Шпоры - Горная роза

Теперь какой путь выбрать? Почему-то она ожидала найти след, ведущий через лес к деревне тилламуков. Но узкая полоска земли между лесом и рекой была гладкой и неисхоженной.

«Почему я решила, что деревня лежит возле реки?» – спросила Рейган себя, думая, куда ей повернуть Красавицу – направо или налево? Может быть, лес тянулся на мили, и она никогда не найдет деревню?

Что, если она заблудится и вместе с ребенком умрет от голода или, хуже того, будет съедена дикими животными? Леса полны волков, пантер, медведей.

Храбрость начала покидать ее. Наверное, это была глупая затея. Ей не хотелось отказываться от своего плана, она верила, что идея хорошая, но здравый смысл подсказывал, что лучше вернуться домой.

Смирившись, она начала поворачивать Красавицу обратно к реке. Потом что-то заставило ее остановиться. Ей казалось, что за ней наблюдают чьи-то глаза. Она знала это, чувствовала их сверлящий, враждебный, мстительный взгляд. Должно быть, это был индеец. На этой стороне реки не могло быть белого человека.

У Рейган все похолодело внутри. Может быть, убежать? Нет, нельзя! Что, если стрела индейца вонзится в спину Мальчика? Ведь тилламуки не знают, что это ребенок-индеец находится за спиной белой женщины. Слишком поздно что-то предпринимать сейчас, подумала она, услышав стук неподкованных копыт, приближающихся к ней.

Когда крепкий жилистый мустанг выскочил из-за деревьев, кровь отхлынула от лица Рейган. На нем сидел индеец со свирепыми глазами. Она закричала от ужаса, когда он подъехал к ней и схватил Красавицу за удила.

– Почему белая женщина путешествует по земле тилламуков? – его гортанный голос заставил волосы на ее голове встать дыбом. Но, по крайней мере, он говорил по-английски.

Мгновение Рейган не могла ничего сообразить и сказать. Она только глазела на темное хмурое лицо в нескольких футах от нее.

Вдруг Мальчик захныкал. И хотя Рейган внутренне трепетала, она нашла в себе силы не дрогнуть, лицом к лицу стать перед воином. Она слышала, что индейцы уважают храбрость.

– Я должна поговорить с вождем о чем-то очень важном – и для краснокожих, и для бледнолицых.

– Что, бледнолицые такие трусливые, что посылают женщину бороться за них?

Рейган нахмурилась и подняла гордо подбородок.

– Они не знают, что я здесь. Большинство мужчин ушли по следу человека, который принес огромную тревогу нашему народу.

Индеец изучал ее бледное лицо, и было непонятно, что у него на уме.

– Этот человек, которого они ищут, что совершил? Чем заставил ваших людей охотиться за ним?

Рейган облизала пересохшие губы.

– Я бы лучше рассказала это вождю. Мне много нужно сказать ему… и показать.

Он снова пристально посмотрел на нее. Потом индеец заговорил:

– Я вождь нашего племени. Говори!

Зрачки ее глаз расширились. Она совсем не таким представляла себе вождя. Прежде всего он казался очень молодым – возможно, только где-то к тридцати годам. И где головной убор с перьями, цветная одежда, какую она видела на картинках? Этот мужчина носил простые штаны.

– Как мне узнать, что ты говоришь правду? – спросила она.

– Я сказал, значит, это так! – он выбросил руку и схватил ее за запястье, зло выкручивая его. Он повторил: – Говори!

– Хорошо! – Рейган сердито стрельнула глазами на него, беспокоясь, целы ли кости на ее руке.

Когда он отпустил ее, она заговорила:

– Когда был март, злой человек по имени Роской похитил одну из ваших женщин, позже я узнала, что это твоя жена. Народ Большой Сосны разозлился за то, что он сделал и прогнал его со своей территории, надеясь избежать гнева вашего народа.– Она вздохнула.– Как ты знаешь, этого не удалось избежать.

Вождь пропустил мимо ушей ее замечание.

– Как ты узнала, что Пугливая Женщина – моя жена?

Рейган глянула на побелевшие костяшки пальцев, державших поводья. Что этот мужчина с суровым лицом сделает с ней, когда узнает, что его жена умерла? Может, он немедленно перережет ей горло ножом, опасно выглядывающим из-за пояса его штанов, обрамленных каймой?

Она проглотила слюну, потом подняла голову и объяснила так спокойно, как она могла, что августовской ночью она нашла его жену в своей конюшне и как та позже разрешилась от бремени сыном. Она подумала, что не стоит этому гордому мужчине знать, как Роской грубо обращался с его женой.

Его большое тело вздрогнуло, когда она рассказала, как женщина умирала после родов, но лицо осталось беспристрастным. Чувство облегчения появилось в его черных глазах, когда Рейган поведала, как вместе с мужем они погребли тело Пугливой Женщины в двух каноэ, указывающих мысом на запад.

– Я могу проводить тебя: туда, если ты захочешь! Губы Рейган смягчились, когда она развязала ремни, которыми был привязан мальчик к ее телу. Она осторожно вытащила ребенка, чтобы положить на свои колени. Отвернув одеяло, которое закрывало маленькое лицо от холодного воздуха, она посмотрела на отца.

– Знакомься со своим сыном!

Необыкновенная гордость и бурная радость нахлынули на вождя, когда он посмотрел на дитя.

– Мой! – сказал он, касаясь нежно пальцем мягкой смуглой щечки.

– Как зовут моего сына? – хмуро посмотрел он на Рейган.

– Я не дала ему имени, думала, что ты сам захочешь это сделать. А пока я называю его Мальчиком.

Это понравилось вождю, что было видно по его смягчившемуся лицу.

– Что ребенок увидел первым, когда открыл глаза после рождения? – спросил он.

Рейган подумала минуту, стараясь вспомнить, что ребенок мог увидеть, когда открылись впервые его черные глаза. Она сидела перед камином, обмывая его сразу же, как только Джеми принял его от матери. Ее лицо – это, должно быть, первое, что он увидел.

«Вождю не понравится это», – нервно подумала Рейган и решила солгать, сказать что-нибудь другое. Но она не могла солгать этому человеку. Она взглянула на него так храбро, как могла.

– Думаю, это была я, меня твой сын увидел самой первой!

Он испугался, она видела, но, глядя на нее и поразмыслив мгновение, он сказал:

– Тогда его будут звать Рыжеволосый – из-за твоих волос.

Рейган улыбнулась от удовольствия.

– Это великая честь для меня, – сказала она и подала ребенка ему.– Я теперь должна вернуться домой, чтобы успеть до темноты.

Вождь не сделал движения, чтобы взять ребенка.

– Я не могу позволить тебе уйти, белая женщина. Ты должна поехать со мной в деревню. Ты останешься здесь, пока я не возьму воинов, и не выслежу того человека, который забрал мою жену.

Когда Рейган начала протестовать, сердито и настойчиво, он потряс головой в ответ:

– Не веди себя как все испорченные белые женщины, что спорят с мужчинами. Если мы с воинами узнаем, что ты говоришь правду, я отвезу тебя домой. Кроме того, Рыжеволосому нужно время, чтобы узнать свою бабушку и привыкнуть к ее уходу.

Рейган уставилась на него, моргая глазами. Она не предполагала, что все так случится. Еще больше замотала головой.

– Я принесла тебе твоего сына, выполнила обещание, данное его матери. Теперь я должна вернуться домой.

Прежде чем она закончила спорить, вождь снова схватил Красавицу за удила, и Рейган последовала за мустангом через весь лес.

– Ты что, не слышишь меня? – выкрикнула она вдогонку в широкую спину.– Я хочу вернуться домой!

Рослый индеец резко остановил двух лошадей. Повернувшись кругом на неоседланном мустанге, он пронзил Рейган черными угрожающими глазками.

– Это ты, наверное, меня не слышишь? Я сказал, что ты останешься с моим сыном, пока я не вернусь. Я отпущу тебя к твоему народу, если ты не солгала мне.

Рейган застыла, убежденная, что он применит силу, если она продолжит спор.

– Ты бессердечный, неблагоразумный мужчина! – проворчала она про себя, но ничего больше не сказала вождю, когда Красавица двинулась за ним.

Они направились через лес. Ни слова больше не было сказано между ними, когда они ехали по дикой местности, по которой никогда не ступала нога белого человека. Воздух становился холоднее, и несмотря на теплую шаль, зубы Рейган стучали.

– Тепло ли Мальчику? – думала она. Очевидно тепло, иначе он уже заплакал бы громким голосом, почувствовав себя неуютно.

Красавица так долго шла за другой лошадью, что Рейган казалось, прошли часы. Тени удлинились, опускались сумерки. Звезды засверкали холодно, когда она увидела сквозь деревья впереди свет разбросанных костров. Ее нервы напряглись. Их путешествие закончилось.

Через несколько минут ее спутник опустил поводья двух лошадей. Когда усталые лошади отдувались и фыркали, Рейган пристально осматривала деревню индейцев.

Здесь было много длинных прямоугольных домов из березовых досок с косыми крышами, разбросанных среди деревьев.

Видимо, несколько семей живут в одном доме, подумала она. Позже выяснилось, что это так. Голубой дымок от костра повис над деревней. Возле каждого дома готовилась пища.

Вождь соскользнул с лошади и протянул руки Рейган, чтобы взять своего сына. Когда Мальчик был передан ему, он сказал коротко:

– Следуй за мной!

Рейган спешилась и, спотыкаясь, словно пьяная, от усталости, пошла за ним.

Мужчины, женщины, дети и лающие собаки приближались к ним.

Вождь остановился перед самым большим домом. Любопытные мрачные взгляды моментально обратились на Рейган, но главным образом, всех интересовал ребенок в руках вождя.

Вождь поднял руку, призывая к молчанию.

Он заговорил на своем родном языке, и Рейган наблюдала за выражением лиц его слушателей. Сначала на них были боль, печаль, затем – радость. Наблюдая за людьми, Рейган легко угадывала рассказ вождя.

Он сказал что-то своим людям, и мужчины направились к огромному бивачному костру, а женщины собрались под деревом, где завели похоронные причитания по умершей жене вождя.

Когда Рейган пристально посмотрела на них, ее руки покрылись гусиной кожей.

Вождь слегка подтолкнул ее к своему дому.

Рейган убедилась, что это его жилище, когда увидела мягкие шкуры на полу и на стенах. Здесь не будет холодно, когда придет зима.

В центре комнаты была яма для огня, в которой горел веселый костер, его дым поднимался к крыше и выходил через дыру, вырезанную специально для этих целей.

Вдоль одной стены лежали уютно сложенные шкуры, которые Рейган приняла за кровать индейца. Мальчик начал беспокоиться, она забрала его из рук отца и понесла к куче сгруженных шкур и положила там.

Затем Рейган поменяла Мальчику одежду, которая промокла с ног до головы. Его голодные крики стали все настойчивее. Рейган взяла ребенка на руки и поднесла ему ко рту бутылочку. В это время дверь открылась и индейская женщина вошла в комнату.

Рейган наблюдала за женщиной среднего возраста, которая вошла следом, восхищаясь ее горделиво поднятой головой и статной осанкой. Было всего несколько седых прядей в ее черных волосах, отброшенных назад с широкого привлекательного лица. В глазах была такая теплота, когда она села рядом с Рейган. Жестикулируя руками, женщина объяснила, что она – бабушка мальчика.

Улыбаясь, Рейган передала ей ребенка, потом пошла к другой куче шкур. Добрый взгляд стал грустным, когда женщина пристально смотрела на худенькое личико своего внука. Она одобрительно кивнула Рейган, вытащившей соску изо рта ребенка и рассмотрев ее.

Две женщины сидели в молчании, только слышно было, как жадно сосет молоко Мальчик. На лице женщины была печаль, когда она любовалась своим внуком, и Рейган понимала, что она думает о его умершей матери.

Рейган повернула голову к двери, когда она открылась снова. Вошла молодая женщина, несущая поднос, на котором стояла чашка, полная ароматного мяса с травами.

В желудке Рейган бурчало от голода. Она посмотрела на незнакомку, когда деревянный поднос был поставлен перед ней, но благодарная улыбка тут же погасла на ее губах.

Никогда она не видела такой ненависти на лице человека. Черные глаза смотрели с враждебностью. Она ненавидит меня из-за смерти жены вождя, думала Рейган, но потом, заметив такой же недобрый взгляд, брошенный на Мальчика, она изменила мнение.

Господи, она ревнует! Рейган хотела рассмеяться над глупыми мыслями женщины. Видимо, она была влюблена в вождя и имела планы занять место его умершей жены.

Рейган надеялась, что он не выберет ее в жены, потому что она не будет добра к Мальчику.

Очевидно, старшая женщина уловила взгляд ненависти, обращенный к Рейган и ребенку. После нескольких ее резких слов молодая женщина повернулась с мрачным видом и вышла за дверь.

«Это враг», – подумала Рейган. Но после легких колебаний она стала брать пальцами из чашки тушеное мясо.

Джеми упомянул однажды, что индейцы не пользуются столовыми приборами, когда едят.

Чашка опустела, а желудок Рейган наполнился, когда вождь вошел в большую комнату, неся с собой аромат свежего воздуха и березы. Он присел на корточки перед Рейган, его черные глаза пробежали по ее лицу, задержавшись на волосах, которые отливали золотом в свете огня. Он поднял густую прядь их и, пропустив сквозь свои пальцы, заговорил:

– Я беру моих самых лучших охотников в твою деревню, Большую Сосну, где мы возьмем толстяка Роскоя. Моя мать останется здесь с тобой и маленьким воином. Ты будешь в безопасности, пока останешься рядом с ней. Не будь глупой, не пытайся покинуть нашей деревни. Мне будет печально узнать, когда я вернусь, что мои воины вонзили нож в твое сердце.

И пока Рейган смотрела на него, ее сердце стучало, как сумасшедшее. Он поднялся и пошел туда, где сидела его мать, держа на руках спящего внука. Вождь нежно провел пальцами по бровям ребенка, пока разговаривал с матерью. Потом он встал и, не взглянув на белую женщину, вышел в темноту, красивый, высокий.

Старшая женщина сняла мокасины и гамаши. Потом, улыбнувшись Рейган, спрятала эти вещи под верхнюю шкуру, прижала своего внука к себе.

Рейган пристально смотрела на горящий огонь, беспокоясь о дальнейшем поведении вождя. Ее пугал пристальный взгляд на нее, легкое прикосновение к волосам. Вдруг этот краснокожий мужчина хотел ее?

Будет ли Чейз бороться с ним и его людьми, чтобы спасти свою жену? Не возникнет ли теперь новая вражда между мужчинами, когда первая проблема, вроде бы, не страшна.

Когда огонь погас, и остались только красные угольки, Рейган вздохнула, неспокойно ворочаясь на мягких шкурах.

Глава 20

Тяжелые сумерки спустились, когда Чейз и все семеро мужчин его группы, усталые и голодные, остановились на ночь.

Обязанностью молодого Джонни было разводить костер, когда они делали привал. Другие, исключая Чейза и Сида, собирали дрова и хворост, чтобы костер горел всю ночь. Чейз и Сид готовили еду.

Вскоре дым поднялся от потрескивающего костра, и необыкновенные запахи кипящего кофе и жареного мяса висели в воздухе. Сегодня Сид готовил, а Чейз добыл дичь. Он прострелил головы семи белкам, когда они были в пути.

Дым сигареты клубился над головой Чейза, когда он пристально смотрел на скачущие языки пламени, видя только расплывчатый след пара, поднимающегося от закопченного кофейника. Он думал о Рейган. Сильно скучал по ней, беспокоился, все ли с ней в порядке. Он думал, что, если бы удалось поймать Роскоя, они были бы уже на пути домой.

Мужчины шли по курсу уже четыре дня. Но Чейз и другие его спутники не предполагали, что им придется пробираться сквозь такой густой и широкий пролесок, они потратили много часов, чтобы отыскать тропинку через него. Поэтому Роской всегда опережал их на один день.

В бесполезных поисках прошло четыре дня. Собака Сида Джонсона учуяла запах Роскоя на следующее утро. Сид настаивал пойти по следу старой собаки. Мужчины смеялись над ним, заявляя, что он вынужден будет брать собаку к себе на лошадь каждый раз, чтобы дать ей передохнуть. И Сид, действительно, брал старую собаку на лошадь, давая отдых ее ногам время от времени.

Но старого Саундера, как называл его Сид, сильно похвалили, ведь именно он обнаружил, где спал Роской прошлой ночью. Это позволило им убедиться, что они идут по верному следу.

– Пес взял след Роскоя! – закричал Сид, указывая на собаку, которая нюхала берег реки, подняв шерсть дыбом.

Некоторые сомневались в этом. Один из мужчин размышлял вслух, что собака учуяла запах волка, в то время как другой, смеясь, сказал, что она слышит свои собственные следы. Оказалось, оба были неправы. Это были следы Роскоя и полоса от лодки, которую он тащил, чтобы спустить на воду. С дикими криками погоня продолжилась.

«Вторая группа мужчин теперь вернется домой», – подумал Чейз с некоторой завистью.

Пронзительный взрыв женского смеха вернул Чейза к действительности. Охотники настояли, чтобы тощая проститутка из таверны сопровождала их. Когда Чейз возразил, они заспорили, что в конце трудного дня мужчина нуждается в удовольствии. Они говорили, усмехаясь, что он, женатый мужчина, должен понимать это.

Чейз предполагал, что присутствие женщины будет вызывать споры среди мужчин. Но когда они все клятвенно пообещали, что не будут драться из-за нее, а лучше разыграют в карты, чтобы знать, чья очередь спать с ней, он согласился.

Более половины мужчин были женаты, и Чейз думал, что их не будет привлекать проститутка. Но вскоре он убедился, что для некоторых мужчин их положение женатого человека не имеет никакого значения.

Кривая улыбка появилась на его губах, когда выяснилось, что только Сид, он сам и еще один мужчина, который провел с ней массу времени перед отъездом, не претендовали на эту женщину. Даже молодой Джонни испытал удовольствие женского тела, охотники пожертвовали молодому человеку свою очередь, чтобы он приобрел первый сексуальный опыт.

Чейз встал, когда Сид объявил, что мясо готово. Все охотники взяли тарелки и потянулись к костру. Несколько минут еще раздавался звон тарелок и кружек, когда они копались в седельных вьюках, доставая посуду.

Когда мужчины жадно уплетали жареную белку и пили кофе, они мало разговаривали. Одна маленькая белка осталась после ужина, и Сид, ободрав мясо с костей, накормил им старого Саундера.

– Ты балуешь свою охотничью собаку, – один из мужчин поддразнил Сида.

– У него осталось немного зубов, – защитил Сид своего старого друга.

– Я полагаю.

Мужчина выглядел немного смущенным, он вытащил колоду карт из кармана жилета.

– Пойдемте, джентльмены! – он усмехнулся.– Время тащить первую карту на нашу белокурую леди.

Охотник, который вытащил удачную карту, закричал от радости, схватил хихикающую проститутку за руку и толкнул ее на одеяло, расстеленное под сосной недалеко от огня. Ночи были холодными в это время года, и всегда грозила опасность от любопытных волков, бродящих вокруг лагеря.

Костер сгорел до углей, карты тащили снова. Сид подбросил еще дров в огонь, потом присел рядом с Чейзом. Угли зашипели, задымили клубами, потом запрыгали языки пламени.

– Ты думаешь, мы когда-нибудь поймаем этого ублюдка? – заговорил Сид.

– Да, Сид. Рано или поздно он появится где-нибудь. Возможно, в ближайшей деревне или в городе, в который он придет. Ему нужна будет женщина.

– Ему нужна не одна, – Сид сказал, тихо рассмеявшись.– Мне нужна, действительно, одна, только Руфи. Это первый раз, когда я уехал больше, чем на два дня, и мы разлучились.

– Я с тобой согласен, друг, – сказал Чейз, усмехаясь.

– Интересно, есть ли у Роскоя фамилия? – спросил Сид после нескольких минут молчания, когда один мужчина покинул одеяло проститутки, а другой занял его место.

– Я уверен, что есть, – ответил Чейз.– Большинство мужчин имеют фамилию. Но, возможно, мы никогда не узнаем этого.

Сид согласно кивнул.

– Многие мужчины скрывают свои фамилии по какой-то причине. Неизвестно, что заставило так сделать этого ублюдка!

Через некоторое время Сид пожелал Чейзу спокойной ночи и завернулся в свое одеяло. Все мужчины, кроме одного, расстелились и отдыхали, как только вернулись от проститутки. Наконец, и последний клиент покинул женщину и развернул свои спальные принадлежности.

Чейз сидел, уставившись в красноватый жар костра, думая о Рейган. Стало тихо, только раздавался порой в ночи случайный топот копыт лошади и храп из-под большинства одеял. Вдруг Чейз насторожился и чутко прислушался. Он услышал незнакомый звук в лесу, словно шелестящий, похожий на то, как осторожно двигают щеткой по телу. «Индеец?» – подумал Чейз.

Незаметно он постарался вытащить оружие из кобуры, медленно повернул цилиндр, убедившись, что он наполнен патронами. Потом освободил кобуру, чтобы она не тащилась за ним, в случае, если оружие он захочет использовать.

Чейз медленно поднялся, пошел к лошадям, притворяясь, что он проверяет, все ли лошади надежно привязаны. Его глаза осматривали территорию. Он двинулся к дереву напротив костра, как будто для естественной надобности. Окинул взглядом все вокруг, насколько видел глаз. Он ничего не заметил, кроме толстых стволов деревьев.

Зашнуровав штаны, Чейз вернулся к костру. Кто бы еще пошел в темноту сейчас? И все же, когда он залез в спальный мешок, то держал пистолет так, чтобы удобно было им воспользоваться в любую минуту.

Весь день густой туман висел над рекой, и солнце ни разу не пробилось сквозь облака, которые парили, как серое покрывало. Роской поднимал и опускал весло, скользил в каноэ вниз по реке. Он посмотрел на грозные облака и подумал, что придется мокнуть под дождем весь день.

Спустя час сильный дождь полился на него. Но не было возможности выйти из реки. Деревья плотно росли прямо у края воды, что ухудшало дело. Каноэ начало наполняться водой, и он ничего не мог сделать, кроме как ругаться и потеть. Если лодка потонет, он погибнет, потому что не умеет плавать.

Судно почти опрокинулось, когда Роской, подплыв к повороту реки, увидел грубое бревенчатое строение в тридцати ярдах от него.

– Торговая стоянка, господи! – воскликнул он и направил затопленное водой судно к длинному приземистому строению.

В этот момент дождь, который начал было стихать, возобновился со страшной силой, Роской не видел даже свои собственные ноги перед собой. Он не заметил огромное бревно, плывущее вниз по реке, но почувствовал, когда оно втаранилось в каноэ, разбивая его на две части.

Когда судно распалось, одна его часть утонула сразу же, Роской ухватился за ту часть, которая была еще на плаву. Он стал кричать во все горло, прося о помощи. Он смотрел смерти в лицо. Роской совсем уже выбился из сил, когда его схватила под мышки пара сильных рук и втащила в лодку.

Больше похожий на мертвого, чем на живого, он был доставлен на охотничью стоянку и усажен на стул перед горящим камином.

На пятый день преследования Роскоя резкий холодный ветер ударил Чейзу и его спутникам в лицо. Темные облака плыли перед бурей, кувыркаясь и переворачиваясь, как непокорное море.

Сид ехал рядом с Чейзом.

– Мы вымокнем еще до вечера.

– Боюсь, что да.

Чейз наклонил голову против порыва ветра.

– Так внезапно стало холодно. Нам повезет, если не пойдет снег.

Сид стал позади него, и лошади поскакали друг за другом.

Ветер стал завывать, и ветки сосен над их головами качались и скрипели. Где-то через полчаса ветер утих, и начался дождь, падая совершенно прямо.

Мужчины промокли прежде, чем успели достать брезент из вьюков и укрыться ими.

Рано потемнело из-за мрачных дождевых туч, и Чейз всматривался вперед, ища какое-нибудь укрытие. Наконец, он увидел канадскую ель, такую густую, что, вероятно, и солнце не могло проникнуть сквозь тесно сплетавшиеся ветки.

Он улыбнулся, вздохнув облегченно, подумал, что сегодняшний ужин будет не из одного вяленого мяса, потому что под таким густым укрытием можно развести костер.

– Сюда, мужчины, – позвал он и повернул Сэмпсона к деревьям.

Когда Чейз обнаружил, что земля в лесу пока еще не сырая, он спрыгнул с седла, привязал жеребца к дереву, потом позвал Джонни, и они вдвоем пошли искать сухие дрова.

В течение нескольких минут они насобирали сухих палок и огромного размера веток. Пока Чейз ходил за брезентом, привязанным за седлом, Джонни развел костер.

Чейз расстелил большой брезент около костра, потом опрокинул и высыпал содержимое мешка с провизией на него.

Когда искры поднимались от разведенного костра и исчезали в тени, мужчины и проститутка подошли и стали вокруг него, потирая свои замерзшие руки, в то время как мокрая одежда сушилась на их плечах.

– Вы, мужчины, должны отойти назад, если хотите поужинать сегодня.– Сид протиснулся между ними, держа в одной руке связку молодых фазанов, которых он подстрелил, а в другой – зеленые тонкие прутья.

Мужчины отступили на несколько шагов, оставляя повару достаточное пространство, чтобы проткнуть вертелами и разместить над огнем птиц.

Сид, кидая на всех мрачные взгляды, ворчал ехидно, что все они были бы хорошими охотниками, если бы могли терпеть холод и сырость.

Охотники только усмехнулись, уверенные в своих силах противостоять всем стихиям, что мать-природа уготовит им. Но, если близко был жаркий костер, они стремились, как и каждый человек, почувствовать его тепло.

Сид не возражал, когда худая маленькая проститутка подвигалась все ближе и ближе к костру. Он даже постелил одеяло поближе к огню и разрешил ей жестом сесть на него. У этого большого мужчины была жалость к детям и слабому полу. Для него здесь не имело значения, была ли эта женщина его женой, соседкой или голой проституткой.

Женщина улыбнулась благодарно и протянула руки к костру, излучающему тепло. Очевидно, был и еще мужчина в их группе, разделяющий чувства Сида, потому что кто-то отдал женщине свой брезент.

Сплошная темнота быстро спустилась на промокший лес. Когда усталые мужчины налетели на жареное мясо, только огонь костра разгонял полумрак. Еда была быстро съедена, сырая одежда развешена вокруг костра на просушку. Потом мужчины разостлали одеяла, и ни один не поинтересовался картами сегодняшней ночью.

Проститутка вздохнула с облегчением и завернулась в одеяло, пока никто из них не передумал.

На следующее утро Чейз вылез из-под одеяла, встал, чувствуя судороги и боль. Дождь прекратился в течение ночи, но воздух был сырым и прохладным. Он посмотрел на худое тело Джонни, который, свернувшись, лежал в своей постели, ему стало жалко его будить. Мальчик смертельно устал прошлой ночью, когда они сделали привал, но не произнес ни единого слова жалобы.

Этим утром он сам разведет костер и даст ребенку поспать немного дольше.

Чейз присел и стал сгребать остатки прошлого ночного костра. Среди золы осталось несколько тлеющих угольков, он положил на них маленькие веточки, и они легко разгорелись. Когда костер запылал к его удовольствию, он взял кофейник и пошел к реке, чтобы его наполнить.

Тяжелые облака еще висели над его головой, и белый туман завивался вдоль реки, когда Чейз зачерпнул воду. Он вернулся к огню, подложил побольше дров, начал кипятить кофе.

Вскоре тепло от костра, который хорошо разгорелся, дошло до спящих мужчин, и они зашевелились. Они учуяли аромат кофе и в течение нескольких минут уже столпились, обнаженные, около костра.

– Ваша одежда высохла, мужчины, – сообщил Чейз.– Давайте, одевайтесь и пейте кофе.

Спустя несколько минут, сухие и довольные, мужчины наполнили свои животы горячим напитком, и некоторые из них стали посматривать на женщину с интересом, который они не проявляли прошлой ночью.

Чейз уловил эти взгляды и покачал головой.

– Сейчас не будете тащить карты! Садимся на коней и едем!

Немного поворчав, через несколько минут мужчины уже оседлали коней и следовали за Чейзом.

Ранняя прохлада утра легла на непокрытые плечи Рейган, медленно пробуждая ее. Когда она потянула мягкую шкуру, укрываясь до подбородка, бабушка Мальчика встала с постели и разожгла угли в яме до скачущих языков пламени.

Когда Рейган пристально смотрела на жар огня, ее первой мыслью было, как обычно по утрам, что принесет ей новый день? Она больше не боялась за свою безопасность в индейской деревне. Хотя на нее многие бросали враждебные взгляды, когда она появилась, никто не беспокоил ее и не приближался к ней. Она даже заимела двоих друзей – бабушка Мальчика и одного из его братьев.

Любовь, которую обе женщины испытывали к ребенку, связала их тесными узами. Однако появление бабушки вовсе не означало, что теперь Рейган не заботилась о малыше. Бабушка ухаживала за внуком с большой нежностью, однако она позволяла Рейган держать ребенка и играть с ним.

Правда, она могла теперь только наблюдать, как его купали и кормили из бутылочки, хотя сама очень любила это делать. Но, как приказал вождь, ребенок должен быть отнят от ее груди. А ведь именно она услышала его первый крик в своем доме!

Мальчик, как Рейган продолжала называть его, теперь пил козье молоко. Откуда появилось животное, она не знала, но подозревала, что ее предыдущим домом был загон в хозяйстве белого человека.

Ребенок хорошо принял новое питание.

Рейган посмотрела сквозь огонь на маленькую фигурку, свернувшуюся калачиком на постели из шкур. Она улыбнулась. Десятилетний сын вождя, брат Мальчика, был теперь ее вторым новым другом. Подросток научился английскому языку от своего отца и был ее переводчиком, когда она хотела поговорить с его бабушкой.

С их первой встречи мальчик не сводил с нее своих серьезных глаз. Когда они были одни, она прижимала его к себе, понимая, что ребенок горюет по своей матери. Откликаясь на ее ласку, он не стеснялся ронять слезы в ее присутствии, над чем насмехались бы люди из его обычного окружения. Индейский мальчик с пяти лет становится мужчиной и не смеет показывать свои слабости.

Рейган очень многое узнала от своего юного друга. Его звали Белое Перо, а имя отца – Одинокий Волк, бабушку называли Серая Голубка. Он всегда жил в этой деревне, но было еще много маленьких деревень вокруг, разбросанных вдоль реки. В каждой был собственный вождь. Эти вожди выбирались по их богатству.

Белое Перо рассказал также, что в каждой деревне есть мужчина, которого называют шаманом. Это все равно что проповедник у белых людей. Шаман умеет разгадывать сны, выполнять обряды, излечивать болезни.