21

Прелюдия к совращению

Нелл увидела, что дверь Малого Брейкена широко распахнута, еще пока она сражалась с черным велосипедом на ухабистой колее, что вела от главной дороги через лес. Плетеная корзина была тяжело нагружена растениями из ее сада, выкопанными таким образом, что и луковицы, покрытые землей, и корни остались неповрежденными. Женщина вцепилась в руль, пытаясь контролировать движение велосипеда, и тихо чертыхалась. Заднее колесо снова было накачано (впрочем, с шиной на самом деле ничего не случилось), но подобные машины всегда капризничают на неровной дороге и небольшой скорости.

Не было ничего необычного в том, что дверь деревенского дома распахнута настежь, особенно в такой прекрасный день. Том Киндред, вероятно, проветривал дом, устраивал сквозняк, а если он и вышел ненадолго — его джип припаркован здесь же, так что он не мог отправиться далеко, — ну, что ж, она подождет. Сегодня Нелл могла ждать сколько угодно и намеревалась использовать ожидание с толком. Да и далеко ли он уйдет с больной ногой? Конечно, мужчина выглядел гораздо лучше, чем она ожидала, несмотря на болезнь. Но скоро ему будет хуже. О да, совсем плохо.

Женщина резко соскочила с велосипеда еще во время движения; колеса коротко взвизгнули, когда он остановился рядом с джипом. Затем Нелл прислонила велосипед к стене коттеджа, как раз под старым колокольчиком; подол ее бордовой хлопчатобумажной юбки свободно колыхался, чуть прикрывая колени, а ремешки сандалий обвивались вокруг икр. Короткие рукава белой блузки сползли вниз, открывая смуглые, как у цыганок, плечи.

Вынув из корзины цветы, с луковиц которых осыпалась кусками подсохшая почва, и достав из-под них маленькую красную сумочку, она громко позвала:

— Том? Ты здесь, Том?

Нелл без оглядки устремилась в открытую дверь коттеджа, еще раз позвав, на случай если хозяин наверху:

— Том? Это Нелл. Я пришла навестить тебя. — Последнее предложение звучало намеренно кокетливо. Да, ей нравился собственный деревенский облик — цветы и блузка с открытыми плечами.

— Том! — В этот раз голос прозвучал громче и с некоторым разочарованием. — Черт, — тихо сказала она, оглядывая кухню. Никаких признаков съеденного завтрака, никаких грязных тарелок на столе или в раковине. То ли он убрал за собой, то ли пошел прогуляться до еды.

Положив на стол свежевыкопанные цветы и сумочку, Нелл коснулась пластмассового чайника. Ни искорки тепла. Итак, он ушел на прогулку до завтрака, значит, должен скоро вернуться. И это прекрасно. Она подождет.

Нелл поднялась в спальню и теперь обследовала комод и высокий шкаф в поисках какой-нибудь личной вещи Тома, которая помогла бы ей творить заклинания. Конечно, лучше всего сперма — трудно найти что-то более личное, но ее первая попытка провалилась. Сегодня ей должно повезти больше: если все пойдет по плану, она унесет его семя в собственном теле и можно будет собрать остатки спермы в уединении ее собственной ванной. А еще лучше — она бы нашла предлог, это нетрудно после занятий любовью — воспользоваться его ванной прямо здесь, в коттедже. Тогда не возникнет необходимость закупоривать самое себя до возвращения домой, а в сумочке у нее на всякий случай припасен маленький пластиковый пузырек.

Она быстро задвинула ящик комода, услышав звук мотора, и побежала вниз. Поспешно спускаясь по лестнице, выглянула из окна на лестничной площадке и успела мельком увидеть машину жуткого зеленого цвета, остановившуюся рядом с джипом.

Нелл спустилась по ступенькам и подошла к открытой парадной двери как раз в тот момент, когда женщина со светло-каштановыми волосами, стянутыми на затылке в короткий «конский хвост», вылезла из зеленого «фольксвагена». У нее были тяжелые груди, желтая футболка заправлена в серые спортивные брюки, на ногах — белые кроссовки. Неожиданная посетительница выволокла с заднего сидения машины большую матерчатую сумку. Обернувшись к коттеджу, она заметила на крыльце Нелл и остановилась.

— О, привет, — сказала женщина, вежливо улыбнувшись. За круглыми очками в тонкой оправе ее карие глаза — такие же светлые, с темно-рыжими крапинками, как и ее волосы, насколько заметила Нелл, — казались дружелюбными. — Я врач мистера Киндреда, Кэти Бадд. Он должен ждать меня.

Нелл улыбнулась в ответ, но ее улыбка выглядела более оживленной. С ее помощью женщина попыталась скрыть раздражение, так как планировала остаться с Томом наедине.

Симпатичная, отметила она, пока Кэти шла к ней по вымощенной плитками дорожке. Немножко полновата, но фигура хорошая. И под футболкой явно ничего не надето. Для удобства Тома?

— Боюсь, что сейчас Тома здесь нет, — любезно заговорила Нелл, когда врач подошла поближе, продолжая внимательно изучать гостью: ей около тридцати, в хорошей форме, очень привлекательная, даже в этих простых очках. Дерзкий маленький нос, чуть-чуть тяжеловатая линия подбородка. Сильная женщина с соответствующими желаниями — сейчас она выглядела разочарованной.

— Но Том — прошу прощения, мистер Киндред — знал, что я приеду в это время. Мы договаривались.

— Возможно, он забыл, — с улыбкой ответила Нелл, облокотившись о дверной косяк. — Однако, я думаю, скоро подойдет, раз он знал, что вы приедете.

— Надеюсь. Ему на самом деле необходимы эти упражнения.

— Уверена, что необходимы. Кстати, меня зовут Нелл. Я часто заглядываю к Тому, просто чтобы узнать, как у него дела. Иногда приношу ему продукты, иногда еще за чем-нибудь...

— Вы не знаете, когда он ушел? — Кэти взглянула на часы, отметив, что она сама немного опоздала и сейчас уже на десять минут позже назначенного времени.

— Почему бы вам не подождать в доме? Его машина здесь, так что, наверное, он вышел просто прогуляться.

Без колебаний гостья двинулась к входу, и Нелл посторонилась, давая ей пройти, а затем закрыла переднюю дверь, не отводя глаз от Кэти, которая пересекла комнату и остановилась у кухонного стола.

— Какие чудесные цветы, — сказала она, поставив на пол сумку, и потрогала пальцем яркие, в крапинку, лепестки. Это ведь орхидеи, да? — Она взглянула на Нелл, та кивнула.

— Они называются «ранние пурпурные», — пояснила их хозяйка.

Кэти, занятая изучением орхидей, не заметила внезапного блеска в темных глазах Нелл.

— Не могу сказать, однако, что мне очень нравится запах, — сморщив нос, врач повернулась к новой знакомой. — А вы давно знаете Тома? — спросила она, как будто желая поддержать разговор исключительно из простой вежливости.

Нелл, обладавшая природным нюхом на такие вещи, сразу поняла, что вопрос не случайный. «Эта сука явно положила на него глаз, — решила она. — А почему бы и нет? Том — интересный мужчина, достойная добыча для любой женщины, которая не возражает против любовника-инвалида».

— Нет, недолго, — ровным голосом ответила она, подходя поближе к Кэти. — Я — квалифицированная сиделка. Друг Тома Хьюго Блит платит мне за то, чтобы я присматривала за ним.

— Хьюго Блит. Это не владелец большого дома, как он называется... Брейкен?

— Замок Брейкен. Нет, владелец его отец, сэр Рассел, ему также принадлежит вся земля вокруг него.

— Как Интересно! Я успела увидеть только небольшую часть поместья, и она выглядит превосходно. А дом и земли открыты для публики?

— Почему вы спрашиваете об этом? — голос Нелл прозвучал неожиданно резко.

Удивленная, Кэти ответила:

— Да просто так. Ведь многие загородные дома и угодья в наши дни можно посещать. Доходы от туристов помогают поддерживать поместья в жизнеспособном состоянии.

Мисс Квик сладко улыбнулась. «Итак, эта сука еще и любопытна Кроме того, что она явно липнет к Тому, она еще и сует нос в чужие дела. Однако весьма хороша. На самом деле чем больше ее разглядываешь, тем более привлекательной она кажется. Том мог легко увлечься такой, как она, особенно если она помогает ему восстановить здоровье. Вечные отношения между сиделкой и больным, уж об этом-то я знаю все». Нелл охватили смешанные эмоции — ей так хотелось привлечь к себе внимание Тома именно сегодня (она бросила взгляд на цветы). И вот — новое чувство, влечение к этой девушке.

Серые спортивные брюки выглядели слегка мешковатыми, но они не скрывали впечатляющей длины ног. Тугая футболка прекрасно обрисовывала ничем не стянутую грудь. К тому же, видимо, из-за прохлады в кухне, соски под желтым хлопком напряглись и вызывающе торчали. А может быть, эту женщину тоже влекло к Нелл...

— Я как раз собиралась приготовить цветы в качестве сюрприза для Тома, когда вы приехали, подумала, что они смогут оживить комнату. Вы не хотите помочь мне? — Голос Нелл зазвучал низко, почти хрипло, сейчас он казался прокуренным.

Кэти чувствовала себя неловко. В этой женщине было что-то странное, она вовсе не походила на сиделку. Мрачновато влекущая, с той откровенно сексуальной внешностью, которая притягивает многих мужчин. Было ли что-нибудь между ней и Томом Киндредом? Или у них просто отношения больного и сиделки? Том одинок, его здоровье быстро поправляется, он живет один в коттедже, и кто мог обвинить его, если бы такая сладострастная женщина с потрясающими темными глазами и обольстительной улыбкой привлекла его? Фигура у нее хорошая — нет, великолепная, — груди выглядели ровно округлыми под низко вырезанной блузкой, ложбинка в вырезе... Кэти одернула себя, не вполне понимая тревогу, которую она ощущала, напряжение, нараставшее между этой женщиной и ею.

Желая отвлечься, Кэти поспешно произнесла:

— Да, хорошо. Что я должна делать?

— Сначала помогите мне отделить луковицы от стеблей. Я использую луковичную пасту как средство от многих недугов.

«Ага, она не только сиделка, но и травница. Что ж, альтернативные лечебные средства в наши дни очень распространены, и нет причин, почему бы не использовать их наряду с традиционными медикаментами».

— Конечно, — сказала Кэти вслух, подходя к столу (оказывается, она бессознательно отодвинулась от этой женщины на несколько шагов, пока шел разговор), и взяла несколько орхидей за стебли. — Что теперь с ними делать?

— Отнесите их к раковине, — объяснила Нелл, — и найдите в ящике хороший острый нож. Отрежьте луковицы от стеблей, а затем тонко порежьте их. Я найду горшок, чтобы раздавить их в нем.

Кэти сделала то, что ей было сказано: отделила от букета четыре орхидеи и, положив цветы на разделочную доску рядом с раковиной, пошарила в ящике в поисках острого ножа Ей очень не нравился запах. Пока Нелл высматривала в шкафу подходящий горшок, Кэти одним легким движением ножа отделила от стебля первую луковицу.

— Вот, кладите сюда, — темноволосая красавица поставила в раковину глиняную миску. — Это сойдет в качестве ступки. А большая суповая ложка будет пестиком. Мне бы следовало захватить пестик и ступку с собой, но я собиралась в спешке. — На самом деле Нелл вовсе не собиралась приносить ничего подобного, ведь чем дольше пальцы соприкасались с луковицами, тем лучше. Первоначально планировалось, что это будут пальцы Тома, но, в конце концов, какая разница? Так может получиться далее забавнее.

Нелл увлажнила губы языком, передавая миску, а Кэти снова открыла тот же ящик и вытащила тяжелую разливательную ложку.

— Эта подойдет? — спросила она, держа ложку на весу.

— Идеально, — ответила Нелл, подтвердив свои слова кивком. Ее глаза на секунду встретились с глазами Кэти.

«Что это с ней? — подумала та. — Что у нее на уме?»

— Разрежьте их, — велел вкрадчивый голос.

— Прошу прощения?

— Луковицы. Режьте на кусочки. А я возьму другие орхидеи.

Кэти еле заметно пожала плечами. Отчего бы Нелл не сделать это самой? Она, Кэти, врач, а не натуралист. И в любом случае просто стыдно портить такие прекрасные цветы с кремовыми лепестками и лиловатыми, в пятнышках, сердцевинками. Их запах казался не слишком приятным, но они могли стать замечательным украшением стола. Ф-фу! Внутри луковицы оказались кашицеобразными, и пальцы мгновенно покрылись липкой жидкостью. Странно, вообще-то сейчас не сезон орхидей. Кэти где-то читала, что орхидеи цветут весной и в начале лета, но эти, казалось, были сейчас во всей красе. Возможно, у Нелл собственная теплица, и она искусный садовод в придачу? Сама Кэти никогда раньше не встречала таких орхидей. Х-м-м. Мякоть была почти... ну да, почти чувственной.

Она продолжала мять нарезанные кусочки, превращая их в липкую кашицу. В груди возникло странное давление.

Нелл, притворяясь, что возится с цветами на кухонном столе, искоса поглядывала на гостью. В ее глазах поблескивало ожидание, она тоже ощущала, как напряглись груди, соски отвердели, распирая мягкую ткань блузки. Она выбрала орхидею, торчавшую на стебле из особенно крупной луковицы, и умело содрала зеленовато-белую шкурку длинным ногтем большого пальца. Оттуда потек густой сок, который она растерла всеми пальцами, частично смазав себе грудь за вырезом блузки и шею под подбородком. Зачем ждать Тома Киндреда, когда такая замечательная забава сама идет в руки? Кроме того, если Том вскоре вернется, может быть, он присоединится к ним без всякого афродизиака. Первоначально Нелл хотела попросить Тома помочь ей приготовить орхидеи, так чтобы сок быстро и легко впитался в кожу его рук. Называемое посвященными «Сатирион» клейкое вещество являлось быстродействующим сексуальным возбудителем, причем весьма эффективным. Существовали и другие возбуждающие средства, которые она могла бы использовать, — все, что угодно, от гашиша до плодов авокадо, от мускатного ореха до кормовых бобов или шкурок незрелых бананов. Нужно только знать рецепт. Но ранние орхидеи больше всего подходили для целей Нелл.

Она бросила еще один косой взгляд на Кэти, которая стояла у раковины; яркий румянец разливался по шее девушки, поднимаясь от груди.

— Вот замечательный экземпляр, — сказала Нелл, подходя к ней.

— А что вы с ними делаете?

Не звучала ли в голосе Кэти легкая дрожь?

— О, я их использую для множества разных вещей, — мягко ответила Нелл. — Древние греки смешивали это с козьим молоком. Я добавляю их в мороженое.

— Мороженое? Неужели? — Липкий сок покрывал пальцы Кэти.

— Это легко. Желатин, коричневый сахар или мед, ваниль. Очень вкусно с шоколадным мороженым.

— Они нужны просто для вкуса?

— Скажем так, орхидеи создают ощущение благополучия. Могут быть укрепляющим и стимулирующим средством.

Кэти замерла над раковиной.

— Это ведь не какой-нибудь наркотик, а?

Женщина засмеялась:

— Нет, это природное вещество. Полезно больным, истощенным. Вот почему я и принесла их сюда для Тома, — голос Нелл зазвучал интимнее, как будто она делилась секретом: — Мы ведь хотим, чтобы он поправился, правда?

По какой-то неизвестной ей причине Кэти покраснела. Да, она действительно хотела, чтобы он поправился. В нем что-то было, что-то, казавшееся ей очень... привлекательным.

Нелл протягивала ей еще одну орхидею, держа за стебель, ее собственная кожа блестела от сока, вытекавшего из проткнутой луковицы.

— Попробуй вот эту, — голос красавицы-сиделки звучал как будто издалека, — Она просто лопается сама по себе.

Кэти взяла цветок, схватившись за луковицу, потому что именно этого добивалась Нелл, и почувствовала сок на своей коже. Легкие мурашки пробежали по всему телу, дыхание участилось и стало неровным. Том... Так хотелось увидеть его снова! Она с удивлением ощутила легкую сырость между ног, как будто начали выделяться ее собственные соки, и невольно прижалась животом к стенке раковины, у которой стояла, получая удовольствие от этого давления.

Кэти пришлось откашляться, прежде чем она смогла заговорить:

— Думаете, он скоро вернется?

— Я уже говорила тебе, — негромко ответила Нелл, уставясь в расширившиеся зрачки Кэти. — Он пошел прогуляться по лесу. Но мы ведь можем слегка развлечься, пока ждем его, верно?

Нелл знала, что она должна соблюдать осторожность. «Будь терпеливой, не торопись, — говорила она себе. — Не испугай ее, сделав ход слишком поспешно». Есть ли у Кэти какой-то опыт общения с другими женщинами? Маловероятно. Казалось, ей слишком нравится Том, чтобы увлечься кем-то, принадлежащим к ее собственному полу. Но кто знает, в наше-то время? Кто мог наверняка что-то знать о склонностях другого человека в то время, когда такой фактор, как стыд, вообще перестали принимать во внимание? Сейчас юноши и девушки могли колебаться в любую сторону, куда им только заблагорассудится, без риска подвергнуться преследованиям. Это хорошее время для таких женщин, как Нелл.

Она заметила, что дыхание Кэти становится все более неровным и хриплым, грудь в вырезе футболки сильно покраснела. Женщина протянула ладонь, коснулась обнаженной руки своей соседки и сразу же ощутила реакцию.

Кэти почувствовала, как ее плоть затрепетала от мягкого прикосновения, и мягкая волна распространилась по руке, постепенно захватывая все тело, украдкой предававшее свою хозяйку. Почему она не отпрянула от прикосновения другой женщины? Да потому, что ощущение казалось приятным и желанным Господи, она чувствует возбуждение! Кэти прижалась к нижней дверце шкафа с посудой, не решаясь взглянуть на Нелл. Каждая часть ее тела ощущала напряжение, она чувствовала, как нечто странное происходит с кровеносными сосудами, в определенных точках ее тела артерии расширились, усиливая ощущения повсюду — в груди, в паху, по бокам шеи, на коже между лопатками и в сгибе локтей, на внутренней стороне бедер...

Кэти уронила ложку в миску липкого сока и схватилась за край раковины. Что с ней происходит?

Женщина рядом с ней говорила что-то успокаивающее, и все-таки ее голос звучал в отдалении, словно Кэти создала вокруг себя оболочку, но страстно жаждала, чтобы кто-нибудь сломал ее. Вторгся в нее.

Ей хотелось, чтобы ее ласкали, и она почти всхлипывала от неуправляемости этого ощущения. Но ведь она не такая. Она только однажды, совсем юной, вот так же жаждала женского прикосновения — томление школьницы, которое ни к чему не привело. Ни к чему, кроме ее собственных прикосновений; она воображала, что ее рука принадлежала другой девочке, гораздо старше, вызывавшей ее восхищение. А затем был еще один раз, по сути дела единственный, который Кэти изо всех сил старалась выбросить из головы, поскольку отчаянно стыдилась произошедшего. Тот случай заставил ее почувствовать себя совсем другим, чужим и странным человеком, и память о нем стала ее проклятием.

Нелл не торопилась, в тихом голосе звучали успокаивающие нотки.

— Ты такая хорошенькая, — говорила она, чувствуя собственную влагу между ног, чудесное раздражение во влагалище, затвердение клитора, набухание грудей. Ее пальцы легко пробежались сзади по шее Кэти. — Такая потрясающе хорошенькая. — Хрипотца в голосе усилилась.

Нелл хотела освободить волосы женщины от стягивающей их резиновой ленты, но она знала, насколько это деликатный момент. Все, что требует усилий, на этой стадии может легко встревожить, нарушить неосознанное настроение, так что ее жертва отвергнет любые движения.

Медленно, неясно поглаживать шею, разговаривать спокойно, мягко, обольстительно...

Кэти по своей собственной воле повернулась лицом к Нелл. За очками в тонкой оправе ее глаза казались расширенными, смущенными, как будто она сознавала, что происходит, но не понимала почему.

— Что ты делаешь? — услышала она свой вопрос, и ее собственный голос показался ей отдаленным, в нем не было ни гнева, ни неприятия. Она горела, и огонь, вспыхнувший между бедер, разливался по всему телу.

— Все в порядке, — донесся до нее голос другой женщины. — Все хорошо, просто замечательно. Знаешь, ты прекрасна.

Следующее движение было самым важным, потому что оно являлось захватническим и оставляло партнершу открытой, уязвимой, но в то же время могло вызвать протест. Нелл медленно подняла руку и мягко, очень мягко сняла с Кэти очки, держа их за уголки и незаметно, осторожно, скользящим движением извлекая дужки из-за ушей. Если Кэти собиралась протестовать, это должно произойти сейчас; как только очки были сняты, перед ее глазами все стало расплываться и она психологически уже очутилась во власти Нелл.

Кэти внезапно резко и коротко вздохнула, но не вымолвила ни слова и не схватила женщину за руку. Улыбка мисс Квик превратилась в отвратительную ухмылку.

22

Сквозь иную реальность

Тома охватило чудесное ощущение покоя. Он привык к окружавшим его чудесам, воспринимал их более гармонично, но все равно поражался, пока они с Дженнет медленно брели сквозь чащу леса.