Я проснулась великолепным солнечным воскресным утром, когда рассвет окрасил океан в красные, желтые и розовые тона. Я позавтракала на лоджии и провела несколько часов, попивая кофе, читая и наблюдая за чайками. В одиннадцать зазвонил телефон. Я, пребывая в растительном состоянии, поразмыслила, отвечать или нет, но все же взяла трубку, приняв во внимание мамин инфаркт.
      – Эй, рэгги леди, – раздался голос Рэя.
      – И тебе того же. – Я жутко обрадовалась его звонку.
      – Вечером я ужинаю с братом в «Джетти», но днем собираюсь на пляж.
      – Сегодня отличный пляжный день.
      – Ну а поскольку у тебя пляж буквально на заднем дворе, я надеялся пригласить себя туда, чтобы мы вместе посидели на пляже.
      – Отличная мысль. И когда ты хочешь «посидеть на пляже»?
      – В час, час тридцать. Я прихвачу пару сандвичей из «Пантри». С индейкой подойдет?
      – Конечно, но я вполне могу приготовить нам ленч, Рэй.
      – Не-а. С тебя пляж, с меня ленч. До скорого.
      Он повесил трубку, а я помчалась в коттедж, прыгнула в душ и прошерстила гардероб в поисках купальника, в котором я не выглядела бы как выброшенная на берег китиха. Вообще-то после переезда из Нью-Йорка я сбросила несколько фунтов, и это отразилось на моей фигуре. Былинкой я не стала, но и китихой меня тоже не назовешь.
      За час до приезда Рэя я вспомнила, что вчера был день его рождения. Решив купить ему подарок, я юркнула в «понтиак» и помчалась в «Гейт», магазин в Сьюел-Пойнте, где продавали домашнюю утварь и подарки.
      С облегчением обнаружив, что магазин в воскресенье открыт, я начала прочесывать его в поисках подходящего подарка для Рэя. Мы были знакомы относительно мало, поэтому мне не хотелось тратить бешеную сумму. К тому же мы друзья, а не любовники, так что ничего ультра романтичного мне тоже не хотелось. Я искала подарок одновременно полезный и эксцентричный, милый, но не слащавый, стильный, но классический – как мотоцикл Рэя, дом Рэя и сам Рэй.
      Углядев маленький бронзовый флюгер, я поняла: это то, что надо. Старинная вещичка, во всяком случае, выглядела она как старинная: бронза приглушенного насыщенного оттенка в отличие от сияния золота; лучи, указывающие на север, юг, запад и восток, слегка искривлены и покорежены, стрелка в виде крошечного парусника. Я легко представила себе, как Рэй ставит его в гостиной на одну из книжных полок.
      «Да, это ему наверняка понравится», – подумала я, расплачиваясь с продавщицей. Она упаковала подарок, а я написала «С сорокапятилетием!» на поздравительной открытке и, завершив процесс купли-продажи, понеслась в коттедж.
      Рэй приехал в час тридцать со своими подношениями: сандвичами с индейкой, парой пачек чипсов, упаковкой пепси и двумя большими пляжными полотенцами.
      – Ух ты, ух ты! – воскликнул он, войдя в комнату и увидев меня в купальнике – цельном, черном и скрывавшем множество изъянов.
      – Ты тоже неплохо выглядишь, – заметила я.
      Он был в голубых боксерках и без рубашки. Признаюсь: я никогда не питала слабости к мужчинам с волосатой грудью, но на Рэя это не распространялось. Да, его тело волосы покрывали так густо, что больше походили на шерсть, но широкие плечи, плоский живот и мускулистые руки представляли весьма привлекательное зрелище, и, посмотрев на него, я подумала: этот мужчина восхитителен. Поэтому я задала вопрос, вертевшийся у меня на языке с того момента, как он рассказал мне о Бет:
      – Почему ты больше не женился, Рэй?
      Он изумился:
      – А это еще что за новости?
      – Не знаю. Мне просто интересно. После смерти Бет прошло шесть лет. Это довольно долгий срок для одиночества.
      – Кто бы говорил. Ты-то вообще никогда не была замужем. Ни разу.
      – Ты говоришь, как моя сестрица.
      – Это я не в порядке критики.
      – А прозвучало именно так. Нет, замужем я не была, но я думала о тебе, о том, что у тебя был счастливый брак, но ты не женился вторично. Я где-то читала, что мужчины, прожившие в счастливом браке, как правило, довольно быстро женятся снова после смерти супруги. А ты остался одиноким. Ты даже не ходишь на свидания, не считая тех, что устраивает для тебя твой приятель. Почему, Рэй? Ты боишься снова полюбить? Боишься, что если снова полюбишь какую-нибудь женщину, то потеряешь и ее?
      Рэй почесал затылок.
      – Клянусь, я ехал сюда, чтобы пойти на пляж, а не на сеанс психоанализа. Если не возражаешь, я предпочел бы выбраться на берег, пока не пошел дождик.
      – Дождя не намечается, Рэй. Это самый солнечный день с моего переезда сюда.
      – Отлично. Так давай насладимся им, вместо того чтобы торчать здесь, анализируя мою личную жизнь.
      – Ты сердишься.
      – Отчасти.
      – Значит, это наша первая ссора.
      – Я не хочу с тобой ссориться, Дебора. Ты мой друг.
      – Неужели? – Меня удивило: Рэй только что был со мной накоротке, а в следующее мгновение отдалился. Он защищает свои чувства, или ему есть что скрывать?
      – Ты же знаешь, что да. Извини, что оборвал тебя.
      – Ты устыдишься еще больше, когда откроешь вот это. – Я протянула ему упакованный в красочную бумагу подарок.
      – Что это? – Он поднес коробочку к уху и потряс.
      – Есть только один способ выяснить.
      Рэй прочел открытку, разорвал обертку и открыл коробочку. Когда он извлек флюгер, глаза его расширились.
      – Какая красота! Сказочная вещица, Дебора. Но тебе не следовало покупать мне подарок на день рождения.
      – Мне так захотелось. Нравится? Или ты так же скрытен, принимая подарки, как в тех случаях, когда тебя просят раскрыть душу? – Он не ответил. – Рэй?
      – Мне очень нравится флюгер, – проговорил он наконец. – Вот, я только что раскрыл душу.
      Я вздохнула.
      – Это мужские штучки – затыкать людям рот?
      – Не знаю. А это женские штучки – ворчать?
      – Почему бы нам не пойти на пляж?
      – Отличная идея.
      Весь остаток дня я очень старалась вести лишь легкие беседы. Мы немного разговаривали. Ели ленч, грелись на солнышке и наблюдали за гуляющей по пляжу публикой. Пока Рэй плавал в океане, я перебирала песок в поисках ракушек. В четыре часа он взял полотенце и флюгер, сказав, что ему пора домой: нужно принять душ и переодеться к ужину с братом.
      – Подарок классный, – сообщил Рэй, садясь в машину.
      – И куда ты его поставишь?
      – Думаю, на книжную полку в гостиной.
      – Я тоже именно там его представляла.
      – Спасибо еще раз. – Быстро обняв меня, Рэй отбыл.
      Я чувствовала, что происшедшее между нами ранее по-прежнему огорчает его. И надеялась, что ошибаюсь. Мне очень не хотелось, чтобы что-то – особенно сделанное или сказанное мной – испортило наши отношения.
      После отъезда Рэя я привела себя в порядок и собиралась уже ехать к маме, как позвонила Хелен.
      – Как погода в Нью-Йорке? – спросила я, прочитав в газете, что на Нью-Йорк обрушилась третья за зиму сильнейшая метель.
      – Гнилая, – ответила Хелен. – Полагаю, у вас она сказочная.
      – Вряд ли тебе хочется это знать.
      – Ладно, я звоню сказать, что связалась с этой твоей теткой – боссом из Исторического общества, Мелиндой Карр.
      – Очень признательна тебе, Хелен. И когда она отправится на съемки?
      – Через пару недель. Кстати, она всегда говорит так, будто только что оторвалась от словаря?
      – Да, она малость чопорна, но ты уж о ней позаботься.
      – Конечно.
      Я спросила, как дела в шоу, и Хелен, как обычно, выдала мне ворох сплетен. Меня заинтересовало лишь то, что Филипп и экс-«Арлекин» расстались, и расстались скверно, и теперь Филипп – через своего агента, – по слухам, заигрывает с сериалом «Дни нашей жизни».
      – Хелен, прежде чем отпустить тебя, я хочу поговорить с тобой насчет того убийства. Помнишь, я рассказывала о нем?
      – Да. Что, полиция все еще достает тебя?
      – Нет, дело не в этом. Я жалею о том, что никак не могу вычислить, кто прикончил Джеффри. Я одержима тем, чтобы решить эту задачку. И для этого мне нужна ты.
      – Я? Зачем?
      – Ты уже давно пишешь для «мыльных опер». Дольше, чем я.
      – Слишком давно.
      – И за эти годы ты написала сотни сценариев с убийствами и их расследованием, в частности с убийствами мужчин.
      – И что?
      – Так у какого персонажа обычно есть мотив для убийства? Иными словами, кто чаще всего оказывается убийцей?
      – Ничего не знаю насчет «чаще всего», потому что отродясь не проводила расследований. Уж слишком много для этого было убийств.
      – Ладно, тогда выдай мне навскидку несколько персонажей, оказавшихся в конечном счете убийцами.
      – Ну, обманутая женщина.
      – Черт! Джеффри надул чуть ли не каждую женщину в этом городишке!
      – Еще плохой сын или дочь.
      – Не годится. У Джеффри не было детей.
      – Тогда плохой инопланетянин.
      – Хелен!
      – Только не говори мне, что ты забыла этот сценарий, Дебора! Наш рейтинг тогда взлетел до небес!
      – Я серьезно. Мне нужен реалистичный сценарий.
      Она задумалась на пару минут.
      – Ну, тогда плохой партнер по бизнесу.
      – Плохой партнер по бизнесу, – повторила я.
      – Ага. Помнишь, пару-тройку лет назад мы писали сценарий, где Джордж Летем, мистер Социальный Работник, втайне занимался всякими темными делишками – наркотики, проституция и все такое. Он собирался надуть Билли Олсона, панка, совместно с которым проворачивал эти дела, но Билли грохнул его, вдарился в бега и его ловили до второго пришествия. Конечно, хотя Джордж технически был мертв, нам пришлось через месяц восстановить его в сериале – в виде призрака, – чтобы он являлся Билли в тюрьме и соблазнил его жену.
      – Припоминаю.
      – Это поможет тебе в расследовании?
      – Кто знает? Я не очень интересовалась деловым аспектом жизни Джеффри, провела только краткую беседу с его кабинетной сестрой и докторами, занимающимися вместе с ним практикой.
      – Пожалуй, стоит в этом покопаться.
      – Значит, плохой партнер по бизнесу?
      – Да.
      – Как-то у меня это не вписывается в дело.
      – Почему? Ты же сказала, что этот малый – бабник?
      – Да, но с профессиональной точки зрения у него кристально чистая репутация.
      – Дебора, впервые рассказав мне об этом докторе, ты не утаила, что он обманывает тебя с твоей сестрой. Если он обманщик в личной жизни, то с тем же успехом может оказаться обманщиком и в профессиональной. Так?
      – Так. Только вот Стюарт – крошечный городок. Если Джеффри был замешан в каком-то нелегальном бизнесе и обманывал своего партнера по темным делишкам, то здесь об этом знали бы все. Даже я услышала бы об этом.
      – А может, ты и слышала, но не обратила внимания.
      – Хелен, иногда я бываю рассеянной, но не дура.
      – А кто это утверждает? Слушай, ты носишь очки?
      – Да. Для чтения. Но какое это имеет отношение…
      – А ты никогда не приходила в бешенство, пытаясь найти их? Когда ты уверена, что посеяла где-то очки, и начинаешь обшаривать шкафы, сумочки, карманы, и никак не можешь найти их? А потом вдруг обнаруживаешь, что они у тебя на носу, как и положено? Понимаешь, о чем я, Дебора?
      – Ты говоришь, что ключ к разгадке находится у меня под носом?
      – Не исключено.
 
      Мы с мамой отправились ужинать в «Флаглер-гриль», в нижнюю часть Стюарта, в ресторан, упомянутый Джеффри, когда он впервые назначил мне свидание. «Флаглер» – одно из самых популярных городских заведений, где отлично готовят и где спокойная изысканная обстановка. Я обрадовалась, что мама предложила пойти именно туда.
      – Ты и впрямь стала самой собой, – заметила я, когда мы сели. Мама выглядела чудесно в голубой шелковой блузке, которая очень шла к ее глазам.
      – Куда лучше, чем прежде, – ответила она. – Я сказала Роуз, что ей уже не нужно приходить два раза в неделю, просила Шэрон не приезжать каждую среду, а теперь прошу и тебя не нянчиться со мной по выходным, дорогая. Я вполне очухалась.
      – Но мне приятно проводить с тобой выходные, мам.
      – Уверена, с куда большим удовольствием ты проводила бы их с тем молодым человеком, с которым встречалась прошлым вечером. Тем, что работает на округ.
      – Мы с Рэем просто друзья. У нас с ним не любовные свидания.
      – А! Кстати, о любовных свиданиях. Тот джентльмен, доброволец из Убежища, сегодня утром позвонил мне.
      – Фред?
      Мама застенчиво кивнула.
      – Он сказал, что ты славная девочка, а у славных девочек, как правило, славные мамы. И пригласил меня в кино на следующей неделе.
      – Мам! Это же классно!
      – Посмотрим. – Она пожала плечами. – За все эти годы я не встречалась с мужчинами. Я любила твоего отца. Но после инфаркта остается одно из двух: либо заползти в нору и дожидаться смерти, или жить полной жизнью. Поэтому я сказала Фреду, что приду к нему на свидание. Это в моем-то возрасте, представляешь?
      – А что тебе терять? – ответила я, подумав, что это мне грозят потери, если у них все склеится. Мысль о четырех дочерях Фреда портила мне аппетит.
      Мама с удовольствием ела печеного лосося без соуса, а я, отбросив вздорные опасения, принялась за баранью ногу. Мы уже съели половину ужина, когда мама спохватилась, что забыла принять пилюли.
      Она достала сумочку с лекарствами и извлекла оттуда Детский аспирин, бетаблокатор, пилюли для снижения холестерина и капсулы витамина Е «Хартли Гиршон».
      И проглотила таблетки, запив водой.
      – Вот так. А теперь доем этого изумительного лосося. А как тебе баранина, дорогая?
      Я не ответила.
      – Я спросила тебя насчет баранины, Дебора, – повторила мама. – Она нежная?
      Я опять не ответила. Не могла. Меня слишком поглощало проигрывание разговора с Хелен, слишком увлекала мысль, что убийство Джеффри связано с его работой, с его дополнительным доходом, его витаминным бизнесом.
      Я мысленно ругала себя. Ну как я проявила такую узколобость, пытаясь разобраться с этим убийством? Как позволила себе отвлечься на эскапады Джеффри с женщинами? Как проморгала другой аспект его жизни – созданную им компанию по производству и продаже этих «сделанных по особой формуле»? Как забыла слова Джеффри о том, что эти таблетки – его вклад в мире докторов-предпринимателей и – тут я почувствовала себя полной дурой – что у него есть деловой партнер? Поэтому весьма вероятно, что Джеффри рассорился с этим партнером – из-за бизнеса, производимого продукта, денег – и этот партнер (или, как говорит Хелен, «плохой партнер по бизнесу») кокнул Джеффри.
      – Дебора, в чем дело? – забеспокоилась мама. – Ты в порядке?
      – Все хорошо, мам. Мне казалось, что я потеряла очки, но они у меня на носу.
      Она уставилась на меня.
      – Но на тебе нет очков, дорогая.
      – Пожалуй, я все тебе объясню.
      И я выложила маме мою последнюю теорию.

      Всю следующую неделю я обдумывала свои подозрения по поводу того, что витаминный бизнес Джеффри – ключ к убийству, и выражение «следуй за деньгами» непрерывно вертелось у меня в голове. Я была в бешенстве оттого, что по целому ряду причин не могу немедленно заняться этим и что-либо предпринять. Во-первых, мой «понтиак» опять находился в ремонте. На сей раз накрылся насос, так что своих колес я лишилась. Во-вторых, мама со своей «Дельтой 88» отправилась к Шэрон в Бока, где намеревалась погостить пару дней, так что и ее колеса мне тоже были недоступны. А в-третьих, несколько досок деревянного причала позади Убежища сгнили и нуждались в замене, и Мелинда требовала, чтобы я присутствовала во время ремонтных работ.
      Конечно, контролировал ремонт Рэй, так что я не очень возражала. Пока его команда три дня занималась работой, мы с ним вместе ели ленч в коттедже и болтали о всякой всячине. Рэй оказался отличным компаньоном, но не вызывало сомнений, что между нами возникла некая дистанция, установленная им.
      Может, он все еще злится на меня за то, что я спросила, почему он больше не женился? Но что плохого я сделала? Правда, мы с ним знакомы от силы месяц, но Рэй казался мне ближе, чем все оставленные мной в Нью-Йорке мужчины. Он стал моим первым другом в Стюарте именно тогда, когда я отчаянно нуждалась в друге. Я делилась с ним такими подробностями моей жизни, о которых никогда никому не рассказывала, включая сложные взаимоотношения с Шэрон. Так почему же мне нельзя задать один-единственный неловкий вопрос о его жизни?
      Нет, это маленькое охлаждение между нами пройдет, решила я. Рэй просто поглощен работой.
      Вечером в среду, когда по возвращении мамы из Бока мы с ней отправились поужинать в «Черный Марлин», выяснилось, что меньше всего Рэя занимала работа. Мы ужинали, когда в ресторан вошел Рэй с симпатичной – и очень моложавой на вид женщиной. Они минут десять подождали у бара, а потом хозяйка заведения посадила их в кабинку напротив нашей.
      Рэй сначала не заметил нас, но, увидев, вскочил и подошел к нам. В джинсах и светло-голубой джинсовой рубашке, свежевыбритый, аккуратно причесанный.
      – Рад познакомиться с вами, миссис Пельц, – сказал он, когда я представила его маме.
      – Я тоже рада, дорогой. – Мама пожала ему руку. – Как я понимаю, вы были очень добры к Деборе.
      – Добр? Да он святой, – заявила я. – Бойскаут.
      В моем тоне сквозила стервозность. По какой-то непонятной причине я с изумительной точностью копировала свою сестрицу.
      – Ну и кто сегодня счастливая леди, Рэй? – Я указала на его даму.
      – Это Холли. – Он помахал ей рукой. Она помахала в ответ. Ручка у нее была маленькой, как я заметила. Детская ручка.
      – Холли, – повторила я. – У тебя опять свидание с очередным деревом.
      – Ну да, – рассмеялся он. – Я только сейчас сообразил, после твоих слов. Ты как, Дебора?
      Рэй тронул меня за руку.
      – Отлично. И мама отлично. У нас обеих все отлично. Но мы не хотим задерживать. Не заставляй Холли нервничать. Ты же знаешь, как реагируют детишки на недостаток внимания.
      Мама бросила на меня неодобрительный взгляд. Рэя же мои слова позабавили.
      – Вообще-то я к этому готов – прихватил с собой цветные карандаши и краску на тот случай, если крошка Холли заскучает. Приятного вам вечера, миссис Пельц. И тебе, Дебора.
      Когда Рэй оказался за пределами слышимости, мама, подавшись ко мне через столик, спросила, почему я так неучтива с человеком, который так мил со мной.
      – Я скверная.
      – Ничего подобного, – возразила мама.
      – Ладно. Тогда ты объясни.
      – Возможно, ты злишься на Рэя за то, что он сегодня встречается с другой женщиной, – улыбнулась мама. – Иными словами, ты ревнуешь.
      – Нет, мам, ты не понимаешь. Мы с Рэем просто…
      – Друзья. Ты уже говорила.
      – Именно. Впрочем, я не слишком огорчусь, если они с Холли решат больше не встречаться.
      – Почему-то это замечание не кажется адекватным, когда говорят о друге, Дебора. Друзья обычно желают друг другу счастья.
      – Верно, но друзья также хотят друг для друга самого лучшего. По-моему, Холли – не лучший вариант для Рэя.
      – А ты хорошо знаешь Холли?
      – Нет.
      – Тогда с чего ты взяла, что она не подходит Рэю?
      – Женская интуиция. – Я пожала плечами. – А еще она не выглядит взрослой, и в большинстве штатов ей не дали бы водительские права.
      Мама покачала головой:
      – Ты ревнуешь, дорогая. Либо переступи через это, либо предприми что-нибудь.
      Предприми что-нибудь. Легко сказать. Можно подумать, Рэй не только дружит со мной, но имеет какие-то другие намерения. Или у меня нет более серьезных проблем, требующих внимания.
 
      В четверг утром, забрав из ремонта «понтиак» и попутно выяснив, что радиатор, ремень вентилятора и рулевые подшипники, по профессиональному мнению механика, «скоро накроются», я села и начала обдумывать следующий шаг в моем расследовании убийства Джеффри – в моей не такой уж достойной одержимости, как я начала понимать.
      Следуя теории Хелен «Плохого Партнера по Бизнесу», я снова мысленно восстановила беседу с Джоан и вспомнила, что именно она продавала и выдавала витамины по выписанным Джеффри рецептам. И именно Джоан получала наличные и чеки от покупателей и, предположительно, относила выручку в банк. Джоан называла свои отношения с доктором «особым партнерством». Но она ли на самом деле тот партнер, о котором упомянул Джеффри, рассказывая нам с Шэрон о своем витаминном бизнесе? Какова доля Джоан в прибыли компании, представляющая для нее «другие преимущества»? Она ли тот самый «плохой деловой партнер», застреливший Джеффри Гиршона?
      Не спросишь – не узнаешь, решила я и взялась за телефон.
      Я позвонила Джоан в кабинет, предположив, что она по-прежнему держит там оборону.
      – Не согласитесь ли вы встретиться со мной сегодня вечером после работы? – Я сразу пошла напролом. – В каком-нибудь тихом месте, где нас никто не потревожит.
      – С чего это вдруг? – довольно воинственно ответила она. – Вы с сестрой замешаны в убийстве доктора Гиршона. Уж не думаете ли вы, что я соглашусь встретиться с вами наедине, ставя под угрозу мою жизнь?
      – Так вы ничего не знаете? Полиция полностью сняла с нас подозрения. Ну, по крайней мере, почти.
      – Нет, не слышала. А они уже выяснили, кто убил доктора?
      – Пока нет, и это одна из причин, по которой мне хотелось бы побеседовать с вами, Джоан. Я надеялась, что у нас появятся какие-нибудь идеи, раз уж у полиции, судя по всему, нет ни одной.
      – Нет. О докторе Гиршоне я никому ничего не рассказываю.
      – Но ведь рассказали же! – Я напомнила Джоан кое-какие сплетни, сообщенные ею, когда я заходила в кабинет.
      – А теперь я о нем больше не рассказываю, – твердо заявила она.
      – Но почему? Вам кто-то приказал не обсуждать это дело? – спросила я, припомнив написанное пеной для бритья предупреждение.
      – Я отказываюсь обсуждать это.
      Значит, нужно искать другой подход. Поскольку мне не удается пробудить в ней жажду справедливости, попытаюсь использовать ее жажду финансовой независимости.
      – Джоан, на самом деле я хочу поговорить с вами о «Хартли Гиршон».
      Повисло молчание.
      – Вы меня слушаете?
      – Да.
      – Я сказала, что хочу поговорить о компании по производству витаминов.
      – О чем именно?
      – Как она начиналась, успешно ли развивалась, как шли дела и прочее. Оставив работу в Нью-Йорке, я размышляю, чем бы мне заняться тут, в Стюарте. И я подумываю основать свою собственную витаминную компанию совместно с одним из местных врачей. Мы могли бы нанять вас в качестве консультанта, вести проект. Вы не имеете ничего против дополнительного заработка? Ведь бедного доктора Гиршона больше нет.
      Опять молчание.
      – Джоан?
      – Я не желаю разговаривать. Она повесила трубку.
      «Фокус не удался», – подумала я, листая телефонный справочник в надежде обнаружить ее домашний адрес и телефон.
      Ага, есть! Я улыбнулась, найдя нужные сведения.
      Дж. Шелдон. Единственная Дж. Шелдон в справочнике.
      Я записала адрес. По случайному совпадению, Джоан владела домом неподалеку от Рэя, на Валор-пойнт, тупиковой улочке, начинавшейся от Ривер-драйв рядом с больницей. Одна из тех улочек, по которым мы с ним катались на мотоцикле.
      Я решила нанести визит медсестре Шелдон нынче же днем, чуть позже. И чтобы не оказаться наедине с убийцей, попрошу Рэя составить мне компанию.
      – А я решил, что ты злишься на меня, – сообщил Рэй, когда я позвонила ему на работу и попросила его сопутствовать мне сегодня вечером в семь.
      – Я думала, это ты на меня злишься с тех самых посиделок на пляже в прошлое воскресенье.
      – Если и злился, то уже не злюсь. Теперь насчет визита домой к медсестре Гиршона. А тебе не приходило в голову, что твоя засада поставит ее на уши и она вызовет копов?
      – Если это Джоан убила Джеффри, копов она не вызовет.
      – Если это она убила его, то может убить и нас.
      – Потому-то я и зову тебя с собой на эту вылазку. Безопасность в численности, так?
      – Не всегда.
      – Слушай, ты же мой друг. Идешь со мной или нет?