Глава 19

Выехав из огромного подземного укрытия, Холмен осторожно вел машину вверх по пригорку. Поднявшись на холм, автомобиль нырнул в туман. Рядом с Джоном сидел человек по имени Мейсон и озабоченно смотрел в окно из особо прочного стекла. На Мейсоне был защитный костюм, поэтому его фигура казалась толстой и бесформенной.

— Кажется, туман уже не такой густой, как раньше, — сказал Холмен, глядя на дорогу.

— Похоже, он осел в низине, а теперь понемногу расползается, — ответил Мейсон.

Джон кивнул. Предположение не было лишено логики. Лондон располагается в глубокой, напоминающей блюдце низине, окруженной холмами. Там-то, должно быть, и осел туман, прежде чем окутать весь город, а затем он, возможно, поползет на восток вдоль Темзы и окажется на равнинах Эссекса. Разумеется, если не будет сильного ветра.

— Поезжайте налево вдоль набережной, — сказал Мейсон, посмотрев на приборы. — Чтобы найти микоплазму, нужно ехать по дороге, ведущей в Сити.

Используя в качестве ориентира тротуар, Холмен свернул влево. Сейчас ему была видна противоположная сторона улицы. Утром, когда он направлялся в секретное убежище, туман был гораздо гуще. Джон внутренне содрогнулся, вспомнив то жуткое путешествие по мглистым улицам.

Настойчивый и резкий телефонный звонок раздался в тот самый момент, когда они с Кейси, потрясенные и напуганные, смотрели в окно на туман. Ими овладело отчаяние. Стряхнув с себя гипнотические чары тумана, Джон бросился к телефону, словно к спасательному тросу или соломинке, за которую хватается утопающий.

Звонил Дуглас Глайн, заместитель министра обороны. Резким, не допускающим возражений тоном он передал Джону инструкции. Холмен должен немедленно отправиться к Вестминстерскому мосту, где его будет ждать машина, похожая на военный автомобиль, только гораздо просторнее и тяжелее, оснащенная разными антеннами.

Оттуда Джон будет доставлен на секретное собрание. Пока что ему не обязательно знать, где состоится эта встреча, но попасть на нее он должен целым и невредимым и как можно скорее. Сейчас это его основная задача, поэтому по пути Холмен не должен ввязываться ни в какие истории. Одна или две жертвы не имеют никакого значения, когда речь идет о спасении миллионов жизней. И Джон ни в коем случае не должен брать с собой Кейси. Было бы слишком рискованно путешествовать по городу вдвоем. Если с Холменом что-то случится, о девушке позаботятся. Конечно, можно было бы прислать за Джоном машину, но из-за густого тумана это отняло бы слишком много времени. Если же Холмен откажется выполнить их поручение, они заберут у него Кейси.

Не успел Джон сказать, что все понял и готов выполнить их задание, как Дуглас Глайн повесил трубку. Одеваясь на скорую руку, Холмен рассказал Кейси о случившемся. Он изо всех сил старался, чтобы его голос звучал спокойно и уверенно. Она не плакала, не возражала, понимая, что другого выхода нет, что отныне ни она, ни Джон не вольны распоряжаться собой, что нужно действовать в соответствии с тем, как развиваются события. Джон велел Кейси крепче захлопнуть дверь и запереться в спальне. Они расстались, не прощаясь, чтобы не поддаться сильному искушению спрятаться вдвоем от охваченного безумием внешнего мира. Одного намека было бы достаточно, чтобы подчиниться этому желанию. Поэтому они молча поцеловались, и Джон ушел.

Не решаясь вызвать лифт, который и в лучшие-то времена работал кое-как, Холмен спустился пешком. Выйдя на улицу, он еще сильнее почувствовал ужас окружающей обстановки.

Больше всего пугало ощущение пустоты, полнейшего вакуума. Все вокруг казалось призрачным и нереальным. Боясь с кем-нибудь столкнуться, Джон держался как можно ближе к стене, но в то же время ему очень хотелось встретиться с нормальным человеком из плоти и крови, таким, как он сам. Вдруг послышались похожие на плач звуки. Холмен догадался, что поблизости кто-то есть. Он услышал, как мимо него пронеслась машина, исчезла вдалеке и врезалась во что-то, после чего наступила мертвая тишина. Затем раздался крик, женский крик вперемежку с хохотом. Безумным хохотом. Но все это казалось далеким и нереальным, словно голоса в доме с привидениями.

«Слава Богу, — подумал Холмен, — что еще слишком рано и люди спят или только что проснулись».

Перед его мысленным взором возник кавардак, который начнется днем. Джон ускорил шаг, почти побежал. Он догадывался, какую работу ему предстоит выполнять. Сейчас он был даже рад этому, как ни странно. Лучше уж что-то делать, чем бесцельно бродить в тумане, ожидая, что же произойдет. Вдобавок он снова окажется среди людей, в здравом рассудке которых не нужно будет сомневаться. Слава Богу, что Кейси вне опасности. Если их план, какой бы он ни был, провалится, Джон вернется к любимой и увезет ее отсюда. К черту их всех! Сами кашу заварили — сами пускай и расхлебывают. Он уже и так достаточно потрудился.

Вдруг Холмен заметил впереди себя черную тень, но было уже поздно. Он наткнулся на какого-то человека и сшиб его с ног. Джон не задумываясь остановился, чтобы помочь человеку встать, но незнакомец схватил его за плечи, и когда их лица оказались на расстоянии фута друг от друга, Джон увидел, что мужчина как-то странно улыбается. Холмен отпрянул назад, но незнакомец вцепился в него мертвой хваткой, глухо рыча и ухмыляясь. Джон попытался оторвать его от себя, но безумец схватил его за шею и притянул к себе. Холмен отчаянно сопротивлялся. Рыча от ярости, незнакомец хотел лягнуть его, но Джон увернулся от удара и вырвался из объятий. Он ударил противника ладонью под подбородок, из-за чего незнакомец расшиб себе затылок о кирпичную стену дома. Человек всхлипнул и с жалобным воем рухнул на колени. Одну руку он прижал к пострадавшему затылку, а другой пытался поймать Холмена за ногу, но тот вовремя отскочил и бросился бежать.

Немного спустя, не услышав позади шума погони, Джон остановился. Должно быть, он бежал по проезжей части, потому что ни справа, ни слева ничего не было видно. Холмен быстро пошел вперед, готовый в любую минуту столкнуться с опасностью. Оставалось только надеяться, что он не сбился с пути. Слева раздался вопль, долгий пронзительный вопль, а затем что-то упало с отвратительным глухим стуком. В лицо Джону брызнула какая-то жидкость. Он провел ладонью по щеке, и его рука запачкалась в крови. Холмен старательно вытер щеку рукавом пиджака. Похоже, кто-то, мужчина или женщина, только что выбросился из окна. Джону не хотелось думать об этом.

Холмен ускорил шаг. Нужно идти как можно быстрее, ведь чем дольше он будет искать Вестминстерский мост, тем больше народу появится на улицах. Нельзя ли воспользоваться какой-нибудь машиной? Это довольно опасно, потому что ехать придется почти вслепую, но рискнуть стоит. Внезапно Джон услышал пение. Голос был громким, звонким и счастливым. Впереди показалась черная тень, которая вскоре приобрела очертания велосипедиста. Человек ехал зигзагами, неторопливо крутя педали, безразличный ко всему, кроме своей песни. Велосипедист заметил Джона и начал ездить вокруг него, продолжая петь и улыбаться. Он не отрываясь смотрел Холмену в глаза, но в его безмятежном взгляде не было ни вызова, ни враждебности.

Когда незнакомец завершил очередной круг, Джон хотел было отобрать у него велосипед, но передумал, сообразив, что ехать на велосипеде опаснее, чем идти пешком. Махнув рукой, велосипедист скрылся в тумане, его голос замер вдалеке, отчего Холмену стало особенно одиноко.

Услышав топот ног, Джон резко обернулся, но заметил лишь промелькнувшую справа призрачную фигуру. Холмен понял, что надо что-то придумать. Его нервы напряжены до предела, продвигается он медленно. Если идти в таком темпе, то потребуется не один час, чтобы добраться до цели, а тем временем улицы заполнят толпы безумцев. Остается одно — взять чью-то машину. Найти автомобиль нетрудно, а уж завести его без ключа Джон сумеет. Он вернулся на тротуар и пошел по самому его краю, высматривая припаркованную машину.

По пути Холмену попалась женщина, которая, сквернословя и изрыгая проклятия на весь белый свет, засовывала швабру в сточный желоб.

Дальше Джон наткнулся на распластанное на тротуаре безжизненное тело, но даже не остановился узнать, мужчина это или женщина и не требуется ли помощь.

Потом Холмен увидел собаку, пожиравшую труп другого пса. Животное подняло к нему окровавленную, запачканную слюной морду и угрожающе зарычало. Собака не напала на Джона, а только пристально следила за ним, пока он не исчез в тумане.

Дышать становилось труднее, и Джон не знал, что тому причиной. Отравленный воздух? Напряженная обстановка? Нужно поскорее раздобыть машину.

Вдруг впереди Холмен заметил приглушенный свет, становившийся все ярче и ярче. Сначала Джон решил, что это костер, но потом подумал, что это, должно быть, витрина, так как сияние было ровным. Подойдя поближе, Холмен увидел, что это метро. Тут его осенило. Вот верный способ с минимальным риском добраться до цели. Конечно, это тоже опасно, но не больше, чем езда в автомобиле. Джон решительно вошел в метро.

Почти час спустя Холмен очутился на Трафальгарской площади. Его лицо было покрыто грязью, в запачканных руках горел фонарь. Путешествие по мрачным тоннелям подземки обошлось без приключений. Видимо, из-за ночной тревоги станция метро на Сент-Джонс-Вуд-роуд осталась без надзора, горели лампы, двери были открыты. Холмен заглянул в комнату, на двери которой висела табличка «Посторонним вход воспрещен», и нашел там служебный фонарь с амортизатором. Спускаясь по эскалатору, Джон спрашивал себя, есть ли внизу свет, но ответить на этот вопрос было невозможно. Конечно, он не Собирался лезть на рельсы, но, черт побери, ему было бы гораздо спокойнее, знай он, где находится выключатель.

К счастью, отдельные маломощные лампы, оставленные для ночных уборщиц и ремонтников, давали немного света. Но в огромных промежутках между станциями царила кромешная тьма. Джон заметил, что станции окутаны прозрачной дымкой. Услышав приглушенные голоса, доносящиеся из параллельного тоннеля, Холмен выключил фонарь и ждал в темноте, пока те не замерли вдали. Больше всего он боялся, что его задавит поезд. Джона так пугала эта мысль, что он не замечал снующих под ногами надоедливых крыс.

Однако цель достигнута. Наконец Холмен вновь увидел дневной свет, хоть и серый. Радость была так велика, что он чуть не обезумел. Казалось, туман стал гуще, но, может быть, привыкшие к темноте глаза Джона обманывают его?

Холмен остановился, чтобы сориентироваться, выключил фонарь и положил его на землю. Справа послышались странные звуки, словно кто-то ворковал в тумане. Эхо разносило эти бесконечные, монотонные, навязчивые звуки. Джон сообразил, что это воркуют голуби, которых на Трафальгарской площади всегда было видимо-невидимо. Неужели туман поразил и птиц? Их странное однообразное воркование гипнотизировало Холмена, пробуждало любопытство. Забыв приказ не вмешиваться ни в какие истории, Джон направился к источнику этих надоедливых звуков, устало следя за происходящим вокруг. Он пересек широкую дорогу и оказался на площади.

Вокруг Джона темно-серым ковром сидели голуби. Очертания расплывались в тумане, и казалось, вся площадь целиком покрыта их крошечными телами. Время от времени один из голубей взлетал на несколько футов, но тут же приземлялся и, расталкивая других птиц, усаживался на новом месте. Но эта огромная беспорядочная стая не была напугана. Голуби были совершенно спокойны, если не считать, что иногда одна из птиц срывалась с места и, распихивая остальных, отвоевывала территорию. Отравленный воздух был пронизан их зловещим завораживающим воркованием. Вдруг Холмен заметил, что над стаей возвышаются молчаливые, неподвижные призрачные тени людей. Предчувствуя опасность, Джон попятился назад. Он смотрел на птиц, пока они не скрылись в тумане, затем отвернулся и быстро зашагал прочь. Холмен знал, что стоит кому-нибудь из людей сделать резкое движение, как голуби перейдут к действиям. Должно быть, на площади было много народу, потому что, несмотря на туман, Джону удалось различить по крайней мере пять призрачных фигур. Он не знал, нападут ли птицы на людей, но инстинкт гнал его как можно дальше от этого места. Холмен ясно чувствовал исходящую от голубей угрозу.

Джон быстро шел вперед, надеясь, что не сбился с дороги. Он словно попал в необитаемую страну. Поблизости не было ни зданий, ни тротуаров, которые можно было бы использовать как ориентир. Это очень тревожило Холмена, но что-то подсказывало ему — он идет в нужном направлении, — что впереди будет Уайтхолл, слева — Стренд, а справа — Мелл. Сейчас Джон стоял на пересечении дорог.

Рев двигателя и скрип шин предупредили Холмена о приближении автомобиля. Сама машина была еще в тумане, и Джон, застыв на месте, стал прикидывать, откуда она должна появиться. Судя по шуму, автомобиль едет по Стренду и его как-то странно швыряет из стороны в сторону. Наконец машина вынырнула из тумана, словно демон из ада, да так неожиданно, что Холмен оцепенел от изумления. Его как будто парализовало, но инстинкт самосохранения все-таки не уснул, и лишь благодаря этому Джон вовремя отскочил в сторону. Ярко-красная спортивная машина лишь задела его за ногу, не причинив серьезного вреда. Холмен упал и быстро покатился по дороге, но перед этим успел разглядеть, что за рулем сидел голый по пояс дородный мужчина средних лет, на лице которого играла безумная улыбка. Рядом с водителем сидела женщина примерно такого же возраста и комплекции. Тоже голая. Ее необъятные груди свешивались через окно машины. Женщина пронзительно вопила и хохотала.

Холмен был потрясен. Он лежал на дороге и глядел вслед удаляющемуся автомобилю. Приподнявшись на колено, Джон услышал протяжный визг шин, молчание, а затем ужасный грохот — машина врезалась во что-то. Тут же захлопали тысячи крыльев, воркование смешалось с истошными криками. Голуби дружно взвились в воздух. По птичьему гомону и человеческим воплям Джон понял, что оказался прав: голуби перешли в наступление.

Холмен встал, засучил штанину и начал рассматривать пострадавшую ногу. Позже на месте ушиба появится отвратительный синяк, но кожа не повреждена. Прекрасно понимая, что ему грозит опасность, Джон прихрамывая побежал прочь от шума. Он был уверен, что птицы набросятся на него, едва он попадется им на глаза.

К счастью, Холмену удалось найти тротуар. Оказалось, что он попал на Уайтхолл. Джон смутно помнил, как добрался до Вестминстера. Странные звуки, призрачные тени проносились мимо него с невероятной скоростью, исчезая так же неожиданно, как и появлялись. Позже Холмен вспомнил, что мимо него на Трафальгарскую площадь промчались толпы людей. Справа горело какое-то здание, две машины неслись с безумной скоростью, ударяясь друг о друга боками. Возле памятника жертвам войны какое-то сборище устроило потасовку. Джону не было до всего этого никакого дела. Он думал только о том, как оказаться в безопасности, которую можно было найти лишь среди психически здоровых людей.

Наконец Холмен отыскал нужный поворот. Впереди был Вестминстерский мост. И толпа религиозных фанатиков-сектантов. Они сидели на земле, образуя широкий круг, в который нечаянно попал Джон.

— Добро пожаловать, Брат! — поприветствовал его лидер секты, раскрывая объятия. — Сегодня день Начала. Присоединяйся к нам, и мы вместе вознесем благодарственные молитвы.

Холмен с опаской посмотрел по сторонам. Сектанты поднялись на ноги и, подпрыгивая, стали приближаться к нему. Кольцо сжималось.

— Подойди ко мне, Брат! Время пришло!

Всего два фута отделяли Холмена от руководителя секты. Джон был потрясен огромным ростом и мощным сложением этого человека. Две здоровенные ручищи легли Холмену на плечи. Между тем заунывное пение фанатиков звучало все громче. Джон попробовал освободиться, но огромные руки еще крепче стиснули его плечи.

Гигант наклонился к Холмену так, что их лица почти соприкоснулись, и прошептал:

— Шею сверну на фиг, если не прекратишь рыпаться. Джон замер.

— На колени, Брат! Будь смиренным, дабы обрести спасение!

Холмен попытался сопротивляться, но множество рук вцепилось в него и силой поставило его на колени. Лидер секты опустился вместе с Джоном, по-прежнему держа его за плечи и сверля взглядом помутневших карих глаз. Из угла рта текла тоненькая струйка слюны.

— Я люблю тебя, Брат! Мы любим тебя! — пробасил великан. — Я убью тебя, вонючий подонок! — добавил он шепотом, целуя Холмена в лоб. — Сегодня твое Начало, — продолжал лидер секты, — но ты должен умереть, прежде чем Начать.

Остальные тем временем целовали Джона в лоб и опускались на колени, окружая плотным кольцом Холмена и своего руководителя.

— Вам... вам придется отпустить меня, — сказал Джон, тревожно озираясь по сторонам, — ведь только я могу справиться с туманом.

— Справиться с туманом, Брат? Но ведь нет никакого тумана. Все, что ты видишь вокруг, это дух человечества. Сегодня — день Начала. Туман — это лишь Бытие, души тех, кто начал свое путешествие.

— Отпустите меня!

— Спокойствие! Мост, который тебе предстоит пересечь, — короток, а боль, которую ты почувствуешь, — ничто по сравнению с ожидающим тебя блаженством. — Громко произнеся эту тираду, гигант шепотом добавил: — Ты у нас сегодня пятый, ублюдок! Я в два счета сверну твою гнусную шею.

Затем он схватил Холмена за шею, но едва успел стиснуть пальцы, как Джон ударил его кулаком в пах. Великан улыбнулся еще шире, поднялся на ноги, увлекая за собой Холмена, и начал его душить.

Охваченный отчаянием, Джон обмяк всем телом, а затем резко подался вперед. К счастью, от толчка лидер секты отступил назад, споткнулся об одного из своих последователей и упал. Тут же образовалась свалка из брыкающихся тел. Каждый защищался, как только мог, отбиваясь руками и ногами. Джон вырвался из цепких объятий противника, съездил ему по физиономии и не без удовольствия заметил, что у того пошла носом кровь.

Длинные одеяния фанатиков сковывали их движения. Это давало Джону лишнее преимущество. Стараясь вырваться на волю, он перелез через лидера секты, попутно лягнув ногой в грудь одну из женщин. Десятки рук тянулись за ним, гневные вопли, на фоне которых выделялся рев гиганта, оглушали его. С удвоенной силой Джон отбивался от безумных сектантов, но не успел он подняться на ноги, как кто-то схватил его за щиколотку, из-за чего он опять упал, покатился по тротуару и ударился о стену здания.

Как можно быстрее Джон вскочил на ноги, но противник, изрыгая проклятия, уже приближался к нему, перешагивая через своих учеников. Хлынувшая из носа кровь превратила его лицо в омерзительную маску. Его приверженцы тем временем пытались встать на ноги. Один из них оказался на пути у гиганта и резким толчком его могучей руки был отброшен к ногам Джона.

Холмен прижался спиной к витрине ресторана, опираясь ладонями о ее стекло. Враг был уже в нескольких шагах от него. Его руки тянулись к шее Джона. Холмен едва успел отскочить в сторону, когда гигант, споткнувшись о своего ученика, упал. Джон услышал крики и звон разбитого стекла. Падая, незнакомец врезался головой в витрину, своротив выставленные там пирожные и дорогие деликатесы. Осколки стекла, словно нож гильотины, впились ему в шею, посыпались за шиворот.

Холмен бросился бежать, надеясь скрыться в тумане. В него угодило несколько осколков, не причинив, однако, никакого вреда, фанатики, вооруженные обломками стекла, преследовали Джона. Подгоняемый их яростными воплями, Холмен бежал не разбирая дороги, не думая о том, что ждет его впереди. Ему хотелось бы бежать еще быстрее, чтобы скрыться от погони, но он не мог. Вестминстерский мост был рядом. Джон знал об этом и молил Бога, чтобы там его ждала обещанная машина. Тяжело дыша, он добежал до поворота на набережную, и тут его осенила мысль: «Господи, где они оставили машину? На мосту или на набережной?» Надеясь, что рассчитал все верно, Джон не раздумывая выбежал на проезжую часть. Ему не очень-то хотелось метаться в тумане в поисках автомобиля, зная, что толпа безумцев гонится по пятам.

Холмен вышел на середину дороги и пошел вдоль островка безопасности. Было бы непростительной ошибкой останавливаться хоть на секунду. Это значило обречь себя на верную смерть.

Вдруг впереди загорелись фары, осветив странного вида автомобиль. Заработал двигатель, и машина стала приближаться к Холмену. Это именно тот автомобиль. Иначе и быть не может.

Но, к смятению Джона, машина, набирая скорость, проехала мимо. Холмена чуть не стошнило, когда он догадался о намерениях шофера. Неуклюжая громадина врезалась в толпу фанатиков, давя одних, задевая других. Разогнав сборище, автомобиль возвратился к Джону. Казалось, машина ехала медленно, но, когда она затормозила, шины отчаянно завизжали. Холмен прибавил шагу, чтобы не угодить под колеса.

Дверь автомобиля распахнулась, и странный металлический голос произнес:

— Простите, сэр, но в данный момент вы намного важнее всех этих людей. У меня не было другого выхода, чтобы помочь вам. А сейчас, пожалуйста, садитесь. У нас очень мало времени.