– Выпей, дорогой, – настойчиво предложила Аманда и явно обрадовалась, когда Майкл проглотил содержимое. Она схватила графин и вновь наполнила его бокал.
– Как тебе удалось уговорить слуг впустить тебя? Не понимаю, почему Фитч не поднял тревогу?
– А почему им отказывать мне в приеме?
– Потому что я приказал не впускать тебя.
– Они боятся меня. После того как мы поцелуемся и помиримся, что непременно случится, – она подмигнула, – они снова окажутся у меня в подчинении, так что они не осмеливаются перечить мне.
– Ты самая настойчивая и упрямая из всех женщин, которых я встречал.
– Правда?
Он вновь принялся за свое бренди, и она едва удержалась, чтобы не закричать торжествующе. Еще пара бокалов, и он дойдет до нужной кондиции.
– Моя гувернантка пожаловалась, что ты беспокоишь ее.
– Твоя гувернантка? – Словно припоминая угрожающую ей особу, Аманда действовала, как если бы была сбита с толку. – Это та дурочка, которая видела, как мы занимались любовью в библиотеке?
– Да.
– Какое мне до нее дело?
– Именно об этом я и хотел тебя спросить.
– Я ничего ей не сделала. – «По крайней мере пока!» – Кроме того, на что она мне нужна? Какое тебе до нее дело?
Аманда надеялась, что он что-то скажет и откроет глубину своих чувств, хотя она и сомневалась в том, что они у него есть. Он был не из тех, кто способен на любовь и привязанность. У Майкла была страсть к завоеванию новых женских сердец, он наслаждался преследованием и охотой, но, поймав свою жертву, быстро терял к ней интерес.
Майкл ничего не сказал о своих отношениях с Барнетт, но нахмурился.
– Оставь ее в покое, слышишь? Она не такая развращенная, как ты и я, так что не приставай к ней. Если это случится, я непременно узнаю. В отличие от меня она не научилась игнорировать тебя.
Он опустошил третий бокал, и Аманда была счастлива налить четвертый. Его движения замедлились, на лбу выступил пот, речь была уже не такой отчетливой.
– Здесь жарко? – спросил Майкл.
– Очень жарко, – ответила она, потом протянула руку и погладила его фаллос. Хотя он притворился рассерженным, его тело ответило на ласку, фаллос затвердел под ее опытными пальцами. – Хочешь, чтобы я пососала его? Я так давно не делала этого. Ты, похоже, готов взорваться.
– Нет… я…
Майкл оглянулся вокруг себя, словно потерялся, не в состоянии обрести равновесие. Аманда сняла с него галстук и расстегнула рубашку. Его руки словно превратились в свинец, он потерял способность сопротивляться.
– Давай я охлажу твой пыл, – предложила его бывшая любовница.
Она опустилась на колени и пристроилась между его бедрами. Он был нетвердым, опьяненным.
– Я плохо себя чувствую. Ты подсыпала опиум в бренди?
– Разумеется, нет, – пробормотала Аманда. – Я помню, как ты ненавидишь его. Ты просто выпил слишком много и чересчур быстро. Тебе не стоит так увлекаться спиртным. – Позже он будет смущен и потерян, и Аманда хотела заронить семена в его память, хотела, чтобы он думал, что совершил что-то ужасное. – Памеле не терпится заняться с тобой любовью, дорогой. Она хочет, чтобы ты был ее первым мужчиной. Ты хотел бы этого?
– Нет… нет… – Майкл пытался решительно отклонить предложение, но не в состоянии был выразить свой протест членораздельно.
Ну, теперь уже скоро, радостно подумала Аманда.
– У тебя всегда слюнки текли при виде Памелы. Ты всегда хотел, чтобы мы трое сделали это вместе. Ты не можешь забыть это. Ты молил меня привести ее к тебе.
– Это безумие, – сумел пробормотать Майкл. – Я никогда…
– Расслабься, Майкл. – Она расстегнула его брюки. – Дай я позабочусь о тебе. Я знаю, что ты любишь больше всего.
Аманда вытащила его мужскую гордость из брюк и взяла в рот, но, к счастью, ей не пришлось довести это до конца. Очень скоро его эрекция закончилась, и он уснул. Голова упала набок, и Майкл захрапел.
Освободившись, многоопытная женщина помедлила, чтобы убедиться, что граф был без сознания. Затем она бросилась к двери и втащила Памелу в комнату.
– Помоги мне уложить его в постель, – скомандовала она.
– Что ты сделала? – спросила Памела. – Он… он не умер?
– Нет, не умер. Я дала ему наркотик.
– Зачем?
– Ты же понимаешь, что он не пойдет на это охотно.
– Серьезно? Отец говорил, что я очень хорошенькая и, когда вырасту, мужчины будут драться на дуэли из-за меня.
В крайнем раздражении Аманда закатила глаза. Для девушки без средств и перспектив Памела была слишком высокого мнения о себе.
– Замолчи и давай закончим это.
Они подтащили Майкла к кровати и взгромоздили на матрац. Затем Аманда растрепала ему волосы, сняла рубашку и туфли, ослабила пояс брюк и стащила их на бедра. Придав ему самый что ни на есть распущенный вид, Аманда сосредоточила все внимание на Памеле.
– Теперь твоя очередь, – объяснила она.
– Для чего? – спросила девушка.
– Нужно поработать над твоими волосами.
– Над моими волосами? Что тебе не нравится в них?
– Их нужно расплести.
– Но я всегда заплетаю их перед сном.
– Глупая девчонка, – пожурила ее Аманда, – это детская привычка. – Аманда развязала ленту и растрепала золотистые пряди.
– Мне это не нравится, – пожаловалась Памела.
– Заткнись! – потребовала Аманда. – Ты должна довериться мне и делать все, что я скажу. На тебе слишком много одежды. Все должно выглядеть так, словно произошло что-то пикантное, словно Майкл совершил что-то ужасное.
Ночная сорочка Памелы была непорочно белого цвета, Аманда схватила ее у ворота и разорвала сверху донизу. Девушка вскрикнула и схватилась за ткань, когда Аманда попыталась содрать ее.
– Отпусти ее! – приказала куртизанка.
– Ты не говорила мне, что я должна быть обнаженной!
– Ну вот, я говорю тебе это сейчас. – Аманда резко рванула сорочку, и Памела предстала перед ней обнаженной и дрожащей, прикрывая одной рукой грудь, а другой – треугольник светлых волос. Аманда обошла вокруг девушки, оценивая ее фигуру и сравнивая со своей.
Фигура Памелы отличалась от более пышных форм куртизанки, но, возможно, Майклу она понравится. У нее были острые груди, тонкая талия, округлые бедра. Пушистый треугольник светлых волос выглядел очень соблазнительно, подчеркивая ее целомудрие и чистоту.
Когда Майкл проснется, он, Аманда была уверена, не откажется от пира плоти. Какой нормальный мужчина не соблазнится покорной, милой девственницей, забравшейся в его постель?
Она усмехнулась. Может быть, они втроем устроят увлекательное свидание. Забавно будет понаблюдать и помочь, пока Майкл будет тереться между безупречными бедрами Памелы. Аманда с преогромным удовольствием будет удерживать Памелу, если та решит сопротивляться.
Памела дрожала и хныкала, Аманда достала шелковый мешочек, где была баночка с красной краской. Она взяла на кончик пальца краски и, прижав девушку к себе, начала втирать багряный гель вокруг сосков Памелы. Крошечные бутоны налились и затвердели, движения Аманды были отвратительны Памеле, но куртизанка ради собственного удовольствия занималась этим дольше, чем было необходимо.
– Зачем ты делаешь это? – заныла Памела.
– Мы подчеркиваем твои сиси, чтобы усилить интерес Майкла. Возможно, он далее захочет поцеловать тебя здесь.
– Я умру, если он это сделает.
– Ты привыкнешь.
– Никогда! – заявила Памела. – Ни за что!
Рука Аманды скользнула вниз, и она принялась ласкать девушку между ног, она зашла так далеко, что толкнулась пальцем в ее влажные, незапятнанные ножны. Это взволновало опытную женщину, это было более эротично, чем можно было представить, и ей пришло в голову, что когда-нибудь она сама сможет соблазнить Памелу.
А почему бы и нет? Это может оказаться очень даже забавным.
– Он может поцеловать тебя здесь тоже, – заметила Аманда, поглаживая ее взад и вперед между ногами, несмотря на то, что девушка изо всех сил пыталась освободиться. – Если это случится, ты должна лежать спокойно и позволить ему поступать, как ему заблагорассудится. И вообще ты должна позволить ему все.
– Я не позволю ему! – восстала Памела. Аманда отстранила Памелу.
– Ты хочешь стать его женой или нет? Или ты предпочитаешь, чтобы он выгнал тебя без гроша в кармане? Я думала, ты достаточно взрослая, чтобы пойти на это, но, если ты не… – Она не закончила фразу и пожала плечами, словно конечный результат вовсе не интересовал ее. – Подозреваю, это была ошибка. Ты все еще ребенок, так что лучше закончим это.
Памела колебалась, она взглянула на Аманду, затем на Майкла, потом опять на Аманду. Медленно покачав головой, она ответила:
– Нет.
– Тогда перестань перечить мне и ложись в постель.
– Хорошо.
Усмиренная и испуганная, Памела согласилась, но легла подальше от Майкла, тщательно стараясь не касаться его. Памела одеревенела, словно доска, была лишена всякого кокетства. Как Аманде справиться с этим?
– Прижмись к нему, – наставляла она девушку.
– Я не хочу касаться его!
– Господи! Я должна сделать все сама?
Она приблизилась к Памеле и повернула ее, подвинув так, чтобы та якобы наслаждалась их близостью, а не делала это против своей воли.
– Твоя рука должна лежать вот тут. – Аманда положила руку девушки на грудь Майкла. – В тот момент, когда кто-нибудь войдет, начинай массировать ее кругами. Ты должна выглядеть так, словно получаешь от этого большое удовольствие, словно вы сделали что-то, чего не должны были делать. Ты можешь выглядеть одновременно удовлетворенной и виноватой?
– Думаю… думаю, да.
Аманда схватила Памелу за ноги и обернула их вокруг ног Майкла, и когда она прижимала интимные части тела девушки к его бедру, она улучила момент и поиграла с ними.
– Раздвинь пошире ноги, – наставляла ее Аманда. – Это местечко должно смутить его.
– Перестань мучить меня!
– Я показываю тебе, что регулярно будет делать с тобой Майкл, а он гораздо более груб. Все мужчины таковы – ты сама узнаешь это.
– Я никогда не поддамся! – поклялась Памела.
– Разве у тебя есть выбор?
Если Памела станет его невестой, несчастный Майкл будет обречен на скучнейшие супружеские отношения, что выведет Аманду из ее затруднительного положения. Майклу нравились горячие, готовые на все женщины, и, если Памела окажется фригидной занудой, он будет нуждаться в утешении, которое ему сможет дать только Аманда.
Аманда соскользнула на пол, желая поскорее покончить с этим грязным делом.
– Куда ты? – спросила Памела. – Ты же не собираешься оставить меня с ним одну?
– Он полностью отключился, разве ты не видишь?
– Но он может проснуться.
– Именно на это я и рассчитываю.
– А что мне тогда делать?
Ее истерическое поведение начало действовать Аманде на нервы, но она постаралась сдержать себя.
– Я говорила: тебе нужно только улыбаться и делать все, что он скажет.
– Но я раздета!
– Естественно.
Действие наркотика, похоже, подходило к концу, Майкл застонал и начал шевелиться. Памела вскрикнула и отпрянула от него, но Аманда вновь подтащила ее к бывшему любовнику.
– Он приходит в себя! – прошептала Памела. – Что, если он рассердится?
Аманда еще раз оценивающе оглядела девушку, ее красивую грудь, пышный треугольник светлых волос.
– Поверь мне: он может проснуться в самом непредсказуемом настроении, но он не рассердится.
– Но… но…
– Я не могу больше оставаться здесь, – заявила Аманда. – И последнее. Ты ни в коем случае не должна выходить из спальни, пока тебя не увидит мисс Барнетт. Если он проснется до того, как я вернусь, тебе нужно оставаться в постели, даже если он попытается избавиться от тебя. Ты поняла?
– Да, поняла. – Памела проглотила слезы.
– Поначалу он еще будет пьян, и тебе необходимо убедить его, что ты была здесь довольно долго. Мы репетировали, что ты должна сказать ему.
– Да.
– То же и с мисс Барнетт. Ты помнишь, что нужно сказать, когда она войдет?
– Да, – повторила Памела.
– Отлично, – кивнула Аманда. – Я постараюсь вернуться с ней как можно скорее. Ты должна выглядеть удивленной. И счастливой.
– Да.
Барнетт следовало прислушаться к предупреждениям Аманды, но она не захотела принять наиболее мудрое решение и будет страдать за это. Аманда всегда добивалась своего, и в этой ситуации победа тоже останется за ней.
Глава 18
– Так ты будешь делать ставку или нет?
– Я думаю. Думаю, – пробормотал Алекс, оглядывая стол. Другие игроки были не того сорта, чтобы играть с ними в кредит. Если он упомянет имя Майкла и поклянется, что тот покроет любой его долг, они захохочут, а потом изуродуют его.
Хотя деньги закончились, он был уверен, что может выиграть. Он чувствовал это всеми фибрами души. Он должен вернуть все, что проиграл, но он был одурманен алкоголем, отсутствием сна и еды и не мог рассуждать здраво.
Как он оказался в этом злачном месте? Почему играл с таким отребьем? На улице ночь или уже наступило утро? В помещении не было окон, поэтому Алекс не мог выглянуть наружу.
– Ну что ж, приятель, – спросил один из игроков, – как быть? Ты играешь или нет?
– Нет. – Алекс бросил на стол свои карты.
– Ты можешь поставить на кон свои карманные часы, – льстиво предложил тот же парень. – Как, джентльмены? Это ведь все равно что деньги.
Другие кивнули в знак согласия, и ему очень не понравился их вид. До него дошло, что они могли шельмовать во время игры. Пока его пальцы были неловкими, а мозг заторможен, они быстро обобрали его до последнего цента.
– Нет. – Майкл подарил ему эти часы на восемнадцатилетие. Часы были его гордостью. Он ни за что не мог бы расстаться с ними.
– Благодарю вас за игру. – Алекс встал и только тут понял, что окружен со всех сторон. Когда они успели сдвинуть стулья?
– Мне действительно нравятся эти часы, – сообщил тот, кто сдавал карты.
– Извините, но вы их не получите.
Мужчина громко заржал, и страх пробежал по позвоночнику Алекса. Служа в армии, он сталкивался со многими отъявленными злодеями, совершал то, что вывернуло бы наизнанку желудок любого нормального человека, его нельзя было обвинить в трусости, но здесь он был один, никто не защищал его тыл.
У него оставалась единственная возможность. Он схватил стол, на котором лежали кучки денег, и опрокинул его. Крупные монеты посыпались на пол, и постоянные посетители с радостными криками бросились подбирать их.
– Я убью тебя за это, – прорычал самый крупный мужчина, и все игроки одновременно набросились на него.
Алекс сопротивлялся как сумасшедший, но они не переставали нападать. Его били, били и били. Неожиданно один из нападавших вытащил нож; от которого несколько раз Алекс удачно увернулся.
Однако после очередного удара лезвие вошло ему в грудь. Хлынула кровь, и ему стало невыносимо трудно дышать. В глазах потемнело, и он упал на колени, затем на пол. Он пытался подняться, но не мог пошевелиться. Кто-то опустошил его карманы, а еще кто-то сорвал часы с цепочки.
Никто в баре не пришёл ему на помощь, не вмешался, хотя издалека до него донесся мужской голос:
– Оставьте бедолагу в покое, он и так достаточно пострадал.
Алекс лежал на спине, уставившись в потолок. Он чувствовал себя отрешенно, безмятежно, словно парил над своим телом и смотрел на себя с высоты. Как-то смутно он размышлял, не умирает ли, и решил, что, похоже, так и есть. Нож бандита вошел по самую рукоятку, но, как ни странно, Алекс не чувствовал его. Из раны сильно текла кровь, но боли не было.
«Что бы подумала Мэри, увидев меня?» – пришло ему в голову.
Мрачное размышление проскользнуло в его голове, но он так и не мог сосредоточиться на том, кто такая была Мэри или почему она была столь важна для него.
Мимо прошла служанка таверны, подол ее юбки скользнул по его избитому лицу. Она склонилась к Алексу:
– Ты еще жив, любовь моя? Хотя в это трудно поверить.
Он с трудом сосредоточился и спросил:
– Какой сегодня день?
– Суббота. – Она похлопала его по руке и пошла прочь. Алекс попытался закричать ей вслед. Он лежал холодный, испуганный, и ему ужасно не хотелось, чтобы она ушла, но он не мог выговорить ни слова. Хотя нечего было ждать от нее помощи, ведь для нее он – лишь еще один пьяница.
Смирившись со своей судьбой, он мрачно хмыкнул. Он так давно молился, чтобы ему послали смерть свыше, беззаветно гонялся за ней, но теперь, когда конец был неминуемо близок, ему отчаянно захотелось избрать другой путь в жизни.
Оставалось так много незавершенного, так много радостей, которыми он не успел насладиться.
– Прощайте, – прошептал он, не обращаясь ни к кому в частности.
Он должен был что-то сделать в субботу, но не мог вспомнить, что именно. Комната стала темнее, звуки все отдаленнее. И он закрыл глаза.
* * *
Мэри сидела на самом краешке кровати, несчастная и одинокая. Ей так хотелось вскочить и отправиться в путь. Она была одета в платье для путешествий, у ног стоял упакованный чемодан. Пульс бешено бился от страха и возбуждения.
В холле раздались шаги, но она не обратила на это никакого внимания. За последние несколько часов шаги в коридоре раздавались часто. Вначале она вскакивала при малейшем шорохе, уверенная, что это был Алекс и что они действительно отправятся в Шотландию.
С той ночи, когда она заставила его сделать ей предложение, она не встречалась с Алексом. Сначала она запаниковала, мучаясь, что оттолкнула его, но позже убедила себя, что он решил покутить напоследок или обдумывает планы относительно их поездки на север.
Она была так уверена в Алексе. Как можно было так ошибиться?
Отвергнутая и сломленная, она погладила свой живот, в ужасе, что могла зачать ребенка. В то время как она уверяла Алекса, что не полнеет, ею начал овладевать страх. Ее месячные, обычно такие регулярные, все не приходили. Единственный раз, когда это случилось прежде, она забеременела Роуз.
Что, если она носит в себе ребенка? Как объяснить свое положение?
Если Алекс не увезет ее, как обещал, она никогда никому не скажет, кто отец ребенка, не признается во веки веков, что за глупый грех она совершила. Она унесет свою тайну с собой в могилу.
В коридоре раздались легкие, быстрые шаги, и тут же ее дочь постучалась в дверь. Мэри задвинула чемодан под кровать.
– Войди, – пригласила она дочь.
– Привет, мама. – Как всегда, Роуз была мила и весела. Хотя жизнь взрослых в особняке была полна несчастий, Роуз никогда не чувствовала себя счастливее, чем здесь. Ей нравились большой дом, детская, слуги и особенно ее подружка Маргарет.
– Ты готова к поездке? – спросила Мэри, хотя по запаху одежды Роуз она поняла, что на дочери были пальто и берет. Эмили сопровождала девочек на костюмированный детский праздник, и Роуз пригласили как спутницу Маргарет.
– Да, – ответила девочка, – и я не могу дождаться, когда мы отправимся. Мы поедем в карете графа, запряженной четверкой лошадей! – Она пересекла комнату и села рядом с Мэри. – Ты не заболела, мама? – Роуз отличалась удивительной чуткостью, и то, что у нее была слепая мать, сделало ее очень внимательной к настроениям Мэри.
– Нет. А почему ты спрашиваешь?
– Ты очень грустная.
– Со мной все в порядке.
– Ты собираешься выйти куда-то?
Роуз рассматривала платье и перчатки Мэри.
– Я собиралась погулять в парке, – солгала Мэри, – но, похоже, я передумала. Скорее всего я никуда не пойду.
– Тебе одиноко? Хочешь, я останусь дома с тобой? Я могу. Мне это совсем не трудно.
– Нет-нет, – торопливо ответила молодая женщина. Она не хотела, чтобы Роуз вертелась вокруг нее. Ей понадобится пара дней, чтобы обдумать создавшееся положение, принять решение и спрятать свое разбитое сердце так, чтобы никто не обнаружил, как отчаянно тяжело она была ранена. – Отправляйся с тетей Эмили и повеселись там.
– Ты уверена?
– Абсолютно.
Мэри поцеловала ее в щеку, и Роуз заколебалась между решением побыть с матерью и желанием насладиться ожидающим ее приключением. Но вот она встала.
– Я буду скучать по тебе каждую секунду, – заявила девочка.
– И я тоже. – Мэри улыбнулась, хотя ей трудно было сдержать внутреннюю дрожь. – Ты хорошая девочка, Роуз. И всегда была такой.
– Спасибо. – Роуз опустилась на колени и крепко обняла мать. – Что бы ни случилось, мама, все будет хорошо, – прошептала она. – Я уверена в этом. Ничего плохого не может случиться с нами здесь. Лорд Уинчестер очень добр, и тетя Эмили так счастлива. Не беспокойся.
– Не буду. Теперь, когда тетя Эмили позовет тебя, ты должна быть готова.
– Я уже все упаковала! – Мэри улыбнулась.
– До свидания, дорогая. Приятных праздников.
– Спасибо.
Роуз снова заколебалась, затем направилась к двери, очевидно, понимая, что не сможет уладить дела взрослых. Мэри слушала удаляющиеся шаги дочери и шептала молитву о благополучии Роуз.
Когда Роуз вернется, насколько сложным и опасным окажется их положение?
Мэри была умной, опытной вдовой, матерью. Как она могла проявить такую неосторожность?
Удрученная тишиной и неизвестностью, она подошла к окну, выходящему в сад. Она вдыхала аромат цветов, слушала жужжание пчел.
Но Алекс не появлялся.
И вряд ли появится, теперь она была абсолютно уверена в этом, ей нужно смотреть фактам в лицо. Он вовсе не собирался жениться на ней. Он – сын графа, ветеран войны, герой. Он – состоятельный человек, с положением и статусом в обществе. А кто она такая?
Она – инвалид, обязанная другим за пищу, которую ела, одежду, которую носила, за крышу над головой. Она была лишь бременем, обузой. Зачем Алексу брать на себя такую ответственность?
Какая она была наивная и жалкая в своей потребности поверить, что Алекс заботился о ней, когда этого не было и в помине. Она была лишь средством для удовлетворения похоти. Как она ни пыталась представить его поведение в лучшем свете, оправдать его, интерес Алекса был ни проще, ни сложнее, чем именно это.
Ей очень хотелось возненавидеть Алекса, осудить его, но она не была ребенком и разрушала свою жизнь по собственному желанию.
Как ей хотелось вернуться домой, к скромной, простой жизни в Хейлшеме.
Она отдала бы все на свете, чтобы убежать из Лондона и от отвратительных людей, которых она здесь встретила, но как она могла это устроить?
В кошельке у нее не было ни пенни. Она была беспомощна, зависима, одинока.
Опустошенная и несчастная, Мэри опустилась в кресло. Она закрыла глаза и заплакала обо всем, что было потеряно и утрачено.
Эмили бросилась к столовой. Они с Майклом любили друг друга до рассвета, она очень утомилась и проспала. Очень скоро ей с детьми нужно будет отправляться в путь.
Нужно было еще собраться, и она вбежала в комнату, ожидая, что там никого не будет и она сможет перехватить булочку, чтобы пожевать, пока будет собираться.
Но, к ее ужасу, изумлению и гневу, за столом сидела Аманда в откровенном неглиже.
Ее светлые волосы были распущены, расчесаны и свободно падали на плечи.
Она выглядела сексуальной, распутной и желанной. Куртизанка подняла глаза, и обе женщины изучали друг друга с нескрываемым презрением. Эмили была так поражена встречей, что не могла придумать, что сказать.
Аманда не могла чувствовать себя более естественно и свободно, даже если бы дом принадлежал ей. И очевидно, она уже не в первый раз завтракала здесь. Она выглядела слишком раскованной и чувствовала себя слишком комфортно.
Аманда нахмурилась и спросила:
– Ты все еще здесь? Я думала, ты давно уже ушла. – Эмили растерянно искала ответ и наконец произнесла:
– Что вы делаете в этом доме? Немедленно уходите. – Не обращая внимания на приказание гувернантки, Аманда спокойно продолжила свой завтрак.
– Я могла бы пригласить тебя присоединиться ко мне, но я не ем со слугами. Предлагаю отправиться на кухню, где тебе самое место.
Эмили не знала, что сказать, как поступить. Да и была ли у нее какая-то власть?
Она грозно направилась в холл и закричала:
– Фитч! Ты мне нужен. – Фитч немедленно появился.
– Да, мисс Барнетт? В чем дело?
– Аманда в доме. – Девушка указала на незваную гостью.
– Да, вижу. – Он был спокоен и невозмутим. – Доброе утро, мисс Аманда.
– Доброе утро, Фитч. – Аманда пожала плечами, словно не понимая, почему Эмили подняла такой шум, а Фитч посмотрел на гувернантку так, словно она была сумасшедшей.
– Мне неприятно быть грубым, мисс Барнетт, – заявил дворецкий, – но вы относительно недавно работаете в доме, так что неудивительно, что вы удивлены. Мисс Аманда – частый гость здесь. У нее собственная комната наверху, по соседству с покоями графа. Я должен напомнить вам, что все мы слуги и неуместно мне – или вам – обсуждать их поступки.
Эмили пришла в ужас, что Аманда пользовалась комнатой, расположенной рядом со спальней Майкла. Она не понимала, какое место эта женщина занимала в жизни графа, не осознавала многообразия их отношений.
Он покинул постель Эмили лишь пару часов назад. Чем он занимался после этого? Их романтическое ночное приключение должно было развеять все сомнения относительно его чувств к ней, но неожиданно она оказалась более озадаченной, чем когда-либо.
– Лорд Уинчестер сказал вам, что все в порядке? – отважилась Эмили спросить дворецкого.
– А разве необходимы какие-то указания от графа?
– Будьте любезны спросить его об этом от моего имени.
– Я не решусь будить его таким незначительным вопросом.
– Незначительным? Но здесь его… его любовница, и я тоже. – Без дальнейшего объяснения ее заявление прозвучало идиотски. Но не могла же она признаться, что между ней и Майклом существовали жаркие отношения, что она любила его и была раздавлена этим ужасным поворотом событий.
Фитча не обеспокоило неожиданное появление Аманды, и у Эмили создалось впечатление, что, возможно, это появление было не столь уж неожиданным.
Если бы Майкл не разрешил Аманде войти в дом, она ни за что не рискнула бы появиться здесь. А может быть, и рискнула? Какова была правда? Эмили чувствовала себя преданной, но не могла объявить, что Майкл принадлежал ей.
– Как я объяснил, мисс Барнетт, – говорил между тем Фитч, – присутствие здесь мисс Аманды не касается никого из нас.
– Но… но…
– Фитч, – перебила девушку Аманда, – я проснулась сегодня так поздно. Ты не попросишь кухарку взбить для меня яйца тем особым способом, что я так люблю?
– Она будет счастлива сделать это для вас. Я немедленно сообщу ей ваше пожелание.
Дворецкий удалился, оставив женщин наедине. Эмили знала, что Аманда пыталась вывести ее из себя, но не отступила.
– Уходите немедленно, – потребовала девушка, – иначе я поднимусь наверх и сама сообщу все Майклу.
– Что же, давай.
– Вы не можете разгуливать здесь в таком виде. Сейчас вниз спустятся девочки. Мы отправляемся на праздник, и они будут здесь с минуты на минуту.
– Но только не Памела. На твоем месте я не рассчитывала бы на это, – возразила Аманда.
В ушах у Эмили зазвенело, сердце бешено забилось.
– Что вы имеете в виду?
– Я предупреждала тебя. Ради твоей же пользы. Ты не прислушалась.
– О чем вы предупреждали меня?
– О Майкле и его расцветшем интересе к Памеле. Ты говорила с ней сегодня утром?
Эмили заходила в комнату девочки, но ее там не оказалось. Кровать стояла аккуратно застеленной, словно в ней не спали, но Эмили предпочла солгать:
– Да, конечно, и ожидаю, что она вот-вот спустится.
– И не надейся, – вздохнула Аманда. – Думаю, мне следует показать тебе кое-что. – Она бросила салфетку на тарелку и встала. – Пойдем туда вместе?
Не ожидая ответа, куртизанка прошла мимо девушки и вышла в холл, оставляя за собой, словно ядовитое облако, запах духов. Как загипнотизированная Эмили пошла следом. По какой-то причине она не могла противостоять Аманде, не могла протестовать или взять ситуацию под свой контроль. Она могла только следовать за женщиной, словно марионетка на веревочке.
Что они должны обнаружить? Всеми фибрами своей души Эмили чувствовала, что не хочет никакой информации. Они быстро поднялись по лестнице к двери комнаты Майкла.
– Постучимся? – спросила Аманда. – Или войдем и удивим их?
Эмили задрожала и попятилась назад, боясь увидеть то, что происходило за дверями.
– Нет… нет… Я не хочу… Я не вынесу…
– Ты не убедишься, пока не увидишь все собственными глазами.
Аманда схватила девушку за запястье и втащила в комнату, подтолкнув к постели.
Майкл крепко спал сном праведника. Он был без одежды, за исключением брюк, спущенных на бедра, словно он слишком спешил снять их. Эмили вспомнила многочисленные случаи, когда Майкл выглядел вот так же в ее комнате, когда нетерпение и страсть не позволяли ему целиком раздеться.
Прелестная, со спутанными светлыми волосами – обнаженная! – Памела лежала, тесно прижавшись к нему. Она гладила его грудь так, словно это было привычно и она касалась его подобным интимным образом много раз прежде.
– Посмотри, Эмили! – скомандовала Аманда, крепко сжав руку девушки, чтобы та не могла убежать. – Посмотри на своего дорогого лорда Уинчестера.
– О Боже! О Боже! – снова и снова повторяла Эмили. Это были единственные слова, которые она могла произнести.
– Мисс Барнетт! – пропела Памела. – Мы здесь занимались кое-чем. Вы не возражаете?
Эмили могла бы дать тысячу ответов, но какой был от этого прок? Мистер Фитч прояснил то, что девушка позабыла: она была всего лишь служанкой в доме. Это была правда, которую она должна признать, реальность, которую она отказывалась принять.
