– Мне очень хочется думать, что ты одобрила бы наше решение, – закончила Ирина, сжимая руки девушки. – Мне почему-то всегда казалось, что мы с тобой станем близкими друзьями.
– Конечно, Ирина, я была бы очень рада вашему браку. – Мэрили не переставала восхищаться отвагой Ирины.
– И ты не стала бы думать, что его женитьба на мне оскорбляет память твоей матери?
– Нет, – искренне покачала головой Мэрили. – Я знаю, как страстно отец любил мою мать, и очень рада, что нашлась женщина, способная разогнать его печаль.
– Постой, – словно очнулась Ирина. – Мы разговариваем с тобой так, словно все уже в прошлом! Напротив, все только начинается. Теперь нам нужно спасти Драгомира из заточения, а после этого можно и помечтать о нашей жизни!
Корд, молча смотревший на огонь, повернулся к женщинам.
– Мэрили, освободить твоего отца не так-то просто, как тебе кажется. У меня здесь достаточно агентов, которые сообщают, что тюрьма надежно охраняется.
– И тем не менее побег возможен, – с жаром возразила Мэрили. Она взволнованно смотрела то на Корда, то на Ирину. – Об этом говорил сам Борис. Сейчас самый подходящий момент для этого: Борис мертв, а Рудольф еще долго пролежит связанный, его не сразу хватятся.
Корд и Ирина задумчиво посмотрели друг на друга. Наконец Корд заговорил, обращаясь к обеим женщинам:
– Можно попробовать… Но это нужно сделать сегодня. Рано или поздно начнут разыскивать Горчакова, найдут Рудольфа, который не станет молчать, и тогда охрану непременно усилят.
Ирина встала.
– Тогда я сообщу нашим, для всей операции не понадобится много людей. Чем меньше, тем лучше.
– Постарайся, чтобы среди них был человек, хорошо знающий тюрьму. Насколько я знаю, там есть черный ход, которым никто не пользуется. Если мы сможем проскользнуть через него незамеченными, то, возможно, избежим стычки с охраной, выставленной снаружи.
– А что будет с остальными? – спросила Ирина.
– Освободим всех, но при одном условии: разбегаться поодиночке – так безопаснее.
– В таком случае мне пора идти.
– Может быть, лучше я? – предложил Корд.
– Ну уж нет, – покачала головой Ирина, сверкнув глазами. Она чувствовала необыкновенное воодушевление от предстоящей операции. – Это не так уж далеко. – Она направилась к дверям и, обернувшись, добавила: – Кроме того, я думаю, вам есть о чем поговорить наедине.
– Есть о чем, – твердо согласился с ней Корд, подходя ближе к Мэрили. – Уверен, что есть.
Дверь за Ириной закрылась, и Корд, прильнув к Мэрили, крепко прижался к ней губами. Ей показалось, что она теряет сознание. Осторожно взяв ее на руки, он положил Мэрили на кровать.
– Одному Богу известно, как долго я ждал этого! – прошептал Корд.
Они страстно посмотрели друг на друга, и Корд стал медленно стягивать с себя одежду. Увидев его широкую грудь и мускулистые руки, Мэрили задрожала от томительного ожидания. Не в силах больше сдерживаться, Корд тихо застонал и, прижав к себе горячее, жаждущее тело Мэрили, припал к ее губам в безумном поцелуе.
– Возьми меня, – прошептала Мэрили, желая слиться с Кордом в одно целое. – Я хочу тебя, Корд…
Он поднял голову и, порывисто сжав ее лицо ладонями, заставил заглянуть в свои синие глаза – они горели нежностью и страстью.
– Я хочу большего, Мэрили. Мне нужно не только твое тело, дорогая, я хочу твоей любви, – проговорил он неожиданно осипшим голосом.
– Она уже есть у тебя. Навсегда, Корд…
На мгновение ее пронзила острая боль, сменившаяся огненным наслаждением, заставляющим кричать от накатывающихся волн блаженства. Бурный темп страсти становился все выше и выше. Мэрили казалось, что она вот-вот умрет от этого восхитительного чувства. А потом… Потом она ощутила взрыв неведомой силы и почувствовала, как сильно Корд сжал ее в объятиях, достигнув высшей точки неземного блаженства.
– Так у меня еще ни с кем не было, дорогая, ни с кем…
Мэрили поняла, что имел в виду Корд.
– Вместе, – прошептал он, снова припадая к ее губам. – Вместе и навсегда.
Страстный и одновременно нежный поцелуй был ему ответом, и они снова закружились в вихре любви, не переставая удивляться тому, какое счастье и радость приносит им обладание друг другом…
Ночь пронеслась в одно мгновение, забрезжил туманный рассвет. Вскоре вернулась Ирина, следом за ней вошли трое незнакомых мужчин. Ни Корд, ни Мэрили никогда не видели их раньше. Надев тулуп, меховую шапку и рукавицы, Мэрили почувствовала себя готовой к выполнению своей миссии.
…Первым шел Корд. Он прокладывал дорогу, порой увязая в огромных сугробах. Наконец перед ними показались стены небольшого монастыря, затерянного среди заснеженных холмов. От его главных ворот шла дорога, ведущая в город. Один из мужчин, сопровождавших Ирину, знал все закоулки этого старого здания. Он подтвердил слова Корда о том, что в монастыре имеется почти забытый черный ход.
– Он выходит на пустынный дворик, примыкающий к заднему фасаду. Отсюда по склону холма можно спуститься вниз.
– Ты прав, – кивнул Корд. – Здесь самое безопасное место. Если к переднему фасаду монастыря невозможно подойти незамеченным, то задний фасад вообще не охраняется.
– А если нас заметят? – прошептала Мэрили. – И поднимут тревогу? Ты представляешь себе, какими мы будем прекрасными мишенями на белом снегу?
– Сейчас не время думать об опасности, моя дорогая, – ответил Корд. – Раз мы хотим дать им свободу, нужно действовать как можно быстрее и сразу разбегаться в разные стороны.
– Не совсем так, – возразила Ирина.
Все удивленно повернулись к ней, пытаясь понять, что именно она имеет в виду. Ирина глубоко вздохнула и медленно проговорила:
– Владимир сказал, что в случае успеха мы должны отвезти Драгомира на нашу сторожевую заставу под Петроградом и там ждать дальнейших распоряжений.
– Это еще зачем? – удивленно взглянула на нее Мэрили. – Вместо того чтобы как можно быстрее покинуть эту страну, мы отправляемся в самое логово большевиков! Это же безумство!
– Это приказ! – почти сердито ответила Ирина.
– Мы подчинимся приказу. – Корд сжал руку Мэрили. – Совершенно очевидно, что они уже разрабатывают план вашей отправки из России.
– Мне это совсем не нравится, – запротестовала Мэрили. – Что нам препятствует отправляться не в Петроград, а…
– Мы подчинимся приказу, Мэрили, – отрезал Корд. – Слишком рискованно пытаться пересечь границу самостоятельно. Большевики сделают все возможное, чтобы не дать свободно уйти твоему отцу и Ирине.
– Ну что ж, подчинимся приказу, – вздохнула Мэрили. Понимая в душе, что Корд прав, она знала, что не успокоится, пока будет находиться в России.
С высоты холма они снова посмотрели на монастырь, убеждаясь, что вокруг все тихо. Со стороны казалось, что охрана вокруг здания полностью отсутствует, лишь только двое часовых стояли около главных ворот.
Дверь черного хода оказалась запертой, но взломать находящееся рядом заколоченное досками окно не составило никакого труда. Через несколько мгновений, проскользнувший вовнутрь мужчина поднял засов, дверь отворилась, и перед ними оказались ступени лестницы, ведущей в мрачные монастырские недра. Они двинулись вперед и облегченно вздохнули, увидев впереди маленький коптящий факел, слабо освещающий скользкие стены и ряд камер.
– Ключи! – хрипло прошептал ведущий, указывая на ржавое кольцо, висящее под факелом.
– Мы здесь, – крикнул чей-то голос. – Боже праведный! Мы здесь, здесь!
– Молчите! – негромко приказал Корд, стараясь не повышать голоса. – Наберитесь терпения, мы выведем всех.
В это время Мэрили быстро переходила от одной решетки к другой и, вглядываясь в темноту, громко шептала вовнутрь камер:
– Драгомир Михайловский! Эй! Это я, Мэрили!
– Мэрили?.. – словно эхо раздалось в ответ.
Она вздрогнула и медленно повернулась, боясь больше всего на свете, что это только сон и что за той дверью, откуда раздался знакомый голос, никого не окажется.
Но это был не сон. Навстречу ей шел Драгомир, на ходу раскрывая объятия. Подбежав к отцу, Мэрили упала ему на грудь. Казалось, они стояли, обнявшись, так целую вечность, не стыдясь радостных слез. Но вот на плечо Мэрили легла чья-то рука, мягко отстраняя от отца, – лицо Корда, освещенное тусклым светом факела, выражало тревогу.
– Нам нужно идти. Здесь всего шесть заключенных, поэтому и не выставлена дополнительная охрана, но не исключено, что сюда кто-нибудь заглянет.
– Брандт! – радостно заулыбался Драгомир, сверкнув глазами. – Так и знал, что за всем этим должен стоять ты!
Мэрили затрепетала от радости: теперь у нее не оставалось сомнений насчет Корда. Господи! Как счастлива она была сейчас!
– О том, что со мной случилось, не расскажешь за один вечер. – Драгомир посмотрел на Мэрили и Корда с улыбкой. – Это долгая история и… – Он застыл на месте, увидев перед собой Ирину, и кинулся навстречу своей любви, не в силах сдержать счастливых рыданий.
– Мне было нужно рассказать тебе столько много разных вещей, – прошептал сзади Корд.
– Я счастлива, что отец нашел свое счастье, – шепотом сказала Мэрили Корду.
Корд поцеловал ее и тоже шепотом ответил:
– А мы нашли свое. Я не сомневаюсь в нашем будущем, Мэрили. А теперь давай выбираться отсюда!
Они улыбнулись друг другу улыбкой влюбленных и, взявшись за руки, торопливо направились к выходу.
Глава 32
Освобожденные жмурились от яркого дневного света. Сейчас их волновало только одно – как можно дальше уйти от монастыря, пока их побег не будет обнаружен.
Мэрили и Ирина вели Драгомира под руки. Остальные мужчины шли сзади, не отставая ни на шаг. Как много Мэрили хотела рассказать отцу, сколько вопросов вертелось на языке! Однако пока у них было слишком мало времени для этого. С трудом продвигаясь вперед по глубокому снегу, они уходили все дальше и дальше…
Наконец стемнело. Эту ночь им предстояло провести на хуторе, принадлежавшем человеку, который не разделял идей большевиков, поэтому здесь был не только кров, но и еда. Дымящееся мясо, жидкая овсяная каша и чай показались Мэрили деликатесами. Оставалось лишь только удивляться, как за такой короткий срок удалось так четко организовать побег, вплоть до мельчайших подробностей.
Драгомир словно угадал ее мысли:
– В конечном счете мы победим большевиков именно потому, что организованы значительно лучше, чем они думают. У нас достаточно преданных людей. – Он кивнул на Ирину и трех ее помощников. – Ну и, конечно, таких, как Корд Брандт.
– Теперь это для тебя не так уж и важно! После войны мы поселимся в Даниберри, а пока найдем себе место, где сможем жить все вместе в мире и любви!
Драгомир молчал. Тогда она удивленно взглянула на Ирину, но та отвела глаза. Все это очень не понравилось Мэрили.
– Что все это значит? – воскликнула она в тревоге. – Почему вы все так странно себя ведете? Не собираетесь же вы остаться в России? В этой стране льда, снега и крови? – Она схватила Драгомира за руку. – Отец, ты уже и так сделал здесь достаточно много. Столько времени мы были разлучены, и теперь, когда мы наконец вместе и можем строить планы на будущее… – Голос ее сорвался.
Мэрили уткнулась в плечо Драгомира и тихо заплакала. Не замечая тревожного взгляда Ирины, Драгомир прижал к себе дочь.
– Ты права, Мэрили. Мы должны начать новую жизнь… Вместе. – Он оглянулся на Ирину, словно ища ее поддержки, но она не проронила ни единого слова.
– Обещай мне! – отчаянно крикнула Мэрили. – Обещай, что ты уедешь отсюда вместе со мной!
Драгомир опустил голову и прикрыл глаза. Это была его единственная и любимая дочь.
– Обещаю, – произнес он дрожащим голосом.
Корд взглянул на Ирину, которая поднялась и тихо вышла из комнаты. Драгомир не сразу заметил ее отсутствие. Когда Корд сообщил ему, что Ирина покинула хутор, он долго молчал, а затем, вздохнув, проговорил:
– Мэрили – моя дочь, и я обязан обеспечить ей нормальную жизнь… Возможно, Ирине трудно это понять. В ее сердце горит жажда мщения большевикам.
– Каждый из нас идет своим путем, – со вздохом произнес Корд.
– Ты ее любишь? – внезапно спросил Драгомир, кивая в сторону заснувшей Мэрили. Он в упор посмотрел на Корда.
– Да, – с улыбкой ответил Корд. – Думаю, что полюбил ее еще до того, как с ней познакомился.
– Не понимаю…
– А я и не сомневаюсь в этом… – Корд замолчал. Не мог же он рассказать Драгомиру о той незабываемой ночи в подвале цюрихского замка. Казалось, все это было очень, очень давно.
Прямой ответ Корда удовлетворил Драгомира. Он выглядел вполне довольным.
– Тогда будем выбираться отсюда вместе. Думаю, лучше всего уехать в Испанию. У Колтрейнов огромное ранчо, на котором мы сможем остаться до конца войны. Вот только Николай Романов и его семья… Не могу отделаться от чувства, что я предаю их…
– Вы сделали все, что могли! – возразил Корд. – Михайловский, пришло время подумать и о собственном будущем. Бог свидетель, вы и так уже достаточно сделали для России.
– Достаточно ли, Брандт? – едва слышно отозвался Драгомир. – Кто может судить об этом?
Он лег на приготовленную постель. Больше всего Драгомиру сейчас хотелось остаться наедине с собственными мыслями и терзающими сомнениями…
Утром его разбудила Мэрили. На ее лице застыло страдание.
– Я знаю… – пробормотал он, поняв дочь без лишних слов. – Ирина ушла… Это должно было случиться, Мэрили, она не согласилась бы покинуть Россию… Может быть, в один прекрасный день она изменит свое решение…
– Ушла не только Ирина, – ответила Мэрили убитым голосом. – Корд тоже исчез, мы остались одни, папа!
Они долго смотрели друг другу в глаза, не скрывая горечи отчаяния.
– Мне казалось, что Корд Брандт любит меня так же страстно, как люблю его я… Но оказалось, он любит свое дело еще сильнее.
Драгомир молча кивнул Мэрили. Такой тоски в душе он еще не ощущал со дня смерти Дани.
Один из трех мужчин, принимавших участие в освобождении Драгомира, сопроводил их до самого Петрограда, выполняя последнее указание Ирины.
– Ну, и куда мы направляемся теперь? – спросил Драгомир у провожатого, уверенный, что тот получил на этот счет четкие инструкции.
– Во дворец Кшесинской, – коротко ответил тот.
– Ты что, с ума сошел? Там же расположились Центральный и Петроградский Комитеты партии большевиков! Или это опять очередная хитрость? – Драгомир обнял дочь за плечи, словно стараясь взять ее под дополнительную защиту. Больше всего ему сейчас хотелось иметь револьвер за пазухой. Что происходит? Может быть, его опять предали?
– Не беспокойтесь, – произнес провожатый. – Вас здесь ждет официальный представитель правительства Соединенных Штатов. Вы обладаете политической неприкосновенностью. Я говорю правду, поверьте.
Они вошли в город и, пройдя несколько пустынных улиц, остановились перед дворцом балерины Кшесинской, бывшей любовницы царя Николая.
– А теперь что? – спросила Мэрили.
Драгомир сжал ее руку и двинулся вперед.
– Покоримся судьбе, дочка. У нас нет выбора.
Не успели они сделать и двух шагов по парадной лестнице, как тут же были окружены целой толпой охранников. Мэрили прижалась к отцу, уверенная, что сейчас начнется стрельба. Боже, ну почему же Корд оставил их той ночью? Может быть, он тоже был частью этого коварного замысла? А Ирина? Нет, это немыслимо! А если это правда? Если это действительно так, то остается только надеяться на быстрый конец с привкусом горечи от предательства близких людей…
Драгомира и Мэрили препроводили в огромное помещение, когда-то служившее бальным залом. Теперь оно больше напоминало зал ожидания. Толкнув их в угол грубым толчком, охранники обменялись презрительными взглядами. Смахнув слезы, Мэрили, как и ее отец, с гордым спокойствием встретила ненавидящий взгляд охранников.
– Скоты! – прошипел Драгомир. – Большевистские ублюдки!
– Не испытывайте судьбу, – проговорил один из охранников. – А то я потеряю терпение и всажу тебе в брюхо нож раньше времени.
Позолоченная дверь отворилась, и им показалось, что в зал ворвался ослепительный сноп солнечного света. Затем прозвучало ее имя, произнесенное с любовью и нежностью. Мэрили затрепетала: перед ней стояли Курт и Корд, за ними – улыбающийся Тревис. Мэрили бросилась к ним навстречу и упала в чьи-то распростертые объятия, ничего не видя из-за хлынувших слез счастья.
Драгомир был любезно приглашен в соседнюю комнату, туда же последовали и все остальные, где официальный представитель Соединенных Штатов объявил им о предоставлении политического убежища. Все еще не пришедшая в себя от потрясения, Мэрили никак не могла понять, что этим представителем был не кто иной, как дядя Колт.
– Мы отправляемся обратно, в Испанию, – добавил он уже совсем другим тоном.
– Я не могу поверить в нашу встречу, – повторяла она снова и снова, – я уже давно оставила надежду на то, что когда-нибудь увижу вас.
– Эй! – улыбнулся Тревис. – Ты действительно думаешь, что от нас так просто отделаться? Колтрейны всегда остаются Колтрейнами, Мэрили. Никогда не забывай об этом.
– Как можно? – рассмеялась Мэрили сквозь слезы. Она повернулась к дяде: – Как мне только могло прийти в голову, что я не принадлежу к вашей семье?
– Это наша вина, – серьезно ответил Колт, – но, слава Богу, у нас есть время, чтобы ее загладить. Поторопитесь, нам пора в путь! – И добавил с многозначительной усмешкой: – Ведь мы не хотим обременять наших гостеприимных хозяев своим назойливым присутствием.
Охранник ледяным взглядом проводил их до двери, и Мэрили облегченно вздохнула, увидев неподалеку ожидающих солдат в форме американской армии. Внезапно Драгомир тихо окликнул ее. В его голосе послышалось такое страдание, что Мэрили, почуяв неладное, в страхе обернулась. Он взволнованно смотрел на дочь.
– Прости меня, моя дорогая, но я… Я не смогу поехать с тобой… – сказал он с отчаянием в голосе.
Мэрили все поняла. Она не стала задавать вопросов, не считая себя вправе спорить с отцом. Она знала, что Драгомир Михайловский принял твердое решение, и никто не в силах изменить его.
– Помоги мне, Господи, – прошептал Драгомир с легкой дрожью в голосе. – Когда-нибудь мы встретимся, Мэрили. Здесь… или там… Там, где ждет меня твоя мать.
И отец быстро пошел прочь. Прежде чем открывшие рот охранники сообразили, в чем дело, он уже исчез за ближайшим углом. Драгомир шел навстречу Ирине, навстречу своей судьбе… Как любил он говорить, у него просто не было выбора.
Мэрили почувствовала, как Корд сжал ее ладонь, и поняла: пора ехать…
Эпилог
Они стояли на вершине открытого всем ветрам холма, наблюдая за переливающейся лазурью Средиземного моря.
Не было оркестра, не было украшенного цветами кортежа, не было огромной толпы важных гостей. Были только невеста и жених, святой отец, слышавший их клятву, и семья Колтрейнов, наблюдавшая за их любовью и… триумфом.
Мэрили буквально сияла в белых подвенечных кружевах, Корд был неотразим в бежевом костюме.
Легкий утренний туман, казалось, растревожил память сердца, возрождая тени далекого прошлого, чтобы засвидетельствовать перед ними окончательный триумф любви.
Среди них был и дух Тревиса Колтрейна и его верной жены Китти, чья любовь стала легендой в семье Колтрейнов. Присутствовал здесь и дух Мэрили Барбоу, любующейся свадьбой своей внучки, и любящая тень Дани Колтрейн Михайловской, ставшей образцом любви и благородства для своей дочери.
Стоявшего за молодоженами Колта Колтрейна распирало от гордости за свой род. Рядом с ним была его неизменная любовь – Джейд, его дочь, Кит, с мужем и детьми.
На Корда и Мэрили взирали Тревис Колтрейн Второй и Валери. Тревис держал на руках свою главную драгоценность – Джона Тревиса Третьего.
Наконец, объявив Мэрили и Корда законными мужем и женой, святой отец закончил свою недолгую службу старинным благословением:
– Господи! Пошли нам с небес благодать, надежду и спокойствие! Дай каждому из нас умиротворенность и триумф взаимной любви!
И пусть эта история навсегда останется жить в сердцах тех, кто несет это благословение через всю свою жизнь.
