Глава 3

О'Хара продолжала ходить в студию «Беллкам» каждое полнолуние, в полночь, хотя передач от Джеффа не было вот уже несколько месяцев. Ее успокаивали, говорили, что он, скорее всего, пытается вести передачи, просто сигнал очень слабый. Дальше, в качестве объяснений, обычно шла какая-то техническая белиберда насчет уровня дискриминации и плохого соотношения сигнал/шум. Ее пытались подбодрить, доказывая, что Джефф, рано или поздно, добудет новую энергетическую ячейку или найдет способ перезарядить ту, которая у ж есть.

Джефф определил «полночь» как время, когда Луна поднимается выше всего над Плант-Сити. В этом месяце по ново-йоркскому времени получилось в двадцать три сорок. О'Хара пришла в студию в одиннадцать вечера. Усевшись перед ставшим родным пустым экраном она прислушалась к знакомому треску атмосфериков, потом открыла свой кейс, вытащила и туда маленький принтер, примостила его у себя на коленях и уныло принялась отстукивать доклад на тему о взаимосвязи между частотой несчастных случаев и возрастом людей, занятых монтажом строительных конструкций.

Прошло около получаса. Вдруг треск атмосфериков резко прервался. Она подняла глаза, подумав, что монитор по какой-то причине отключили. И в этот момент в студии оглушительно загромыхал голос:

МАРИАННА-Я-ДОСТАЛ-ХОРОШУЮ-ЭНЕРГЕТИЧЕСКУЮ-ЯЧЕЙКУ!

Кто-то быстро убавил звук. Ты слышишь меня, Марианна? Черт возьми, есть там, наверху, хоть кто-нибудь живой?

Принтер с хрустом упал на пол и жалобно заверещал.

— Да... да... конечно, я... — К ней уже суетливо бежал техник, державший в руках микрофон-гарнитуру. Марианна торопливо закрепила ее у себя на шее. — Я слышу тебя, Джефф! А ты? Хорошо меня слышишь? Последовало долгое, показавшееся ей бесконечным молчание.

— Да. Да, я слышу. Ты жива, тогда... тогда, выходит, Ново-Йорк уцелел?

На экране электронного подсказчика появились слова:

ПУСТЬ ПРЕРВЕТСЯ НА ДЕСЯТЬ МИНУТ, А ПОТОМ СНОВА ВЫЗОВЕТ НАС. СЕЙЧАС В СТУДИЮ ПОДОЙДЕТ КТО-НИБУДЬ ИЗ ЧУМНОГО ПРОЕКТА.

— Да, у нас все в порядке. Еще не на все сто, но.. Джефф, послушай. Мы нашли средство чумы. Антибиотик. Нас просят прерваться на десять минут, чтобы ты не тратил зря энергию. В студию придет кто-нибудь из специалистов. Он расскажет тебе подробнее.

— Но... Лекарство? Боже! Хорошо. — В студии снова раздался привычный треск атмосфериков.

Пока О'Хара ждала, в студии один за другим вспыхивали видеокубы. На них была выведена на самая разнообразная информация о чуме. Зажглись и два плоских экрана. На одном явилась карта автомобильных дорог в районе Плант-Сити, на другом — сделанная со спутника фотография того же района. Спутниковая фотография увеличивалась и поворачивалась до пор, пока не совпала по масштабу и ориентации с картой дорог.

В студию почти вбежал молодой человек, высокий, темнокожий, жилистый. Он прикрыл рот ладонью, подавляя зевок, и уселся рядом с О'Хара.

— Илайя Севен, — представился он. — Интересно, я уже проснулся?

— Почти, — ответила Марианна. Илайя неверно застегнул рубашку. О'Хара наклонилась и поправила ему воротничок. — Вы ведь из чумного проекта?

— Ага. Я из группы, которая распределяет вакцину. У нас есть специальный...

— Я снова на связи! — раздалось из динамиков — Слышите меня?

Севен приладил поудобнее микрофонную гарнитуру.

— Хокинс, с вами говорит доктор Илайя Севен. Нам удалось синтезировать противочумную вакцину. Я отвечаю за доставку вакцины на Землю. Мы уже послали вниз около двухсот тысяч доз. Но не в район Плант-Сити. В основном — в Атланту и в Майами. Вакцина находится в ярко-красных ампулах, по тысяче ампул в одной упаковке. Там же, в каждой упаковке, есть инструкции по использованию; печатные и типа комиксов.

— Ничего похожего мне на глаза не попадалось.

— Не важно. Просто имейте в виду. Для вас мы изготовили специальный груз. Ампулами не всегда удобно пользоваться, поэтому мы изготовили партию вакцины в обычных бутылочках для подкожных инъекций. У вас найдется стандартный американский пистолет для таких инъекций?

— Думаю, да. На моем стоит клеймо Фармацевтического Синдиката.

Отлично. Мы хотим сбросить большую партию поближе к вашему госпиталю, чтобы вы могли сразу спрятать вакцину в сейф. Но на нашей карте Плант-Сити госпиталь Святой Терезы не обозначен.

— Это здание построили перед самой войной. Оно стоит на южной окраине города, на продолжении Мэйн-стрит. Построено в виде буквы «Н». Сорок этажей, голубоватые стекла. Да, на фронтоне — огромный золотой крест.

— Прекрасно. — Илайя взглянул на экран подсказчика. — Вакцина уже доставлена на низкую околоземную орбиту. Вы получите груз, как только рассветёт. Беспилотный шаттл пройдет над вами с запада на восток примерно в семь тридцать.

— Понял. Послушайте, на бутылочках или и упаковках написано, что там — противочумная вакцина? Здесь трудно найти человека, который добровольно захотел бы делать себе прививки от смерти. Меня тут и так все поголовно жалеют за то, что я зажился на свете.

— Да, мы предвидели такую реакцию. Никакой маркировки, никаких этикеток. Соврите им что-нибудь.

— Придется. К югу отсюда свирепствует эпидемия тифа. Скажу, что делаю прививки от тифа. Вот и все.

— Хорошо. Вы получите запас на несколько лет, двадцать или тридцать тысяч доз. Думаю, правильнее будет начинать с тех, кто по возрасту подошел к опасной черте.

— А как насчет меня? Если я сделаю себе инъекцию, смогу ли я снова принимать свои лекарства от акромегалии? Она, конечно, спасла мне жизнь, но рано или поздно мои боли меня доконают.

— Что? Вы все еще растете?

— Не думаю. Я, во всяком случае, не заметил. Но это сказывается на конечностях. У меня что-то вроде артрита.

Севен потер лоб, потом почесал затылок. Придется поговорить с эндокринологами, припоминаю, что у детей с помощью гормона роста конечностям посылается нечто вроде сообщений. Может быть, как раз это и вызывает болевые ощущения. Нет, пока ничего не предпринимайте. Мы здесь как следует обсудим вашу проблему и выработаем для вас подробные инструкции. Есть еще вопросы?

— Нет. Выйду на связь через месяц. А теперь дайтемне поговорить с моей бывшей женой, Когда-то они с Марианной подписали годичный брачный контракт. Отчасти в слабой надежде добиться для него места в шаттле, улетавшем Ново-Йорк.

— Ну здравствуй еще раз, муженёк.

— И ты здравствуй. Интересно, какая у вас там, наверху, погода?

ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ЧАРЛИ

Джефф услышал приближающийся гул автоматического шаттла задолго до того, как тот оказался в пределах видимости.

Шаттл вынырнул из утренней дымки на юго-западе, сделал крутой вираж, выключил двигатели и, бесшумно планируя, прошел над самой крышей госпиталя, освободившись от груза точно над целью. Двадцатью секундами позже двигатели снова взревели на форсаже; шаттл, быстро набирая скорость, скрылся за восточным краем горизонта.

Опускаясь вниз, ярко-красный купол парашюта едва не зацепился за золотой крест на фронтоне госпиталя. Вот был бы номер, подумал Джефф. Лестницы под рукой нет, и неизвестно кто тогда добрался бы до груза первым, я и какие-нибудь шустрые мародеры.

Плоский металлический ящик был абсолютно гладким и действительно не имел никакой маркировки. Как его вскрывать? Непонятно. Пока Джефф озадаченно чесал в затылке, раздалось тихое «пуф-ф-ф», и крышка открылась сама. Внутри однообразными рядами стояли пол-литровые бутылки, запакованные в пластиковые пакеты. Он погрузил первую порцию в заранее приготовленную тележку и покатил внутрь здания. Сделав три рейса, Джефф полностью опустошил ящик, после чего положил две бутылки к себе в сумку и запер сейф. Энергетическую ячейку он завернул в грязное тряпье и уложилна самое дно дорожного мешка. Когда он вышел на улицу, к велосипеду, там уже стояли два подростка. Они подозрительно разглядывали парашют и пустой металлический контейнер. У одного был дробовик, у другого — пистолет за поясом. Джефф признал в них охотников из той семьи, которую недавно лечил от сифилиса.

— Привет, парни, как дела? Как поживает та девчонка?

— Какая девчонка? — подозрительно спросил малый с дробовиком.

— Та, у которой были нарывы. Что, не помнишь?

— А-а. Ага. В порядке. Что это за хреновина? Мы видели, как ее сбросили сюда с ракеты.

— Лекарства. В Тампе все болеют тифом. А я надеюсь сделать так, чтобы здесь никто не подцепил эту заразу. Поганая штука.

— А откуда ракета? С Миров? Нет, — не задумываясь, ответил Джефф. — что, крыша поехала? Этих подонков давно прикончили. Всех, до единого. Ракета из Алабамы. Там у них целые склады забиты такими ящиками.

— Эй, Вилли! — вступил в разговор обладатель пистолета. — Ты встречал кого-нибудь изАлабамы?

— Может, встречал, а может, нет. — Малый с дробовиком продолжал пристально смотреть на Джеффа. — Значит, у тебя здесь есть радио?

— Не здесь. Приходится ездить в Санкт-Петербург:). Там есть. В здании Департамента Народного Здравоохранения.

— Есть радио, значит, должны быть энергетические ячейки, верно?

— Нет, там у них такая штука, вроде велосипеда, которая делает электричество. Но пока говоришь по радио, приходится крутить педали Джефф действительно видел похожее устройство на пожарной станции в Орландо, да только оно было безнадежно испорчено. — Ну-ка, парни, закатайте рукава, я впрысну вам лекарство от тифа.

Вот так первым, кому Джефф преподнес в подарок долгую-долгую жизнь, оказался маленький, развратный, донельзя грязный панк, который, ни на секунду не задумавшись, прихлопнул и бы на месте своего благодетеля ради паршивой пластинки окислившегося серебра.

Часовой у песчаной дороги, ведущей к ферме «Лесной Двор», предпочел не вылезать из зарослей, но поприветствовал Джеффа, когда тот проходил мимо. Обочина дороги была утыкана колами, на которых торчали головы тех, кто напална ферму в прошлый раз. За ту неделю, он был в отлучке, муравьи начисто отполировали детские черепа.

Тед ждал его у ворот. Он крепко пожал Джеффу руку и мрачно сказал:

— У Марши чума.

Странное чувство овладело Джеффом. Не горе, скорее, опустошенность. Он видел многих, погибших от чумы, но среди них еще не было таких, с кем он занимался любовью, с кем стрелял плечом к плечу в разгар кровавой заварушки.

— Я хочу взглянуть на нее, — сказал он.

Она сидела на веранде, рядом с ванной. Джефф внутренне готовился к худшему, но Марша выглядела не так ужасно, как другие в ее положении, потому что была физически крепкой и хорошо питалась. Те, другие, обычно бывали истощены, грязны, покрыты струпьями. Она же выглядела почти как обычно, за исключением несвойственной ей безвольной и неудобной позы.

— Марша! — позвал ее Тед. — Поздоровайся с Лекарем!

— Лекарь-пекарь-аптекарь. Здорово, корова. — Ее голова мотнулась. — Рёва-корова.

Струйка слюны потянулась вниз из угла ее рта. Со второй попытки она поймала струйку и принялась играть с ней, пропуская меж пальцев.

— Вот так второй день. Еще позавчера всёбыло, как обычно, а вчера утром она уже проснулась такой. Это долго протянется?

— Неделю. Максимум — две. Я ничего не могу для нее сделать.

— Я понимаю.

Джефф горестно покачал головой. К бутылке была приложена короткая справка, составленная специально для него. Чуму вызывал вирус, развитие которого в человеческом организме зависело от многих факторов. Но в первую очередь от уровня ГР в крови. Выйдя из латентного стояния, вирус начинал очень быстро размножаться, а его токсины концентрировались в головном и спинном мозгу. В первую очередь поражались лобные доли. Именно поэтому заболевший, как правило, проходил стадию «оракула». Затем полностью разрушалась вся нервная система. Справка предупреждала: не следует вводить вакцину тем, у кого уже появились ярковыраженные чумные симптомы. Такие люди если и выживут, то останутся на всю жизнь безумными калеками.

— Пойдем в гостиную, — вздохнул Джефф. — У меня есть новости.

Они уселись друг против друга за низкий столик.

— Здесь нас никто не услышит?

— Нет, все сейчас все на улице.

— Хорошо. Слушай. Тебе лично чума больше не грозит. Никому из твоей семьи — тоже. Марша стала последней жертвой.

Тед недоуменно взглянул на него.

— Я связался по радио с главным компьютером системы Гражданской обороны в Вашингтоне. — Джефф еще не выяснил, как Тед относится к обитателям Миров, и решил пока не рисковать понапрасну. — Мне удалось узнать, где находится склад вакцины. Это такое лекарство от чумы.

— А ты не мог бы... — Тед непроизвольно повернул голову в сторону веранды.

— Нет. Ей уже ничто не поможет.

— Как же получилось, что никто не знал об лекарстве раньше?

— Его разработали слишком поздно. Все старые люди умерли, и некому оказалось его распределять. Средства массовой информации оказались уничтоженными в первую очередь, так что не было возможности даже просто объявить людям, где находятся склады.

— Погоди-ка, — сказал Тед, — но ведь тоже не можешь рассказать об этом всем и каждому!

— Некоторым могу. Таким, как ты. Не верующим. Имеющим привычку задумываться о завтрашнем дне. Остальным буду говорить, это — лекарство от тифа. Или еще что-нибудь совру.

— Да-а, — сказал Тед. — Дела. Если я протяну еще пару лет, люди начнут задумываться.

— Верно. Даже члены твоей семьи начнут на тебя смотреть косо. На твоем месте я бы запас, где-нибудь в лесу самое необходимое, а потом симулировал бы чуму. Уйдешь однажды ночью из дома, и все. Многие заболевшие так и поступают. Найдешь себе другое место и начнешь жизнь сначала.

— Тяжелая будет жизнь.

— Выбор за тобой. Вакцины у меня сейчас хватит на двадцать тысяч человек. За следующие несколько лет я сделаю прививки почти всемв здешней округе. Надеюсь, раньше или позже люди поймут, что чума — вовсе не благословение Божие, а всего лишь болезнь, болеть которой совсем не обязательно. Но первым из тех, кто доживет до двадцати пяти, придется потом, нелегко. Они выступят против заветов Чарли.

Тед медленно кивнул, соглашаясь.

— Наверно, я сделаю вот как. Сначала последую твоему совету, уйду с фермы. Поболтаюсь где-нибудь несколько лет, а потом вернусь. Скажу чтосильно болел, потерял память, долго ничего не соображал. А потом почему-то выздоровел.

— Это может сработать. — Джефф пододвинул к себе сумку, вытащил оттуда пистолет для инъекций — Ну вот, ты первый. Остальные — после обеда.

Остаток дня они с Тедом провели на улице в тщетных попытках починить запасной насос. Там полетела пластмассовая прокладка, а заменить ее оказалось нечем. В конце концов Джефф сунул обломки прокладки в карман, пообещав найти где-нибудь такую же.

Он чувствовал себя не в своей тарелке, поскольку был единственным из окружающих, кто ходилв одежде, но ему очень уж не хотелось обгореть на солнце. Приятно было смотреть, как работают и играют члены этой семьи. Двухголовый младенец все-таки умер; его мать уже успела успокоиться. Джомми играл в мяч с малышами. Те, по малости лет, не могли кидать мячики очень сильно, поэтому Джомми вполне справлялся одной рукой. Двое мальчиков, болевших тифом, уже выздоровели и могли выполнять несложную работу по дому.

— Кто здесь останется за главного, когда ты уйдешь? — мягко поинтересовался Джефф, когда они разбирали насос.

— Думаю, Мэри Сью. Ей уже семнадцать.

— Но не слишком умна, кажется?

— По правде говоря, круглая дура. Ч-черт! Тед с силой налег на гаечный ключ. — Слушай, а почему бы тебе не взяться за это?

— Что-о?

— Почему нет? Ты пришелся здесь ко двору. Ты знаешь так много, как никто другой. И всегда можешь найти и прочитать нужную книгу, в которой написано про то, чего ты не знаешь.

— Но мне надо сделать прививки еще очень и очень многим, поэтому я должен постоянно переезжать с места на место.

— Не вижу, зачем. Каждый второй из тех, кому ты собираешься впрыснуть это лекарство, прихлопнул бы тебя на месте, если бы только догадался о твоих планах. Значит, ты им ничего не должен.

— Верно. Но попробуй заглянуть дальше, на перспективу. Что станет со мной, когда я сделаюсь по-настоящему старым? Если все вокруг останется таким, как оно есть сейчас? Я ведь могу протянуть еще пятьдесят лет. А могу и сто, как жили до войны.

— Сколько же тебе лет теперь?

— Тридцать пять, — после небольшой заминки ответил Джефф.

— Интересно, кто старше: ты или старик Микки из Диснейленда?

— Кажется, он помладше меня. Но он не знает точно, когда родился. Я с ним разговаривал как-то раз.

— Знаешь, а я однажды видел своего прапрадедушку. Ему тогда было сто двадцать. Не уверен что хотел бы дожить до его лет. Он едва передвигался. — Тед затянул последний болт. — такая перспектива действительно меняет отношение к миру. Я ведь тоже могу прожить еще сто лет. Надо же. — Он растерянно покачал головой и присвистнул.

Джефф остался ночевать на ферме. Они с Тедом долго еще строили планы на будущее. А следующие три недели Джефф колесил по дорогам графства Хиллсборо, делая всем, кто попадался у него на пути, «инъекции от тифа». Наконец он вернулся в Плант-Сити. До захода солнца оставался примерно час, когда он поставил замок на велосипед и вкатил свою тележку по пандусу ко входу в госпиталь Святой Терезы.

Кто-то пытался вломиться туда силой. Двери из небьющегося стекла стали почти непрозрачными от множества мелких трещин. Посередине одной створки зияла аккуратная круглая дыра, пробитая выстрелом из дробовика.

Противоположная от входа мозаичная стена была изгажена измалеванным какой-то грязью перекошенным изображением креста. Сверху кривобокий крест венчала такая же кривобокая грязная буква «Ч». Варвары побывали здесь совсем недавно.

У Джеффа все внутри похолодело. Он бросился вверх по лестнице, наперед зная, какое зрелище его ожидает. Охотники не поверили россказням о радио с педальной динамо-мaшиной в Санкт-Петербурге. Они все-таки обнаружили комнату-радиостудию и разнесли там на части все оборудование. Похоже, они орудовали ломом. Провода вырваны с корнем и брошены; весь пол усыпан хрустящими обломками печатных плат.

Джефф подобрал с пола не до конца доломанный стул и тяжело уселся на него.

Он долго сидел, опустив голову и предан: невеселым раздумьям. До самой темноты, словно ребенок, он строил разнообразные планы мести мерзким панкам. В большинстве своем эти способы были чрезвычайно опасными для него самого и страшно расточительными в смысле боеприпасов. Наконец, тряхнув головой, Джефф направил свои мысли в более практическое русло.

Наверное, ему следует вернуться на ферму «Лесной Двор», поставив между собой и царящем вокруг безумием надежный заслон: дружную и прекрасно вооруженную семью. К черту планы, которые они разрабатывали с Тедом и эту вакцину. Пусть этим мерзким щенкам навсегда останется в удел их короткая неистовая жизнь, завершающаяся последним даром их ненаглядного Чарли — чумой!