Конечно, не будь у Фредди трех ветреных сестер, он мог бы и не постичь сути этой чрезвычайно запутанной и бессвязной истории, но общение с сестрами свое дело сделало. Быстро распознавая и привычно отбрасывая все не имеющие отношения к делу детали, которыми мисс Броти уснащала свою историю, он понял, что речь идет о сэре Генри Осфорде, который попросил у матери мисс Броти руки ее дочери, и о матери мисс Броти, которая убьет дочь, если та откажет сэру Генри.
      Понимая, как возбуждена мисс Броти и как бесполезно сейчас взывать к голосу ее разума, Фредди дал ей выговориться, дал ей представить всяческие напасти, которые, по ее мнению, предпочтительней ее брака с сэром Генри. Услышав, что она скорее решилась бы быть распятой или заживо сваренной в кипящем масле, и поощренный ее многочисленными упоминаниями о Камилле, он осведомился, знает ли шевалье об этом несчастье. Две крупные слезинки задрожали на кончиках ее ресниц, и она промолвила:
      – О нет, нет, какая была бы польза? Мама никогда, никогда не согласится на мой брак с ним, а это причинит ему такие мучения!
      И как раз в этот момент в голову Фредди пришла блестящая идея. Он был так ею поражен, что даже цыкнул на мисс Броти, которая отвлекла его своим монологом:
      – Вы мне мешаете думать, – тут же извинился он. – А здесь очень важно все взвесить, чтобы не промахнуться.
      Она послушно замолчала, временами взглядывая на него, но не осмеливаясь обращаться к нему снова. Они опять подошли к месту, откуда был виден дом леди Букхэвен, и тогда он резко сказал:
      – Вот что. Я спрячу вас у своей сестры. Ваша мама, вероятно, не будет искать вас здесь?
      Она задрожала.
      – О, если она догадается!.. Прямо сейчас она меня не хватится, потому что уехала в город и не знает, что я убежала из дома моего дяди сразу же вслед за ней. Но…
      – Это не важно, – заявил Фредди. – Скажите дворецкому сестры, чтобы он отвечал, что вас здесь нет. Скелтон очень надежен.
      – Но как я могу вторгаться к леди Букхэвен? – запротестовала Оливия. – Она не может мне помочь, и, право же, я не могу ее просить об этом!
      – Но надо же вас где-то спрятать, пока я улажу это дело, – пояснил Фредди, – пока я смогу все устроить.
      Она сжала руками его руку и выкрикнула:
      – Устроить! О, сэр, вы это сможете?
      – Попытаюсь, – сказал он. – Не ручаюсь, что все получится, но попробовать стоит!
      Многие, конечно, усомнились бы в способности мистера Стандена уладить вообще хоть что-нибудь, но мисс Броти была не из их числа. Столь элегантный джентльмен, к тому же помолвленный с ее дорогой мисс Чаринг. Нет, она не пыталась больше протестовать, но вяло последовала за ним вверх по лестнице дома леди Букхэвен.
      Несколько удивленный Скелтон впустил их в дом, сказав при этом, что миледи только что попросила вызвать ее экипаж.
      – Не имеет значения! – проговорил Фредди, вручая ему шляпу и перчатки. – Где она?
      – Полагаю, сэр, что в своей гардеробной. Я пойду, сообщу миледи, что вы вернулись.
      – Этого делать не надо. Отведите мисс Броти в салон! И учтите, Скелтон! Если кто-нибудь будет о ней спрашивать – ее здесь нет, и вы ее не видели!
      За свою долгую и успешную карьеру Скелтон немало имел дел с эксцентричными молодыми джентльменами. Раньше он не относил к ним мистера Стандена, а теперь был шокирован, обнаружив, что ошибся в своем мнении. Однако он скрыл свои чувства и отвел осунувшуюся мисс Броти в салон, а Фредди тем временем проскользнул в гардеробную своей сестры.
      – Боже милостивый, Фредди! – увидев его, воскликнула Мег. – Ну что?
      В глазах у нее вспыхнул огонек надежды. Она отложила в сторону шляпу, которую собиралась надеть на голову, и с живостью спросила:
      – Ты все-таки решил рассказать мне этот секрет?
      – Не этот, – Ответил Фредди. – Я расскажу тебе о другом! – Заметив, что она оскорбилась, он быстро добавил:
      – Я тебя не обманываю! А хотелось бы! Чертовски нелепое дельце! Дело в том, что мне нужна твоя помощь.
      Несколько успокоенная, но все еще с недоверием, она уставилась на него, ожидая объяснений.
      – Я привел эту девчонку Броти, – пояснил Фредди. – Поместил ее в салон.
      – Можешь увести ее назад! Я не желаю ее видеть! – резко заявила Мег.
      – Да я и сам не хочу ее видеть. Я бы с удовольствием избавился от нее. Но ты ведь знаешь, что в ней заинтересован двоюродный брат Кит?
      – О да, я знаю, что Китти пыталась их сосватать, но я не думаю, что они – подходящая друг другу пара.
      – А мне кажется, что для нее это лучшая партия.
      – Для нее! Ну, а как для шевалье?
      – Послушай, Мег! Я сейчас скажу тебе кое-что, что ты не должна повторять. Я должен доверять тебе.
      – По-моему, до сих пор я не давала тебе повода усомниться во мне. Я ни разу тебя не подводила.
      – Эта история не из тех, что может ходить по городу! – сказал Фредди, на которого слова сестры не произвели особого впечатления. – Помнишь, что мы говорили о шевалье до того, как Джек притащил его сюда?
      Заинтригованная Мег только и сказала:
      – Нет.
      – Да нет – помнишь! Я тогда сказал Кит, что с ним нельзя сближаться, его не стоит вводить в порядочное общество.
      – Ах, это. Ну и что?
      – А то, что так оно и оказалось, – пояснил Фредди. – Никакой он не шевалье вовсе: чертовски скользкий тип! Правда, правда. Как я и думал – бильярдный проныра!
      – Да, нет же, Фредди! – побелев, выкрикнула Мег. – Бедная Китти! Она знает?
      – Этот балбес рассказал ей. Дело в том, что Кит должна избавиться от него тоже!
      – Боже мой, конечно! Только подумай, какой скандал, если кто-нибудь узнает!
      – Вот именно! Чертовски неловкое положение. Хоть режь меня, если я могу сказать, как из него выпутаться. Но только что мне пришла в голову идея. Избавиться от обоих сразу!
      Мег уставилась на него.
      – От обоих? Ты хочешь сказать и от мисс Броти тоже?
      – Вот именно. Бедняга в крайнем смущении и замешательстве! Осфорд сделал ей предложение, а она хочет его как черт ладана. Примчалась просить Кит помочь ей. Я встретил ее в сквере, и она рассказала мне все это. Очень счастливый, как я полагаю, случай отправить обоих во Францию.
      – Ты, должно быть, рехнулся!
      – Вовсе нет. Они влюблены друг в друга. По крайней мере девчонка влюблена: только и говорит о своем Камилле. Кит утверждает, что д'Эврон тоже – без ума! И неудивительно!
      По-видимому, попался на удочку гораздо сильнее, чем можно подумать. Трудность в том, что ему не на что надеяться.
      – Да, это точно! Я сталкивалась с этой одиозной, интригующей женщиной…
      – Пусть бежит с ней. Я собираюсь предложить ему это, – проговорил он.
      – Фредди! – чуть не задохнулась шокированная сестра.
      – Не надо визжать, – заявил Фредди. – Чертовски хорошее решение!
      – Да просто скандальное! А «визжать» мне говорить не надо. Когда так говоришь, мне хочется ударить тебя! Ей гораздо лучше выйти за сэра Генри!
      – Да нет же, – резко возразил Фредди. – Во-первых, это вовсе не тот человек, за которого кому бы то ни было лучше выйти замуж, во-вторых, он несколько чокнутый, ведь если бы он был вполне в своем уме, то вряд ли предложил свою руку этому образчику добродетели! Если она за него выйдет, то, как пить дать, будет устраивать такие скандалы, что за год перевернет весь город вверх дном, поскольку, я думаю, она просто не умеет делать все пристойно.
      – Допустим, но какое к тебе это имеет отношение? – спросила Мег.
      – То есть, как это – какое! – фыркнул Фредди. – Хорошенькое дело, если подруга Кит станет притчей во языцех у всего города и, весьма вероятно, втянет Кит в свои интриги! Если ты думаешь, что Кит не будет пытаться вытаскивать ее из всех этих передряг, то ты не знаешь Кит!
      На Мег произвела огромное впечатление такая крайне практическая точка зрения, и она с сомнением произнесла:
      – Да, но побег… Мне это не нравится!
      – Разумеется, это крайняя мера, – проговорил Фредди с ноткой суровости. Учти, я еще не знаю, как на это посмотрит двоюродный брат Кит, поэтому я пока ничего не сказал этой девице. Если он не захочет, я буду в стороне. Сейчас пойду к нему. Приюти пока эту девицу.
      – Фредди, я не хочу в этом участвовать! Только подумай, как рассердятся Букхэвены, если это дойдет до их ушей. Кроме того, во что я вляпаюсь, если миссис Броти узнает, что я помогала ее дочери в чем-то постыдном!
      – Никто не узнает: велел Скелтону говорить, что ее здесь нет, если кто-нибудь спросит, – ответил Фредди. – Не могу больше оставаться, чертовски много дел!
      Он побежал вниз по лестнице. Остановился, заглянул в салон и сказал Оливии, что он скоро вернется, после чего, наконец, вышел из дома и направился в сторону Дьюк-стрит.
      Ему посчастливилось застать шевалье дома. Собственно, шевалье вставал поздно, завтракал в полдень и поэтому принял неожиданного гостя в роскошном халате, за который извинился.
      – Ах я еще en deshabille! У меня последняя ночь была из тех, что вы, наверное, назвали бы веселенькой!
      Говоря это, он поставил стул для Фредди. Хотя он улыбался, но в ярких глазах его была озабоченность, и в нем чувствовалась некая напряженность. Он помог Фредди снять плащ, но тот покачал головой, проговорив:
      – Я не собираюсь долго задерживаться: куча дел! Шевалье поклонился и повернулся, чтобы достать из буфета бутылку и два бокала.
      – Выпьете бокал мадеры?
      – С удовольствием, – проговорил Фредди. – Я пришел поговорить с вами по дьявольски щекотливому делу, д'Эврон. Думаю, что вы догадываетесь по какому.
      – Действительно, – сказал шевалье после недолгой паузы. – Моя кузина кое-что вам рассказала?
      – Да, я уже знаю, – ответил Фредди и добавил извиняющимся тоном. – В городе все про все знают.
      – Quoi? – вспыхнув, воскликнул шевалье. – Что-то в моем ton или моем tenue выдало меня?
      – Нет, нет, ничего похожего! – успокоил его Фредди. – Не надо сердиться! Дело в том… ну это то, что я когда-то сказал своему отцу: нельзя быть в городе и не узнать птицу по…
      Он замолчал, испытывая неловкость, словно это несчастливое вспоминание мешало ему. Шевалье рассмеялся.
      – Ах, я могу подсказать слово! Я стал весьма au fait ваших идиом. Вы хотите сказать «по полету», я полагаю!
      – Да, так и есть, – признался Фредди. – Это не ваш ton. Черт меня подери, если я знаю, что это такое! Просто, я полагаю, вы чуточку напускаете туману.
      – Смею надеяться, что другие, как бы это сказать? Не столь смышлены и догадливы! Или вы пришли разоблачить меня?
      – Нет, конечно, – ответил Фредди. – Какая глупость! Я помолвлен с вашей кузиной и вовсе не хочу никаких неудобств и скандалов. Более того – я не желаю вам никакого зла.
      Шевалье отвесил насмешливый поклон и начал разливать вино.
      – Благодарю! Ну, итак, полет – это я! Действительно я живу d'invention! Я рискую, это правда, но, вероятно, не столь сильно, как думают некоторые. И я хочу предупредить вас, мистер Станден, что если вы пришли угрожать мне, то я вцеплюсь вам в лицо, вот так! Как я вцепился в лицо вашего любимого двоюродного братца.
      – Которого? – поинтересовался Фредди. – То есть я хочу сказать, что у меня множество двоюродных братьев! Вполне безопасно запустить пальцы в лицо моего кузена Долфинтона, но если вы имеете в виду кузена Джека, – а вы, мне кажется, его имеете в виду, то это глупая затея. С ним опасно ссориться.
      – Успокойтесь! Он не собирается разоблачать меня, так как не осмеливается на это!
      – Возможно, он и не станет этого делать, – согласился Фредди. – Но не очень-то полагайтесь на то, что он не причинит вам зла. Он, кажется, очень редко бывает долго к кому-то привязан. Как бы то ни было, это меня не касается.
      С задумчивым выражением он отхлебнул вина.
      – Если подумать, может, вы и окажете этим услугу Джеку, – заметил он.
      – A quoi sort de le fair? Если я решусь на это, я должен буду остаться в Англии. Поверьте мне, я его не боюсь! Он это знает! Немного удивительно и забавно, почему он взял на себя столько труда убедить меня вернуться в свою страну. Я сам уже некоторое время назад стал подумывать об этом. Поэтому я смеялся sous cape! Ему льстит, что я уеду, потому что он меня попросил? Вы пришли для того, чтобы убедить меня уехать, сэр? Cela nen vaut pas le peine!
      – Я пришел к вам, чтобы сказать, что мисс Броти в чертовски неприятном положении, – спокойно проговорил Фредди.
      Шевалье шел к окну, но при этих словах быстро повернулся.
      – Вы сказали, что мисс Броти в затруднении?
      – Вот именно, – кивнул Фредди. – Она сбежала из отеля «Ханс-Кресент». Конечно, это не дело, но нельзя ее винить. На меня за всю жизнь не сваливалось столько напастей, сколько на нее сейчас одним разом! А кроме того, – добавил он, – это плохая часть города. Я не хотел бы там жить.
      – Ради Бога! – нетерпеливо воскликнул шевалье. – Что с ней? Где она?
      – Я оставил ее у своей сестры, – ответил Фредди. – Она приехала просить Кит помочь ей.
      – Ах, у нее золотое сердце, у этой Китти, и она ей поможет! – воскликнул шевалье, и лицо у него чуть просветлело.
      – Смею сказать, она могла бы, но ее там нет, – флегматично проговорил Фредди.
      – Нет там! А где же она?
      – Уехала к моему двоюродному деду. Бедная девочка в полном тупике и не знает, что ей делать! Мне показалось, лучше всего прийти к вам и рассказать об этом. Это первое место, о котором подумает эта тетка Броти, когда хватится ее искать.
      – Но скажите мне, прошу вас! Это не – mon Dieu – то, что мадам узнала..? Это не я причина..?
      – О нет, нет, ничего похожего! Вы знаете сэра Генри Осфорда? Он сделал ей предложение.
      – Этот старец! – презрительно проговорил шевалье. – Я хорошо знаю намерения мадам Броти, но Оливия будет смеяться над этим Vieillard!
      – Когда я ее увидел, ей было не до смеха. Она заявила, что мать убьет ее, если она не послушается. Не думаю, что она это действительно сделает, но нет нужды объяснять, что мисс Броти действительно в чертовском затруднении, вы же знаете! Вся дрожит.
      – Ах, la pauvre! Это же dragon de femme, ее мамочка, но она не может принудить этого ангела прийти к алтарю, что бы там ни было! Она будет брюзжать, браниться, угрожать, но не сможет повредить собственной дочери! Этот сэр Генри будет забыт… и я тоже должен быть забытым!.. И однажды, я уверен, она встретит… и будет счастлива. Как подумаю об этом – сердце разрывается, но я должен желать этого ради нее и должен приучить себя к этой мысли!
      – Вам вовсе не стоит себя к этому приучать, – неторопливо проговорил Фредди, на которого эта тирада, по-видимому, не произвела никакого впечатления. – Этого не будет.
      – Она не даст согласия на брак, эта radoteir!
      – Это действительно маловероятно. Но, мне кажется, она примет карт-бланш от моего кузена Джека, – грубовато проговорил Фредди.
      – Нет! Нет! – воскликнул шевалье, бледнея. – Вы не должны говорить ничего подобного!
      – Как раз должен. Вполне понятная вещь. Запуганная своей матерью, она не желает возвращаться к ней. Вы уезжаете во Францию, что ей еще остается делать! Вам следует знать, что Джек будет обращаться с ней чертовски хорошо, по крайней мере пока она будет находиться под его защитой. Трудность в том, что такое дельце теперь редкость. Учтите, я не хочу сказать, что Джек оставит ее без гроша, так как он этого не сделает. Подло так поступать, а он не подлый. Но…
      – Стоп! Стоп! – хрипло проговорил шевалье. Он бросился на стул возле стола и закрыл лицо руками. – Каждое ваше слово – это пытка! Ах, зачем только я ей встретился? Я навлек на нее несчастье!
      – Вовсе не вижу этого, – возразил Фредди. – Чертовски хорошо, что вы ей встретились! Вы можете ее спасти.
      Пальцы шевалье, погрузившиеся в блестящие каштановые локоны, быстро разрушили прекрасный образчик парикмахерского искусства, созданный модным мастером Браммелом. Фредди смотрел на это с болезненным неодобрением. Какой толк из этого может выйти, – просто бессмысленное разрушение!
      – Вы не понимаете! – ревел шевалье. – Я бы отдал все, мою жизнь, но я беспомощен! Я не могу помочь ей, я меньше, чем кто-либо! Можно сказать, я au bout de mon Latin!
      – Ну я бы ничего подобного не сказал бы, хотя бы уже потому, что не слишком силен во французском, и, черт меня дери, если я понимаю, что это значит. Отец мой знал, они говорили в свое время очень много по-французски, как и по-итальянски. Они устраивали увеселительные поездки по всему континенту, вы знаете. Этот Бонапарт положил всему этому конец, вот почему я никогда не совершал Гран-Тур. Не то что я жалуюсь. Никогда не думал, что мне это очень понравится, сказать по правде.
      Шевалье уставился на него довольно диким взглядом.
      – О чем вы говорите? Это совершенно hors de propos! Вы принесли мне убийственную весть и толкуете о Гран-Тур! Вот уж en effet совершенно по-английски!
      – Ну и как же, черт подери, может быть иначе? – разумно заявил Фредди. – Я только хочу сказать, что не говорю по-французски!
      Шевалье еще раз обхватил голову руками и с горьким смехом проговорил:
      – Вы просто совершенно бесчувственны!
      – Возможно, я и бесчувственен, но я не стал бы сидеть и драть у себя волосы, когда кто-то пришел бы и сказал, что Кит в опасности! – возразил Фредди ехидно. – Очень это ей бы помогло!
      Шевалье поднял голову и воздел руки.
      – Но как вы не можете понять, что у меня совсем нет возможности ей помочь? Эта женщина никогда не позволит мне жениться на Оливии! Ах, не думайте, что я не забочусь, что я не желаю всем сердцем назвать ее своей, взять ее во Францию, увезти далеко от такой матери, от этого Осфорда, от этой rone, от вашего кузена!
      – Ну, так какого дьявола вы этого не делаете? – резко спросил Фредди. – Никогда не видел человека, столь пылко говорящего и ничего не делающего!
      Шевалье уронил руки. Он сел, уставившись на Фредди словно громом пораженный.
      – Сделать это? – повторил он. – Вы хотите сказать – an enlevement? Фредди вздохнул.
      – Я все время говорю, что не очень-то владею французским…
      – Pardon!
      – Смею надеяться, что вы имеете в виду тайное бегство, – проговорил Фредди. – Вот именно, увезите ее во Францию до того, как ее разыщет мать.
      У шевалье вспыхнули глаза.
      – Неужели вы считаете меня таким подлым! – воскликнул он.
      – Да вовсе нет, вы ошибаетесь, потому что я ничего такого не предполагаю. Мне не кажется, что вы тупоголовы!
      – Но… Это ведь бесчестие! Я говорил вам, что уважаю этого ангела, обожаю ее больше, чем вы думаете. Похитить ее подобным образом… я игрок, авантюрист, но разве это не подло?
      – Я не назову это подлостью, – проговорил Фредди. – Конечно, это не подвиг, я этого не утверждаю. Учтите, что, если вы не собираетесь жениться на ней, и затевать это нечего!
      – Если бы было возможно, я бы женился на ней немедленно, – порывисто заявил шевалье.
      – Ну так женитесь на ней, как только окажетесь во Франции!
      Шевалье начал мерить комнату шагами.
      – Я отвезу ее к своей матери. Она не такая, как мадам Броти, будьте спокойны.
      – Прекрасная идея, – одобрил Фредди.
      – Отец, ах, сначала он рассердится, но, конечно, смягчится, когда увидит моего ангела.
      – Должен, – согласился Фредди. Шевалье посмотрел на него.
      – Скажите мне вы, представитель одной из самых достойных и благородных семей, должен я так поступить?
      – Черт возьми, да о чем же я толкую! Более того, нельзя терять времени!
      У шевалье возникло сомнение:
      – Скажите, а она может довериться мне? Такая юная, такая невинная!
      – А почему же нет? То есть я хочу сказать, у нее нет никаких причин не доверять вам.
      Шевалье набрал воздуха и раскрыл руки.
      – La tele me tourne! За какие-то полчаса вы видели меня plonge dans le desespoir! Затем пришли вы comme ange tutelaire и перенесли меня в рай!
      – Весьма рад оказать вам услугу, – пробормотал Фредди. Шевалье нервно рассмеялся.
      – Ах, у меня нет слов.
      – Действительно? – с надеждой проговорил Фредди. – Это хорошо, у нас уже нет времени на болтовню! Умные, как вы знаете, никогда не говорят много!
      – Вы… – проговорил шевалье с дрожью в голосе. – Вы разрешите по крайней мере поблагодарить вас!
      У Фредди чуть не полезли глаза на лоб от ужаса, когда он на какое-то страшное мгновение подумал, что шевалье имеет намерение обнять его. Однако француз ограничился тем, что сжал обе его руки и воскликнул взволнованным голосом:
      – Благодетель вы мой.
      – Нет, нет, уверяю вас ничего подобного! – заявил Фредди. – Другое дело, что я не знаю, как вы сможете устроиться с наличными! Так случилось, что при мне оказалась довольно большая сумма: я подумал, что она мне понадобится, но оказалось, что нет. Прошу вас, не колеблясь, сказать мне, может быть вам нужны деньги?
      – О как вы щедры и великодушны! – проговорил шевалье, яростно пожимая ему руку. – Но, нет, у меня тоже есть кругленькая сумма денег! – Бесенок озорства мелькнул в его глазах. – Должен ли я вам об этом сказать? Да, ибо разве вправе я держать от вас что-то в тайне? Ваш кузен удостоил меня такой большой чести пригласить меня в свое logement, имея, как он сказал мне, envie сразиться со мной в пикет. Eh, bien, он действительно играл неплохо, но я был рассержен, pour raison a moi connue, и решил, что он никак не должен выиграть. C'est du genre comique, n'estce pas?
      – Путаете карты, да? – спросил Фредди. – Ну да мне все равно. Это не мое дело. Рискну утверждать, что он выкарабкается, такие не сдаются. Наша задача нанять фаэтон! Не слишком-то удобно путешествовать с почтой. Заметьте, они никогда не покидают главный почтамт до наступления ночи. Чертовски неприятное занятие путешествовать ночью! Кроме того вам необходимо покинуть город немедленно.
      – Soyez tranquil! То есть, будьте спокойны. Я отправляюсь нанять почтовую карету немедленно! За одну ночь нужно добраться до Дувра, пакетбот, вы должны знать, отходит оттуда где-то после восьми, утром. Не бойтесь! Мой ангел будет королевой, а я ее рабом!
      Фредди был увлечен своими собственными мыслями и в ответ только неопределенно кивнул. Шевалье, разжав, наконец, руки, принялся ходить по комнате и строить планы предстоящей борьбы. Фредди его бесцеремонно прервал.
      – Знаете, что! – сказал он. – Я привезу ее к вам! Не надо вам ехать за ней к моей сестре. Хорошо бы также, чтобы вас и здесь никто не видел. Вы знаете «Голден Кросс»? Очень симпатичный дом на Чаринг-Кросс. Встретимся там через час. Хорошо бы не повстречать кого-либо из знакомых. А теперь надо вернуться на Беркли-сквер: не хочу больше терять времени! Я должен уладить одно важное личное дело.
      Он взял свою шляпу, эбонитовую трость и вышел, не дослушав благодарности и протесты шевалье.
      Снова оказавшись на Беркли-сквер, он застал свою сестру, вежливо, хотя и без энтузиазма, развлекавшую мисс Броти, в гостиной. По изнуренному выражению лица одной из женщин и отпечатку непреходящего продолжительного страдания на другом было понятно, что попытки Мег отвлечь свою гостью от невеселых мыслей не увенчались успехом. Когда Фредди вошел, Оливия, взглянув на него, прижала руки к затрепетавшей груди и воскликнула:
      – Сэр, что вам удалось сделать?
      – Все, что я делал, мне удалось, – ответил Фредди. – Я отвезу вас в «Голден Кросс», и через час вы уже сможете увидеться с д'Эвроном. Я надеюсь, что к ужину вы будете в Дувре. Пакетбот через Кале отходит завтра утром.
      Это лаконичное объяснение произвело на обеих женщин ошеломляющее действие. Мег, первой сумевшая обрести дар речи, закричала:
      – Тайное бегство? Она не должна этого делать! Фредди, ты, должно быть, сошел с ума!
      Но Оливия, несколько секунд глядевшая на Фредди в немом восхищении, полностью смутила его, схватив его руки и принявшись их целовать.
      – О, дорогой мистер Станден, как мне вас благодарить? – восклицала она. – Как вы добры! О! Я так счастлива!
      – Я в этом не сомневаюсь, – пробормотал Фредди, высвобождая свои руки. – Д'Эврон тоже очень счастлив. То есть счастлив забрать вас, так что вы можете полностью на него положиться. Он сказал, что вы будете королевой или что-то еще такое в этом роде, я не помню точно, что.
      – Но, Фредди, знает ли она всю правду? – спросила Мег. – Что он на самом деле, не тот, за кого себя выдает? Что он…
      – О, разумеется, мэм, я все-все знаю! – заверила ее Оливия. – О, умоляю, не говорите, что я не должна ехать к моему Камиллу!
      – Но…
      – Пойдем-ка, Мег, мне нужно тебе кое-что сказать! – прервал ее Фредди, схватив за руку и потащив к двери.
      Очутившись в другой комнате, он ее отпустил, и сказал тоном, полным осуждения:
      – Ты что, собираешься ставить палки в колеса? И как раз тогда, когда надо ехать быстрее, чем когда-либо! Попридержи лучше язык.
      – Хорошо, но Фредди, я подумала…
      – Лучше бы ты этого не делала, потому что еще никогда не получалось ничего хорошего, когда ты начинала думать.
      Мы окажемся в дурацком положении, если станем тебя слушать.
      – Ты самое странное создание, которое я когда-либо видела! – возмущенно сказала Мег. – Умоляю тебя, подумай, в какой ситуации окажусь я, когда эта ужасная женщина обнаружит, что я помогла ее дочери сбежать с мужчиной!
      – Она не обнаружит этого. Надо будет только предупредить ее не упоминать о тебе. Когда Скелтон скажет ей, что девушки здесь не было, она должна будет подумать о д'Эвроне. Не найдя его на месте, она обнаружит, что он уже расплатился по счету, в конце концов, я на это надеюсь, и уехал! И ей все станет предельно ясно! А теперь будь хорошей девочкой, Мег, и ради всего святого, не пытайся думать! Кроме того, есть кое-что поважнее, что надо сделать немедленно… Не может же мисс Броти уехать без ночного халата! Ты должна дать ей все, что ей может понадобиться в Париже.
      – Что? Ты хочешь, чтобы я отдала этой несчастной девушке свою собственную одежду? – спросила Мег.
      – И не забудь о ночном халате! И дай ей, кстати, еще и шаль.
      – Если я сделаю так, как ты говоришь, обещаешь ли ты никогда не говорить маме, что я имела хоть какое-то отношение к этому жуткому делу?
      – Я обещаю тебе все, что угодно! – опрометчиво сказал Фредди.
      – О, ну тогда все в порядке! – сказала Мег и ушла обратно в гостиную пригласить Оливию пройти наверх в ее спальню.
      Некоторое время спустя Фредди усадил мисс Броти в наемный экипаж, велел извозчику направляться к «Голден Кросс», и сам сел рядом с девушкой. Около их ног покоился скромный дорожный саквояж, а через руку мисс Броти была перекинута шаль. Щеки девушки покрывал нежный румянец, глаза мягко поблескивали, а сама она, казалось, пребывала в каком-то приятном сне. Она встрепенулась, услышав голос Фредди, обращавшийся к ней, и повернулась в его сторону:
      – О, простите! Я не расслышала!
      – Я просто хотел убедиться, что все в порядке, – сказал Фредди. – Моя сестра дала вам все, что может понадобиться?
      – О да, она была очень добра, и она упаковала мою сумку своими собственными руками! Мне было просто даже не удобно!
      – Сама упаковала, да? В таком случае, готов поспорить, что она что-нибудь забыла!
      – Нет, я уверена, что нет! О, она заставила меня принять от нее такое замечательное платье, для того чтобы надеть его, когда я приеду в Париж. Потому что, сказала она, то, что сейчас на мне, будет сильно помято в путешествии!
      Надежда блеснула во взгляде мистера Стандена.
      – Лиловое? – спросил он.
      – Нет, оно не лиловое, оно зеленое, из чудесного батиста! Он вздохнул.
      – Конечно, разве она расстанется с лиловым, – сказал он горестно.
      Он перебрал в уме вещи, которые, по его мнению, должны были быть необходимы женщине в длительном путешествии, и внезапно сказал:
      – Щетка и расческа. Зубная щетка.
      Мисс Броти повернулась и поглядела на него.
      – О, Боже мой! Я об этом совсем не подумала… Что же мне теперь делать?
      – Остановиться и купить их, – решительно ответил Фредди. – Хорошо, что вы сказали мне, что чемодан паковала моя сестра. Где вы обычно покупаете подобные вещи?
      – Я не знаю, – растерялась Оливия. – Мне еще не представлялось случая покупать их с тех пор, как я приехала в этот город. О, я уверена, они должны быть в «Ньютонс» на Лесистер-сквер, только я… у меня осталось всего два шиллинга в кошельке, и я боюсь идти в «Ньютонс», потому что могу встретить там маму!
      – Я куплю их для вас, – сказал Фредди, высовывая голову из окна и давая извозчику новое направление.
      – О, мистер Станден, вы так..! Нет, нет, вы не должны этого делать!
      – Нет, должен, – сказал Фредди. – Нельзя ехать во Францию без зубной щетки. Свадебный подарок!
      Оливия не видела в том, чтобы ехать без зубной щетки, ничего невозможного, но все же сердечно его поблагодарила. Пока он пребывал среди опасностей «Ньютонс», она оставалась в экипаже, опасаясь каждую секунду увидеть в окне лицо своей матери. Но подобный ужас ее миновал; и через некоторое время мистер Станден снова очутился рядом, положив ей на колени красиво упакованный сверток, и экипаж загрохотал по направлению к Чаринг-Кросс.
      Здесь, во дворе «Голден Кросс», шагая туда-сюда, с часами в руке и озабоченным выражением лица их ждал шевалье. Когда он увидел Оливию, выглядывавшую из окна экипажа, он сунул свои часы обратно в карман и протянул руки к открытой дверце, восклицая:
      – Mon ange, ma bien-aimee!
      – Мой Камилл! – вскрикнула Оливия, падая из экипажа прямо в его объятия.
      Они страстно обнялись. Станден, высадившись из старого экипажа более традиционным способом и оглянувшись на заинтересованного извозчика, понял, что должен с ним объясниться.
      – Не уезжай далеко! – коротко сказал он. – Ты мне еще понадобишься. Слушайте, не хочу вмешиваться, д'Эврон, но вы, возможно, не заметили: пара официантов уже с интересом за вами наблюдают! Это ваш фаэтон? На вашем месте, я бы залез в него поскорее!