Глава 5

Марлоу сидел в ногах кровати папы Магеллана. Было начало десятого утра, и старик только что закончил с плотным завтраком, принесенным ему Марией. В окно слегка бил дождь.

– Больше дождя, больше ревматизма, – сказал Магеллан и выругался. – Это какой-то заколдованный круг, а тут еще проклятая зима надвигается.

Марлоу сочувственно улыбнулся:

– Не обращайте внимания, папа, пару дней в постели – и снова все будет в порядке.

Магеллан хмыкнул.

– Больше мне делать нечего, как лежать. Это Мария держит меня в постели, а работы невпроворот, и только один я могу ее делать. Сегодня после обеда мне надо объехать владельцев садов, забрать продукцию и посмотреть, как все складывается. Кто знает, что выкинет О'Коннор, пока я лежу здесь и бездельничаю.

Открылась дверь, и вошла Мария с подносом, на котором стояли кофейник и чашки. Она наполнила две из них, одну передала отцу, другую – Марлоу.

– Как там Мак справляется? – осведомился Марлоу.

– О, отлично, – ответила она. – Он помог мне перенести свою кровать в вашу комнату и теперь устраивается.

– А что вы вообще думаете о нем? – спросил Марлоу.

– Он хороший парень, – вмешался папа Магеллан. – Я всегда могу это определить. У него доброе сердце.

Мария кивнула:

– Я согласна с папой. Он хороший человек. Я испытываю доверие, когда гляжу на него. Он не из тех, кто может предать нас.

На какое-то мгновение у Марлоу шевельнулось чувство, похожее на ревность. Он криво усмехнулся девушке и сказал:

– Совсем не такой, как я.

На ее лице появилось выражение обиды.

– Ради Бога, я не хотела, чтобы вы поняли мои слова таким образом.

Он поднял руку:

– Это не имеет значения. Совсем никакого значения.

Когда он снова обернулся к папе Магеллану, то, к своему удивлению, увидел на его лице хитрую улыбку.

– Я развезу эту партию груза по магазинам, папа, – сказал ему Марлоу. – А Мак будет развозить уголь. Когда я вернусь, я помогу ему.

– Может быть, я встану и проеду с парнем, – сказал папа Магеллан. – На первый раз ему не все будет понятно.

– Ничего подобного, – твердо заявила Мария. – Ты останешься в постели и будешь делать то, что тебе говорят, чтобы поправиться.

– Но, Мария, ведь столько работы... – запротестовал было старик.

Марлоу покачал головой и усмехнулся.

– Я оставляю вас вдвоем обсудить это. Придется подчиниться, папа. Мария может быть непреклонной, когда захочет.

Он быстро прикрыл за собой дверь; спор за ней разгорелся снова, он же прошел к себе в спальню.

Там Мак распаковывал свой чемодан, а когда вошел Марлоу, он поднял голову и улыбнулся.

– Ну, друг, сегодня у меня счастливый день.

Марлоу усмехнулся.

– Мне кажется, ты к этому дому очень хорошо подходишь. – Он закурил сигарету и продолжал: – Я снова уезжаю с партией товара. Я попробую продать что-то в розничные магазины, ноне очень-то надеюсь на это. О'Коннор уже обо всем, должно быть, знает.

Мак нахмурился и покачал головой.

– Он никогда не доверял мне никаких своих секретов. Я даже ничего не слышал о мистере Магеллане, пока этим утром не встретился с тобой.

Марлоу задумчиво кивнул.

– Ты поедешь до конца дня развозить уголь. Это не очень трудно. Я вернусь к ленчу, и ты сможешь информировать меня, как идут твои дела.

– О'кей, босс! – отсалютовал Мак.

Марлоу усмехнулся и оставил его одного.

Пока он снова ехал в Барфорд, его начала беспокоить мысль, что он неумолимо втягивается в дела Магеллана, чего вовсе не собирался делать. Он постарался выкинуть эту мысль из головы и сосредоточиться на предстоящей работе.

Мария дала ему список магазинов, которые вчера объехал Билл Джонсон. Первый находился в районе новой застройки на окраине Барфорда, и Марлоу направился прямо туда.

Это была зеленная лавка, в добротном здании из красного кирпича, с красивым фасадом, стоявшая в конце широкого проезда. Когда он вошел в магазин, там никого не было. Марлоу стоял у прилавка и ждал, звонок дверного колокольчика уже затих. Немного спустя из задней двери показался мужчина, вытиравший салфеткой рот. Он приветливо улыбнулся:

– Извините, что заставил вас ждать. Понимаете, у нас всегда поздний завтрак. Мы только что закончили.

– Все в порядке, – кивнул Марлоу. – Я от Магеллана из Литтона. Другой человек был здесь вчера. Я подумал, может быть, вы сегодня заинтересованы еще в одной партии товара.

Зеленщик казался озадаченным.

– Я не совсем понимаю, – сказал он. – Ваш человек уже был здесь этим утром.

– Я, наверное, перепутал список, – почти автоматически ответил Марлоу. – Тот человек работает в одной части города, а я в другой. Мы, очевидно, записали ваш магазин дважды.

Хозяин магазина дружелюбно улыбнулся:

– Ничего страшного, молодой человек. С теми ценами, которые вы предложили мне сегодня утром, у вас не будет никаких трудностей.

Марлоу постарался улыбнуться.

– Надеюсь на это. Нам нужно много продавать, чтобы иметь выгоду. – Он двинулся к дверям. – И все-таки спасибо вам. Я разберусь в этой ошибке со своим другом, когда мы с ним увидимся.

Он вернулся в машину и сидел в кабине, бессильно уронив руки на рулевое колесо и глядя в ветровое стекло. Гнев просто кипел в нем. Он заметил, что руки у него трясутся, и крепко выругался. На него нахлынула темная волна смертельной злобы, и он, припав, к рулю, закрыл глаза.

Спустя несколько минут он почувствовал себя немного лучше. Закурил сигарету и, откинувшись на спинку сиденья, начал обдумывать сложившуюся обстановку. Так, значит, Билл Джонсон сыграл роль Иуды? О'Коннор должен был понять, что произошло вчера. Вот теперь стало понятно, почему Блеки Моноган и его шпана задержали Джонсона в том придорожном кафе. Они немного обработали его, и он согласился играть на их стороне.

Марлоу наклонился вперед и нажал на стартер. Мотор заработал, и он подумал, что вряд ли понадобилось много усилий, чтобы заставить такую трусливую крысу, как Джонсон, согласиться делать то, что ему приказывают. Каждый из людей имеет свою дену. Это был первый серьезный урок, и теперь становилось ясно, что именно делает таких типов, как О'Коннор, столь преуспевающими. Но главное – это факт, что все было спланировано заранее. О'Коннор, наверное, тихо посмеивался в рукав во время их встречи в офисе Тома Гренби.

После нескольких напрасных попыток Марлоу повернул грузовик обратно в Литтон. Где бы он ни появлялся, всюду повторялась та же история. Джонсон уже побывал здесь, и его цены были значительно снижены. Сегодня О'Коннор оказался в выигрыше.

Когда Марлоу проезжал мимо придорожного кафе в окрестностях Барфорда, он невзначай взглянул на стоянку машин и заметил там Билла Джонсона, который направлялся к грузовику, окрашенному в знакомый желтый цвет. Марлоу быстро съехал к обочине, остановился и выпрыгнул на землю.

Джонсон как раз собирался открыть дверцу своей машины, когда Марлоу схватил его за плечо и развернул к себе. У того на лице появился животный страх, и он было открыл рот, чтобы закричать. Марлоу нанес ему сильный удар в живот.

– Ты крыса, – жестко сказал он. – Грязная маленькая крыса.

Джонсон согнулся пополам и осел на землю. Марлоу занес ногу назад, чтобы нанести еще один удар, но услышал крик сзади. Он повернулся и увидел выходящих из кафе Моногана и двух его приспешников.

В первый момент он хотел остаться, но чувство осторожности заставило его повернуться и быстро перебежать через дорогу к машине. Когда рев мотора заглушил раздававшиеся сзади крики ярости, он угрюмо подумал, что настанут и другие времена. Когда он переключился на самую высокую скорость, у него появилась удовлетворенная усмешка. Одно было определенно: Билл Джонсон навсегда запомнит его.

Уже на подъезде к фермерскому дому дверь распахнулась, и показался папа Магеллан, он стоял наверху лестницы, ожидая его. Марлоу спрыгнул из кабины на землю и еще издали покачал головой.

– Ничего хорошего, папа. О'Коннор не терял времени даром.

Старик кивнул и грустно сказал:

– Лучше заходи в дом и расскажи мне все подробно.

Когда они вошли в гостиную, из кухни, вытирая руки о фартук,появилась Мария. Ее лицо выражало надежду, но она сразу исчезла, как только Мария взглянула на отца.

– Что такое, папа, что случилось?

Старик жестом велел ей помолчать.

Марлоу рассказал им обоим все, что произошло. Когда он закончил, Мария воскликнула в ярости:

– Ну подождите, я еще повидаюсь с Биллом Джонсоном! – кричала она; – Я сделаю кое-что такое, что он надолго меня запомнит!

Папа Магеллан выглядел озадаченным, его лицо выражало страдание.

– Билл Джонсон хороший парень, – сказал он. – Я просто не понимаю, что это с ним случилось?

Марлоу нетерпеливо покачал головой. Он поднял руку и потер указательным пальцем о большой.

– Деньги, папа. Единственная на свете вещь, которая чего-то стоит. С ними ты что-то из себя представляешь. А без них ты ничто.

– Нет! – вскричала Мария. – Я не могу поверить в это. Это неправда!

– Ради Бога, не разыгрывай из себя девочку, – сказал ей Марлоу. – Деньги означают силу. Деньги и страх – вот главное. Вот что больше всего почитают люди. Билл Джонсон слабак, он испугался. Они напугали его и предложили денег. Конечно, он согласился.

Старик глубоко и безнадежно вздохнул.

– Что же нам теперь делать? – спросил он. – Если мы не найдем рынка сбыта, нам конец.

– Вы не найдете рынка здесь поблизости, – убежденно произнес Марлоу. – О'Коннор будет сбивать ваши цены до тех пор, пока не сломает вас.

– И этого не долго ждать, мой мальчик, – печально улыбнулся старик.

Общее молчание нарушила Мария, она произнесла задумчиво:

– А что насчет Бирмингема? Почему мы не можем доставлять товар туда?

Марлоу отрицательно покачал головой.

– У О'Коннора множество связей. Он может выследить каждое наше движение и подсечь нас в любом месте.

Старик согласно кивнул:

– Хью прав, Мария. Бирмингем нам тоже не подойдет.

Марлоу задумчиво сдвинул брови; будто его внезапно осенила какая-то идея.

– А что, если Лондон? – предложил он. – Ковент-Гарден? О'Коннор типичный провинциал. В Лондоне он не имеет никакого веса.

– Это очень далеко, – возразил Магеллан.

Марлоу начал было протестовать, но старик предостерегающе поднял руку.

– Нет, послушай меня, сынок. Большая часть нашей продукции – это скоропортящийся товар. Мы должны продавать свежие фрукты и делать это быстро. Их надо доставлять рано утром, чтобы они попадали в магазины свежими и в хорошем состоянии.

– Ну и что за проблема? – продолжал настаивать Марлоу. – Мы будем отправляться в Лондон ночью. Все складывается как нельзя лучше. О'Коннор даже не будет знать, что мы делаем.

Мария смотрела с сомнением.

– Не знаю, Хью, это долгая поездка. Около двухсот миль. Займет много времени.

Марлоу пожал плечами.

– Что такое двести миль? Дороги в это время пусты. Это же совсем легко, все равно что спрыгнуть с бревна.

Он перевел взгляд с Марии на ее отца. Старик тоже выглядел неуверенно, и Марлоу сказал с нетерпением:

– Боже мой, папа, поймите, это же ваш единственный шанс. По крайней мере, надо сделать попытку.

Старик хлопнул ладонью по колену и поднялся.

– Видит Бог, ты прав! – вдруг крикнул он, и глаза его засверкали. – По крайней мере, мы начнем борьбу.

Он надел висевший за дверью пиджак, поднял руку, и голос его окреп.

– Мы еще заставим эту свинью погоняться за своими деньгами. Не пытайся перебивать меня, Мария. Я поеду на другом грузовике. Я сейчас же объеду всех владельцев садов и предупрежу их, что мы владеем положением. И вот что еще – нам нужно побольше товара. Если Хью поедет в Лондон, мы должны как следует обеспечить его поездку.

– Но твоя еда почти готова, папа, – сказала Мария. – Ты не можешь ехать тотчас же.

– Поем, когда вернусь, – ответил он. – Разве это так уж важно, когда само наше существование поставлено на карту?

Магеллан вышел из комнаты, и они услышали, как хлопнула входная дверь.

– А у старика остался еще задор, – рассмеялся Марлоу.

– Папа очень деятелен, когда примет решение, – кивнула Мария. – Он гораздо больше мужчина, чем О'Коннор, если тот когда-нибудь им был.

Последовало неловкое молчание, Мария нервно теребила фартук. Дождь снова застучал в окна, словно кто-то невидимый пытался обратить на себя внимание. Девушка смущенно рассмеялась:

– Это какой-то грустный звук, верно?

Марлоу вспомнил, как, лежа на койке в камере, он часто слушал тот же самый грустный звук, томясь по свободе.

– Да, это, наверное, самый грустный звук в мире, – с чувством сказал он.

На какой-то короткий миг они ощутили себя очень близкими, будто каждый из них обнаружил в другом черты, не замеченные раньше. На лице Марии расцвела теплая улыбка, и она предложила:

– Пойдемте на кухню, я приготовлю вам стакан чаю, у вас было тяжелое утро.

Марлоу прошел за ней по коридору в большую старомодную кухню, теплую от запахов приготовляемой пищи. Он сел у края стола и курил, покачивая ногой и чувствуя, что такого ощущения мира и покоя давно уже не испытывал.

Он наблюдал, как Мария двигалась по комнате, приготовляя чай. Очертания ее тела были мягки и округлы, и когда она наклонялась, чтобы постелить скатерть, платье натягивалось, четко обрисовывая выпуклость ее крутых бедер. Настоящие бедра матери, сказал он себе.

Его мысли невольно обратились к Дженни О'Коннор с ее мальчишеской стройностью, и он попытался сравнить этих двух женщин, придя к выводу, что это невозможно. Дженни обладала потрясающей внешней привлекательностью, чем-то таким, что могло полностью овладеть человеком, как лихорадка, разжечь такой огонь, который можно погасить только полным и окончательным обладанием.

Мария же, он знал, была совсем другой. Ее чувственность была глубоко запрятана внутрь и готова прорваться таким пламенем, которое никогда уже не погасишь. Такие женщины много требуют, но возвращают полученное сторицей.

Мария повернулась от плиты и подала ему чай. Все ее лицо словно изнутри освещалось улыбкой.

– Мне кажется, я должна попросить у вас извинения, Хью.

Уже второй раз в течение получаса она называла его по имени. Он слегка нахмурился:

– О чем это вы говорите?

Она покраснела и нервно потерла руки.

– Я была немного невежлива. Вы понимаете, мне казалось, что вы на самом деле не очень-то интересуетесь нашими проблемами, используете нас только для того, чтобы получить какую-то работу.

– А почему вы думаете, что это не так? – резко спросил Марлоу.

Мария снова глубоко вздохнула.

– Теперь я уверена, что вы делаете для папы все, что можете. Вы доказали это.

Марлоу отпил глоток чаю, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. С какой это стати она дает собственную оценку его поступкам? Разве она не понимает, что старается он только для того, чтобы подольше задержаться здесь? Рассерженный, Марлоу встал из-за стола и отошел к окну. Ему пришлось крепко сжать кулаки, чтобы удержаться от грубого ответа, но в глубине души он сознавал, что вовсе не Мария обидела его. Причина в нем самом. Ему было даже жаль, что он совсем не тот человек, каким ей хотелось бы его видеть.

Она подошла и положила ему на плечо руку.

– Что такое, Хью? – спросила она. – В чем дело?

Он ощутил ее едва уловимый дурманящий женский запах, и его физически потянуло к ней. Марлоу вдруг схватил Марию за руки и увидел в ее глазах ответный блеск. Как раз в этот момент дверь отворилась, и Мак прокричал:

– Хью, парень, ты здесь? У нас неприятности.

Марлоу отпустил руки Марии и повернулся к двери, как раз в тот момент, когда негр входил в комнату. У него было возбужденное лицо, он сдвинул кепи на затылок и вытер со лба пот.

– Друг, как здорово, что ты здесь.

– Что еще там случилось? – резко бросил Марлоу. – Уж не хочешь ли ты сказать, что О'Коннор вмешался и в развозку угля?

Мак кивнул:

– Так оно и есть, друг. Этот парень, Кеннеди, занимается углем. Развозит его по деревням. Я заезжал на многие фермы, и всюду мне говорили одно и то же. Кеннеди уже приезжал сегодня и сказал всем, что папа Магеллан отказывается от этого дела, и они согласились на услуги Кеннеди.

– Как он мог так поступить? – закричала Мария.

Ее глаза наполнились слезами, и она бессильно опустилась на стул.

– Но это нечестно, Хью! Это нечестно! Это совсем сразит папу.

Марлоу осторожно коснулся ее плеча.

– Не беспокойся, мой ангел, – спокойно сказал он. – Я прижму эту крысу Кеннеди раз и навсегда. Когда я поработаю с ним, он больше не станет нам поперек пути.

Мария рывком подняла голову, на ее лице был написан страх.

– Нет, Хью, пожалуйста, не надо неприятностей. Я просто боюсь того, что может произойти.

Он успокаивающе улыбнулся и поспешил выйти. Мак шел за ним по пятам:

Когда они попали в деревню, шел сильный дождь. Они объехали несколько улиц, но нигде, им не удалось увидеть фургон Кеннеди. Так прошло минут десять, и Марлоу крепко выругался.

– Где же он, дьявол его побери?

Мак пожал плечами.

– Откуда нам знать, Хью? Возможно, он сейчас в каких-нибудь отдаленных деревнях.

И тут внезапно желтый грузовик вывернулся из боковой улицы и промчался мимо них в противоположном направлении. Марлоу быстро нырнул в переулок и развернулся. Когда они снова оказались на главной улице, он спросил Мака:

– Он нас узнал?

Мак отрицательно покачал головой.

– Даже не заметил. Все смотрел вперед, куда ехать.

Желтый грузовик сбавил скорость и повернул в переулок; Марлоу последовал за ним. В нескольких ярдах позади пивной раскинулся участок незастроенной земли; Кеннеди заехал туда и припарковал там грузовик. В тот момент, когда подъезжали Марлоу и Мак, он как раз вылез из машины и направился в пивную.

– Пошел выпить свою пинту пива за ленчем, – бросил Марлоу.

Мак кивнул.

– А что будем делать мы? – с хитрой усмешкой спросил Марлоу, рассматривая желтый грузовик. Потом улыбнулся и расхохотался. – У меня мелькнула гениальная идея, Мак. Сиди здесь и жди меня.

Он выпрыгнул из кабины и подошел к желтому грузовику. Подождал немного, осматриваясь кругом, чтобы убедиться, что за ним никто не наблюдает. Потом рывком приоткрыл дверцу кабины, заглянул внутрь, потянул за какой-то рычаг и тут же снова закрыл дверцу. Потом повернулся и поспешил обратно к Маку.

Когда он приблизился к их машине, Мак выглядывал наружу с восхищенным выражением.

– Ну, парень, это ты здорово придумал!

Марлоу повернулся и посмотрел назад. Наверное, первый рейс, по развозке угля О'Коннор хорошо продумал, потому что грузовик Кеннеди был оснащен гидравлическим опрокидывателем кузова. Марлоу увидел, как кузов начал медленно приподниматься и мешки с углем, стали падать на землю. А кузов неустанно поднимался, пока последний мешок с углем не плюхнулся на землю. Именно в этот момент раздался тревожный крик со стороны пивной, и в дверях появился Кеннеди.

Марлоу сел за руль своей машины и запустил мотор. Он подал ее задом к месту происшествия. А когда подъехал вплотную, сбавил ход и выглянул в окно.

– У тебя неприятности, Кеннеди? – поинтересовался он.

Кеннеди повернулся-, его лицо было тревожно-злобным.

– Ты, подонок! – заорал он. – О'Коннор разделается с тобой за эту проделку!

– Так передай ему привет от меня, – игнорировал угрозу Марлоу. – Пусть бросит эти штучки. В следующий раз я не буду шутить.

Он включил скорость и отъехал, прежде чем Кеннеди смог что-либо ответить.

Когда они с Маком вернулись и Марлоу завел грузовик в амбар, к ним кинулась донельзя встревоженная Мария.

– Что случилось? – с волнением спросила она. – Надеюсь, вы не ввязались в новую неприятность, Хью? Пожалуйста, скажите, что нет.

Марлоу усмехнулся.

– Все прошло чудесно, – ответил он. – Я даже пальцем не тронул Кеннеди. С ним произошел несчастный случай. Весь уголь, который он вез, просыпался на дорогу. Он был в большом смятении, когда мы уезжали.

Мария облегченно вздохнула, хотя в ее глазах еще оставалось подозрение:

– А вы не думаете, что Кеннеди снова поедет туда?

Марлоу серьезно покачал головой.

– Нет, думаю, что не поедет.

Она кивнула.

– Слава Богу. Папа вернулся. Я еще с ним не говорила. Не хочу беспокоить его. – Она широко улыбнулась. – А еда уже готова. Поскорее умывайтесь, пока она не перестоялась.

Во время обеда Марлоу рассказал папе Магеллану и Марии о том, что проделал с Кеннеди. Он оказался умелым рассказчиком и не раз заставлял их хохотать. А потом, за кофе, они обсуждали будущий лондонский рейс. Мак полностью поддержал эту идею.

– Мне кажется, это единственный способ обыграть О'Коннора, – сказал он.

– Я рад, что ты согласен, – ответил Марлоу. – Потому что только ты можешь сделать этот рейс.

Сначала Мак был озадачен таким поворотом дела, потом, казалось, он что-то понял.

– А почему бы вам тоже не поехать, Хью? – в замешательстве спросила Мария. – Разве не легче будет с двумя водителями?

– У Хью могут быть свои причины, Мария, – поспешил прервать ее папа Магеллан. – Если он не хочет ехать в Лондон, то это касается только его. Оставим решать ему.

Мария, недовольно нахмурясь, снова опустилась на свой стул, а Марлоу спросил:

– А что там насчет владельцев садов, папа? Что они говорят?

Старик, помрачнев, пожал плечами.

– Я был прав насчет О'Коннора. Он успел переговорить со многими людьми, которых я видел, и предложил им прямую покупку и по гораздо более подходящим для них ценам.

– И многие приняли его условия? – спросил Марлоу.

Магеллан лишь развел руками.

– Покупателей не так много, как ты думаешь. Эти люди очень расчетливы. Многие из них достаточно умны, чтобы понимать, что О'Коннор перестанет давать им такие хорошие цены, как только вытеснит меня из бизнеса. Большинство готовы иметь дело со мной, но я должен гарантировать им цену.

– Это означает, что ты должен платить им их цену, что бы ни произошло? – спросила Мария.

Старик кивнул, и Марлоу нахмурился.

– Другими словами, единственное лицо, которое рискует в этой операции, это вы.

Папа Магеллан улыбнулся.

– У меня хватит наличных, чтобы обеспечить первые два рейса. Но если что-нибудь пойдет не так... – Он пожал плечами, и фраза осталась незаконченной.

– Я думаю, что мы не можем позволить себе ни одной ошибки, – сказал Мак, вздохнув, и поднялся.

В этот момент раздался шум подъехавшего автомобиля. Когда звук его мотора затих, Марлоу подошел к окну и выглянул наружу. Дверь машины открылась, и стройная мальчишеская фигурка грациозно соскользнула с обитого кожей сиденья.

– Хотела бы я знать, что ейздесь надо, – тихо произнесла Мария за плечом у Марлоу.

Это была Дженни О'Коннор.

Глава 6

Когда у входной двери зазвенел звонок, они переглянулись. Немного спустя Марлоу сказал:

– Было бы неплохо, если бы кто-нибудь впустил девушку в дом.

– Мария, – сказал папа Магеллан тоном, не допускающим возражений. – Открой дверь.

Мария покорно вышла. Они услышали звуки голосов в прихожей, потом показалась Дженни О'Коннор, остановившаяся нерешительно в дверях. Мария стояла за ее спиной с враждебным выражением лица.

– Мисс Дженни хочет поговорить с Хью, – произнесла она.

Дженни О'Коннор улыбнулась и торопливо покачала головой:

– Нет, пожалуйста, пусть никто не уходит. То, что я скажу, касается всех вас.

На ней была отлично сшитая юбка, коричневый замшевый жакет, тончайшие нейлоновые чулки плотно облегали стройные ножки. У Марлоу, как и при первой встрече, сразу же пересохло в горле и засосало под ложечкой. С трудом проглотив комок в горле, он спросил:

– Для чего вы хотели видеть меня, мисс О'Коннор?

Та покраснела и в замешательстве потупила глаза. На мгновение показалось, что она потеряла дар речи, и папа Магеллан со старомодной церемонностью взял ее за руку и проводил к стулу.

– Присядьте, моя дорогая, – предложил он. – У вас здесь нет врагов.

Мария злобно фыркнула и сложила руки на груди. Она крепко сжала губы, словно для того, чтобы не дать вырваться наружу своему гневу. Дженни О'Коннор улыбнулась ей:

– Пожалуйста, мисс Магеллан, не осуждайте меня прежде, чем не услышите, что я вам скажу.

Снова наступило молчание, и все ожидали, когда Дженни соберется с силами. Казалось, она испытывает еще большие затруднения, но совершенно неожиданно слова потоком полились из ее уст.

– Мой дядя, мистер О'Коннор, и я понимаем, что мой поступок покажется вам очень странным, но я не могу спокойно наблюдать за всей этой вереницей неприятностей и насилия, которые непрерывно следуют друг за другом.

Мария шумно и нетерпеливо вздохнула, а Марлоу осторожно спросил:

– И как же вы предлагаете покончить со всем этим, мисс О'Коннор?

Девушка медленно подняла взгляд, в ее ясных голубых глазах читалась тревога.

– Мистер Магеллан должен продать свое дело, – совсем просто сказала она.

Последовал короткий момент удивленного молчания, затем Мария, откинув назад голову, громко рассмеялась.

– Так вот зачем вы приехали к нам, – сказала она. – Вы принимаете нас за идиотов?

Папа Магеллан сердито обернулся к ней:

– Мария, если ты не можешь владеть собой, уйдешь из комнаты.

Секунду та с вызовом смотрела на отца, потом повернулась и выскочила в коридор, сильно хлопнув дверью. Магеллан, наклонив голову, обратился к Дженни:

– Я сожалею, мисс О'Коннор. Вы должны извинить мою дочь. Она очень переживает по поводу всего происходящего.

– Не скажете ли, почему мистер Магеллан должен именно теперь продать свое дело? – обратился Марлоу к Дженни, глядя на нее в упор.

– Потому что, если он этого не сделает, мой дядя сломает его, – ответила девушка. – Кеннеди вернулся час назад. Когда дядя услышал о том, что вы сделали, он был ужасен. Просто сошел с ума от злости. Я никогда не видела его таким сердитым.

– Это он послал вас сюда? – спросил Марлоу.

Она печально улыбнулась и отрицательно покачала головой.

– Мистер Марлоу, у моего дяди очень твердые убеждения относительно места женщины в деловых вопросах. Он никогда не позволял мне вмешиваться в его дела. Я люблю водить машины, и он, балуя меня, иногда разрешает мне немного поуправлять грузовиком, и только...

Папа Магеллан слегка нахмурился: