- Так с чем ты не имеешь ничего общего, Марк? - спросил Стив.
      Трэтмен покачал головой, облизал губы и снова сплюнул.
      - Он молчит, - заметил Барри.
      - Должно быть, дома никого, - предположил Стив.
      - Придется постучать, - кивнул Барри.
      - Нет! - вскрикнул Трэтмен.
      - Заткнись, козел, - осадил его Барри и дважды ударил в живот. Трэтмен задохнулся, его вырвало.
      - Как думаешь, Стив, - спросил Барри, - он закончил?
      - Дай ему пару минут, - попросил тот. - Может, у него там ещё осталось.
      Трэтмена снова вырвало.
      - Теперь попробуй, - предложил Стив.
      Барри шагнул вперед и ухватил Трэтмена за лацканы. Потом прислонил его к машине.
      - Кто были те парни, Марк?
      Трэтмен вытер с лица кровь и покачал головой.
      - Я тебя не слышу, Марк, - сказал Стив. - Что это за парни?
      Трэтман вздохнули прошептал:
      - Они... я... я не...
      - Он продолжает утверждать, что ничего не знает, - заметил Барри. Как думаешь, может, это правда?
      - Ну, - протянул Стив, - может, и правда.
      - Кто их знает, этих парней, - заметил Барри.
      - Да. Помню одного типа, его спросили насчет пары ребят, он сказал, что не знает. И представляешь - он их знал.
      - Может, его опять спросить? - предложил Барри.
      - Ага, - кивнул Стив.
      Трэтмен жалобно застонал.
      - Выбери место, - сказал Стив, - а то запачкаешься.
      Трэтмен открыл глаза и увидел, как Барри заносит правый кулак. Трэтман качнулся влево, но Барри резко двинул его в челюсть. Хрустнула кость, и Трэтмен осел на землю. Потом упал на левый бок и закрыл глаза. В горле у него что-то булькнуло.
      Стив подошел к нему и наклонился.
      - Марк, - вполголоса спросил он, - ты уверен?
      Трэтмен застонал.
      - Насчет тех парней, - продолжал Стив. - Мы хотим с тобой поговорить про них. Ты уверен, что не знаешь их?
      Трэтмен шевельнулся.
      - Ведь я должен быть уверен, - настаивал Стив. - Уверен по-настоящему. Иначе нам с Барри придется торчать тут всю ночь, а мне этого не хочется. И для тебя эта ночь будет очень долгой, Марк.
      Трэтмена внезапно вырвало прямо на брюки Стива.
      - Ах ты сукин сын, - выругался Стив, в ярости пнул Трэтмена под ребра и вытер ногу об его плащ. Трэтмен застонал.
      - Козел, - фыркнул Стив и отступил назад.
      - Что ты думаешь, Стив? - спросил Барри.
      - Полезай в машину, - буркнул тот.
      Фары отъезжающей машиниы осветили лежащего Трэтмена. Он корчился и тяжело стонал.
      Уже на шоссе номер 9 Барри пожаловался:
      - Я опять разбил руку. Вот так всегда!
      - Подуй, и все пройдет, - посоветовал Стив. - Ну и свинья же этот Коган. Я заставлю его заплатить за испорченную одежду.
      - Думаешь, стоит помыть машину? - спросил Барри.
      - Пожалуй, - кивнул Стив, - а потом я тебя высажу.
      - А ты куда?
      - Не твое дело. А что, хочешь со мной?
      - Я не смогу заснуть, - вхдохнул Барри. - Мне всегда потом надо успокоиться.
      - Тогда скажи Джинни, что не хочешь пива, - посоветовал Стив. - Пусть даст тебе теплого молока.
      - Пошел ты, - огрызнулся Барри. - Слушай, а как насчет того парня как ты думаешь, он знает?
      - Не думаю. Да кому он нужен?
      - Ну, - заметил Барри, - я с ним славно поработал.
      - А может, знает.
      - По крайней мере, держался он неплохо. Если только он знает...
      - Ему пришлось держаться. Он знает, что иначе будет.
      Глава 7
      Фрэнк припарковал свою машину перед автошколой Амато и вылез. На нем были темные вельветовые брюки, белая спортивная рубашка и серый вязаный джемпер. Он запер машину и прошел в дом.
      - Ну, - сказал Амато, - тебе все ещё надо над собой поработать, но выглядишь уже лучше. Только спрея надо поменьше.
      - Это не спрей, - возмутился Фрэнк. - Я же не педик - это гель. Парикмахер решил, что так лучше.
      - В следующий раз найди другого, - посоветовал Амато. - Вижу, ты нашел себе тачку.
      - Никогда не сходил с ума по машинам, - отмахнулся Фрэнк.
      - Сколько заплатил? - спросил Амато.
      - Тысячу восемьсот, плюс дурацкий налог. Она в приличном состоянии.
      - Дела идут на лад, - заметил Амато.
      - И даже лучше. Прошлой ночью я был с девчонкой, нужно было найти, куда её отвезти и на чем. Ну, мне пришлось сказать шурину, что я пришел забрать вещи. "Если кто-нибудь спросит, ты дал мне взаймы, понял?" Он понял. "Я не задаю вопросов, - говорит, - но, похоже, у тебя дела идут лучше моих". Потом я пошел в контору, где берут на поруки, тамошний парень посмотрел на меня и говорит: "Классные шмотки". А я ему в ответ: "Слушай, в прошлый раз я приходил - ты начал выступать, что я выгляжу как бродяга. Так вот, я наехал на свою родню, добыл денег, и теперь выгляжу малость получше, чем какой-нибудь тип из грузовика с цыплятами." "Ага", - говорит он.
      - Где ты живешь? - спросил Амато.
      - Есть одно место в Норвуде, - хмыкнул Фрэнк. - Студия с мебелью. Прямо на шоссе номер 1 - очень шумно.
      - Странно, что ты куда-то отправился, - сказал Амато. - Парень вроде тебя мог бы и переждать немного в Бостоне.
      - Ну, - протянул Фрэнк, - так дешевле, понимаешь? И я слишком многих знаю в городе. Например, мой шурин - останься я в Бостоне, он бы тут же приперся и напросился бы время от времени пользоваться моей квартирой. А тогда на меня стала бы наезжать Сэнди. Вот я и подумал - лучше смотаться. Тут тип из миссии тоже стал выступать: "Почему ты живешь в Норвуде? Что ты там делаешь?" Я сказал, что у меня там знакомый предлагает работу. Потому, мол, я там и живу, слежу за домом, стало быть, у меня скидка с квартплаты, и все такое прочее.
      - Они проверят, - предупредил Амато. - Они всегда проверяют.
      - А пусть. Они спросят того парня, и он им все подтвердит: я слежу за домом.
      - Сколько там берут за квартиру? - поинтересовался Амато.
      - Ну, пятьдесят - шестьдесят в неделю, но я не думаю, что должен собирать её слишком часто. Я сказал тому парню, что только что освободился, и вскоре уже разговаривал с боссом - чудовищным жирным евреем. Это была его идея.
      - Он выколачивает деньги, - решил Амато.
      - Ага. Или у него где-то свой гешефт. А впрочем, мне все равно.
      - Ну, так что же ты собираешься делать? - спросил Амато.
      - Вот об этом я и собирался с тобой поговорить. Я кое о чем думал, говорил с Расселом, он тоже кое о чем думал, но пока я ничего не хотел предпринимать. Пока не прояснится, что там с нашим делом. Я слышал, все в порядке?
      - Трэтмену устроили крутую трепку, - сообщил Амато.
      - И я про то же, - кивнул Фрэнк. - У тебя есть ещё что-нибудь на уме?
      - Нет. И знаешь, почему? Утром я поехал в "Квадрат", зашел туда, взял газету, повидал пару ребят, думаю, может там что происходит. Я так всегда раньше делал, и как только освободился, снова начал. Прямо как в старые добрые времена - с утра пораньше пойти в бар, выпить кофе с анисовой. Только я кофе не беру, мне газету подавай. Привычка у меня такая. И вот каждую пятницу я захожу в "Бринкс", собираю деньги для Армстронга. И все это с тех пор, как мне стукнуло пятнадцать. Я часто этим занимался в школе. Вот потому я и говорю - я знаю, что у меня нет ничего на уме. Потому что если я начинаю об этом думать, то тут же прекращаю.
      - Согласен, - вздохнул Фрэнки. - Невозможно пройти мимо "Биллиз Фиш", не повстречав толпу наших парней. Эта аллея - она такая узкая, не больше трех футов.
      - Ты снова туда ходил? - спросил Амато.
      - Позавчера, - подтвердил Фрэнк. - И слышал про Трэтмена. Не хотелось бы мне быть на его месте, но я ничего такого не почувствовал. Не хочу сидеть сложа руки, надо снова действовать. Ведь как получается - люди что-то планируют, все срабатывает, они успокаиываются, а потом у них кончаются деньги и они в пожарном порядке ищут что-то другое. И тут попадаются. Мне так не хочется.
      - Вот я и начал думать, - продолжал Фрэнк, - "Джон был прав насчет того дела, может, он прав и насчет этого." Я пошел и все осмотрел. Был, кажется, вторник, и никто ни за кем не следил, так что все будет по-другому. Но все же, Джон, лучше ничего такого не затевать.
      - Должно быть, ты прав, - согласился Амато. - Это ещё одна моя привычка. Когда мне нечем заняться, я начинаю думать про это дело или про "Бринкс". Оба этих дела - прямо как подсадка. И куча бабок, понимаешь? Грех не попользоваться.
      - Ты опять на мели? - удивился Фрэнки.
      Амато вздохнул.
      - Фрэнки, я на полной мели, сам не знаю, почему. Знаешь, когда у меня был последний хороший год? В шестьдесят втором. В шестьдесят третьем ничего. Вот потому я все время об этом думаю.
      - Я тоже.
      - Помнишь тех ребят, - спросил Амато, - которых сцапали на Южном побережье? Ну и козлы. Шесть копов бродили вокруг, все меня вынюхивали. Думаю, на этот раз они сразу вспомнят про нас.
      - И пусть, - фыркнул Фрэнки. - А в прошлый раз, когда все накрылось, ведь это из-за Мэтти.
      - Точно.
      - Надо было взять вместо него кого-нибудь другого, не такого тупого, который не может даже назвать свое имя. И все сошло бы с рук.
      - Точно. В тот раз даже Доктор был прав.
      - И ещё - по-моему, у нас было слишком много народу. Двоих вполне достаточно. Кто-то один разрабатывает план, и нужны ещё двое из тех, кто никогда раньше там не светился. А когда народу много, сложно всех контролировать.
      - Здесь бы такое не прошло, - заметил Амато.
      - Я не говорю про здесь. Может, где-нибудь в районе Тонтона?
      - Не пойдет, - вздохнул Амато. - Я не могу слишком часто там бывать. Что мне, уходить на полдня якобы в муниципальные службы, хотя там дел всего минут на десять? Знаешь, мне ещё не на что жаловаться. А вот представь, у тебя проьлемы, дома семья, идиот на идиоте, и нельзя найти работу - даже мусорщиком. Здорово? А сколько бездельников сидят на соцпособии! Совсем никаких манер у людей! Ты можешь там стоять часами, а они будут сидеть и ноль внимания, все эти сытые шлюшки с огромными буферами. Уже полпятого, а они сидят и болтают по телефону с дружками, обсуждают, чем займутся в ванной! И вот уже пять, тогда трубку вешают и говорят тебе: приходите завтра. Ну и ну!
      - И здесь та же проблема, - продолжал Амато. - Никто ничего не делает. Я иду в канцелярию, торчу там весь день, прихожу сюда, и думаешь, здесь кто-нибудь что-нибудь делает? Как бы не так. Только слоняются без дела. Вот Конни - она в порядке. Делает все, что может. Прихожу домой - все в порядке. Дети станут заниматься делом, если глаз с них не спускать, как коршун. Но как только ты им дашь понять, что уходишь на весь день - все, полный бардак. Ужас!
      - А в прошлом месяце? Счета пришли с опозданием на неделю. Чеки - на две с половиной. Один тип звонит мне: "Алло, мистер Амато, ваш заказ?" И говорит, что выставил мне счет за три новых новых шестерни в коробке передач и пару регулировок мотора, и ещё я должен им за три шины, которые пришлось отдать в ремонт, потому что клиент не знал про ухабы. И хочет с меня восемьсот баксов, причем неплохо бы наличными.
      - Тогда я иду туда. Там сидит девица и красит ногти. Разумеется, говорит по телефону. Я жду. А ведь я ей плачу не за то, чтобы она обсуждала, как будет трахаться после работы. Наконец она вешает трубку, и я ей говорю, что так бизнес не пойдет. Нужно понимать, что и как ты делаешь. А она мне отвечает: "Мистер Амато, у меня нет времени, я занята." И я ей плачу!
      - Это та девица с пухлой задницей? - спросил Фрэнк.
      - Она самая. Так я хочу сказать - надо, чтобы работа выполнялась нормально.
      - Ты ничему не научился, - ухмыльнулся Фрэнк. - Уверен, что когда ты был маленьким, понадобилась уйма времени, чтобы отучить тебя гадить в штаны.
      - Понимаю, - кивнул Амато, - но все равно не могу каждый день ездить в Тонтон или ещё куда-нибудь.
      - Каждый день, - возразил Фрэнк, - это если ты собираешься приезжать к открытию.
      - А ты что, хочешь забраться через крышу?
      - Ага. По задней стене или ещё как-нибудь. Нужна пара ребят, которые знают, где там что. Или, может, кто-нибудь однажды заглянет внутрь и сделает что-то вроде карты. Так что ты знаешь, что тебе надо, и лезешь.
      - Но надо ведь найти такого парня, - возразил Амато. - Твой собачник что-нибудь петрит в сигнализации?
      - Я про Рассела не думал, - признался Фрэнк. - Нет, если бы я снова собрался на дело, я бы его позвал. Но он смотался с ещё одним парень, они вместе воруют собак. Не знаю, когда он вернется, а если и вернется, то вряд снова полезет в дело. У него наметился свой бизнес.
      - Какой?
      - Кокаин, я думаю.
      - Ну да, на миллион баксов, - фыркнул Амато.
      - Может быть, а может, просто загремит на двадцать лет. Это опасный товар. И я не думаю, что его напарник с ним в деле. Не думаю, что с ним вообще кто-нибудь в деле. Кстати, я подумал насчет Дина, моего шурина. Он когда-то работал электриком, и до сих пор балуется со всякими штуками.
      - С сигнализацией? - спросил Амато. - Я думал, он работает на заправке.
      - Ну да, - кивнул Фрэнк. - Но дома смастерил на кухне квадро-систему. А знаешь, что он мне сказал, когда увидел мою машину? "Если бы у меня была пара лишних баксов, я бы сделал ещё один цветной телевизор." Ведь это просто электричество и все. В таких вещах он разбирается.
      - Думаешь, он согласится? - спросил Амато.
      - Не знаю, пока не спрашивал, - сознался Фрэнк. - Хотел сначала переговорить с тобой. Но думаю, он согласится.
      - А он раньше таким занимался?
      - Кажется, пару раз помогал ребятам, купившим машины. Мне он сказал, что моей тачке нужна настройка или что-то в этом роде, он мне это сделает и ничего не возьмет.
      - Это будет в Тонтоне?
      - Да нет же. Я же сказал - все слишком интересуются, что мы тут делаем. Нужно какое-то место, куда легко проникнуть и где водятся деньги.
      - Позавчера я водил Конни в кино, - припомнил Амато, - какая-то ерунда, в Броктонском торговом центре. Не помню названия фильма.
      - Можно взглянуть, - сказал Фрэнк, - я проеду мимо и посмотрю, и тогда можно будет подумать.
      - Знаешь, мне начинает нравиться эта идея, - сказал Амато.
      Глава 8
      - Он козел, - заявил Коган, сидевший в серебристом "торнадо". - Он козел, а думает, что игрок. Но сам не играет, а только делает ставки. Козел года.
      - Я иногда люблю съездить на бега, - сказал водитель. - Не пропустил открытие в Линкольне в прошлом году.
      - Я тоже. Да и сейчас езжу. Но всегда проигрываю.
      - А я нет, - возразил водитель. - Я ставлю немного, но как-то днем выиграл три-четыре сотни баксов, а проиграл всего лишь двадцать. И мне нравится это занятие.
      - Да, это забавно. Я туда езжу, потому что другие ездят. Там свежий воздух. Много людей и может повезти. А проиграешь - что с того?
      - Наш Крысенок, - продолжал Коган, - так не поступает. Он никогда не ездит на бега или другие игры, он просто держит пари. Но не потому, что услышал о чем-то, заинтересовался и думает, что может выиграть. Нет, он делает ставки, потому что должен все время чем-то заниматься. Он ждет, что всегда выиграет.
      - Многим везет, - заметил водитель.
      - Я таких знаю. Поставят немного на лошадь - и пожалуйста. А другие поставят на всех остальных лошадей - и тоже выигрывают. А ещё другие - те всю жизнь занимаются лошадьми, а выигрывают два-три из них. Наш Крысенок не таков. Сегодня он проигрывает, все утро висит на телефоне, завтра тоже, и снова проигрывает. Тогда ему приходится искать деньги в другом месте, и вот тут что-то подворачивается. Ты знаешь Митча?
      - Нет, даже не слышал.
      - Он нормальный парень, я его знаю. Настоящий джентльмен. Однажды он просадил тысячу на бегах. А ему около пятидесяти, они раньше много дел провернули с Диллоном. Я его встретил, когда работал у Диллона. Ну вот, у Митча не так много денег, но он пошел и поставил ещё тысячу. И снова проиграл. Он может поставить в два раза больше, и все равно проиграет. Но ему это нравится. А когда день закончен и ты хочешь куда-то пойти, нет попутчика лучше, чем Митч.
      - Прошлой зимой я был во Флориде, в этом году ездил опять. Митч был там. Я его спросил - как дела, и он мне говорит: не везет, есть на свете неудачники, я один из них. Он там знает всех - жокеев, букмекеров, и все ему давали советы, он их слушал, выполнял - и проигрывал. Но ему это было пофигу.
      - А наш Крысенок, - продолжал Коган, - так не может. Если он проигрывает, то начинает нервничать. Когда он сидел, то делал ставки через жену. Вообще у него хороший бизнес. Диллон считает, что ещё лет двадцать этот бизнес будет процветать, ведь всегда найдутся ребята, которые хотят научиться водить машину. А ему все мало.
      - Но на тридцать тысяч не проживешь, - сказал водитель.
      - Друг мой, - ответил Коган, - наш Крысенок не проживет и на десять миллионов. Он их тут же просадит.
      - Жаль, что не довелось сыграть с ним в карты, - вздохнул водитель.
      - А там он не проигрывал. Он выиграл. Он ходил в салон всего два раза, и выиграл около тысячи. Но для него это мелочь.
      - Знаю я одного парня, - продолжал Коган, - который сказал мне: Джонни Амато на прошлой неделе проиграл восемь тысяч. "Люблю этого придурка, говорит мне парень. - Он считает, что проигрываешь не потому, что глупо поставил, а потому, что не стоило вообще ставить. Просто у него нет удачи." Когда он был в тюрьме - ты ведь знаешь, он там был...
      - И за что же? - спросил водитель.
      - Ограбил банк. Дважды, один и тот же. Первый раз смылся, и ничего, а потом решил снова попробовать. Набрал кучу кретинов и велел им действовать, а сам уехал на Багамы. А они взяли его машину и пушку, и пошли, но конечно, облажались, прозевали шестьдесят и взяли только тридцать. Вот он вернулся и получил пять тысяч: в деле было много народу, пришлось поделить. Мало ему казино, так он ещё все время звонил домой и делал ставки там, где даже несмышленыш держался бы подальше.
      - И вот он снова решил попробовать, и снова взял своих придурков. Парни из банка уже стали думать, что это их постоянные клиенты. Знаешь Доктора - Эдди Мэтти?
      - Слышал, - кивнул водитель.
      - Вот он - один из тех придурков. С ним одна проблема - хочет, чтобы наш Крысенок все за него придумывал, и тут он полный лопух. Он берет банк, так? А потом едет мимо школы - так нет, чтобы быть тише воды, ниже травы. Выжимает не меньше девяноста в час, и тут женщина-коп сигналит ему остановиться. И этот тупица тормозит. У неё даже оружия нет. "Ваши права?" Тут он и попался - пришли ещё восемь копов, а у него в багажнике ствол и деньги. Он решает, что надо спасаться, и все выбалтывает. Наш Крысенок летит домой, а у трапа его уже ждет ФБР, и пожалуйста - ордер и наручники. Ему и всем остальным дали лет по восемь - десять.
      - А что досталось Доктору?
      - От трех до пяти. А может, и меньше - он там всех подмазал.
      - Классная сделка, - заметил водитель. - Должно быть, он давно уже вышел.
      - Года три-четыре назад, - кивнул Коган.
      - А он был в курсе этого дела? - спросил водитель.
      - Нет.
      - Точно?
      - Абсолютно.
      - Шеф просил меня узнать у тебя, - объяснил водитель.
      - Скажи ему - я в этом уверен, - ответил Коган.
      - Потому что он никогда не одобрял Доктора, - продолжал водитель.
      - Это правда? - спросил Коган.
      - Да. Он сам мне сказал.
      - Ну, иногда, - вздохнул Коган, - приходится находить какого-нибудь парня, и нет возможности его проверить.
      - Понятно, - кивнул водитель. - Он просил дать тебе совет. Ведь Мэтти работал с людьми.
      - У каждого свои методы работы.
      - Точно.
      - Ну, а кроме нашего Крысенка, - продолжал Коган, - у нас ещё двое ребят. Одного из них он использовал при налетах на банки, и в нем я уверен. На второго собираю сведения, но пока не уверен. Тип, с которым я говорил, клянется, что это именно тот парень, но я не знаю.
      - В чем проблема?
      - Проблема в том типе, с которым я говорил. Диллон дал мне пару имен, я их повидал, но они ничего в этом не смыслят. Тот тип, ему минимум лет шестьдесят, он все время попадался. Сейчас он совсем съехал с катушек. Да к тому же педрила. Никогда не знаешь, что он говорит - то ли это все было, то ли это ему мерещилось, когда его обрабатывал десяток мужиков. Но я его не виню. Он такой, ака есть. Но к его словам стоит прислушаться.
      - А что он рассказал? - полюбопытствовал водитель.
      - Есть один парень, его знакомый по тюряге, ну, его партнер. Говорит, полный козел, но этот тип такой трус, что привязался к нему - крутой, понимаешь, парень! Достает для него какую-то дурь. Говорит, её можно смешать с тем, чем торгуешь. И этому парню нравится - дурь эта вроде той, которую используют дантисты. От которой во рту холодит.
      - Новокаин, - подсказал водитель.
      - Я тоже так думал, - продолжал Коган. - Но не новокаин. Я забыл название. Ну вот, парень попросил достать ему пару фунтов, а потом четыре. А этот тип все рассказал мне. И если это тот самый парень, значит, он дважды наркоман.
      - И значит, у него вдвое больше денег, чем было, - заметил водитель.
      - Правильно. Не знаю, где он их достал, но хочу выяснить. И найти этого парня, я даже фамилии толком не знаю. Нельзя надеяться на того типа, он мало что скажет.
      - Ну вот, а другого парня я знаю, - продолжал Коган. - Он работал с нашим Крысенком, и оба вышли одновременно. Я узнал об этом, пошел к Китайцу - правда, что это тот самый парень? А Китаец говорит: может быть. Так что в том я уверен. Теперь меня волнует только первый.
      - Поехали? - спросил водитель. - Или будешь ждать?
      - Я говорил с Диллоном, - сказал Коган. - Мы оба думаем - сейчас игру никто не держит, верно?
      - "Могила Гранта", - кивнул водитель.
      - Люди теряют деньги, - заметил Коган. - А им это не нравится.
      - Все, кроме "Тесты", - сказал водитель. - Он не закрылся.
      - Так вот, - сказал Коган, - мы с Диллоном подумали и решили, что надо разобраться с Трэтменом, и пусть люди снова займутся делом.
      - С Трэтменом? - удивился водитель. - А он при чем? Ты сам сказал, что это Амато с дружками.
      - Да. Трэтмен ни при чем, я уверен.
      - Твои ребята перестарались, - заметил водитель. - Они его чуть не убили.
      - Когда я говорил со Стивом, - ответил Коган, - я этого не знал. Он сказал, что с ним разобрались, и больше ничего не знает.
      - Я порядком вспотел, пока его понял, - сказал водитель. - Первый раз он позвонил - меня не было, и с ним разговаривала секретарша. Она и половины не поняла. Я перезвонил и тоже ничего не понял. Она не могла понять, какой номер он продиктовал, но я в конце концов дозвонился. Мне сначала позвонил Кангелизи и дал его номер - Трэтмен тоже звонил ему. "Слушай, - сказал он, - Это не мои ребята поработали. Если это и не твои, то ты знаешь, чьи. Позаботься о нем." Потом я ему дозвонился и понял, почему все невнятно. У него сломана челюсть.
      - Слышал, - кивнул Коган.
      - А также ребра и нос, и выбиты три-четыре зуба. Еще проблемы с диафрагмой и селезенкой. Он звонил из больницы.
      - Но сейчас он уже вышел, - заметил Коган. - Мне жаль его.
      - Шефу не понравится, если я ему расскажу, а я должен рассказать, заметил водитель.
      - Говори что хочешь. Ты его поверенный и все такое.
      - Трэтмен обвиняет его, - сказал водитель. - Я ничего ему не сказал, но мы с тобой знаем, что тебя не просили заходить так далеко.
      - Ну, ты же знаешь этих парней, - вздохнул Коган. - Начинают что-то делать и входят в раж. Я узнал и тут же позвонил Стиву. А он говорит: "Ну, Барри - крутой парень! Потому я его и использую." И ещё говорит: вероятно, они уже собрались закругляться, и тут у Барри поехала крыша на почве его жены. С ним нельзя об этом говорить. Не знаю, может, она ангел, по крайней мере, он так считает. И вот Барри решил, что Трэтмен спал с его женой, когда та гостила у матери. Барри вбил себе это в голову и сломал Трэтмену челюсть и ребра. "Я бы и сам это сделал, - сказал Стив, - я стоял рядом, так этот козел заблевал мне все штаны."
      - Так что мне рассказать шефу? - спросил водитель. - Я же тебе передавал его слова про Трэтмене: попугать, но не калечить.
      - Ну конечно. Вы, ребята, вечно так! Сами даже яйца разбить не можете. Хотите, чтобы все сделали за вас, и когда получаете то, что хотели, говорите, что хотели не этого. Хватит мне пудрить мозги! Все знают, кто такой Стив и чем они с Барри занимаются. И все этим пользуются.
      - Но шеф не одобрил...
      - Одобрил. Я ведь передал через тебя, кого собираюсь использовать. И он это знал. Стив - такой тип... ты ему говоришь, что тебе нужно, он слушает, идет и делает то, что, по его мнению, тебе нужно. И шеф одобрил, он велел тебе позвонить Диллону и встретиться со мной. А теперь с Трэтменом предстоит разораться нам.
      - Не понимаю, - сказал водитель. - Мне казалось, вы ему поверили.
      - Поверили. Но это ничего не меняет. Однажды Трэтмен уже выкинул подобную штуку, соврал и запудрил всем мозги.
      - Да, правильно, - кивнул водитель.
      - А на этот раз, - продолжал Коган, - он мозги не пудрил.
      - И ему досталось, - заметил водитель, - здорово досталось.
      - Но на этот раз мы уверены, - сказал Коган. - В тот раз мы тоже думали, что уверены - и ошиблись. На этот раз мы точно уверены.
      - Правильно, - поддержал водитель.
      - А теперь, - продолжал Коган, - ребята, что ходят в салоны, тоже уверены. Ведь Трэтмену никто ничего не сделал. И ты думаешь, они будут продолжать ходить играть?
      - Даже если не обращать внимание на этих ребят, - сказал Коган, - есть ещё те, что на улицах. Как по-твоему, что они должны думать?
      - Понятия не имею, - ответил водитель.
      - Они думают, - сказал Коган, - что виноват Трэтмен. Он делал это раньше и повторил опять. Он соврал в прошлый раз, и ему ничего не было, он сделал это сейчас, и его побили.
      - Он мог умереть, - заметил водитель.
      - Потому что высунулся снова, - сказал Коган. - Они так думают: это его второй раз. В первый раз, если тебя не поймали, ладно. Во второй раз ты это делаешь, и кто-нибудь превращает тебя в отбивную.
      - Так вот что они думают, - протянул водитель.
      - Адвокат, - сказал Коган, - поверь моему слову: вот что они думают.
      - Ага, - сказал водитель. - Но ведь он на самом деле ни при чем.
      - Его проблема, - пожал плечами Коган. - Он однажды замарался и соврал, так я сказал Диллону. Я сказал: "Следовало разобраться с ним ещё раньше." И он со мной согласился. И вот снова! Это его вина, что ребята так думают. Трэтмен, и только Трэтмен. В этот раз он получил около пятидесяти тысяч, ну там, поделился с кем, но все равно столько же, сколько и в прошлый раз. И вот ему ломают челюсть. Он побит, он нагрел доверяющих ему людей на восемьдесят тысяч, и он все равно ходит по улицам, и все знают, что это сделал он.
      - Но он не делал, - возразил водитель. - Не в этот раз.
      - А вот это знают не все, - возразил Коган. - Ты представляешь, сколько вокруг безумных наркоманов, которые так и ждут, когда вновь откроется игра, чтобы повторить этот налет? Если ему сойдет с рук, мы можем спокойно закрыться и свернуть бизнес.
      - Ну, не знаю, - засомневался водитель. - Я понимаю твою точку зрения. Но не знаю, как на это посмотрит шеф - ведь человек ничего не сделал, а все думают, что сделал.
      - Скажи ему, - посоветовал Коган, - нет, спроси его, откуда ребята приходят в салоны. Ведь не с улицы. Им наплевать, что Трэтмена побили, они просто больше не придут. Трэтмен сделал это тогда, Трэтмен сделал это снова. Его накрыли, вот и все.
      - А ещё скажи ему, - продолжал Коган, - про ребят с улицы. Они думают точно так же, и остальные салоны теперь тоже под угрозой. Трэтмена избили? Отлично. Ты грабанешь салон, и самом худшем случае тебе набьют морду. Вот как они подумают. И тогда примутся врываться в каждый салон, почище копов, и вскоре мы все закроемся. Идешь играть? Хорошо. Расслабься и не спеши! Зайди в комнату, подними руки вверх, выложи наличность на кровать и возвращайся домой пораньше! Жена будет очень рада. Вот как все будет.
      - Так что иди поговори с шефом. Трэтмена надо убрать, скажи это шефу, и он со мной согласится. Попробуй. Не хочешь? Тогда забудь про деньги. Он ошибся.
      - Давно ошибся, - согласился водитель.
      - Дважды ошибся, - поправил Коган. - Вторая ошибка - это то, что он совершил первую. Так ему и скажи.
      - А если он согласится, - спросил водитель, - ты сможешь убрать Трэтмена?
      - Ага.
      - А этого типа, Амато? По мне, он тут главный зачинщик.
      - Пока ещё нет, - ответил Коган. - Подожди, пока мы не разберемся с Трэтменом.
      - Ты сможешь? - спросил водитель.
      - Прямо сейчас? Нет.
      - Кого ты предлагаешь? - спросил водитель. - Шеф, конечно, знает людей, но он всегда интересуется, кого предлагает собеседник.
      - У меня есть на примете пара имен, - ответил Коган. - Надо подумать и проверить. Нам может понадобится Митч.
      - Разве он этим занимается?
      - Подумаем лучше о Трэтмене. А потом о том, кто чем занимается. Ну, а Митч - он давно по этой части. Один из лучших.
      Глава 9
      - Ох, и здорово было! - заметил Рассел. Он сидел на бампере машины, а Фрэнк облокотился на счетчик парковки. Машина стояла возле "Цыпленка в коробке", что на Кэмбридж-стрит в Бостоне.
      - Зачем мы смылись посреди ночи? - спросил Рассел. - Я сказал ему: слушай, рано или поздно нам придется ехать днем, и мы не собираемся останавливаться. Так зачем вставать среди ночи, если можно поспать? А он мне: "Так надо. Хочу добраться до Джерки Пайк ещё до рассвета, здесь слишком много копов, и они ищут пропавших собак. Увидят пару ребят, а в машине полно собак, остановят нас - что мы скажем?" Но копы-то не все и не везде знают о пропаже собак. "А еще, говорит мне он, я уже так делал, и лучше уехать затемно."
      - Я не мог заснуть, - продолжал Рассел. - Он мне говорит: днем поспишь. Нам ехать 1600 миль, и в прошлый раз на это ушло три дня. Так что поспишь днем.
      - Ну вот, я попробовал. Встал, поел, выпустил собак, загнал их обратно. А он мне говорит: "Когда ты их кормишь? Ночью?" Я говорю - ну да, перед отъездом, даю им конину и собачий корм. И они сидят тихо. "Нет, говорит он, завтра покормишь их утром. Они не знают разницы. Пусть они прогуляются перед тем, как залезть в машину. А сейчас дай им что-нибудь."