Глава 5

Кэтлен возвращалась с плантации с довольной улыбкой на лице. Высаженный месяц назад табак заметно подрос и окреп. Старик Лич сказал ей вчера, что она, по всей видимости, соберет небывалый урожай.

Садовый участок, вспаханный и засеянный Питером и Хэтти сразу после переезда на новое место жительства, тоже процветал. Они уже брали с огорода зеленый лук, редиску, салат-латук, и Кэтлен была уверена, что сегодня на ужин Хэтти подаст на стол первый, выращенный ими горох.

За это время произошло еще одно очень важное событие: после неожиданного четырехнедельного отсутствия в жизни Кэтлен снова появился Нэт. При мысли об этом на ее губах заиграла счастливая улыбка. Нэт наведался в прошлую субботу, и Кэтлен помнила, как забился ее пульс, когда она еще издалека узнала мчащегося во весь опор к дому скакуна своего дружка.

В тот день Кэтлен сидела на крыльце, мысленно посылая господу бесчисленные слова благодарности, сравнивая свою нынешнюю жизнь с прежней, такой несчастной. Признаться, ей до сих пор продолжали сниться кошмары, в которых отчим набрасывался на нее с ремнем.

Но все плохое сразу забылось, как только Нэт остановил скакуна у крыльца. Правда, поначалу он вел себя несколько натянуто. Очевидно, Нэт еще не забыл тот ужасный день и свое унижение и не знал, как теперь к нему относится Кэтлен. Но Кэтлен приветливо встретила его, и Нэт снова стал прежним — разговорчивым и любезным.

В тот ясный вечер влюбленные долго сидели на освещенном луной крыльце, и Нэт без конца повторял Кэтлен, как сильно он скучал по ней.

— Но я все это время находилась здесь. Ты всегда мог приехать в любое, удобное для тебя время, — с мягким укором заметила она.

— Я был… — замялся Нэт. — Меня не отпускал Мэтт: слишком много работы на табачных плантациях. Поэтому вечером у меня хватало сил лишь на то, чтобы дойти до кровати и лечь спать. — Нэт придвинулся ближе, взяв Кэтлен за руку. — Но я не смог дольше не видеть тебя и вот примчался, несмотря на усталость.

Однако Кэтлен не находила Нэта усталым. Его лицо как всегда было свежим и оживленным. По крайней мере, ей так казалось. Правда, против обыкновения сегодня Нэт почему-то до сих пор не снял шляпу. Повинуясь порыву, Кэтлен сдернула ее с головы своего кавалера, Нэт попытался отобрать шляпу, но Кэтлен со смехом спрятала ее за спину. И тут при свете луны она разглядела лицо Нэта. Все веселье разом пропало. Под правым глазом Нэта расплылось желто-фиолетовое пятно, на правой скуле и подбородке красовался огромный кровоподтек, а рассеченная губа только-только начала затягиваться.

— Боже правый, — округлила глаза Кэтлен. — Кто это тебя?

Нэт пожал плечами:

— Да, мы тут повздорили с Мэттом.

— Что же ты такого сделал, что он так отдубасил тебя?!

— Мэтт расстроился, увидев меня с одной из своих индианок, — презрительно усмехнулся Нэт.

— Своих индианок? — не поверила Кэтлен, удивляясь, почему ее так поразили слова Нэта.

— С одной из своих индианок. У него их три или четыре.

— Неужели Мэтт живет с тремя или даже с четырьмя индианками?? — ужаснулась Кэтлен.

— Боже упаси, конечно же нет. Благовоспитанный Мэтт Ингрэм никогда не позволит себе привести в дом индейскую девушку. Просто, когда он чувствует потребность в женщине, то отправляется в поселение к индейцам. По какой-то непонятной причине индианки сходят по нем с ума.

Кэтлен показалось, будто в голосе Нэта прозвучали завистливые нотки. Но она тут же отбросила эту мысль. Несомненно, Нэт сможет очаровать любую белую женщину в округе и ему вовсе незачем встречаться с индианками.

— Очень больно? — сочувственно спросила Кэтлен, приложив ладонь к распухшей щеке Нэта.

Прежде чем она успела сообразить, что происходит, Нэт вдруг заключил ее в свои объятия и поцеловал. Ошеломленная таким напором, Кэтлен не смогла даже шелохнуться, в то время как его поцелуй становился все более настойчивым. Когда же он попытался проникнуть языком в ее рот, Кэтлен наконец пришла в себя и изо всех сил оттолкнула Нэта.

Тот принялся извиняться:

— Извини, но мне так давно хотелось поцеловать тебя, с того самого момента, как я увидел тебя. Я ничего не мог поделать с собой. Ты так прекрасна в свете луны.

Кэтлен растерянно приложила пальцы к губам:

— Я не сержусь на тебя за этот поцелуй. Но почему ты был так груб?

Нэт недоуменно посмотрел на нее. Он и вообразить не мог, что Кэтлен не понравится его поцелуй. Решив исправить положение, Нэт принялся нашептывать, как сожалеет, что обидел ее или сделал неприятно, и нежно поцеловал в щеку.

Кэтлен улыбнулась, с нежностью вспомнив об этой трогательной ласке. С того дня Нэт приходил к ней каждый вечер и всегда вел себя тактично и деликатно. Правда, вчера он снова позволил себе вольность, прикоснувшись к ее груди. Когда же Кэтлен оттолкнула его ладонь, Нэт опустил руку ей на талию.

Это наводило Кэтлен на мысль о том, сколько еще Нэта будут устраивать разговоры и невинные объятия при луне и как ей поступить, когда это время пройдет.

Между тем Кэтлен свернула на широкую тропу, и теперь они с Рингером шли по берегу реки. Неожиданно в воздух поднялась стая диких уток. Кэтлен остановилась, в смятении оглядываясь по сторонам: не скрывается ли где-нибудь в засаде дикая кошка.

И тут она заметила одетую во все черное ветхую старушку. Женщина с корзиной в руке шла по тропе навстречу Кэтлен. Когда они поравнялись, она прищурила свои выцветшие карие глаза.

— Должно быть, ты внучка старого Руфа, да, деточка? — улыбнулась старуха черным беззубым ртом. — Ты очень похожа на свою бабушку.

Кэтлен тоже улыбнулась и мягко пожала протянутую ей худую руку.

— Меня зовут Кэтлен.

— А меня все называют матушкой Хиггинс. На самом деле я не прихожусь им кровной родней, но я помогла многим из Хиггинсов появиться на свет. Правда, это было очень давно, когда мои пальцы еще не скрутил ревматизм. А теперь я лечу людей травами.

— Наверное, вы получаете от этого радость?

— Да, ты права. Отрадно сознавать, что бог послал тебя на землю делать доброе, полезное дело, — старушка помолчала, о чем-то задумавшись, потом спросила: — Ты куда-то шла?

— Нет, просто хотела прогуляться, пока не наступила жара. Со мной дедушкин охотничий пес. Он бегает где-то неподалеку.

— Я тоже люблю гулять у прохладного берега реки. Я ищу разные травы: щавель, одуванчик, салат-рапунцель, горчицу. Поведаю тебе один рецепт. Берешь понемногу всех этих трав, хорошенько их промываешь, складываешь в котелок, опускаешь туда же свиную кость, на которой еще предостаточно мяса, заливаешь все небольшим количеством воды и в течение двух-трех часов тушишь на очень медленном огне. Поверь, нет ничего вкуснее этого блюда! Кроме того, оно еще очень питательно и полезно.

— Звучит весьма заманчиво.

— Тогда пойдем со мной и наберем трав для нас двоих.

Они рвали нежные листья салата, когда матушка Хиггинс как бы невзначай поинтересовалась:

— Кажется, с тобой живут супруги-негры?

Кэтлен ответила не сразу. Ей понравилась эта старушка, и она хотела даже завязать с ней дружбу. Но если матушка Хиггинс станет плохо отзываться о ее друзьях, то ни о каких добрых отношениях не может быть и речи.

— Да, — натянуто произнесла Кэтлен. — Хэтти и Питер находятся рядом со мной с самого первого дня моей жизни. Они чудесные люди.

Матушка Хиггинс улыбнулась про себя. Судя по всему, юная мисс Баррет никому не позволит сказать плохого слова об этой негритянской чете. Старушке это понравилось. Да, с Кэтлен Баррет стоило подружиться.

— Я слышала, у этой женщины, Хэтти, острый язык?

— Да, это так, — рассмеялась Кэтлен. — Хэтти говорит все, что у нее на уме. Хотя лично мне не нравится эта черта. Трудно добиться расположения людей, если ты не в меру откровенен.

— Разумеется, но, с другой стороны, люди не будут беспокоиться, что сплетничают за их спинами.

Кэтлен согласно кивнула:

— У Хэтти очень отзывчивое сердце. Она готова любому помочь в беде.

— Как же Хэтти может это сделать? — заинтересовалась матушка Хиггинс.

— Еще будучи рабыней, Хэтти работала в лазарете: оказывала помощь при переломах, вывихах, помогала заживлять нарывы, ухаживала за больными младенцами. Но в основном она занималась тем, что принимала роды у негритянок. Хэтти любит похвастать, что за свою практику повитухи не потеряла ни одного младенца и ни одной роженицы.

— Это очень кстати, — задумчиво проговорила матушка Хиггинс. — Как ты думаешь, согласится ли Хэтти снова заняться этим делом — стать повитухой и помогать появляться на свет детишкам здесь, на перевале?

— Конечно, с радостью. Мне кажется, врачевание — ее настоящее призвание.

— Очевидно, Хэтти тоже практикует лечение травами? — прищурилась старушка.

— Нет, хозяйка не посвящала рабынь в тайны врачевания.

Кэтлен секунду помолчала, затем добавила, желая сделать приятное матушке Хиггинс: — В этом вопросе Хэтти придется полностью положиться на вас.

Улыбка, озарившая лицо женщины, подтвердила правильность такого поступка.

— Возможно, в один из ближайших дней я зайду познакомиться с твоей Хэтти, — пообещала матушка Хиггинс.

— Пожалуйста, будем очень рады. У Хэтти всегда найдется к чаю что-нибудь сладкое. Мы обе приглашаем вас. Я хочу получше узнать своих соседей, так как собираюсь провести здесь, в горах, всю оставшуюся жизнь.

— Да, на свете нет чудеснее места, чем Камберлендский перевал, — согласилась матушка Хиггинс и, ухватившись за ветки кустарника, поднялась с колен. — Правда, здешний народ несколько настороженно относится к приезжим и не сразу принимает новичков. Но я замолвлю за вас словечко, расскажу всем, какая ты хорошая и приветливая и как может быть полезна для нас Хэтти. Думаю, последнее особенно быстро задобрит всех.

— Спасибо, вы так добры. Пока я знакома только с Личем.

— А с братьями Мэттом и Нэтом?

— Ах, да, — вспыхнула от смущения Кэтлен. — С ними тоже.

Старушка лукаво улыбнулась:

— Я слышала, вы с Нэтом влюблены друг в друга.

— Я бы этого не сказала, — еще больше залилась румянцем Кэтлен. — Хотя он очень любезен и мил.

— А Мэтт? Он тоже любезен с тобой?

— Его очень трудно понять. Мэтт слишком неразговорчив. И потом мы виделись с ним всего пару раз.

— Кажется, он провел с тобой немало времени, помогая сажать табак? — не унималась матушка Хиггинс.

— Да, — ответила Кэтлен, опуская глаза. — Я очень ценю его помощь.

— Думаю, ты поблагодарила Мэтта как следует?

Кэтлен залилась краской стыда и смущения. Неужели Лич растрезвонил на перевале о ее неблагодарности? О том, как она ушла с поля, даже словом не обмолвившись с Мэттом, после того как он в присутствии всех вычитал Нэта словно маленького ребенка? Только сейчас Кэтлен осознала всю неблаговидность своего поступка. Ведь если бы не Мэтт, им так бы и не удалось в тот день посадить табак. Оставалось лишь надеяться, что в ближайшем будущем ей представится случай исправить свою оплошность и все-таки поблагодарить Мэтта.

Так и не дожидавшись ответа на вопрос, матушка Хиггинс заметила:

— По опыту мне известно: большинство слишком разговорчивых мужчин на деле не более чем хвастуны и пустословы.

Кэтлен поняла, что старушка имеет в виду Нэта, действительно любившего немного прихвастнуть. Впрочем, Кэтлен прощала ему эту слабость, объясняя это тем, что Нэту просто хочется произвести на нее впечатление.

— Кажется, становится жарко. Пора домой, — сказала матушка Хиггинс. — Оставляю корзину с травами тебе, а свою долю я донесу в фартуке. Зови своего пса и возвращайся.

Кэтлен шла по тропинке, мурлыча под нос незатейливый мотивчик, который когда-то часто напевала ее мать, и думала о том, что матушка Хиггинс могла бы стать хорошим другом их семьи, если, конечно, Хэтти позволит этому случиться. Уж слишком открыты в суждениях обе женщины. Кэтлен сомневалась, что они подружатся. Хотя не исключено, что другая их общая черта — стремление помогать слабым и беспомощным — все-таки поможет найти общий язык.

Кэтлен свернула на пыльную дорожку, пролегавшую между чащей леса и табачными полями, как вдруг откуда ни возьмись прямо перед ней возник Нэт. Позади хозяина понуро плелся его жеребец. На боках животного блестел пот — наглядное свидетельство того, что его только что нещадно гнали.

— Господи, Нэт! У меня чуть сердце не выскочило из груди! — Кэтлен поднесла руку к горлу, хватая ртом воздух.

— Прости, я не хотел тебя напугать, — произнес Нэт.

Он взял Кэтлен за руку, и они вдвоем зашагали по тропинке.

— Я не испугалась, просто сильно удивилась. Ты появился так неожиданно, — улыбнулась Кэтлен, глядя снизу вверх на своего кавалера.

— Мне хотелось бы заехать к тебе сегодня вечером. Надеюсь, ты не против?

— Конечно, нет. Я буду рада.

Они уже почти подошли к дому, когда Нэт остановился и попытался поцеловать Кэтлен. Она испуганно отпрянула, зная, что Хэтти наблюдает за ними из-за зашторенного окна кухни.

— Увидимся вечером, — недовольно проговорил Нэт: Кэтлен снова отказала ему в поцелуе.

Затем он вскочил в седло и, с размаху хлестнув плетью жеребца, пустил его галопом.

Кэтлен задумчиво посмотрела вслед удаляющемуся всаднику, решив в следующий раз непременно поговорить с Нэтом о его грубом обращении с животными.

Глава 6

Солнце уже почти опустилось за горизонт, когда Мэтт наконец достиг узкой полоски болотистой местности, называемой долиной. Он уже находился на полпути к цели — небольшому поселению, именуемому Городком, — и остановил своего скакуна Сатану, чтобы пару минут передохнуть.

«Нэт, наверное, тоже сейчас любуется вечерней зарей с крыльца дома Кэтлен, — подумал Мэтт, зная, что братец каждый вечер наведывался туда всю эту неделю. — Его подбитый глаз, без сомнения, вызвал сочувствие Кэтлен». Да, Нэт отлично умеет использовать любую ситуацию с выгодой для себя. Обольстит Кэтлен сладкими речами, обхождением, манерами. В этом Нэт очень искусен, ему не составит труда покорить девичье сердце.

Брат ни за что не скажет Кэтлен всей правды. Он не признается, что Мэтт однажды поймал его у реки, когда тот пытался изнасиловать индианку. Не поведает, как несколько лет назад сделал матерями-одиночками двух женщин на перевале и как первая утопилась в реке, когда Нэт отказался жениться на ней, а вторую вышвырнули из дома, когда он наговорил, будто девушка спала одновременно с несколькими мужчинами и, следовательно, ребенок еще неизвестно чей. Нэт тогда и его пытался убедить в этом, за что получил фингал под глаз, ибо Мэтт знал: Джуди была только с братом и ни с кем другим.

При мысли об этом Мэтт сжал кулаки. Тогда Джуди Перкинз уехала в Нэшвилл. После того как родные отвернулись от нее, Мэтт помог девушке деньгами, но она не смогла жить со своим позором на перевале и, родив ребенка, покинула родной край. Перед отъездом Джуди попросила Мэтта найти приют ее маленькому сыну.

«Я не смогу позаботиться о нем, не зная, что ждет меня в чужом городе, — сказала на прощание Джуди, поглаживая лишенную волос головку младенца. — Помоги, Мэтт, ты же можешь. Возьми мое дитя».

Мэтт не смог отказать, видя отчаяние и растерянность молодой матери. Он отвез малютку к Руби, содержательнице дома терпимости, находившегося в десяти милях от перевала, и попросил ее вырастить мальчика. Сердце Руби было таким же большим и добрым, как и она сама, и Мэтт не сомневался, что отдает мальчонку в хорошие руки.

С тех пор прошло уже три года. Мэтт навещал маленького Самюэля так часто, как только мог. Именно к нему он и направлялся сейчас.

Июньский вечер был так душен, что Сатана буквально застыл на месте, лишь иногда подергивая шкурой, чтобы отогнать мух. «Неужели хлынет дождь?» — подумал Мэтт, глядя, как в небе собираются тяжелые тучи. Не желая попасть в грозу, он торопливо пришпорил коня.

Уже примерно через час разгулялся ветер, протяжно завывая среди ветвей деревьев, а вдалеке послышались громовые раскаты. Да, определенно стоило ждать дождя.

Впереди замаячили огни Городка, когда небо прорезала вспышка молнии и прямо над головой Мэтта прогрохотал гром. К тому времени, когда он въехал во двор платной конюшни, хлынул проливной дождь. Поставив жеребца в стойло, Мэтт под потоками воды кинулся к крыльцу дома терпимости.

Войдя в душную, прокуренную комнату и стараясь не обращать внимания на тяжелый запах затхлого пива и немытых тел, он начал пробираться к двери, ведущей на половину проституток. Собравшиеся почтительно расступались, приветствуя его: только тот, кто не знал «Большого Мэтта», осмелился бы встать у него на пути.

За дверьми комнат, расположенных вдоль узкого, тускло освещенного коридора, слышался скрип кроватей и глухие удары сливающихся тел. Мэтт постучал в последнюю дверь в конце коридора и услышал, как по полу зашлепали босые ноги, дверь распахнулась и на пороге возникла Руби Джентри.

— Мэтт! — глаза женщины радостно вспыхнули. — Ты пришел специально проведать меня, или тебя завернул сюда дождь?

— Я пришел специально проведать тебя и мальчика, — тепло улыбнулся в ответ Мэтт, входя в апартаменты Руби.

— Жаль, но мальчонка спит. Он так расстроится, что не повидал дядюшку Мэтта. Ведь только и разговоров что о тебе.

— Тогда можно хотя бы взглянуть на него, на спящего?

— Конечно, я бы разбудила его, но, боюсь, он так разволнуется, увидев тебя, что потом мне понадобится не один час, чтобы снова уложить мальчугана в кровать.

Они тихонько вошли в маленькую спаленку. У стены стояла узкая кровать, к низу которой было приделано высокое ограждение, для того чтобы спящий трехлетний малыш не вывалился на пол. Мэтту так хотелось погладить курчавую головку Сэмми, но он боялся разбудить парнишку.

— Тебе не кажется, что его волосы стали темнее? — прошептал Мэтт.

— Да. С каждым днем мальчик становится все меньше похожим на своего никчемного отца. Такой славный мальчуган! Я верю, что он не будет таким, как Нэт.

— Можешь не беспокоиться: я этого не допущу, — все так же шепотом заверил Мэтт.

Они прошли через спальню Руби и вернулись в ее гостиную. Женщина достала из буфета бутылку виски, налила Мэтту стакан, затем осторожно поинтересовалась:

— Каковы твои планы насчет мальчика? Я очень люблю Сэмми и, поверь, с удовольствием оставила бы его у себя навсегда, но публичный дом — не место для ребенка.

— Да, конечно, ты совершенно права. Но я еще не придумал, как поступить. Знаю, что звучит нелепо, но, тем не менее, продолжаю надеяться, что какой-нибудь счастливый случай решит эту проблему. Я мог бы взять мальчика к себе — Полли позаботилась бы о нем, — но не хочу, чтобы Сэмми даже близко подходил к Нэту.

Мэтт поведал Руби о том, как его брат пытался изнасиловать индейскую девушку.

— Не знаю, чем и помочь маленькой Рэн. Я чувствую себя в какой-то мере ответственным за случившееся, ведь Нэт — мой брат. Бедняжка ужасно напугана и теперь боится всех мужчин, а вскоре она готовилась выйти замуж.

С языка Руби сорвался поток непристойной брани.

— Больше я не пущу сюда Нэта. Не знала, что он насильник. Я не допущу, чтобы кто-то плохо обращался с моими девочками. Что касается Рэн, то ты вряд ли сможешь ей чем-то помочь. Если ее муж окажется порядочным человеком, то скоро она сама поймет, что не все мужчины — ублюдки и среди них есть и хорошие, как ты, например.

— Я? «Черный Мэтт»? — усмехнулся Мэтт. — Не такой уж я и хороший: люблю и выпить, и покутить.

— Но ты не обижаешь женщин, а именно это имеет для меня первостепенное значение.

В уголках глаз Мэтта разбежались морщинки.

— Не могу представить, чтобы тебя обидел мужчина, — улыбнулся он.

Взгляд Руби неожиданно стал жестким и суровым.

— Был один такой, правда, давно — мой муж. День, когда он околел, попав в снежную бурю, стал самым счастливым в моей жизни.

В комнате воцарилась тишина. По холодному взгляду Руби Мэтт догадался, что она вспоминала свои прошлые тяжелые дни. Он откашлялся, заерзал на стуле, напоминая о себе. Руби вздрогнула и устремила на Мэтта безучастный взгляд.

— Я изрядно устал, подружка, хочется поесть и отдохнуть. У тебя ведь найдется комната, где я бы мог прилечь на пару часиков?

— Прилечь одному, разумеется? — лукаво спросила Руби.

Мэтт кивнул, улыбнувшись.

— Есть комната рядом с моей. Я держу ее свободной на те случаи, когда кому-то из девочек нездоровится. Там и располагайся. Я увижу тебя завтра?

— Нет, если только не проснешься рано поутру. Я хочу пораньше вернуться домой. Меня беспокоит этот дождь. Если он не прекратится, я потеряю часть всходов табака.

Мэтт подумал о том, что урожай Кэтлен подвергался еще большему риску, так как саженцы на ее поле еще недостаточно окрепли.

Кэтлен сидела на крыльце своего дома. Тишину безмятежного летнего вечера нарушал лишь шепот легкого ветерка, перебиравшего листья клена, да шум цикад. Время от времени Кэтлен поднимала голову, глядя на дорогу, ведущую от фермы Ингрэма. Нэт обещал сегодня приехать к ней, правда, не сказал, в котором часу. Сейчас, очевидно, почти восемь, потому что, когда они со Смитами отужинали, каминные часы пробили ровно семь. Кэтлен понадобилось около часа, чтобы помыть посуду, привести себя в порядок и переодеться.

Теперь она сидела на крыльце, ожидая Нэта. Кэтлен уже начинала подумывать, что Нэт Стритер — именно тот мужчина, с которым ей бы хотелось связать свою жизнь. Он так любезен, внимателен, ласков, весел и, судя по его словам, очень трудолюбив. Чего больше желать от будущего мужа?!

Часы в доме пробили половину. Кэтлен с некоторым раздражением добавила про себя: «И мне всегда приходится его ждать». Она не могла припомнить, чтобы Нэт хоть раз явился вовремя на свидание.

— Но он же не может быть абсолютно безупречным и непогрешимым, правда, Рингер? — грустно улыбнулась Кэтлен, потрепав длинные уши пса, когда тот вскочил на крыльцо и растянулся возле ее стула.

Внезапно поднялся ветер, а где-то высоко в горах раздался крик кугуара. Вздрогнув от неожиданности, Кэтлен выпрямилась, только сейчас заметив вспышки молнии, время от времени озаряющие чащу темного леса.

Неужели пойдет дождь, забеспокоилась она. Если погода разгуляется, ливень исхлещет нежные всходы табака, прибьет их к земле и вывернет наружу еще не окрепшие корни. Тогда ее урожай, считай, пропал.

Часы пробили ровно девять, и Кэтлен поднялась. Совершенно очевидно: Нэт сегодня не придет.

Шепча молитвы, чтобы не пошел дождь и дело ограничилось лишь сверканием молнии, Кэтлен вернулась в дом, разделась и набросила ночную рубашку. Но как только она забралась в постель, по стенам дома захлестал ливень.

Хмурым дождливым утром Мэтт собрался покинуть Городок. Пока они с Руби второпях завтракали, дождь, к счастью, прекратился. Признаться, Руби немало удивила Мэтта, поднявшись чуть свет и приготовив ему яичницу с ветчиной и жареный картофель.

— Не можешь же ты проскакать десять миль на голодный желудок, — резонно заметила женщина, когда Мэтт принялся бранить ее за столь ранний подъем, затем отвесила ему легкий подзатыльник и приказала: — Ешь давай.

— С тех пор как умерла мама, меня никто не шлепал так по голове, — улыбнулся Мэтт, усаживаясь за стол.

— Уверена, тебе это только пошло бы на пользу, — добродушно улыбнулась в ответ Руби, наливая себе чашку кофе.

— Ты права. В детстве я был сущим дьяволенком.

— Однако же ты стал хорошим парнем. Именно это… — Руби замолчала, услышав шлепанье по полу босых ножек.

Вслед за этим детский голосок произнес:

— Тетушка Руби, я хочу есть.

Мэтт и Руби ласково засмеялись удивлению и радости, отразившимся на лице ребенка. Заверещав, маленький Сэмми бросился в распростертые объятия Мэтта.

— Дядя Мэтт! — воскликнул мальчик, крепко обняв дядюшку за шею и целуя его в щеку влажными губами. — Я видел во сне, что ты приехал ко мне. А мы пойдем сегодня на рыбалку?

— Боюсь, нет, сынок. — Мэтт усадил малыша к себе на колено. — Этой ночью был сильный дождь, и на улице сейчас мокро и скользко. Но обещаю, когда я приеду в следующий раз, мы обязательно отправимся к реке и наловим кучу рыбы. А тетушка Руби потом пожарит нам ее на ужин.

Сэмми поначалу расстроился, затем быстро утешился и, взяв ложку, начал уплетать за обе щеки завтрак Мэтта. Когда тарелка опустела, Мэтт допил вторую чашку кофе, чмокнул мальчика в кудрявую голову и опустил его на пол.

— Мне уже пора идти, сынок, — ласково проговорил он. В голубых глазах ребенка блеснули слезы.

— Но я приеду снова, и очень-очень скоро, — заверил Мэтт.

— Обещаешь?

— Обещаю.