ГЛАВА 1

Дорожный указатель ничем помочь не мог. Полустертая надпись на металлической табличке лишь сообщала, что Ламсден находится к западу от данной точки и достичь его, вероятно, можно, отправившись по выглядевшей ненадежной дороге. Другой «рукав» указателя был направлен в сторону Питтингли, о котором мистер Эмберли даже никогда не слышал, и все же: если Ламсден находится на западе, то Аппер Неттлфоулд должен находиться где-то в направлении неизвестного Питтингли. Мистер Эмберли выключил фары, развернул машину, яростно внушая себе, что должен был меньше всего доверять объяснениям кузины Филисити, которыми она заморочила ему голову, говоря с восторгом, но совершенно без знания дела. Если бы у него хватило ума ехать как положено, то сейчас он был бы уже в «Грейторне». А теперь, благодаря «короткой дороге», воспользоваться которой ему посоветовала Филисити, он уже опаздывал на обед.

Он вел машину довольно осторожно по ухабистой дороге, обсаженной живой изгородью. Клубился осенний туман и еще больше раздражал его. Впереди он увидел поворот налево, который, казалось, уводил в тупик, и Эмберли твердо решил придерживаться дороги, ведущей на Питтингли.

Дорога петляла и кружила по Уильду. Вокруг, куда ни кинь взгляд, ни одного дома, никаких признаков находящегося где-то поблизости Питтингли – мистер Эмберли заранее успел уже возненавидеть его. Он посмотрел на часы и ругнулся. Было начало девятого. Он с силой нажал

на акселератор, и большой мощный «бентли» рванул вперед, подпрыгивая на ухабах, что еще больше выводило мистера Эмберли из себя.

Питтингли казался каким-то мистическим местом. Никаких признаков поселка довольно суровые серые глаза мистера Эмберли не увидели, но зато за крутым поворотом на дороге в глаза сверкнули задние фонари какой-то машины.

Когда «бентли» приблизился к ней, свет фар, прорвавшись сквозь туман, высветил неподвижно стоявшую фигуру рядом с машиной. Вглядевшись, мистер Эмберли определил, что это была седьмая модель «остина». Машина стояла у обочины, мотор был выключен, и только боковые и задние огни включены. Он сбросил скорость и увидел, что неподвижно стоявшая на дороге фигура принадлежала не мужчине, как он сначала подумал, а женщине в плаще с поясом и фетровой шляпе, надвинутой низко на лоб.

Подъехав к маленькому «остину» на своем огромном «бентли», мистер Эмберли выключил мотор и, нагнувшись к противоположной дверце, спросил не без раздражения:

– Что-нибудь случилось? – Имея в виду, что он сам потерял дорогу, перспектива помогать менять колесо или копаться во внутренностях «остина» вызывала у него крайнее раздражение.

Девушка – он скорее догадался, чем увидел, что она совсем молода – не двинулась с места. Она продолжала стоять у дверцы «остина», глубоко засунув руки в карманы плаща.

– Нет, ничего, – сказала она. Голос у нее был серьезный, и у него создалось впечатление, что происходит что-то неладное, но выяснять причину глубокого волнения, прозвучавшего в ее коротком ответе, у него не было ни малейшего желания.

– Тогда не могли бы вы подсказать мне, правильно ли я еду в Грейторн? – спросил он.

– Не знаю, – ответила она нелюбезно.

Насмешливое выражение мелькнуло в глазах мистера Эмберли.

– Без сомнения, вам тоже незнакомы эти места?

Она приподняла лицо, и на мгновение он увидел его – бледный овал с недовольно надутыми губами.

– Да. Почти незнакомы. Во всяком случае я никогда не слышала о Грейторне. Доброй ночи.

Ответ был довольно резким, но мистер Эмберли не обратил на это внимание. Его собственные манеры, о чем постоянно напоминали ему в семье, были не только резкими, но граничили порой с грубостью, а потому неприветливость девушки в какой-то мере удовлетворила его.

– Напрягите немного свои мозги, – попросил он. – Вы знаете дорогу на Аппер Неттлфоулд?

Ее глаза скрывала тень от полей шляпы, но он был уверен, что она пристально посмотрела на него.

– Вам надо было сделать поворот налево еще милю назад, – сообщила она.

– Черт! – сказал мистер Эмберли. – Благодарю. Он выпрямился на сиденье и включил зажигание. Развернуть машину на такой узкой дороге было делом нелегким. Он отъехал подальше от «остина» и начал маневрировать. Приложив значительные усилия, он развернул «бентли», в свете фар четко вырисовывалась фигура девушки и «остин». Пока машина разворачивалась, девушка отступила, словно стараясь укрыться от ослепительного света фар. Мистер Эмберли все же увидел ее лицо, белое как мел, когда на мгновение свет упал на него.

Вместо того, чтобы побыстрее выбраться отсюда, он придержал машину, держа ногу на педали тормоза, а рукой по привычке крепко сжав переключатель скоростей. Свет фар его «бентли» был прямо направлен на небольшую машину, и мистер Эмберли разглядел кое-что необычное. На ветровом стекле «остина» была небольшая дырка, от которой веером расходились трещины, образуя звездный узор. Он наклонился над рулем, внимательнее вглядываясь.

– Что за человек в машине? – грубо спросил он.

Девушка быстро подошла к «остину», стараясь загородить спиной его ветровое стекло от излишне любопытного взгляда мистера Эмберли.

– А вам, собственно, какое до этого дело? – сказала она, тяжело дыша. – Я указала вам, где Аппер Неттлфоулд. Почему бы вам не отправиться своей дорогой?

Мистер Эмберли перевел ручку переключателя скоростей в нейтральное положение и зафиксировал тормоз. Выйдя из машины, он прямо направился к девушке. Теперь, стоя совсем близко, он увидел, что девушка – красивая, хотя этот факт не интересовал его, и очень нервничает, а вот этот факт вызывал у него подозрения.

– Уж больно молчалив ваш спутник, не так ли? – спросил с усмешкой он. – Отойдите от дверцы.

Она не двинулась с места, но, видно, была очень напугана.

– Будьте любезны, уезжайте. Какое вам дело, и зачем вы ко мне пристаете?

Он быстро протянул руку и схватил ее за запястье. Дернув довольно грубо за руку, он отодвинул ее от дверцы и заглянул внутрь. За рулем сидел человек, подозрительно неподвижный. Его голова свешивалась на грудь. Он не посмотрел на Эмберли и не произнес ни звука.

Девушка пыталась вырвать руку из пальцев-тисков мистера Эмберли, но он только крепче сжимал ее. Человек в машине оставался без движения.

– О, – сказал мистер Эмберли, – понимаю.

– Отпустите меня, – с ненавистью в голосе сказала девушка. – Я… Это… Я этого не делала!

Он продолжал держать ее за запястье, но смотрел на мертвого в машине. Темный вечерний костюм того был в беспорядке, словно кто-то рылся в карманах; на полосатой рубашке проступали красные пятна, и кровавая дорожка тянулась по жилетке.

Мистер Эмберли свободной рукой коснулся человека в машине. Казалось, он не чувствовал никакого отвращения.

– Еще не остыл, – сказал он. – Итак?

– Если вы думаете, что это сделала я, то ошибаетесь, – сказала девушка. – Я его обнаружила уже в таком положении. Говорю вам, меня даже не было здесь!

Он быстро прощупал весь плащ в поисках оружия. Она начала было сопротивляться, но поняла, что это бесполезно, так какой крепко держал ее. В правом кармане плаща было что-то твердое. Бесцеремонно он залез в карман и вытащил маленький автоматический пистолет.

Девушка стояла неподвижно. Ее голос был полон ненависти, когда она сказала:

– Если вы потрудитесь проверить его, то обнаружите, что обойма цела. В магазине должно быть семь пуль. Курок не взведен.

– Это в вашей привычке носить заряженный пистолет? – поинтересовался он.

– Это мое дело.

– Несомненно, – согласился он, поднося пистолет к носу и осторожно понюхав конец ствола. Затем выпустил ее запястье и открыл «магазин». Как она и сказала, он был полон, все семь пуль на месте. Отодвинув затвор, он убедился, что там пусто. Вернув «магазин» на место, он протянул пистолет девушке. Она взяла его, но как-то неуверенно.

– Благодарю. Убедились, что это сделала не я?

– Убедился, что вы сделали это не из данного пистолета, – ответил он. – Возможно, в действительности не вы стреляли, но что-то знаете об этом.

– Ошибаетесь, я ничего не знаю. Он был уже в таком состоянии, когда я обнаружила его.

– Мертвый?

– Нет, то есть да.

– Подумайте и решите: был он мертвый – нет, или мертвый – да? – посоветовал мистер Эмберли.

– Ну вас к черту! Отстаньте! – вспылила она. – Разве не видите, что я расстроена и не знаю, что говорю?

Его холодный взгляд остановил ее.

– Раз вы ставите так вопрос, то я отвечу: нет, не чувствую, что вы расстроены. Вы кажетесь чрезвычайно хладнокровной. Продолжайте, и покончим с этим. Этот человек был мертв, когда вы его обнаружили?

Она ответила не сразу, и было ясно, что она пытается обдумать, что же сказать. Яростное выражение лица исчезло, уступив место холодности и настороженности.

– Нет, – сказала она наконец, – думаю, он не был мертв.

– Что вас заставило так решить?

– Он сказал что-то, – ответила она с недовольным видом.

– Вот как? И что же он сказал?

– Не знаю. Не расслышала.

– Вы не умеете врать, – констатировал он. – Полагаю, вам пришло в голову оказать первую помощь?

– Я пыталась остановить кровотечение. – Она разжала руку и показала носовой платок, пропитанный кровью. – Я поняла, что это бесполезно. Он умер почти сразу, как только я подошла.

–А вы не подумали, что было бы хорошо попытаться остановить мою машину и попросить помощи?

Она закусила губу и бросила на него злой взгляд:

– Какая в этом польза? Вы только подумали, что это сделала я.

– Вы довольно хладнокровны, не так ли? – предположил он.

– Думайте, что хотите, – сказала она, – мне безразлично.

– Ошибаетесь. То, что я думаю, имеет для вас большое значение. Подойдите сюда на минуту, – он схватил ее за руку выше локтя и толкнул к «остину».

– Не стойте на свету, – сказал он раздраженно и еще раз наклонился, чтобы взглянуть на неподвижное тело в машине. – Вы обыскивали его карманы?

Она пожала плечами:

– Нет.

– Но кто-то обыскивал.

Он протянул руку к стеклу дверцы и медленно опустил его, затем засунул руку за лацкан пальто мертвого.

– Ни бумажника, ни записной книжки, – он вытащил руку и снова отпустил девушку.

– Черт! – произнес он спокойно, вытирая кровь со своих пальцев.

– Меня… меня тошнит, – сказала девушка.

Мистер Эмберли поднял одну бровь.

– Меня это не удивляет, – сказал он вежливо.

Девушка села на подножку машины и опустила голову на колени. Мистер Эмберли стоял, вытирая платком пальцы, и хмуро смотрел на нее. Наконец она встала.

– Теперь все хорошо. Что вы собираетесь делать?

– Сообщу в полицию.

Она посмотрела на него прямо.

– Обо мне?

– Возможно.

Она сжала руки. Затем с горечью сказала:

– Если вы считаете, что это сделала я, то зачем отдали мне пистолет? Я могу легко застрелить и вас.

– Не думаю. Но мне бы очень хотелось узнать, что вы делали здесь в такое время и почему у вас пистолет.

Она молчала.

Минуту спустя он спросил:

– Не очень-то вы разговорчивы, не так ли?

– Почему я должна быть разговорчивой? Вы не полицейский.

– Ваше счастье, что я не полицейский. Вы бы лучше сожгли этот платок.

Он повернулся и направился к своей машине.

Она вскочила, удивленная и растерянная.

– Вы… вы отпускаете меня? – спросила она, наблюдая за ним. Он открыл дверцу «бентли».

–Я – не полицейский, – напомнил он, не оборачиваясь.

– Но… но почему? – настаивала она.

Он сел в машину и захлопнул дверцу.

– Если вы сделали это, – сообщил он вежливым тоном, – то вы, черт возьми, настолько глупы, что полиция весьма скоро сама найдет вас. Доброй ночи!

Машина двинулась с места, дала задний ход и покатила по дороге.

Девушка в нерешительности осталась стоять у «остина». Она наблюдала, как задние огни «бентли» скрылись за поворотом дороги, и изумленно заморгала глазами.

Нащупав в кармане плаща фонарик, она вынула его, включила и снова повернулась к «остину». Кровь перестала течь и свернулась на холодном вечернем воздухе. Девушка направила луч фонаря на тело и осторожно просунула руку в открытое окно машины, ощупывая карманы пальто убитого. В одном кармане был кисет с дешевым табаком и трубка, в другом – коробка спичек. Она попыталась дотянуться рукой до карманов брюк, но не могла сделать этого, не сдвинув тело. Она отдернула руку, охваченная дрожью, и оглядела пустынные дорогу.

Туман, клубясь над землею, становился все плотнее. Девушка от озноба передернула плечами и пошла в обратную сторону. Свет фонарика, прыгая под ногами, высветил носовой платок, оставшийся лежать там, где она его выронила. Подняв влажный от крови платок, она сжала его в руке.

В свете фонарика туман казался белой стеной, но сквозь него девушка все-таки увидела канаву вдоль дороги. Она направилась в сторону Питтингли. На подъеме туман немного рассеялся и походил на дым от сигареты, сквозь него несколькими ярдами дальше она легко обнаружила проход в живой изгороди, растущей вдоль дороги. Там была сделана приступка для преодоления изгороди, за ней тропинка бежала через поле в восточном направлении. Тропинка привела к другой приступке, потом через буковую рощицу к другому полю, и вскоре показались мерцающие огни Аппер Неттлфоулда.

Вместо того, чтобы повернуть на север и пройти через деревню, девушка свернула на дорогу, ведущую на юг, прошла по ней ярдов пятьсот, пока не вышла на проселочную дорогу, представлявшую собой тележную колею. На табличке, прибитой к почерневшему от непогоды столбу, можно было с трудом прочитать легендарное название Айви коттедж[1], а чуть дальше по дороге в темноте белели ворота.

Девушка открыла их и прошла по грубо вымощенной дорожке к двери дома. Она была не закрыта, и девушка вошла, прикрыв за собой дверь. Сразу поднималась меж двух голых стен на верхний этаж лестница. На площадке – две двери: одна, та, что слева, вела в кухню и другие подсобные помещения, за дверью направо были жилые комнаты.

Эта дверь была приоткрыта. Девушка широко распахнула ее и стала на пороге, прислонившись к косяку. Ее темные глаза презрительно остановились на молодом человеке, который, развалясь, сидел за столом и осоловелыми глазами посматривал на нее. Девушка скривила губы в улыбке:

– Еще не пришел в себя?

Молодой человек выпрямился на стуле и попытался отодвинуться от стола.

– Со мной все в порядке, – сказал он заплетающимся языком. – Где, где ты была?

Она прошла в комнату, захлопнув за собой дверь. От грохота молодой человек вздрогнул.

– Боже, меня от тебя тошнит! – сказала она злым голосом. – Где я была? Ты прекрасно знаешь, где я была! Ты – дрянь, Марк, дрянь и пьяная свинья!

– О, заткнись! – зло сказал он. Потом с трудом поднялся на ноги и рванулся мимо нее к двери. Она услышала, как он прошел на кухню, и догадалась, что он сунул свою пьяную голову в раковину. Она скривила губы, сняв шляпу, бросила ее на стул, потом подошла к керосиновой лампе и прикрутила фитиль, так как он дымил.

Молодой человек вернулся в комнату. Он чуствовал себя виноватым и старался не смотреть ей в глаза.

– Прости, Ширли, – пробормотал он, – не знаю, как это случилось. Клянусь, я выпил не больше двух, ну, трех самое большее. Я совсем не собирался идти в этот чертов паб, но тот парень с фермы, как она называется?

– Какое это имеет значение, – теряя терпение, сказала она, – Ты не можешь удержаться от выпивки ни одного вечера. Ты знаешь, что теперь с тобой будет?

– Только не надо на меня давить, Ширли, – сказал он с ноткой скуки. – Хорошо, хорошо. Я знаю, что я – свинья. Не надо без конца зудить об этом. Должен был встретить того парня, не так ли? А вместо меня, как я полагаю, пошла ты.

Она вынула пистолет из кармана, положила его на стол и стала расстегивать плащ.

– Да, я ходила, – коротко сказала она.

– Ничего в этом особенного, ведь так? Я всегда говорил, что это розыгрыш. Только ты могла отправиться в эту отвратительную дыру и заставить меня жить в мерзком, забытом богом коттедже, все для того, чтобы ввести в заблуждение…

Он замолчал, уставившись на ее плащ.

– Черт возьми, Ширли, что это? – спросил он хриплым голосом.

Она сняла плащ.

– Кровь. Надо его сжечь.

Молодой человек стал бледным, как смерть, и ухватился за край стола.

– Что, что случилось? – спросил он – Ты… ты не стреляла, ведь нет?

– Не пришлось. Он был мертв.

– Мертв? – с глупым выражением на лице повторил он. – Что ты имеешь в виду – мертв?

– Застрелен. Вот видишь, не такое уж это было заблуждение, в конце концов.

Он опустился на стул, все еще изумленно глядя на нее.

– Черт возьми! – повторил он.

Казалось, что он старался прийти в себя от изумления.

– Кто же сделал это?

– Не знаю. Хотя все выглядит довольно просто. У него обыскали все карманы – должно быть, тот, кто убил его, знал о том, что мы собираемся встретиться. Иначе они не сделали бы этого.

– Откуда ты знаешь?

– У него не было этого с собой. Он успел сказать мне. Вероятно, испугался и не отважился принести это с собой.

Молодой человек протянул руку через стол и неуклюже погладил ее пальцы.

– Извини, сестренка. Тебе было так противно. Бедная девчушка!

Она сказала, тяжело вздохнув:

– Все нормально. Только досадно!

– Досадно! Легко сказать. Мы теперь не в лучшем положении, чем были до того. Если эта вещь, конечно, существует.

Она бросила на него сердитый взгляд.

– Хорошо, она существует. Я даже знаю, где она. Он сказал мне.

– Он сказал тебе?

При этих словах брат наклонился ближе.

– Где же она? – спросил он нетерпеливо.

Она встала.

– Думаешь, я скажу тебе? – ответила она высокомерно. – И ты выболтаешь все в первый же вечер, как напьешься?

– Черт возьми, это мое дело, не так ли? – вспылил он.

Она сказала холодно:

–Да, это твое дело, но выполнение его ты взвалил на меня. Хорошо, я выполнила его, но ты держись теперь от этого подальше, понял?

Он весь как-то сник, но все-таки упорно стоял на своем:

– Ты – девчонка. Ты не можешь сделать это, черт возьми, я даже слышать не хочу об этом убийстве.

– Я не уверена, что ты сделаешь это, – сказала она. – Ты бы лучше попридержал язык и вообще помалкивал.

Ее лицо смягчилось.

– Ох, Марк, ради Бога, брось пить хоть ненадолго! – сказала она. – Для этой работы нужны крепкие нервы, а какой толк от тебя, когда ты пьян каждый день?

– Хорошо, – пробормотал он, не глядя на нее. – Если честно, то сегодня это была не моя вина. Я даже не собирался идти в паб, но…

– Я знаю, – сказала она, – Ты встретил парня, который не хотел тебя отпускать. Я это уже слышала.

ГЛАВА II

Проехав совсем немного, Фрэнк Эмберли оказался в небольшом провинциальном городке Аппер Неттлфоулд в десяти милях от Карчестера. Он еще больше разозлился на себя, поняв, что не проморгай он поворот налево с Питтингли-роуд, не только бы вовремя приехал в Грейторн на поздний обед, но, главное, не оказался бы на месте мерзкого и, возможно, влекущего за собой разные неприятности убийства.

«Какого дьявола я отпустил ее?» – подумал он. Ответ не находился. Он нахмурился. «Чертов глупец!» – сказал он сам себе.

Он действительно не знал, что подтолкнуло его оставить женщину на дороге. Он не был впечатлительным, но ее нескрываемое хладнокровие удивило его, хотя сама девушка не произвела на него впечатление. Угрюмая девчонка! Из тех, кто ни перед чем не остановится. Но в то же время было ясно, что не она совершила преступление. Конечно, ему бы следовало доставить ее в полицию. Если она действительно не убивала того человека, то, во всяком случае, что-то знала об этом. Такое не скроешь от человека, у которого в избытке возможностей сталкиваться с убийствами почти каждый день. В то же время, приведи он ее в полицию, какие бы шансы у нее остались? Дело – швах. Добудь он еще доказательств, а он не сомневался, что их немало, и мог бы сам представить Верховному суду громкое дело.

Но это его не касается. Его обязанность совершенно определенная. И нельзя сказать, чтобы он слишком взволновался. Но если бы он не был осторожным, то оказался бы в незавидном положении человека, причастного к убийству. И все из-за чего? Он и сам, черт возьми, не знал.

Въехав в Аппер Неттлфоулд, Эмберли направил машину к полицейскому участку – старому строению из красного кирпича на рыночной площади. В участке он обнаружил молодого констебля с телефонной трубкой у уха и выражением смертельной скуки на лице. Тот взглянул на мистера Эмберли без всякого интереса и сказал в трубку, что ничего не слышит, хотя делал, видимо, все возможное, чтобы так оно и было. Потом он еще некоторое время послушал абонента и повторил свои слова, после чего повесил трубку.

– Слушаю, сэр? – сказал он, записывая что-то на листке бумаги,

Мистер Эмберли в это время сосредоточенно набивал табак в трубку.

– Сержант Габбинс тут? – поинтересовался он.

Молодой констебль подтвердил, что сержант Габбинс на месте.

– Хотелось бы его повидать, – сказал мистер Эмберли, зажигая спичку.

Молодой констебль посмотрел на него неприязненно. Его тяжелый взгляд скользнул по трубке.

– Очень срочно, – добавил мистер Эмберли.

– Я не знал об этом, сэр, – сказал констебль приглушенно. – Я передам сержанту.

Он вышел, а мистер Эмберли подошел к стене, чтобы прочитать объявление, красочно расписывающее, какие развлечения ждут тех, кто пожелает приобрести билет на ежегодный концерт для полицейских.

В дальнем конце комнаты открылась дверь с предостерегающей надписью на матовом стекле «Вход посторонним воспрещен», и появился дородный человек с грозно торчащими усами и багровым лицом.

– Итак, сэр, чем могу вам помочь? – спросил человек голосом, который должен был вызывать страх в сердцах правонарушителей.

Мистер Эмберли обернулся.

– Добрый вечер, сержант, – сказал он.

Суровость с лица сержанта как ветром сдуло.

– О, мистер Эмберли, сэр! – сказал он. – Давненько я не видел вас в наших краях, по меньшей мере полгода. Надеюсь, у вас все в порядке, сэр? Могу я что-нибудь для вас сделать?

– О, нет, – сказал мистер Эмберли. – Но думаю, вам следует знать, что на Питтингли-роуд находится мертвый человек.

Констебль, вернувшийся на свое место, открыл рот от изумления, но сержант воспринял это сообщение спокойно.

– Вы, вероятно, шутите, сэр, – сказал он снисходительно.

– Хотелось бы, – сказал мистер Эмберли, – но это не моя шутка. Вы бы лучше послали кого-нибудь туда. Я буду в Грейторне, если вы захотите повидаться со мной.

Улыбка исчезла с лица сержанта.

– Вы серьезно, сэр?

– Абсолютно. И совершенно в здравом уме. Человек находится в седьмой модели «остина», убит выстрелом в грудь. Очень грязная работа.

– Убийство, – сказал сержант. – Боже мой! Сейчас, сэр, одну минуту. Где, вы говорите, нашли его?

Мистер Эмберли подошел к столу и потребовал лист бумаги. Получив необходимое, он набросал план.

– Где расположен этот проклятый Питтингли, я не знаю, но машина находится приблизительно вот здесь, почти в миле от поворота к этому городишке. Я остановился спросить о дороге в Грейторн и обнаружил, что парень мертв. Возможно, убит. Я заехал к вам, но очень тороплюсь, так как уже на целый час опаздываю на обед.

– Хорошо, сэр. Вы приехали в Грейторн дня на два, так я понимаю? Будет расследование, но что я вам-то говорю об этом. Уилкинс, дозвонитесь до Карчестера. А вы не заметили чего-нибудь особенного, сэр? Никто не проезжал или не проходил в это время по дороге?

– Нет, впрочем, был сильный туман. Человек был еще теплый, когда я дотронулся до него, если эта деталь вам чем-то может помочь. Доброй ночи!

– Доброй ночи, сэр, и благодарю вас.

Констебль поднял трубку телефона и, пока сержант докладывал начальству о случившемся, молча стоял рядом, потирая подбородок и уставившись на дверь, которая захлопнулась за мистером Эмберли. Когда сержант повесил трубку, он сказал, как бы подводя итог своим рассуждениям:

– Да, он нахал, и в этом не может быть ошибки.

– Это мистер Фрэнк Эмберли, племянник сэра Хамфри, – сказал сержант. – Он очень умный молодой человек, вот он кто.

– Нагло ввалился сюда и рассказывает о мертвом человеке на дороге так, словно о каком-то обычном одуванчике, – проговорил констебль осуждающе.

– Для него – все это так и есть, – ответил строго сержант. – Если бы ты читал газеты, мой мальчик, то знал бы все о нем. Он – барристер[2]. С большим влиянием человек и, по всему видно, далеко пойдет.

– Ну, по мне, так может далеко не ходить, – сказал констебль. – Не нравится он мне, сержант, это факт.

– Пошли мне Харпера и перестань слоняться по комнате, – приказал сержант. – Таких, как ты, которым не нравится мистер Эмберли, полно, но это его не волнует.

Тем временем машина Фрэнка Эмберли неслась по направлению к Хай-стрит. Выехав из Аппер Неттлфоулда, он уже не сомневался в правильности пути и доехал до Грейторна – большого, прочного каменного дома, стоявшего на склоне, ведущем к реке Неттл, меньше, чем за десять минут.

В холле его встретила кузина, озорная девица лет восемнадцати, которой непременно хотелось узнать, что с ним приключилось.

Он скинул пальто и смерил мисс Мэтьюс испепеляющим взглядом.

– Все твоя короткая дорога, – сказал он язвительно.

Филисити хихикнула:

– Ты осел, Фрэнк. Заблудился?

– Еще бы.

Он обернулся к вошедшей в холл тетке.

– Простите, тетя Марион. Это не моя вина. Я намного опоздал к обеду?

Леди Мэтьюс обняла его и сказала уклончиво:

– Дорогой Фрэнк! Ужасно опоздал, суфле из сыра совсем остыло. Дорогая, скажи кому-нибудь о Фрэнке. О, да здесь Дженкинс! Дженкинс, мистер Эмберли приехал.

Она одарила очаровательной улыбкой племянника и удалилась в гостиную. Эмберли усмехнулся и крикнул ей вслед:

– Тетя Марион! Мне следует переодеться?

– Переодеться, дорогой мальчик? Нет, конечно, нет. Ты не потерял свой багаж, не так ли?

– Нет, но сейчас уже десятый час.

– Ужасно, мой дорогой. Мы боялись, что ты попал в аварию.

Филисити ухватилась за рукав кузена:

– Фрэнк, ты не мог плутать целый час! Признавайся! Ты поздно выехал?

– Ты маленькая бестия, Филисити. Отпусти меня, мне надо умыться.

Минут через пять он снова спустился вниз и был препровожден Филисити в столовую. Пока он ел, она сидела рядом, положив локти на стол и уткнув в ладони подбородок.

– Бал будет в среду, – объявила она.

Фрэнк застонал.

– Ты захватил с собой маскарадный костюм? – спросила Филисити с беспокойством.

–Да.

– Какой он? – пристала к нему Филисити, сгорая отвечного женского любопытства.

– Костюм Мефистофеля. Вполне подходит к моему представлению о красоте.

– Видишь ли, я собираюсь предстать Пуховкой и твой костюм к моему совсем не подходит.

– Господи прости! Пуховка! Слушай, а ради чего и где будет этот бал?

Она широко открыла свои темно-карие глаза:

– Боже! Разве мама не написала тебе об этом в письме?

Он рассмеялся:

– Письма тети Марион точь-в-точь как ее манера разговаривать – самое важное всегда упускается.

– Ну, бал состоится в поместье Нортон. В честь помолвки Джоан.

– Джоан?

– Ты же знаешь! Джоан Фонтейн. Ты, должно быть, встречал ее здесь.

– Красивая девушка с большими глазами? А кто жених?

– О, сущий ангел. Его зовут Коркрэн. Уверена, у него полный сундук денег. Как бы Тони было, они помолвлены, и бал устраивают как бы в их честь.

–Подожди минуту. Какое у парня имя?

–У Коркрэна? Тони. А что?

Фрэнк поднял брови.

– Старик Корке! Думаю, это он. Он учился со мной в школе.

– Какая для него удача! – подчеркнуто вежливо сказала мисс Мэтьюс.

В этот момент дверь открылась, и вошел высокий, худой, седовласый человек.

Фрэнк встал:

– Добрый вечер, дядя.

Сэр Хамфри пожал ему руку:

– Ну что, Фрэнк? Я только услышал, что ты приехал. Что тебя задержало?

– Не что, а кто. Филисити, сэр. Она рассказала мне о короткой дороге. Но все оказалось наоборот.

– Поэтому великий мистер Эмберли заблудился! Могущество попрано, Фрэнк.

– Боюсь, да, сэр.

– Все дело в том, что он выехал не вовремя, – возмущенно сказала Филисити. – Бесполезно говорить, Фрэнк, что ты был очень занят, потому что я прекрасно знаю, что ты… как, папа, называется то, что барристеры получают летом – каникулы? Так вот ты на каникулах. И знаешь, папа, он говорит, что знает жениха Джоан.

Сэр Хамфри, наблюдавший, как его племянник заканчивает свою трапезу, пододвинул к себе графин с портвейном.

– Действительно? Необычайно безмозглый юнец, как я полагаю, но из прекрасной семьи. Этот костюмированный праздник, судя по всему, устраивают в честь их помолвки. Филисити очень дружна с мисс Фонтейн.

Мистеру Эмберли стало ясно, что эта дружба не по сердцу сэру Хамфри. Мысленно он перебрал все данные, касающиеся семейства Фонтейн, но не нашел ничего значительного.

В это время Филисити позвали к телефону.

Фрэнк решил открыть дяде причину опоздания.

– Это не совсем правда.

– Что не совсем правда? – поинтересовался сэр Хамфри, наполняя вторично свой бокал.

– Насчет того, что я заблудился. Я действительно плутал, но не целый час. Я столкнулся с убийством.

– Господи, спаси мою душу! – воскликнул сэр Хамфри, хватаясь за пенсне.

Он поправил его на костлявом носу и уставился на племянника с удивлением.

– Кто же убит?

– Представления не имею. Человек средних лет, одет респектабельно. Не могу сказать, кто он по профессии. Возможно, торговец или что-то в этом роде. Он был в седьмой модели «остина» на Питтингли-роуд.