Воины, 13 век (№2) - Обольщение миледи

– Видимо, я напрасно их боялась. Люди Хейдона хорошо себя ведут и держатся дружелюбно. – Она усмехнулась. – Я бы сказала, чересчур дружелюбно. Наша Мейбл положила глаз на одного из солдат.

Изумление Адельма разрасталось. Он был готов поклясться мечом, что, обретя увлечение, его обычно серьезная сестра стала легкомысленной. Он снова метнул взгляд на сэра Джоса.

Рыцарь отошел от круга игроков и, стоя к залу спиной, распаковывал вместе со своим слугой какой-то сверток. Разворот широких плеч бастарда не сообщил Адельму никакой дополнительной информации. С другой стороны, он и так все знал, и рыцарь ничего нового не мог ему поведать. Закончив свои дела, сэр Джос уедет, оставив Элиан с разбитым сердцем.

Адельм стиснул челюсти. Чтоб Рейнеру гнить в аду, если таковой существует, за то, что так обошелся со своими детьми. Беспокоясь о сестре, он снова перевел на нее взгляд. Она достаточно умна, чтобы понимать, что сэру Джосу нечего ей предложить. Мало того, что он враг Рейнера, в этом мире наследство вступало в брак с наследством, невзирая на стремления мужских и женских сердец. Бастард никогда не сделает предложения женщине, у которой нет ничего, кроме имени. Но хватит ли у Элиан мужества признать эту истину?

– А что рыцарь? – вкрадчиво осведомился он. – Он тоже хорошо с тобой обращается?

Девичья мягкость исчезла с лица Элиан, сменившись печалью. Адельм не сдержал вздоха. Он понял, что враг ее отца затронул ее сердце.

Элиан пожала плечами, ничем не выказав своих эмоций.

– Сегодня он спокойнее, чем вчера, – ответила она на удивление спокойно. Только нахмурилась. – Знаешь, он уверен, что лорд его отец узнал одного из грабителей. Можешь себе представить?

У Адельма волосы встали дыбом. Он вспомнил, как на месте схватки маленькая Аделаида выкрикнула его имя. Сэр Джос ошибся. Не лорд Хейдон, а его дочери узнали одного из убийц.

При этой мысли Адельм ощутил за спиной дыхание смерти, жаркое, голодное, страшное. Он, побочный сын простолюдинки, зарезал знатных дворян. Если это раскроется, ему выпустят кишки и четвертуют. При мысли об этом Адельм содрогнулся. Сэр Джос ни при каких обстоятельствах не должен узнать правду, даже если для этого Адельму придется использовать сестру в качестве осведомительницы, как и планировал Рейнер.

Ненавидя себя за это, Адельм решил выяснить, какие еще подробности известны Элиан.

– С чего это взбрело ему в голову?

– Сэр Джос говорит, – продолжила сестра, – что только этим можно объяснить, почему после того, как отряд Хейдона поспешил на помощь торговцу пряностями, злодеи не покинули место схватки, предпочтя понести большие людские потери. Не думаю, что разбойники демонстрировали свою храбрость. Почему они не бежали, увидев, что силы сравнялись? Зачем продолжали драться и терять людей, если не стремились скрыть что-то? Свои личности, например?

– Но кого мог узнать знатный человек из другого графства среди подонков? – рассуждал вслух Адельм, чувствуя, что страх отпустил его. То, что рассказала Элиан, было не более чем предположением, которое мог бы сделать любой разумный человек с военным опытом, проанализировав те немногочисленные факты, которыми располагал. – Видимо, лорд Хейдон каким-то образом перекрыл отряду нападавших путь к отступлению, не оставив им выбора. Поэтому они и дрались до последнего, чтобы вырваться из западни, – продолжал Адельм. – Не забывай, разбойники впервые столкнулись с рыцарем и его хорошо обученными солдатами, а не с простолюдинами, которые обычно сопровождают купцов. Немудрено, что разбойники понесли на этот раз значительные потери.

– Пожалуй, ты прав, – сказала Элиан, и ее лоб разгладился.

Тут она вздрогнула.

– Несчастные малышки. У меня в жилах стынет кровь при мысли, что они испытали, прежде чем Господь смилостивился и забрал к себе их души.

Адельма передернуло. Знал бы он, напав на торговца пряностями, что где-то поблизости скачет отряд лорда Хейдона, который предпримет попытку помочь злосчастному купцу. Если бы дочери Хейдона оставались вдали от места схватки...

Ему хотелось молить Элиан о прощении. Рассказать ей, как он сделал все возможное, чтобы их кончина была быстрой и безболезненной. Он даже закрыл им глаза, чтобы они не видели приближения смертоносных ударов. А потом покачал каждую на руках в стремлении унять их страхи на пороге другой жизни, уготованной для невинных. Но он ни слова не сказал Элиан. Как мог он рассчитывать на ее прощение, если сам не мог себя простить?

– Как решился сэр Джос сделать тебя своей поверенной, после того как объявил всему миру твоего отца своим врагом? – спросил он.

Щеки Элиан залил румянец, и она потупилась.

– Никакая я не поверенная. Просто тоска по отцу вынудила его искать благодарного слушателя. А что касается угроз в адрес моего отца, то я теперь уже не знаю, были ли они настоящими или только отражали глубину его горя. Джос и его отец очень любили друг друга.

Адельм что-то буркнул. Рейнер не мог не уловить настоящей угрозы. Накануне все заметили, что сэр Джос бросал на шерифа Набуэлла полные ненависти взгляды, как раз когда готовили повозку для его благородной госпожи. Сэр Джос не успокоится, пока не отомстит за смерть отца. Элиан же слишком быстро прощала и отличалась излишней доверчивостью.

Сестра посмотрела на него:

– Надеюсь, ты не рассердишься, если я предложу тебе обсудить с сэром Джосом все, что вам обоим известно об этих злодеях. И если ты расскажешь ему все, что знаешь, то поселишь в его душу спокойствие.

Адельм едва не расцеловал Элиан. Он давно искал подходящий повод поговорить на данную тему с сэром Джо-сом. Но хотел успокоить не его душу, а свою собственную. Выпытать у сэра Джоса все сведения, которыми тот располагал или думал, что располагает.

– Вероятно, ты права, – с улыбкой сказал он сестре. – У сэра Джоса есть некоторые оригинальные мысли. Мне бы стоило его послушать. Возможно, он поможет найти ту зацепку, которой нам не хватает, чтобы прижать разбойников к ногтю.

– Поговори с ним прямо сейчас, – промолвила Элиан, с нежностью глядя на брата. – Благодарю тебя за то, что позвал меня.

– Я просто ищу возможность отплатить тебе за твою непрестанную заботу обо мне, – ответил он, и его сердце защемило от теплоты, которую могла пробудить в нем одна только Элиан.

Сестра улыбнулась.

– Останешься на ужин?

Адельм покачал головой. Если он останется в Конитропе, рядом с Элиан, сэр Джос наверняка им заинтересуется. Но в настоящий момент ему следовало избегать чьего бы то ни было пристального внимания.

– Я бы с радостью остался, но твой отец ждет меня сегодня вечером.

Элиан разочарованно вздохнула.

– Как угодно, – ответила она. – Тогда я с тобой прощаюсь. У меня в саду только что рухнула моя любимая беседка.

Адельм отрывисто рассмеялся:

– Немудрено! Странно, что она простояла так долго. Элиан обиженно надула губы.

– Вместо того, чтобы посочувствовать мне, ты смеешься. Ведь я столько сил на это потратила. Клянусь, придется провозиться с ножницами до самого утра.

– Я чуть не забыл. Отец велел тебе завтра утром за час до терции[6] принести ему чистую рубашку и что-нибудь из одежды попроще. Еще ему нужно белье для королевской постели.

По праву шерифа Рейнер спал в единственной опочивальне Набуэллского замка на кровати, которой пользовался король всякий раз, когда навещал этот буколический уголок своего королевства. Однако право шерифа не распространялось на королевские простыни.

Лицо Элиан вспыхнуло от негодования, и она скрестила на груди руки.

– Для этого ему нужна именно я, и доставить все это требуется рано утром? И не в любое время, а именно за час до терции? Что это значит? Почему я не могу прямо сейчас отправить со всем этим барахлом в Набуэлл Ричарда?

Зная, что Рейнер желает выслушать от дочери, чем занимается сэр Джос, для чего и выбрал наиболее спокойный час суток, Адельм ничего не ответил, лишь покачал головой и развел руками.

– Что я могу сказать? Он настоятельно просил. Хочет, чтобы это была ты, а не Ричард, и явилась в назначенный час. Еще он просил напомнить, чтобы ты пришла одна, без сопровождения.

– Сопровождение? – выкрикнула Элиан. От ее мягкости не осталось и следа, лицо посуровело. – Что толку в сопровождении, если родной отец лишил меня будущего? Когда вернешься в Набуэлл, можешь передать отцу, что я приду к нему, когда мне вздумается, а не когда ему хочется. Если его это не устраивает, пусть катится ко всем чертям.

С этими словами Элиан повернулась и направилась к двери. Адельм улыбнулся ей вслед. Рейнер получил то, что заслужил, по крайней мере, от двух своих детей.

Он переключил внимание на сэра Джоса. Бастард Хейдона сбросил охотничий костюм с намерением переодеться и смотрел на Элиан, пока она пересекала зал. Находясь не так уж далеко от такого же незаконнорожденного сына, как и он сам, Адельм без труда распознал огонь страсти, осветивший черты сэра Джоса.

Адельм сжал губы, и его ладонь легла на рукоятку меча. Не мешало бы напомнить, как положено вести себя в присутствии женщин. Но в следующий момент Адельм отпустил рукоятку оружия. Какой смысл отваживать сэра Джоса от Элиан, если он и без того обречен на неудачу? Адельм хорошо знал сестру. Как бы ни влекло Элиан к отпрыску Хейдона, она слишком разумна, чтобы лишиться невинности.

Адельм повеселел. На самом деле жаль, что она никогда на это не отважится. Рейнер получил бы по заслугам, если бы стал дедом незаконнорожденного сына бастарда.

Уверенный, что Элиан ничто не угрожает, Адельм поднялся и двинулся через зал к сэру Джосу. Настало время познакомиться с тем, кому суждено стать его противником, если их драма будет разыграна по наихудшему из сценариев. Адельм окинул его оценивающим взглядом. Хейдонов-ский бастард был выше его на полголовы и имел более развитую мускулатуру. Однако это ничего не значило, если рыцарь не владел столь же искусно мечом, как и его отец.

– Рад встрече, сэр Джос, – произнес Адельм, останавливаясь рядом с рыцарем и его слугой.

Но в этот момент рыцарь натягивал на голову тонкую желтую тунику, окантованную зеленым шнуром, поэтому Перрину пришлось сделать пояснение:

– Это сэр Адельм, сэр Джос. Капитан отряда шерифа доставил меня сюда из Набуэлла.

Сэр Джос высунул голову из прорези. Его лицо омрачила тень напряженности, отсутствовавшая прежде, когда он смотрел вслед Элиан. Он с вызовом вскинул подбородок.

Адельм едва сдержал улыбку. Элиан ошиблась. Жажда возмездия горела в нем сегодня столь же ярким пламенем, как и накануне. Только он не подавал виду.

– Сэр Адельм, – произнес гость Конитропа, приветствуя кивком человека, равного по положению.

Адельм тоже кивнул.

– Насколько я понимаю, состояние леди Хейдон улучшилось. Вы и сейчас планируете оставаться в Конитропе, когда прибыли ваши друзья и она может переехать в монастырь?

– Да. Сударыня мачеха склонна остаться, – ответил рыцарь приторно вежливым тоном.-Госпожа дю Омэ позволила нам не торопиться с отъездом. Разумеется, если ее отец не возражает, – добавил сэр Джос. Судя по тону, он ни секунды не сомневался, что Рейнер ему не откажет, поскольку намерен следить за каждым шагом сэра Джоса. И тут у Адельма возникло безрассудное желание поддразнить его.

– Госпожа дю Омэ мне рассказала о ваших подозрениях насчет разбойников, чем, признаться, удивила меня. Вы предполагаете, что милорд ваш отец узнал кого-то из банды негодяев. Как это возможно, если среди этих отбросов не могло быть никого, достойного даже грязи под сапогами вашего отца?

Во взгляде сэра Джоса не промелькнуло ни разочарования, ни досады, и самонадеянность оставила Адельма. Смерть снова опалила его смердящим дыханием. Сэра Джоса даже не насторожило, что Элиан поделилась этой информацией еще с кем-то. По всей видимости, он рассчитывал, что именно так она и поступит. Это означало, что Адельму неведомы истинные мысли этого человека. Хуже было другое. Рыцарь теперь знал, что, кроме Рейнера, его действиями интересуется еще кто-то.

Сын лорда Хейдона беспечно пожал плечами:

– Мне и самому это представляется не невозможным. И все же что заставило грабителей ввязаться в бой, когда они столкнулись с большим вооруженным отрядом? Логично было бы заключить, что они боялись разоблачения. – После паузы рыцарь вскинул голову. – По-моему, именно вы можете ответить на мой вопрос. Есть ли в этом графстве дворяне, в чьем распоряжении на прошлой неделе находилось больше людей, чем требовалось, а на этой их не хватает?

Адельм испытал немалое облегчение. Он ожидал, что сэр Джос спросит его о численности воинства Рейнера. Так что пока рыцарь взял ложный след. Хорошо. Теперь его, Адельма, задача состоит в том, чтобы не дать рыцарю сойти с ложного следа.

– В этих местах немногие могут позволить себе держать челяди больше, чем нужно. Например, сэр Томас Леарн. В настоящее время он имеет пятерых рыцарей, но трое из них – его родственники. Кровные узы требуют, чтобы он кормил их, если даже они опустошают его кладовые. Никто другой на ум не приходит.

– Речь не о рыцарях, а о солдатах, из которых недосчитались троих, а то и более, – уточнил сэр Джос. – Я ищу человека, в чьем распоряжении находилось восемнадцать, двадцать или двадцать два воина. Думаю, он затруднился бы объяснить, куда подевались десять или восемь человек из его отряда.

Адельм ошеломленно вытаращил глаза, пораженный близостью цифры к реальной. В тот день его отряд насчитывал двадцать два воина, из которых осталось всего десять. Тот факт, что никто до сих пор не заметил их отсутствия, объяснялся суетой, связанной с подготовкой Михайловых сессий Высокого суда. Когда кто-либо справлялся об отсутствующих, говорили, что солдаты колесят по графству, собирая ту или иную информацию.

– Прошу прощения, сэр, – произнес Адельм, покачав головой. – Как я уже говорил, никто больше не приходит мне в голову. Правильно ли я понял из вашего вопроса: вы подозреваете, что в роли предводителя разбойников выступал кто-то из дворянства нашего графства?

Сэр Джос слегка прищурился.

– Я бы сказал, что хочу проверить это подозрение. Адельм пожал плечами, стараясь всеми силами сохранить хладнокровие.

– А я об этом никогда не думал. Но если кто-то из благородных рыцарей или наших баронов и замешан в подобном деле, вряд ли он стал бы демонстрировать всему миру излишек своих людей, тем самым привлекая к себе внимание.

Во взгляде сэра Джоса промелькнула, но тут же исчезла досада.

– Вероятно. Но это, как я уже сказал, всего лишь предположение. Кстати, вас не затруднит передать вашему лорду шерифу, что мои угрозы в его адрес остаются в силе? Сегодня после захода солнца у него останется две недели минус два дня, чтобы доставить мне убийц моего отца. В противном случае расплачиваться придется ему самому.

Сама поза сэра Джоса говорила о том, что либо Рейнер предъявит ему злодеев, либо сэр Джос прольет кровь шерифа. Угроза испугала Адельма, но тут он вспомнил, как сэр Джос смотрел на Элиан, и решил нанести ему, как он полагал, сокрушительный удар.

– Как это понимать? – воскликнул он в притворном гневе. – Неужели вы не откажетесь от угроз отцу госпожи дю Омэ, зная, что смерть шерифа сделает ее сиротой без гроша за душой и надежды на будущее? Чтобы не умереть с голоду, ей придется просить милостыню.

Неожиданное наступление застало сэра Джоса врасплох. Он даже покраснел.

– Судьба госпожи дю Омэ меня не касается.

– Разве? Судя по тому, как вы на нее пялились минуту назад, смею утверждать, что это не так.

– Наконец-то мы добрались до сути, верно? – Сэр Джос понизил голос. – Я нарушил границы и слишком близко подошел к девушке, которую вы приберегали для себя? Если так, не волнуйтесь. У меня нет амбициозных планов насчет нее.

– Нет амбициозных планов? – с презрением переспросил Адельм, намереваясь вывести противника из себя. Он должен найти у рыцаря слабое место. Узнать его истинные мысли. – Но минуту назад я прочел на вашем лице отнюдь не безобидный интерес. Будь я опекуном госпожи дю Омэ, поинтересовался бы вашими намерениями относительно нее. Предупреждаю, держите свои чувства под контролем.

Рыцарь пришел в замешательство. Адельм торжествовал. Наконец-то он нащупал брешь в броне противника. По иронии судьбы тому приглянулась Элиан.

Не дав противнику возможности ответить, Адельм торопливо кивнул и зашагал прочь из зала Конитропа. Но тепло успеха согревало его лишь до момента, когда Уилл, подведя лошадь, протянул ему поводья. Вскочив в седло, Адельм вновь ощутил за спиной дыхание смерти.

А чего он хочет? Ведь руки у него в крови. И чтобы спасти свою шкуру, он решил использовать сестру.

Это было предательством с его стороны. Элиан так любила его, так уважала. Вдруг он подумал о том, что рано или поздно все равно заплатит собственной жизнью за убийство аристократов. Это лишь вопрос времени. Как ни странно, эта мысль успокоила его, принесла облегчение. Он повернул лошадь, в этот момент из амбара вышла Элиан с инструментами для подрезания деревьев и весело помахала ему рукой. Адельм с трудом сдержал вздох. Если бы своей кончиной он мог спасти сестру от ужасного будущего...

Глава 15

Держать чувства под контролем? Слова сэра Адельма, брошенные ему вчера, подняли Джоса с постели, и теперь он осторожно пробирался по залу, погруженному в предрассветную мглу. Он шел босиком, держа обувь в руке, практически раздетый, если не считать рубахи, достигавшей бедер. Остальную одежду он нес, перекинув через плечо. Мучившая его той ночью бессонница и без того потревожила покой многих людей, так что оденется он позже, когда достигнет места, куда направлялся.

У ширмы путь Джосу преградил спящий управляющий Ричард, закутанный в одеяло. Перешагнув через него, Джос свернул за деревянную панель и остановился у двери, собираясь поднять щеколду. Раздался слабый скрип, и дверь отворилась. Джос бросил взгляд на Ричарда, вернее, ту часть его тела, что выступала из-за ширмы. Человек, в чьи обязанности входило охранять господский дом, захрапел и перевернулся на другой бок. Охрана Конитропа оставляла желать лучшего.

Прикрыв за собой дверь, Джос надел обувь и стал спускаться с крыльца. В его ушах все еще звучало предупреждение сэра Адельма. Держать чувства под контролем.

Интересно, что рыцарь имел в виду? Это Элиан в него влюбилась, а не он в нее. Да, но если бы это было так, то слова сэра Адельма не лишили бы его этой ночью сна. Ведь именно бессонница мучила сэра Джоса, вернее, то, что послужило ее причиной.

Очутившись во дворе, он направился в садик Элиан, самый отдаленный уголок имения, где он мог уединиться в этот ночной час. Если бы подоспело время заутрени, церковной службы, начинавшейся на рассвете и знаменовавшей открытие городских ворот, он бы поскакал в Набуэлл, но сейчас Джос даже не мог оседлать лошадь. Уилл и его братья спали в конюшне, хотя им полагалось сторожить своих пасущихся на выгуле четвероногих подопечных. Если Джос потревожит их покой, они, несомненно, поднимут на нога-мать. Проснется Агги – проснется и Элиан, а сейчас ему совсем не хотелось с ней встречаться.

Поразмыслив, Джос тем не менее повернул голову в сторону кухни, где отдыхала Элиан. Он попросил Беатрис позволить Элиан оставаться в доме под их защитой, но мачеха наотрез отказалась впускать дочь своего врага в спальню. Таким образом, Элиан вынуждена была спать с прислугой за пределами дома.

Обычно солдаты и слуги-мужчины из свиты гостей ночевали в дворовых постройках, в то время как дом, запертый на крепкие засовы, оставался в распоряжении женщин. Однако в амбарах и сараях Конитропа не хватило бы места для охраны, сопровождавшей благородную вдову Хейдона. Поэтому жене Ричарда с дочерьми пришлось ночевать на кухне, прихватив с собой и Элиан.

Несмотря на поздний час, кухонная дверь была распахнута. Джос насторожился. Разве могли беззащитные женщины оставить ее открытой? Проходя мимо, он разглядел за дверью тусклые отсветы пламени. Вероятно, этот слабый огонек за хлипкими кухонными стенами создавал женщинам видимость уюта и надежности.

Миновав кухню, Джос обошел стороной грядки с овощами и двинулся через овечий выгон к калитке, ведущей в сад Элиан. Подняв щеколду! он толкнул калитку, ожидая ощутить сопротивление, но та с легкостью распахнулась. Вероятно, накануне вечером Элиан вернулась, чтобы убрать остатки рухнувшей беседки. Воспоминания о поломанных розах вызвали в его памяти ее ладони, прикоснувшиеся к нему в мольбе пощадить ее дорогие растения. Ее прикосновение спровоцировало в нем ощущения, лишенные какой бы то ни было потаенной двусмысленности.

В нем вновь встрепенулось желание. И вспыхнул гнев, вызванный словами Адельма: «Держи чувства под контролем».

Оставив калитку открытой, Джос пересек травяной ковер, отделявший его от скамейки. Бросив одежду на сиденье, он рухнул рядом и скинул обувь, готовясь одеться. Да кто такой этот сэр Адельм, чтобы совать нос в его дела?

Кто-то, кто достаточно близко знал Элиан, чтобы говорить о ней как дядя или брат. Джос прищурился. Не важно, кем считал себя сэр Адельм по отношению к Элиан, он был не прав. Никто ничего не мог прочитать по его лицу. Джос не был влюблен в дочь шерифа. Во всяком случае, до того момента, как этот проклятый рыцарь заронил в его душу зерно сомнения.

Под влиянием слов сэра Адельма Джос всю ночь заново переживал каждую встречу с Элиан. Снова и снова он шел с ней через монастырский двор, радуясь странной близости, когда шагал рядом с ней нога в ногу. Затем он вспомнил Элиан стоящей перед руинами ее беседки с соломенным тюфяком в руках.

Джос закрыл глаза и выдохнул воздух в надежде побороть предвкушение предполагаемого наслаждения. Боже, как хорошо было бы вдвоем на этом матрасе!

В который раз за эту ночь воображение перенесло его в уединенное место на пруду, всколыхнув в памяти незабываемые ощущения. Разрастаясь и ширясь, воспоминания в конце концов заполонили собой все, заставив его возжелать Элиан каждой клеточкой своего существа. Помилуй Господи его душу, но он жаждал снова очутиться с ней в воде и заняться любовью.

Столь велико было желание, что проснулась его плоть. Джос застонал от досады и уставился на свои босые ступни, зарываясь пальцами во влажный дерн. Разве эта реакция не служила доказательством того, что его чувства к Элиан не что иное, как стремление удовлетворить природный инстинкт? Вульгарная похоть. Элиан – дочь его врага. И никаких других чувств он питать к ней не мог, не нарушив данной им клятвы осуществить возмездие.

– Что ты здесь делаешь в этот час?

Тихий голос Элиан заставил Джоса вскинуть голову. В этот миг он предпочел бы встретиться с каким-нибудь мифическим существом, нежели с женщиной из плоти и крови.

– Я видела, как ты проходил мимо кухни. Там было слишком жарко, чтобы закрыть дверь, а Агги наотрез отказалась потушить огонь, – продолжила Элиан и, подавив зевок, направилась к нему. – Что-то случилось? Надеюсь, состояние твоей мачехи не ухудшилось.

Одолеваемый желанием броситься наутек, Джос поднялся со скамьи и ошеломленно уставился на материализовавшуюся из темноты фигуру. Бледное лицо обрамляли черные во мгле ночи распущенные волосы. Придерживаемая на груди рукой шерстяная накидка достигала колен. Ноги были голыми.

Взглянув на ее босые ступни, Джос судорожно сглотнул. В нем с новой силой взыграла похоть. Элиан скорее всего спала нагой. Если судить по обернутой вокруг тела накидке, она последовала за ним, не став тратить время, чтобы одеться. Джос с трудом поборол искушение потянуть за конец одеяла, чтобы самому в этом убедиться.

Да прости его Бог, он умирал от желания овладеть ею. Похоть. Это всего лишь похоть.

– Господи, какой же жесткий на кухне пол! Я то и дело передвигала тюфяк в надежде найти местечко поудобней.

Ее голос затих, она издала нервный смешок и сделала шаг назад.

– Я помешала. Прости. Не стану больше тебе досаждать.

Нет, она не может просто взять и уйти! Джос схватил Элиан за запястья. Твердя себе, что не должен этого делать, он привлек ее к себе и заключил в объятия. Она вздохнула и уперлась ладонями ему в грудь.

Страсть вытеснила все остальные эмоции. Прямо здесь и сейчас. Он овладеет Элиан на росистой траве. И как только удовлетворит свою похоть – освободится от чар, которыми она его околдовала.

От ее тела исходил жар. Густые прохладные волосы, струившиеся по его руке, щекотали кожу. Его пальцы впились в толстую ткань одеяла. Боже, какая же она восхитительно высокая. Ему даже не нужно наклоняться, чтобы поцеловать ее.

Их губы встретились, и по ее телу пробежала дрожь. Ее дрожь отозвалась в нем калейдоскопом ощущений, и Джос закрыл глаза.

Стремясь получить большее, он поднял руку к ее затылку. Запустив пальцы ей в волосы, он заключил ее голову в ладонь, чтобы она не могла прервать их поцелуй, и с Удвоенной страстью прильнул к ее рту. Зачем ему какие-то слова, когда одних его нетерпеливых губ достаточно, чтобы убедить ее отдаться ему?

Как он и молил ее в душе. Элиан расслабилась. Тайный знак готовности сдаться. Его желание растекалось горячей пульсирующей лавой. Он мог поклясться, что даже сквозь ткань рубашки и толщу одеяла чувствует под своей плотью холмик ее женского начала.

Обжигая ее поцелуем, его жадный рот требовал от нее уступки, в которой он нуждался в этот миг больше, чем в воздухе. Ее рука запуталась в его рубашке, когда Элиан попыталась от него слегка отстраниться.

– Джос, – выдохнула Элиан, оторвав от него губы. Ее голос дрогнул, и его имя прозвучало как мольба.

Он издал стон досады, слившийся со стоном сладострастия, в попытке заглушить ее голос. Не важно, что она говорит. Джос знал, что она хочет отдаться ему столь же пылко, как и он. Чтобы он подчинился ее требованию оставить ее в покое, ей придется оттолкнуть его по-настоящему или постараться вырваться из его объятий. Еще один поцелуй – и она позволит ему делать с собой все, что ему заблагорассудится. Так рассуждает любой мужчина, одержимый страстью.

Он снова привлек Элиан к себе и наклонил голову, чтобы дать ей этот поцелуй. Не в силах противиться его ласкам, она готова была уступить, как уже уступила однажды.

Он вспомнил, как накануне вечером в саду они разделили трапезу. Элиан была такой искренней, такой чистой, почти святой. Джос зажмурил глаза. Осквернить ее стало бы для него равносильно осквернению храма. Боже праведный, не похоть он испытывает к ней, не страсть, а нечто совсем другое. Более глубокое и опасное.

Элиан чувствовала на губах тепло его дыхания. Притиснутая к нему, она ждала, когда Джос ее отпустит. Он непременно это сделает. Благородство не позволит ему поступить вопреки ее воле, особенно сейчас, когда согрешить вновь было бы безрассудно и неправедно.

Она должна отстраниться от него. В конце концов, он ей не принадлежит и никогда не будет принадлежать.

Стоило Элиан вспомнить о действительном положении вещей, о чем снова и снова думала она этой ночью, как ее пронзила мучительная боль. Даже если бы Джос любил ее всем сердцем, он не смог бы назвать ее своей. Жениться на бесприданнице означало бы не оправдать отцовских надежд и осквернить сделанный ему отцом дар. Супруга Джоса должна иметь приданое.

Элиан считала минуты, отбиваемые гулкими ударами ее сердца. Джос ее не отпускал. И волна радости захлестнула Элиан.

Надо что-то делать. Повторение грехопадения лишь увеличит ее шансы понести от него дитя.

Рождение незаконного отпрыска Джоса легло бы клеймом пожизненного стыда на нее и его ребенка, даже если бы Джос, подобно своему отцу, признал его своим. Доказательством тому служили муки, терзавшие Адельма. Отец проклял бы ее, а жители Набуэлла назвали шлюхой. Сама мысль предстать перед матерью Гертой в церковном суде и признаться в блуде повергла Элиан в отчаяние.

Все же она не шелохнула и пальцем. Как могла она отвергнуть Джоса, когда, возможно, никогда больше не испытает его ласк? И не имело значения, что ее желание греховно. Она жаждала снова вкусить то, в чем ей отказывали.

В конце концов, она первая начала действовать. Элиан припала к его губам. Джос напряженно замер. Но тут же облегченно вздохнул и расслабился.

Как только руки, обнимавшие ее за талию, обрели силу, он привлек ее к себе и перехватил инициативу поцелуя. Его ласки были такими бурными, что Элиан хотелось и смеяться, и плакать. Она нужна ему.

Сознание, что это, возможно, их последнее свидание, сделало Элиан смелой. Если это в последний раз, то она должна узнать о нем все, что только можно, и испытать сполна наслаждение, которое он способен ей подарить. Она отпустила одеяло, позволив ему упасть на траву к ее стопам, и осталась обнаженной.

Джос благоговейно втянул в себя воздух и отпрянул назад, словно хотел ею налюбоваться. Теперь, стоя перед ним нагая, она снова захотела прильнуть к нему.

Поймав подол его рубахи, Элиан потянула за просторное одеяние. Догадавшись о ее намерениях, Джос тотчас же сбросил его. Под рубахой ничего не оказалось. Элиан, восхищенная, вздохнула. Спаси ее, Господи. Но ей нравилось, как он выглядит на фоне бриллиантовой россыпи звезд в ночном небе. Его могучее, сотканное из одних мускулов тело возбуждало ее.

Джос протянул к ней руки, словно хотел снова заключить в объятия. Но Элиан жестом остановила его.

– Нет, – пробормотала она. – Позволь мне сначала с тобой познакомиться.

– Познакомиться? – едва слышно переспросил он. Элиан не сдержала улыбки, но на ее лице тут же отразилась грусть.

– Очень скоро нам придется расстаться, – промолвила она тихо.

Он печально вздохнул. Сердце Элиан болезненно сжалось, и она положила ладони ему на плечи.

– Я хочу запомнить каждую частичку твоего тела. – Говоря это, она скользила ладонями по его сильным рукам.

От ее ласки у него мурашки побежали по телу. Он поймал ее ладони, поднес к губам и, перецеловав все пальцы, прижал к груди.