Глава 12

Этот день стал для лондонцев “черным понедельником”. Весь день через небольшие интервалы поступали сообщения о погибших и раненых. Самой страшной оказалась трагедия в метро. Нападение на школу стояло на втором месте. Были и другие жуткие случаи. Погиб мужчина, который пошел в гараж, а гараж оказался полон крыс. Растерзан грудной ребенок. Коляску с ребенком выставили на солнышко I! оставили без присмотра. Крысы вытащили ребенка из коляски и разорвали на куски. Еще одна жертва – священник, который любил по утрам молиться в одиночестве в церкви. Крысы напали на двух электриков, пришедших обновить проводку в старом доме. Пенсионерка, живущая на верхнем этаже нового жилого дома, открыла дверь, чтобы забрать молоко, а в квартиру ворвались крысы. Уборщица сняла крышку с мусорного ящика, а из него на женщину кинулись две прятавшиеся там твари...

Но были и фантастические случаи спасения. Почтальон относил почту в квартиру, расположенную в цокольном этаже, и вдруг увидел три пары злобных глаз, следящих за ним из угольного бункера. Почтальон бросился наутек. Крысы не погнались за ним. Группа докеров была окружена крысами в сарае. Они спаслись, выбравшись на крышу через люк. Молочник отбился от двух черных крыс, бросая в них бутылками с молоком. Обнаружив в прихожей крыс, домохозяйка помчалась наверх и выпрыгнула на улицу через окно в спальне.

Но самый фантастический случай произошел с мальчишкой, разносчиком газет, который решил утром сократить себе путь и наткнулся на стаю в тридцать – сорок огромных крыс. Проявив необычайное для четырнадцатилетнего мальчика хладнокровие, он спокойно прошел сквозь стаю, стараясь не наступить ни на одну крысу. Непонятно по какой причине, но крысы пропустили его, не причинив вреда. Мальчишке ни за что бы не поверили, если бы это не видели с дороги двое мужчин, шедших на работу. Никто не смог объяснить это сказочное спасение.

Население Степни, где произошло большинство нападений, охватил страх. И не только страх, но и гнев. Люди стали обвинять местные власти в полном отсутствии необходимой санитарии района. Раздались голоса, что давно пора разобрать развалины, которые никто не трогал с самой войны, и снести старые дома. Отдельная тема – мусор с рынков и свалок. Его никогда не вывозят вовремя. А все это убежище и рассадник отвратительных тварей.

Местные власти, в свою очередь, винили правительство, утверждая, что министерство здравоохранения провело лишь поверхностное расследование, что на уничтожение крыс выделяется недостаточно средств, времени и людей, что не были приняты все необходимые меры для полного уничтожения крыс. Правительство провело публичное расследование, и вся ответственность была возложена на Фоскинса, помощника министра здравоохранения.

Он признал вину и подал в отставку, понимая, что от него именно этого и ждут. Фирма “Рэткилл” тоже получила свою порцию критики. Дератизаторов обвинили в безалаберности и разгильдяйстве. Правительство публично устроило им разнос, но они пытались оправдаться тем, что имеют дело с неизвестным видом грызунов с непредсказуемым поведением. “Рэткилл” обратилась с просьбой предоставить фирме еще один шанс расправиться с крысами, но правительство отдало распоряжение, чтобы все организации Англии, отвечающие за уничтожение вредителей, работали в тесном сотрудничестве и взаимодействии.

Дело быстро переросло в политическое. Лейбористы обвинили консерваторов, находящихся у власти, в том, что их никогда не волновали условия жизни рабочих, что они ничего не предприняли для расчистки развалин, позволяли грязи собираться на улицах и не рассматривали предлагаемые ими, лейбористами, планы модернизации всей канализационной сети Лондона, чтобы полностью решить проблему отходов огромного города. Консерваторы отвечали, что условия жизни рабочих ухудшились не внезапно, не за один день, что они ухудшились при предыдущем лейбористском правительстве. Консерваторы обратились к статистике жилищного строительства в Лондоне, причем не только в Ист-Энде, но и в других районах города. Они утверждали, что после строительства новых районов грязи на улицах стало намного меньше.

Все восточные станции метро были закрыты до проведения полной дератизации всех тоннелей. Однако большинство лондонцев перестали вообще пользоваться метро. Поэтому наверху часы пик стали просто кошмарными. Докеры объявили забастовку и отказались работать в доках, где угроза нападения крыс была, похоже, наиболее сильной. Мусорщики прекратили убирать мусор, не желая рисковать жизнью, опасаясь, что в мусоре могут прятаться ужасные твари. На помощь была привлечена армия – в такое время нельзя было оставлять на улицах мусор и отходы. Муниципальные рабочие, которые следили за канализацией, естественно, тоже отказались работать, несмотря ни на какие уговоры.

Когда стало известно, что крысы переносят смертельную болезнь, паника стала еще сильнее.

Люди, живущие в Восточном Лондоне, потребовали немедленной эвакуации. Власти уговаривали сохранять спокойствие, утверждая, что ситуация находится под надежным контролем. Родители отказывались отпускать детей в школу. Вспомнили, как детей эвакуировали из Лондона во время войны, и тоже начали вывозить детей во все части страны. В подвалах, мусорных ящиках, садах раскладывали яд, но погибали только обычные крысы, мыши и другие вредители. Люди перестали ходить в рестораны. Многие мясники решили временно закрыть свои лавки – пугала сама мысль находиться рядом с сырым мясом. Никто не соглашался работать в ночную смену.

А нападения крыс продолжались. Все больше людей погибало от ран, или укусов, или от того и другого.

Хотя компании по уничтожению вредителей должны были работать сообща, каждая старалась опередить другие и найти решение проблемы. Яды оказались неэффективными, потому что крысы, похоже, питались только человечиной или мясом животных. Испробовав обычные яды, стали применять фтористый натрий и ацетат фтора, но они, как и фосфид цинка и окись мышьяка, не дали результата.

Расправа с крысами в школе показала, что наиболее эффективным способом борьбы с ними является газ, но для его применения крыс необходимо было загнать в ограниченное пространство. Газ закачивали в канализацию, подвалы старых зданий. Потом туда спускались разведчики в защитной одежде. Они находили очень много издохших обычных крыс, но очень мало гигантских.

Харрис стоял у окна своей квартиры и смотрел на маленький парк, окруженный высокими домами с балконами. В эпоху Регентства все это, должно быть, было великолепным, но сейчас пришло в запустение. И все же картина, открывающаяся из окна, действовала на Харриса успокоительно А у него – после сражения в школе с крысами – сдали нервы, ему необходимо было расслабиться. Сейчас, когда школа Святого Михаила и другие школы в Попларе были закрыты, Харрис ждал нового назначения. Он стоял у окна, думал о своем будущем, смотрел на тихий маленький парк и чувствовал, что огромное напряжение внутри постепенно ослабевает.

Зазвонил телефон. Харрис снова весь напрягся. Телефон продолжал звонить. Харрис взял трубку.

– Алло, мистер Харрис? Это Фоскинс.

– Здравствуйте, мистер Фоскинс! – удивленно поздоровался Харрис. – Чем могу?..

– Не могли бы вы нам немного помочь, старина?

– Ну конечно, я...

– Наши ребята хотят задать вам несколько вопросов. Ничего особенного, это ненадолго. Видите ли, оказалось, что вы один из очень немногих людей, которые вплотную сталкивались с крысами-убийцами и остались живы. Не могли бы вы заглянуть сегодня после обеда?

– Хорошо. Но я думал, что вы...

– Уволен? Это все показуха, старина. Чтобы успокоить общественное мнение. Боюсь, министерство здорово нуждается во мне, особенно сейчас. Так что не верьте газетам. Вот адрес, куда нужно приехать...

Когда Харрис приехал по указанному адресу, его встретил сам Фоскинс. Это была ратуша Поплара.

“Вполне естественное место для сбора группы по проведению операции”, – подумал учитель.

Фоскинс ввел его в огромный зал, стены которого были увешаны крупномасштабными картами района, схемами метро и канализационных сетей, увеличенными фотографиями целых и разрезанных гигантских крыс, а также фотографиями их следов.

В зале царила лихорадочная активность, но Фоскинс подвел его к группе спокойно беседующих за столом людей.

– Джентльмены, это мистер Харрис, учитель, о котором я вам говорил, – представил его Фоскинс. – А это наша команда экспертов. Ученые из крупнейших компаний по уничтожению вредителей, биологи, специалисты по санитарии из нашего министерства... Даже два военных химика.

Харрис всем кивнул.

– Позвольте мне кратко ввести вас в курс дела, а потом мы зададим вам несколько вопросов, – сказал Фоскинс. – Мы тщательнейшим образом исследовали этих чудовищ и не нашли в них ничего необычного, за исключением размеров и слегка увеличенного мозга. У них крупные зубы, но они пропорциональны размерам тела. Уши с первого взгляда кажутся неестественно длинными из-за того, что они голые, но тоже находятся в абсолютной пропорции с телом. Черные крысы обычно имеют более длинные уши, чем коричневые. Это подводит нас к интересному моменту. – Он сделал паузу, жестом предложив Харрису сесть, затем продолжил: – Коричневые крысы, кажется, исчезли из Лондона. Они хуже, чем черные, лазают по стенам, поэтому у них меньше шансов выжить в городе. Черные крысы способны не только лазать по стенам, но даже перепрыгивать с крыши на крышу. Видимо, коричневым крысам становилось все труднее и труднее выживать и большом городе. Долгие годы продолжалась борьба между этими двумя видами, и сейчас, похоже, черные крысы победили. Мы не нашли ни одного следа коричневых крыс. Мы вообще не нашли следов, которые отличались бы от следов черных крыс.

– Естественно предположить, что огромные черные мутанты нарушили равновесие, – прервал помощника министра один из экспертов.

– Да, это то же самое, как если бы маленькая страна приобрела водородную бомбу, – продолжил Фоскинс. – Кажется, коричневые крысы потерпели полное поражение. Один из самых молодых членов нашей команды, – он взглянул на человека, который только что перебил его, – предложил вернуть в город коричневых крыс, но придать им численное преимущество. Нет необходимости говорить, что мы не собираемся превращать Восточный Лондон в поле сражения грызунов, ибо последствия такого шага были бы губительны.

Молодой ученый сильно покраснел и принялся изучать свои ногти.

– Вот та злодейка, с которой нам пришлось столкнуться. – Фоскинс поднял фотографию огромной дохлой крысы. – Rattus rattus. Черная, или корабельная крыса. В тропических странах их существует несколько видов. Все представители видов имеют примерно такие размеры. Мы полагаем, что какая-то тропическая крыса попала на корабль и таким образом была завезена в Лондон. Здесь она скрестилась с нашими обычными крысами. Так как открыто ввезти крыс в Англию трудно, думаю, они были ввезены тайно. Едва ли сейчас кто-нибудь признается, что ввез конрабандой гигантских крыс.

– Нам нужна от вас конкретная информация, мистер Харрис, – сказал другой ученый. – Нам надо как можно больше узнать об этих тварях. Видите ли, до сих пор не удалось захватить живьем ни одной из этих гигантских крыс, и вы единственный человек, который несколько раз сталкивался с ними и остался в живых. Нам ничего не известно об их поведении, куда они прячутся после нападений, почему иногда вообще не трогают людей, отчего у них вспыхивает голод по человеческому мясу? Даже самая маленькая деталь, которую вы подметили, может оказать нам неоценимую помощь.

Харрис рассказал о встречах с крысами, о Кеуфе – одной из первых жертв, о том, как крысы погнались за мальчиком и перелезли через шестифутовую стену, но потом оставили его в покое, об эпизоде с маленьким дератизатором Феррисом из “Рэткилл” и об их первой встрече с тварями, когда они плыли строем; о том, как одна из крыс вылезла на противоположный берег канала, оглянулась на Харриса и принялась изучать его, а потом внезапно скрылась за оградой.

– Вы испугали ее? Она поэтому убежала?

– Нет, нет. Это был не страх. Она подняла голову, будто что-то услышала... Ну, словно кто-то позвал ее. Правда, я ничего не услышал.

– У них очень острый слух, – заметил один из экспертов, – как и У многих других животных. Крысы могут находить своих детенышей в большом поле ржи по свисту высокой частоты. В этом нет ничего необычного. Кстати, моя компания сейчас работает над методом изгнания крыс из зданий при помощи ультразвуковых волн. Работа пока только начата, но метод очень перспективный.

– Может, это и были какие-нибудь ультразвуковые волны, но она очень странно смотрела, я с этим сталкивался не один раз. Жуть какая-то! Смотрят, будто читают ваши мысли. – Харрис рассказал о сражении в школе, рассказал во всех подробностях, которые только мог вспомнить.

После рассказа Харриса воцарилось молчание.

– Боюсь, это вам не поможет, – заметил учитель. Ему казалось, что он что-то забыл, что-то упустил, и мозг на ощупь, неуверенно пытался найти это.

– Напротив, мистер Харрис, – улыбнулся Фоскинс, – ваш рассказ очень поможет. А теперь нам нужно переварить эту информацию...

Молодой ученый, который недавно так сильно покраснел после слов Фоскинса, взволнованно вскочил и закричал:

– Нужно заразить их! Все уставились на него.

– Мы не можем отравить их, потому что они едят только человеческое мясо или мясо животных, но можно заразить их.

– Как? – скептически поинтересовался помощник министра.

– Заразим группу животных – собак, кошек... или коричневых крыс каким-нибудь смертельным для мутантов вирусом. Биохимики легко найдут такой вирус. Выпустим зараженных животных в определенных местах, которые нам покажет мистер Харрис, например, около канала. Черные крысы нападают на животных, заражаются и разносят болезнь среди сородичей.

Несколько секунд все молчали.

– А если заразятся люди? Может вспыхнуть эпидемия, – засомневался кто-то.

– Если использовать правильный вирус, люди не пострадают.

– Он может уничтожить всех животных в Лондоне и его окрестностях.

– Игра стоит свеч!

Вновь воцарилось молчание.

– А вы знаете, этот фокус может сработать, – заметил Фоскинс. Молодой человек благодарно улыбнулся.

– Действительно может. – Один из экспертов с энтузиазмом наклонился вперед. – Крысы чертовски умны, чтобы есть отраву... А может, у них иммунитет на яд. Если бы нам удалось заразить их...

– Но не через крыс, – заметил другой. Идея уже захватила ум ученых. – Слишком большой риск и слишком непредсказуемо.

– Хорошо. Тогда собаки. Даже щенки, чтобы крысам было легче. Мозг Харриса восстал против идеи скармливать маленьких щенков прожорливым тварям.

– Почему бы не заразить просто сырое мясо? – спросил он.

– Нет. Вирус должен находиться только в живом мясе.

– Но как мы узнаем, какой вирус использовать? У нас нет ни одной живой крысы, чтобы проверить действие вируса. Откуда мы узнаем, какой вирус способен убить их? – спросил Фоскинс.

– У меня есть неплохая идея, – сказал биохимик. – Можно испытать вирус на нормальных черных крысах. Будем надеяться, что на мутантах он тоже сработает.

Обсуждение продолжилось, вспыхивали споры, искались решения. Харрис очень гордился, что оказался в самом центре разрабатываемой операции, но в голове занозой засела мысль, что он что-то упустил.

– Очень хорошо, – подвел итог шумному обсуждению помощник министра. – На поиски вируса отводится несколько дней. Я понимаю, что необходимо провести тщательнейшие испытания, но нет нужды напоминать вам, что вирус должен быть готов к середине следующей недели. А мы с мистером Харрисом и топографом района найдем наиболее подходящие места для размещения зараженных собак. Должен вам сказать, что мистер Харрис вырос в этом районе. Поэтому он должен знать самые подходящие места, где могут быть крысиные норы. Работа по раскладыванию ядов и закачиванию газа не должна прекращаться. Каждое утро будем собираться в восемь тридцать и проверять, как продвигаются дела. Вопросы есть? Нет? Хорошо. Тогда расходимся. – Он повернулся к Харрису. – Не хотите ли выпить со мной, мистер Харрис?

Они перешли дорогу и вошли в недавно открывшийся паб. После яркого света глаза не сразу привыкли к полумраку.

– Что будете пить? – спросил Фоскинс, доставая бумажник.

– Бочковое пиво.

– Пинту бочкового пива и джин с тоником, пожалуйста. Они нашли тихий угол и сели в кресла, обтянутые кожзаменителем.

– За ваше здоровье! – сказал Фоскинс.

– За ваше! – ответил Харрис. Несколько секунд они пили молча.

– Я удивлен, – заметил Харрис.

– Чем?

– Тем, что вы продолжаете руководить операцией.

– Ах, это... Я же объяснил вам по телефону, мистер Харрис, что общественность захотела чьей-то крови. Я отвечал за это, значит, я единственный кандидат. – Он слабо улыбнулся, разглядывая край стакана. – Всегда нужно найти козла отпущения. – Помощник министра стряхнул с себя уныние и улыбнулся. – Но я слишком хороший работник, и они, неопределенные “они”, хорошо это понимают. Видите ли, моя единственная ошибка заключалась в том, что я недооценил врага. Уверяю вас, это большая ошибка, и она имела серьезные последствия. Но при данных обстоятельствах это была единственная ошибка, вы не согласны? Я хочу сказать, что такое случается не каждый день.

– Думаю, что не каждый. – Харрис сделал большой глоток, чувствуя на себе взгляд Фоскинса.

– Во время нашей последней встречи вы довольно грубо разговаривали со мной, – заметил Фоскинс.

Внезапно Харрис понял, почему Фоскинс привлек его к операции. Он не был так уж необходим для проведения операции и понимал, что его помощь не является неоценимой. Но на Фоскинса набросилась общественность, и он считал, что это несправедливо. Им требовалась чья-то кровь, и начальство отдало его на растерзание. По крайней мере, на поверхностный взгляд все выглядело именно так.

Харрис тоже обвинял Фоскинса. Значит, он, Харрис, символически представляет общественность. Он является единственным контактом для Фоскинса с людьми, которые требовали его крови. И сейчас он собирается доказать им, что они были не правы. Хотел доказать через Харриса, продемонстрировав, что по-прежнему всем руководит и без него ничего не получится.

“Удачи”, – подумал Харрис.

– Кажется, у нас сегодня возникла стоящая идея. – Фоскинс, широко улыбнувшись, откинулся на спинку стула. – Не знаю, почему мы сами до этого не додумались. Хотите еще?

– Позвольте мне, – сказал Харрис. Он допил пиво и встал. – То же самое?

Когда Харрис вернулся со стаканами. Фоскинс сидел, глубоко задумавшись. Помощник министра посмотрел на него, как на незнакомого человека.

– Спасибо, – сказал он. – Кажется, проблема решена. Да, скоро все вернется в нормальную колею. Вы вернетесь в свою школу, меня вновь назначат помощником министра, неофициально, конечно, или переведут в другое министерство. По крайней мере, я сумею избежать позора. – Фоскинс сделал глоток. – Скажите, почему вы работаете в Ист-Энде? Существуют ведь и более приятные места.

– Дом.

– А... так вы до сих пор там живете?

– Нет, у меня квартира неподалеку от Кингс-Кросс.

– Женаты? Должны быть женаты.

– Нет, не совсем.

– Понятно. Я был женат.

Фоскинс сделал большой глоток и вновь задумался. Харриса начал несколько раздражать меланхолический поворот беседы.

– Думаете, они успеют найти вирус? – спросил он, меняя тему разговора.

– Нет проблем. Эти ребята могли бы придумать заразить мух краснухой. Время – важный фактор. Знаете, с какой скоростью размножаются эти чертовы крысы? От пяти до восьми раз в год, а их детеныши через три месяца сами могут рожать. Вы учитель, вы должны понимать, что, если мы быстро не уничтожим этих тварей, они захватят весь город. Еще?

– Нет, мне пора. Меня ждут.

– Да, да, конечно, – опять рассеянно согласился Фоскинс, потом поинтересовался более веселым тоном: – Тогда до утра?

– Вы хотите, чтобы я пришел?

– Ну да. Вы сейчас член команды, старина. О своем начальстве не беспокойтесь. Я с ними все улажу. Если хотите знать, я уже обо всем договорился. Вы уверены, что не хотите еще выпить? Ну, хорошо. До завтра!

Харрис с облегчением покинул паб. Он не мог себе объяснить, почему недолюбливает Фоскинса. Может, из-за непредсказуемых настроений? Только что веселый, приветливый, общительный и эффектный – через минуту “презренный человек”. Единственное определение, которое пришло ему в голову. Харрис с нетерпением ждал, когда вернется домой, к Джуди.

Фоскинс угрюмо смотрел в стакан. Нельзя здесь долго оставаться, подумал он. Кто-нибудь из его подчиненных может войти в паб и застанет его в одиночестве со стаканом джина. Это произведет не очень хорошее впечатление, особенно сейчас.

Фоскинс опять подумал о молодом учителе. Вероятно, живет с девушкой, по внешнему виду не скажешь, что голубой. Уверен в себе, молод. Может оказаться полезным в операции по уничтожению крыс. Конечно, не очень важен, но, по крайней мере, учитель сможет увидеть, как трудно организовать такую операцию. Опыт может дать ему немалую пользу... Фоскинс хотел, чтобы как можно больше людей знали о трудностях в его работе. Может, тогда они не станут требовать его крови при первой же неудаче. Они скоро увидят, что его рано списывать.

Фоскинс заказал еще джина. Последний стаканчик, пообещал он себе и вернулся за столик. Быстро выпью и уйду.

Смешная штука жизнь, думал он. Всегда приходится кому-то что-то доказывать. Некоторым дается это легко, они родились с даром убеждения, но у большинства это требует постоянного тяжелого труда. Они не могут ни на минуту расслабиться и открыть свои уязвимые места перед теми, кто с удовольствием воспользуется ими. У него, Фоскинса, всегда именно так и было. Работа, высокий пост никогда не даются легко. Постоянная борьба. Если бы они только знали о бессонных ночах за рабочим столом, о тоннах скучных и утомительных бумаг, которые приходилось прорабатывать, чтобы соответствовать требованиям. И не просто соответствовать, а идти впереди.

Розмари знала все это. Конечно, должна была знать – ведь она была его женой. Любая другая женщина утешила бы мужа в подобной ситуации. Но Розмари не относилась к числу таких женщин. Ей начали надоедать ночи, проведенные им за бумагами. А когда она узнала, что доблесть в постели тоже не относится к его сильным сторонам, разочарование оказалось слишком большим. Если бы у нас были дети, пожалуй, у нее было бы чем заняться. Но даже в том, что детей не было Розмари винила меня. Тем не менее их совместная жизнь продолжалась пятнадцать лет, так что она должна была меня хоть немного любить. Я знал, что у Розмари есть любовник, но это не имело большого значения до тех пор, пока она вела себя осторожно. Я даже переносил ее колкости в кругу друзей и коллег и отвечал фальшивыми добродушными насмешками. Но когда ее романы стали все более и более частыми, все менее и менее осторожными и, что самое худшее, менее разборчивыми, этому необходимо было положить конец. Но Розмари опередила меня и бежала с чертовым туристическим агентом! С туристическим агентом, подумать только! Фоскинс сделал все, чтобы замять скандал, но сплетен избежать не удалось. Ему не оставалось ничего другого, как еще яростнее взяться за работу, добиться больших успехов, сделать все, чтобы смыть позор быть брошенным неверной женой! Обидно было вдвойне, потому что она убежала с чертовым туристическим агентом! Как можно вернуть к себе уважение? Но я сделал это, я стал помощником министра. Согласен, дело с крысами подмочило мою репутацию, но ведь начальство не выгнало меня. Нет, они знают мою истинную ценность. Пусть эта общественность катится ко всем чертям! Когда этот маленький эпизод благополучно закончится, им придется признать во мне ценного специалиста. Весь секрет заключается в том, что чем больше у вас власти, тем легче решать любые проблемы. Просто окружаешь себя нужными людьми, нужными умами, которые придумывают ответы, а славу забираешь себе! Самое трудное – пробиться наверх, но, когда добьешься этого, остальное легко.

Еще стаканчик, и потом можно отправляться в клуб. Расскажу ребятам, что все идет хорошо, намекну кое-кому о плане. Не слишком много на тот случай, если не сработает, но достаточно, чтобы они поняли, что старина Фоскинс вновь добился успеха. Сейчас боль притупилась, но пока нет смысла возвращаться в пустой дом. Ребята всегда рады видеть меня, надеюсь.