- Прости, - слабо пробормотал он, желая лишь одного - чтобы она не смотрела на него так, жалея, что не дал ей больше времени, распалившись от сладострастных фантазий. - Мне правда очень жаль...
      Маленькая блондинка в прозрачном белье, казалось, вышла из транса. Она содрогнулась, как от непреодолимого страха, и скрестила перед собой руки. Потом, ещё раз слабо вскрикнув, повернулась и бросилась вверх по мокрому песку в плотную темноту.
      Чак сник. Его нервы были вымотаны до предела, тело била крупная дрожь, сознание, казалось, оцепенело. Он понимал, что, несмотря на все его намерения, вечер, который он так тщательно продумал и спланировал, закончился самым непредвиденным и трагичным образом. Он медленно поднялся из воды, презирая себя и больше всего пульсирующее свидетельство своего вожделения, и жалко поплелся к тому месту, где оставил одежду.
      - Черт, - пробормотал он, потирая лицо рукой, не в силах забыть выражение её лица в тот момент, когда она увидела его обнаженным, мокрым и возбужденным. Она заставила его почувствовать себя каким-то уродом, монстром, чудовищем. Какого черта он свалял такого дурака? И какого черта она такая невинная куколка? Не удивительно, что бедная девочка была потрясена!
      Он вяло вытерся тенниской и оделся, все время беспокойно вглядываясь в темноту и прислушиваясь к малейшему звуку. Он решил не усугублять её душевные страдания, торопясь появиться перед ней, возможно, в неподходящий для этого момент. Он уже достаточно наломал дров, черт бы его побрал. Он закурил и обнаружил, что сигарета не успокаивает его взвинченные нервы и не снимает боль от неутоленного желания. Он обнаружил также, что, несмотря на купание в холодной воде, его ладони вспотели.
      Выждав некоторое время, Чак пошел вверх по темным дюнам. Он слегка согнулся от тупой боли под ложечкой, и каждый шаг напоминал ему о крушении всех его надежд. Он подошел к тому месту, где была расстелена подстилка, и огляделся, не увидев ничего, кроме самой подстилки, мокрого полотенца и своей куртки. Он быстро подобрал их и поспешил на улицу, где стояла машина.
      Дженнифер нигде не было.
      - Дженнифер!
      Тишина. Чак глухо застонал и прислонился к ограде, поняв, что она предпочла вернуться домой пешком, лишь бы не встречаться с ним. Пешком? Черт, она, наверное, бежала всю дорогу. И он не винил её. Бедняжка... Такая прелестная, чистая, красивая... Потрясенная до глубины души, вот так, без предупреждения... Не имея возможности собраться с силами, прежде чем столкнуться лицом к лицу с грубыми фактами жизни...Фактами, над которыми она никогда не переставала размышлять при всей своей наивной страстности.
      Господи, что он натворил! Он нашел свои ботинки и носки и надел их, понимая, что идти за ней нет смысла. Ей понадобится время, чтобы оправиться от потрясения. Пройдут недели, прежде чем он сможет вернуть её в нормальное состояние, а может быть, даже месяцы. И вполне вероятно, что ничего уже не исправит. Боль, охватившая все его тело, усиливалась, и он застонал, осознав, что может больше никогда не почувствовать вкус этих мягких губ и прикосновение этих прекрасных грудей, никогда не увидеть эти очаровательные ножки.
      Боже...
      Глава 7
      Чак провел беспокойную, полную изнурительных снов ночь и проснулся с кислым привкусом пива во рту. Тело дрожало от неутоленного желания. Погрузив голову в холодную воду, он вспомнил, как по дороге домой зашел выпить немного пива. Сколько же надо было выхлестать, чтобы в конце концов потерпеть фиаско? Быстро одевшись, он сбежал по лестнице, влез в машину и помчался в аптеку-закусочную, чтобы скорее позвонить.
      Экономка сообщила ему, что хозяйка и мисс Дженнифер уехали в город на рандеву с мистером Максом Сильвестром и велели к ужину их не ждать. С упавшим сердцем Чак попросил её передать мисс Дженнифер, что он звонил. Он повесил трубку и подошел к прилавку за чашкой кофе, на ходу вспоминая, как Дженнифер была возбуждена, когда говорила о приезде богатого компаньона Элейн.
      Это же надо, у него единственный выходной в неделю, а она уезжает, чтобы засвидетельствовать свое почтение какому-то старому козлу-магнату. Господи, все у него идет наперекосяк. Все.
      Чак уныло выполз на залитую солнцем улицу, пытаясь придумать, что же ему теперь делать. Он увидел, как из переполненного автобуса вылезают туристы и тут же спешат на пляж. Мимо него, покачивая бедрами, прошла какая-то бедовая рыжая краля, и, глядя, как двигаются тугие ягодицы, он четко осознал, чего именно ему хочется и насколько сильно.
      Перемахнув прямо через борт своего открытого автомобиля, Чак завел мотор и принялся колесить по городу, пытаясь отыскать в памяти хоть какое-нибудь имя, лицо или тело, которое бы в этот ранний час оказалось доступным. Ему было неважно кто - лишь бы у неё было податливое тело, мягкие губы и живой нрав. Он хотел женщину, и немедленно. Вечер с Дженнифер совершенно выбил его из колеи, и Чак крайне болезненно переживал свою неудачу.
      Проблема решилась неожиданно, когда он стоял, пережидая светофор. Сразу отлегло от души, настроение улучшилось, а машина в секунду вырулила на обочину.
      - Эй! Тебя подвезти?
      Маргарет Ши резко остановилась и повернула к нему удивленное лицо. На ней был элегантный, открывавший спину сарафан, достаточно короткий, чтобы видеть манящие ноги в плетеных сандалиях. Ее очаровательное лицо было почти не накрашено, а темные волосы подвязаны лентой. Вертя в руках солнечные очки, она, натянуто улыбаясь, подошла к машине и поздоровалась.
      - Запрыгивай.
      - Ты не работаешь сегодня?
      - Выходной.
      - О!
      Чак заметил, что её щеки залились румянцем. Чем больше он смотрел на нее, весь вибрируя изнутри от нарастающего желания, тем больше понимал, что это именно то, что ему нужно. Воображение уже подсказывало, как она откидывается на кровати, рассыпав черные волосы по подушке и изогнув длинные ноги в приступе страсти.
      - Куда ты идешь? - спросил он, стараясь придать своему взгляду достаточно красноречия.
      Она взволнованно облизала губы.
      - В универмаг.
      - Мэри все ещё гостит у бабушки?
      - Да.
      Чак распахнул дверь.
      - Ну, так что, заходи?
      Оглядываясь на уличную толпу, она воспротивилась:
      - Мне все же не стоит этого делать. Я хочу сказать, это выглядит, как будто...
      - Короче, кончай дергаться. Давай, залазь, - раздраженно сказал Чак, нажимая на газ. Проглотив эту грубость, Маргарет Ши со стыдливо опущенной головой проскользнула в машину. Чак захлопнул дверцу, включил передачу и вывел машину с обочины. Пока они ехали вдоль авеню, хорошенькая домохозяйка прикрывала лицо рукой в надежде спрятаться от уличных зевак.
      - Куда мы едем? - робко поинтересовалась она слегка дрогнувшим голосом.
      - Ко мне.
      Она промолчала, но ярко-красные губы дрожали, и грудь вздымалась в квадратном вырезе лифа, как будто ей стало трудно дышать. Всю дорогу, пока они ехали к гаражу, она держалась от Чака на порядочном расстоянии. Там, ожидая его у лестницы, она тревожно озиралась по сторонам, пока он, появившись из-за машины, не взял её за руку.
      Когда он вел её перед собой по деревянным ступеням, он чувствовал, как с каждым шагом у неё все больше подкашиваются ноги.
      Чак распахнул перед ней дверь.
      - Заходи.
      Она заколебалась, увидев, какой беспорядок царил в огромной комнате: раскиданная одежда, смятая постель, пустые банки из-под пива.
      - Ты считаешь, это нормально? - испуганно спросила она, стоя в дверях. Чак завел её внутрь и закрыл дверь. С улыбкой повернувшись к ней, он сказал:
      - Это всего лишь навсего мужское логово.
      Она судорожно сглотнула и отвернулась в поисках местечка, куда можно пристроиться. Единственный стул был завален газетами и шмотьем. Остальную часть комнаты занимала кровать.
      - Я ненадолго, - тихо и напряженно сказала она, заметно стесняясь.
      Чак подошел поближе и, заглядывая ей в лицо, накрыл ладонями её руки.
      - Кто кого дурит? - прошептал он и с силой прижал свой рот к её приоткрытым губам. Они были свежие и мягкие, почти такие же, как у Дженнифер, но все же не совсем. В её дыхании был легкий привкус зубной пасты, который пряно пощипывал его губы, когда он ласкал языком её рот.
      Женщина задрожала и отпрянула от него, её лицо покраснело, а глаза блестели.
      - Чак, пожалуйста.
      - Пожалуйста, что?
      Она прикусила губу.
      - Не накидывайся так сразу.
      Почувствовав охватившую его решимость, непреклонность и уверенность в себе, Чак засмеялся. Теперь он понял, насколько сильно её хочет, насколько сильно его хочет она, понял, что то строение, которое он возводил по кирпичику целые два года, стремясь к этому мигу, наконец, увенчается достойным куполом, что бы она ни говорила.
      - Тебя что-то беспокоит? - спросил он.
      Маргарет растерянно пожала плечами и присела на край кровати, плотно сжав ноги.
      - Я до сих пор не уверена, что хочу этого.
      Чак насмешливо улыбнулся.
      - Я знаю, чего ты хочешь. Я точно знаю, чего ты хочешь.
      Он подошел и наклонился к самому её уху, приникнув губами к шелку темных волос, и принялся нежно гладить её обнаженные руки своими огромными ладонями, в самых непристойных выражениях нашептывая, что и как он собирается с ней сделать. Маргарет Ши поначалу была ошарашена, но вскоре расслабилась и стала с жадностью внимать каждому его слову, содрогаясь всем телом с каждой новой фразой, каждым крамольным обещанием.
      Когда Чак поднялся, желание просто кипело у него внутри.
      - Ты ещё хочешь говорить об этом или уже готова сделать то, зачем сюда пришла?
      Женщина беспомощно всхлипнула и обеими руками закрыла лицо.
      - У меня такая дурацкая странность, - сказала она жалобно, - я знаю, что это ужасно, но ничего не могу с собой поделать. Я хочу, чтобы кто-нибудь смотрел на меня, желал меня и говорил мне, какая я красивая. Я хочу перестать чувствовать, что высыхаю изнутри. Я хочу понять, что это значит, быть любимой, по-настоящему любимой.
      Чак проникся сильным сочувствием к ней. Он словно сам ощутил, как нарушены все связи, разбиты все надежды в этом молодом теле, увидел эти её монотонные совокупления с мужем, лишенным всякого воображения и вечно усталым.
      - Но то, о чем ты говоришь, не имеет отношения к любви, - сказал он твердо, - не имеет ничего общего с любовью.
      Маргарет Ши подняла заплаканное лицо.
      - Да, я знаю, но... я хочу представлять себе, что любовь есть, - она перевела дыхание и умоляюще взглянула на него. - Я видела, как они приходили к тебе, все эти молоденькие девицы, - продолжала она, - я видела, как они смотрели на тебя и как ты смотрел на них. Я могла бы сказать, сколько их было у тебя и со сколькими не получилось. Вот этого я хочу, Чак. Я хочу быть одной из них. Я хочу такой любви. Снова почувствовать себя молодой, просто подружкой парня со спасательной станции... такого, как ты.
      Чак схватил её за руки и приподнял с кровати. Желание его было теперь таким сильным, что он не мог больше терпеть промедления и уже забыл о её просьбе избежать сходства с супружеским долгом.
      - Мы теряем время, - пробубнил он, силой прижав её руки по швам и дав понять, чтоб они там оставались.
      Маргарет Ши вздрогнула и закрыла глаза, а он стал расстегивать её летнее платье. Она опустила плечи, усыпанные мелкими веснушками и, когда Чак, расстегнув последнюю пуговицу, стащил с неё сарафан, колени её плотно сжались. Она носила скромный бюстгальтер и короткую нижнюю юбку, под которой проглядывали трусики, и все это было нежно-розоватого цвета.
      - Пожалуйста, Чак, - прошептала она, вся дрожа, когда он подцепил пальцами резинку нижней юбки и, ослабив её, потащил вниз по сочным бедрам, - не спеши. Будь со мной ласков. Обними меня. Поцелуй меня. Разговаривай со мной.
      Но лишь увидев распаленное тело, он сгреб его и притянул, зажав своим ртом умоляющие губы. Маргарет не замечала своего шумного дыхания, её бедра качнулись вперед, а руки крепко обвили его шею. Этим горячим порывом она ещё больше раззадорила Чака. Застежка лифчика щелкнула под умелыми пальцами, и Маргарет глухо застонала, теснее прижимаясь к нему, словно пытаясь спрятать обнажившиеся груди от его жадного взора.
      Чаку, напротив, не терпелось увидеть её раздетой, и он сильным движением отодвинул Маргарет на расстояние вытянутой руки.
      Она отвернула голову с темными волосами, лифчик соскользнул на пол, и из-под него упруго вынырнули груди. Сложив ладонь чашечкой, Чак накрыл ею один из торчащих холмиков, словно хотел измерить объем, но вдруг так сильно стиснул его, что у Маргарет перехватило дыхание.
      - Не надо так грубо, - попросила она, не поворачивая лица, - будь понежнее.
      Чак поцеловал её в шею, у горла, голова её запрокинулась, а его губы соскользнули вниз, на упругие груди. Целым шквалом жадных поцелуев он покрыл её соски, отчего они стали твердыми, острыми и влажными, и сам откинулся назад, чтобы полюбоваться результатом.
      - Скажи мне теперь сама, чего хочешь, - хрипло сказал он, желая, чтобы жещина сама предложила ему это, оценив его страсть.
      До боли вцепившись пальцами в мякоть округлых бедер, Маргарет всхлипывала, и её голые груди вздрагивали в такт рыданиям, от которых сотрясалось все её прекрасное тело. Голос стал чужим и резким.
      - Я хочу быть любимой, - надрывно прошептала она, - я хочу испытать то, чего никогда не испытывала. Я хочу, чтобы мужчина говорил со мной, когда делает все это. Я хочу знать, что он чувствует и думает... - внезапно она словно устала говорить, и было видно, как она бледна, особенно на фоне темных волос, обрамлявших её лицо.
      - Я хочу всего, Чак. Всего, что только можно.
      Чак, хрипло захохотав, грубо толкнул её в сторону кровати, а затем повалил. Прижимая её локтем, он сказал:
      - Черт возьми, открой глаза!
      Маргарет подняла ресницы. Пока он стягивал с неё трусики, она лежала, облизывая пересохшие губы. Оставшись нагой, она скрестила ноги, согнув одну из них в колене, но Чак резким движением отвел её в сторону. Маргарет вскрикнула и залилась краской, однако, пристальный взгляд Чака, направленный прямо т у д а, наполнил её горячим предвкушением.
      - Скажи мне, что я красивая, - попросила она, глядя на него снизу вверх.
      Чак улыбнулся и выпрямился, чтобы раздеться самому.
      - Ты красивая, - лениво бросил он, отшвырнув рубашку и принимаясь стягивать брюки. Затоптав их под ноги, он быстро избавился от трусиков, повернулся и предстал прямо перед ней, во всей грубой мужской красоте.
      Увидев его огромный округлый член, увенчанный разбухшей от желания розовой головкой, Маргарет Ши уже не могла оторваться. Ее ровный живот поднимался в такт частому дыханию, бедра невольно терлись о простыню, а темные глаза глядели мутно и воспаленно.
      - Боже мой, если бы ты знал, как я долго этого ждала, - хрипло прошептала она, не в силах отвести взгляд от мощного члена Чака, столбом вздымавшегося прямо перед её глазами. - Если бы ты только знал...
      Весь голод неутоленных желаний отразился на её прекрасном лице, Чак был буквально поражен этим. Он вспомнил вдруг, по контрасту, лицо Дженнифер, растянутое в скучающем зевке, и, надо сказать, сравнение ещё больше подогрело его страсть, заставив броситься к голой женщине и издать звук, похожий на рычание зверя.
      - Чак, поцелуй меня, пожалуйста... он никогда не целует меня... пожалуйста...
      - Заткнись.
      - Пожалуйста, Чак, подожди немножко. Поговори со мной.
      Чак склонился над ней и принялся изучать её наготу, не пропуская ни одной веснушки на бледной коже, рассматривая темные кольца сосков. Ее тело могло быть изящнее и красивее, но ему сейчас подошло бы любое, лишь бы крутилось и извивалось под ним. Сместившись вниз, он поцеловал её плоский живот, и женщина тут же отозвалась, вздрогнув всем существом. Голова её заметалась по мятой простыне, а руки настойчиво притягивали Чака, пытаясь вырвать у него ещё более сокровенный поцелуй.
      Чак собирался продолжить ласки, понимая, что именно это ей нужно, но было уже поздно. Желание готово было взорваться в нем, и он не мог больше думать ни о ком и ни о чем, кроме себя. Вскочив, он раздвинул в сторону её бедра и стал суетливо пристраиваться старым, как мир, способом.
      Маргарет Ши открыла глаза и сжалась.
      - Нет! Еще рано!
      Чак оставил её страстный протест без внимания и с силой вонзил своего трепещущего от нетерпения зверя в сокровенное логово, предназначенное для него самой матушкой-природой. С хриплым стоном женщина изогнулась, и вот уже все её гибкое стройное тело тряслось и раскачивалось под его бешеным натиском. Ее плач перешел в низкий протяжный вой, совершенно потонувший в скрипучей симфонии кроватных пружин. Она задыхалась, извиваясь под ним, пыталась неуклюже брыкаться, натужно корчилась, разрываясь между возбуждением и недоверием.
      Чак суетился и дрожал, как нашкодивший щенок. Он понимал, что должен протянуть время, напрячь все силы и не дать плодам своего торжества появиться до срока - но это было невозможно. Он чувствовал свое бессилие перед напором насыщающейся чувственности, и поэтому конец наступил сам по себе, без его позволения. Выплеск его страсти был бурным, стремительным и чересчур поспешным.
      Оторвавшись от нее, Чак бессильно рухнул ничком на сбитую постель, до отвращения злой на Маргарет и на себя. Он проклинал столь внезапный конец, да и весь акт, принесший ему одно разочарование. Она была отвратительна. Даже школьницы, с которыми он спал, были в сто раз способнее. Вся эта болтовня, дерганье и вихлянье, и все невпопад - такая тягомотина. Это же надо - потерять два года... два года заигрывать с ней... да, можно было догадаться.
      Маргарет Ши тихо плакала. Чак повернулся к ней:
      - Что случилось?
      - Я думала, ты другой, - глухо сказала она, отвернувшись от него и оставив его взору лишь гладкую спину под черными волосами и матовые ягодицы. - Я думала, ты из тех, кто способен показать, как это должно быть, - она шмыгнула носом, а ты такой же, как он. Совершенно такой же. Вы только пользуетесь нами.
      Чак нахмурился, начиная чувствовать вину.
      - Послушай, я никогда не говорил, что я как-то там...
      - Почему вы не думаете ни о ком, кроме себя? Ну почему мужчина не может дождаться... - она запнулась и вновь заплакала.
      Чак ощутил презрение к самому себе и с горечью подумал, что не только он возмущен ею, но и она им. Выругавшись себе под нос, он протянул руку и дотронулся до её плеча.
      - Послушай, прости меня, давай немножко отдохнем и ...
      Она вырвалась от него и привстала, потянувшись за одеждой.
      - Мне надо домой. Мне ещё нужно в магазин и... и... в общем, позвонить дочке.
      Чак смотрел, как она путалась в трусиках, а потом шагнула в нижнюю юбку. Он молчал, потому что не знал, что сказать, чтобы поправить случившееся. Ее тяжелые груди с темными сосками упруго качнулись, когда она нагнулась за лифчиком, и он зажмурился и в отчаянии замотал головой. Что за фигня творится с ним в последнее время? Все, за что бы он ни взялся, выходит боком. Дженнифер. Теперь Маргарет. Что все это значит?
      Маргарет застегнула лифчик. Чак сполз с кровати и сказал:
      - Я отвезу тебя домой.
      Маргарет Ши наклонилась за платьем, лежащим в куче тряпья на полу.
      - Я бы этого не хотела, - процедила она, поворачиваясь к нему спиной. - Нас могут увидеть вместе.
      Чак вдруг заметил у неё на ногах плетеные сандалии. Наверное, она не снимала их все это время, пока он грубо и эгоистично пользовался ею. Он нахмурился, проклиная себя, и потянулся к мятой пачке сигарет.
      - Послушай, то, что сейчас было... ну, это не всегда так. На меня что-то нашло, как будто мозги вдруг отказали.
      Маргарет поправляла волосы, пытаясь восстановить прическу.
      - Ни к чему оправдываться.
      - Просто я не хочу, чтобы ты думала, что...
      Но черноволосая красотка уже направилась к двери.
      - До свидания, Чак.
      - Ну, пока, - угрюмо кивнул он.
      Она помедлила, борясь с желанием ещё раз взглянуть на его обнаженное тело.
      - Я надеюсь, ты не рассчитываешь, что я... что я вновь повторю свою ошибку.
      Чак понял, что она хотела этим сказать, это было написано у неё на лице. Она допустила ошибку и теперь опасалась последствий. Она боялась, что он снова начнет приставать к ней на пляже, как это случалось раньше, и тем самым причинит неудобство. Он мог также намекнуть её вечно занятому супругу, как развлекается его жена, пока он вкалывает на своей нелегкой службе.
      Чак выпустил облачко дыма.
      - Ты можешь не волноваться на этот счет. Я больше тебя не побеспокою.
      Это, кажется, обнадежило её.
      - Спасибо.
      Она ещё раз кинула быстрый взгляд на его мощное мускулистое тело, и Чаку почудилось, что в её темных глазах промелькнуло разочарование. Дверь открылась, впустив солнечный свет, и она ушла, а Чак остался сидеть, слушая, как стучат её плетеные сандалии по деревянным ступеням.
      Разочарование. Она разочаровалась в нем. Что же, черт возьми, с ним творится?
      Глава 8
      Остаток дня Чак провел, грызя ногти и истязая себя самокопанием, а ближе к вечеру, наконец, выбрался поужинать. Гамбургер показался ему дурацким, пиво было теплое, и даже сигарета никуда не годилась. Встав из-за стола, он направился в телефонную будку и набрал ставший теперь таким знакомым номер Элейн Вольф. К его радости и удивлению он услышал чуть сиплый голос пухленькой вдовушки.
      - Элейн? Это Чак.
      - О, Чак, как хорошо, что ты позвонил.
      Гримаса нетерпения исказила его лицо.
      - Где тебя носило весь день, черт возьми? Ну ладно. Дженнифер дома?
      Элейн хрипло засмеялась.
      - Прости, мой сладкий, но твой внезапный интерес к моей племяннице трудно не счесть забавным. Иной раз все так неожиданно поворачивается, правда?
      Чак поморщился.
      - Послушай, так дома она или нет?
      - Боюсь, что нет, киска моя.
      Он весь напрягся.
      - Где она?
      - Если честно, не имею ни малейшего представления. Когда я уходила, Макс Сильвестр планировал показать ей все лучшие ночные клубы. Похоже, наша юная провинциалочка из Айовы очаровала этого старого развратника. Он буквально настоял на том, что пока он здесь, то должен показать ей Нью-Йорк.
      Чака охватило смятение.
      - И ты оставила её с ним?
      Элейн нетерпеливо вздохнула.
      - Отдохни, любовничек. Макс Сильвестр переимел самые сливки на двух континентах. Я уверена, он просто забавляется наивной восторженностью Дженнифер.
      - Я надеюсь, ты соображаешь, что делаешь?
      Элейн засмеялась.
      - Между прочим, я как раз собиралась кое-что делать, когда раздался твой звонок. Тут Карлос рядом со мной, он такие кошмарные вещи вытворяет с моими сись... короче, ты представляешь картинку? Надеюсь, не обидишься, если скажу тебе "чао-какао" и вернусь к любимому занятию?
      Чак нахмурился и тяжело вздохнул.
      - Конечно, давайте - полный вперед. Передай Дженнифер, что я звонил и завтра позвоню опять. Хорошо?
      - Непременно, моя прелесть.
      Чак повесил трубку и вышел на улицу. Он поехал обратно к себе, так как не был расположен видеть кого бы то ни было. Макс Сильвестр. Сливки с двух континентов. Дженнифер, она ведь сама невинность, она только безумно хочет всем нравиться, и она так впечатлительна! Неужели Элейн не понимает, что, проводя время в такой легкомысленной компании, девочка играет с огнем? А может Элейн несет чушь насчет интереса Сильвестра к Дженнифер? Есть же у него глаза.
      Припарковав машину, Чак взобрался по лестнице на свой чердак. Достав из холодильника банку холодного пива, он откупорил её и в несколько глотков осушил.
      Стук в дверь так внезапно вывел его из хмурой задумчивости, что, бросившись открывать, он чуть не сбил торшер. А вдруг это она - послала Сильвестра подальше и вернулась к нему? Может, этот ублюдок домогался её, и теперь она нервничает? Чак рывком распахнул дверь.
      В полутьме стояла Джуди Трейнор и улыбалась своей нагловатой улыбкой. Ее волосы были собраны на затылке в "хвостик", а стильная фигурка обтянута со всем бесстыдством брючками "тореадор" и прозрачной блузкой.
      - Привет, Чак, - ласково промурлыкала она.
      - Какого черта тебе тут надо? - рявкнул он.
      Глаза её гневно вспыхнули.
      - Я хочу поговорить с тобой, и в твоих интересах пригласить меня войти.
      В том, как она это сказала, было что-то, заставившее Чака сменить гнев на милость. Хмуро взглянув на нее, он нехотя сделал шаг, чтобы пропустить её внутрь.
      Вертлявой девчонке того и надо было, и с самодовольной улыбкой она прошла, призывно покачивая бедрами в тесных брючках, под которыми явно не было трусиков.
      - Ну, - обиженно сказала она, остановившись в центре комнаты, когда он закрыл дверь, - ты даже не сказал, что рад меня видеть.
      - Не стоит обращать внимания на шутки, не бери в голову.
      - Мог бы, по крайней мере, предложить мне выпить, - ядовито улыбнулась она.
      - Я только что допил последнее пиво, - нервно сказал он, не скрывая нетерпения. - Давай, выкладывай, что там у тебя. А если нечего сказать, то катись отсюда.
      Улыбка тут же исчезла с её лица, зеленые глаза сузились, и, гордо выпятив грудь, так, что она чуть не вывалилась из выреза блузки, Джуди сказала:
      - Ты ведь извинишься за то, что так разговариваешь со мной. И извинишься за многое другое, например, за то, что вчера бросил меня в воду на глазах у всего пляжа.
      Чак устало вздохнул.
      - Хорошо, я извиняюсь. Удовлетворена?
      - Так просто?
      - Тебе в письменном виде или как?
      Джуди посмотрела ему в глаза.
      - У тебя неприятности, Чак Ланьер. Большие неприятности.
      - О чем это ты? - нахмурился он.
      Она злобно ухмыльнулась.
      - Иду я сегодня по улице, смотрю, а ты везешь подружку. Пока я сюда дотопала, ты уже завел её к себе. Я немного подождала. Совсем немного. Потом пришлось идти домой.
      У Чака все внутри оборвалось.
      - И что?
      Джуди хихикнула.
      - Ну и как она, Чак? Стоит она тех неприятностей, в которые ты из-за неё можешь влипнуть? Кстати, у тебя первый раз с ней... или вы развлекаетесь уже все лето?
      Собрав все силы, он попытался скрыть охватившую его панику.
      - Ты произносишь много слов, малявка, но ещё ничего толкового не сказала.
      Голос Джуди хлестнул его, как бич.
      - Я знаю, кто она, Чак. И, что ещё важнее, знаю, кто её муж. Так-то вот. Я думаю, ему не понравится, когда он обнаружит, что делается у него за спиной. Я даже не удивлюсь, если он захочет тебя пристрелить.
      Чака прошиб холодный пот.
      - Тебе-то зачем это нужно? - процедил он.
      Джуди улыбнулась и нанесла очередной удар:
      - Я возвращаю должок. А долг, как известно, платежом красен.
      Чак облизнул пересохшие губы и пожалел, что кончилось пиво; без него мозги, казалось, расплавились.
      - Джуди, послушай, я готов поклясться, что ничего такого не было. Она не из тех женщин, которые крутят романы на стороне.
      Юная блондинка расхохоталась во все горло:
      - Да, конечно, конечно. Я понимаю, она приходила, чтобы ты научил её плавать. Какой стиль вы изучали, Чак? Кроль или, может быть, брасс? А, она просто спрашивала твоего совета, как ей отучить дочку сосать пальчик, да? Ты это скажешь её мужу, когда он заявится к тебе с пушкой?
      Чак утер пот с лица.
      - Ну, хорошо, хорошо, твоя взяла. Чего ты хочешь?
      - А кто тебе сказал, что я чего-то хочу?
      Он ухмыльнулся.
      - Но ведь ты же зачем-то пришла?
      Юная особа пожала плечами и вальяжно прошлась по комнате, трогая все подряд.
      - По правде говоря, я сама удивляюсь, почему была так мила, что не побежала сразу рассказывать все её мужу, а зачем-то дала тебе возможность... попытаться отговорить меня от этого.
      Чак понял, к чему клонит юная шантажистка, и тут же решил, что это достаточно дешевая плата за её молчание. Скроив некое подобие улыбки, он подкатил к ней:
      - Ведь ты моя девочка...
      Джуди сердито отстранилась и сказала с вызовом:
      - Ты не думай, что это будет так просто. Я не собираюсь прощать тебе твои выходки, пока не позабавлюсь всласть.
      - Позабавишься? - не понял Чак.
      Джуди загадочно улыбнулась.
      - По высшему классу.
      Он покачал головой.
      - Не понимаю.
      Повернувшись к нему спиной, Джуди медленно подошла к огромной кровати и взглянула на него через плечо. Она улыбалась, но в глазах её виднелся лишь холодный расчет.
      - Я заставлю тебя заплатить за каждую обиду по очереди. А начать я советую с хорошего обращения. Исключительно хорошего. Ты по-прежнему не понимаешь?
      Чак тяжело вздохнул, когда до него, наконец, дошло. Он с трудом сдерживался, чтобы не подойти и не смазать по физиономии этой маленькой сучке, но подобный шаг был бы ошибкой. Большой ошибкой. Она загнала его в угол, и он это понимал.
      Джуди посмотрела на него.
      - Ну так что? Выбирай: или я ухожу или остаюсь.
      - Остаешься, - проворчал он.
      - Добавь "пожалуйста".
      - Пожалуйста.
      - Теперь все целиком.
      Чак заскрипел зубами от злости.
      - Пожалуйста, останься, Джуди.
      - Вот так-то лучше, - улыбнулась она.
      Они помолчали. Чак глубоко вздохнул и, облизнув губы, спросил:
      - Что теперь?
      Девица притворно опустила глазки.
      - Я считаю, надо задернуть шторы. Ведь мы не хотим, чтобы соседи нас увидели, правда?
      Чак послушно задернул занавески на окнах, тщетно борясь с охватившим его холодом. Он попытался уговорить себя, что делает это ради Маргарет, защищает её часть, но в глубине души сознавал, что им движет только инстинкт самосохранения. Фараон - это всегда фараон, а патрульный полицейский Ши производил впечатление довольно гнусного типа.