– Это безумие, Рудольф!
      Элеонора сидела на старом, покрытом плесенью сундуке в углу полуподвальной каморки, где умерла их бабка. В руке она держала жестяную кружку, понемногу отпивая принесенное Рудольфом виски. Каждый глоток заставлял девушку морщиться и судорожно передергивать плечами: она не привыкла к крепким спиртным напиткам. Однако Рудольф надеялся, что виски взбодрит ее. Девушка выглядела такой подавленной, когда он рассказал ей о своем плане похищения Джейд Колтрейн.
      – Нет, Элеонора! – мягко возразил Рудольф. – Это вовсе не безумие, напротив, это гениальная идея! Даже сам Ленин, я уверен, будет знать о ней и одобрит!
      – Гениальная идея! – усмехнулась Элеонора. – Ты безумец, Рудольф! В случае провала и ты, и я отправимся в тюрьму. Похищение людей – это преступление, идиот!
      – Не смей называть меня идиотом! – взвился Рудольф. Он отвернулся, ругая себя, что все выложил Элеоноре. В конце концов ответственным за операцию назначили Корда Брандта.
      Похоже, что виски уже подействовало на сестру, и она прошептала заплетающимся языком:
      – Я не хочу, чтобы Кордуэлла упрятали в каталажку! – Элеоноре нравилось называть Брандта этим именем, ей казалось, что оно подчеркивает ее особое отношение к нему, дает понять окружающим, что она имеет свои права на него. – А ведь так оно и будет! И он, и мы все… Колтрейны – очень важные персоны. Неужели ты действительно думаешь, что они так просто заплатят выкуп и на этом все кончится? Они нас выследят, будь уверен, для этого у них хватит денег. Я не желаю участвовать в этой безумной авантюре!
      – От тебя ничего и не требуется, глупая девчонка, – грубо ткнул в нее пальцем Рудольф. – Просто держи язык за зубами! Кто узнает, что мы замешаны в этом деле? Мой план как раз и замечателен тем, что в любом случае мы будем ни при чем. Все сочтут это происками большевистских агентов, которые ненавидят Романовых. И… и кроме того, – добавил Рудольф угрожающим тоном, – Корд будет сильно огорчен, если узнает, что ты отказываешься от сотрудничества.
      Девушка медленно подняла голову и посмотрела на брата. Было видно, что она колеблется.
      – Да, – подтвердил Рудольф, чувствуя, что нащупал слабую струнку Элеоноры. – Он будет сильно огорчен и рассержен. Кому, как не тебе, знать, насколько он предан нашему движению. И если ты откажешься помочь нам, Корд, не сомневаюсь, решит, что ты чужда нашим идеям. А ведь Брандту нужна женщина, полностью разделяющая его идеалы, верящая в то же, что и он.
      После секундного раздумья Элеонора ответила с нескрываемой насмешкой:
      – Вот как? Ну а как же насчет Мэрили, любезный брат?! Ведь если ты женишься на ней, я не думаю, что она будет разделять твои идеалы.
      – Раз она будет моей женой, ей придется стать и моим единомышленником. В общем, давай не будем обо мне, сейчас речь идет о твоем согласии сотрудничать. – Ты знаешь, – он угрожающе поднял палец, – одна из причин, по которой я был против твоего участия в нашем движении, заключалась в том, что ты руководствуешься не общей идеей, а желанием найти себе мужчину. Ты малодушная трусиха!
      Рудольф направился к двери, но у самого порога медленно обернулся и, задумчиво потерев подбородок, неожиданно улыбнулся.
      – Ты, конечно, знаешь, что, если попробуешь выдать нас или сделать еще что-нибудь в этом роде, я не смогу гарантировать тебе личной безопасности. Патриоты вырвут из груди твое сердце, и, боюсь, я не смогу их остановить. – Улыбка исчезла с его лица, взгляд стал жестким. – Я даже не буду пытаться.
      – Будь ты проклят, – прошептала Элеонора, и ее губы задрожали, – чтоб ты сгорел в аду, Рудольф! Я буду делать то, что ты мне скажешь.
      – Вот и прекрасно! Тем более что ничего особенного тебе и не придется делать! Только не мешай нам, и все!
      – Хорошо, но учти, что я пошла на это не из-за страха перед тобой. Я не хочу потерять Корда.
      Рудольф промолчал. Ему показалось нелепым, что сестра говорит о возможности потери Брандта так, словно уже имеет его. Насколько Рудольфу было известно, необщительный и загадочный немец не обращал никакого внимания на Элеонору, которая все время крутилась возле него.
      – Это произойдет сразу после того, как они сюда приедут? – поинтересовалась девушка.
      – Не уверен.
      – Ну хорошо, – нетерпеливо продолжала сестра, – а что будет после того, как произойдет похищение?
      – Ради всего святого! Перестань задавать так много вопросов! Чем меньше ты будешь знать, тем лучше. – Рудольф начал терять терпение, но Элеонора не отступала:
      – Нет, так дело не пойдет! Если уж ты вовлекаешь меня в это дело, то будь добр рассказать мне все в подробностях!
      – Послушай, давай отложим этот разговор! – Он бросил на сестру усталый взгляд и приоткрыл толстую железную дверь. – Для окончательной разработки плана у нас есть еще несколько недель.
      – Ты рассказал матери?
      – О чем? О том, что одна из наших гостий будет похищена большевиками? Ты спятила! Вот посвяти тебя, маленькую дурочку, в серьезное дело!
      – Дурак – это ты, потому что считаешь меня такой наивной. Я спрашивала, говорил ли ты матери, что тетка Мэрили – родственница Романовых.
      Он отрицательно покачал головой:
      – Нет, и не собираюсь. Мы должны всячески избегать этой темы. Мать и так рассвирепела, когда я сообщил ей о приезде Мэрили.
      – Но с ними-то, надеюсь, она будет достаточно любезна?
      – Безусловно. Она не сможет поступить иначе, потому что уверена в моей безграничной любви к Мэрили. Она не посмеет отнестись к моей будущей жене без подобающего уважения. – Рудольф подмигнул сестре: – Я не такой, как ты, Элеонора, и сумею позаботиться о себе.
      – Действительно? – насмешливо фыркнула Элеонора. – А что будет после похищения Джейд? У тебя хватит актерского таланта убедить Мэрили, что ты к этому не причастен?
      – Вот это меня как раз беспокоит меньше всего! По нашему плану похищение тетки должно состояться во время нашего медового месяца. У Мэрили не будет оснований подозревать меня!
      – Медового месяца? А что, она уже дала согласие выйти за тебя замуж?
      – Ладно, – недовольно буркнул Рудольф, – мне пора идти. Я и так потратил на тебя уйму времени. – Он взглянул на карманные часы: – Поезд приходит через час, а мне еще нужно купить цветы и кое-какие подарки. Побеспокойся о том, чтобы ко времени нашего приезда был готов чай, а мать подобающе одета, а самое главное – трезва.
      Понимая, что последнее вряд ли возможно, Элеонора окликнула брата, но он уже исчез в узком, тускло освещенном коридоре, пропахшем плесенью. Изредка дорогу Рудольфу перебегали потревоженные крысы, но он не обращал на это ровно никакого внимания, поглощенный своими мыслями.
      Тупая девчонка!
      Неужели она действительно настолько глупа и наивна, что считает, будто он рискнет находиться вблизи места, где произойдет похищение Джейд Колтрейн? И неужели она сомневается, что Мэрили даст согласие на брак с ним?
      Рудольф торжествующе улыбнулся. После того как он обольстит Мэрили, она сама начнет настаивать на замужестве.
      «О да! – со злорадством думал Рудольф. – Соблазнительная, цветущая девственница Мэрили Михайловская потащит меня к алтарю в попытке восстановить поруганную добродетель!»
      Конечно, свадебная церемония будет скромной – во время войны это выглядит вполне естественно, и никто не станет задавать лишних вопросов. Ну а потом – свадебное путешествие. Когда они вернутся назад, Джейд уже будет похищена. Кто заподозрит его в причастности к случившемуся?
      Поднявшись наверх, Рудольф в последний раз прошелся по приготовленным гостевым комнатам.
      Одна из них, предназначенная для Джейд Колтрейн, располагалась на первом этаже. Это помещение было одним из лучших в замке.
      Рудольф гордо улыбнулся, оглядывая комнату. Правда, его заслуг тут не было, просто жена одного «патриота» работала в лучшем антикварном магазине города и сумела временно обставить гостевые комнаты превосходной мебелью.
      Комната Мэрили находилась рядом с его собственной – это тоже входило в планы Рудольфа. Он зашел к себе, чтобы окончательно привести себя в порядок перед выходом. Задержавшись на минуту, он услышал голос матери:
      – Вижу, ты собрался идти встречать их?
      Рудольф глубоко вздохнул и оглянулся – в дверном проеме стояла Амалия.
      – Да, мама. Я уже говорил тебе, что они приезжают сегодня. Как раз к чаю мы вернемся все вместе.
      Он смерил мать уничтожающе-презрительным взглядом: Амалия все еще была одета в ужасное блеклое платье.
      – Помнится, ты обещала переодеться; скажи Элеоноре, чтобы она тебя причесала и, ради Бога, проветри свою комнату, – раздраженно напомнил Рудольф. – Если я приведу невесту в этот… – Он не нашел подходящего слова и только всплеснул руками, показывая свое глубокое омерзение.
      Несмотря на все его просьбы, от матери опять пахло алкоголем. Рудольф подумал, что неспособность матери противостоять пагубной страсти в скором времени может обернуться трагедией. Амалия окончательно сопьется и вряд ли протянет долго. Но будет ли это для него действительно трагедией?!
      «Господи, помоги мне, каким бы плохим я ни был!»
      Амалия слегка покачнулась и издала жалобный звук.
      – Целыми днями в моем доме бродят какие-то незнакомцы. Кто они? Они не отвечают мне, когда я их об этом спрашиваю.
      – Какие еще незнакомцы, мама? – улыбнулся Рудольф. – Новая горничная? Новый повар? Новый дворецкий? Я же тебе говорил, что все они – мои друзья, но память в последнее время все чаще отказывает тебе. Эти люди любезно согласились помочь мне произвести хорошее впечатление на Мэрили и ее тетушку. Это не должно тебя беспокоить: они прекрасно знают, что им нужно делать, и от тебя требуется только одно – не путаться под ногами.
      – Мне это кажется неправильным. – Амалия возмущенно вздернула подбородок. – Ты даже Винсента выгнал.
      «Ну да, потому что этот здоровяк при каждом случае пытается показать свою силу», – непроизвольно осклабился Рудольф и ответил:
      – Кажется, он нашел себе другую работу. Кроме того, у тебя есть Ульда.
      Ульда, экономка Эльзы, была стара и не представляла никакой опасности для осуществления плана.
      Рудольф приблизился к матери и подарил ей горячий сыновний поцелуй, надеясь, что это смягчит ее хотя бы на сегодняшний день.
      – Теперь хорошенько запомни то, что я сейчас скажу. Я люблю Мэрили и собираюсь на ней жениться, поэтому очень тебя прошу произвести на нее хорошее впечатление.
      Амалия с негодованием отпрянула от сына и, еще больше рассердившись, не удержалась от язвительного напоминания:
      – Ты обещал мне, что музыка всегда будет для тебя на первом месте! Теперь с молодой женой ты забудешь все свои… и мои мечты.
      – Мама! Ну сколько раз я тебе говорил? Мэрили только поможет моей карьере. Когда рядом со мной будут находиться две такие восхитительные женщины, как ты и Мэрили, мой успех гарантирован. Я просто не смогу потерпеть неудачу.
      Рудольф торопливо вышел из комнаты, и Амалия нехотя последовала за ним. У нее уже сложилось мнение об этой девчонке, мечтающей выйти замуж за ее сына, однако окончательно потерять любовь Рудольфа она не хотела. Если уж Мэрили Михайловская действительно та, которую он выбрал себе в жены, что ж, она примет ее, независимо от того, нравится ей это или нет.
      Она скрылась в глубине своей спальни, собираясь выпить очередную рюмку водки, которая, казалось, помогала ей переносить невзгоды, свалившиеся на нее в последнее время.

      Рудольф в последний раз протер носовым платком капот красного «фиата-зеро». С белым верхом и красными спицами колес, ярко сверкающий медью автомобиль производил довольно сильное впечатление. То, что эта машина скорее всего краденая и ей никак не меньше трех лет, ничуть не волновало Рудольфа. Он не стал задавать лишних вопросов, тем более осуждать Лютцштейна и товарищей, церемонно преподнесших ему этот подарок. По общему мнению, Рудольф должен был приехать на вокзал на собственном автомобиле. На переднем сиденье, обитом черной кожей, лежали два букета: красные розы для Мэрили, белые – для фрау Колтрейн. Ими снабдил Рудольфа один из «патриотов», работающий в цветочном магазине. Кроме того, ему вручили флакончик очень дорогих французских духов и изящный золотой браслет. И то и другое ловко украла из магазина Герда, жена Хэниша. Рудольф спустился по мраморным ступеням Центрального вокзала.
      – Поезд из Цуга прибывает, – раздался над его ухом голос Лютцштейна. Одетый в красную водительскую униформу с желтой каймой, он выглядел вполне профессионально. – Я буду ждать в багажном отделении.
      Выйдя на платформу, Рудольф огляделся по сторонам и обнаружил невдалеке кондуктора, помогающего Джейд выйти из вагона. Следом за ней показалась Мэрили. Рудольф почувствовал невольное волнение и окликнул их, пробираясь сквозь гудящую толпу.
      Мэрили, одетая в бархатный дорожный костюм золотистого цвета, отороченный норкой, приветствовала Рудольфа теплой улыбкой и приподняла голову для поцелуя, принимая букет.
      Он ласково коснулся руки девушки, не сводя жадных глаз с ее прелестного лица.
      – Если бы ты, моя любовь, была этой розой… а я – листком на ее стебле… наши жизни стали бы единым целым и в печали, и в радости, – горячо прошептал Рудольф.
      – Вижу, ты не поленился перечитать Свинберна?  – Мэрили продолжала улыбаться. – Мне это понравилось, спасибо.
      Джейд одобрительно смотрела на Рудольфа, по всему было видно, что она ничуть не изменила своего мнения о его изящных манерах и благородном происхождении. Рудольф преподнес ей белые розы, после чего пригласил дам следовать к зданию вокзала.
      – Нам нужно подождать Гарсию и Мануэля, – остановила его Джейд. – Они приехали в общем вагоне.
      Рудольф почувствовал легкое беспокойство.
      – Гарсию и Мануэля? – удивился он.
      – О, прошу прощения! Неужели Мэрили вам ничего не говорила? Гарсия – моя горничная, она повсюду следует за мной, а Колт настоял, чтобы я взяла еще и телохранителя.
      Рудольфа бросило сначала в жар, а потом в холод. Этого еще недоставало! Он меньше всего нуждался в телохранителе Джейд. Заметив столь странную реакцию Рудольфа, Джейд мягко спросила:
      – А что, с ними могут возникнуть какие-то трудности?
      Стараясь не выдать своего волнения, он ответил:
      – Да, боюсь, что могут. Видите ли, сейчас в нашем замке идет ремонт, и в вашем распоряжении только две комнаты. У меня пока нет помещений, в которых можно было бы разместить ваших слуг… Они могут несколько дней пожить в гостинице?
      – Думаю, что да, – ответила Джейд, впрочем, не совсем уверенным тоном и быстро добавила: – Мне действительно очень жаль, но дело в том, что мы никогда не путешествуем в одиночку.
      В это мгновение появились Гарсия и Мануэль.
      – Я, право, смущен и растерян. – Рудольф изо всех сил старался выглядеть наивным. – Но если мы приведем их с собой, боюсь, моя мама будет сильно расстроена, может быть, даже почувствует себя плохо.
      – О! Я сейчас все улажу, – заверила Джейд. Она повернулась к слугам и, объяснив сложившуюся ситуацию, отправила обоих в гостиницу, добавив, что разыщет их сама.
      Тем временем Рудольф прикинул, что сможет поселить слуг в старой части замка, расположенной над гаражом, – там-то они точно не смогут ничем ему помешать. Однако требовалось несколько дней, чтобы все подготовить и заодно предупредить товарищей о неожиданном приезде Гарсии и Мануэля.
      Подведя своих спутниц к месту выдачи багажа, он спросил, доставило ли им удовольствие путешествие.
      – Это удивительно, просто удивительно! – воскликнула Мэрили. – В Цуге у нас оставалось время до поезда. Мы взяли такси и отправились ужинать в Фишмаркт. Ты знаешь, казалось, Альпы под Берном сверкают в лунном свете.
      – Это ты сверкаешь, моя дорогая. Сверкаешь, как бриллиант. Я никогда в жизни не видел тебя такой счастливой. – Он игриво подмигнул Мэрили. – Очень надеюсь, что причиной тому – наша встреча.
      – Безусловно, я рада тебя видеть, Рудольф, – заверила его Мэрили и быстро добавила: – А еще я рада снова увидеть Швейцарию, встретиться с Элеонорой… Кстати, как она поживает?
      Неожиданная перемена темы разговора застала Рудольфа врасплох – он-то надеялся вести его в нужном ему направлении. Кроме того, Рудольф не мог не заметить, что Мэрили стала чересчур словоохотлива. Обычно она молча кивала, если хотела выразить свое согласие, или же ограничивалась несколькими фразами. После свадьбы Трева с ней явно произошли перемены, и Рудольф совсем не был уверен, что ему это нравится.
      – С Элеонорой все в порядке, – бодро ответил он, – и она тоже ждет встречи с тобой.
      У багажной стойки Рудольф нахмурился, увидев, что Мэрили и Джейд указывают на один-единственный дорожный кофр. Уж он-то знал, как обычно путешествуют дамы! Отсутствие багажа говорило о том, что они не планировали слишком долго задерживаться у него в гостях. Стараясь сохранить веселый тон, Рудольф заметил:
      – Я вижу, дорогие дамы, мне придется познакомить вас с удивительными магазинами Цюриха – у вас не хватит одежды, чтобы выполнить всю запланированную программу.
      – Не знаю, как Мэрили, – заметила Джейд, – но мне вполне достаточно того, что я взяла с собой. Мне не хочется надолго разлучаться с Кит и внуками.
      Сколько же усилий требовалось приложить Рудольфу, чтобы сохранить на лице маску спокойствия!
      – Хочу уверить вас, княгиня, время, проведенное здесь, покажется вам настолько прекрасным, что вы измените свои намерения. Дайте срок – не так уж долго ждать первого снега, и тогда вы убедитесь, насколько великолепна и удивительна Швейцария.
      – Тетя сможет посмотреть на Швейцарию, когда наступит настоящая зима, – сказала Мэрили, заметив раздраженный тон Рудольфа. – Так или иначе, никто из нас не задержится здесь слишком долго, и не надо омрачать прелесть нашего путешествия лишними спорами. Договорились?
      Рудольф прикусил язык, удерживаясь от резкого ответа, – ему очень не понравился высокомерный тон Мэрили.
      – И еще, пожалуйста, – мягко добавила Джейд, коснувшись его руки, – не надо называть меня княгиней, когда это могут слышать посторонние. – Она улыбнулась, показывая Рудольфу, что совсем не сердится.
      Молодой человек в ответ кивнул и, найдя глазами Хэниша, подал ему знак.
      – Итак, ты тоже не собираешься задерживаться у меня надолго? – обратился он к Мэрили. – Позволь узнать, что ты будешь делать после возвращения домой?
      – Еще не решила, – рассеянно ответила Мэрили. Они вышли из здания вокзала, и теперь она с интересом оглядывалась вокруг. На северо-западе текли воды Сихлского канала, его зелено-голубая лента змеей вилась через весь Цюрих. Отсюда же был виден и Променанд-платц, городской общественный сад, уютно расположившийся на треугольном участке земли между основным рукавом канала и Лимматом, его притоком, за которым начиналась обширная промышленная зона.
      Увы, события развивались совсем не так, как планировал Рудольф. Глупо улыбаясь, он вручил Мэрили свой подарок:
      – Это я купил в честь твоего приезда. Но ты не останешься здесь надолго, и это может стать моим прощальным подарком…
      Она сердито взглянула на Рудольфа. Возможно, Джейд уже обратила внимание на его поведение – так вел бы себя обманутый любовник. Впрочем, он всегда обиженно надувался, если что-нибудь шло не так, как ему хотелось. Мэрили знала эту черту его характера.
      – Я ценю твое внимание и заботу, – сказала она. – Спасибо тебе и за цветы, и за подарок, но только я не обещала тебе, что останусь здесь на всю зиму. Разве нельзя получить удовольствие от визита, если даже он не будет таким длительным, как тебе хотелось?
      – Безусловно, можно! – ответил Рудольф, улыбаясь через силу. – Если вы не возражаете, мы можем проехаться по замечательному маршруту. Там такая красота!
      Рудольф, сам того не замечая, невольно оттягивал момент встречи обеих дам со своей матерью.
      – Я – за! – согласилась Джейд. – Но только не сейчас. Надеюсь, у нас еще будет время для осмотра достопримечательностей.
      – Элеонора говорила мне, какой вкусный чай умеет заваривать твоя мать, – сказала Мэрили. – Мне не терпится попробовать этот божественный напиток!
      Рудольф кивнул Хэнишу и сквозь зубы приказал ехать к замку. Мэрили знала, что замками в Швейцарии и во Франции назывались и настоящие средневековые замки, и просто большие сельские дома. Тем не менее трехэтажное здание, весьма опрятное, выложенное плотно пригнанными друг к другу квадратными камнями, очень понравилось Мэрили. Замок был окружен красивой резной оградой, отделяющей территорию, вероятно, около акра.
      Все это производило впечатление, но то, что хозяева замка – люди небогатые, было видно невооруженным глазом. Кроме того, Мэрили подумала, что, хотя замок и был построен в уютном и удобном месте, выглядел он весьма мрачно, производя впечатление необитаемого острова.
      Хэниш въехал в ворота и, минуя небольшой двор, остановил автомобиль у главного входа.
      – Приехали! – объявил Рудольф и, открыв дверцу машины, помог гостьям выбраться наружу.
      – Как я рада видеть свою будущую золовку! – раздался голос Элеоноры, с улыбкой выбегающей им навстречу.
      Мэрили вздрогнула.
      Джейд рассмеялась.
      Рудольфу хотелось придушить сестру.
      Девушки обнялись, и Рудольф представил Джейд.
      – Какая честь для нас принимать у себя в доме русскую княгиню! – Элеонора присела в реверансе.
      Рудольф снова бросил на нее сердитый взгляд. Малейшая ошибка вроде этой может привести к полному провалу, и все полетит к чертовой матери!
      – Я же говорил тебе, что фрау Колтрейн не любит, когда ее называют княгиней. – Он произнес это настолько резко, что и Мэрили, и Джейд изумленно посмотрели на Хэпсбурга. – Вы же сами просили об этом на вокзале, – быстро добавил Рудольф.
      – Но зачем же расстраивать из-за этого сестру? – спросила Джейд, видя, что Элеонора готова была расплакаться. – Разве она могла предполагать, что я уже не считаю себя членом царской семьи? Слишком давно я не появлялась в России… Но дело не в этом. – Она взяла Элеонору под руку, показывая свое явное расположение. – В эти дни мне нужно быть очень осторожной и не афишировать свою фамилию. Как это ни грустно, но русский царь сейчас далеко не самая популярная в Европе фигура!
      «Не самая популярная, может быть, – подумал про себя Рудольф, – но зато самая ценная».
      Они вошли в дом. В холле царил полумрак, и Мэрили, с трудом вглядываясь в контуры помещения, поинтересовалась у Рудольфа возрастом замка.
      – Может быть, несколько сотен лет, – безразлично ответил тот. – Я не знаю, как долго он принадлежал моим предкам по отцовской линии. Как я уже говорил, – он жестом пригласил Мэрили и Джейд следовать дальше, – сейчас в замке идет ремонт. Моя бабка несколько запустила свое жилище. Сначала мы хотели сохранить старинный интерьер, но в конце концов решили сделать все так, как нам нравится. – Рудольф немного помолчал и, обвив руками талию Мэрили, доверительно прошептал: – Я буду счастлив выслушать несколько советов от женщины, которая, я надеюсь, однажды станет здесь хозяйкой.
      Мэрили ничего не ответила.
      – Итак? – взволнованно настаивал Рудольф. В его взгляде читался не то энтузиазм, не то… притворство.
      – У тебя прекрасный дом, Рудольф, – только и могла сказать Мэрили.
      – Я говорю совсем о другом, ты прекрасно поняла, что я имею в виду.
      – А я просила тебя дать мне время на размышление!
      Рудольф вздохнул, пытаясь скрыть свое раздражение.
      Элеонора повела Джейд показывать ее комнату, а Рудольф отправился с Мэрили на второй этаж. Они поднимались в полном молчании. Лишь у самых дверей комнаты Мэрили Рудольф остановился и тихо произнес:
      – Если тебе что-то понадобится, дерни за шнур колокольчика около дверей. На его звон сразу откликнется горничная. Когда ты закончишь свой туалет, ты сможешь найти меня в зале, на первом этаже.
      Он повернулся, чтобы уйти, но Мэрили, протянув руку, остановила его:
      – Подожди, пожалуйста. – Она чувствовала необходимость объясниться. – Мне будет очень жаль, если я огорчу тебя, Рудольф, но пойми, я не хочу принимать поспешных решений. Может быть, приехав сюда, я совершила ошибку.
      – Нет, что ты! – воскликнул Рудольф. Он ласково коснулся ее щеки. Мэрили сама вернула его к теме их взаимоотношений. Рудольф решил этим воспользоваться, чувствуя, что каждое мгновение может быть решающим. – Послушай, Мэрили. Я тебя люблю, и ты это знаешь. Клянусь, что заставлю тебя ответить взаимностью. Если бы ты только знала, как я мечтаю прижать тебя к себе… Вот так…
      Он страстно, почти грубо притянул к себе Мэрили и прижался губами к ее губам. Не испытывая никаких ответных чувств, Мэрили не решилась отстраниться, чтобы снова не обидеть Рудольфа.
      А вот сам Рудольф был обуреваем чувствами: в нем поднимались волны раздражения и злости. Ему приходилось встречать женщин, которые даже после бурных ласк оставались холодны и бесстрастны. Знаменитый доктор Фрейд, чьи лекции он однажды слушал, называл таких женщин фригидными.
      Рудольф подозревал, что Мэрили была одной из них. В таком случае его план соблазнения сильно усложнялся, если не становился вообще невыполнимым. Хотя можно было, например, подмешать Мэрили наркотик или снотворное. Это уже ему придется брать на свою совесть.
      Чувствуя все более возрастающее смущение девушки, он выпустил ее из своих объятий.
      – Встретимся внизу, моя любовь, – выдохнул Рудольф и поспешно вышел. Надо было срочно сообщить Хэнишу о том, что придется действовать быстрее, чем предполагалось первоначально. Нервозность Элеоноры и пьянство матери могли испортить все дело, но самое главное заключалось в том, что Мэрили и Джейд собирались уехать отсюда намного раньше, чем предполагали «патриоты».
      Мэрили поглядела вслед Рудольфу – нет, он не вызывал у нее никаких эмоций. Возможно, она вообще никогда не выйдет замуж. Если ей приходится терпеть унижение, когда она ощущает поцелуи и ласку, то лучше уж жить без любви.
      Пусть ее вино прокиснет!

      Рудольф влетел в кухню, где Герда, жена Хэниша, готовила чай.
      – Где Хэниш?
      Герда кивнула на дверь, ведущую во внутренний двор:
      – Он уезжает. Просил передать тебе, что забирает машину для какого-то срочного дела.
      – Какого еще дела? – с недовольством в голосе спросил Рудольф.
      – Не знаю точно. Ему позвонили по телефону, после чего он сразу стал готовиться к отъезду. Больше я ничего не знаю.
      Рудольф порывисто распахнул дверь, выбежал на двор и увидел Хэниша, сидящего за рулем «фиата». Машина медленно тронулась с места. Дрожа от ярости, Рудольф окликнул Лютцштейна. Тот недовольно нахмурился, но затормозил.
      – У меня нет сейчас времени на объяснения! – предвосхитил он вопрос Рудольфа. – Меня вызывают в штаб, но только не спрашивай зачем, пока я не скажу ни слова. Возвращайся к гостям, поговорим позже.
      Хэниш включил мотор, но Рудольф с силой сжал его руку.
      – Не торопись, мне надо сообщить тебе кое-что очень важное. Они не задержатся здесь надолго, как я предполагал. Кроме того, Джейд сопровождают телохранитель и горничная. Пришлось срочно ломать голову, как удалить их из замка. Я убедил княгиню поселить их на несколько дней в отель.
      – Княгиню! – презрительно фыркнул Хэниш. – Ну что ж! Я обязательно передам твою информацию. Как только вернусь, мы поговорим с тобой подробнее. А о телохранителе не беспокойся. Мы сделаем так, что именно ему и придется доставить Колтрейнам письмо с условиями выкупа.
      Вернувшись на кухню, Рудольф передал Герде свой разговор с Хэнишем.
      – Меня все это мало касается, – пожала плечами Герда. – Хэниш собирается в Россию сразу после того, как большевики возьмут власть в свои руки. Все в один голос говорят, что Керенский продержится совсем недолго, – вот что меня беспокоит, а мне приходится готовить чай для твоей княгини!
      Их интересы явно не совпадали, и, помолчав, Рудольф спросил со вздохом:
      – Как там моя мать?
      – Твоя мать! – Герда брезгливо поморщилась. – Она производит отталкивающее впечатление, товарищ! Каких трудов нам стоило уговорить ее переодеться! Голову она так и не захотела мыть. Хорошо еще, что Элеоноре удалось-таки причесать ее! Теперь твоя мамаша вне себя от того, что не может найти свой «тоник». Я обнаружила водку раньше, чем она успела допить ее до конца. Нашла и спрятала. Так она около часа рыдала в своей комнате, правда, потом затихла.
      – А дальше? Что дальше? Кто-нибудь из вас догадался подняться наверх и посмотреть на нее? Готова ли она к чаю?
      Терпение Герды лопнуло. По ее мнению, от вопросов Рудольфа веяло высокомерием и неблагодарностью. Вытерев руки о передник, она уставилась на молодого человека холодным, злым взглядом:
      – Послушай, дружище, умерь свою прыть! Ты, кажется, забыл, что в действительности я не служанка и согласилась работать здесь только для пользы общего дела. Не для тебя. И если тебя что-то не устраивает, будь добр, иди и сделай это сам!
      Рудольф сжал кулаки в приступе бессильного гнева. Он прекрасно понимал, что Герда права и спорить с ней бессмысленно. Все это могло обернуться против него же самого.
      Круто развернувшись, он отправился в комнату матери, но, услышав шаги спускающихся по лестнице Элеоноры и Джейд, быстро вернулся на кухню и прошипел Герде:
      – Позови Элеонору! Пусть хотя бы она узнает о состоянии матери!
      Приклеив к лицу радостную улыбку, он встретил дам и проводил в зал. Богатое убранство этого помещения произвело на гостей должное впечатление – мебель, снятая на время, была действительно хороша. Джейд откровенно восхищалась венскими фарфоровыми часами, и Рудольф подумал, что если бы не он, часы уже давно были бы проданы матерью.