Оставленные

      Рейфорд решил больше не приставать к ней и не говорить ничего, пока она не спросит сама. Она так ничего и не сказала до тех пор, пока утром он не собрался уходить в церковь. "Когда-нибудь я пойду с тобой, - сказала она. Обещаю тебе это. Но пока я не готова".
      Рейфорд преодолел в себе желание предупредить ее, чтобы она не тянула слишком долго. Ему хотелось попросить ее, чтобы она просмотрела видеозапись. Она знала, что он просмотрел запись, но ни о чем его не спросила. Он перемотал пленку и оставил ее в видеомагнитофоне, надеясь и молясь про себя, чтобы она просмотрела ее за время его отсутствия.
      Рейфорд подъехал к церкви около десяти часов и был поражен тем, что смог найти место для машины только в трех кварталах от здания. Помещение было переполнено, все скамьи были заняты, в том числе и на хорах. Рейфорд не нашел для себя свободного места и остался стоять позади. Некоторые взяли с собой Библии. Не было почти ни одного нарядно одетого человека. Это были испуганные, доведенные до отчаяния люди.
      Брюс начал ровно в десять. Он попросил Лоретту занять место в дверях, чтобы приветствовать всех опоздавших. Несмотря на то, что собралось много людей, он не стал включать верхний свет, подниматься на кафедру. Он поставил единственный микрофон перед первым рядом, и заговорил просто, без пафоса.
      Прежде всего он представился и сказал:
      - Я не поднимаюсь на кафедру, потому что это место предназначено для людей, имеющих призвание и получивших специальную подготовку. Сегодня я нахожусь на месте проповедника потому, что здесь нет нашего пастора. Раньше такая огромная толпа в церкви привела бы нас в ужас, - сказал он. - Но я не собираюсь говорить о том, как замечательно видеть всех вас здесь. Вы пришли сюда, чтобы узнать, что произошло с вашими детьми и близкими. Я убежден, что смогу дать ответ. Конечно, мне, как и вам, он не был известен до сих пор. Иначе меня не было бы здесь с вами. Сегодня мы не станем петь псалмы, не будем делать объявлений, за исключением одного: в среду в семь вечера мы будем заниматься изучением Библии, как это и планировалось. Мы не станем сейчас принимать пожертвований. Мы намерены начать делать это со следующей недели, чтобы оплачивать наши расходы. У нас есть кое-какие деньги в банке, но мы должны оплатить ипотеку и произвести текущие расходы.
      Затем Брюс рассказал собравшейся аудитории все то, что он сообщил накануне Рейфорду и Хлое. В церкви царила абсолютная тишина, был слышен только голос Брюса. Многие плакали. Он продемонстрировал видеозапись. Добрая сотня людей молилась вместе с пастором. В конце Брюс призвал их регулярно приходить в "Церковь новой надежды".
      Потом он добавил:
      - Для меня не секрет, что многие из вас по-прежнему настроены скептически. Возможно, вы верите, что все произошло по воле Бога, но вам это не нравится, и вы возмущены Его действиями. Если вы захотите вернуться, чтобы высказаться и задать вопросы уже сегодня вечером, я буду здесь. Но я не хотел бы предоставлять вам эту возможность сегодня утром, потому что многие присутствующие здесь еще только осваивают азы веры. И я не хочу, чтобы смешались совершенно разные вопросы. Пусть останутся те, кто уже утвердился в вере, и я дам прямой ответ на любой вопрос. Я хочу предоставить слово тем, кто сегодня принял Христа и готов исповедать это перед нами. Библия учит, что следует открыто объявлять о нашем решении и нашей позиции. Не стесняйтесь, подходите к микрофону.
      Рейфорд сразу направился вперед. Но когда он двинулся к проходу, то почувствовал, что многие уже опередили его. Десятки людей выстроились в очереди, чтобы рассказать свои истории, поведать о своих духовных исканиях. Большинство было такими же как он: подошедшими к истине благодаря близким и друзшям, но так и не признавшими ее полностью. Их рассказы были трогательными," никто не уходил из церкви, даже когда часы пробили полдень. В очереди стояли еще сорок или пятьдесят человек. Всем хотелось рассказать о тех, кто их покинул. Наконец, в два часа, когда все устали и проголодались, Брюс сказал:
      "Я закрываю наше собрание. У нас не было сегодня традиционной церковной службы с пением. Но я чувствую, что сейчас мы должны вознести хвалу Господу за то, что произошло. Давайте споем простой хорал поклонения Господу".
      Брюс запел гимн на текст из Священного Писания, восхваляющий Бога-Отца, Его Сына Иисуса и Святого Духа. К нему присоединились все люди в церкви умиротворенно, благоговейно, прочувствованно. Рейфорд был слишком потрясен, чтобы петь. Один за другим люди переставали петь, произнося слова одними губами или продолжая петь молча, про себя - так они были потрясены. Рейфорд чувствовал, что это был самый трогательный момент в его жизни. Он жаждал разделить его с Айрин, Рейми и Хлоей.
      Даже после того как Брюс закрыл собрание, люди не хотели расходиться. Многие знакомились друг с другом. Было очевидно, что складывается новая община. Название церкви было как никогда соответствующим. Новая надежда. Все уходящие пожимали Брюсу руку, никто не ограничился кивком головы. Когда Рейфорд подошел проститься, Брюс спросил его:
      - Вы заняты сегодня вечером? Не могли бы вы прийти ненадолго?
      - Сначала я хотел бы повидаться со своей дочерью, но потом приду.
      Рейфорд рассказал Хлое, где он был. Она не стала расспрашивать его о собрании, только заметила:
      - Это было так долго? Там было много народу? На оба вопроса он ответил ей только взглядом. Он принял решение ничего не говорить ей, пока она сама не спросит. Он надеялся и молился, чтобы, наконец, проснулось все лучшее в ней. И если тогда он сможет рассказать ей обо всем, что произошло сегодня, возможно, она захочет быть вместе с ним. По крайней мере, она поймет, как это подействовало на него.
      В небольшом ресторане около Арлингтон Хейтс Рейфорд встретился с Брюсом. Тот выглядел изможденным, но счастливым. Он рассказал Рейфорду, какая волна эмоций нахлынула на него.
      - Мое горе из-за потери семьи по-прежнему остается таким острым, что я с большим трудом могу делать что-либо. Я все еще испытываю чувство стыда за мое прошлое лицемерие. Но с тех пор как я раскаялся в своих грехах и искренне принял Христа всей своей душой, буквально через несколько дней Он благословил меня. Это больше, чем я мог мечтать. В моем доме - одиночество, холод, мучительные воспоминания. Но посмотрите, что произошло сегодня. Я привел к Пастырю это новое стадо, дал им смысл жизни.
      Рейфорд только кивнул. Он чувствовал, что Брюс нуждается в собеседнике, чтобы выговориться.
      - Рей, - сказал Брюс, - церкви обычно возглавляют пасторы, получившие образование в семинарии, или старейшины, прожившие всю свою жизнь как христиане. К сожалению, такой роскоши у нас теперь нет. Я не знаю, какого типа руководство будет у нас. Не имеет никакого смысла выдвигать старейшин, когда временный пастор, как я сам себя называю, является по сути новообращенным христианином, как и все остальные. Нам требуется ядро людей, которые будут заботиться друг о друге и о церкви. Лоретта и еще несколько человек, с которыми я встретился в ночь восхищения, отчасти уже представлчют собой такую группу. К ним присоединилась еще пара пожилых людей, которые годами посещали церковь, но по каким-то причинам также упустили свой шанс. Я понимаю, что это будет неожиданно для вас, но я должен просить вас присоединиться к нашей небольшой инициативной группе. Мы будем приходить в церковь до начала воскресной утренней службы, собираться по средам вечером для изучения Библии, а по другим дням у меня дома. Мы будем молиться друг за друга, отчитываться друг перед другом, углублять свои знания, чтобы вести новую общину. Готовы ли вы присоединиться?
      Рейфорд растерялся.
      - Я не знаю... Для меня это так ново...
      - Мы все в таком же положении.
      - Да, но вы, Брюс, получили хоть какое-то образование. Вы знакомы с предметом.
      - Но я упустил самое важное.
      - Хорошо. Я скажу, что меня в этом привлекает. Я жажду познания Библии. К тому же, мне нужен друг.
      - Мне тоже, - сказал Брюс. - Конечно, в этом есть риск. Но мы добьемся успеха, если будем поддерживать друг друга.
      - Если вы готовы рискнуть, я присоединяюсь, - сказал Рейфорд. - Но только если вы не рассчитываете на то, что я буду играть какую-нибудь руководящую роль.
      - Договорились, - сказал Барнс, протягивая руку. Рейфорд пожал ее. Оба они улыбнулись. У Рейфорда было чувство, что это было началом отношений, родившихся из трагедии и нужды. Он надеялся, что их развитие будет успешным. Когда Рейфорд, наконец, добрался до дому, Хлоя хотела услышать все. Она удивилась тому, что рассказал отец, но со смущением сказала, что до сих пор не посмотрела видеозапись.
      - Но я сделаю это сейчас, папа, до того как мы отправимся в Атланту. Ты в самом деле вник во все это, ведь так? Мне хочется разобраться, даже если после этого для меня ничего не изменится.
      Минут через двадцать, когда Рейфорд уже переоделся в пижаму и настроился на то, чтобы отдохнуть, Хлоя позвала его.
      - Папа, я совсем забыла. Несколько раз звонила Хетти Дерхем. У нее был очень возбужденный голос.
      Она сказала, что работает с тобой.
      - Да, - ответил Рейфорд. - Она хотела, чтобы ее назначили на мой следующий рейс. А я отказал ей.
      Наверно, она узнала об этом и хочет узнать, почему.
      - А почему ты отказал ей?
      - Это долгий разговор. Когда-нибудь я расскажу тебе.
      Зазвонил телефон. Это был Брюс.
      - Я забыл вам сообщить, - сказал он, - если вы согласились стать членом нашей инициативной группы, вот вам первое задание. Вы должны встретиться сегодня со скептиками и разочарованными.
      - А вы, оказывается, крутой начальник, а?
      - Я вас пойму, если это не входило в ваши планы.
      - Брюс, - ответил Рейфорд, - нет другого места (кроме небес, конечно), где бы я хотел сейчас быть. Я буду там. Я даже захвачу с собой на это собрание Хлою.
      - Какое собрание? - спросила Хлоя, когда он повесил трубку.
      - Минуту, - сказал он, - я только позвоню Хетти и успокою ее.
      Рейфорд был удивлен, что Хетти ничего не сказала о расписании полетов.
      - Я только что узнала неприятную новость, - сказала она - Ты помнишь журналиста из "Глобал уикли" на нашем рейсе? Ну, того, который подключил свой компьютер к нашему телефону?
      - Очень смутно.
      - Его звали Камерон Уильямс. После рейса я разговаривала с ним по телефону пару раз. Я пыталась позвонить ему из Нью-йоркского аэропорта вечером, но не дозвонилась.
      - Ну?
      - Я только что услышала в новостях, что он был убит в Англии при взрыве автомобиля.
      - Ты шутишь!
      - Да нет же. Не странно ли это? Рейфорд, иногда я не понимаю, как я могу все это пережить. Я была почти незнакома с этим человеком, но меня чуть не хватил удар, когда я это услышала. Извини, что беспокою тебя, но я думала, ты его помнишь.
      - Нет, ничего, Хетти. Я понимаю, как подавляет тебя все это, потому что, то же происходит и со мной. Нам надо о многом поговорить.
      - Да?
      - Не можем ли мы как-нибудь встретиться?
      - Я подавала заявление, чтобы меня назначили на твои рейсы, - сказала она. - Может, получитсГ?
      - Может быть, - ответил он. - А если нет, я приглашу тебя пообедать вместе с о мной и Хлоей.
      - Я буду рада, Рейфорд, очень рада.
      Глава 13
      Бак Уильямс устроился недалеко от выхода из аэропорта Кеннеди и принялся за чтение собственного некролога. "Вероятное убийство известного журналистам, - гласил заголовок.
      Существуют опасения, что убит тридцатилетний Камерон Уильямс, самый молодой из ведущих журналистов, штатных сотрудников основных еженедельных журналов. Он погиб при загадочном взрыве автомобиля в субботу вечером возле одного из лондонских пабов. При этом также погиб один из следователей Скотланд-Ярда.
      Уильямс в двадцать пять лет был удостоен Пулицеровской премии, явлгясь корреспондентом "Бостон глоб", после чего он пять лет работал штатным сотрудником "Глобал уикли". Там он вскоре получил статус ведущего журналиста и стал автором более тридцати статей, иллюстрациями к которым были украшены обложки соответствующих номеров журнала. Четыре раза он представлял Человека года, номинированного журналом "Глобал уикли".
      Уильямс также был удостоен престижной премии Эрнста Хемингуэя, присуждаемой за военные репортажи. Им была написана блестящая хроника гибели Военно-воздушных сил Нордландии - события, произошедшего немногим более года тому назад. Согласно заявлению главного редактора журнала "Глобал уикли" Стива Планка, администрация журнала отказывается подтвердить сообщение о смерти Уильямса до тех пор, пока она не будет располагать неопровержимыми доказательствами.
      Отец и брат Уильямса живут в Таксоне. Уильямс лишился невестки, племянницы и племянника на прошлой неделе, когда стали исчезать люди. Скотланд-Ярд сообщает, что взрыв в Лондоне, по-видимому, является делом рук северо-ирландских террористов. Капитан Говард Салливен охарактеризовал жертву террористического акта, своего двадцатидевятилетнего подчиненного Алана Томпкинса как прекрасного человека и следователя, обладавшего самыми выдающимися способностями из всех тех, с кем ему довелось работать.
      Салливен добавил, что Уильямс и Томпкинс стали друзьями несколько лет назад - журналист тогда собирал материалы о терроризме в Англии и получил возможность проинтервьюировать Томпкинса. Они выходили из паба, когда взорвалась бомба в фирменном автомобиле Скотланд-Ярда, которым пользовался Томпкинс.
      Останки Томпкинса сразу же были опознаны. Что же касается Уильямса, то на месте происшествия были обнаружены лишь некоторые принадлежащие ему личные документы.
      Рейфорду пришел в голову план. Он решил, что честно расскажет Хлое о своем увлечении Хетти Дерхем, о том, как из-за этого его постоянно мучает чувство вины. Рей-форд предполагал, что этим он может разочаровать, даже шокировать Хлою. Но потом подумал, что если он сможет представить дело таким образом, будто он намеревается обратить Хетти в свою веру, то получит возможность понемногу влиять на Хлою, не вызывая у нее каких-либо опасений. Хлоя, как и обещала, пошла с ним в церковь на собрание скептиков, однако, пробыв там чуть больше половины времени, ушла. Она также выполнила обещание просмотреть видеокассету, оставленную прежним пастором. Но никакого разговора ни о собрании, ни о кассете у них не получилось.
      В аэропорту "0'Хара" у них почти не было времени для общения, так что Рейфорд начал разговор в машине, когда они с изумлением смотрели на развалины, мимо которых проезжали. По пути от аэропорта до дома им встретилось несколько домов, выгоревших дотла. Рейфорд предположил, что это могло случиться из-за оставленных на горячей плите блюд.
      - И ты полагаешь, это сделал Бог? - произнесла она, правда без своей обычной дерзости.
      - Да. Я так думаю.
      - Я-то полагала, что все считают Его Богом любви и порядка, - отозвалась она.
      - Я думаю, что так и есть. Просто Им был предусмотрен определенный план.
      - А сколько трагедий и бессмысленных смертей было еще до этого!
      - Я тоже этого не понимаю, - сказал Рейфорд задумчиво. - Но как сказал вчера Брюс, мы живем в падшем мире. Бог допускает, чтобы здесь правил сатана.
      - Ну, дорогой, - она резко прервала его, - ты так-таки и не понял, почему я ушла?
      - Я подумал, что вопросы и ответы слишком больно задевали наше личное горе.
      - Может быть, и это тоже. Но все эти рассуждения о сатане, грехопадении, грехах и все такое... Она замолчала, резко тряхнув головой.
      - Я не утверждаю, что понимаю все это больше тебя, дорогая, - сокрушенно промолвил Рейфорд. - Я знаю только то, что я - грешник, и что мир полон грешников.
      - К ним ты относишь и меня?
      - Если ты такая же, как все, тогда и ты грешница. Разве не так?
      - Даже не думала.
      - Разве ты никогда не ведешь себя эгоистично, не жадничаешь, не испытываешь зависти, не бываешь мелочной, злопамятной?
      - Я стараюсь не быть такой, по крайней мере, стараюсь не причинять никому вреда.
      - Но ты считаешь, что библейское утверждение о том, что нет ни одного праведника, что все - грешники, к тебе не относится, ты - исключение.
      - Папочка, я вообще ничего не знаю, ни одной разумной мысли в голове.
      - Но ты знаешь, о чем я тревожусь?
      - Да, я знаю. Ты боишься, что осталось мало времени, что в этом новом ужасающем мире я буду слишком долго тянуть с решением, так что может оказаться уже поздно.
      - Хлоя! Я не мог бы сказать лучше. Я надеюсь, ты понимаешь, что я думаю только о тебе, больше ни о чем.
      - Не надо тебе беспокоиться, папочка!
      - А что ты скажешь о видеокассете? Ты согласна с тем, что говорит пастор?
      - Она вполне логична, если ты соглашаешься со всем этим изначально. Тогда все сходится. Но если нет веры в Бога, в Библию, в грех, в небеса и ад, тогда ты ничего не можешь понять в том, что и почему произошло.
      - Значит, это твоя позиция?
      - Я сама не знаю, какая у меня позиция, папа! Рейфорд подавил в себе желание продолжать уговоры.
      Если у них будет достаточно времени во время обеда в Атланте, он попытается заговорить с ней о Хетти. Предполагалось, что самолет совершит посадку за сорок пять минут до их возвращения в аэропорт "0'Хара". Рейфорд задавался вопросом, правильно ли будет молиться об отсрочке.
      - Чудесная фуражка, - воскликнул Стив Планк, вбегая в аэропорт "Кеннеди". Он хлопнул Бака по плечу- А в чем, собственно, дело? За два дня ты так переменился!
      - У меня никогда не было особого вкуса к маскараду, - отозвался Бак.
      - Да ты не такая уж знаменитость, чтобы тебе нужно было маскироваться, сказал Стив. - Так ты намерен какое-то время не появляться дома?
      - Да. И у тебя тоже. За тобой тут не следили?
      - Ну, ты помаленьку становишься параноиком, Бак.
      - У меня есть на то основания, - сказал Бак, когда они садились в такси. Центральный парк! - бросил он водителю.
      Потом он рассказал Стиву всю историю.
      - А почему ты думаешь, что Карпатиу поможет тебе? - спросил его Планк, когда они прогуливались по парку. - Если за всем этим стоит Скотланд-Ярд и биржа, и к тому же ты считаешь, что Карпатиу связан с Тодд Котраном и Стонагалом, получается, что тебе придется просить Карпатиу выступить против своих собственных покровителей.
      Они перешли в тень, чтобы спрятаться от горячего весеннего солнца.
      - У меня есть одно соображение насчет этого человека, - сказал Бак. - Меня не удивило бы, окажись, что на следующий день он уже встретился со Стонагалом и Тодд Котраном в Лондоне. Но тогда придется считать его пешкой.
      Стив предложил сесть на скамейку.
      - Я встречался с Карпатиу на его пресс-конференции сегодня утром, - сказал он, - и надеюсь, что ты прав.
      - Он произвел впечатление на Розенцвейга, а это прозорливый старый ученый.
      - Да, Карпатиу производит впечатление, - согласился Стив. - Он красив как молодой Роберт Редфорд, он говорил на девяти языках так же свободно, как на родном. Журналисты просто пальчики облизывали.
      - Ты говоришь так, как будто ты сам не журналист, - заметил Бак. Стив пожал плечами:
      - Я излагаю свою точку зрения. Я давно научился быть скептиком. Я предоставляю "Пипл" и таблоидам охотиться за личной жизнью знаменитостей, но это человек фундаментальный, с головой - в общем, он мне понравился. Я видел его только на пресс-конференции, но мне показалось, что у него есть какой-то план. Тебе он понравится, хотя ты еще больший скептик, чем я. К тому же он хочет видеть тебя.
      - Расскажи подробнее.
      - Я уже говорил. Вокруг него вилась всяческая шушера, но было одно исключение.
      - Розенцвейг?
      - Да.
      - Как Хаим с ним связан?
      - Никто ничего не знает, но похоже на то, что Карпатиу Привлекает к себе экспертов и консультантов, которые помогают ему выдвигать новые идеи в технологии, политике, финансах - в чем только угодно. И знаешь, Бак, он не намного старше тебя. Говорили, что, кажется, сегодня ему исполнилось тридцать три.
      - Так ты говоришь, девять языков? Планк кивнул.
      - Ты запомнил, какие именно?
      - Почему ты спрашиваешь об этом?
      - Есть одно соображение. .;
      Стив вытащил из бокового кармана репортерский блокнот.
      - Тебе в алфавитном порядке?
      - Конечно,
      - Английский, арабский, венгерский, испанский, китайский, немецкий, румынский, русский и французский.
      - Повтори еще раз, - сказал задумчиво Бак. Стив повторил еще раз.
      - Что у тебя на уме?
      - Этот человек - законченный политик.
      - Ну, нет. Поверь мне, это совсем не было трюком. Просто он знает эти языки и свободно владеет ими.
      - А ты не обратил внимания на то, какие это языки, Стив?
      - Не заставляй меня напрягаться.
      - Это шесть языков ООН и три языка его родины.
      - Без шуток? Бак кивнул.
      - Итак, я, наверное, скоро с ним встречусь?
      Рейс в Атланту оказался маетным. Рейфорду приходилось то и дело менять высоту, чтобы избежать воздушных ям. Хлою он видел лишь мельком, когда место в кабине занял первый пилот, а вел самолет автопилот. Рейфорд успел лишь быстро осмотреть самолет. Времени, чтобы поболтать с Хлоей, у него не было.
      Зато в Атланте его желание исполнилось. Другой "Боинг-747" должен был возвращаться в Чикаго после обеда, а их единственному пилоту нужно было вернуться раньше. Чикаго и Атланта договорились о замене пилотов. Нашлось также и место для Хлои. Благодаря этому Рейфорд и Хлоя получили в свое распоряжение больше двух часов. Можно было пообедать где-нибудь подальше от аэропорта.
      Водитель такси, молодая женщина с прекрасным мелодичным голосом, спросила, не хотят ли они увидеть совершенно невероятное зрелище.
      - Это по пути?
      - Всего в двух кварталах от того места, куда вы направляетесь, - ответила она.
      Она лихо маневрировала среди множества объездов и заграждений, затем проехала две улицы, на которых располагались пикеты дорожной полиции.
      - Вот тут! - показала она, подъезжая к площадке для парковки машин, огороженной бетонной стенкой высотой в три фута.
      - Видите гараж впереди?
      - Что это?
      - Необычно, не правда ли?
      - Но что тут случилось? - спросил Рейфорд.
      - Все это произошло во время исчезновения, - сказала она. Они внимательно присмотрелись к шестиэтажному гаражу, где машины так врезались друг в друга под разными углами, что казалось, будто они образовали спиралевидную сетку, которую сейчас пытались разобрать на отдельные части кранами с открытой стороны.
      - В тот вечер они одна за другой съезжались сюда после позднего матча по бейсболу, - рассказывала она. - Полиция говорит, что уже это сами по себе было плохо. Вереница машин, пытавшихся выехать из гаража, - кто-то разворачивался, кто-то нет. Некоторые, которым надоело ждать, пытались проскользнуть и заставляли других пропускать их. Вы знаете, как это бывает.
      - Да!
      - И вдруг, как рассказывают, около трети машин осталось без водителей. Если перед ними было пусто, они продолжали ехать пока не натыкались на другую машину или не врезались в стену. Для тех, кто остался, выхода не было. Образовалась такая каша, что люди бросали своя машины и пробирались по крышам автомобилей, взывая о помощи. Утром они начали буксировать машины при помощи тросов, затем подогнали краны, и это продолжается до сих пор.
      Рейфорд и Хлоя смотрели на это зрелище, качая головами. Машины обвязывали тросами, и краны, обычно применяемые на стройках для подъема балок, рвали, дергали, тянули их одну за другой через проемы в бетонной стене, чтобы расчистить гараж. Однако было похоже, что на эту работу потребуется еще несколько дней.
      - А вы сами как? - спросил Рейфорд. - Вы потеряли близких?
      - Да, сэр. Маму, бабушку и двух маленьких сестричек. Теперь они на небесах, как всегда говорила моя мама.
      - Я уверен, что вы правы, - сказал Рейфорд. - Моя жена и сын тоже исчезли.
      - Так что теперь вы свободны? - спросила девушка. Рейфорд был шокирован ее прямолинейностью, но он понял, что она имеет в виду.
      - Да, - ответил он.
      - Я тоже. Нужно быть слепым, чтобы теперь не видеть света.
      Рейфорд хотел посмотреть на Хлою, но не стал. Он щедро расплатился с молодой женщиной, когда они доехали до ресторана. За обедом он рассказал Хлое о Хетти, рассказал все, как было. Долгое время она молчала, а когда снова заговорила, у нее был едва слышный голос.
      - Так вы с ней не были близки? - спросила она.
      - Слава Богу, нет. Я бы никогда себе этого не простил.
      - Конечно, это разбило бы мамино сердце. Он печально кивнул.
      - Иногда я чувствую себя так скверно, как будто я на самом деле изменил ей. Но я оправдывал себя тем, что твоя мама стала совершенно одержимой религией.
      - Я знаю. Смешно, конечно. Но это заставляло меня вести себя в университете более сдержанно. Ведь мама была бы очень расстроена, узнай она, что я там говорила и делала - лучше не спрашивай меня об этом. Однако сознание того, какой она была искренней и преданной, какие большие надежды возлагала на меня, удерживало меня от больших глупостей. Я знаю, что она молилась за меня. Она писала мне об этом в каждом письме.
      - Хлоя, она разговаривала с тобой о конце мира?
      - Конечно. Все время.
      - Но ты все равно не поверила в это?
      - Я хотела, папа, я в самом деле хотела. Но я должна быть интеллектуально честной по отношению к самой себе.
      Рейфорду оставалось лишь молча слушать. Был ли он в ее возрасте таким псевдообразованным? Безусловно. Он сам прошел через все эти сумасшедшие интеллектуальные чистки - пока не настали эти дни, когда сверхъестественное прорвалось через все его академические привычки. Но как хорошо сказала девушка-таксист, нужно быть слепым, чтобы сейчас не видеть света, - независимо от того, какое образование ты получил.
      Наконец, он произнес:
      - Я собираюсь пригласить Хетти отобедать с нами на этой неделе.
      Глаза Хлои сузились:
      - Ты считаешь это возможным?
      Рейфорда поразила его собственная реакция. Он еле удержался от того, чтобы не ударить дочь, чего раньше никогда не делал. Он заскрипел зубами.
      - Как ты могла сказать такое, после того как я рассказал тебе все? Это оскорбительно!
      - А на что ты рассчитывал по отношению к этой Хетти Дерхем, папа? Ты что, думаешь, она не понимала, что между вами происходит? И как она теперь это истолкует? Она может придти, чувствуя себя победительницей.
      - Но я собираюсь объяснить ей свои намерения. Сейчас они у меня абсолютно порядочные, более, чем когда-либо. Сейчас я ничего не могу предложить ей.
      - Итак, ты хочешь поменять роль ухажера на роль проповедника?
      Он хотел возразить, но не сумел.
      - Сейчас я забочусь о ней как о человеке. Я хочу, чтобы она познала истину и могла поступать в соответствии с ней.
      - А если она не захочет?
      - Ну, тогда уже это будет ее дело. Я могу только сыграть свою роль.
      - Похоже, что так же ты думаешь и обо мне? Если я не буду поступать так, как ты хочешь, ты удовлетворишься тем, что сыграл свою роль?
      - Да. Но безусловно, о тебе я забочусь гораздо больше, чем о Хетти.
      - Тебе следовало подумать об этом еще до того, как ты решился приударить за ней.
      Рейфорд снова почувствовал обиду. Но подумал, что заслужил это.
      - Возможно, поэтому я так ничего и не предпринял, а только подумал об этом.
      - Это новости для меня. А я-то надеялась, что ты удержался ради жены и детей.
      - Практически это так.
      - Давай подведем итоги. Что, если твоя стратегия сделает тебя еще более привлекательным для нее? Что если она станет более привлекательной для тебя? Получается, что ты не женат, если ты убежден, что мама на небесах?
      Рейфорд заказал десерт и положил салфетку на стол.
      - Может быть, я наивен, но то, что твоя мама на небесах, равносильно утрате ее из-за внезапной смерти. Сейчас я меньше всего думаю о других женщинах, и уж, конечно, не о Хетти. Она слишком молода. Мне неприятно вспоминать о том, что я увлекся ею. Я лишь хочу, чтобы она сидела напротив меня, а я бы выслушал, что она скажет. Вот и все, что сейчас происходит в моей душе.
      - Ты собираешься устроить ей тест?
      - Хлоя, я тебя люблю, но порой ты бываешь чересчур резкой.
      - Прости. Я не нарочно. Но если говорить серьезно, как ты узнаешь, что она говорит тебе правду? Если ты скажешь, что раньше был увлечен ею, и что теперь ты считаешь это безнравственным, то почему бы и ей не признать, что она рассчитывала на тебя?
      Рейфорд пожал плечами:
      - Наверное, ты права. Но я должен вести себя честно по отношению к ней, даже если она не будет со мной откровенна. У меня перед ней моральный долг. Я хочу, чтобы она всерьез восприняла все, что, как мне кажется, необходимо ей сейчас.
      - Не знаю, папа, но мне кажется, что вести ее к Богу пока преждевременно.
      - Как определить - своевременно или преждевременно? Тут нет никакой грани, особенно сейчас.
      Стив извлек из нагрудного кармана корреспондентскую аккредитацию, предоставляющую право присутствия при выступлении Николае Карпатиу на Генеральной Ассамблее ООН. Аккредитация была оформлена на имя Джорджа Орешковича.
      - Что я могу сделать для тебя?
      - Все это как во сне, - сказал Бак. - Сколько времени у нас еще остается?
      - Около часа, - ответил Стив, подняв руку, чтобы остановить такси. - И как я сказал, он хочет тебя видеть.
      - Но ведь он читает газеты, не так ли? Он должен считать, что я убит.
      - Я думаю, да. Но сегодня утром я заверил его, что интервью с Джорджем Орешковичем будет иметь для него не меньшее значение, чем интервью с легендарным Камероном Уильямсом.
      - Ну хорошо, Стив. Если он такой же, как и прочие политики, то он понимает, что его имидж зависит от первоклассных журналистов. Нравится это кому-то или не нравится, но я стал журналистом высокого класса. Как же, в таком случае, ты сумел подсунуть ему человека без имени?