Карстерз растаял и постарался улыбнуться.
– Я страшно рад тебя видеть, Джим, – сказал он.
– Вы… вы шутите, сэр! Ведь я оставил ваши пистолеты незаряженными, – Знаю. Ужасная небрежность, – но, в конце концов, мне самому следовало заниматься такими вещами.
Джим подошел к кровати.
– Ну, конечно! Все равно я не мог бы уволить своего лучшего друга.
– Да, сэр, но это ничуть не утешает.
– Конечно, нет – и тогда я был довольно зол… Черт подери, Джим, нечего на меня так смотреть! Я пока не умер.
– Если бы… если бы вас убили, сэр… Это я был бы виноват.
– Чепуха! У меня ведь была еще шпага! Ради Бога, не будем больше об этом! Ты привез мой багаж?
– Да, сэр. Такое больше не повторится, сэр.
– Конечно, нет. Дженни здорова?
– Совершенно, сэр. Вы все равно доверите мне ваши пистолеты, сэр?
Карстерз застонал.
– Прекрати, слышишь? Это же случайность, и я о ней уже забыл. Вот тебе моя рука!
С этими словами он пожал Джиму руку в знак того, что все забыто.
– Я подарил его хозяину гостиницы, милорд.
– Я бы эту гадость сжег. Но, возможно, ему он понравился.
– Понравился, сэр. Вы не попробуете заснуть?
– Если бы у тебя плечо горело и дергало, как у меня, ты бы не задавал таких глупых вопросов, – огрызнулся Джек.
– Извините, сэр. Если я могу вам чем-то помочь…
– Можешь сменить повязку, если хочешь. Эта – ужасно душная и неловкая.
Солтер без долгих слов принялся перевязывать своего господина и так старался не сделать ему больно, и лицо его выражало такое участие, что Карстерз подавил желание чертыхнуться, когда слуга задел особо болезненное место. По окончании перевязки он удовлетворенно вздохнул и улыбнулся.
– Так гораздо лучше, – сказал он. – У тебя легкая рука, Джим.
Слуга покраснел от удовольствия, но ничего не ответил, а пошел спустить шторы.
ГЛАВА 13
Милорд раскланивается
После приезда Джима милорд быстро пошел на поправку. Каждый день его состояние все улучшалось – к вящему удовольствию врача, который без устали уверял мистера Боули и мисс Бетти, что пациент не умер исключительно благодаря его искусному лечению. Поскольку его методы сводились к тому, чтобы устраивать Джону обильные кровопускания, – мисс Бетти быстро положила этому конец, она затевала по сему поводу немало бурных споров, в которых он терпел сокрушительное поражение. Мисс Бетти утверждала, что мистер Карр поправился благодаря ее. уходу и крепкому организму, и, скорее всего, была права. Так или иначе, не прошло и двух недель со времени первого визита О'Хары, – а милорд уже стоял перед зеркалом, склонив голову набок и задумчиво прищурившись, внимательно разглядывал собственное отражение. Солтер, по опыту знавший, что это – решающий момент, тревожно ждал приговора. Его господин по-прежнему оставался для него полной загадкой: важные вещи его, похоже, совершенно не трогали, но когда дело доходило до выбора галстука или еще какой-нибудь мелочи, он страшно нервничал.
Рассмотрев как следует свое отражение, Карстерз нахмурился и бросил через плечо:
– Я передумал, Джим. Я надену синий.
Солтер глубоко вздохнул.
– Вам очень к лицу этот, сэр, – промямлил он.
Джек упрямо уселся.
– Мне вдруг не понравился – нет, просто стал отвратителен, – кирпичный. Я надену синий.
– Ну же, сэр, сколько можно переодеваться! Вы устанете, не успев спуститься вниз, а ведь вы знаете, что сказал доктор.
Милорд пожелал доктору и его мудрым советам отправиться в место с чрезвычайно жарким климатом.
– Да, сэр, но…
– Доктор – человек достойный, Джим, но в искусстве одеваться он понимает еще хуже, чем ты. Ему не понять душевных мук человека, впервые появившегося на людях в кирпичном.
– Но…
– Синий с золотым шитьем.
– Сэр!
– Я приказываю! Я настаиваю: синий или никакой!
– Хорошо, сэр.
Смирившись с неизбежным, Джим направился к шкафу.
Когда, наконец, его светлость был удовлетворен нарядом, жаркий июньский день достиг апогея, и мисс Бетти стучала в его дверь, желая узнать, собирается ли мистер Карр спуститься.
Карстерз поправил повязку, взял шляпу и не совсем твердо двинулся к двери.
Солтер распахнул ее перед ним, бросил на мисс Бетти торжествующий взгляд, словно гордясь внешностью милорда, и потом протянул руку:
– Вам помочь, сэр?
Мисс Бетти присела в глубоком реверансе.
– О, мистер Карр!
Джон отвесил ей нижайший поклон.
– Я вас приветствую, сударыня, – сказал он. – Как раз собирался сойти вниз. Спасибо, Джим, – и он тяжело оперся на руку слуги.
Мисс Бетти восхищенно обошла его кругом.
– Боже! До чего вы элегантны, право! Но, признаюсь, я смущена!
– Вот как, мисс Бетти! И почему же?
– Вы не так молоды, как я думала, – откровенно призналась она.
– Вспомните, сударыня: я никогда не потакал вашим заблуждениям. Я – человек пожилой.
– Тридцать! – возмутилась она и прошла впе-ред. – Идемте, дитя, и осторожнее на лестнице.
У нижней ступени стоял мистер Боули, человек среднего роста, тонкогубый и сероглазый. Он двинулся навстречу постояльцу, протягивая руку:
– Я рад, что вам лучше, сударь. Надеюсь, плечо уже не болит.
– Спасибо, сэр, почти совсем. Если бы не деспотизм мисс Бетти, я не надел бы эту отвратительную повязку.
Мистер Боули чуть улыбнулся.
– Да, она держит нас в ежовых рукавицах, наша Бетти. Не пройдетесь ли немного по саду? Там стоят стулья… А вот и моя дочь.
Он махнул рукой в сторону двери. Карстерз повернулся и увидел Диану.
Она стояла на фоне темных деревянных панелей, в янтарного цвета платье со старинными кружевами на локтях и груди. Черные, как ночь, волосы завитками обрамляли высокий белый лоб. Один длинный локон спускался на плечо, а остальные были убраны под маленький кружевной чепец, завязанный лентой под подбородком.
Джек все смотрел и смотрел – а Диана тоже разглядывала его широко раскрытыми карими глазами с выражением почти младенческой невинности. Потом веки ее задрожали, загнутые ресницы затенили глаза, а на щеках выступил румянец.
Милорд очнулся и, когда отец представил его, отвесил один из самых изящных своих поклонов.
– Милая, это мистер Карр…
Диана присела в реверансе.
–…мистер Карр, это моя дочь Диана.
– Я счастлив познакомиться с мисс Боули, – проговорил Джек, поднося ее руку к губам.
Изящные пальчики чуть задрожали в его руке, а нежные губки приоткрылись в робкой, очаровательной улыбке. Джек был покорен.
– Но, сударь, мы уже знакомы. Не могла же я забыть моего спасителя.
– Я счастлив думать, что был вам чем-то полезен, мадемуазель. Поверьте, для меня честью было вступить в бой за вас.
Он не отрывал взгляда от дивной ямочки, появившейся на ее щеке у уголка губ.
– Очень мило, что вы так говорите, сэр. Боюсь, мы очень обременили вас… и…– она указала на его повязку.
– Это, мадемуазель, сущий пустяк. Это я должен вас поблагодарить.
Тут вмешалась мисс Бетти:
– Ну, хватит, хватит. Глупее комплиментов я не слыхала! У вас усталый вид, мистер Карр. Выходите в сад и отдохните.
Солтер шагнул вперед, но Диана остановила его, подняв палец.
– Может, мистер Карр примет мою помощь? – спросила она робко.
Джек вспыхнул.
– Право, нет, мисс Боули, я могу…
– А, полноте! – воскликнула мисс Бетти. – Перестаньте мешать! Веди его в сад, Ди!
Мистер Боули уже исчез. Весь мир для него заключался в библиотеке, и он никогда надолго оттуда не отлучался. Вот и сейчас, воспользовавшись минутой, пока сестра на него не смотрела, он тихонько ушел. Обернувшись, она лишь заметила неслышно закрывающуюся дверь библиотеки.
– Ну вот, твой папа опять за свое, – сказала она племяннице. – Право, он невозможный человек!
Она вышла следом за парочкой на газон и помогла Карстерзу устроиться в шезлонге под раскидистым вязом. Под его раненое плечо подложили подушку, и еще одну – под спину.
– Вы уверены, что вам вполне удобно? – спросила мисс Бетти, озабоченно склоняясь над ним.
Джек в ответ засмеялся.
– Вполне. Благодарю вас, сударыня. Но где сядете вы?
– Я сяду вот в это кресло, а Ди – на подушку. – С этими словами она бросила ее на землю. – Вот тут рядом со мной.
– Я вижу, вы в железных руках, мадемуазель, – сказал он, любуясь появившейся ямочкой.
– Да, сэр, это так. Печально, правда?
Мисс Бетти рассмеялась и, развернув пучок шелковых ниток, бросила их племяннице на колени.
– Будь добра, разбери их мне, милочка, – попросила она, доставая вышивание.
– Пожалуйста, разрешите мне помочь! – взмолился Джек.
Диана встала и передвинула подушку к его шезлонгу. Встав на колени, она высыпала многоцветные пасмы ему на колени.
– Хорошо! Но будьте внимательны, когда придется разбирать розовые тона. Видите: вот цвет розы, вот – само, а вот этот – темнее. Бледно-розовый положим сюда. А красные… места больше нет, красные положим вот на эту бумагу.
– Конечно, – согласился Карстерз. – А остальные цвета будем разбирать после розового?
Она кивнула и склонила голову над шелками.
– Сэр Майлз сегодня приедет, мистер Карр?
– О, да, мисс Бетти. Вы мне напомнили – приедет. Мисс Боули, не стоит этот шелк класть к чисто-розовому: он слишком темный.
– Я уверена, что нет! Где тот, с которым мы его сравнивали?
Карстерз достал длинную нитку и положил рядом с той, которую расправила Диана. Две головы низко наклонились над шелками. Диана вздохнула:
– Вы правы. Я с трудом вижу небольшое отличие, оно еле заметно.
Мисс Бетти заглянула ей через плечо.
– Боже, что у вас за глаза! Я никакой разницы не вижу.
Ее взгляд скользнул по ряду шелков, разложенных на белом атласном колене милорда.
– Мистер Карр, – вдруг сказала Диана. – Я хотела кое о чем вас спросить – меня это ужасно заботит.
– И что же это, мисс Боули?
– Одна вещь: почему вы называли мистера Эверарда «мсье герцог»?
Наступило недолгое молчание. Милорд заглянул в карие глаза с золотыми искорками и чуть нахмурился.
– Я его так называл?
– Да, я помню точно. Это было… просто такое обращение?
– Просто обращение… можно и так сказать, мадемуазель. Разве вам не кажется, что у него герцогский вид?
– Я старалась вообще о нем не думать. Я его ненавижу!
– Я почти сочувствую этому мистеру Эверарду, – заявил Джек.
Снова показалась ямочка.
– Тогда вы очень нелюбезны, сударь! – укорила его она. – Вы знакомы с мистером Эверардом?
– Я его определенно видел раньше, сударыня.
Диана выпрямилась.
– Кажется, вы не хотите мне отвечать, – медленно проговорила она. – Скажите, «Эверард» – его настоящее имя?
Милорд принялся сосредоточенно крутить перстень. Он не считал себя вправе разоблачать Бель-мануара: если он откроет его имя, мистер Боули может вызвать его на дуэль – а в этом случае обнаружится истинное имя самого «мистера Карра». Он поднял глаза:
– Извините мадемуазель – но для чего этот допрос?
Диана спокойно кивнула:
– Я знала, что вы не захотите отвечать, но кое-что я обнаружила: и вас это поставит в тупик, сударь! – Она встала, пообещав сейчас принести «это», и грациозно пошла к дому. Милорд проводил ее взглядом.
– А теперь я собираюсь задать вам вопрос, – прервал его мысли голос мисс Бетти.
Милорд умоляюще вскинул руку.
– Сударыня, молю вас принять во внимание мою слабость! Как, по-вашему: разве я в силах вынести такое напряжение?
– В силах! Разве это принято, чтобы джентльмен ехал в маске, как ехали вы?
Тут он рассмеялся:
– Не принято, сударыня, но для джентльмена-грабителя это обязательная форма одежды.
Ее иголка замерла в воздухе:
– И что вы хотите этим сказать?
– Что я обычный разбойник, мисс Бетти.
Она секунду посмотрела на него, а потом снова принялась за работу.
– Оно и видно.
Джон изумленно оглядел свою изящную фигуру:
– Правда, сударыня? А я льстил себе надеждой, что нет!
– Я шучу. И вы рассчитывали, что я поверю этой выдумке?
– Боюсь, что рассчитывал, – вздохнул он. – Увы, это правда!
– Ах, вот как! А еще вы – друг сэра Майлза О'Хары, мирового судьи, и мистера Эверарда?
– Ну, по крайней мере знакомством с последним гордиться нечего, – парировал он.
– Может, и так. Моя Ди говорит, что он – важная персона.
– Я вижу, ваша Ди – создание подозрительное. Отчего же она так решила?
– Увидите. Ди, милочка! Мистер Карр пытается убедить меня в том, что он – грабитель!
Подошедшая к ним Диана улыбнулась:
– Боюсь, он дразнит тебя, тетя. Вы помните вот это, сэр?
И с этими словами она вложила в руки Джека шпагу герцога Эндоверского.
Изумленный Карстерз взял ее и бросил небрежный взгляд на рукоять. То, что он увидел, заставило его вздрогнуть.
– Да ведь это его шпага! А я думал, она осталась лежать у дороги. Может ли… не вы ли ее взяли, мадемуазель?
Она присела в реверансе и рассмеялась:
– Вы удивлены, сударь? Вы же потребовали у него шпагу – естественно, я решила, что она вам нужна. Поэтому и взяла ее домой.
– Значит, вы необычайно внимательны. Я не смел надеяться на то, что ее не забыли. Я очень благодарен…
– Тогда извольте выражать вашу благодарность сидя! – посоветовала старшая мисс Боули. – Не забывайте, что вы впервые вышли из дома и поберегите себя!
Джек послушно сел, вертя шпагу в руках.
Диана обвиняюще указала пальчиком на золотую рукоять:
– Если я не ошибаюсь, милорд, корона – знак титулованной особы!
Милорд проследил за направлением розового пальчика и с негодованием заметил герб Эндоверов. Как это похоже на Трейси – кичливо украсить им рукоять, подумал он.
– Действительно, похоже, – признал он.
– А вот это не хрусталики, а настоящие бриллианты, и вот здесь – рубин.
– Не спорю, сударыня.
– И, полагаю, вот этот большой камень – изумруд.
– Боюсь, что да.
– Дорогая игрушка! – сказала она, пристально глядя на него.
– Согласен, чересчур пышная – но сталь великолепна, лучше не бывает, – невозмутимо ответил милорд, удерживая шпагу на пальце.
– Очень дорогая игрушка! – строго повторила Диана.
Джек вздохнул:
– Правда, сударыня, правда. – Потом, оживившись, добавил: – Но, может, мистер Эверард любит роскошь?
– Вполне возможно. И, полагаю, мистер Эверард должен быть не просто сельским джентльменом, чтобы удовлетворять свой вкус к роскоши.
Карстерз прикусил губу, пряча улыбку, вызванную попыткой представить Трейси в образе простого сельского джентльмена, и печально покачал головой.
– Вы хотите сказать, что он приобрел эту шпагу нечестным путем, сударыня?
На секунду на ее щеке снова показалась ямочка.
– Сэр, кажется, вы играете мною, – сказала она с достоинством.
– Сударыня, я сконфужен.
– Очень рада это слышать. Насколько я поняла, мистер Эверард не тот, за кого себя выдавал.
– О, да – несчастный мошенник! Разве можно обманывать даму?
– И я хочу узнать, права ли я. Может, он – знатный джентльмен?
– Смею вас уверить, сударыня, мистер Эверард – совсем не джентльмен.
Мисс Бетти рассмеялась.
– Перестань, милочка! Это ни к чему не приведет, и к тому же невежливо так давить на мистера Карра.
Диана надула губки:
– Он ужасно противный!
И она укоризненно посмотрела на Карстерза.
– Я в отчаянии! – отозвался Джек, но глаза его искрились смехом.
– А теперь вы смеетесь!
– Но, мадемуазель, вы – тоже!
Она покачала головой, решительно спрятав ямочку.
– Тогда я безутешен.
Карие глаза заблестели, и губы приоткрылись в улыбке, несмотря на все усилия.
– О, вы невозможны! – воскликнула она, вскакивая. – А вот и сэр Майлз.
О'Хара подошел к ним, поклонился дамам, а потом вопросительно посмотрел на всех присутствующих.
– Кто-то пошутил?
Ему ответила Диана:
– Ничуть, сэр. Это мистер Карр нас дразнит.
– Дразнит, вот как? И что же он говорит?
– Я открою тебе всю правду, Майлз, – вмешался порицаемый Карстерз, – просто мистрисс Диана чересчур любопытна.
– Ox! – Диана густо покраснела. – Право, вы ужасно недобрый, сударь!
– Да уж, он совершенно не джентльмен!
– Мы как раз из-за этого…
– Ссорились, – вставила ее тетка.
– Спорили, – поправил Джон.
– Спорили, – кивнула Диана. – Я спросила, не знатный ли джентльмен мистер Эверард, а он ушел от ответа.
– Клянусь, это напраслина! Я просто сказал, что мистер Эверард – не джентльмен.
– Вот! Разве это не называется уходить от ответа, сэр Майлз?
– Разве? Право, я склонен с ним согласиться.
– О, вы объединились против меня! – воскликнула она, и, сама того не сознавая, была права. – Я просто говорила: может быть, он титулованный джентльмен?
– Откуда Джеку знать?
– Я уверена, что он с ним знаком – или, по крайней мере, что-то про него знает!
– Слушайте, мистрисс Ди, – прервал ее милорд, бросив на О'Хару предупреждающий взгляд, – я все вам расскажу о мистере Эверарде – надеюсь, вас удовлетворит мое сообщение. – Он замолчал, словно собираясь с мыслями. – Во-первых, он, конечно, титулован… Дайте-ка сообразить: он герцог. О, конечно, он герцог!.. Может, даже в нем течет голубая кровь… Он…
– Ну, уж это ни в какие ворота! – воскликнула мисс Бетти.
– Вы дразнитесь, – сказала Диана, стараясь нахмуриться. – Сначала вы притворяетесь, что ничего не знаете о мистере Эверарде, а теперь рассказываете о нем нелепости. Герцог, вот еще! Вы, наверное, ничего о нем не знаете!
Как и надеялся Карстерз, она не поверила правде.
– Он играет с вами, дитя, – сказал О'Хара, с трепетом слушавший рассказ Джека. – Готов биться об заклад, что он не знаком ни с каким Эверардом – а, Джек?
– Да, не могу сказать, что знаком, – засмеялся тот.
– Но… но… вы же говорили?
– Забудьте о том, что он говорил, мисс Ди. Он – мошенник.
Она серьезно посмотрела на него:
– Я почти готова этому поверить.
Но ямочка все-таки показалась! В следующую секунду она исчезла, и Диана обратила мрачное лицо к тетке, очаровательно, по мнению милорда, надув губки.
– Мистер Беттисон! – с отчаянием проговорила она.
Джек увидел, что эти таинственные слова заставили тетку нахмуриться и бросить в сердцах:
– Чтоб его черти взяли!
Карстерз посмотрел в сторону дома и увидел, что странной семенящей походкой к ним направляется низенький и довольно толстый молодой человек. Карстерз был вынужден признать, что хотя юноша был и недурен собой, его сильно портили близко посаженные глаза. И его манера держаться Карстерзу не понравилась. Нет, определенно не понравилась, как и то, сколь он по-хозяйски поцеловал Диане руку.
– Как приятно снова вас видеть, мистер Бетти-сон, – приветливо защебетала мисс Бетти. – Право, мы вас уже сто лет не видели!
– Ах нет, тетя, – сладко возразила Диана, – не может быть! Мистер Беттисон был тут совсем недавно.
Она отняла руку, за которую молодой человек попытался уцепиться, и повернулась к Джону.
– Кажется, вы незнакомы с мистером Беттисо-ном, мистер Карр? – спросила она. – Мистер Беттисон, позвольте представить вас мистеру Карру. Кажется, сэра Майлза вы знаете?
Сквайр поклонился довольно враждебно. Карстерз ответил на его поклон.
– Я надеюсь, вы не обидитесь, если я не встану? – улыбнулся он. – Как видите, со мной был несчастный случай.
Беттисона осенило: этот человек спас Диану. Черт бы побрал его нахальство!
– Ах, да, сэр! У вас повреждена рука, не так ли? Клянусь, я гордился бы такой раной!
– Да, для меня это было как раз большой честью, сэр. Мистрисс Ди, я кончил разбирать зеленый шелк.
Диана снова опустилась на колени на подушку и высыпала ему на колено новые пасмы.
– Как вы быстро! А теперь мы займемся синими.
Беттисон бросил на него свирепый взгляд. Что за удручающе дружеские отношения с Дианой, дьявол его заешь! Он уселся рядом с мисс Бетти и снисходительно обратился к милорду:
– Пытаюсь сообразить… э-э… мистер Карр… Может быть, я встречал вас в Лондоне? У Тома?
Эта деревенщина, конечно, вхож в клуб Тома, подумал Джон, отчего-то приходя в ярость. Вслух же он сказал:
– Я думаю, это маловероятно, сэр. Я несколько лет провел за границей.
– О, да, сэр? Путешествие с целью завершения образования?
Джон улыбнулся:
– На этот раз – нет. То было семь лет тому назад.
До мистера Беттисона дошли слухи об этом типе: судя по всему, обыкновенном грабителе.
– Вот как? Возможно, после окончания Кэмбриджа?
– Оксфорда, – мягко поправил его Карстерз.
«Ну и нахал!» – подумал Беттисон.
– Семь лет назад… Дайте-ка вспомнить… Кажется, тогда за границу ездил Джордж (я имею в виду Селвина, мисс Боули).
Джек, который сам в компании юных щеголей, едва окончивших колледж, ехал тогда до Парижа в сопровождении этого знаменитого острослова, промолчал.
Мистер Беттисон пустился в рассказы о собственном путешествии. Видя, что его друг целиком поглощен мисс Дианой и ее шелками, О'Хара счел долгом вызвать огонь на себя, и, попрощавшись, увел сквайра. За это мистрисс Ди, с которой он бы в превосходных отношениях, одарила его благодарной улыбкой и воздушным поцелуем.
ГЛАВА 14
Мистрисс Диана ведет себя не по-девичьи
Идиллические летние дни летели быстро, и каждый раз, когда милорд заговаривал об отъезде, поднимался такой крик возмущения, что он поспешно смолкал и решал остаться еще на несколько дней. Плечо его несколько поджило, но полностью не излечивалось, а упражнения вызывали немедленную боль. По этой именно причине большую часть времени он проводил с мистрисс Ди на воздухе, помогая ей с садом и цыплятами, потому что Диана с большим рвением занималась разведением птицы, правда, в небольших количествах, и ухаживала за любимыми животными. Если у Фидо в лапу попадала заноза, его препровождали к мистеру Карру, если Нелли, спаниель, ловила живого кролика, то, конечно, мистер Карр знал, что с ним делать. То же касалось и многих других животных. Молодая пара сближалась все больше и больше, а мисс Бетти и О'Хара наблюдали за этим со стороны, первая с чувством удовлетворения и гордости за свою любимицу, а последний с возрастающей тревогой. О'Хара понимал, что его друг, сам того не подозревая, влюбляется и страшился того времени, когда Джон осознает это. В очень длинном и очень ирландском письме он доверил свои страхи жене, которая с юным Дэвидом гостила у матери в Кенсингтоне. Она ответила, что он должен попытаться уговорить милорда переехать к ним, где ее обаянье немедленно затмит обаяние Дианы, хотя, надо сказать, она не возьмет в толк, почему Майлз не хочет, чтобы тот влюбился, Раз сам прекрасно знает, сколько удовольствия это Доставляет. А если он этого не знает, то он гадкий. И слышал ли он когда-нибудь о таком чуде? Дэвид нарисовал лошадь! Да, да, действительно лошадь! Разве этот ребенок не умница? И еще, не согласится ли Майлз, ну пожалуйста, приехать и забрать ее домой, потому что хотя мама очень-очень милая и хочет, чтобы она осталась еще на несколько недель, она решительно не может жить без своего мужа. Ни одной секундой больше.
Как только О'Хара прочел последнюю часть письма, он отбросил все мысли о Карстерзе и его сердечных делах в сторону и немедленно отправился в Лондон выполнять желанное распоряжение.
Время шло, и милорд наконец обнаружил, что по уши влюбился в Диану. Сначала сердце его воспарило, а потом сорвалось в пропасть. Он вспомнил, что опозорен и не может просить ее руки, и тут же, посмотрев правде в глаза, решил, что должен немедленно уехать. Первым его движением было пойти к мистеру Боули и сообщить о своем решении. Когда тот спросил о причине столь внезапного отъезда из усадьбы Хортон, Карстерз ответил, что любит Диану, но честь не позволяет ему открыться. Услышав это, мистер Боули ахнул и потребовал объяснений. Карстерз признался, что по профессии он разбойник с большой дороги, и увидел, как тот сердито вздернул подбородок. До сих пор любезный и улыбчивый, мистер Боули стал холодно вежлив. Он вполне понимает положение мистера Кар-ра и… э-э… да, уважает за то решение, которое он принял. И все же очень, очень холодно держался мистер Боули. Карстерз приказал Джиму немедленно упаковывать вещи, чтобы ехать на следующий день, и неохотно сообщил мисс Бетти о предстоящем отъезде. Она была поражена и растеряна. Она думала, что он проведет с ними весь июнь…– Увы, обстоятельства, с сожалением произнес он, – сложились так, что иначе он поступить не может. Он навсегда запомнит ее доброту к нему и надеется, что она простит ему такой поспешный отъезд.
Когда он сказал об этом Диане, глаза ее широко открылись, и она рассмеялась, погрозив ему пальцем.
– Вы дразните меня, мистер Карр! – воскликнула она и побежала в дом.
Тем же вечером мисс Бетти подтвердила слова Джека, но заметив огорченный взгляд девушки, сочла за благо не распространяться на эту тему.
На следующее утро, встретив в саду милорда, Диана подошла к нему и грустно спросила:
– Вы действительно сегодня нас покидаете, мистер Карр?
– Боюсь, что должен это сделать, мистрисс Ди.
– Так неожиданно? Значит вчера вы не шутили?
– Нет, мадемуазель… не шутил. Боюсь, я и так, пользуясь вашей добротой, слишком долго здесь задержался.
– О, нет, нет! – уверила она его. – Право же, нет! Неужели вы обязательно должны уехать?
Посмотрев в ее поднятые к нему глаза, Джон увидел в них ответную любовь и побледнел. Ему стало еще хуже от мысли, что он тоже ей не безразличен. Если бы только он считал, что она равнодушна к нему, расставание не было бы таким невыносимым.
– Мадемуазель… вы слишком добры ко мне… я должен ехать.
– О, мне очень жаль. Ваше пребывание у нас доставило нам такое удовольствие! Я… – она замолчала и поглядела в сторону на цветы.
– Вы? – Джек не смог не переспросить ее.
С легким смешком она снова перевела взгляд на него.
– Разумеется, мне очень жаль, что вы должны нас покинуть.
Она присела на скамью в беседке, увитой розами, и похлопала рукой, приглашая его сесть рядом с ней, с тем же естественным дружелюбием, с которым всегда обращалась к нему. Милорд остался стоять на прежнем месте, опираясь рукой о ствол дерева, а другой теребя монокль.
– Мистрисс Ди… думаю, будет только справедливо, если я расскажу вам то, что сказал вашему отцу, и что некоторое время назад сообщил вашей тете, когда она отказалась мне поверить. Я здесь в некотором смысле под чужим именем. Я не тот, за кого вы меня принимаете.
Диана сплетала и расплетала пальцы, она решила, что поняла его.
– О, нет, мистер Карр!
– Боюсь, что да, мадемуазель. Я… я обычный преступник… грабитель с большой дороги! – он говорил отрывисто, не глядя на нее.
– Но я знала это, – мягко промолвила она.
– Вы это знали?
– Ну, конечно? Я помню, как вы сказали об этом Бетти.
– Вы мне поверили?
– Видите ли, – она говорила извиняющим тоном, – я все время думала, почему вы были в маске.
– И все же вы позволили мне оставаться здесь…
– Ну, что за глупости, мистер Карр! Конечно, мне все равно, кто вы! Я стольким вам обязана.
При этих словах он круто обернулся к ней.
– Мадам, я готов вынести все, кроме вашей благодарности! Вы только из-за нее терпели меня все это время?
Она крепко сжала пальцы.
– Ну, сэр… почему же, сэр…
Пламя погасло в его глазах, он чопорно выпрямился и с поразившей ее сухостью сказал:
– Прошу прощения. Меня следует публично высечь за такой наглый вопрос. Молю вас, забудьте о нем.
Диана поглядела в его суровое лицо, одновременно удивленная и оскорбленная.
– Не думаю, что вполне понимаю вас, сэр.
– Тут нечего понимать, мадемуазель, – ответил он пересохшими губами. – Просто я чересчур самонадеянно полагал, что чуть-чуть нравлюсь вам сам по себе.
Она снова поглядела с грустной улыбкой на его полуотвернувшееся лицо.
– О! – пробормотала она. – О! — и затем вздохнула. – Наверное, это ужасно быть разбойником на большой дороге.
– Да, мадемуазель.
– Но вы ведь можете перестать быть им, – произнесла она уговаривающим голосом.
Он не рискнул ответить.
– Я уверена, вы можете это сделать. Пожалуйста.
– Дело не только в этом, – заставил он себя выговорить. – Есть кое-что похуже.
– Хуже? — переспросила она, широко открыв глаза. – Что же еще вы наделали, мистер Карр?
– Я… однажды, – Господи, как же трудно было это произнести! – Я однажды… сжульничал… в карты, – вот он и сказал все. Теперь она с отвращением отпрянет. Он закрыл глаза и отвернул лицо, ожидая ее прозрения.
– Только однажды! — послышался мягкий голос, полный почтительного восхищения.
Он открыл глаза и рот.
– Мадемуазель!
– Боюсь, я всегда жульничаю в карты, – призналась она. – Я понятия не имела, что это так ужасно, хотя тетушка всегда сердится из-за этого и клянется, что больше не будет со мной играть.
Он не мог сдержать смех.
– Дитя мое, когда это делаете вы, в этом нет ничего ужасного. Вы же не играли на деньги.
– О! А вы играли на деньги?
– Да, дитя мое.
– Тогда с вашей стороны это было нехорошо, – согласилась она.
Он стоял молча, борясь с желанием рассказать ей всю правду.
– Но… но… не надо, сэр, быть таким серьезным, – молящий голос не умолкал. – Я уверена, что у вас было веское оправдание?
– Никакого.
– И теперь вы позволяете этому портить вам жизнь? – укоризненно спросила она.
– А моего позволения не требуется, – с горечью ответил он.