– Я должна задать тебе вопрос.
      – Что? – раздраженно откликнулся Алекс.
      Он взглянул на Мэри и остановил свое ритмичное движение в ней. Он пребывал в паршивом настроении, раздраженный своим проигрышем в несколько сотен фунтов. Если Майкл узнает, сколько брат пустил по ветру, отдавшись своей губительной страсти, Алекс пустит себе пулю в лоб.
      Алекс испытывал неодолимую потребность забыться, обрести мир и покой, что он получал только в обществе Мэри. Когда он находился с ней, ему удавалось прогнать преследовавших его демонов, поэтому у него не было настроения прекращать их любовные утехи, чтобы поболтать. Он попытался продолжить свое движение в ней, но она не захотела участвовать в этом.
      – У твоего брата роман с моей сестрой? – Он нахмурился:
      – Что за абсурдная тема в такой момент!
      – Так это правда?
      Он торопливо подумал, сказать ей правду или нет. Что было бы лучше?
      – Да, – наконец признался Алекс, – они в любовной связи. – Он готов был продолжить их любовные утехи, но его ответ охладил пыл Мэри, он выругался и покинул ее лоно.
      – И что означает это внимание?
      – Ничего. А чего ты ожидала?
      – Но он был так добр к ней без всякой причины. Разве это не означает глубокое чувство?
      Была ли она на самом деле так наивна, чтобы предположить, что Майклу нужен логический стимул, чтобы начать интрижку?
      – Боже, Мэри, ты вдова, и знаешь, как это случается.
      – Нет, не знаю. Почему бы тебе не просветить меня?
      Она была раздражена, хмурясь чисто по-женски, как бы сообщая ему, что секс закончился и не начнется вновь, если он не примет участия в разговоре, который она собиралась начать. Они будут мусолить детали, пока не придут к горьким, бесполезным выводам; тогда он сможет вновь соблазнить ее.
      – Майкл – чувственный мужчина. Он не пропустит мимо ни одной юбки.
      – Но Эмили не распутница. Как он может так вольничать с ней?
      – Она взрослая женщина, которая способна сделать свой собственный выбор.
      – Но она была девственницей!
      – Да? Сомневаюсь, что он вынудил ее.
      – Что, если она забеременеет?
      – Он… он… – Алекс не знал, что сказать дальше. У Майкла никогда не было детей, поэтому Алекс не мог предположить, как он поступит в таком случае. Понятие его брата относительно того, что правильно, а что нет, было несколько смещено, и Алекс не мог представить его связанным брачными узами по такому скучному и обыденному поводу.
      – Так что он? – настаивала она.
      – Он купит ей дом за городом. Малыш получит имущество, вверенное попечителю, ей выделят содержание, и ее жизнь будет устроена. – Он тяжело выдохнул. – Вот так! Ты удовлетворена?
      – Сомневаюсь.
      – Разве она не за это боролась?
      Мэри ахнула и села, обиженная и раздраженная.
      – Ты считаешь, что она вступила в связь с графом ради… ради денег, которые могла выманить у него?
      – Именно об этом я и говорю.
      – Ты искренне веришь, что моя сестра – авантюристка? Что она не что иное, как вымогательница? Что она шантажирует графа, заставляя расстаться с частью его состояния?
      – Нечего притворяться, что ты изумлена. Это случается постоянно.
      – Может быть, в твоем мире, но не в моем.
      – Да, конечно, уверен, что ты живешь среди ангелов, – улыбнулся Алекс, что не на шутку разожгло ее гнев.
      Мэри спрыгнула на пол, судорожно схватила платье и торопливо натянула его.
      – Почему ты не уходишь? – Когда он не пошевелился, она указала на дверь. – Немедленно убирайся.
      Алекс был озадачен ее внезапным гневом, и ему необходимо было, чтобы молодая женщина объяснила, что происходит, так как у него не было даже самого смутного предположения.
      – Почему мы ссоримся?
      – Мы ссоримся, потому что ты грубый, бесчувственный олух и я устала от тебя. Уходи!
      Он никогда не понимал женщин. Ей нужно было его мнение – он его высказал. Почему она так разволновалась?
      – Я не уйду. Давай вернемся в постель.
      – Я скорее проглочу лягушку. – Он в отчаянии вздохнул:
      – Ты начала препираться, хотя не понимаю почему, но тебе лучше немедленно прекратить. Я не в том настроении, чтобы ссориться.
      – Почему ты делаешь это со мной? – задала она вопрос.
      – Что именно? Ссорюсь?
      – Нет. – Она вздохнула, словно перед ней находился самый тупой обитатель Лондона. – Почему ты спишь со мной?
      – Потому что это приятно.
      – А ты намерен заботиться обо мне?
      – Что?
      – Ты прекрасно слышал. Не притворяйся, что это не так.
      Совсем недавно они обсуждали Майкла и ее сестру. Каким образом разговор переключился на него? Он выпил слишком много бренди, чтобы здраво и рационально рассуждать, и ему чертовски хотелось закрыть ей рот, вернуться к их любовной идиллии, к тому, чем они занимались, прежде чем она решила поговорить.
      Они всегда достигали наивысшей точки удовольствия, когда занимались любовью. Не было слов, которые заманили бы его в ловушку, никаких хитроумных уловок, никаких оскорбленных чувств.
      С желанием он мог справиться. Но эмоциональные взрывы были за пределами его возможностей.
      – Конечно, я забочусь и беспокоюсь о тебе. – Что еще мог ответить мужчина на такой вопрос? И самым непонятным образом он говорил искренне.
      – Отлично, – согласилась Мэри, кивнув. – Ты заботишься и беспокоишься обо мне. Что ты подразумеваешь под этим?
      Она подвела их к опасной черте, и Алекс разрывался между тем, чтобы приказать ей замолчать, и признанием, что любит ее. Он вступил на путь, свойственный трусу.
      – Не знаю точно.
      – Но у тебя должно быть какое-то представление.
      – Я люблю заниматься с тобой сексом.
      – Наш блуд – физический акт, которому предаемся мы оба. Я же спрашиваю о твоих чувствах ко мне.
      Алекс не мог заявить, что не питал к ней никаких чувств, потому что это было бы неправдой. Не мог также сказать, что обожает свою любовницу, что желал бы провести с ней остаток жизни, так как это тоже не соответствовало истине. Его отношение к Мэри лежало где-то между ничем и абсолютно всем, но этой искренности было бы недостаточно. Она, должно быть, ожидала предложения о браке, но он не мог этого сделать.
      Понимала ли молодая женщина, кем он был, что представлял собой на самом деле? Даже если бы он был склонен жениться, чего он страстно не желал, – каким бы он стал мужем? Какая разумная женщина захочет связать свою судьбу с пьяницей и распутным игроком? Она просто сошла с ума.
      – Не задавай мне подобных вопросов, Мэри, – попросил он.
      – Я спросила тебя об Эмили, – продолжила она, словно не слыша, – а что, если это случится со мной? Что, если я забеременею?
      От ее вопроса в комнате, казалось, не осталось воздуха.
      – Ты?..
      – Нет.
      – Зачем тогда нервничать?
      – Я очень рискую. Что, если твой брат узнает о нашей связи и выставит Эмили на улицу?
      – Он никогда не сделает этого.
      – Ты не можешь быть так уверен. К тому же, если ты заметил, у меня – дочь. Куда мы пойдем тогда? Что будем делать?
      У него едва не слетело с языка, что он позаботится о них, но он проглотил это неразумное обещание, которое не в силах был бы сдержать.
      – С вами не случится ничего плохого.
      – Когда ты устанешь от меня, ты заставишь брата избавиться от нас?
      – Мэри! – возмущенно воскликнул он. – Я никогда не смог бы поступить так подло с тобой.
      – Почему я должна тебе верить?
      – Ты должна доверять мне.
      Просьба, чтобы она доверяла ему, была оскорбительной и нелепой. Что он сделал в жизни, чтобы заслужить более высокое доверие? Он использовал ее и оскорблял самым неподобающим образом, и сейчас, когда она буквально молила защитить ее, он проявил бесхребетность, не предложив ей помощь и поддержку.
      – Я должна знать твои намерения, если я забеременею. – Она вела себя как одичавшая птица, готовая к тому, что ее убьют. – Как ты поступишь в этом случае?
      – Я женюсь на тебе, – быстро, не задумываясь, выпалил Алекс.
      – Поклянись мне.
      – Клянусь.
      – Ненавижу, когда ты лжешь мне, – устало заметила Мэри.
      – Я не лгу.
      Она подняла руку, прекращая тем самым дальнейшие его заверения, и Алекс замолчал. Она тоже молчала, невидящими глазами уставившись в камин.
      – Иногда я так боюсь, – наконец пробормотала она.
      Это замечание подействовало на него самым необычным образом. Его дремлющая совесть неожиданно проснулась, напомнив ему, что когда-то он не был лишен сострадания.
      Куда делся тот человек? Почему так трудно было вернуть его обратно?
      – Чего ты боишься?..
      – Я боюсь, что нас вышвырнут на улицу без гроша в кармане. – Она обвела рукой комнату. – Ты всегда жил в этом огромном доме, и твой брат опекал тебя, семейные сундуки обеспечивали твое существование, так что ты не понимаешь, что значит бороться за жизнь. Ты не можешь представить, как все это пугает меня.
      – Нет, могу. – Это была очередная ложь с его стороны. Он был так эгоистичен, так сосредоточен на собственных удовольствиях, что не размышлял над тем, что за судьба ее ожидает, когда их отношения прекратятся. Он жил словно в хрустальном замке, где все было нереальным: его связь с ней, его шаткое положение, то, что у нее была дочь, которая нуждалась в отце. За все это время он не сказал девочке ни слова и даже не знал ее имени.
      Он настоящий осел. Патентованный, нераскаявшийся осел. Почему Мэри связалась с ним?
      – Извини, если я побеспокоила тебя своими вопросами, но я имею право задать их.
      Она говорила так, словно не представляла для него никакой ценности, словно он считал ее всего-навсего потаскушкой, и Алекс должен был признаться, что не сделал ничего, чтобы создать у нее другое впечатление о себе. Вдруг ему страстно захотелось задать и ей несколько вопросов. Если она могла добираться до его сути, почему бы и ему не разузнать кое-что о ней.
      – Ты интересовалась тем, забочусь ли я о тебе, но давай поменяемся местами. Ты заботишься обо мне?
      – Да, – ответила молодая женщина без малейшего колебания.
      – И что это означает?
      – Что я люблю тебя. – Алекс побледнел.
      – Но это невозможно.
      – Почему?
      – Ты не можешь испытывать этого ко мне. Особенно после того, как я вел себя с тобой. Ты обманываешься в своих чувствах.
      – Ничего подобного. Я знаю, что в глубине тебя живет другой, лучший человек. Надеюсь, со временем ты освободишь его.
      Алекс поднял глаза к потолку, и неожиданно они наполнились идиотскими слезами, и он был рад, что она не видела их. Ему было невыносимо, что она возвела его на такой абсурдный пьедестал.
      Если он принесет торжественную клятву, он, безусловно, подведет ее, и когда молодая женщина осознает, что за грубым фасадом не скрывается благородный рыцарь, она будет сломлена.
      Мысль, что он мог причинить ей боль, разбить ее сердце, угнетала его. Молодая женщина стучалась в дверь, скрывающую его эмоции, дверь, которую он держал на засове. Проводя с Мэри время, он погружался в забытье, притворяясь, что мир за дверями ее спальни не существовал. Были только он и она и те вольные вещи, которые они творили друг с другом. Из-за его всепоглощающей, безумной потребности в ней такие понятия, как целостность и честь, переставали значить что-то. Но так ли все было на самом деле?
      Секс, которым он занимался с Мэри, составлял всю его вселенную. И больше всего он желал, чтобы это продолжалось и впредь. Он ощущал себя шутом на ярмарке, который жонглирует шарами и не может ни одного уронить, иначе вся его жизнь разобьется на кусочки.
      – Иди сюда. – Он протянул руку, но она не взяла ее.
      – Нет. Я больше не хочу этого от тебя. Мне вообще не стоило начинать наши отношения. Это было глупо с моей стороны с самого начала.
      – Ты не права, Мэри. Это было великолепно. Каждая секунда была так хороша, гораздо лучше, чем я заслуживал.
      – Я уверена, что это было великолепно для тебя, но для меня все было гораздо менее интересно.
      Ему страстно хотелось сохранить свои иллюзии, он слез с матраца и подошел к молодой женщине.
      – Я люблю тебя, Мэри. – Признание вырвалось у него прежде, чем он решил произнести его. Он готов был признаться в любом самом безумном чувстве, лишь бы она с охотой снизошла к его плотским желаниям. – Я действительно люблю тебя. Дай мне показать всю силу моей любви.
      Алекс поцеловал ее, едва коснувшись губ, потому что не знал, как она отнесется к его объятиям. Мэри не оттолкнула его, и он углубил поцелуй. Проникнув языком в ее рот, он запустил пальцы в ее густые волосы.
      Она надела платье, и ему было неприятно, что она спрятала от него свое тело. Он развязал пояс на платье и обнажил грудь, тут же начав ласкать ее. Большими пальцами он сжимал соски, радуясь, что они затвердели.
      Мэри могла кипеть и дергаться, ссориться и волноваться, но она была так же захвачена их плотскими шалостями, как и он. Она не могла отказаться от удовольствия, которое они разделяли вдвоем.
      Он приник к соску, теребя и покусывая его, пока ее бедра не ответили на его страстный зов.
      Он обхватил ее бедра и развел их так, что Мэри оказалась поверх его чресел – влажная и расслабленная – и он легко проник в нее.
      Именно этого он и хотел, только это одно и значило для него что-то в жизни. Их спокойная, умиротворяющая способность соединиться, оказаться связанными без слов была ни с чем не сравнимым сокровищем.
      Алекс проложил руку между ними, гладя свою партнершу, доводя ее до крайней точки блаженства, затем последовал за ней, как всегда опрометчиво оставив в ней свое семя и удивляясь собственному безрассудству.
      Почему он продолжает идти по этой опасной тропе? Мельком он подумал: не надеялся ли он на то, что она не сможет забеременеть? Как иначе оправдать его действия?
      Обнимая ее, он раскачивал их обоих, пока страсть не угасла. И Мэри тут же отвела глаза в сторону. Ничего не изменилось. Они могли заниматься любовью до скончания света и не прийти к решению, которое устроило бы обоих.
      Алекс покинул ее лоно, и в тот же момент она отодвинулась от него. Он испытывал неловкость, оттого что она чувствовала себя такой одинокой и несчастной. Молодой человек не обладал даром цветистого красноречия, чтобы сгладить их размолвку. Вместо этого он придвинулся поближе к Мэри, покусывая ее шею, целуя в плечо.
      – Ты женишься на мне? – Именно этого ей страстно хотелось, только этот акт мог устранить трещину в их отношениях. – Я унижаюсь перед тобой, вымаливая предложение, но это не значит, что ты должен его сделать.
      – Да, ты была настоящей просительницей, – поддразнил он ее.
      Мэри толкнула его локтем под ребра:
      – Замолчи. Не надо напоминать мне, какой я была жалкой.
      – Выходи за меня замуж. – Алекс ожидал ответа, но, не получив его, спросил: – Как мне убедить тебя, что я говорю всерьез?
      – Думаю, если ты спустишься сейчас, чтобы сообщить об этом брату, я могла бы тебе поверить.
      У него в груди гулко застучало сердце. Как он мог по собственной воле поставить себя на самый край такой опасной пропасти?
      – Хорошо, сообщу. – Алекс почувствовал себя так, словно готов был выйти нагим на улицу.
      Сможет ли он сообщить эту новость брату?
      К его великому облегчению, Мэри остановила его.
      – Не смей делать этого.
      – Почему?
      – Лорд Уинчестер отговорит тебя.
      – Я взрослый человек, Мэри. Я принимаю все решения сам.
      – Да, но ты уважаешь брата, и он дорог тебе. Если он будет против, как ты сможешь отказать ему?
      Ценное замечание.
      – А как насчет твоей сестры? Если ты сообщишь ей о нашем решении, что она скажет?
      – Она решит, что ты сумасшедший.
      – Что же, спасибо.
      – Не за что. – Она засмеялась, пользуясь возможностью осадить его.
      – Так что… она тоже против этого?
      – Она скажет, что я сошла с ума и чтобы я даже не помышляла об этом.
      Мэри вздохнула, и он вздохнул вслед, затем повернул ее лицом к себе.
      – Давай убежим, – предложил Алекс, что озадачило их обоих.
      – Ты шутишь.
      – Вовсе нет. Давай так и поступим.
      – Эмили права: ты ненормальный.
      – Нет-нет. Послушай: наше главное препятствие – это люди, которые, как мы знаем, не одобрят этого шага, и если мы повенчаемся в Лондоне, нужно, чтобы мой викарий огласил наши имена в церкви. Это даст нашим родственникам целый месяц, чтобы разубедить нас.
      – А тебе – отступить назад.
      Совершенно верно, пришло ему в голову, хотя он не собирался высказывать это вслух. В данный момент Алекс был готов дать любое обещание, которое мог – или не мог – сдержать.
      – Да, лучше всего убежать.
      – Но как нам осуществить это?
      – Мы отправимся в Шотландию. В Гретна-Грин. Все ездят именно туда. Это городок по другую сторону границы.
      – Все ездят туда?
      – Только те, которым надо заключить брак поскорее.
      – Хм… – Она замолчала, желая поверить ему и не веря.
      – Мы можем поехать в двухместном экипаже Майкла. Мы вернемся через несколько дней после этого события, и никто не будет в обиде. – Он замолчал, потом засмеялся: – По крайней мере никто ничего не скажет нам в лицо.
      – Когда мы сможем туда поехать?
      – Когда тебе легче всего избежать встречи с сестрой?
      – В субботу. Она сопровождает девочек на праздник в сельском доме. Они пробудут там неделю.
      Алекс с трудом сдержался, чтобы не застонать. Ему не хотелось назначать точную дату, так как это связало бы его по ногам и рукам и невозможно было бы отступить.
      – Тогда утром в субботу. – Он кивнул и улыбнулся. Она ловила каждое его слово. – Мы отправимся сразу после их отъезда.
      – А как твой брат?
      – Он так занят, что не заметит моего отсутствия. – Мэри изучала своего любовника, сосредоточив на нем всю свою проницательность, но лицо Алекса ничего не выражало, ум замер, чтобы, не дай Бог, она не обнаружила, в каком он пребывал смятении.
      – Ты уверен? – спросила она.
      – Абсолютно уверен.
      – И никогда не пожалеешь об этом предложении?
      – Никогда.
      Как он хотел, чтобы все это оказалось правдой!
      Прежде чем дать ей возможность задать еще какой-нибудь вопрос, Алекс притянул ее к себе с намерением вновь погрузиться в распутство.
      И Мэри охотно присоединилась к нему, чтобы скрепить их соглашение, надеясь, что у них есть будущее. Со всеми его клятвами и уговорами, как он мог подвести ее?

      Эмили зашла в оранжерею и остановилась, чтобы полюбоваться струящимся в окна полуденным солнцем. Это было ее излюбленное место в большом доме, и она нередко забредала сюда, чтобы посидеть и подумать.
      Ее мир вращался с такой скоростью, что она перестала обращать внимание на рутину повседневной жизни. Наивное существо, каким она была совсем недавно, исчезло, и его место заняла новая, необузданная женщина. Ей хотелось того, чего она не могла получить, и она мечтала о том, что никогда не могло сбыться.
      Она чувствовала себя божественно! И она была так несчастна!
      Эмили отчаянно и безнадежно влюбилась. Влюбилась в человека, который никогда не ответит ей взаимностью и никогда не женится на ней. Господи, что за глупость привела ее к этой мрачной, одинокой пропасти?
      У нее не было сил положить конец этой разрушительной связи, но она не могла и продолжать ее. Каждый раз, когда они находились вместе, она все больше и больше влюблялась в Майкла, но ничего хорошего не могло выйти из этого несчастья, которое она накликала на себя.
      – Эмили Барнетт Фарроу, – прошептала девушка, пробуя имя на слух, и зарделась от собственной причуды.
      Как только она могла предположить такой абсурдный исход? И все же она не могла не мечтать о юридическом завершении, что было бы гораздо лучше, чем если каждый из них кончит жизнь одиноким и покинутым.
      Почему она не может стать его женой? Хотя перспектива и выглядела нелепой, Эмили не могла отбросить ее. Майкл был не из тех, кто думает о титулах и родословной, и они могли бы быть так счастливы вместе. Если бы она проявила достаточно мудрости, она могла бы достичь результата, к которому стремилась, и Майкл мог бы стать ее навеки.
      Девушка миновала последнюю стену из папоротника в поисках уединенной скамьи, и тут она буквально подпрыгнула от неожиданности.
      – Привет, Эмили, – сказала Аманда, холодная, как змея. – Ты не возражаешь, если я буду называть тебя по имени?
      Эмили нахмурилась, в голове вертелась тысяча вопросов. Почему Аманда в доме? Как она узнала, когда Эмили будет в оранжерее? Очевидно, она находилась в засаде. Чего она хочет?
      – На самом деле я очень даже возражаю, – ответила Эмили. – Для вас – я мисс Эмили.
      Она развернулась, и Аманда заговорила ей в спину:
      – Не уходи. Нам нужно кое-что обсудить. – Эмили резко обернулась:
      – Нам нечего обсуждать. Уходите. Немедленно! – Это был верх самонадеянности – приказывать Аманде удалиться. Эмили не занимала сколько-нибудь значительного положения, что давало бы ей власть кого-то пускать, а кого-то нет. Но ей было невыносимо видеть Аманду такой уверенной и довольной и действующей так, словно она была хозяйкой, а Эмили – прислугой.
      – Не хочешь ли присоединиться ко мне и выпить стаканчик вина?
      Аманда указала на стол, где стоял поднос с вином и бокалами, что вызвало гнев у девушки. Аманде, должно быть, содействовал кто-то из слуг, сообщив ей о привычках Эмили. Кто бы это мог быть?
      Каким образом Аманда свободно входит в дом? Как часто она появляется здесь?
      У нее по телу пробежала дрожь. Аманда не вошла бы без согласия Майкла. Он должен был знать – и сердце Эмили бешено забилось: Ее окружало слишком много тайн. Что скажет эта распутница? Что она сделает?
      – Нет, – ответила она, – я не присоединюсь к вам. Я уважаемая леди и не собираюсь общаться с проституткой.
      Аманда подняла бровь:
      – Кто бы говорил, а ты бы помалкивала!
      При этом намеке Эмили едва сдержала свои чувства. Она была уверена, что никто не догадывается о ее связи с Майклом, и решила действовать, руководствуясь этим.
      – Что вы имеете в виду?
      – Сядь, Эмили. – Аманда указала на стул, стоящий как раз напротив нее, и девушка столкнулась с еще одним доказательством того, сколько усилий потратила Аманда, готовясь к появлению Эмили.
      – Нет. У меня нет ни малейшего желания разговаривать с вами.
      – Ты испытываешь мое терпение.
      – Меня это не заботит.
      Она вновь предприняла попытку уйти, когда Аманда пролаяла:
      – Если ты не выслушаешь меня сейчас, нам придется разговаривать перед Майклом. Тебе этого хочется? Я могу вызвать его из клуба, хотя полагаю, он рассердится. – Словно ленивая, но опасная тигрица, она пошевелилась и послала Эмили убийственный взгляд. – В данный момент он в игорном доме – как и всегда днем по пятницам, – и он не любит, когда его отрывают от стола.
      Эмили не имела понятия, чем Майкл занимался по пятницам или в любой другой день. Он никогда не сообщал, куда отправляется, покидая дом, а ей и в голову не приходило поинтересоваться.
      Аманда же обладала сведениями, полученными за долгие годы близости. Она знала Майкла тысячу лет и состояла с ним в интимных отношениях, которых Эмили представить себе не могла.
      Девушка сделала шаг, второй и заняла место, указанное Амандой. Ее отношениям с Майклом будет положен конец? И кем? Любовницей? Как унизительно! Что за наглость!
      – Лорд Уинчестер просил вас поговорить со мной? – спросила она.
      – А как ты полагаешь?
      – Не имею представления.
      Аманда налила себе вина и изучала собеседницу поверх бокала.
      – Ты очень хорошенькая, – заявила она, – свеженькая, невинная. Думаю, я понимаю интерес Майкла. Его всегда тянет к девственницам.
      Эмили в гневе ощетинилась:
      – Именно это вы и собирались мне сообщить?
      – Тебе пора уехать.
      – Меня выгнали?
      – Я не люблю слово «выгнали», – задумчиво произнесла Аманда. – Оно такое жесткое и… ты так помогла мне. Как насчет того, чтобы назвать это расставанием?
      – Это просьба лорда Уинчестера?
      – Нет, но он хочет видеть меня счастливой, – она безжалостно, предательски улыбнулась, – и я решила, что здесь тебе не место. Видишь, я несчастна, так же как и он.
      – Разве я чем-то оскорбила его? Или вас?
      – Не будь назойливой. – Аманда опустошила свой бокал и наполнила его вновь. – Давай будем откровенны, ты не против?
      – Конечно, нет. Давайте будем откровенны.
      – Я все знаю про твою интрижку с ним. – Эмили сохранила бесстрастное выражение лица.
      – О чем это вы?
      – Не трудись отрицать это.
      – Но я…
      Аманда подняла руку в знак протеста.
      – Я разрешила ему поволочиться за тобой.
      – Что?
      – Не думаешь же ты, что твои похождения – секрет для меня.
      – Вы с лордом Уинчестером обсуждали такие интимные детали?
      Могло ли это быть правдой? Неужели Майкл искал помощи у Аманды и запасся ее благословением, советовался ли с ней после? Лежали ли они вместе в постели, смеясь по поводу того, что Майкл проделывал с Эмили? Ей стало дурно.
      – Да, мы обсуждаем многие вопросы, – подтвердила Аманда. – По моему настоянию. Я даже иногда подбирала ему партнерш. Ему недостаточно одной женщины. Он любит разнообразие, и я позволяю ему гулять на стороне, но когда он заходит слишком далеко, я натягиваю вожжи.
      – Это отвратительно.
      – Почему? Он много значит для меня, тебе этого просто не понять, и я делаю все, чтобы он был счастлив.
      – Но если он так важен для вас, как вы заявляете, как вы можете делить его с другими?
      – Для мужчины секс – это просто секс, и Майкл ничем не отличается от других. Он даже может скотоложствовать, если решит, что это может доставить ему удовольствие. Я мирюсь с ним таким, каков он есть, со всеми его извращенными вкусами и предпочтениями. А ты сможешь принять его таким, каков он есть?
      – Я просто гувернантка, – солгала Эмили, хотя и умирала в глубине души. Разве она сама не размышляла о его донжуанстве, о неспособности хранить верность? Он не давал никаких обещаний, даже когда она молила о них. – Это не мое дело, как он ведет себя.