Глава 13

По бурному морю

Я спрыгнул на палубу как сумасшедший, проклиная все на свете, тут же завел двигатели и повел катер задним ходом, выворачивая штурвал. Повсюду валялись обломки, многие из них плыли вниз по течению. Мы видели только одно тело, вернее, часть тела солдата в форме — ничего больше. Сестра Клер склонилась через ограждение и всматривалась сквозь дым, который все еще не рассеялся над поверхностью воды. Я высунулся из окна рубки и сказал:

— Как это плохо. Талеб выстрелил в него в упор, и он погиб, скорее всего, еще до взрыва.

Она махнула мне рукой, делая знак, чтобы я замолчал.

— Подождите! Мне кажется, я что-то слышу.

Я тут же заглушил двигатели и тоже различил слабый стон со стороны левого борта. Потом снова завел двигатели, повернул штурвал и направился сквозь дым.

Вдруг сестра Клер закричала:

— Остановите машины! Остановите же!

Голос за бортом теперь уже звучал совсем близко. Кто-то плавал, держась за крышку люка, в нескольких ярдах от нас. На какое-то мгновение у меня вспыхнула искра невероятной надежды, но когда мы приблизились, я увидел Талеба и тут же снова запустил машины, а он дико закричал:

— Спасите меня! Ради Бога, спасите меня!

Его лицо сплошь залило кровью от раны на голове, и одежда сильно обгорела. Но у меня не возникло даже намека на сострадание. Сестра Клер повернулась ко мне и в отчаянии стала просить:

— Ради всего святого, мистер Нельсон, мы должны спасти его!

— Ни за что на свете! — отрезал я. — Он только что убил моего лучшего друга. Пусть и сам утонет.

Меня охватила такая ярость, что я выскочил из рубки и наклонился над бортом:

— Ты слышишь это, ублюдок!

Я мог бы поклясться, у него на губах промелькнуло нечто вроде улыбки, но в этот момент сестра Клер повернула меня к себе и отпустила мне сильную пощечину, как это обычно делают с людьми, которые готовы впасть в истерику.

— Вы должны дать мне возможность спасти его! Вы просто обязаны!

Я смотрел на нее, держась рукой за щеку.

— Вы всегда указываете мне, что я должен делать, не так ли, сестра? Но только не в этот раз. Если вы намерены спасти его, так идите, но я не хочу. И я не стану тянуть его через ограждение, чтобы помочь вам.

Я вернулся в рубку, даже не дав ей возможности ответить. А когда выглянул, то увидел, что она открыла прогал в ограждении и спустила трап. Талеб с трудом поплыл к нему. Она нагнулась, стараясь схватить его протянутую руку, а он и в самом деле улыбался.

Доставая свой «смит-и-вессон», я вышел из рубки, но слишком поздно. Как только она дотянулась до его протянутой руки, он вытащил из воды другую, в которой держал тот самый пистолет, из которого убил Тэрка, и выстрелил в нее. Ее отбросило назад, а он снова погрузился в воду.

Когда я подскочил к ограждению, он прямо рассмеялся мне в лицо. Я нажал на спуск револьвера, но раздался только пустой щелчок: меня охватил такой великий порыв гнева, что я бросил его и угодил Талебу прямо между глаз. Он тут же пошел под воду, только поднятая рука судорожно хватала воздух, а потом тоже исчезла.

Бледную, с закрытыми глазами, я отнес ее вниз и положил на диванчик. В первый момент я подумал, что он убил ее, а когда стянул с нее свитер, то увидел рану как раз под левой грудью. Но вдруг ее веки затрепетали, и она слабо улыбнулась:

— Насколько тяжела рана, мистер Нельсон?

— Довольно тяжелая.

Больше всего меня тревожило отсутствие наружного кровотечения, но я не собирался ей говорить об этом.

— Вам нужен доктор, и как можно скорее.

— В Ивисе есть доктора.

— Но гораздо быстрее добраться до какого-нибудь алжирского города.

— Но вы понимаете, что это значит. — Она покачала головой. — Двенадцать часов до острова Ивиса. Если вы дадите мне морфина, то я просплю всю дорогу. Прошу вас, мистер Нельсон, — продолжала она, крепко сжимая мою руку. — У нас же договор, или вы забыли о нем? Мы называли сумму в десять тысяч долларов. — Она закрыла глаза и откинулась назад.

— Вы все же хотите настоять на своем несмотря на то, что случилось?

Я попытался высвободить руку, но она удержала ее, и веки снова задрожали.

— Ивиса. Обещайте мне.

— Хорошо. Вы победили. А теперь лежите спокойно, пока я не сделаю то, что надо.

Что я мог? Я достал ее медицинскую сумку, перевязал рану и ввел ей морфин. У нее прошла напряженность, она выглядела вполне умиротворенной, я привязал ее простыней к диванчику, чтобы она не упала, и поднялся на палубу. Дождь все еще шел, и «Мери Грант» дрейфовала вдоль стены камыша среди многочисленных обломков. Вот теперь и на самом деле нельзя было терять времени. Она сказала, что до острова Ивиса двенадцать часов хода. Я завел двигатели, вышел на середину реки, и течение понесло нас.

Погодные условия складывались гораздо хуже, чем на пути сюда, — проливной дождь и ветер силой от пяти до шести баллов. Это я определил на глаз, так как принять прогноз по радио мне не удалось — его вывела из строя шальная пуля. Дождь хлестал сквозь выбитые окна рубки, и скоро я промок до костей, несмотря на то что стоял у штурвала в желтом прорезиненном плаще и зюйдвестке, которые нашел в одном из шкафчиков. Под столиком для карт я обнаружил еще одну бутылку Тэрка — обычное дрянное пойло, дешевый испанский бренди, но и он хоть чуть-чуть спасал меня от холода, а ведь нам предстояли еще долгие часы пути.

Навигационные огни, так же как и палубное освещение, оказались в порядке, что меня немало удивило. Я включил их, как только спустилась темнота. Так я чувствовал себя менее одиноким. Под чернеющим небом в бурном море мной овладело какое-то странное, щемящее чувство неприкаянности. Да еще умирающая женщина. Талеб, лежащий в грязи на дне реки, и Тэрк… но о нем мне нестерпимо было даже подумать.

Как-то во время войны на церемонии мне вручал награды генерал из Вашингтона, приехавший во Вьетнам с инспекторской проверкой. После того как он приколол мне на грудь Крест за летные заслуги и медаль «За доблесть во Вьетнаме», я услышал, как он спросил у командира эскадрильи, что такое я совершил. Тот ответил ему, что я дважды прыгал с парашютом с высоты двадцати тысяч футов, после того как меня сбивали ракетой «земля-воздух». Генерал обернулся, похлопал меня по плечу и с уважением произнес:

— Ну, Нельсон, вам чертовски повезло, что вы уцелели.

А вот теперь я начал сомневаться, хватит ли у меня способностей, чтобы выжить. Как хватало всегда.

Я простоял в рубке три часа, а потом поставил катер на автопилот и спустился вниз, чтобы проведать ее. Она, казалось, лежала вполне спокойно несмотря на то, что волны с шумом бились о корпус катера. Я пошел на камбуз, сварил кофе и уже собирался немного согреться, как услышал, что удары волн стали сильнее, и мне пришлось снова подняться наверх и взять штурвал. Только один раз я увидел красный и зеленый навигационные огни парохода в миле от катера по правому борту и в какой-то сумасшедший миг подумал, не свернуть ли к нему, но огни почти немедленно исчезли за завесой дождя. И «Мери Грант» снова погрузилась во тьму.

Волнение усилилось, накатывали высокие волны, брызги летели сквозь выбитые стекла рубки, но отличные двигатели «Пента» ни разу не сделали ни одного перебоя. Я простоял у штурвала еще пару часов, но от этого моя нога совсем разболелась, а руки одеревенели, и мне пришлось снова поставить катер на автопилот и спуститься вниз.

Когда я вошел в каюту, сестра Клер все еще спала, или мне так казалось. Я открыл медицинскую сумку, отыскал ампулу морфина и сделал укол себе. Заканчивая процедуру, вдруг увидел, что ее глаза открыты и она наблюдает за мной.

— Вам больно, мистер Нельсон?

— Сейчас буду в порядке.

— А как шумно там, наверху.

— Море штормит, только и всего. Не о чем беспокоиться.

— Бедный мистер Нельсон. Вам больно, мистер Нельсон. — Она прикрыла глаза и болезненно улыбнулась. — Меня гнетет какая-то тяжесть с того момента, когда я выбежала к вам той ночью около мельницы в Ла-Гранде.

— Ну, это куда лучше, чем попасть хотя бы под небольшой грузовик, — ответил я.

Она все еще улыбалась.

— Как вы сказали обо мне? Я женщина, которая может вывести из себя кого угодно, и вы таких никогда не встречали?

— Я совсем забыл о моей тетушке Ханне. А теперь вам надо еще немного поспать.

Она ничего не ответила, только закрыла глаза. Как только я двинулся с места, спросила:

— А статуя цела?

— Да, насколько мне известно.

Я отыскал сверток под ее диванчиком, развернул его и поднял статую так, чтобы она ее видела. Она с удовлетворением кивнула.

— Поставьте ее около меня. — Что я и сделал, а она тихо сказала: — Вы считаете, что я была жестока с вами, с вами и мистером Тэрковичем?

— Временами.

Она открыла глаза и улыбнулась.

— Нет, дорогой друг, просто я никогда не думала о вас хуже, чем вы есть на самом деле.

Она снова закрыла глаза, и я подумал, что это хорошо, потому что не нашел ответа.

Я вышел на палубу, проверил, все ли в порядке, а потом снова спустился на камбуз, сварил еще немного кофе, сел за стол в салоне, грея руки о кружку, смотрел в пространство и думал о ее словах. Внезапно на меня накатила такая усталость, какой я не испытывал никогда.

— Что за женщина! Что за женщина, которая может вывести человека из себя… — Я сложил руки и тут же опустил на них голову, стараясь ни о чем не думать.

Она настойчиво звала меня, я сразу же проснулся и увидел, что в салоне появилась вода и доходит мне до колен. Я вбежал в ее каюту, где тоже плескалась вода. Она пыталась подняться на локоть.

— И давно это так? — спросил я.

Ее голос теперь казался немного окрепшим.

— Мне жаль, но я спала. Только что проснулась. Это очень опасно?

Я не потрудился ответить ей, быстро выбежал, прошел по воде через салон и поднялся по трапу. Судя по свету, было около пяти утра, а это означало, что я проспал по меньшей мере четыре часа. Дождь прекратился, но опустился такой густой туман, что видимость стала не более нескольких ярдов. «Мери Грант» грузно переваливалась, и скорость ее резко снизилась.

Я вернулся в рубку, отыскал факел и спустился в машинное отделение. Вода была и здесь, как и в салоне, достигая уже отверстия, которое вело к желобу для ее спуска. Главная помпа имела электрический привод, что меня очень обрадовало. Я запустил ее, а потом вышел на палубу, чтобы посмотреть, как она работает. Перегнувшись через борт, увидел сильную бесцветную струю, хлещущую из отводной трубы. Я снова поднялся в рубку и сверился с картой. Мы, должно быть, уже подходили к острову, но определить наше местоположение точнее оказалось невозможным из-за тумана и резко упавшей в течение последних часов скорости. В других обстоятельствах я пошел бы прямо к острову Ивиса, но судя по тому, что происходило, мы должны быть счастливы, если нам удастся добраться хотя бы до Форментеры.

Катер шел теперь менее грузно, и, взяв руль, я почувствовал, что он хорошо слушается его. Немного изменив курс, я спустился в машинное отделение. Там осталось еще фута два воды. Держа в зубах электрический фонарик, я пробрался вперед, испытывая отвращение к неприятному запаху затхлости, который, кстати, бывает на каждом судне. Главную беду я обнаружил, когда добрался до носа судна. Из серии пулевых пробоин в корпусе при каждом погружении текли струйки воды. Я только собрался уходить, как «Мери Грант» резко пошла вверх на волну, а потом заскользила вниз. Отхлынувшая вода сразу же поднялась, накрыв меня с головой.

Еще никогда не был я так перепуган, как сейчас. Выскальзывая на палубу, я думал не столько о себе, сколько о сестре Клер. Что ждет ее, если со мной что-нибудь случится? Вода переместилась к корме, когда нос поднялся на следующей волне, и я успел проскочить в люк. Когда спустился в салон, там оставалось столько же воды, как и раньше, что меня немного успокоило. Заглянув в ее каюту, я заметил, что она слегка повернулась на бок и теперь лежит лицом к двери.

— Ну, что там?

— Все хорошо, не о чем беспокоиться. Маленькая течь, но помпа справится. Мы скоро дойдем до берега, я вам обещаю.

— Да, знаю, мы доберемся, мистер Нельсон. Я вам полностью доверяю. — Она чуть улыбнулась и откинулась на спину. Я вышел на палубу. Туман немного поднялся, мы продвигались вперед, но снова медленно. Это свидетельствовало о том, что электрическая помпа не справилась. Я вспомнил, что на корме есть еще и ручная помпа, и быстро подготовил ее, потом присел на корточки и начал бешено работать рукояткой вперед и назад, держа ее здоровой рукой. Струя воды полилась на палубу, а потом за борт. Немного, но все же лучше, чем ничего.

Прошел час, и жизнь для меня превратилась в одну сплошную боль, но я не мог позволить себе перестать качать, потому что «Мери Грант» продвигалась вперед все медленнее и медленнее. И все-таки я прервал работу и спустился в залитую водой каюту. Когда я вошел, сестра Клер пыталась сесть, держась рукой за простыню, которой я привязал ее к диванчику.

— Пора уходить, — сказал я.

— Что, все так плохо?

— Ну, у нас есть в запасе надувная лодка с подвесным мотором. Мы будем в полном порядке.

— А как же золото?

Но на это мог быть только один ответ. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы обрести смелость и силу, я поднял ее на руки, побрел по воде через салон и поднялся по трапу. Боюсь, что не очень осторожно положил ее на палубу, но моя рана открылась, и рука горела словно в огне, кровь пропитала весь рукав. Она открыла глаза и проговорила:

— А статуя, мистер Нельсон. Мы хотя бы ее можем спасти?

Я спустился в ее каюту, чтобы забрать статую, неимоверная усталость опять накатила на меня, и я вдруг почувствовал, что не в силах подняться по трапу. Но все же я поднялся и положил статую на палубу.

Она обняла ее правой рукой, а я выпрямился, готовый снова пойти к помпе.

И тут случилось чудо. Туман, словно по волшебству, рассеялся, и перед нами, не далее чем в полумиле, поднялись в свете утра скалы юго-восточного берега острова Ивиса. Я бессильно опустился на палубу рядом с ней и счастливо засмеялся. Она спросила:

— Что с вами, мистер Нельсон?

— Ивиса, — ответил я. — Мы проскочили в тумане Форментеру. Мы почти дома.

Она счастливо улыбнулась:

— Я никогда не сомневалась, что вы доставите меня сюда, мистер Нельсон. Ни мгновения! Это вас удивляет?

Но я ничего не мог ответить, а просто пробрался на корму и снова начал работать помпой. Примерно через полчаса я направил «Мери Грант» по фарватеру в гавань Тихолы и повел ее прямо к песчаному пляжу. Потом заглушил моторы, вышел из рубки и опустился на одно колено перед сестрой Клер.

— Ну вот, мы добились своего. Я пойду за помощью для вас.

Ее глаза оставались закрытыми, и я в тревоге окликнул ее:

— Сестра?

Она открыла их и лучезарно улыбнулась.

— Та ночь, на дороге у Ла-Гранде. Вы там оказались не случайно, мой друг. И теперь сами это знаете. Все делается к лучшему. Все имеет свою цель. — Глаза ее закрылись.

Я оставил ее, спрыгнул с носа катера на песок и бросился бежать к группе рыбаков, которые, громко разговаривая, чинили сети.

Глава 14

Закатившаяся звезда

Только вечером меня отпустили из больницы, и то потому, что я настоял на этом. Возражал против каждого довода врача. Рука больше не болела. Она просто перестала быть частью меня. Я уцелел, но в моей опустошенной душе горел маленький яркий огонек. Джип стоял на самом краю автостоянки, и я заковылял к нему.

Вспыхнула спичка, и пламя выхватило из темноты меланхоличное лицо лейтенанта Кордовы.

— А, сеньор Нельсон, вас выпустили из больницы?

— Только что.

Он предложил мне сигарету и дал прикурить. Дым ободрал мне горло, и я закашлялся. Он мрачно заметил:

— Вам надо лечь в постель.

— Или в гроб, — ответил я. — Это зависит от вашей точки зрения. Я только что потерял большого друга в лице лектора этой больницы.

— Могу себе представить. Но мой опыт говорит о том, что медики всегда предпочитают сохранить человеку жизнь. — Он стоял, привалившись к джипу, а теперь выпрямился. — Вы упрямый человек, но это ваше личное дело. Конечно, вы понимаете, что, позволяя вам покинуть это место, я вовсе не отпускаю вас официально? Вам придется еще ответить мне на множество трудных вопросов.

— Согласен.

— Отлично. Можете ехать. — Он немного поколебался. — Я сожалею по поводу вашего друга, сеньора Тэрка. Сожалею больше, чем могу высказать.

— Я тоже.

— А вы уверены, что сможете вести машину?

— Не вижу, почему бы нет.

Я сел за руль и высвободил руку из повязки на шее. Немного подождал, разминая кисть, и завел мотор.

Стояла чудная ночь. На всем пути вдоль берега и возле того самого места у мельницы Ла-Гранде мне светила восходящая луна. Только на этот раз мне пришлось там остановиться. Когда я подъехал к Вилле Розе, как всегда, появился старик Хосе со своей овчаркой, которая игриво скалила зубы сквозь прутья ограды. Старик не выказал никакого удивления при виде меня. Просто кивнул и пошел в сторожку, чтобы открыть ворота. А вот когда Карло открыл входную дверь и увидел меня, то был настолько изумлен, что даже не смог скрыть этого.

— Сеньор Нельсон! — растерянно выговорил он.

— Как видите, болван. Она дома?

Я не стал дожидаться вопросов, а просто отодвинул его в сторону и прошел в дом. В салоне Лилли не оказалось, я поднялся наверх, через французское окно вошел на террасу и крикнул:

— Эй, Лилли, где вы там?

И вдруг я увидел ее на маленькой террасе над заливом.

Я спустился по мраморной лестнице на ватных ногах и прошел к ней через сад. Она смотрела на море, а потом повернулась ко мне и стояла, одетая в самое невероятное прозрачное нежно-голубое платье. Темные волосы спускались до плеч, и в левой руке она держала высокий запотевший бокал. Милая Лилли! Дорогая Лилли! Мечта каждого мужчины. Такая красивая фантазия, что я даже засомневался, существовала ли она когда-нибудь на самом деле.

— Джек? — спросила она странным, срывающимся голосом.

— Он самый, мой ангел. Моряк вернулся домой из плавания.

Она быстрым эффектным жестом выбросила бокал через балюстраду, чтобы он разбился о скалы, и двинулась ко мне. Подошла так близко, что я ощутил запах ее терпких духов и увидел очертания обнаженной груди под этим фантастическим платьем. Я посмотрел на свою руку, висевшую на повязке, и обнял ее здоровой рукой.

— Тэрка больше нет, Лилли, — просто сказал я. Ее рот сразу стал дряблым, а взгляд — странным и диким.

— Погиб? Тэрк?

— И Талеб — блестящий полковник. Они оба сейчас кормят рыб.

Мой взгляд затуманился, все вокруг начало терять четкие очертания, и мне пришлось дышать поглубже, чтобы не упасть. Она спросила чуть ли не шепотом:

— А сестра Клер?

— О, она умерла в больнице около двух часов назад.

Она отвернулась и схватилась за балюстраду, будто стараясь удержаться на ногах. Это было отличное представление. Я спокойно спросил:

— Зачем вы сделали это, Лилли? Зачем вы продали нас?

И что самое странное, она даже не сделала попытки все отрицать.

— А как вы узнали? — тупо спросила она.

— Люди Талеба слишком легко проникли сюда той ночью, чтобы схватить сестру Клер. Всем известно, что у вас вдоль всех стен установлена дорогая электронная охранная система.

— Но я выключаю ее, когда ожидаю друзей.

— Нужных друзей, Лилли. — Я покачал головой. — Это ваша работа. Нет других объяснений. Я видел Талеба в Зарзе. Он сам мне признался, что знал, когда мы ушли, и знал, где ожидать нас. В ту ночь, когда мы подошли к алжирскому берегу, он ждал нас в устье Хуфры. Так уж случилось, что мы прошли туда через другой, неизвестный ему проход. Это единственное, о чем мы не говорили в вашем присутствии, Лилли. Да я и сам об этом не знал, пока Тэрк не сказал мне, когда мы достигли алжирского берега.

— Но это ничего не доказывает.

— Это верно. С другой стороны, мы направлялись в точку среди болот, расположенную недалеко от Зарзы. И именно там появился Талеб. Интересное совпадение, хотя вам хорошо известно, что ему предстояло искать нас на площади в десять тысяч квадратных миль среди болот Хуфры.

И тут позади себя я услышал что-то вроде звериного рыка. Сначала я подумал, что это овчарка, но, обернувшись, увидел всего-навсего Карло, изготовившегося к прыжку.