - Именно так.., и я намерена ею оставаться. Ты в самом деле веришь в это?
      - Джонатан, я спешу домой.
      - Подожди...
      Почему ты вышла замуж за моего брата? Почему ты это сделала?
      - Потому что люблю его и хотела, чтобы он стал моим мужем.
      - Любишь его! Что ты знаешь о любви?
      - Думаю, гораздо больше, чем ты.
      - У любви есть много сторон, Клодина. Они нужны тебе все. Мой брат больше знает о греческих философах, чем о любви.
      - Я думаю, они специально занимались этим вопросом, чтобы получить немалые знания.
      Он неожиданно рассмеялся:
      - Клодина, ты знаешь, я не сдаюсь.
      Я пожала плечами, но он схватил меня за плечи и встряхнул.
      - Ты думаешь, я откажусь от тебя из-за какого-то бредового брака?
      - Ты выбрал самое неподходящее определение. Ты увлекся и забыл о здравом смысле.
      Рассмеявшись, он сказал:
      - С тобой мне хорошо, Клодина. Все те отвратительные месяцы я больше всего желал быть с тобой. Ночью, лежа в траве и глядя на звезды над головой, понимая, что следующий день может быть моим последним днем, я представлял тебя рядом, как ты говоришь со мной, заставляешь меня смеяться и.., как мы занимаемся любовью, Клодина.
      - Вместе с девицей из винной лавки?
      - А, ты запомнила... Я видел, как блеснули твои глаза, когда я рассказывал тебе о ней. Я знал, что ты думаешь. Я терпел ее только потому, что мысленно представлял на ее месте тебя. Вот какие чувства я испытывал к тебе. Ты моя, Клодина. И всегда была, с того самого дня, как приехала в Эверсли.., во французском платье, с французскими манерами и забавным английским произношением. Именно тогда я полюбил тебя. А теперь ты респектабельная английская леди, и я люблю тебя еще больше. Любовь растет с каждым днем, и ты не можешь ожидать от меня, чтобы я отошел в сторону и сказал: "Все кончено. Теперь она жена моего брата. Adieu, милая Клодина, ты не для меня". Нет, ты создана для меня, Клодина. Ты.., и никто не остановит нас.
      - Чтобы прийти к такому решению, требуются двое.
      - Оно неизбежно, когда двое чувствуют одно и то же.
      - Если бы они пришли к обоюдному согласию, полагаю, все так бы и происходило. Однако это совершенно не относится к данному случаю. Это низки - делать подобные предложения жене твоего брата. Как ты смеешь предлагать мне заниматься с тобой любовью.., если ты называешь это обсуждение любовью.
      - Это не то, что называется заниматься любовью. Это только прелюдия к близости. Если мы не можем делать это с разрешения церкви, мы обойдемся без него.
      - А если я расскажу матушке о твоих словах?
      - Она тут же передаст их моему отцу.
      - Он был бы взбешен твоим поступком.
      - Напротив, он бы просто расхохотался и сказал: "Позволь им самим решить эту проблему". Мой отец очень мудр и имеет большой опыт в таких делах.
      - А Дэвид.., что если я расскажу ему?
      - А, Дэвид, что сказал бы он? Это связано с тем, был ли подобный прецедент у греков, римлян или древних египтян. Он посоветовался бы со своими оракулами, которые указали бы ему, что следует делать - Джонатан, забудь все это. Женись. Остепенись Ты гораздо чаще находишься в Лондоне, чем здесь - Я буду там, где ты.
      - Ты не подумал об этом, когда крайне легкомысленно присоединился к экспедиции во Францию и уехал, даже не сообщив нам.
      Он привлек меня к себе и обнял.
      - Я должен был уехать, Клодина. Это было совершенно необходимо. И должен был уехать тайно.
      - Даже не сообщив отцу! Ты будто вышел.
      - Отец знал.
      - Однако он был удивлен.
      - Не всегда верь тому, что видишь, - ответил он, пожимая плечами.
      Я подумала, они вовлечены в тайные события.. Джонатан с отцом. Они занимаются торговлей, а заодно шпионажем в пользу своей страны.
      Джонатан участвует в этом вместе с отцом. Я рада, что Дэвид не имеет к этому отношения.
      - Завтра я уезжаю в Лондон, - сообщил он.
      - Так ты едешь вместе с отцом и матерью? Он кивнул.
      - Секретное дело? - спросила я. Он не ответил.
      - Я скоро вернусь, - сказал он, и тогда...
      - Ничего не изменится.
      - Это и не нужно. Все будет, как сейчас.
      - Значит...
      - Ты также хочешь меня, как и я тебя, и я позабочусь о том, чтобы это как-нибудь уладить.
      Несколько секунд он сжимал меня в объятиях, горячо поцеловал в губы и шею. Я позволила себе остаться в его объятиях.., всего лишь на несколько секунд. Ведь он был прав.
      С Дэвидом я никогда не испытывала такого сильного возбуждения.
      Я вырвалась и заспешила домой. Он не последовал за мной, но я услышала сзади его негромкий, торжествующий смех.
      ***
      На следующее утро, как только рассвело, Дикон, моя мать и Джонатан уехали в Лондон.
      Ко мне в комнату зашла Жанна и, сообщив, что она и Софи снова отправляются смотреть дом, поинтересовалась, не хотела бы я присоединиться к ним.
      Я согласилась, и меньше чем через полчаса мы уже шли в Эндерби окольным путем, по дороге. Такой путь немного длиннее, но после сильного ливня было слишком сыро, чтобы, как накануне, идти через поля.
      В утреннем саду дом выглядел по-другому. Какое странное место! Должна признаться, что, несмотря на, казалось, исходящую от него опасность, он все же привлекал меня и я так же, как и обе мои попутчицы, горела желанием открыть его дверь и войти.
      Софи объясняла:
      - Что мне в нем нравится, так это то, что он стоит в стороне, особняком. Здесь не возникало бы чувства, что за тобой постоянно наблюдают.
      "Да, - подумала я, - если не считать привидений и духов".
      Мы стояли в холле, и атмосфера дома, подобно щупальцам, захватила меня.
      - Зал, действительно, просто великолепен, - отметила я. - Ты предполагаешь устраивать здесь балы, тетя Софи? Представляю себе это: менестрели, играющие на галерее.
      - Нет. Я не собираюсь часто устраивать приемы. Но зал мне нравится.
      Возникает ощущение величия, и все же в некотором отношении он прост.
      Прост? Вероятно, да, по сравнению с дворцом, где она провела детство.
      - Подумай обо всех спальных комнатах, - сказала я. - Их двадцать.
      И потом есть еще помещения для слуг на верхнем этаже дома.
      - Нам понадобятся несколько слуг, - ответила Софи. - Твоя мать поможет нанять их.
      Для нас это несколько затруднительно.., из-за языка.
      - Конечно, она будет очень рада помочь. И если я могу что-нибудь сделать, тетя Софи, я буду просто счастлива.
      - Спасибо, Клодина. Ты хорошая девушка. О, будет так много работы.
      Я хочу подняться наверх. Пойдем, Жанна. Я не в силах ждать.
      Мы проследовали наверх. Я обратила внимание на резную баллюстраду лестниц и изящные украшения потолков. Когда-то это был красивый дом. Станет ли он снова таким, когда здесь поселится Софи? Нет, не она ему нужна. Этот дом предназначен для большой и счастливой семьи, где смеются и резвятся и горячо верят в доброту мира; он взывает в надежде, что его обитатели прогонят прочь всех отвратительных привидений.
      Софи не сделает этого.
      Было интересно, что думает об этом довольно практичная Жанна.
      Мне подвернулся удобный случай спросить ее, пока Софи находилась в одной из спальных комнат, а я оказалась в коридоре наедине с Жанной.
      Я обратилась к ней:
      - Тетя не может серьезно думать о покупке этого дома.
      - Однако это именно так, - ответила Жанна.
      - Вы должны отговорить ее. Ведь вы понимаете, насколько он не подходит вам.
      - Нет, - сказала она. - Думаю, он вполне подходит. Видите, как она счастлива? Здесь придется много поработать, а это потребует времени. Я всегда искала способы вернуть ее к жизни, пробудить в ней интерес.., переживания. Приведение этого дома в порядок займет очень много времени. Нужно будет много потрудиться: встречаться с людьми, выбирать материалы. Я предполагаю постепенно отделывать комнату за комнатой. На это уйдет несколько лет. Как только мы вошли в дом, я увидела, как он взволновал ее, и поняла, что я искала именно это.
      Я была удивлена, но сразу поняла, что Жанна, с присущим ей практическим взглядом на вещи, права. Эндерби нужен Софи. Сам его мрачный вид привлек ее. Она не захотела бы поселиться в уютном доме, полном солнечного света. Ей понравилась его унылая атмосфера, соответствующая ее настроению, а перспектива работ, которые нужно осуществить, в глазах Жанны сделала дом вполне подходящим.
      - Жанна! - звала Софи.
      Жанна улыбнулась мне и немедленно отправилась к хозяйке. Они вошли в главную спальню, Софи остановилась у кровати.
      - Ты только взгляни на эту чудесную резную работу.
      - Прелестно, - согласилась Жанна. - И мебель включена в стоимость дома.
      - Выгодная покупка.
      - Это показывает, как сильно владелец стремится избавиться от него, напомнила я им.
      - Какого цвета подойдут сюда занавеси, Жанна? - спросила Софи.
      Никогда раньше я не видела ее такой оживленной.
      - Мы должны подумать и об остальных комнатах - предусмотрительно заметила Жанна. - Не следует ничего решать второпях.
      Давайте подождем и подумаем, что надо еще сделать.
      Я оставила их. Я не могла не пойти в ту меньшую комнату, которую я назвала комнатой с привидениями, комнатой голоса.
      Я остановилась посредине ее, прислушиваясь.
      Кругом царило безмолвие, только легкий ветерок шелестел в ветвях высокого кустарника.
      Теперь поступок Джонатана, его отъезд из дома представлялся мне немного понятнее. Дэвид заинтересовался желанием Софи приобрести Эндерби. Я пересказала ему слова Жанны, и он сказал, что она права.
      - Этот дом мог бы все изменить в ее жизни, - сказал он. - Он отвлечет ее от собственных неприятностей, вернет интерес к жизни, она будет гордиться им.
      Ему захотелось снова увидеть дом, и мы вместе отправились туда. Он все всегда делал основательно. Находясь в той комнате с Дэвидом, трудно было представить, что я когда-либо слышала - или мне показалось, что слышу, голоса.
      - Можно полностью изменить вид дома, - сказал он. - Я всегда говорил, что если подстричь кусты, и тем самым впустить немного света, и отреставрировать деревянные части, все станет выглядеть совсем по-другому.
      - Нужно будет сделать очень много.
      - Это как раз то, что Софи необходимо.., заинтересованность.
      - Сама судьба привела ее в Эндерби.
      - Судьба, - согласился он, - в лице Джонатана. Одно упоминание его имени взволновало меня. Я не могла забыть тот разговор в зарослях кустарника и вздрогнула.
      - Тебе холодно? - спросил Дэвид.
      - Нет.., нет.
      - Как говорят, просто кто-то шагнул через твою могилу.
      - Ненавижу это выражение.
      - Я тоже. Не нужно было произносить его. Находясь среди живых, не следует упоминать о смерти. - Он обнял меня одной рукой. - Тебе, вероятно, хотелось бы жить в этом доме.
      - Нет, Дэвид, нет!
      - Я часто думаю о больших домах, таких, как Эверсли, где живет вся семья.
      Сыновья женятся и приводят своих жен.., там же растут их дети.
      Мне пришло в голову.., в последние несколько дней.., что, возможно, тебе он не нравится и ты предпочла бы покинуть его.
      - Я не думала об этом.
      Теперь же эта мысль запала мне в голову. Жить под одной крышей с Джонатаном... Он не стеснялся, когда дело касалось его желаний. В этом он был похож на своего отца. Я слышала истории о бурных годах молодости Дикона. Он стал другим отнюдь не потому, что посчитал это необходимым, любовь к моей матери изменила его. Именно его чувства, а не осознание долга заставляли его хранить верность. Эверсли стал для меня опасен, ведь здесь мы с Джонатаном находились в непосредственной близости. Но как я могла сказать об этом Дэвиду? Я боялась не столько Джонатана, сколько саму себя.
      - В поместье есть и другие дома, - продолжал Дэвид. - Например, дом управляющего...
      - Занятый в настоящее время им самим.
      - Джек Долланд - отличный парень. Не знаю, что бы мы делали без него. Я высказал только предположение. Думаю, отцу оно не понравилось бы.., я просто хотел узнать, устраивает ли тебя жизнь в главном доме.
      Разумеется, вместе с твоей матерью.
      - Я уверена, она бы очень расстроилась, если бы мы завели разговор о переезде.
      - Значит, мы остаемся. В любом случае пока это было бы неосуществимо. Я просто высказал предположение.
      - Почему ты завел этот разговор сейчас? А... Эндерби, наверное, виноват. Дэвид, я люблю Эверсли. Люблю с той минуты, как увидела, и не хотела бы покидать его.
      - Тогда все в порядке, - сказал он. - Знаешь, этот дом, в самом деле, - выгодное приобретение.
      - Многое нужно здесь восстанавливать.
      - Даже если и так, в нем есть кое-что из хорошей мебели.
      - Что, очевидно, даст Софи приличную экономию. Думаю, в Эверсли также есть мебель, которая хранится где-то на чердаке.
      Твоя мать как следует осмотрит ее и решит, что можно отдать.
      - Все это хлопотно, правда? Я имею в виду, для всех нас, не только для Софи. Будет приятно, когда это место станет обжитым.
      Он согласился, и рука об руку мы прошли по дому. Странно, что с Дэвидом я воспринимала его совсем иначе.
      ***
      Это были приятные дни, хотя я не могла полностью вернуть настроение медового месяца. Мы вместе ездили верхом по окрестностям поместья; нас с Дэвидом везде очень хорошо принимали.
      Софи с Жанной проводили часы в разговорах о доме, а я сообщила им, что Молли Блэккет сможет сшить для них занавеси.
      Они обсудили, какие следует купить ткани, и их цвета. Меня поражало, как изменилась Софи.
      Джонатан, мама и Дикон отсутствовали ровно неделю. Погода изменилась в худшую сторону. Сырость и туманы сменил восточный ветер - ветер, который прекрасно знали в этой юго-восточной части Англии. Он мог быть сильным, пронизывающим, и мы, находясь в нескольких милях от берега, хоть и были немного защищены, никогда не были ему рады.
      Восточный ветер сменился северным, что могло принести снег. Я беспокоилась, что снег помешает их возвращению домой вовремя. Поэтому, услышав, как экипаж заезжает на подъездную дорожку, я радостно бросилась встречать их.
      Я обняла маму, и мы прижались друг к другу.
      - Как я рада оказаться дома! - воскликнула она. - Ты только посмотри на небо, какое оно зловещее! Эти тучи принесут снег.
      - Слишком рано для снега, - возразил Дикон. - Обычно он выпадает после Рождества. Как ты тут поживала без нас, Клодина?
      Он поцеловал меня. Джонатан улыбнулся мне, подхватил и, высоко подняв, смеясь, сжал в объятиях.
      - Знаете, - сказал он, - я забываю, что теперь она замужняя женщина. Я вижу маленькую француженку Клодину Мама с Диконом рассмеялись. Они были так рады вернуться домой.
      Джонатан опустил меня и крепко поцеловал в губы.
      - Так ты довольна, что мы дома?
      - Конечно, - ответила я, отворачиваясь и взяв маму под руку. - Тетя Софи, похоже, решилась.
      - Не может быть! - удивилась мама.
      Присутствие дома Джонатана, конечно же, полностью нарушило мой покой. Казалось, он все время наблюдает за мной, я ощущала это постоянно. Я избегала его. Меня заставляло быть осторожной и открытие, что я не столько боялась его, сколько саму себя. Я постоянно думала о нем.
      Матушка, оправившись от изумления и сомнений по поводу желания Софи приобрести Эндерби, с головой ушла в приготовления. Она привела Молли Блэккет, и они обсудили занавеси и другие детали обстановки. Она тщательно осмотрела мебель на чердаках, и основной темой ее разговоров стал Эндерби.
      Дикон сообщил, что оформление продажи не займет много времени. Ему не составило труда распорядиться восхитительным кольцом с бриллиантом, стоимости которого было вполне достаточно для приобретения дома.
      Софи не могла дождаться момента, когда вступит во владение домом. Тем временем мы получили ключ, и она могла проводить там столько времени, сколько захочет. Вызвали Молли Блэккет сделать необходимые обмеры; Софи и Жанна решили съездить в город за покупками. Матушка предложила им Лондон, где они найдут огромный выбор материалов.
      Софи колебалась, но, в конце концов, решила поехать.
      Это было недели за три до Рождества. Снег все еще не выпал, так как ветер внезапно переменился и снова наступила теплая сырая погода, обычная для этого времени года в нашей части страны.
      Мама объявила, что на несколько дней отправится вместе с Софи и Жанной в Лондон: ей все равно нужно сделать рождественские покупки. Буквально в последний момент - как я и догадывалась, что так случится, - Дикон заявил, что поедет вместе с ними.
      За время их отсутствия Молли Блэккет должна была еще раз прикинуть все детали интерьеров и снять несколько старых занавесей, чтобы посмотреть, нельзя ли их как-то отреставрировать, и, кроме того, отметить, какие потребуются примерки и подгонки. Я обещала, что пойду с Молли и все ей объясню.
      Вот таким образом я и оказалась в доме в тот декабрьский день.
      Я договорилась с Молли на два часа, и у нас останется столько же до того, как стемнеет. Дэвид весь день будет занят делами, связанными с поместьем.
      Я приехала верхом и вошла в дом.
      Было странно находиться там одной. Дом выглядел совсем по-другому опять мое воображение, - как будто наблюдал и ждал.., ждал момента, чтобы неожиданно сообщить мне о чем-то.
      Я приехала рано, и Молли еще не было. Она должна была прийти из коттеджей поместья Эверсли, и я знала, что ее следует ожидать через несколько минут, ведь она гордилась своей пунктуальностью.
      Я хотела подождать ее снаружи, но, обвинив себя в трусости, прошла внутрь.
      Мои шаги эхом отдавались от каменного пола холла; я взглянула наверх на галерею и с удивлением спросила себя, что же побудило Софи приобрести такой дом.
      Мы собирались осмотреть комнаты наверху, и у меня появилось непреодолимое желание пойти туда, где я слышала голос. Мне хотелось убедиться в своей храбрости, что я не настолько глупа, чтобы пугаться пустого дома.
      Я оставила дверь открытой, чтобы Молли могла войти, и взбежала вверх по лестнице.
      Я вошла в комнату и остановилась. Почти сразу же тишину нарушили стук закрываемой двери и шаги в холле.
      - Молли, я здесь, наверху, - позвала я.
      Я оглядела комнату. Голубые занавеси уже сняли с постели и кучей бросили на полу. Они были в хорошем состоянии, и, как сказала Жанна, если их выбить и почистить, станут как новые.
      Я подошла к двери и, пораженная, широко открыла глаза. Там стояла вовсе не Молли, а Джонатан.
      - Что ты здесь делаешь? - От изумления у меня перехватило дыхание.
      - Ищу тебя.
      - С минуты на минуту здесь появится Молли Блэккет.
      Он покачал головой. Медленно подошел и загородил дверь, прислонившись к ней.
      - Что ты хочешь сказать?..
      - Только то, что тебе придется примириться с моим вместо Молли присутствием здесь.
      - О чем ты говоришь? Нам с Молли нужно здесь кое-что сделать.
      - Она не придет.
      - Чепуха.
      Мы договорились.
      - А мы все переиграли...
      - Переиграли? Что ты имеешь в виду?
      - Я велел сообщить Молли Блэккет о том, что сегодня ты не можешь увидеться с ней и переносишь встречу на другой день. Сегодня ты занята другими делами.
      - Ты...
      - Да, я не спорю! Я пользуюсь методами Макиавелли <Никколо Макиавелли (1469 - 1527) - французский политический деятель и мыслитель, положивший в основу политики грубую силу, пренебрежение нормами морали и т.д.>.
      - Какая дерзость! Как ты смеешь вмешиваться в мои дела?! Как ты смеешь действовать от моего имени?!
      - Я по натуре дерзок. Мне было необходимо каким-то образом встретиться с тобой наедине. Это нелегко, не правда ли? Похоже, эта возможность послана мне небом.
      - Я сейчас же ухожу.
      Он покачал головой:
      - Нам нужно поговорить. Мы должны найти общий язык, Клодина. Я люблю тебя. Я полюбил тебя с той самой поры, когда ты приехала в Англию. Тогда я решил, что ты предназначена для меня, и никогда не изменю своего решения.
      - Постой, Джонатан, я не желаю этого слушать.
      - Но это не так. Видела бы ты себя сейчас. Глаза блестят, щеки горят. Интонации твоего голоса выдают тебя - ты, так же как и я, понимаешь, что мы предназначены друг для друга.
      Это судьба, моя дорогая Клодина. Против нее не пойдешь. Тебе не следовало очертя голову бросаться в это нелепое замужество.., все было бы гораздо проще. К чему это привело? Обман, интрига, тайные встречи, экстаз украдкой.
      - О чем, в конце концов, ты говоришь? Я ухожу.
      Он стоял у двери и смотрел на меня. Я почувствовала сильный страх и такое волнение, что стало трудно дышать. Если бы я попыталась пройти мимо него, он схватил бы меня и задержал как пленницу. Я не решилась сделать это еще и.., что еще?
      Я колебалась, и он продолжал:
      - Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Зачем ты притворяешься, Клодина? Ты же постоянно выдаешь себя.
      Думаешь, я не знаю, что ты столь же сильно желаешь меня, как и я тебя?
      - Ты.., развратник.
      Он рассмеялся:
      - Нет. Просто я влюблен, и я не тот человек, чтобы стоять в стороне, в то время как другие получают то, что по справедливости принадлежит мне.
      - Тебе! Ты забыл, что я замужем за твоим братом?
      - Это не имеет никакого значения. Мы подходим друг другу. Дэвид хороший парень.., отличный парень. Ему нужна милая, спокойная маленькая жена. Не моя пылкая Клодина. Она не подходит ему в жены. Ты молода и ничего не знаешь о любви и страсти, о всех тех наслаждениях, которые я надеюсь дать тебе. Дэвид никогда не научит тебя этому. Он достойный.., о да.., вполне благородный человек. Он ни на шаг не отступит от принятых приличий.
      Но я не такой. Я пренебрегаю условностями, что сделаешь и ты.
      Они созданы для таких людей, как Дэвид, отнюдь не для нас.
      - Я хочу, чтобы ты прекратил говорить о Дэвиде. Он мой муж, и я нежно люблю его. Я вполне довольна своей жизнью.
      - Когда ты говоришь с такой горячностью, я уверен, ты стараешься убедить прежде всего саму себя. Ты не удовлетворена и знаешь, что это так. Теперь посмотри на себя. Твое сердце трепещет, глаза горят желанием. Зачем мы теряем время в пустых разговорах?
      Он подошел ко мне и, когда я попыталась ускользнуть, поймал и крепко схватил. Он приподнял меня от пола и удерживал в таком положении, словно ребенка.
      - Видишь, Клодина, я гораздо сильнее тебя.
      - Что ты позволяешь себе?
      - Показываю тебе, что нужно делать.
      - Джонатан, отпусти меня. Я хочу серьезно поговорить с тобой.
      Он опустил меня и, обнимая одной рукой, увлек к постели. Он сел рядом со мной; его рука крепко обнимала меня, ладонь легла мне на сердце.
      - Как бьется! - воскликнул он. - Оно бьется для меня.
      - Я хочу уйти домой, - сказала я.
      - Я думал, ты хочешь поговорить серьезно.
      - Да, хочу. Хочу сказать, что ты должен прекратить это, Джонатан. Разве ты не понимаешь, насколько невыносимой станет жизнь? Ты.., жить в одном доме. Или нам, или тебе придется уехать. Тебе это будет сделать легче. Ты мог бы жить в Лондоне. Там у тебя много банковских и других тайных дел. Поезжай и оставайся там. Так будет лучше для всех нас. Он рассмеялся:
      - Не пойму тебя. Ты обрекаешь меня на прозябание?
      - Пожалуйста, не говори так.
      - Тогда о чем же мне следует говорить? О погоде? О покупке Софи этого дома? Выпадет ли снег до Рождества? Представьте себе, она приобрела Эндерби! Нет, моя маленькая Клодина, у меня в голове мысли поважнее. О тебе, любимая. Ты завладела мной. Клодина... моя Клодина... не похожая на других.., ребенок, и уже женщина.., которой так многому надо научиться, и чему я должен буду учить ее.
      Только учиться она будет отлично. Я чувствую эту готовность. В действительности, моя милая, это одно из качеств, которые я нахожу весьма привлекательными.
      - Я хотела бы слышать разумную речь. Мне пора возвращаться. Думаю, ты поступил не правильно, абсолютно необдуманно, послав сообщение Молли Блэккет. Я помню и другой случай, когда она шила мне платье...
      - А, да, глупое создание вернулось слишком быстро. История повторяется, грядущие события дают себя чувствовать заранее. Но теперь она не придет, не так ли?
      - Я должна идти.
      Я встала, он тотчас оказался рядом.
      - Я не могу отпустить тебя, Клодина.
      - Я ухожу.
      - Как, если я тебя не пущу?
      - Ты хочешь сказать, что удержишь меня здесь.., против моей воли?
      - Я бы предпочел, чтобы ты осталась сама.
      - Сама... Зачем? Я сейчас же ухожу.
      Он обнял меня.
      - Клодина, послушай...
      - И слушать нечего. Никаких объяснений. Это чудовищно. Я расскажу Дэвиду... Я расскажу маме и твоему отцу.
      - Что за маленькая выдумщица! Знаешь ведь, что не будешь ябедничать.
      - Кажется, ты уже решил, что я буду делать и чего не буду.
      - Клодина, я люблю тебя. Мы созданы друг для друга. Несколько произнесенных в церкви слов не могут изменить это. То, что существует между нами, - навсегда. Как мой отец и твоя мать. Ты видела их вместе. Это же происходит и с нами. Предопределено свыше... Судьба... Называй это, как хочешь. Не часто двое встречаются и понимают, что они и есть те единственные, созданные друг для друга. Это о нас, Клодина, и бесполезно притворяться.