Любовь и триумф

      – Вы, надеюсь, нашли свои комнаты достаточно удобными? – спросил Рудольф.
      – Просто великолепными, – ответила Джейд, и Мэрили согласилась с ее словами.
      На пороге появилась Герда, держа в руках серебряный чайный сервиз, который Рудольф видел в первый раз. Она поставила его на столик перед диваном и исчезла. Через некоторое время Герда снова вернулась в зал с подносом, на котором находилось традиционное швейцарское угощение: квадратики печенья в обрамлении розовых бутонов из сливочного крема, имбирные пряники и воздушные пирожные из взбитых белков и домашний грушевый торт.
      – Фройлен Элеонора сказала, что ваша матушка до недавнего времени изволила почивать, – осторожно начала Герда. – Сейчас она готовится к выходу и просит прощения за то, что немного задерживается.
      Рудольф вздрогнул и втянул воздух между стиснутыми зубами. Он сразу понял то, что имела в виду Герда: без сомнения, мамаша все-таки нашла свой «тоник» и после нескольких глотков попросту завалилась спать. Оставалось только надеяться, что теперь ее сон будет достаточно продолжителен. Бросив на Герду многозначительный взгляд, Рудольф приказал:
      – Скажите моей сестре, что, если матушка плохо себя чувствует, ей лучше не вставать с постели. Пусть отдыхает. – Он повернулся к Джейд и Мэрили. – Мне, право, очень жаль. Боюсь, что после смерти отчима она несколько не в себе.
      – Вы очень внимательны к вашей матушке, не так ли? – спросила Джейд.
      – О да! Очень! – поспешил согласиться Рудольф. – Кстати, одна из причин ее нынешнего состояния – жизнь вдали от дома. Она так влюблена в Австрию! Но вынуждена была покинуть эту страну из-за страха, что меня призовут в армию, где я навсегда испорчу свои руки! В мечтах она видит меня величайшим пианистом, ради музыки отрекшимся от всего – от семьи, друзей… Не знаю, сумею ли я оправдать ее надежды, – добавил он с улыбкой, выражавшей сыновнюю покорность.
      Джейд тоже улыбнулась в ответ:
      – Я уверена, что вам незачем беспокоиться на этот счет. Мэрили говорила мне, как вы удивительно музицируете… Но скажите мне, как ваша матушка относится к Мэрили? Не видит ли она в ней угрозу вашей карьере?
      – Тетя Джейд, – воскликнула Мэрили, – я не думаю, что это подходящая тема для разговора!
      – Ах, как ты чувствительна! Ведь у Рудольфа серьезные намерения, и мы обе знаем это! В противном случае он бы не пригласил тебя в гости. Да и ты тоже вряд ли бы приехала сюда, не испытывая к нему ответных чувств. Зачем же притворяться?
      Мэрили почувствовала, что ее щеки заливаются краской. Ее не могло не задеть то, с какой легкостью тетушка обсуждает ее личные дела.
      – Мы можем поговорить об этом в другое время? – отрывисто спросила девушка.
      – Прости, дорогая, я не думала, что это так сильно тебя взволнует. – Джейд задумчиво взглянула на Мэрили. – Мне совсем не хотелось тебя обидеть.
      Почувствовав, что в разговоре возникла пауза, Рудольф быстро заметил:
      – О, вам не за что извиняться, Джейд. – Он повернулся к Мэрили: – Тем более что твоя тетя права. Я действительно хочу жениться на тебе. Разве ты не говорила своим родным о моем предложении? Ведь я его делал и раньше.
      Джейд перевела взгляд с Рудольфа на Мэрили, изобразив на лице изумление.
      – Нет, она мне ничего не говорила! – Конечно, Колт подробно изложил ей содержание своего разговора с Рудольфом, но Джейд хотелось услышать об этом от самой девушки.
      Рудольф пожал плечами, показывая, что нисколько не удивлен.
      – Она не дала мне ответа. Мне кажется, Мэрили сама еще не догадывается, что любит меня. Но она любит. – Он взглянул на Мэрили томными глазами, в которых послушно горели и любовь, и преданность. – Потому что, – его голос стал мягким и чувственным, – потому что такая сильная любовь, как моя, не может остаться безответной!
      – Рудольф, я прошу тебя! – раздраженно воскликнула Мэрили.
      Но и Рудольф, и Джейд словно сговорились не замечать настроения девушки.
      – Боюсь, твое кокетство, дорогая, – шутливо заметила Джейд, – может заставить страдать молодого человека!
      – Это действительно так! – подхватил Рудольф, желая подыграть тете. – Она доведет меня до безумия!
      Их улыбки привели Мэрили в бешенство. Сама девушка была удивлена силой вспышки своего гнева. Она не предполагала, что может потерять контроль над своими чувствами.
      – Замолчите! Оба! – закричала она, грохнув чашкой о стол и яростно сверкнув глазами. – И, ради всего святого, прекратите говорить обо мне и моих чувствах таким тоном, словно меня здесь нет. Рудольф! Сколько раз я просила тебя не торопить меня? Я нахожусь здесь всего лишь несколько часов, а ты уже успел извести меня своими разговорами о женитьбе! Если так будет продолжаться и дальше, то, клянусь, к вечеру меня здесь не будет!
      Стиснув зубы, Рудольф огромным усилием воли сдержал собственную ярость. О! Придет и его день! Эта маленькая стерва, ради которой он изображает здесь томящегося от любви идиота, дорого заплатит за все.
      Но Мэрили еще не закончила – теперь она смотрела на Джейд:
      – Тетя Джейд! Мне приходится напоминать вам, что далеко не все проблемы можно обсуждать, сидя за обеденным столом! – С бешено колотящимся сердцем она вскочила из-за стола и уже на пороге бросила через плечо: – Прошу меня извинить, я слишком устала! Думаю, мне необходимо отдохнуть перед ужином.
      Джейд ошеломленно покачала головой и задумчиво проговорила:
      – Полагаю, что Мэрили не за что винить. Мы оба слишком сильно надавили на нее, вы так не считаете?
      Рудольф ответил не сразу – ему еще требовалось время для того, чтобы унять бешеные толчки сердца. Наконец он успокоился и, сделав маленький глоток чая, изобразил скорбную улыбку.
      – Я ничего не могу с этим поделать. Моя вина лишь в том, что я слишком сильно люблю Мэрили. Я так несчастен, Боже! Так несчастен!
      – Я вижу, вы действительно страдаете. – Джейд накрыла его руку своей ладонью. – Может быть, Мэрили переживает из-за своего отца намного сильнее, чем мы думаем? Может быть, сейчас не самое подходящее время для разговоров о женитьбе?
      Похоже, Джейд находилась на стороне Рудольфа, и он мысленно начал поздравлять себя с этой победой. Но в этот момент в холле раздался какой-то странный шум, и они выжидательно посмотрели на дверь. Напрасно Рудольф надеялся на то, что это возвращается Мэрили, раскаявшаяся в своей вспышке и желающая загладить резкое поведение. Надежда мгновенно сменилась отчаянием, граничащим с паникой, – на пороге стояла мать.
      Ее качало, и если бы не Элеонора, которая поддерживала мать под руку, Амалия могла бы упасть. Встретившись взглядом с сестрой, Рудольф прочел в ее глазах страх и мольбу. Он понял, что она сделала все для того, чтобы мать здесь не появилась, но проиграла эту битву.
      Увидев Джейд, Амалия в замешательстве застыла на месте и отстранилась от Элеоноры с негодующим криком:
      – Ради всего святого, хватит поддерживать меня, как старуху! – Она гордо вскинула голову и направилась к Джейд, протягивая руку: – Добро пожаловать в мой дом!
      – Благодарю вас! – тепло ответила Джейд. – Было очень любезно с вашей стороны пригласить нас сюда. Я прошу прощения за отсутствие моей племянницы, но она так устала с дороги, что решила прилечь. Она надеется встретиться с вами за ужином.
      – Это хорошо, – небрежно заметила Амалия.
      Похоже, ее мало заботила встреча с будущей невесткой. Она опустилась на пустующее место Мэрили. Элеонора поспешила предложить ей чашку чая, но та, отвернувшись от дочери и демонстративно игнорируя злобный взгляд сына, обратилась к Джейд:
      – Скажите, что думает ваша семья об ухаживании моего сына за вашей племянницей?
      Рудольф тихо застонал и беспокойно посмотрел на Элеонору, незаметно делая ей знаки, чтобы она забрала отсюда Амалию. Сестра пожала плечами – она была бессильна что-либо предпринять.
      – Мама, – поспешно вмешался Рудольф, – тебе не кажется, что ты задаешь необдуманные вопросы? Лучше выпей немного чаю.
      – Я терпеть не могу чай, и ты знаешь это! – злобно огрызнулась Амалия, рассматривая сладости, разложенные на подносе. – Это что, все работа нового повара? Должна сказать, что Ульда всегда была отвратительным кондитером… – Она испытующе посмотрела на Джейд. – Где вы живете? Впрочем, Рудольф говорил мне, что в Испании. Вы знаете, он тайно сбежал на эту умопомрачительную свадьбу. – Амалия свирепо посмотрела на сына и махнула рукой, словно подчеркивая ничтожность его поступка. – Он только и делает, что подталкивает меня к могиле…
      Потянувшись за куском пирога, Амалия покачнулась. Рудольф смотрел на нее, прекрасно понимая, что она не просто пьяна, а мертвецки пьяна. Ситуация принимала крайне неприятный оборот, грозящий гибелью всему предприятию. Однако, посмотрев в сторону Джейд, он понял, что еще не все потеряно – на Амалию она посматривала с жалостью и состраданием и была явно смущена всем происходящим. Решив, что дальнейшее притворство просто неуместно, он встал и, взяв мать за плечи, резко сказал:
      – Ты не в состоянии присоединиться к нашим гостям, мама! Немедленно отправляйся в свою комнату и ложись в постель! Элеонора побудет с тобой до самого ужина, чтобы убедиться, что ты действительно отдохнула. И никакого тоника! – многозначительно добавил он для Элеоноры и жалостно покачал головой – это уже для Джейд, – как бы призывая ее к снисходительности.
      Реакция гостьи оказалась такой, как и ожидал Рудольф – она кивнула головой в знак того, что все понимает. Слава Богу, ему удалось сохранить расположение Джейд.
      – Что ты делаешь? Я в полном порядке, я… – запротестовала Амалия, когда Рудольф силой поднял ее на ноги. Пирог выпал из ее руки, оставив жирное пятно на дорогом вераминском ковре, позаимствованном в том же магазине, где и мебель.
      – Посмотри, что я из-за тебя наделала! – взвизгнула она.
      – Мы все уберем. Иди, мама, ты очень устала. – Рудольф тащил мать из комнаты, одновременно поддерживая ее, чтобы она не упала. Элеонора шла следом.
      Когда Рудольф вернулся в зал, там уже никого не было. В нем снова закипела злость, он выругался, но внезапно понял, какие преимущества получил после появления за столом его матери. Рудольф улыбнулся в пустоту зала. Джейд, несомненно, расскажет Мэрили, что его мать – алкоголичка, и в них проснется жалость. Возможно даже, это заставит Мэрили быть более сговорчивой.
      Донесшийся рокот автомобиля подсказал Рудольфу, что вернулся Хэниш. Выбежав во двор, он увидел въезжавший в гараж «фиат».
      – Это просто замечательно, что нам придется действовать быстрее, чем мы предполагали, – бросил на ходу Хэниш.
      – Не понимаю…
      – В штабе сказали, что теперь нам всем придется действовать быстрее!
      И Хэниш сообщил Рудольфу волнующую новость: царь и его семья отправлены в Тобольск.
      – Там такое начинается! Керенский и Временное правительство доживают последние дни! Ленин готов к следующему, решающему шагу… – Товарищ! – Хэниш выдержал паузу, его всегда суровое лицо сейчас сияло радостным возбуждением. – Революция, которую мы так ждали, вот-вот начнется, и я отправляюсь в Россию, чтобы внести и свою лепту в великое дело!
      – Какие будут приказы? – с тревогой спросил Рудольф. Ему совершенно не хотелось принимать непосредственное участие в операции.
      – Похищение состоится сразу по твоему сигналу. Наши агенты ждут твоих указаний. Как только я уеду, мои обязанности станет выполнять Корд Брандт.
      – И когда же ты уезжаешь?
      – Не знаю точно, но скоро! – Он победно расправил плечи. – Хватит с меня пустых мечтаний о грядущей революции! Теперь я отправляюсь в Россию, чтобы своими руками ускорить ее пришествие!
      – Значит, Брандт возьмет на себя и организацию получения выкупа за нашу княгиню? – тихо уточнил Рудольф.
      – Да! У Корда есть инструкции на этот счет – он знает, что нужно будет делать.
      Рудольф почувствовал обиду: идея похищения и выкупа принадлежала лично ему, а теперь его отталкивают в сторону. Едва сдерживая горечь, он спросил:
      – А что я должен делать дальше? Что требуется лично от меня?
      – Продолжай добиваться руки Мэрили Михайловской, а когда женишься на ней, держи ее в своем замке. Она не должна покинуть Швейцарию.
      – Легко сказать! – усмехнулся Рудольф. – Похоже, молодая леди не собирается выходить за меня замуж. По крайней мере сейчас. Но так или иначе у меня есть один план…
      – Так реализовывай свой план, черт тебя побери! – рявкнул Хэниш, вцепившись в ворот рубашки Рудольфа. Казалось, его сузившиеся глаза метали молнии. – И не надейся, что я оставлю тебя в покое! Ходят слухи, что Драгомиру Михайловскому удалось скрыться со значительной частью личной царской сокровищницы, эти богатства он получил от двоюродной сестры Николая. Говорят, она влюблена в Драгомира. Она арестована, но где находится сам Михайловский, узнать не удалось. Точно известно только одно: эти деньги он постарается использовать для освобождения царской семьи.
      Михайловского, как сообщил один из наших информаторов, видели в Пскове, в царском поезде, где было подписано официальное отречение государя от престола. Когда поезд выехал в Могилев, Драгомира в нем уже не было. С тех пор о нем ничего не известно, но естественно предположить, что рано или поздно он будет искать встречи со своей дочерью. Именно поэтому тебе необходимо жениться на ней и задержать в Швейцарии – здесь она будет под постоянным наблюдением. Ну а когда Драгомир объявится, наши люди будут готовы к тому, чтобы схватить его. И его, и золото.
      – Очень хороший план. – Неожиданно раздавшийся голос заставил их вздрогнуть. – Если, конечно, он сработает.
      В одно мгновение в руке Хэниша сверкнула холодная сталь ножа. Он метнулся в сторону незваного гостя.
      Из темноты выступил Корд Брандт:
      – Прежде чем выбалтывать секреты, ты должен увериться, что рядом нет посторонних, товарищ!
      Хэниш злобно посмотрел на Корда, но в следующую минуту уже смеялся, признавая свою ошибку.
      – Я был уверен, что мы одни! Какое дело привело тебя сюда? – Лютцштейн убрал нож на место так же ловко и быстро, как и выхватил.
      – Пришел взглянуть на место. Мне необходимо знать все ходы и выходы в замке, все дороги в округе, чтобы не споткнуться в темноте. – Корд обернулся к Рудольфу. – У тебя есть план замка?
      – Да, специально для этого приготовлен.
      – Хорошо. Я начну осматривать замок.
      – Время от времени он меня раздражает, – позволил себе заметить Рудольф, глядя вслед Корду.
      – Почему? Потому что он немец? – усмехнулся Хэниш. – Здесь нечто совсем обратное – немцы на стороне большевиков, им можно доверять, Рудольф. Они знают, что революция вместе с поражением Керенского и Временного правительства приведет к скорейшему заключению мира с Россией. Может быть, Брандт и является немецким агентом. Я даже склонен думать, что так оно и есть, ну и что из этого? Он на нашей стороне, он спас мне жизнь… Не беспокойся на этот счет. У тебя сейчас сложная задача – во что бы то ни стало жениться на дочке Михайловского!
      Да, Хэниш был прав: задача действительно очень сложная… И может быть, этой ночью все решится…

Глава 12

      Рудольф нерешительно постучал в дверь. Она распахнулась почти сразу – за ней стояла крайне взволнованная и обеспокоенная Элеонора.
      – Как она? – спросил Рудольф, кивнув на лежавшую с закрытыми глазами Амалию. – Все еще пьяна или…
      – Какая разница? – раздраженно перебила его Элеонора. – Я даже и пытаться не буду поднять ее к ужину. Можешь сказать, что ее тошнит… Или что-нибудь в этом роде, мне все равно! – Элеонора опустилась в полинялое бархатное кресло и, обхватив колени руками, устало прикрыла глаза.
      – Можешь ты объяснить мне, что с тобой происходит? – спросил Рудольф.
      Элеонора встряхнула своими длинными черными волосами.
      – Сколько времени это будет продолжаться? – с вызовом проговорила она. – Я хочу жить своей собственной жизнью, а не играть роль няньки. Она выпила так много! Ума не приложу, что теперь делать.
      На мгновение Рудольфом снова стало овладевать бешенство, он опустился на стул, стоящий рядом с креслом.
      – Наша мать уже давно спивается, но мы были слишком заняты своими делами и не замечали, что с ней происходит. Я немедленно уволю Ульду!
      – Зачем? – удивленно спросила Элеонора. – Мать закатит истерику. Ульда как огня боится ее гнева и терпит от нее пинки и затрещины. Иногда ногами. Ни один другой слуга не позволит такого обращения, а матери это нравится.
      – Ульда приносит ей водку!
      – Откуда ты знаешь?
      – Я взял Ульду «на пушку», сказав, что мне все известно. Ну а она начала плакать и созналась, что мать выплачивала ей сверхурочные за доставку спиртного. Мы скажем матери, что Ульда нашла другое место.
      Элеонора кивнула на Амалию:
      – Неужели ты думаешь, что это может ее остановить? Не беспокойся, она найдет другой способ. Как же я буду рада, когда все это кончится! Я же целыми днями только и делаю, что ухаживаю за матерью! У меня даже нет возможности провести время с Кордуэллом…
      Услышав это имя, Рудольф задумался. Стоит ли рассказать Элеоноре о роли, отведенной Корду в операции похищения? После недолгих колебаний он решил, что лучше все-таки будет рассказать ей об участии Корда: если она случайно увидит его в замке, то от неожиданности может поднять лишний шум.
      – С Кордуэллом? Ты можешь увидеться с ним этой ночью. Прямо здесь, в замке. Только при одном условии – будешь вести себя благоразумно.
      Элеонора в изумлении посмотрела на брата.
      – Он здесь, осматривает подступы к замку, – объяснил Рудольф. – Он отвечает головой за проведение операции и хочет исследовать каждый дюйм вокруг замка, чтобы чувствовать себя в безопасности. Но повторяю, Элеонора, не теряй головы!
      Она сжала пальцы и скрипнула зубами. В ее жизни и раньше были мужчины, но ни один из них не вызывал такой безумной страсти, как Корд Брандт. В его объятиях она испытывала нечто бесподобное. А воспоминания о близости с ним зажигали в крови Элеоноры сумасшедший огонь желания. И сейчас сознание того, что Корд находится где-то рядом, заставляло трепетать ее сердце. Она готова была хоть сейчас выпрыгнуть из кресла и бежать разыскивать Брандта. Ее останавливала лишь Амалия, все еще не пришедшая в себя. О ее присутствии на сегодняшнем ужине не могло быть и речи.
      – Нам надо будет запереть ее, – с озабоченным видом произнес Рудольф. – Эта комната находится достаточно далеко от спальни Мэрили, и если даже мать начнет буянить, вряд ли ее кто-нибудь услышит.
      – Кстати о Мэрили. Каким образом ты собираешься похитить ее тетушку?
      – Предоставь мне самому побеспокоиться об этом, – с досадой отмахнулся Рудольф. – А сейчас иди и приготовься к ужину.
      – А если ты уедешь из Цюриха? – Мысли Элеоноры все еще крутились вокруг Амалии. Она вовсе не собиралась брать на себя все заботы о матери.
      – Отправим ее в лечебницу, – объявил Рудольф, – так будет лучше и ей, и нам. – Он поднялся с кресла и направился к выходу, однако задержался на полдороге. – Кстати, не засиживайся после ужина слишком долго. Скажи гостям, что тебе необходимо проведать мать, и не вздумай возвращаться обратно. Не исключено, что наша княгиня Романова деликатно оставит меня наедине со своей племянницей. Так как теперь нам придется действовать быстрее, то зачем же терять драгоценное время, не так ли?
      Элеонора с жалостью посмотрела на Рудольфа:
      – Боюсь, дорогой брат, что эта часть твоего плана не продумана до конца. Если Мэрили и приняла твое приглашение, то это еще не значит, что она тебя любит.
      – Не важно, любит она меня или нет, – грубо прервал сестру Рудольф. – Мэрили выйдет за меня замуж, и это случится довольно скоро. Кто знает? – Он развязно подмигнул сестре. – Может быть, уже завтра утром она сама начнет просить меня об этом.
      Элеонора не совсем поняла, что имел в виду брат.
      – Ничего у тебя не получится, Мэрили обладает нестандартным мышлением и просто испугается и убежит, когда ты начнешь ее обольщать.
      – Неужели ты думаешь, что я позволю ей убежать? – Он вскинул голову и язвительно расхохотался. – Помни, ты не должна попадаться мне на глаза после ужина, моя маленькая сестричка! Лиса сама поохотится за перепуганным кроликом.
      Забежав на кухню, Рудольф убедился, что Герда уже приготовила для гостей крепкое сливовое бренди по особому рецепту.
      Действительно, это было необычное бренди. Напиток для Джейд содержал наркотик из змеиного корня, обладающий сильным снотворным действием.
      Бренди, предназначавшееся для Мэрили, содержало меньшую дозу того же средства. Его должно было хватить для того, чтобы она просто задремала и лишилась способности сопротивляться.
      Рудольф торжествующе улыбнулся: она еще успеет выспаться… в его объятиях.
 
      Довольно мрачная обстановка столовой оживлялась ярким светом канделябров. Рудольф с прискорбием сообщил своим гостьям, что мать не сможет присутствовать на ужине, поэтому и Джейд, и Мэрили, войдя в столовую, испытывали некоторое беспокойство. Они и не подозревали, что Амалия так сильно больна.
      – Может быть, нам лучше уехать, Рудольф? Мы не хотим создавать для вас лишние трудности! – сказала Джейд.
      – Я предвидел эти ваши слова! – пробормотал Рудольф, вид у него был довольно жалкий. – Именно поэтому я решил с самого начала не рассказывать вам о маминых проблемах.
      В столовую вошла Элеонора и сообщила, усаживаясь за стол, что Амалия еще спит.
      – О каких проблемах ты упомянул, Рудольф? – не удержалась от вопроса Мэрили.
      После небольшой, но эффектной паузы Рудольф произнес слегка дрогнувшим голосом:
      – Пьянство…
      Джейд и Мэрили посмотрели на него с сочувствием.
      – О, прошу прощения, Рудольф, я действительно ничего не знала!.. – сказала Мэрили.
      – Вы и не могли этого знать, – вмешалась в разговор Элеонора. – Это семейная тайна, в которую посвящено всего лишь несколько человек. Я очень надеюсь, что вы будете великодушны и терпимы. Ведь речь идет о болезни.
      Рудольф решил закончить обсуждение щекотливой темы:
      – Да, это действительно болезнь, но давайте не будем больше касаться этой темы. И ни слова о вашем отъезде! – Он шутливо погрозил пальцем Мэрили, сидящей справа от него. – Ты можешь представить себя узницей? Узницей моей любви?
      Раздался смех. Смеялись все, даже Мэрили. Правда, делала она это через силу. В обществе Рудольфа она почему-то ощущала все больший и больший дискомфорт. Девушка уже окончательно поняла, что они могут быть друзьями, и не более. Рудольф же рассчитывал только на брак. Но это уже не ее проблемы, подумала Мэрили.
      – Ты не согласна, моя дорогая?
      Мэрили резко вскинула голову – погрузившись в собственные мысли, она не расслышала последнего вопроса. Заметив это, Рудольф нахмурился, недоумевая, о чем так глубоко может задумываться его невеста.
      – Я сказал, что завтра будет хороший день для осмотра Цюриха. Должно быть, ты уже хорошо отдохнула?
      – Думаю, да, – рассеянно ответила Мэрили. Похоже, перспектива осмотра Цюриха волновала ее меньше всего.
      Рудольф коротко кивнул Элеоноре, указывая на маленький серебряный колокольчик, стоявший на небольшом подносе. Его звон служил сигналом для Герды – пора подавать ужин. А после ужина – бренди и… и все остальное.
      Старательно изображая расторопную служанку, появилась Герда. Нужно отдать должное, она была искусным поваром, и гостьи приятно поразились изысканности приготовленных ею блюд. Рудольф считал минуты до момента подачи напитков, но, как только Герда расставила на столе маленькие хрустальные бокалы с бренди, Джейд твердо произнесла:
      – О нет! Для меня это уже лишнее!
      Мэрили присоединилась к мнению тетки.
      Рудольфу показалось, что он летит вниз головой в бездну. Однако он нашел в себе силы подавить начавшуюся было истерику и спокойным голосом сказал:
      – Но это старая традиция нашей семьи – в конце ужина гостям обязательно подается бренди, приготовленное по особому рецепту. Если вы откажетесь, мы с Элеонорой будем крайне огорчены.
      Джейд добродушно пожала плечами:
      – В таком случае разве только несколько глоточков? – Мэрили безучастно кивнула, и Рудольф ощутил небывалое облегчение.
      Решив, что пришло время исчезнуть, Элеонора объявила, что ей необходимо присмотреть за Амалией, и попрощалась с гостями. Рудольф со злорадной улыбкой посмотрел ей вслед. Ему было известно, что сестра уговорила Герду передать Корду записку, в которой назначала ему свидание в бывшей комнате старой Эльзы, в подвале. Бедняжка Элеонора! Какое разочарование ожидает ее! Как только она войдет в комнату Амалии, Герда запрет за ней дверь до самого утра, а напрасно прождавший ее всю ночь Корд решит, что девушку задержали неотложные дела.
      Хэпсбурга нисколько не мучили угрызения совести за подстроенную ловушку для влюбленных. Сегодня Элеонора должна находиться с матерью! Если протрезвевшая Амалия проснется одна в запертой комнате и не обнаружит своей верной Ульды, которая могла бы принести ей водки, то наверняка поднимется страшный шум.
      Бренди сработал быстро и эффективно. Джейд начала клевать носом еще до того, как был подан кофе.
      – Прошу прощения, – сказала она, поднимаясь из-за стола. – Я чувствую невероятную усталость и хочу пораньше лечь спать. – Джейд посмотрела на Рудольфа и Мэрили. – Надеюсь, вы не рассердитесь на меня, если я покину вас?
      – О чем вы говорите, княгиня! – Рудольф любезно отодвинул стул Джейд. – Главное, чтобы завтра вы были бодры и полны сил – нам предстоит осмотр Цюриха, а это займет целый день.
      Мэрили тоже почувствовала некоторую слабость – первую предвестницу сна, однако она решила остаться наедине с Рудольфом, чтобы наконец-то объяснить свои чувства молодому человеку.
      – Идите, тетя Джейд, я лягу спать попозже.
      «Нет, моя милая, – улыбнулся про себя Рудольф, провожая Джейд до дверей, – ты пойдешь в постель значительно раньше, чем думаешь… Только не для того, чтобы спать».
      Он проводил взглядом Джейд, спускающуюся в тускло освещенный холл, и снова вернулся в столовую. Похоже, Мэрили тоже начинала засыпать. Рудольф приподнял ее голову за подбородок.
      – Боюсь, что мне тоже придется сказать тебе «спокойной ночи», Рудольф… – сонным голосом проговорила Мэрили.
      – Нет, дорогая, – возразил Рудольф и крепко сжал ее руки, уговаривая спуститься в гостиную. Хэниш уже должен был развести огонь в камине, а Герда – потушить свечи и лампы. Такая уютная обстановка как нельзя лучше соответствовала планам Рудольфа. Красный бархатный диван, такой приятный на ощупь, так и манил к себе в мягком свете каминного огня. Рудольф осторожно усадил на него Мэрили, поглаживая ее плечи. Девушка с наслаждением откинулась на мягкие подушки. Перед ней, словно по волшебству, появился еще один бокал восхитительно вкусного сливового бренди, Мэрили сделала небольшой глоток, с удовольствием смакуя терпкий вкус напитка. Между тем прикосновения Рудольфа становились все более настойчивыми. Она уже ощущала тепло его дыхания около своей щеки. Неожиданно, словно очнувшись от забытья, она оттолкнула Рудольфа и вырвалась из его объятий.
      – Пожалуйста, Рудольф. Не сейчас…
      Однако голос ее прозвучал как-то слабо – змеиный корень делал свое дело. Уткнувшись носом в шею Мэрили и гладя ее по спине, Рудольф прошептал:
      – Получи удовольствие, моя дорогая… Удовольствие от поцелуев мужчины, который любит тебя… Который хочет жениться на тебе… Получим удовольствие и унесемся вместе в рай…
      Одно мягкое движение – и Мэрили оказалась лежащей на спине. Сонная девушка уступала поцелуям, чувствуя пробуждение неясных желаний. Дыхание Рудольфа стало частым и прерывистым. В одно мгновение он навалился на Мэрили всем телом. Его движения были грубыми, напрягшаяся плоть яростно пыталась ворваться в ее тело. Мэрили заколотила кулаками по спине Рудольфа, корчась и извиваясь под его тяжестью, но он прижимался к ней все сильнее и сильнее. Над ее ухом раздался горячий шепот:
      – Ты сама знаешь, что хочешь меня, моя дорогая, хватит притворяться. Мы с тобой обязательно поженимся, но сначала…
      – Нет! – изо всех сил крикнула Мэрили.
      В мерцающих огненных бликах глаза Рудольфа напоминали тлеющие угли, вспыхивающие страстью и яростью.
      – Слушай меня, – сказал он, стиснув зубы. – Все это ненормально, поверь мне! Это болезнь рассудка! Однажды, когда я еще жил в Вене, я слушал лекцию Фрейда. Он говорил, что такие женщины, как ты, фригидны, они не способны ощутить всей прелести любви, но я обещаю, что помогу тебе избавиться от этого недуга!
      Мэрили вскочила с дивана, чувствуя приступ внезапно вспыхнувшего отвращения к Рудольфу.
      – Все, что ты говоришь, – это ложь! – выкрикнула она. – Я совсем не такая!
      – Нет, моя дорогая. У тебя присутствуют все признаки фригидности. – Рудольф с жалостью посмотрел на Мэрили, пытаясь придать своему голосу покровительственный тон. – Тебе может помочь только терпеливый и заботливый мужчина. И такой мужчина – я. Вместе, шаг за шагом, мы сможем вернуть тебе нормальное состояние, и…
      – Замолчи! – зашипела Мэрили и, заткнув уши, выбежала из комнаты. Все кружилось перед ее глазами; Мэрили не могла понять, что с ней происходит. Сознание ее было словно окутано густой пеленой.
      – Мэрили, подожди! – раздался голос Рудольфа.
      Она побежала еще быстрее. Проснувшийся инстинкт самосохранения подсказал ей спрятаться в пустующей нише коридора.
      Она услышала торопливые шаги Рудольфа, поднимавшегося на второй этаж, и мысленно поблагодарила Бога, что не отправилась к себе в спальню – там Рудольф наверняка настиг бы ее. Когда шаги ее преследователя стихли, Мэрили вышла из ниши и двинулась по темному коридору. В конце его она обнаружила дверь. Она была не заперта. За ней начиналась лестница, ведущая куда-то вниз, очевидно, в подвал. Преодолевая чувство страха, Мэрили стала осторожно спускаться вниз по крутым ступенькам. В кромешной тьме раздавались зловещие звуки, от которых по телу Мэрили забегали мурашки. Девушка представляла себе целый сонм мерзких существ, но… продолжала идти дальше.