– Правда? – Да.

Она бросила взгляд на оператора, словно не могла поверить и хотела, чтобы он подтвердил услышанное. Келлехер пожал плечами.

– Ну, тогда спасибо, – протянула она. – Можно я поговорю с кем-нибудь еще, когда закончу с мистером Скалли?

Ее энтузиазм вызвал у Брайена еще большую тревогу, но он уже зашел слишком далеко.

– Я поговорю с мастером на этом этаже. Он позаботится, чтобы вы получили доступ к любому рабочему по вашему выбору – в пределах безопасности и интересов дела, конечно. Если понадоблюсь, я буду наверху.

– Спасибо.

Он поспешил к конторе, боясь, что передумает.

Его путь лежал мимо домика охраны, и когда он подходил к нему, изображение на центральном мониторе привлекло его внимание. Тара весьма удачно расположилась прямо на линии наблюдения одной из многочисленных камер слежения.

Брайен стоял за окном и наблюдал за черно-белыми изображениями ее и мистера Скалли, а потом лицо рабочего стало серьезным, и он начал что-то говорить ей, размахивая руками. Брайен уже видел, как Тара применяла этот трюк в некоторых своих наиболее известных интервью: пускала в ход обаяние и остроумие, собеседник расслаблялся, а потом она начинала задавать ему серьезные вопросы. Эта тактика не раз доказывала свою эффективность.

О чем она его расспрашивает? Звук, записываемый камерой наблюдения, вероятно, мог бы сообщить ему и это.

Брайен уже взялся за дверную ручку, но сдержал свой порыв. Нет, он этого не сделает. Что бы он ни думал о Таре О’Коннел – а он не был пока уверен, что именно он о ней думает, – молодой мистер Скалли был его подчиненным и заслуживал определенного доверия.

Но искушение было сильным.

Брайен сунул руки в карманы, словно мальчишка, пытающийся удержаться и не стянуть конфету в магазине, и отправился по своим делам.

Беседы с рабочими оказались почти такими же скучными, как и экскурсия Брайена, и Финн по дороге домой несколько раз заговаривал об этом с Тарой.

– Приличного материала не наберется и на тридцать секунд, – ворчал он.

– Перестань, пожалуйста, – рассердилась она. – Мне ведь надо было попытаться, правда?

– Я по-прежнему не понимаю, что ты…

Громкий хлопок прервал его нытье, фургон заскользил и, накренившись, встал поперек дороги. Тара вскрикнула – прямо на них неслась встречная машина.

Финн резко вывернул руль. Фургон сначала подчинился, но неожиданно полетел куда-то вбок. Колеса коснулись мягкой земли на обочине дороги, и фургон съехал в заросшую травой канаву. Машина остановилась, круто накренившись; ее левая сторона плотно прижалась к живой изгороди.

– Черт! С тобой все в порядке? – Финн отстегнул ремень безопасности.

Тара кивнула:

– Кажется, да. Я всегда гадала, как это бывает, когда лопается шина.

– Теперь ты знаешь. Сиди спокойно, пока я проверю, насколько все плохо.

Он оглянулся, чтобы проверить, все ли в порядке с камерой и остальным оборудованием, затем распахнул дверцу и выбрался наружу. Пока он осматривал повреждения, Тара тоже отстегнула ремень и осторожно попыталась двинуть рукой, на которую упала, когда фургон рывком остановился. Рука болела, но не слишком, и вскоре ей удалось выбраться наружу через сиденье Финна – правда, не совсем изящно, так как на ней была короткая юбка.

По дороге задним ходом к ним приближалась какая-то машина. Когда она остановилась, Тара узнала автомобиль, в который они чуть было не врезались, только лицо водителя теперь не выглядело столь напряженным, как в тот момент, когда они летели прямо на него.

– С вами все в порядке? – крикнул он. – Или надо вызвать «Скорую помощь»?

– Мы в порядке, – ответила Тара. – Извините нас. Как вы?

– Немного подмочил трусы, – засмеялся он, – но все остальное в порядке.

Подошел Финн и тоже стал извиняться, потом пожал водителю руку. Они поболтали, и водитель отправился по своим делам. Вернувшись к Таре, Финн сообщил:

– Он знает одного человека со станции техобслуживания в той деревне, которую мы проехали. Он его к нам сейчас пришлет.

– Разве ты не можешь вывести фургон из канавы и сменить колесо?

– Вряд ли. Земля мокрая, и колеса провалились по ступицу.

– У одного из фермеров есть трактор. Я слышу звук его мотора. Мы попросим его вытащить нас.

– Не думаю, что нам следует это делать. – Финн покачал головой. – Я не уверен, но, по-моему, у нас сломана ось. Лучше подождать техпомощь и людей, которые в этом разбираются.

– Прелестно.

Итак, они стали ждать. И как обычно в таких случаях, ждать им пришлось чертовски долго. Кажется, все жители десятка окрестных деревень узнали о поломке в течение пяти минут после аварии, и каждый высказал свое мнение о том, как вытащить бедных телевизионщиков из глубокой канавы. Не знал лишь тот человек, который действительно мог им помочь.

Фургон слишком накренился на один бок, чтобы в нем удобно было сидеть, поэтому после положенного звонка в ирландское бюро автомобилистов с заявлением об аварии они откопали в багажнике кусок брезента и разложили его на траве. Соорудив из брезента и курток уютное гнездышко, они устроились поудобнее, готовые к долгому ожиданию.

– Держу пари, он уехал на рыбалку, – рассуждала Тара через два часа, после очередной неудачной попытки связаться с ремонтной службой по мобильному телефону. – Пожалуй, следует попытаться найти другого специалиста.

– А потом они оба приедут и один из них на нас рассердится, – возразил Финн. Он с оптимизмом помахал еще одной машине, замедлившей ход, чтобы она проезжала мимо. – Имей терпение. Он приедет.

К трем тридцати даже Финн уже хмурился, а Тара сунула голову в свою сумку, пытаясь найти там завалявшиеся мятные конфетки, чтобы не умереть голодной смертью.

– Мы могли бы уже подходить к Килбули, даже если бы пошли пешком, – проворчала она из глубины сумки. – Дашь мне позвонить кому-нибудь еще?

– Хорошо. Нет, погоди. Вот еще машина притормозила. – Финн поднялся на ноги.

Тара вынула голову из сумки, и ей тут же захотелось засунуть ее обратно.

Конечно. Кто еще это мог быть, кроме него!

Тара тоже встала. Ее юбку и пуловер облепили сухие листья и травинки, и она поспешно стряхнула их.

– Никто не пострадал? – поинтересовался «этот Брайен».

– Все в порядке, спасибо, мистер Ханрахан, – ответила Тара. – Только у нас затруднения с техпомощью.

– Мы уже собирались позвонить еще кому-нибудь, – встрял в разговор Финн.

– Я не думаю, что это необходимо, – улыбнулся Брайен. Тара проследила за его взглядом и увидела на дороге ярко-желтый эвакуатор, за которым тянулся серый хвост дыма.

– Давно пора, черт возьми! – проворчала она.

Финн пошел навстречу водителю, который, остановив машину недалеко от них, теперь оценивал ситуацию. Он покачал головой на ходу, и у Тары упало сердце.

– Похоже, это может занять некоторое время. – Брайен словно прочитал ее мысли. – Позвольте мне подбросить вас до Килбули, пока мистер Келлехер с этим разберется.

– Это очень любезно с вашей стороны, но…

– Думаю, тебе лучше поехать с ним, Тара, – вмешался финн. – Уже поздно, и начинает холодать. Не хватает еще тебе тут простудиться. И вообще, ты ведь не захочешь болтаться с нами в гараже?

– Но что, если тебе придется оставить фургон здесь?

– Не придется, мисс, – успокоил водитель. – В нем ничего такого не сломалось, что я к вечеру не починил бы.

– А если там окажется что-то серьезное, я просто сниму комнату на ночь. Все равно заплатит компания. Езжай.

Тара колебалась. Трое мужчин смотрели на нее.

– Я не кусаюсь, – уверил ее Брайен.

– А, ладно, – сдалась она. – Спасибо. Я только возьму свои вещи.

Брайен ждал у «мерседеса», пока она доставала из фургона куртку, сумку и еще кое-что. Он открыл ей дверцу, и через минуту они уже мчались вперед.

– Спасибо, – снова поблагодарила его Тара. – Кажется, я сегодня только и делаю, что повторяю это слово.

– Как долго вы там просидели?

– Три часа… нет, три с половиной. – Он покачал головой и рассмеялся.

– Жаль, что я не приехал раньше. Я мог бы вызвать механика и грузовик с завода.

– Ну, теперь уже все разно. – Тара теребила ремень сумки. Она была смущена и испытывала раскаяние. Ведь она провела все утро, стараясь раскопать компромат на этого человека, а он ее спас и вел себя как джентльмен.

Они некоторое время ехали молча, пока не приблизились к Горту. Тара заметила заправочную станцию, а перед ней магазин.

– Остановитесь здесь, пожалуйста.

– Конечно. – Он притормозил и повернул к станции. Тара сбегала в туалет, потом на обратном пути купила пакет сырного печенья и две бутылки воды. Когда она вернулась в машину, Брайен нахмурился.

– Я для вас тоже купила воды, – сказала Тара, протягивая Брайену вторую бутылку. – Надеюсь, вы не против, если я поем у вас в машине? Умираю с голоду, и во рту пересохло. Мы хотели успеть на ленч в Эннис, но так туда и не попали.

– Нет, конечно, я не против. Извините, мне следовало самому сообразить. Мы могли бы остановиться у приличного ресторана. Их в городе несколько.

– О, не беспокойтесь! Этого мне хватит, чтобы продержаться до Килбули. Я слышала, что в пабе «Нос епископа» готовят прекрасные сандвичи с ростбифом.

– Это правда. – Брайен открыл свою бутылку, сделал большой глоток, затем пристроил ее в держатель для стаканов. Он проехал через деревню и свернул на главное шоссе. – Вы любите моллюсков, мисс О’Коннел?

– Я их обожаю. Особенно устриц.

– Отлично. – Он внезапно повернул на узкую дорогу, которая шла через деревню в обратном направлении.

– Но Килбули в другой стороне…

– Вы сегодня поедите не в гостинице.

– Что вы…

Он снова повернул руль и выехал на дорогу, на которой стоял указатель в сторону шоссе №18 и город Голуэй.

– На север? – спросила она, и вдруг ее лицо озарила улыбка, когда она поняла. – К Морану или Пэдди Берку?

– К Морану. Вы там бывали?

– Сто лет назад. Это мой самый любимый устричный бар. – Она взглянула на свою юбку, на которой оставались прилипшие былинки и листья. – Но вы не можете везти меня к Морану!

– Вам надо поесть, а бар Морана ближе, чем «Нос».

– Но я похожа на бродягу.

Он окинул ее взглядом, потом еще раз и снова стал смотреть на дорогу.

– Сделаем вид, что возвращаемся с пикника в Куле. – Но я…

– Тихо. Подумайте хорошенько. Согреть свой язык устрицами или мидиями, а потом перейти к копченому лососю… Или к крабам с черным хлебом. Или к их знаменитым креветкам в соусе из сливок. Как вам такой вариант?

У Тары так сильно заурчало в животе, что он не мог не услышать.

– Вы победили. Вы жестокий человек, Брайен Ханрахан, если пользуетесь положением бедной, умирающей с голоду девушки.

Он усмехнулся.

– А! Значит, вы умеете произносить слово «Брайен». Я уже начал думать, что вам это запрещает ваша религия. Если помните, я вас еще вчера просил об этом.

Ее щекам стало жарко при воспоминании об их встрече; она гнала его от себя весь день. Тара бросила на него сердитый взгляд, но он смотрел на дорогу.

– Я думала, вы это несерьезно, – смутилась она, – Учитывая все обстоятельства.

– Вас может удивить, насколько я бываю серьезным, невзирая на обстоятельства, – усмехнулся Брайен. – Но в данный момент я ограничусь серьезным подходом к тому, чтобы вы как следует поели.

Он повернул на север, на шоссе №18, и погнал вперед, с каждой милей приближаясь к устричному домику Морана на реке Уир.

Тара откинулась на спинку сиденья и смирилась с судьбой. Деваться ей было некуда. А если повезет, то сегодня она отведает своих любимых крабов.

– Погоди минутку, – сказала Крисси, когда Эйлин вошла в булочную в пятницу после работы. – Сначала я обслужу миссис Феллон.

– У вас найдется дюжина яблочных пирожных? – спросила миссис Феллон. – Звонила Нелли, она завтра приезжает из Дублина со всем своим выводком. Моей обычной порции из шести штук не хватит даже к чаю.

Крисси посмотрела на полку.

– Похоже, найдется.

Миссис Феллон кивнула, и пока Крисси укладывала выпечку в пакет, прибавив обязательное тринадцатое пирожное, Эйлин расспрашивала ее о внуках. Через несколько секунд Крисси уже провожала благодарную миссис Феллон к выходу.

– Пока. Желаю повеселиться с вашими маленькими внуками. – Она задвинула засов и повернулась к Эйлин: – Я рада, что этот день закончился. Никогда не видела такого столпотворения, кик сегодня во время ленча.

Эйлин оглядела лотки.

– Похоже, ты почти все продала.

– Я и не подозревала, что этот бойкот принесет такую выгоду. Ко мне приходят мужчины, которых я не видела многие месяцы.

– Это хорошо. Твои отец и мать будут довольны, когда обнаружат, что вы с Оуэном прекрасно справились, пока они были в отпуске.

– Мы договорились, что он рано утром приезжает из Энниса и занимается выпечкой, а я остаюсь здесь до закрытия, – улыбнулась Крисси. – Хорошо, что он женат, а то бы мне пришлось обижать собственного брата. Чего ты хотела?

– Я болтала, вместо того чтобы решить. Позволь мне еще немного поразмышлять.

– У меня есть идея получше. Пойдем ко мне пить чай, ладно? Мне бы хотелось поговорить не спеша и чтобы не надо было в конце совать что-то в пакет.

– Звучит заманчиво, – улыбнулась Эйлин. Она чувствовала себя свободной. Уже много лет ее вечера по пятницам принадлежали Томми.

– Возьмем пирожные с апельсиновым кремом или масляное печенье?

– Думаю, пирожные.

Крисси достала из-под прилавка картонную коробку и положила в нее несколько пирожных.

– Как дела в… ну там, куда ты ходишь по пятницам?

– Лиссикейси. Обычные подагры, отиты и камни в желчном пузыре. Иногда я думаю, что мне следует поступить на работу в больницу в Эннисе. Это было бы намного интереснее.

– Но эти судна, – возразила Крисси, сморщив нос. – И я сомневаюсь, что твоя машина выдержит такие концы.

– При большей зарплате я бы смогла купить себе новую. Или, во всяком случае, поновее. И я могла бы устроиться на полный рабочий день. Было бы здорово иметь побольше денег.

Пока они обсуждали все «за» и «против» ежедневных поездок в Эннис, Крисси вытерла прилавки, в последний раз протерла пол и убрала в ящик оставшуюся выпечку и хлеб. На прилавке лежал теперь один пирог с золотистой и блестящей корочкой.

– Глядя на него, я вспомнила, что Рори сегодня не приходил. Интересно, где он поел?

– У Диганов, я уверена.

– Сомневаюсь. Разве Сиобейн тебе не рассказывала, как она обошлась с ним, Томми и Дэниелом Клохесси? – Крисси поведала подруге о пересоленном рагу, так приукрасив свой рассказ, что у Эйлин от хохота потекли по щекам слезы.

– А потом она соскребла сверху соль и скормила рагу Джеку, – закончила Крисси.

– Господи! Бедные парни! И они за него заплатили, ты говоришь?

– Заплатили. По крайней мере мы знаем, что они не скупые вдобавок к остальному.

– Я это и так знала. Это единственный порок, которого нет у Томми.

Крисси посмотрела на пухлый пирог.

– Хочешь взять его на ужин?

– Нет, спасибо. Я на ленч съела пирог с бараниной. Ты должна сама его взять.

– Я и так ем слишком много выпечки и скоро буду похожа на одну из моих булочек. Жаль его выбрасывать. – Она на секунду задумалась. – Придумала!

Она взяла холодный пирог и, подойдя к черному ходу, бедром открыла дверь с сеткой.

– Кис-кис-кис! Иди сюда, Джеки. Где ты, ленивый кот? Вспышка рыжего цвета у ног Крисси возвестила о появлении кота.

– Сегодня тебе везет, дружок. – Крисси разломила пирог и положила его на землю. – Попробуй.

– У меня такое ощущение, что Джек – один из немногих холостяков, который получает удовольствие от бойкота, – засмеялась Эйлин.

Крисси закрыла булочную, и они пошли по дороге к ее дому. Вскоре на плите уже кипел чайник.

Только они сели за чай с пирожными, как в заднюю дверь просунула голову Сиобейн.

– Я подозревала, что ты здесь, – обратилась она к Эйлин, входя в дом. – Я подумала, что нам втроем стоит сходить в кино в Эннисе.

– Томми собирался сводить меня в кино сегодня вечером. – У Эйлин на глаза навернулись слезы.

– Вот как? – Сиобейн поджала губы. – Прости. Это была неудачная попытка тебя развлечь, да?

– Но намерения у тебя были благие, поэтому спасибо. – Эйлин положила подбородок на руки и загрустила. – Не считая времени моей учебы на медсестру, это будет первый уик-энд, который я проведу без Томми с тех пор, как нам было по шестнадцать лет.

– Да, это тяжело. – Крисси сжала ее плечо. – В любом случае если Томми может пойти в кино один, то мы не должны этого делать. Ведь мы не хотим с ним столкнуться. Он подумает, что ты за ним следишь.

– Он не поедет в Эннис, – сообщила Сиобейн. – Мартин сказал, они собираются играть в пабе, раз Томми сегодня свободен.

Эйлин вздохнула. Одним из ее любимых занятий было сидеть где-нибудь в уголке паба и слушать, как Томми играет на скрипке с братьями Джури и со всеми, кто придет.

– Бедняжка, – сочувственно посмотрела на нее Крисси. – Ты уже скучаешь по нему, да?

Эйлин кивнула.

– И самое плохое во всем этом то, что у них завтра выступление в Балливогане.

– Мартин мне говорил, – подтвердила Сиобейн. – Они получили хороший ангажемент.

– Томми чуть не лопается от гордости, и он написал для них новую песню. Он посвятил ее мне, а я ее даже еще не слышала. – Эйлин готова была расплакаться, но шмыгнула носом и смахнула слезы. – Это глупо. Всего пара вечеров, не больше, и если бойкот сработает так, как задумано, то в следующий раз, когда он поедет играть в Балливоган, мы сможем поселиться в гостинице и провести ночь как муж и жена.

– А если не сработает, – сказала Сиобейн, блестя глазами, – ты все равно сможешь это сделать и подмочить свою репутацию.

– Если не сработает, мне не понадобится останавливаться в гостинице, чтобы подмочить репутацию. Прекрасно подойдет и арест за появление в нетрезвом состоянии в общественном месте. У тебя есть программа на эту неделю, Крисси? Давайте посмотрим, какие фильмы идут.

– У каждой корпорации собственная культура, – говорила Тара, раскалывая крабью клешню. – И эта культура отражает характер того человека, который ею руководит. Я думала, ваши служащие помогут нашим зрителям получить представление о настоящем Брайене Ханрахане, просто рассказывая о своей работе и о своей жизни.

Поскольку был вечер пятницы, и к тому же чудесный, уютный дом Уилли Морана был переполнен, но, приехав Рано, Брайен и Тара получили один из лучших столиков, стоящих в саду. Отсюда было видно запруду и с десяток лебедей, плавающих по ней, подобно египетским ладьям.

Впрочем, Брайен не обращал особого внимания на лебедей, как и на закат, играющий на воде всеми оттенками золотых, розовых и серебристых красок. Гораздо интереснее было наблюдать за Тарой.

Несмотря на голод, она не просто поглощала пищу, как можно было ожидать. Она наслаждалась ею. Она играла с каждым кусочком, обыгрывала, а как следует познакомившись с ним, съедала его, слегка закатывая глаза от удовольствия. Мидии на его тарелке, благоухающие чесноком и «перно», померкли перед сочностью полудюжины устриц Тары, слегка проваренных на пару и приправленных петрушкой и соком лимона. А теперь она расправлялась с тарелкой крабовых клешней с таким откровенным удовольствием, что он даже пожалел, что выбрал филе копченого лосося, которое не шло ни в какое сравнение с крабами.

Тара выудила мясо из клешни тонкой вилочкой, окунула его в растопленное масло, покапала им на пустую клешню, рисуя абстрактный узор, а потом отправила в рот с таким чувственным наслаждением, что Брайен чуть не застонал. Он с большим трудом удерживал свое внимание на предмете беседы. О чем они говорили? Ах да…

– Даже если вы правы насчет корпоративной культуры, в чем я не уверен, что заставляет вас думать, будто «настоящий» Брайен Ханрахан не тот человек, который водил вас по фабрике сегодня утром?

– Потому что я не верю в то, что вы можете быть настолько скучным.

Он усмехнулся.

– А если выяснится, что вы ошиблись?

– Тогда я так и расскажу в передаче, – пожала она плечами, потом поставила локти на клетчатую скатерть и наклонилась к нему. – Я расскажу всему миру, какой вы скучный парень, а потом в доказательство продемонстрирую сегодняшнюю запись.

– Бы потеряете свою аудиторию, – усмехнулся он, удерживаясь от импульсивного желания стереть крохотную капельку масла с ее нижней губы. – Они все переключатся на футбол.

– Ну, их трудно будет за это осудить. Они переглянулись и расхохотались.

– Ладно. Я нарочно был таким занудой, – признался он. – Мне не нравится, когда меня застают врасплох, а вы сделали это дважды за два дня. – Она делала это даже чаще – каждым своим жестом, если быть честным, – но он не собирался признаваться вслух в такой мальчишеской чепухе.

– Ну, думаю, вы это уже пережили, потому что в понедельник я надеюсь получить кое-что получше.

– Могу лишь обещать, что хотя бы попытаюсь быть более интересным.

– Для вас это не должно представлять большой трудности, – заметила Тара, вытирая губы салфеткой. – Но на всякий случай я задам вам несколько легких вопросов.

Если репортеры говорят «легкие вопросы», они обычно имеют в виду каверзные вопросы, такие, которые разоблачают человека или расставляют ему ловушку. Брайен задумался. При такой реакции его тела на присутствие Тары он чуть было не упустил из виду тот факт, что она что-то вынюхивает, а что – он пока не понял. Ему необходимо быть настороже.

И все же, когда она взяла следующую клешню, его тело опять не осталось равнодушным. Гораздо легче было не забывать о том, что она репортер, сегодня утром, стоя перед ее проклятым микрофоном и отвечая на бестактные вопросы.

Они закончили ужин, когда солнце уже скрылось за горизонтом. Лебеди давно исчезли в зарослях тростника, а по воде теперь стлался туман, и его длинные щупальца плыли в вечернем воздухе и медленно, словно нехотя, выползали на берег, укутывая их влажным покрывалом.

– Становится прохладно, сэр. Не желаете ли перейти в зал и съесть десерт там? – предложил официант, убирая тарелки.

Брайен посмотрел на Тару.

– Яблочный пирог или творожный? – Она покачала головой.

– Мне кажется, я уже наелась, если вы сможете в это поверить. Мне хочется убедиться, что Финн отремонтировал фургон.

Брайен оплатил счет, и они пошли к машине, по пути задержавшись лишь для того, чтобы полюбоваться лунной дорожкой на воде, которая то и дело скрывалась под клочьями тумана. Легкий ветерок морщил водную гладь и шевелил волосы Тары, отливавшие темной бронзой при слабом свете, льющемся из окон кафе. Она подняла руку и убрала прядку, упавшую на лицо.

– О Боже! – Она начала отряхивать волосы. – Почему вы не сказали, что у меня остались листья в волосах?

– Я не знал об этом.

– Я нащупала здесь лист. – Она подергала волосы. – Он запутался. Не могу его вынуть.

– Позвольте мне помочь вам.

Как только его пальцы коснулись ее волос, он понял, что уже целых два дня ищет предлог это сделать. Он изо всех сил старался сосредоточиться на своем занятии, но слабый аромат духов поднялся от ее волос, и этот запах породил десяток новых фантазий.

– Тара…

Она настороженно подняла глаза.

– То, как я вас вчера поцеловал… – У него от желания пересохли губы, и он с трудом произносил слова. – Простите меня.

– Вы считали, что ваши действия оправданны.

– Это было непростительно. Гнев – не лучший повод, чтобы поцеловать женщину.

– Да, – согласилась она.

– Но я могу придумать повод получше. – Он пропустил сквозь пальцы прядку волос. – И сейчас у меня их несколько.

Она прикрыла глаза, и ему показалось, что она собирается упасть в его объятия, но она лишь глубоко вздохнула.

– Я – репортер, Брайен. И делаю передачу о вас.

Ее тихие слова были равносильны пощечине. Брайен побледнел, выпустил ее волосы и отступил в сторону, чтобы избавиться от глупых фантазий.

– Конечно. Глупо с моей стороны забывать об этом. Или вообразить, что вы можете забыть. – Он достал из кармана пульт управления, вытянул руку и нажал на кнопку. Автомобиль чирикнул, вспыхнули фары. – Поехали.

Дура, дура, дура!

Опять!

Тара сидела рядом с Брайеном, смотрела, как за окном машины проплывают темные очертания деревьев, и ругала себя на чем свет стоит.

Ей не следовало ехать с ним на ужин. Не следовало получать такое удовольствие. Не следовало терять бдительность.

Не следовало так быстро вспоминать о том, что она должна вести себя прилично.

Впрочем, последняя мысль продиктована ее телом, а не рассудком, и, к счастью, разуму удалось заглушить этот громкий голос в самый критический момент.

И хорошо, что удалось, ведь она помнила, как среагировала тогда на его поцелуй, как забыла обо всем на свете.

Не хватало ей только испортить себе карьеру, закрутив роман с героем репортажа. Уступить домогательствам мужчины с такой репутацией бабника, какую имел Брайен, значило перестать уважать себя. Этот человек – известный плейбой. Возможно, он просто решил скомпрометировать ее как профессионала или хочет погубить передачу, но даже если она ошибается, все равно у него на уме один лишь секс. Она достаточно высокого мнения о себе, чтобы стать сексуальной игрушкой Брайена на один месяц,

Но видит Бог, как ей хотелось этого поцелуя!

И это лишний раз доказывало, какими глупыми могут быть гормоны.

Она молчала почти всю обратную дорогу до Килбули, поддерживая беседу лишь для того, чтобы Брайен не счел ее невежливой. В промежутках между фразами она снова напоминала себе, почему отказала этому человеку. Она перебирала причины, от деловых до личных, и поздравляла себя с тем, что смогла избежать ловушки.

Наконец они остановились перед гостиницей. Опасаясь, что Брайен попросит о прощальном поцелуе или, того хуже, сам поцелует ее, она распахнула дверцу и выпрыгнула наружу еще до того, как он успел заглушить мотор.

– Это был прекрасный ужин, – сказала она. – Мы… э-э… свяжемся с вами в воскресенье, как я уже говорила, насчет освещения и всего остального.

Даже ей самой ее голос показался слишком нервным и дрожащим, и глаза Брайена в темноте салона насмешливо блеснули.

– Сомневаюсь, что мы не встретимся до понедельника. Как вы верно подметили, это маленькая деревня.

– Вот как? Впрочем, вы правы. Ну, тогда до встречи. Спокойной ночи, и еще раз спасибо.

– Спокойной ночи, Тара. – Его тихий голос ласкал ее и был эротичным, словно прикосновение.

Она быстро взбежала вверх по лестнице, а машина мягко понеслась прочь, в сторону Брэмбл-Корта.

Ей пришлось нажать кнопку звонка на стойке, чтобы вызвать миссис Фицпатрик.

– Мой ключ, пожалуйста.

– Конечно. – Она потянулась к ряду ящичков позади стойки и достала ключ.

– Мистер Келлехер уже вернулся?

– После вашей небольшой аварии? О да. Он вернулся поздно и поужинал, а сейчас ушел в паб «Нос епископа». Там сегодня играют братья Джури, Томми Ахерн и еще кое-кто, по-моему. Мистер Келлехер велел вам передать, чтобы вы туда пришли, если не слишком устали после ваших приключений с Брайеном.

Значит, благодаря Финну вся деревня уже знает о том, что она встречалась с Брайеном. Ну, она не может сказать, будто что-то произошло, – ведь ничего и не произошло. Лучше она пойдет в этот паб как ни в чем не бывало.

А пока не помешает попытаться пресечь эти слухи.

– Едва ли это можно назвать приключением. Мы просто решили пообедать у Морана, раз уж ехали в ту сторону. – Тара улыбнулась и протянула ключ. – Мне он не понадобится, если я иду в «Нос».

– Мы оставим наружную дверь открытой. Если вернетесь после полуночи, задвинете засов и возьмете ключи.

Тара услышала ритм бодхрана, как только вышла за дверь. Наверное, до этого шум мотора машины Брайена заглушал звуки барабана. Когда она подошла к пабу, веселые звуки скрипки вырвались из открытой двери, вызвав у нее улыбку. Томми играл хорошо.

И братья Джури – тоже, как она обнаружила, когда села к Финну за столик. В пабе было полно людей, дыма, шума и хорошего настроения.

И мужчин.

Во всем пабе набралось ровно пять женщин, включая Тару и Мэри Доннели, и если Тара не ошибалась, она была единственной незамужней женщиной. Она, слишком мало пробыла в пабе и не могла судить, но подозревала, что обычно выступления привлекали сюда больше женщин.

Но мужчины, казалось, этого не замечали. Они топали ногами, хлопали в ладоши, криками выражали одобрение после бурных сольных пассажей Томми. Прихлебывая пиво, Тара рассматривала толпу и вскоре обнаружила несколько грустных мужских лиц.

Она наклонилась к Финну.

– Плохо, что мы не можем снять некоторых из них.

– Кто говорит, что не можем? – прошептал Финн, похлопав по старой кожаной сумке, лежащей на столе.

Тара пригляделась повнимательнее и заметила в ее торце небольшое отверстие. Она подняла брови.

– Это то, что я думаю?

– Да.

Скрытая камера. Тара расплылась в улыбке.

– Ты умница!

– Должен же один из нас быть умницей, пока другой бродит Бог знает где. Я уже начал гадать, не остановились ли вы в какой-нибудь гостинице для страстной ночи любви.

– Тише. – Тара приложила палец и губам и покраснела. – Мы просто решили пообедать у Морана.

– Устрицы? – В глазах Финна мелькнула насмешка. – Вот это точно ни на что не намекает.

– Заткнись, грубиян! Он рассмеялся.