ТТ, или Трудный труп

Разве не так? Может, я даже и в чем-то подозреваюсь. Но вы не хотите, чтобы я раньше времени догадалась, в чем меня подозревают и что вы желаете от меня узнать. А ведь все дело в том, что вы и сами этого не знаете, потому что не знаете, что именно я знаю. Зато знаете, что я не знаю того, что вы знаете, вот и стараетесь изо всех сил, чтобы я не догадалась. Потому вы и бровью не поведете, и глазом не моргнете, даже если я сообщу вам потрясающие новости. Ну, вроде того, что у президента под кроватью уже тикают часы в заложенной бомбе. Так что выражение вашего лица вполне проницаемое. Только это я и имела в виду.
      - Я бы предпочел побольше знать о выражении лица пана Гурняка.
      - О выражении лица? Пожалуйста. Иногда оно бывало намеренно непроницаемым. А что касается Пташинского, то они разминулись в коридоре у дверей зала суда, и Пташинский бросил на Гурняка взгляд, полный дикой ненависти, а пан Гурняк сделал вид, что пана Пташинского как бы не существует. Разумеется, я тут же спросила, знает ли он этого человека, на что Гурняк ответил: "Возможно". Ого! Должно быть, в нем бушевали вулканические страсти, раз дал такой исчерпывающий ответ. А потом что-то произошло, что-то заставило его высказаться, отвести душу. Выслушала я его долгую, изнурительную, чрезвычайно запутанную исповедь и сделала свои заключения. Выходило, что встреченный в коридоре человек, которого я знала как Красавчика Котю с ипподрома, на самом деле бандит и убийца. Вот все, что я тогда узнала о Пташинском, даже фамилии его Гурняк мне не назвал. Зато из меня вытянул всю подноготную: что Котя делал на ипподроме, на кого ставил, выигрывал или проигрывал, с кем общался, форма общения, сколько времени продолжалось. Я выболтала все, о бегах всегда говорила охотно, тогда помнила мельчайшие детали, теперь, конечно, уже многое стерлось из памяти. Мне бы тоже пивка хлебнуть, Мартуся!
      Та поспешила налить и мне стакан, и я осушила его залпом, позабыв, что худею. Так разволновалась! Ничего не могу с собой поделать - как вспомню о Божидаре, так внутри все переворачивается.
      Цезарий Блонский не возражал против того, чтобы я малость успокоилась, напротив, сам заговорил, чтобы дать мне время.
      - Пан Гурняк часто бывал в Варшаве, хотя в свою квартиру не заглядывал, - безо всякого выражения произнес он. - Как часто он приезжал и где останавливался?
      И даже собственной рукой налил мне еще стакан пива. Надеялся, что опьянею и выложу ему все как на духу? Оптимист! Чтобы я окосела с одной банки пива?!
      - А вот об этом, пардон, ничего не ведаю, - заявила я с чистой совестью и немалым удовлетворением. - Особа, данные которой я пану продиктовала, говорила мне, что приезжал не так уж часто. А где останавливался? Да где угодно. Переспать мог свободно хоть бы и на огородной грядке. Даже зимой. Я серьезно, холода он не боялся.
      И тут я вдруг всем телом ощутила, что атмосфера в комнате изменилась. Что-то произошло с нашим Каменным Гостем. Как это объяснить - не знаю, но я была уверена, что со мной ему больше неинтересно стало говорить, что его потянуло в другое место. Может быть, к той самой особе? И тем не менее следующий вопрос был задан обычным, неторопливым, вежливым голосом:
      - А Стефана Трупского пани знала?
      Копаться в памяти не было необходимости, такую фамилию при всем желании не забудешь.
      - Совершенно точно не знала. Впервые слышу.
      - Может, и в данном случае пани знала человека, но не знала его фамилии? Или просто встречала, не будучи с ним знакомой?
      - Вот за это не поручусь. Скажем, парень с бензоколонки, где я часто заправляюсь, или сапожник, у которого намедни прибивала набойки, может оказаться вашим Трупским. Опять же, любой посетитель казино, там я частенько бываю. Вот если бы вы мне фотографию показали...
      Уж не знаю, почему я упомянула фотографию. Наверное, решила, что Трупский как-то тоже связан с прошлым. Должно быть, из-за Пташинского. Красавчик Котя засел в голове, и всю дорогу мне казалось, что говорим о делах давно минувших дней. Младший инспектор ничего не сделал, чтобы вывести меня из заблуждения. Наоборот, неторопливо полез в карман (неторопливо, а ведь я шкурой чувствовала - он куда-то торопится), вытащил пачку фотографий и одну протянул мне.
      Лицо на фотографии было незнакомым. Одно из тех незапоминающихся лиц, на которые не обращаешь внимания. И я бы не обратила, да совсем недавно мне его описывала Марта со слов своего Доминика. Вот именно, ничего выдающегося: нормально округлое, черты невыразительные, глазу не на чем задержаться. Такого тысячу раз увидишь и не запомнишь.
      Я отрицательно покачала головой:
      - Мне очень жаль, но в данном случае для меня равно чужды и рожа, и фамилия.
      - А когда пани последний раз была в отеле "Мариотт"? - поинтересовался красавец, отбирая у меня фото, на которое Марта все же успела взглянуть.
      Холера, все же подбираемся к моему трупу! Мартуся учащенно задышала мне в затылок, даже щекотно стало. Каменный идол вроде бы не обращал на нее никакого внимания, словно она была не живым человеком, а декоративным элементом моей гостиной, ну вот как тот изящный вентилятор на полочке.
      Я решила держаться, сколько смогу, и не помогать этому идолу.
      - Во вторник я там была, минутку... - Перегнувшись в кресле, глянула на настенный календарь и уточнила:
      - Девятнадцатого, часов в шесть вечера, точнее, в восемнадцать или около того.
      - У пани там были дела?
      - В "Мариотте" останавливалась некая Анита Ларсен, моя подруга.
      - И никого из знакомых пани там не встретила? Даже не видела?
      Я немного помолчала. Марта у меня за спиной затаила дыхание. Наконец я неторопливо и даже брезгливо произнесла:
      - Я бы попросила пана малость притормозить, темп у вас, прямо скажем... галоп какой-то. А если хотите получить нормальный ответ, дайте подумать человеку, не то отвечу - как же, встречалась. С Анитой, моей подругой. Вряд ли такой дурацкий ответ вас устроит.
      Ничего, с ним так и надо. Раздражал меня этот красавчик Цезарь, эмоциональный пень, а не живой человек. А с таким типом не грех воспользоваться его же оружием и давать однозначные ответы - "да", "нет", "не встречала", "не знаю", "не видела". И в результате он добьется того, чем покрыты, по слухам, южные острова. Ну, как его... в общем, птичье гуано. Да я под присягой могла бы поклясться, что в отеле никого из знакомых не встретила, и не покривила бы душой, ведь он наверняка спрашивал о живых знакомых, а труп никто не встретит, знакомый или незнакомый - неважно.
      Дальше. Красавчика Котю я могла вообще не опознать. Отвечу этому истукану коротко "нет", и пусть катится к чертям. Не говоря уж о том, что никто ведь не знает, что я побывала в номере, где лежал проклятый труп. Меня там не видели. Раз в жизни поступлю, руководствуясь рассудком, а не эмоциями, имею право!
      Нет, не имею, мешают две мелочи. Одна - проклятый Доминик, по дурости запутавшийся в это дело, вторая - номера машин, которые мне сообщила Анита. Тем самым как бы возложив на меня ответственность за поимку преступников. А преступников я никогда не любила, особенно высокопоставленных. И вот теперь, скрыв от властей важную информацию, поспособствую их безнаказанности, негодяи останутся на свободе, будут продолжать свои преступления и, как знать, может, у меня же украдут машину, вломятся и очистят квартиру или мне же перережут горло.
      Вот так боролись во мне осторожность и законопослушность. Последняя победила.
      - Минутку, прежде чем отвечать, проверю, что у нас полагается за недонесение об обнаружении трупа. Вы разрешите, пан полицейский, заглянуть в Уголовный кодекс? Не беспокойтесь, у меня имеется собственный. Так, на всякий случай, всегда под рукой. Да нет, что смотрите? Профессия у меня такая, пишу детективы.
      - Не трудитесь. Если вы уверены, что смерть естественная и не совершено преступления...
      - Напротив, я убеждена, что совершено.
      Вопросительный взгляд, который устремил на меня полицейский, своей тяжестью был способен придавить не только человека, но и горный массив.
      Марта не выдержала:
      - Вот он тебя и прижал, теперь уж ничего не поделаешь, придется все ему рассказать. Ведь ты обнаружила его мертвым, а тут всю дорогу о нем говорите...
      - Ясное дело, расскажу, - рявкнула я, - но сначала хотела посмотреть, о чем он еще меня спросит и каким именно образом доберется до сути. Ну ладно, чего уставилась, опять к слову цепляешься, не посмотреть, а услышать хотела, и нечего придираться по пустякам!
      - Так я же ничего не говорю...
      - Но думаешь!
      - И не думаю! - яростно заверила меня Марта. - Сама посуди, как я могу вообще думать в данной ситуации? Напрасно меня переоцениваешь.
      - Не ты, так пан майор думает! - упорствовала я.
      - А ты с чего взяла, что он майор? Он называл себя по-другому... что-то такое младшее...
      - Я уже научилась немного разбираться в современной полицейской номенклатуре и соображаю, в отличие от некоторых, что младший инспектор соответствует бывшему майору или подполковнику. Подполковник бы лично ко мне не пожаловал, они обычно толстые и малоподвижные. Майор звучит намного приятнее.
      - Все?
      - Что "все"?
      - Все подполковники толстые и неповоротливые?
      Я честно подумала и вспомнила кое-кого:
      - Нет, не все. Встречала как-то и юрких, а один так вообще был интересный мужчина с прекрасной фигурой и... О! Представляешь! Даже бородатый!
      - Можешь с ним познакомить?
      - Окстись, он еще старше меня!
      - А, ну это другое дело, - заявила нахалка. - Хотя все же военный, да еще и с бородой...
      Стойкий майор, дождавшись паузы, спокойно и невозмутимо повторил свой вопрос:
      - Итак, проше пани, не встретился ли вам в отеле кто-нибудь из знакомых?
      И я обрушилась на него, оставив Марту в покое:
      - Вот именно, а все из-за вас, сбиваете меня с панталыку! Я вообще собиралась ничего вам не говорить, потому что задаете идиотские вопросы, но, опять же, не хочется нарушать уголовный кодекс. Хотя, минутку, почему сразу нарушать? А вдруг я просто закатила истерику? Истерика у нас пока разрешается или тоже статья светит?
      - Истерика у нас законом не преследуется, - был бесстрастный ответ.
      - Ну вот, имела право, потому и не донесла. А потом вы и вовсе мне бы не поверили, раз его оттуда вывезли. И решили бы - спятила баба, то есть я, привиделось. Нет, погодите, Марта свидетель... И Анита. Ладно уж, видела я его. Пташинского.
      - Вы встретили Пташинского? - ровным голосом попытался уточнить следователь.
      - Вряд ли это можно назвать встречей. Но видела. Хотя для меня он был все еще Красавчик Котя.
      - И где же пани его видела?
      - В отеле "Мариотт", номер 2328, - мрачно произнесла я. - Аккурат над моей подругой Анитой.
      - И что он там делал?
      - Ничего не делал. Лежал.
      Инспектор Блонский даже бровью не повел, ни один мускул не дрогнул на его каменном лице античного божества! Прежним ровным голосом без тени эмоций забросал меня вопросами:
      - В каком смысле лежал? Где лежал? Спал? Извольте выразиться яснее.
      Ох, как хотелось таким же бесстрастным голосом, передразнивая его, ответить краткими протокольными фразами, но побоялась, что Марта опять не выдержит.
      - Ну ладно, он лежал на полу в том номере. Мертвый.
      - Что?!
      - Я, кажется, выражаюсь яснее некуда, хотя и через силу. Мертвый лежал на полу.
      - Когда вы его видели там на полу? Во сколько? В восемнадцать часов?
      - Незадолго до восемнадцати.
      - Вы видели на полу номера 2328 мертвого Пташинского в районе восемнадцати? Я вас правильно понял?
      - Точно. А если еще точнее - без четверти восемнадцать, потому что именно на это время договорилась с Анитой, а я никогда не опаздываю. В номер я вошла по ошибке, просто лифт остановился этажом выше. И он там лежал навзничь на полу абсолютно мертвый. По-моему, застреленный. Лицом вверх, так что я могла его хорошенько рассмотреть.
      Вот теперь его вроде проняло, во всяком случае в гранитном монументе что-то шевельнулось и на лице промелькнули самые что ни на есть человеческие чувства. Ошарашенность? Просто удивление? Недоверие? Заинтересованность? Пожалуй, всего понемногу, ну совсем малость, кот наплакал, однако мы с Мартой обе заметили.
      Мне велели еще раз все повторить, не торопясь и в подробностях, и снова уточнили время. Опять же по желанию прекрасного Цезаря я вынуждена была привести веские доводы в пользу того, что тип на полу был наверняка мертвым. Когда я перечислила все "за", Марте пришлось еще раз сбегать в кухню за пивом.
      Майор Цезарь Блонский вдруг перестал торопиться, в мертвого Котю он вцепился, как репей в собачий хвост. А я решила выложить все как есть, - в конце концов, у Аниты датское подданство, ничего ей не сделают. Ну, вызовут в датскую полицию, Анита охотно расскажет о варшавском трупе, тем дело и кончится.
      Все сразу напрочь позабыли о каком-то Стефане Трупском.
      - А потом Пташинского убрали из номера, - продолжала я рассказывать. От Аниты узнала, она позвонила мне по телефону уже из Дании. По ее словам, около половины двенадцатого она видела двух сильных бугаев, которые волокли Котю в лифт, выдавая его труп за мертвецки пьяного кореша. Моя подруга Анита - отличный журналист, ей до всего есть дело, и она ничего не боится. Она тут же спустилась следом за ними в гостиничный подземный гараж и успела заметить выехавшие из гаража две машины, не сразу обе, а по отдельности, и у меня есть их номера. Мартуся, ты где их записала?
      Ну и началось. Стол мой всегда завален бумагами, это скорее рабочий стол, а не стол для гостей. Пришлось нам с Мартой просматривать каждый клочок, пока желанная информация не обнаружилась на квитанции банковского поручения, я потом эту операцию провернула по телефону, так что квитанция осталась у меня. Я много чего успела на ней записать: и новый номер телефона Марты Клубович, и телефоны переводчиков Диккенса в пятидесятые и семидесятые годы, и еще что-то. Продиктовав полицейскому номера, я честно предупредила, что это еще ни о чем не говорит, могут быть совсем посторонние машины, интуиция иногда Аниту подводит.
      Записав последние данные, Цезарий Блонский позволил себе о чем-то поразмышлять, причем даже сдвинул брови, и наконец задал неожиданный вопрос:
      - Пани абсолютно уверена в правдивости того, о чем мне только что рассказала?
      - Железно!
      - А почему вы сразу не известили полицию?
      - Так я ж вам говорила - жутко торопилась, опаздывала на встречу с Анитой. Ох, извините, вам я сказала другое - собственным глазам не поверила, в истерику впала, на нервной почве. Обычное дело - такое увидеть не всякая женщина выдержит. Хорошо, что еще в обморок не шлепнулась. Я так смертельно испугалась! А потом почему? Да потому, что этот Пташинский сразу вылетел из головы, как только за работу уселась. Неужели пан полагает, что той нервотрепки мне мало, надо было несколько дней мучиться? Еще чего, не такая уж светлая личность этот покойник, чтобы я из-за него долго убивалась. Я бы вам еще кое-что рассказала, но при условии...
      Мне подумалось, раз уж Марта присутствует при моем допросе, мы могли бы с ней одним махом разделаться и со вторым трупом, а заодно и Доминика вызволить, чтобы больше не отягощал мою совесть. А может, при оказии и разузнать еще о чем-нибудь.
      - ...при условии, что пан тоже мне кое-что сообщит. Кто этот второй труп, обнаруженный сегодня утром?
      Цезарь Прекрасный немного помолчал, явно раздумывая, стоит ли раскалываться, и принял решение:
      - Что ж, скажу, пожалуй. Некий Антоний Липчак.
      - Ну, это-то мы и сами знаем, - скривилась я и уже раскрыла рот, чтобы уточнить свой вопрос, но Цезарь меня опередил:
      - Откуда?
      - Вот видишь, - простонала Марта. - А даже в персональной камере не поместится вся необходимая мне для работы аппаратура.
      Ее стенания я безжалостно проигнорировала.
      - Его видела присутствующая здесь свидетельница, - ткнула я в Марту пальцем. - И мы ничего не понимали, потому что у нас сразу появились два трупа. В один и тот же день, в одном и том же номере гостиницы.
      Цезарий Блонский счел возможным дать пояснения:
      - Дело это чрезвычайно сложное.
      Ну, скотина полицейская, совести ни на грош! Из нас вытянул все, и хоть бы какую малость взамен!
      - Информация, которую предоставили вы и пани Марта, для нас чрезвычайно ценная, поскольку поначалу возникло подозрение, что именно Пташинский убил Липчака. Однако если Пташинский был убит еще до того...
      И замолчал, паразит, вопросительно глядя на меня. Разумеется, я не выдержала и тут же подтвердила наши показания:
      - Безо всякого сомнения, до того, могу где угодно и на чем угодно поклясться. Время кончины неизвестного мне Липчака полицейский врач сумел определить довольно точно, об этом мы случайно узнали, так что Пташинский отпадает, а вместе с ним снимается подозрение и с человека, случайно оказавшегося в соседнем номере гостиницы, нашего знакомого. Впрочем, об этом вам больше может рассказать очевидица. Мартуся, расскажи пану.
      Внимание следователя целиком переключилось на Марту, и остаток допроса он посвятил ее истязанию. Марта честно выложила все, что знала, утаив лишь свои сердечные страдания. Бросила полиции на съедение Пуха, который мог подтвердить невиновность Доминика и вообще неспособность последнего к преступным деяниям в принципе. Младший инспектор слушал внимательно и производил впечатление человека, который понимает, что ему говорят. Потом наконец покинул нас, все такой же твердокаменный. Что-то подсказывало мне помчался терзать особу, близкую Божидару.
      - Ну, знаешь! - только и сказала Марта, немного придя в себя после ухода младшего инспектора и прижимая к груди очередную банку пива, которую я ей принесла для успокоения. - Хорош Чарек2! Я знала, что у тебя всегда интересно, но не до такой же степени. Что это за фрукт? Робот-полицейский? Они все такие?
      - Видимо, ни одна из нас не принадлежит к типу женщин, которые ему нравятся, - вздохнула я. - Может, он любит исключительно толстых брюнеток.
      - Фу!
      - О вкусах не спорят. Может, горбатых. Может, дородных таких бабищ под два метра.
      - Парень хоть куда, но бревно. Нет, вал. Крепостной. Дамба, никакое наводнение не возьмет.
      - Мартуся, не выражайся. Давай лучше подумаем, что нам дает его визит. Многое прояснилось, надо же извлечь из этого и для себя пользу!
      Я опять уселась за компьютер, Марта принесла себе старую табуретку, на пуфике сидеть слишком низко, а она хотела смотреть на монитор, чтобы видеть, что пишу. Итак, сначала обдумать новую информацию.
      Вроде бы все логично. Явился ко мне, узнав, что я была в "Мариотте" в роковой день. Ничего удивительного, в отеле меня знают. Но мог явиться из-за Божидара, безо всякого "Мариотта". Видимо, Божидар занимался покойным Пташинским больше, чем я некогда считала. Божидару наверняка было многое известно: расстановка сил в ту пору, покровители Красавчика Коти, да и сведениями на сегодняшний день о Пташинском мог располагать. И если бы милый Котя снова оказался убийцей, полиция могла попытаться разыскать его через Божидара. А тут и выясняется, что не Котя убил этого злополучного Антония Липчака, его самого успели убить еще раньше...
      Похоже, мои показания им все карты спутали.
      Странно, что он сказал нам о Липчаке. Ясное дело, не для того, чтобы сделать нам приятное, наверное, рассчитывал, что мы будем потрясены и в нервах у нас вырвется какое-нибудь важное для него признание. А может, и по другой причине: их концепция рухнула, от нас услышал о трупе Пташинского, значит, тот не мог кокнуть Липчака. Это его выбило из колеи, и, хотя внешне не проявилось, внутри небось бушевал вулкан, вот и проговорился. Да и не такой уж это секрет, фамилию убитого в отеле "Мариотт" наверняка знал весь обслуживающий персонал, и мы с Мартой запросто могли ее узнать.
      Дальше. Что они сделали с трупом Красавчика Коти?!!
      - Ну! - не выдержала Марта. - Дождусь я каких-нибудь выводов! Станем его охмурять?
      Мне даже нехорошо стало. Ведь в своих внутренних рассуждениях я как раз дошла до убитого Коти - вот его бренные останки растворяют в бочке с соляной кислотой и заливают бетоном, а тут вдруг мне предлагается его охмурять!
      Марта вывела меня из заблуждения, добавив:
      - Если бы этот наш каменный идол отпустил бороду, я не прочь.
      - А я ни за что! Если хочешь знать, они и в постели стараются никаких эмоций не проявлять, очень следят за этим.
      - Ты серьезно? - встревожилась Марта. - Откуда такие сведения?
      - Из личного опыта.
      - А как они себя там ведут? Как роботы?
      - Более-менее. Всегда заранее намечают, что и в какой степени, и даже дыхание контролируют по-научному.
      Научный контроль за дыханием чрезвычайно Марту заинтересовал. До сих пор ей приходилось иметь дело лишь с обычными мужчинами, и такой живой робот мог оказаться интересным партнером. Нет, она не кинулась вдогонку за младшим инспектором, не хочу плохо говорить о соавторше, к тому же я строго одернула ее, напомнив, что мы работаем над детективом, а не эротическим романом.
      - Так на чем мы с тобой остановились, когда заявился этот Чарек и отвлек нас от дела?
      - Во-первых, обсуждали аспект шантажа, во-вторых, тебе поручалось подыскать кандидатуру на роль телевизионного Пипека. А в-третьих, следовало решить, что делать с совершенно для нас лишним Липчаком. Видишь, совсем напрасно загнали в меланхолию твоего Доминика.
      - Ты мне лишний раз Доминика не поминай, не то во мне опять чувства возьмут верх над разумом. Так ты говоришь, этот полицейский робот нам кое-что дал?
      - Естественно. Младший инспектор полиции подтвердил мое предположение о том, что Котя пошел на шантаж, пригрозив кому-то из элитарной мафии, и был устранен. Анита права, упомянув о новом поколении. Прежнее находилось в руках у Пташинского, я имею в виду всевозможных охранников и наемных убийц. Новыми наверняка распоряжается кто-то другой.
      Я не имела понятия, на кого нацелился Красавчик Котя. Выбор был большой: банкиры, бизнесмены, члены правительства, сейм в полном составе, крупные шишки в министерствах. Вот бы я порадовалась, если бы Котя замахнулся на кого-то из аграриев, эта братия мне уже давно казалась очень подозрительной и явно скоррумпированной, но не стану обольщаться, у него могли быть свои пристрастия. Хотя вряд ли кто другой располагал такими грандиозными средствами.
      Но в мою схему никак не вписывался столь эстетично задушенный Липчак. Разве что это именно он расправился с Котей, после чего наниматель, то есть заказчик убийства, и от него избавился, не желая рисковать и подвергаться очередному шантажу. По описанию Доминика, у Липчака была совершенно непримечательная внешность. И это тоже аргумент в пользу моего предположения, киллер не имеет права бросаться в глаза. С такой же долей вероятности Липчак мог оказаться случайным свидетелем расправы с Котей, и тогда его тоже следовало убрать, но при этом раскладе что-то все же должно было их связывать. Он числился проживающим в номере 2328, и, если Красавчик Котя оказался в его номере, значит, они как-то связаны. Невозможно такое стечение всяких случайностей в одном номере гостиницы! Может, задолжал казино? Котя с его высокими покровителями и своим шантажом, новые представители польской элиты, обслуживающая их мелкота, троглодиты из казино, изымающие задолженность с невезучих игроков, - так ведь все это одна и та же мафия!
      А о том, что ее корни уходят в прошлое, красноречиво говорят поиски Божидара.
      Все свои размышления я изложила Марте, выслушавшей меня с большим вниманием. Выслушала, подумала и тяжело вздохнула:
      - Ну вот, а ты твердишь, что не желаешь вдаваться в политику. Ладно, ладно, не будем об этом. Сейчас нам с тобой надо придумать, как эту мешанину преобразить в развлекательную телевизионную передачу. Ты случайно не забыла, что мы все-таки пишем сценарий о закулисной жизни телевидения?
      Нет, я прекрасно помнила о нашей задаче, и весь накопленный материал даже начал в голове складываться в нечто целое.
      - Вот посмотри, Плуцек у нас уже есть. В настоящее время этот Плуцек стал директором... ну, скажем, второго канала.
      - А почему именно второго? - удивилась Марта.
      - Потому что он больше всего меня раздражает, бестолковый какой-то, к тому же вечные накладки, в программе одно, на деле другое.
      - Но на втором канале как раз Нина Терентьев. Ты из нее собираешься сделать преступницу?
      - Нет, вот из нее как раз нет. Ты что, преступником у нас Плуцек, при чем здесь Нина Терентьев? К тому же она слишком молода, где ей до тех времен дотянуться! Но вот есть там у вас... как его... Богуслав Хработа.
      - Ошалела?! Это же фирма Польсат!
      - Ну и что? Раз Польсат, так уже и мошенничать не могут? Как раз на днях такую гадость отмочили, очень меня разозлили.
      Марта принялась рвать волосы на голове.
      - Опомнись, чем тебя прогневал Богусь Хработа? Порядочный человек, общаться с ним - одно удовольствие. И в конце концов, наше телевидение все же не сицилийская мафия, нормальное учреждение. Всякое, конечно, бывает, однако не сплошь ведь подонки.
      - О, очень правильное замечание. "Нормальное учреждение". А то ты не знаешь, что все наши так называемые нормальные учреждения превратились в гнезда преступности, притоны разврата и скопища аферистов? Я говорю, разумеется, о средствах массовой информации. И на Польсате вовсе не настаиваю, если уж он тебе так дорог, давай другое предложение. Никак вот не вспомню фамилию... Ну что за память!
      - Какую фамилию?
      - Настоящую, разумеется. Нашего Плуцека.
      Марта всерьез разволновалась:
      - Я там не знаю, что было когда-то, но нельзя же теперь примерять твоего Плуцека ко всем нашим деятелям! То есть, наоборот, всех наших телебоссов делать какими-то Плуцеками. Никто из них не занимается такими хамскими махинациями...
      - ...а проворачивают их деликатно?
      - Что проворачивают? Вообще ничего не проворачивают, а если даже, то вряд ли это можно назвать махинациями.
      - Кому ты пудришь мозги? - разозлилась я. - Не занимались бы, тогда и наш сериал не нужен. Достаточно пробежать глазами программу телепередач, чтобы сразу вспомнились все эти кошмарные ток-шоу, "Ананасы в нашем классе", "Свидание вслепую", "Поле дураков", "Вокруг смеха". Все эти псевдоразвлекательные передачи на таком уровне, что кишки сводит от скуки и отвращения, а ты говоришь! Одни телевикторины чего стоят!
      - Не у всех кишки сводит!
      - Нашла аргумент.
      - Не все же наши программы такие бездарные!!!
      - Я и не говорю, что все. Есть несколько приличных из ваших развлекательных, хотя бы тот же "Ва-банк" или "Шнук". Эти вроде бы не подстроены, даже создается впечатление, что участниками могут быть эрудиты и вообще образованные люди. Глядишь, кому-то из телезрителей и закрадется в башку шальная мысль - может, все же стоит учиться или хотя бы читать книги? Не только же мордобоем упиваться. А возьми "Миллионеров" Хуберта Урбанского! Нет, я ему таки что-нибудь сделаю, сил больше нет!
      - Сделаешь публично или приватно?
      - Приватно не стоит, в конце концов, он симпатичный парень, а вот публично не помешало бы. Как-нибудь пробьюсь к ним и поотвечаю на все их идиотские вопросы. Очень жаль, что у них не предусмотрена должность комментатора, только телеведущий и его жертва. Уж я бы превратила его программу в цирк, зрители животики от смеха надорвали бы. Нет, с какими нервами нужно такое смотреть! Сидит этот твой Хуберт, напротив жертва. Как сейчас помню бабу, вроде бы с высшим гуманитарным образованием, а слова "том" в жизни не слышала. Или вот двухметровый недоросль с мордой неандертальца, который "затруднился" ответить на вопрос "Вороной конь - это белый или черный?". За всю свою двадцатилетнюю жизнь не доводилось слышать о существовании вороных коней, а туда же, лезет в миллионеры! Стоило бы все-таки хоть изредка и в школу ходить.
      - А ты бы пошла на "Миллионеров", раз такая эрудированная?
      - Если не будут вопросы из области спорта или о современных музыкальных ансамблях. Да я ведь не о себе, просто удивляюсь, почему никому не приходит в голову поговорить с экрана о чем-нибудь интересном, а то сплошь эти, как они... свидания в темноте, общая потасовка и в заключение премиленькая перестрелка.
      - Но рейтинг популярности...
      - К черту популярность! Насмотрится молодежь, а потом удивляются, что за детки пошли, - тут родную бабушку придушил, там закадычного дружка зарезал. Но больше всего возмущает просто неприкрытая порнография. Возьми хотя бы ваше "Свидание вслепую" - передача для молодежи, между прочим, когда всенародно подбираются пары для завлекательных турпоездок в экзотические страны. И девицы, и парни из кожи вон лезут, чтобы убедить ведущего и зрителей, что на ниве секса им нет равных. А сам телеведущий! Еще участников друг другу представить не успел, но первым делом старается сдобрить свою передачу порнографическим перцем. Как тебе его замечания о скрытых за ширмами и нетерпеливо переступающих с ноги на ногу парнях? "Ишь, не терпится жеребцам!" А девица, сидя на тахте, довольно хихикает. Кстати, тахта (софа, кушетка) у нас стала неотъемлемым атрибутом всех ток-шоу, просто бред какой-то. А потом парочка, вернувшаяся из поездки, с упоением повествует о своих сексуальных достижениях.
      Марта окончательно расстроилась:
      - Слушай, мы же не ставим перед собой задачу исправлять мир! А кто потребовал труп? Уж никак не я.
      - Вот и покажем, что насилие всячески осуждаем, это деяние преступное, а не похвальное. К тому же наш убийца будет наказан.
      - Знаешь, я больше не могу! Ведь в принципе не пью, а как только прихожу к тебе - лишь пиво и спасает. Из-за тебя алкоголичкой стану!
      - Пивоголичкой. Ничего, окажешься в хорошей компании, вся Скандинавия того же придерживается.
      - Утешила! Нет уж, постарайся сдержать свои эмоции и считаться с рейтингом популярности наших передач. Ты же понимаешь, что их качество во многом определяется вкусами телезрителя?
      - Знаешь, я все же нашего зрителя больше уважала, - мрачно отозвалась я. - Что ж, ошиблась. К тому же вкусы людей надо воспитывать, а не катиться по наклонной. Я бы на вашем месте... о, в данном случае на своем месте! Раз уж я добралась до телевидения, попытаюсь показать, что сама дешевая популярность вредна и ведет к деморализации...